Текст книги "Красные плащи"

Автор книги: Вадим Щукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 40 страниц)

– Почему? – изобразил огорчение Ксандр.

– Хозяин ждёт гостей, велел готовиться. Если я проведу ночь с тобой, у меня просто огня для них не останется!

– И кто же эти счастливцы?

– Некий Стесилай и его друзья. Не будем о них, сейчас рядом ты, – потянулась она к Ксандру, ласкаясь щекой о его живот и бёдра.

Паисий уже поднимался и даже похаживал по комнате.

– Стесилай? Настоящий спартиат, двух слов связать не может, – дал он исчерпывающую характеристику в ответ на вопрос Ксандра. – Огромен, силён, страшен. Он лохагос, то есть птица не столь высокого полёта для нашего господина.

В чём же тут дело? Должно быть, вот что, – принялся он рассуждать вслух: – Агесилай, став главнокомандующим, сменил некоторых командиров на ответственных должностях людьми, способными добиться победы в бою. В числе отстранённых конечно же были и ставленники Поликрата, но архонт смотрит в будущее. Военная опасность минует, царская власть будет снова ограничена, способных военачальников потихоньку уберут в тень, к руководству армией приставят тех, кто угоден истинным правителям Спарты. Но плохи же дела Поликрата, если он обращает внимание на таких, как Стесилай! Слушай, Ксандр, сделай вид, что не можешь дождаться следующей встречи с Прокной, и попроси узнать, когда эти вояки выступят в поход.

«Странно, я прекрасно знаю цену Прокне, – размышлял молодой человек, направляясь к рыночной площади, – но как тяжело думать о том, что ей предстоит ублажать лохагоса!»

Вдруг он увидел Поликрата в окружении нескольких важных старцев; судя по всему, они шли к дому хозяина. Ксандр поспешил обратно, предупредил Паисия, прихватил слуховую трубку и пролез в потолочный люк.

На этот раз старание было вознаграждено: Ификрат готовит корабли, чтобы доставить войска в Пелопоннес морем! Афинский стратег просит правительство Спарты организовать всё для их высадки, встречи, размещения и последующего движения в Аркадию.

Затаив дыхание, лазутчик слушал и запоминал названия пунктов высадки, ожидаемое количество кораблей и войск в каждом из них, маршруты последующего выдвижения. Узнал и сроки подхода афинян – через полмесяца.

Обсудив, на кого возложить обязанности по встрече союзников, старцы приняли неожиданное решение – поскорее выпроводить Агесилая в Аркадию поближе к Эпаминонду – и простились с хозяином задолго до вечера.

– Царь мешает архонтам распоряжаться в городе, – объяснил Паисий, составляя донесение.

Ксандр поспешил в трапезную, забрал ужин для больного и вернулся на свой пункт наблюдения.

Вовремя! Поликрат принимал очередного посетителя, и его голос отчётливо доносился из мегарона:

– Помня о твоих заслугах и учитывая ходатайство почтенного Евтиха, я предпринял некоторые меры, и на днях Герусия вынесет официальное решение. Девушка будет обязана исполнить его как добрая спартиатка, ибо в данном случае правительство, заменяя её родителей, заботится о сохранении и благополучии лучших родов Спарты. Ты получишь жену и хороший, хотя и запущенный, клер недалеко от города. Не спеши с благодарностью – тебе ещё представится случай её проявить. Помни, хотя в жилах твоей невесты течёт благородная кровь, её дед в своё время сумасбродно помышлял об изменении устоев государства. То же самое делал и её отец, случайно ставший полемархом. Сейчас его вспоминают как героя Левктр. Впрочем, пусть вспоминают и впредь, к вящей славе рода. Твоего рода, Лисикл!

Ксандр слушал с нарастающей тревогой, сердце его билось сильнее и сильнее, а от звука ненавистного имени он вздрогнул, как от удара хлыстом.

– Гогов совершить для тебя любое дело, благородный Поликрат, – раздался голос Лисикла. – Когда я увижу невесту?

– Не раньше, чем Леонике официально сообщат решение Герусии. Пока же готовь свадьбу и не забывай, на следующее утро после неё ты, по нашим обычаям, должен отправиться в войска!

Разговор, судя по всему, заканчивался, и Ксандр, пачкаясь в пыли, пополз к люку.

– Услышал нечто важное? – выжидательно глядя на молодого человека, спросил Паисий. – Ты взволнован.

– Ничего интересного для Эпаминонда, но кое-что важное для меня, – ответил Ксандр, связывая верёвкой свой дорожный плащ. – Дай мне донесение, я положу его в тайник. И прошу тебя, спусти эту верёвку из окна через два часа.

Крадучись обогнув дом, Ксандр увидел, как горевшие у входа факелы осветили спускавшегося по мраморным ступеням спартиата. На мгновение он, словно почувствовав чей-то взгляд, повернул голову, и лазутчику показалось, что эти холодные беспощадные глаза отыскали его в густой тьме. К счастью, только показалось.

Были ли годы странствий вместе с Зеноном, Академия, встреча с царевичем Филиппом? Время свершило свой круг и вернулось в некую исходную точку, когда он, Ксандр, ещё не зная, зачем, выслеживал в ночных улочках Спарты убийц своих близких.

Так вот каким путём думает поправить свои дела этот кровожадный честолюбец. Хочет прибрать к рукам клер господина Эгерсида, женившись на его дочери.

Ксандр догадывался об этом, подслушивая разговор в мегароне, но отказывался верить, пока не было названо имя. Он знал, что не оставит Спарту, не повидав Леонику, но рассчитывал сделать это перед самым уходом – так безопаснее. Теперь же придётся навестить её поскорее...

Впереди послышался звон металла. Стража!

– Стой, кто идёт?

– Лохагос Лисикл.

– Привет тебе, Лисикл, – окружили молодые воины своего кумира. – Наслышаны о твоих подвигах. Говорят, ты приехал жениться? – задал вопрос один из стражников.

Ксандр, воспользовавшись тем, что внимание спартиатов было отвлечено, скользнул в крону оказавшейся поблизости магнолии.

– Верно говорят. Но пока не женился. Несите службу, – махнул рукой Лисикл и зашагал дальше.

Ксандр устремился вслед за Лисиклом, нагнав его прежде, чем тот свернул к отдельно стоявшему скромному на вид дому, окружённому изгородью из барбариса. Постучав колотушкой, лохагос скрылся в дверях, а лазутчик принялся изучать хозяйственные постройки, бестолково разбросанные среди украшавших двор фруктовых деревьев. Видно, не богат переживший своих павших в битве сыновей и случайно ставший архонтом Евтих; теперь хлопочет для Лисикла, в надежде, что родственник согреет его старость...

Задерживаться больше нельзя, быстро к тайнику. Страшно подумать, если бы стражники задержали его и обнаружили сообщение! Избавившись от пенала, Ксандр взглянул на небо: отмерянные два часа истекали. Пробравшись к дому Поликрата, юноша на одних руках взвился по сброшенной из окна верёвке.

– Ты хочешь сказать, что всё это время сообщение было при тебе? – рассердился Паисий, выслушав исповедь Ксандра. – О, легкомысленный, представляешь ли ты, какому риску подвергал не только себя, но источник важнейших сведений, который спартиаты безуспешно пытаются обнаружить уже несколько лет, и дело важности государственной?

– Ты прав, я не должен был ставить под угрозу интересы столь высокие, но донесение всё же благополучно достигло тайника, пойми также и чувства, владеющие мной. Поручение Эпаминонда давно исполнено, и лишь долг врача удерживал меня здесь. Ныне исполнен и он: ещё несколько дней – и ты сможешь выходить из дома, даже делать лёгкую работу. Я приготовлю тебе запас лекарств, оставлю подробные письменные указания о лечении, питании и поведении, и прошу лишь помочь мне уйти в скором времени. Подумай, Паисий, я действую в интересах Фив не будучи гражданином этого города, и даже не ради награды.

– Не обижайся, Ксандр, я всего лишь напомнил тебе об ответственности, – смягчился Паисий и перевёл разговор на другое: – Стесилай и два его дружка, да ещё Лисикл. Все четверо лохагосы. А ведь под их командованием находится треть всех подразделений, укомплектованных коренными спартиатами. Несомненно, Поликрат возлагает на молодых командиров особые надежды.

* * *

Несколько дней подряд Ксандр собирал лечебные травы, готовил лекарства и писал подробные наставления для больного. Сначала нужно сделать всё необходимое, а затем...

«Да ты просто боишься встречи с Леоникой и потому оттягиваешь её! – наконец сказал он себе. – Смотри, застанешь её женой Лисикла!»

Решительно перекинув через плечо медицинскую сумку, он вышел из дома через ход для прислуги, чтобы избежать встречи с Прокной в мегароне.

По мере приближения к цели Ксандр невольно умерил свой быстрый шаг: а вдруг Леоника не имеет ничего против брака с молодым, но уже прославленным командиром?

...Красавица прошла мимо, обратив на молодого человека внимания не больше, чем на дерево или угол здания. Удар, поражающий, словно молния Зевса! Ксандр немного постоял и двинулся следом, любуясь ею, одетой в короткий белый пеплос.

– Эй, Леоника, ты обзавелась новым рабом? – крикнула похожая на пехотинца спартиатка, куда-то спешившая со своей корзиной.

Девушка резко обернулась, в глазах её вспыхнуло тёмное пламя, готовое испепелить дерзкого, но мгновением позже гнев сменился удивлением и восторгом.

– Ксандр! Ты ли это? Вернулся!

– Привет тебе, Леоника. Это действительно я, твой недостойный товарищ по детским играм.

– Конечно, недостойный: исчез так внезапно, даже не простился. Этион объявил о твоём побеге лишь незадолго перед вторжением фиванцев и сказал мне по секрету, что сам отпустил тебя вместе с Зеноном в качестве ученика, но в то же время не хотел нарушать в глазах рабов им же установленный порядок получения свободы.

– Всё так и было, – улыбнулся Ксандр.

– Ты вернулся вместе с Зеноном? Где он?

– Готов поведать тебе обо всём, но, боюсь, мой рассказ не будет коротким.

– Тогда прошу ко мне. Не пойду сегодня в палестру. Как ты изменился, – оглядела она Ксандра. – Если бы не твой хитон, никто бы не отличил тебя от спартиата.

– И всё же ты сразу узнала меня, – ответил Ксандр.

– Скорее угадала.

– Я был в Афинах, – продолжал Ксандр, входя в небольшой, по-спартански обставленный мегарон. – Мы с учителем оказались там после долгих скитаний по Элладе, в ходе которых он обучал и просвещал меня. К сожалению, я постиг лишь малую часть его искусства врачевания, малую часть его обширных познаний, малую часть его философии, ибо случилось несчастье. Бездарные завистники представили Зенона в глазах властей фиванским лазутчиком, он был схвачен; мне же с трудом удалось бежать. Случай и Провидение привели меня сюда, чему я безмерно рад, несмотря на грозящую опасность, ибо встретил тебя, Леоника.

– О какой опасности ты говоришь? – хозяйка дома жестом предложила ему сесть на скамью.

– Но ведь для всех я по-прежнему беглый раб, – грустно улыбнулся Ксандр. – Мне известно, что случилось с Этионом, о возможном поведении его сына, Полита, судить трудно. Вот почему я предпочитаю, чтобы никто, кроме тебя, не знал о моём присутствии в Спарте.

– Подожди, сейчас принесу еду, встрепенулась Леоника. – Ты же мой гость. Старый Алким умер, а Дота едва передвигает ноги и почти ничего не понимает. Так что теперь не она моя служанка, а скорее наоборот.

«Вольно или невольно дочь Эгерсида показала, что не видит во мне раба», – подумал Ксандр, когда девушка вернулась с глиняным блюдом.

– Ешь. Нравится? Я сама готовлю, – девушка искренне гордилась своими кулинарными способностями.

– Как тебе это удаётся?

– Ну, бросаю в котёл одно, другое... Что под руку подвернётся. Угощайся, я сегодня уже ела. Пожалуй, ты прав. Не стоит связываться с Политом; хотя он и сражался на нашей стороне, но ведь против родного отца. Теперь у него красный плащ спартиата, осталось только жениться на девушке хорошего рода, к чему он и стремится.

– Вот как?

– Хочет, чтобы я вышла за него замуж.

– Даже сейчас, когда твоим браком занимается, отложив все дела, сама Геру сия?

– Ну, хватит, – красивое лицо Леоники вспыхнуло гневом. – Мало того, что подруги несут всякую чушь, – теперь ещё и ты! Да откуда тебе, недавно пришедшему в Спарту, известны эти глупые слухи?

– Я зарабатываю на жизнь искусством врача, лечу эконома архонта Поликрата и живу в его доме. Недавно там был архонт Евтих: он хлопотал, желая обеспечить своего родственника хорошим клером путём женитьбы. Так вот, если подруги называют твоим женихом лохагоса Лисикла, то, боюсь, они говорят правду. Кстати, он тоже успел побывать у Поликрата и уже готовится к свадьбе.

Возмущение в глазах Леоники быстро сменилось тревогой:

– Но... но никто из представителей власти не говорил со мной...

– Тебя вызовут в Герусию, объявят решение, и ты, как добрая дочь Спарты, будешь обязана с благодарностью исполнить волю старцев.

– Антикратид – ты помнишь его, брат Иолы, он ещё дрался с Лисиклом у Платанисты – говорит, что этот лохагос не спартанский командир, а восточный деспот. Не могу представить себя с ним, – воскликнула девушка, и Ксандр с удовольствием отметил гримасу отвращения на её лице.

– Но Лисикл занимает неплохое положение, со временем пойдёт ещё дальше. Кроме того, при своей жестокости он довольно красив.

– Что ты говоришь, Ксандр? Хочешь, чтобы я запустила в тебя этим блюдом?

– Прости, я всего лишь убедился, насколько тебе не хочется связывать жизнь с молодым лохагосом, хотя и не понял, почему.

– Он уже был женат на молоденькой девушке, подруге Иолы, и та рассказала ей всё. Лисикл дважды ложился с ней, после свадьбы и ещё год спустя. Всякий раз он истязал её, без чего не мог прийти в нужное для исполнения супружеских обязанностей состояние, но беременности жены так и не добился. Несчастная через два года вернулась к родителям, опозоренная как пустоцвет. А между тем в её роду бесплодных не было! Кто теперь женится на ней? Так что же, мне повторить её судьбу? Отказаться от лучших друзей – семьи Антикрата – из-за вражды его сына с Лисиклом?

Дверь со скрипом открылась и в комнату, шаркая ногами, вошла согбенная старушка.

– Господин... господин вернулся... дайте мне омыть его ноги...

– Это Ксандр. Помнишь его? – попыталась оживить её память Леоника и, не добившись успеха, заботливо вывела из мегарона. – Дота видит своего господина в каждом госте. О, если бы отец был здесь! А теперь этот лохагос, который спит со своими бойцами, зарится на его земли и на его дочь!

– Верно? – встрепенулся Ксандр.

– Антикратид говорил... – устало ответила Леоника и вдруг подозрительно взглянула на собеседника: – Кстати, почему ты до сих пор не спросил о моём отце?

– Я знаю о том, что он исчез после битвы при Левктрах, но твёрдо верю также и в то, что он жив, здоров, постоянно вспоминает тебя, и надеюсь, вы скоро увидитесь, – произнёс Ксандр: приходится скрывать правду от дочери господина Эгерсида, обязывают клятва и интересы дела. – Но как ты жила все эти годы?

– Сначала обо мне заботился Этион, помогает друг отца Антикрат, а ещё, – чуть понизила она голос, – время от времени я нахожу под дверью небольшой кошелёк с серебром!

– Ещё одно доказательство того, что господин Эгерсид жив, – воскликнул молодой человек. – Но ты упомянула о его друге? Быть может, он в силах помочь?

– Конечно! – повеселела Леоника. – Он стал полемархом, да и царь Агесилай ценит его. Завтра же навещу Антикрата и расскажу ему о намерениях архонтов и Лисикла!

– Кроме того, ты всегда можешь заявить Герусии, что считаешь своего отца живым до тех пор, пока не будут предъявлены бесспорные доказательства обратного, а раз так, никто не правомочен распоряжаться твоей судьбой!

Девушка даже наморщила свой красивый лоб, постигая правовой смысл сказанного:

– Слушай, Ксандр, как тебе удаётся придумывать такие умные вещи?

– Есть такая наука, логика, – не без гордости ответил молодой человек, – чьи положения лежат в основе всех правильных умозаключений. Правда, в Спарте она не в почёте; как-нибудь скажу, почему.

Прощаясь, Леоника спросила:

– Когда ты теперь придёшь?

– Завтра же. Будь готова на всякий случай к встрече с Лисиклом – вдруг появится. И ещё... – он немного замялся. – Может быть, брак с ним так ненавистен тебе ещё и потому, что кто-то сумел задеть твоё сердце?

– Есть один, – простодушно призналась девушка. – Но вот беда, он женат!

«Что ж, радуйся: красавица не видит в тебе раба. Печалься – она не видит в тебе мужчину», – старался противопоставить доводы разума буре овладевавших им чувств Ксандр, подходя к дому Поликрата.

Там его встретила лёгкая суматоха – явно готовились к какому-то событию. Прокна, облачённая в полупрозрачные ткани, ярко накрашенная и звенящая каскадом блестящих украшений, занималась с небольшим оркестром в мегароне.

Паисий, к удивлению врача, был не только на ногах, полностью одет, но и отдавал распоряжения прислуге.

– Ты сам сказал, – увлёк он Ксандра в сторону, – что скоро я смогу выполнять лёгкую работу и, к моей радости, оказался прав.

– Будь осторожен. Коварная болезнь при нарушении предписаний способна нанести новый удар, внезапный и сильный. Но что здесь происходит?

– Поликрат был вызван на срочное заседание Герусии. Тем не менее, уходя, он приказал готовиться к приёму гостей, тех самых... Важно другое: посыльный Герусии, мой приятель, сообщил, что войска Эпаминонда стремительным броском ворвались в Тегею и с ходу овладели крепостью, на которую спартиаты возлагали такие надежды! Теперь фиванский полководец находится всего лишь в двух переходах от Спарты, а перед ним только слабое ополчение аркадских аристократов. Так вот, Ксандр, если наше сообщение повлияло на решение стратега, то поработал ты здесь не зря.

XII

– Я проверил надёжность состава, как ты велела, госпожа, – важный, богато одетый восточный купец склонился в поклоне перед кухонной замарашкой. – Раб, отведав пищу с подмешанным зельем, впал в бессознательное состояние и очнулся только через восемь часов, так что даже возникло опасение за его жизнь.

– Напомни ещё раз каждому его обязанности, Исфандиар, – сказала Тира, пряча в складках одежды плоский медный сосуд.

– Будет исполнено, госпожа, но мы, все четверо, давно готовы к этому дню, – ответил купец.

Укрыв лицо низко надвинутым покрывалом, женщина покинула лавку через потайной ход. Некоторое время она ходила по рыночной площади, круто меняя направления движения, затем, наполнив корзину, двинулась в обратный путь. Почти у самого дома беотарха Эпаминонда потрёпанный жизнью гуляка рванул ткань с её головы:

– Ну-ка, козочка, покажи свою рожицу! – но отстал, охлаждённый потоком отборной брани.

– Слова под стать образине, – покачал он головой вслед скрывшейся за поворотом женщине.

Сухощавый тонкогубый мужчина отделился от группы немолодых фиванцев, обсуждавших неподалёку новости из Аркадии.

– Конечно, можно вымазать лицо сажей и спрятать тело в грязные лохмотья, – сказал он подошедшему к нему гуляке, – но глаза всегда выдают человека... А ещё зубки, красивые ровные белые зубки. Ты обратил на них внимание?

– Нет, она ругалась, как старый наёмник.

– Ничего, ещё успеешь полюбоваться. Я подарю их тебе, все тридцать два, вырванных мною собственноручно!

– Мы арестуем лазутчицу сами, или вызвать наряд стражников?

– Подождём ночи. Возьмём спящую, прямо в её каморке. К тому же стража в доме Эпаминонда теперь подчиняется мне, и я могу входить в дом беотарха, когда пожелаю!

* * *

Тира заперла дверь деревянной задвижкой и разгребла служившее ей постелью тряпьё. Рука прикоснулась к прохладной керамике полуамфоры благородного хиосского вина. Нелегко было доставить сюда такой большой сосуд втайне от других обитателей дома! Сломала печать, влила в узкое горло содержимое медной фляги, вновь залила пробку растопленным на лампионе воском, приложила к нему круглый камень с неразборчивой подписью.

Осталось сделать так, чтобы ужин для стражи был готов как можно позже, когда ночь полностью вступит в свои права...

* * *

– Благодарите, что я вовремя заметила червей, они всплыли, когда еда была почти готова, – успокаивала сердитых стражников Тира, наполняя их большие глиняные плошки. – Пришлось тащить новый мешок с бобами и варить всё заново. Надо было угостить вас червяками, ничего, слопали бы!

Воины понемногу прекращали грозить кухонной прислуге расправой – ужин, поданный вместо испорченного, был действительно неплох, щедро сдобрен приправами и вызывал жажду.

– Хорошо бы всё это чем-нибудь запить, – подал мысль один из стражников.

– Сейчас принесу. У меня только две руки, – огрызнулась Тира. Побегали бы как я, с горячими котлами...

– Целая полуамфора! – воскликнул начальник караула, большой любитель выпить, когда женщина вновь появилась, сгибаясь под тяжестью сосуда. – Да ещё хиосское! Что случилось с экономом, откуда такая щедрость?

– Какое мне дело? Что дали, то и принесла. Наверное, решил ублажить ваши глотки, чтобы вы не орали на весь дом. Не мешайте собирать посуду.

– Хорошая девочка, – проскрипел морщинистый ветеран, осушив вслед за начальником второй фиал, – за такой подарок я бы хлопнул тебя по задку, будь твои тряпки почище.

– Хлопни себя по передку, где у тебя тряпка похуже моей, – ответила Тира, наполнив под общий хохот два фиала. – Лучше угостите вином тех парней, что стерегут дверь. Сами-то уже по второй чаше выдули.

– Отнеси, – великодушно разрешил начальник, чьё настроение улучшалось на глазах, – один фиал не помешает. Больше нельзя. Куда тянете руки? Вам скоро на пост.

Стараясь не расплескать тёмную влагу, Тира подошла к стоявшим у заветной двери гоплитам:

– Это вам. Начальник прислал, чтоб не скучно было.

– Убери, – проворчал один из воинов. – Мы на посту.

Его товарищ относился к службе менее ревностно:

– Если этот лев, смирный, как телёнок, не убежал до сих пор, то не убежит и сейчас; разве что ты его сам выпустишь, – рассудил он и несколькими глотками осушил фиал. – Вот это вино! Так ты не будешь? Тогда я выпью за тебя...

– Обойдёшься, – сказал грозный страж и решительно приложился к чаше.

Облегчённо вздохнув, женщина вернулась в караульное помещение. Состав, судя по всему, начинал действовать. Движения стражников становились медленными и неверными, на губах появлялись счастливые улыбки, глаза затягивались туманом.

Надо уйти на время: вдруг кто-нибудь, прежде чем впасть в забытье, сообразит, что выпил не только вино? Прихватив корзину с грязной посудой, Тира поспешила к выходу из подвала.

– Не запирайте дверь, – крикнула она стоявшим на посту стражникам, – я скоро вернусь с пищей для узника! – И на всякий случай незаметно вставила в гнездо засова заранее припасённую деревянную пробку.

Прошла на кухню, опустила плошки в горячую воду. Ужин для Эгерсида нужен только, чтобы не возбуждать подозрений.

– У тебя руки дрожат, – сказала усталая повариха, глядя, как служанка укладывает новую корзину.

– Нездоровится, – ответила та, быстро выходя из кухни.

Дверь мегарона не успела закрыться за её спиной, как в тёмный двор вошли двое мужчин в сопровождении семенившего рядом привратника.

– Позови эконома. Быстро! – приказал старший из них, сухощавый и тонкогубый.

– Самого эконома? Но он, должно быть, уже отдыхает.

– Скажи, здесь Антиф.

Привратника как ветром сдуло: кто не знает, что Совет беотархов поручил этому человеку выслеживать и ловить вражеских лазутчиков? Говорят, в его застенках страшнее, чем в Тартаре...

Домоправитель ещё не спал и появился быстро. Он знал, что Антиф может входить сюда для проверки содержания узника; так велел, отправляясь в поход, Эпаминонд.

– В этом доме есть служанка по имени Диона. Проводи нас к ней.

– Недавно она прошла в подвал. Ужин сегодня задержался, и...

– Она в подвале? – прошипел, меняясь в лице, Антиф и, оставив растерянного эконома, бросился к дому.

* * *

Один из стражников стоял, тупо глядя перед собой остекленевшими глазами. Он покачивался, струйка слюны стекала на бороду из полуоткрытого рта. Другой сидел, преградив ногами коридор.

Тира решительно перешагнула через него и вошла в караульное помещение. Неподвижные тела, застывшие безумные взоры... состав сработал. Бронзовый ключ от темницы, висевший на поясе начальника караула, оказался в её руках. Массивный металлический язык хитроумного запора пошёл влево... ещё... теперь осталось всего лишь сдвинуть простой наружный засов.

Резкий рывок жёсткой руки оторвал её от двери.

– Привет тебе, Тира! – Злорадные глаза Антифа впились ей в душу, а пальцы – в шею. – Вот мы и встретились. Кажется, я успел вовремя. С каким удовольствием я бы раздавил это горлышко, но так будет слишком просто. Сначала тебя следует основательно допросить...

Упиваясь испугом женщины, он не заметил, как её рука скользнула в прореху лохмотьев и вернулась, вооружённая маленьким костяным кинжалом. Лишь в последний миг уловил Антиф опасное движение и дёрнулся всем телом, так что хрупкий клинок скользнул по ребру и сломался, застряв под кожей.

Ничтожная заноза, не будь она пропитана страшным ядом. Антиф, судорожно хватая ртом воздух, отшатнулся, вращая глазами и пытаясь выдавить из себя крик, но перехватывающие грудь спазмы позволили испустить лишь жалкие всхлипы.

Бросив бесполезную резную рукоятку, Тира метнулась к сотрясаемой ударами двери – за нею, догадываясь о том, что столь близкая свобода ускользает, бушевал Эгерсид. Подручный Антифа не растерялся, а по-борцовски заломил руку женщины за спину. Отчаяние умножило силы Тиры, но всё же их было недостаточно, чтобы справиться с таким противником. Она была готова пустить в ход ногти и зубы, но не могла, и даже удар ногой назад прошёл мимо цели. Но зато он попал в рукоятку засова! Мощный толчок распахнул дверь; спартиат стоял на пороге. Подручный Антифа выпустил свою жертву и схватился за кинжал, но, поражённый кулаком Эгерсида в челюсть, ударился затылком о камни стены и сполз на пол. Оружие так и осталось в ножнах. Лязгнув металлом, грохнулся навзничь опоенный таинственным составом страж. Полемарх завладел его мечом, дал знак своей освободительнице – идём, но Тира, прежде чем оставить подвал, склонилась над умирающим Антифом.

– Помнишь Византий? Помнишь молодую женщину по имени Лилия, убитую и ограбленную тобой? Это была моя мать! – бросила женщина в его искажённое лицо.

Тем временем Эгерсид облачился в снятый со стражника плащ.

– Поспешим, Тира, – и с сожалением взглянул на клинок в своей руке. – Не то, что хотелось бы, но всё же лучше, чем ничего.

– Подожди у двери. Я принесу твой, – ответила та и покинула подвал.

Она отсутствовала недолго, но сейчас спартиат воспринимал мгновения, как часы.

– О! – только и сказал он, восхищенный самообладанием своей спасительницы, когда она, вернувшись, извлекла из-под одежды его меч.

– Идём же!

Эгерсид надел перевязь оружия, блеснувшего украшавшим эфес рубином; в последний раз он держал его в руках ещё в битве при Левктрах...

Мегарон удалось пройти благополучно, но во дворе они столкнулись с экономом – он решил дождаться могущественного охотника за лазутчиками, а заодно подышать свежим воздухом.

– Диона? – удивлённо воззрился он на странную пару. – Тебя искал Антиф, и с ним ещё один человек... ты была в подвале?

– Да! – ответила женщина, решительно проходя мимо него к черневшим в ночи зарослям сада. – Они и сейчас там.

Домоправитель только недоумённо покачал головой: неужели замарашка сумела внушить чувства такому могучему на вид стражнику и они пошли утолять внезапно вспыхнувшую страсть? Смутные подозрения заставили его заглянуть в подвал, и вскоре истошный вопль разбудил обитателей дома.

Первыми на испуганный крик прибежали молодые македоняне, за ними – рабы и домашняя прислуга. Филипп быстро разобрался в происшедшем, но его противоречивые и путаные указания только сорвали погоню.

Услужливый Пармен сунулся было к своему господину с непрошенной помощью.

– Не думаешь ли ты, будто я не знаю, что надлежит предпринять? – гневно сверкнул глазами царевич, немало порадовав верного Лага: молодому человеку очень не хотелось видеть пойманными Диону и этого спартанского полемарха...

* * *

Прочная верёвка с узлами, переброшенная через садовую ограду, оказалась лишней: Эгерсид оседлал стену легко, как пушинку, перенёс на противоположную сторону протянувшую ему руки Тиру и сам спрыгнул следом. Свобода!

Четыре тени сгустились из тьмы и бесшумно скользнули к ним; меч полемарха был готов покинуть ножны, но Тира удержала его руку.

– Ещё немного, и мы вошли бы в дом, госпожа, – негромко произнёс голос склонившегося перед женщиной Исфандиара.

– Ещё бы немного, и такая необходимость действительно возникла, – ответила та, надевая почтительно предложенный плащ цвета ночи. – За мной! – И уверенно повела группу мужчин хорошо ей известным путём, ловко избегая встречи с нарядами ночной стражи.

Тира остановилась у высокой каменной ограды.

– Проведёшь здесь несколько дней. Как только всё успокоится и тебя перестанут искать, готовься в дорогу домой. Я дам знать.

– Не знаю, как отблагодарить тебя, – произнёс спартиат, глядя в её глаза.

– Не думай об этом. Я лишь вернула долг. Вспомни хотя бы волшебную ночь Диониса. Но тебя ждут. Пора.

Один из спутников Тиры постучал рукоятью кинжала по камню стены; в ответ сверху спустилась перевязанная узлами верёвка.

Эгерсид молча поклонился Тире и её загадочным воинам – в том, что они воины, причём с Востока, опытный спартанский командир не сомневался – и исчез за стеной.

– Береги его, Ксения, – прошептала Тира, глядя ему вслед. – Береги для меня...

Часть города, где стоял дом Эпаминонда, озарилась светом факелов, оттуда уже доносились встревоженные крики. Надо уходить. Четверо мужчин, положив руки на эфесы мечей, сопровождали свою повелительницу до убранного с восточным великолепием жилища, будто бы принадлежавшему богатому персидскому купцу.

– Ванну, лёгкий ужин, а затем спать, – отдала распоряжение Тира встретившему её слуге. – А эти ненавистные лохмотья сожжёте у меня на глазах...

* * *

– О, какое ужасное зрелище предстало моим глазам, – взволнованно повествовал Нестор своей ученице, даже побледневшей от описания бурных событий минувшей ночи. – Весь подвал был завален телами, мёртвыми, как мне показалось сначала. Но нет, стражники были только опоены составом, который, судя по всему, подмешала в вино служанка Диона – помнишь эту замарашку? Сейчас они понемногу приходят в себя. Жизнь покинула лишь одного – Антифа. Он скончался в ужасных муках. Его помощник получил двойной перелом челюсти и сотрясение мозга; уверен, здесь поработал кулак полемарха!

– А гибель Антифа? Неужели тоже дело рук Эгерсида?

– О нет, причиной смерти послужил шип из хвоста ядовитой рыбы, застрявший под кожей меж рёбер. Он был вделан в небольшую костяную рукоятку, найденную рядом. Спартиат не стал бы использовать такое оружие. Должно быть, Антифа убила Диона, сообщница Эгерсида. Скорее всего, под маской замарашки скрывалась совсем другая женщина.

– Представляю, что сейчас творится в городе.