Текст книги "Красные плащи"

Автор книги: Вадим Щукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 40 страниц)

XI

– Видишь, Клеомброт, мы не зря остерегались назначать Эгерсида лохагосом, – сопровождал взглядом расхаживающего по комнате царя Поликрат.

– И всё же он хороший воин. Агесилай прав. Его меч должен служить Спарте!

– Верно, и пусть служит. Но в каком-нибудь отдалённом гарнизоне. Там он не сможет возмущать граждан. Кстати, взгляни, что мне доставили этой ночью из Мегар.

Архонт достал из бывшей при нём сумки пенал, а из него – свёрнутый ремешок светло-жёлтой кожи. На глазах царя обмотал его вокруг извлечённого из той же сумки цилиндра – скиталы; хаотично разбросанные буквы сложились в чёткие строки.

Клеомброт, прищурившись, долго изучал послание.

– Твой лазутчик сообщает, что внимание фиванцев обращено на города Беотии... – наконец произнёс он.

– Да. Скоро они начнут вторжение, не дожидаясь нашего летнего похода. Думаю, для противодействия их замыслам и прикрытия готовой отложиться Фокиды следует усилить наш гарнизон в Орхомене.

– И быстро! – громыхнул Клеомброт.

– Вот и направим туда лохос Эгерсида. Гармост Орхомена суров и требователен. Он не позволит болтать лишнего.

– Сегодня же отошлю приказ о подготовке к походу!

– Герусия одобрит его завтра же. Трудностей не будет, – усмехнулся в холёную бороду архонт.

– Твой лазутчик неплохо поработал, – сказал Клеомброт, возвращая скиталу Поликрату. – Как я понял, это женщина. Кто она?

– Тира, моя рабыня и экономка.

– Слышал, она очень красива? – Царь опустился в кресло и жестом предложил архонту сделать то же самое.

– И умна, а также хорошо образованна, в любви искусна, как никто.

– Как же ты расстался с таким сокровищем?

– Чего не сделаешь ради отечества.

– Хотелось бы её увидеть.

– Тира к твоим услугам – как только вернётся в Спарту.

– Благодарю, Поликрат. Только увидеть. На большее женская фигура с её несуразно толстым задом не побуждает.

– Да и ноги у них почему-то короче, чем следовало бы, – поддержал родственную душу Поликрат. – Кстати (Харикл с его вечными капризами стал совершенно невыносим), у меня есть некто, достойный твоего внимания...

* * *

Харина замолчала, испуганно открыв рот: соседок как ветром сдуло, а по опустевшей улочке деревни к дому Пистия приближался одетый в красное всадник на белом коне. Придя в себя, женщина с неожиданным для её комплекции проворством юркнула в калитку и помчалась к дому.

– Вставай, злосчастный! – выкрикнула она, вихрем ворвавшись в мегарон. – Вставай, винноголовый! Господин у ворот!

Пистий начал медленно подниматься с обеденного ложа. Харина помогала ему толчками в спину.

– Да иди же, иди, бездельник! – пресекла она попытку старосты обуть в сандалии непослушные от выпитого крепкого вина ноги.

Подгоняемый родственницей, он зашлёпал босыми ступнями по выстланному галькой полу, но опоздал: фигура лохагоса уже заслонила дверной проём.

– Привет тебе, г-господин... – низко кланялся Пистий. – Б-благодарю тебя за счастье... За то, что вошёл в моё скромное жилище! – на глазах трезвел староста.

Эгерсид с презрением смотрел на согбенную спину Пистия, его опухшее, заросшее неопрятной бородой лицо, дрожащие руки, грязный, в пятнах вина и пищи хитон.

Не такое уж скромное. Мало кто из спартиатов живёт в таком доме, – брезгливо отдёрнул он руку от пытавшихся поцеловать её губ старосты. – Собери всех мужчин деревни. Немедленно.

– Прости его, господин, – почувствовав недоброе, запричитала Харина. – Он сам не свой с тех пор, как погибла Аграна, девушка, на которой Пистий собирался жениться! Не суди его строго!

Эгерсид, не обращая внимания на стенания, неспешно вышел из дома.

С его приближением небольшая толпа замолчала, склонившись.

– Я объехал поля, оливковую рощу, виноградник и сад, – голос господина был строг, – и везде видел гниющие остатки урожая. Даже птицы и дикие звери не успевают справляться с ними! Думаю, стадо не в лучшем состоянии. Отныне Пистий не староста вам. Ты, Циклоп, будешь отвечать за хозяйство и своевременную доставку в мой дом всего необходимого. В Спарте я или в походе, выдался урожай или нет – мой домоправитель должен получить подать в одном и том же размере. Бывший староста за нерадивость получит двадцать ударов лозой. Приступай, Циклоп!

Заросший жёсткой чёрной бородой одноглазый великан открыл было рот от удивления, но быстро сообразил, что долго стоять с открытым ртом на глазах господина не следует.

– Вы двое! – крикнул он илотам, бывшим вместе с ним ближайшими подручными Пистия. – Несите прутья и кобылу[99]99
  Кобыла – деревянное приспособление для порки.


[Закрыть]! Живо!

Те с быстротой зайцев понеслись исполнять приказание.

– Бывший староста брал с нас гораздо больше, чем посылал тебе, – гудел между тем Циклоп. – Но я наведу порядок, ты получишь всё до зёрнышка, господин!

Эгерсид слушал, глядя на понурившихся илотов. Решение верное. Вот стоят, пряча недобрые лица, двое взрослых сыновей Пистия. Живут своими домами, у каждого по двое мальчиков. Пока они малы. Но через несколько лет шесть человек из рода Пистия будут зорко следить за каждым шагом Циклопа, чтобы вернуть ускользнувшую власть. Обмануть господина будет нелегко!

Между тем притащили кобылу – бревно на четырёх ногах – и связку прутьев. Пистий с воплем бросился в ноги хозяину. Эгерсид брезгливо отбросил его подошвой сандалии. Бывшего старосту схватили, заголили и привязали к бревну.

Циклоп со свистом рассёк прутом воздух. Двадцать ударов – не так уж много, но дело в том, как их нанести. Вдруг господин захотел сразу проверить его рвение? Новый староста решительно взялся за дело.

После пятого удара брызнула кровь, после шестнадцатого крики Пистия смолкли – он потерял сознание.

– Довольно, – прекратил наказание Эгерсид. – Циклоп, теперь я хочу осмотреть скотину.

Бывшего старосту сняли с бревна, которым прежде он сам пользовался для наказания неугодных, и понесли в дом. Увидев избитого, Харина вдруг поняла, что ей, недавней хозяйке деревни, отныне придётся ходить на тяжёлые полевые работы, и зашлась отчаянным воплем.

Эгерсид собирался продолжить осмотр хозяйства, как вдруг приближающийся конский топот заставил его обернуться.

– Привет тебе, Эгерсид! – почти одновременно воскликнули оба подъехавших всадника, в которых он узнал телохранителей царя Клеомброта.

– Привет и вам. Что привело вас сюда?

– Приказ, – ответил старший.

– Царь вызывает тебя, – пояснил младший.

«Похоже, мне так и не дадут навести порядок в этой деревне», – вздохнул про себя Эгерсид. Вслух же сказал:

– Циклоп, вели приготовить обед для моих гостей. Позаботься о лошадях, собери подать и уложи её на повозку. Ехать придётся ночью, – обратился он к вестникам.

Староста со всех ног бросился исполнять приказание.

– Я вижу, ты здесь один, лохагос, – сказал царский телохранитель, садясь за накрытый стол. – Опасно. Разбойник Харитон грабит и убивает на дорогах.

– Брать охрану? Слишком много чести для какого-то разбойника. И потом, со мной вот это, – Эгерсид похлопал по отделанным бронзой ножнам красной кожи, где покоился его великолепный, почти в два локтя длиной клинок.

Обед едва закончился, когда Циклоп подогнал не одну, а целых три повозки, груженных таким изобилием всевозможной снеди, что Эгерсид не смог скрыть удивления.

– Здесь, в корзине с мокрой травой, – объяснял староста, – живая рыба, её поймали в Эвроте, пока вы обедали. Она благополучно доедет до города, нужно только время от времени поливать водой.

– От этого запаха снова разыгрался аппетит, – сказал один из спартиатов, глядя на золотистые связки копчёной горной форели, которые поспешно подошедшие женщины быстро укладывали на повозки. – Нужно смотреть в оба: на такой аромат сбегутся все разбойники Лаконии!

– Откуда всё это? – спросил Эгерсид, глядя на крепкие повозки, запряжённые мулами.

Циклоп словно ждал вопроса:

– Я убедил крестьян собрать припасы. Но большая часть – от Пистия. Люди решили, пусть отдаст то, что утаивал. Мулы и повозки тоже... из украденного у тебя.

– Будь хорошим старостой, – Эгерсид сел на коня, – чтобы мне не пришлось жалеть о своём выборе.

Возницы щёлкнули бичами, и небольшой обоз тронулся в путь.

С началом нового дня лохагос, одарив своих спутников съестным и вином, попросил их сопроводить повозки к его дому. Сам же пустил коня рысью, чтобы пораньше быть у Клеомброта.

Всадники почти уже доставили повозки по назначению, когда навстречу им попался вольноотпущенник Никерат, их знакомый и заимодавец, тоже верхом на коне.

– О, сколько добра! – воскликнул он. – Вижу, вы разбогатели?

– Если бы. Это Эгерсид взыскал со своего клера, – ответил царский страж, запуская руку в корзину с изюмом.

– Должно быть, он неплохо поработал кулаками. А вы ему помогали?

– Нет, всего лишь передали приказ прибыть к царю Клеомброту. Скоро наш лохагос зашагает в поход. Только неизвестно куда.

– В Орхомен, – похвастался осведомлённостью перед царскими телохранителями Никерат. Приехав из Мегар за деньгами, он был удивлён беззаботной болтовнёй в доме Поликрата о таком секретном деле, как предстоящий поход. Но быстро смекнул – значит так нужно хозяину. – Не забудьте привести мне красивую рабыню, если сами надумаете прогуляться в чужие края! Прощайте, я спешу!

И хлестнул коня.

Никерат любил дорогу: здесь он сам себе хозяин, пусть и выполняет поручение могущественного архонта. Служба беспокойная, зато приносит верное серебро. Тогда будут свой дом, жена – дочь уважаемого периэка, лавка или эргастерий с несколькими рабами. Если бы не обязательное требование Тиры предъявить ей денежное письмо хозяина прежде, чем оно обернётся золотом, осуществление мечты ускорилось...

В таких размышлениях путь прошёл незаметно. Вот и последний постоялый двор перед Мегарами. Можно поесть и отдохнуть. Бросив поводья подбежавшему мальчику, Никерат вошёл в зал и чуть не вздрогнул, столкнувшись лицом к лицу с купцом Мидоном.

– Хозяин совсем загонял меня, требуя присмотреть образованного раба-эконома, способного вести большое хозяйство, – объяснял вольноотпущенник своё присутствие, усевшись перекусить с приятелем, – и ещё заёмные письма...

– Заёмные письма – дело хлопотное, – посочувствовал купец. – По мне купил-продал и получи живые денежки! А что, та красавица, о которой ты как-то говорил, больше не устраивает благородного Поликрата?

– Хозяин использует её для других нужд.

– Понимаю, – улыбнулся, подмигивая, Мидон. – Тебе повезло – я могу заполучить для благородного Поликрата именно такого раба, какой нужен. Его доставят в дом архонта от моего имени...

Вскоре приятели оживлённо торговались о цене и комиссионных для Никерата; мнения сошлись только на въезде в Мегары.

– Я пробуду здесь дней пять-шесть, – сказал, прощаясь, купец. – Заходи.

– Благодарю. Раз ты помог с экономом, я только улажу дело с письмом и сразу домой, – отвертелся Никерат, прикидывая, как долго ему нельзя будет показываться на улицах города.

Попетляв и проверив, не послал ли хитрый купец своих подручных проследить за ним, вольноотпущенник двинулся к дому, где с нетерпением ожидала его – а вернее, денег хозяина – Тира.

Он вспомнил предыдущую встречу с Мидоном. Купец рассказал о юноше, едва не ставшем жертвой византийской ламии. Там он и услышал это имя – Антиф! Мидон называл его как-то иначе, а потом, подвыпив, сказал: юноша Антиф!

Никерат удивился бы ещё больше, вздумай он сам проследить за своим приятелем: тот держал путь прямо к дому таинственного Антифа, из-за которого он и Тира оказались в Мегарах!

Мрачный телохранитель препроводил Мидона к облачённому в нарядную хламиду хозяину.

– Ты едва застал меня, – сказал тот после взаимно прохладного приветствия.

– Эриал обеспокоен твоим затянувшимся пребыванием в этом городе, – произнёс посетитель.

– Чем может быть недоволен Эриал? – жёстко спросил Антиф. – Разве сотни моих лазутчиков не сообщают ежедневно о каждом шаге спартиатов и их друзей? Разве не текут к Эриалу реки сведений – в посохах скитальцев, на конских копытах, на голубиных крыльях? Чем он может быть недоволен?

– Я не должен объяснять тебе причину недовольства. Моё дело – передать его волю: как можно скорее перебраться в Фокиду или на запад Беотии.

– Сейчас мне удобнее находиться в Мегарах.

– Не из-за некоей ли голубоглазой особы с Крита, обосновавшейся здесь?

– Уже донесли, – сузившиеся глаза Антифа сверкнули. – Какое вам дело, с кем мне угодно встречаться?

– Никакого, пока это не мешает делам более важным. Ты так увлёкся неизвестно кем...

– Известно. Я проверил её и не далее как сегодня получил известия с Крита. Каждое её слово – правда! Послушай, – вдруг изменил он тон, – успокойся сам и успокой других. Я делаю всё на благо Фивам, и делаю, кажется, хорошо.

– Кажется, ты действительно серьёзно увлёкся, – Мидон смягчил голос. – Не помню тебя таким. Разве что в Византии. Но это было почти двадцать лет назад.

– Но с тех пор я и не встречал подобной женщины.

– Всё же оставь её на время. Руководство сбором сведений необходимо перенести туда, где будут происходить главные события. Или уговори женщину отправиться с тобой.

– Как раз это я и собираюсь сделать, – Антиф застегнул свой плащ. – Устраивайся в комнате для гостей и отдыхай. Слуги исполнят твои желания.

Странно, – размышлял Антиф, шагая по каменным улочкам Мегар, – молодая женщина сумела внушить сорокалетнему мужчине чувства столь сильные, что он пожертвовал интересами дела. Давно бы следовало перебраться в Коронею, Орхомен. Или лучше в Херонею. Оттуда удобнее руководить пчелиным роем соглядатаев, облепивших спартанские гарнизоны, взявших под контроль все перекрёстки и дороги западной Беотии и Фокиды.

Но Семела вызвала к жизни нечто, прятавшееся глубже его сознания, и это заставляло поступать вопреки велению разума.

Эта женщина держится с благородством не показным, а врождённым; чувствуются поколения достойных предков. Но за стеной любезной учтивости Антиф угадывал силу дремлющего вулкана. Как овладеть ею? Он всегда использовал тайную власть и деньги для удовлетворения своих желаний, но Семела – женщина свободная и состоятельная. Или уже нет? Похоже, недавние события на Крите помогут ему...

Ворота открылись сразу – его ждали.

Многочисленные лампионы ярко освещали мегарон. Вот и она, облачённая в тонкий пеплос цвета слоновой кости. Стук каблучков её критских сандалий, негромкий звон ножных браслетов кажутся Антифу сладкой музыкой.

Практичный разум подсказал, что каждая деталь убранства не случайна, а продуманна и выполнена с величайшим тщанием. На небольшом столике между двумя изящными ложами молниеносно появились лёгкие изысканные закуски, сладости и вино.

– Я сама буду прислуживать гостю, – отпустила хозяйка своего эконома.

Никерат поклонился: слова означали, что он должен убрать из этой половины дома всех слуг, кроме Прокны; но и та не должна покидать своей комнаты.

Антиф зачарованно взглянул в глаза полуприсевшей на соседнем ложе женщины. Жаль, придётся погасить их блеск неприятной новостью.

Хозяйка дома чутко уловила его настроение:

– Тебя что-то беспокоит, Антиф?

– Ты помогла мне вопросом. Не с такой вестью хотел бы я прийти в твой дом.

– Говори же!

– Один из моих кораблей вернулся из Италии. Однажды он причалил к берегу Крита, чтобы пополнить запасы пресной воды. Капитан всегда делал это в одной и той же деревушке с дружелюбными жителями. Каков же был ужас экипажа, когда они нашли её разорённой и опустошённой. Лишь четверо несчастных, чудом избежавших гибели и плена, поведали о случившимся. Внезапное нападение карфагенских пиратов в одну бедственную ночь уничтожило процветающее селение и расположенное поблизости имение. Крепись, Семела: деревушка звалась Левкопетры!

Женщина, слушавшая его с нарастающей тревогой, бессильно упала на ложе, спрятав лицо в ладонях.

– Их больше нет... – слышал Антиф сквозь глухие рыдания. – Их убивали, пленяли, а я была здесь...

Она и в самом деле была поражена случившемся. Поликраг сообщал – не беспокойся, на Крите все меры приняты. Вот какие меры! Уничтожить ни в чём не повинных людей только для того, чтобы Антиф не разоблачил спартанскую лазутчицу!

А он уже рядом, на её ложе; руки успокаивающе гладят вздрагивающие плечи, губы целуют роскошные волосы.

– Ты ещё прекрасней в своей скорби, Семела... успокойся, твой друг с тобой...

Женщина незаметно оказалась в его объятиях, словно в доверчивых поисках мужской помощи и поддержки.

– Не плачь, – рука Антифа обвила тонкую талию, – лучше возблагодарим богов за то, что в бедственную ночь ты оказалась здесь, в Мегарах...

Его рука нашла длинный, до самого пояса, потайной разрез в пеплосе женщины. Слабая попытка сопротивления... Колени возбуждённого Антифа легко преодолевают его...

Служанка Прокна недолго усидела в своей комнате. Любопытство заставило её тихо пройти коридором к лестнице, ведущей в мегарон, и осторожно выглянуть из-за стены. Стараясь ничем не обнаружить своего присутствия, она впилась взглядом в происходящее. Прокна чуть не вскрикнула, ощутив прикосновение к плечу. Это был Драбол, самый сильный из рабов Поликрата, отправленный вместе с ними в Мегары. Не задумываясь, почему Драбол оказался здесь, нарушив строгий запрет Тиры, она позволила рабу увести себя.

Мужская рука уверенно направила Прокну в дверь её крохотной комнатки, расположенной рядом со спальней хозяйки.

Здесь одним махом руки он сорвал с неё набедренную повязку и бросил в кробатос.

Ошеломлённая девушка не успела опомниться, как мощный торс оказался меж её ног и нечто с грубой стремительностью вломилось в её тело. Большая немытая ладонь тут же зажала Прокне рот; звук не достиг мегарона, где её хозяйка, испустив сладкий стон, откинулась на полусогнутую руку Антифа.

Купец, успокаивая дыхание, любовался покоящейся на его локте женской головкой. Да, ему досталось подлинное сокровище и только потому, что он в нужное время оказался рядом. Что ж, нельзя упускать пробегающий рядом Случай!

Внезапно Антиф ощутил жгучее прикосновение далёкого прошлого – как похожи она и та, из Византия... Воспоминание лишь повысило остроту наслаждения.

Тира вспорхнула с ложа, оправила пеплос, замерла как стыдливая нимфа, смущённо поглядывая на мужчину.

Антиф встал, покровительственно, по-хозяйски обнял её плечи, привлёк к себе:

– Семела, тебе необходима поддержка. Я обещаю свою помощь и будет так, что убыток обернётся прибылью. Но сейчас дела призывают меня в Западную Беотию и Фокиду. Прошу тебя уехать вместе со мной.

– Но... Пойми, я не могу путешествовать в обществе мужчины. Что подумают обо мне? Скажи, где ты будешь, и я сама приеду к тебе.

– Тегиры, – коротко бросил Антиф. – Уеду через два-три дня.

– Найду тебя там. Скоро.

– Не откажи принять денег на путешествие. Хочу, чтобы твоя охрана была надёжной, а дорога – приятной.

Тира изобразила смущение, но, в конце концов, позволила уговорить себя принять кругленькую сумму в аттическом серебре.

– А теперь, прошу, оставь меня. Я должна побыть одна, ведь в этот вечер в моей судьбе изменилось столь многое...

Антиф удалился, с удовольствием унося на губах прощальный поцелуй.

– Прокна! – крикнула женщина, оставшись одна. – Прокна! – поднялась наверх. Она услышала торопливые тяжёлые шаги; кто-то поспешно уходил коридором.. Тира метнулась в свою спальню, выхватила из-под изголовья кробатоса небольшой сирийский кинжал.

Сжимая серебряную рукоятку, вошла к служанке. Та сидела, забившись в угол ложа, испуганно натянув пеплос до самых ступней.

По выражению её глаз, растрёпанной причёске Тира сразу поняла, что произошло.

– Кто? – строго спросила она девушку.

– Драбол, – подавленно ответила Прокна.

– Так и знала. В первый раз?

– Да.

– Было приятно?

– Нет. Больно.

– Конечно. Грубое животное. Не так должно быть в первый раз. Но теперь, девочка, нечего плакать, быстро приготовь мне ванну. Не бойся – он к тебе больше не подойдёт. Да постой, переоденься! – крикнула она вслед девушке, бросившейся исполнять приказ, заметив на её пеплосе сзади красное пятно.

«Если это чудовище приучит девушку спать с собой, – рассуждала Тира, сидя в мраморной ванне, наполненной душистым отваром мыльника, – я лишусь единственной по-настоящему преданной мне души в этом гнезде скорпионов».

– Отныне будешь ночевать в моей спальне, – сказала она Прокне.

Вымытая, благоухающая травами, облачённая в длинный льняной пеплос Тира разъярённой тигрицей металась по трапезной. Шестеро здоровенных мужчин, потупясь, слушали её срывающийся на крик голос.

– Наш благородный хозяин специально выделил мне деньги, чтобы вы могли гасить пожар в вашей дурной крови. Я всегда давала вам серебро на девок! Так вот, сегодня Драбол силой взял Прокну! Разве наш благородный господин берёг её для того, чтобы такая грязная скотина, как Драбол, тешил своё сластолюбие? Нет, он хотел преподнести девственность Прокны в дар одному из своих благородных друзей! Ты же, Драбол, похитил достояние своего хозяина!

– Я... – открыл было рот Драбол.

– Молчи, злосчастный, с разумом между ног! Сегодня же напишу господину о твоём проступке, он сам определит наказание!

И ещё: завтра у всех должны быть печальные физиономии – я получила известие, что моё имение на Крите сожжено и разграблено, а все люди перебиты или захвачены в плен карфагенскими пиратами! Никерат, зайди ко мне сейчас же! – и резко повернувшись, Тира покинула трапезную.

– Расскажи, что нового в Спарте? – спросила она.

– Всё по-прежнему, – пожал тот плечами. – Войско вернулось из похода... да, было Народное собрание! Твой знакомец Эгерсид был представлен как лохагос. По слухам, вместо благодарственной речи он произнёс нечто, смутившее умы людей!

– Дерзкий наказан? – как о чём-то обыденном спросила Тира.

– Очень легко. Отправится в Орхомен вместе со своим лохосом.

– Нам тоже скоро предстоит путь в те края. Антиф перебирается в Тегиры и приглашает меня туда же.

– Мы поедем вместе с ним?

– Если мы поедем вместе, то рискуем быть разоблачёнными на второй-третий день путешествия. Поедем самостоятельно. Ведь я почтенная вдова, должна заботиться о своём имени. Иди отдыхать, Никерат.

Оставшись одна, Тира открыла ларец и уложила в него полученные деньги. Немного подумав, достала из хранилища небольшой изящный гастрафет[100]100
  Гастрафет – метательное оружие, похожее на арбалет, и его ближайший предшественник.


[Закрыть] – смертоносное изделие хитроумного механика из Тарента, – заперла ларец и дёрнула за проведённый в комнату Прокны шнур. Девушка тут же предстала, ожидая приказаний.

– Войди ещё раз, – велела Тира, заметив предел, где остановилась открытая дверь, – когда я скажу.

На замеченное место была поставлена ваза с узким дном, с грохотом упавшая, как только девушка снова вошла в комнату.

– Оставь её на полу. Вот здесь, – распоряжалась Тира. – А этот столик поставь сюда, ближе к кробатосу. Низкие стулья расставь между дверью и ложем.

– Что ты делаешь, госпожа? – воскликнула Прокна, глядя, как Тира, уперев приклад гастрафета в свой упругий живот, натягивает при помощи ворота тетиву короткого мощного лука.

– Ничего не бойся, девочка, – ответила та, вложив толстую стрелу в желобок оружия. Пристроила гастрафет на столике так, чтобы он был нацелен в определённую точку на двери.

– А теперь гаси лампионы и спи, – сказала она, пристроившись на кробатосе за наведённым гастрафетом.

Дом погрузился во тьму. Разве что в трапезной горел небольшой глиняный лампион, освещая тусклым светом лица Драбола и слушавшего его приятеля…

– Сколько мы ещё будем терпеть над собой власть этой потаскухи! Ты слышал – сказала, что у меня ум между ног! Этого я ей не спущу!

– Но ведь хозяин даёт за десять лет такой службы свободу и деньги, – отвечал приятель, а если повезёт, то всё это можно получить и раньше!

– Прежде тебя десять раз убьют на такой службе – видел, какие молодцы у Антифа? Вот что я надумал: Никерат доставил много денег из Спарты. Я знаю, где наша потаскушка их прячет. Солнце ещё не взойдёт, а мы уже будем далеко, свободные и богатые.

– Не стоит. У нашего хозяина длинные руки!

– Вот как! Ты не хочешь помочь мне!

– Поступай, как знаешь. Буду молчать, но меня в это дело не впутывай! – Раб встал и повернулся, чтобы оставить трапезную.

Это было ошибкой. В руке Драбола блеснул кинжал. Тяжело сопя, он дважды вонзил клинок в тело недавнего приятеля.

– Теперь ты уж точно будешь молчать, – бормотал Драбол, затаскивая убитого под стол. Задул лампион и, стараясь не шуметь, медленно, ощупью двинулся на второй этаж...

Тира скорее ощутила, чем услышала чьё-то напряжённое дыхание за дверью. Стараясь не сбить наводку, осторожно коснулась руками ложа оружия.

Тихо звякнул откинутый лезвием через щель дверной крючок.

Звон разбитой вазы, стук ударившей в цель стрелы, грохот рухнувшего тела и опрокинутых стульев почти слились воедино. И сразу же – пронзительный испуганный крик Прокны.

– Замолчи, глупенькая, – Тира погладила девушку по плечу, – самое страшное уже позади. Лучше зажги лампион.

Вскоре спальня наполнилась встревоженными обитателями дома.

– Этот пёс задумал недоброе, – гастрафетом указывала Тира на поверженного Драбола.

Короткая толстая стрела угодила ему прямо в рот, выбила зубы, раздробила язык и выставила жало из-под основания черепа.

– Видно, и в самом деле весь его ум помещался между ног. Закопайте эти останки в саду, не зажигая огня.