Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 62 (всего у книги 69 страниц)

Она открыла дверь, и толстый с тонким отпрянули назад, удивленные, но не собиравшиеся упускать добычу. Она подняла руки, показывая, что они пусты.

– Я думаю, что есть кое-что, что вы должны увидеть, – сказала она и молча прошествовала мимо них в гостиную. Два мокрых голых мужчины в изумлении уставились на нее. Руки тостяка дернулись, но она уже прошла мимо. Они посмотрели друг на друга, потом повернулись и последовали за ней через гостиную, за порог.

– То есть вы решили сделать что-то разумное? – начал тонкий.

– Мистер Рэмси, вас механический друг, агент, может открыть окно на этом этаже? – спросила она. – Что-то такое большое, что можно увидеть из двери дома.

– Н-но, Ольга!.. – заикаясь сказал он.

– Просто сделайте, пожалуйста.

– Что, черт побери, происходит? – проворчал толстяк. Он протянул свои массивные руки, сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. – Что за фокус?.. – Он удивленно отпрянул со скрежетом давно не используемых шестеренок, когда огромная квадратная секция крыши скользнула в сторону, открыв темное вечернее небо, настоящее небо, сбрызнутое щепотью звезд, свет которых таял в огнях метрополиса. Свет всех звезд, кроме одной, которая становилась все ярче и ярче.

– Ольга!..

– Все в порядке, мистер Рэмси. Катур. Спасибо за все. За все. Но я не собираюсь идти никуда. – Она повернулась и улыбнулась жирному мужчине и его приятелю. – Мы здесь, джентльмены. У нас осталось несколько мгновений – пора затаить дыхание.

Толстый повернулся к худому. – О чем она говорит?

– Мой сын, – сказала Ольга Пирофски. – Мы ждем моего сына.

СЕЛЛАРС так долго висел в холодной пустоте, что с трудом помнил, где он, или даже кто он такой, но все равно чувствовал цепочку страданий, вытянувшуюся в бесконечность, слабую связь с сердцем пустоты. Слепая женщина, бушмен, двое испуганных детей – сколько еще они выдержат?

Потом он почувствовал это. Что-то во тьме коснулось канала связи. Как рыбак, обнаруживший на крючке Левиафана, Селларс приготовился к его гневу. И все-таки он убрал всю защиту, рискуя всем, лишь бы не спугнуть его. Даже умирая, оно могло легко убить его, если бы захотело.

Нет,подумал он. Не оно. Он.

Пришло касание, на удивление мягкое.

– Имя! У меня есть имя. – сказал нечеловеческий голос. – Дэниел.

– А, – сказал Селларс. – Дэниел. Поздравляю тебя, парень, это хорошее имя. – Он заколебался. У них осталось всего несколько минут, но если он будет давить слишком сильно, то разрушит всю непрочную связь.

У Иного, однако, были свои планы. –  Быстрее. Мама… моя мама… ждет. – Он вытащил из Селларса последнее обещание, потом отдал все ключи от королевства, выстроенного им для себя – остров изгнания в океане его страха и одиночества.

– Я сделаю все, чтобы спасти их, – заверил его Селларс.

Молчаливый стон – освобождение? Страх? – Сделано. Все сделано.

– До свидания, Дэниел.

Но большое холодное существо уже ушло.

ДРЕД чувствовал себя так, как если бы взорвался лучами тьмы, как если бы внутри него горел огонь, пожирающий всю планету, бесконечное топливо, пища богов. Внутри оглушительно играла музыка, гремели горны и били барабаны. Он взмыл вверх, протянул руку к скулящим фигурам на полке, и в тот же самый момент бросил все свои мысли, свою сияющую скруткувниз, по серебряной нити в самое сердце системы, к умирающей твари, которая так долго пряталась от него и сопротивлялась ему.

Сопротивления больше не было. Он победил.

Он, наконец-то, нашел его, крошечного содрогающегося червячка, живущего в самом сердце твари. Он дал ему хороший заряд боли почувствовал, как червяк съежился, как горящий лист. Его скруткагорела огнем, питаемая его радостью и гневом, торжествующей, все пожирающей яростью.

Мое,с упоением сказал он себе. Все мое.

Он на мгновение остановился, проверяя, кого поймал. Кусочек индивидуальности, обнаженная воля, вот и все, что осталось от думающего сердца системы. Он мог бы стереть его одной мыслью. И система стала бы его безмозглым рабом. А потом?..

Она выскользнула из его хватки, почти полностью освободившись. Удивленный, он сосредоточился, напряг волю и пронзил ее как беспомощно трепыхающееся насекомое, пытающееся опять спрятаться. Как оно еще может сопротивляться ему? После такой боли? Конечно из всех жертв этого мира только сам Дред может выстоять в схватке с такой болью. Никакая машина и рядом не стояла с Джоном Дредом, черным ангелом, властелином земли. Быть может самим богом.

Из любопытства он открыл ее. Слабый голос, вот и все что он нашел. Один выдох.

– Уверенный… беспечный, – прошептал голос. –  Ленивый. Мертвый.

Голос выдал свои последние тайны и, внезапно, он узнал все. В ужасе он попытался отсоединиться, вернуться в тело, высвободить сияющую крутку из сердца системы, но она мертвой хваткой вцепилась в его сознание, умирающий зверь вонзил зубы в своего мучителя. Музыка начала запинаться и растаяла. Он ударил всей своей силой, он рвал и мучил ее, но она слепо держала его.

Приоритетное Сообщение.Слова зажглись перед его внутренним взглядом. Сражаясь всей силой своего сознания, он не мог отключить его, не мог даже удивиться, откуда появилась такая странная вещь. Высшая сила заговорила, но тварь все еще висела на нем, решив утянуть его за собой в пучину самоуничтожения.

Через сознание потянулась вереница образов. Тела… женские тела, измученные и вспоротые, скользкие и мокрые. Но почему? Где?Он не мог отвлечься – остались секунды – но образы, наполнившие его мозг, пролетали сквозь него, как ангелы через небо. Ручеек стал потоком, грязной неодолимой волной расчлененных трупов, его собственное лицо злобно глядело на него из тысяч зеркал, тысячи ртов истошно орали, пока он не перестал думать. Он трепыхался, пытаясь выбраться из потока восстановить контроль но все глаза глядели на него знающие глаза смеющиеся рты лица его матери смеялись и кричали кровью тихая музыка смерти он не мог остановить ее не мог не мог не…

ФИННИ и Мадд отправились на охоту на верхний этаж, но Феликс Жонглер не мог видеть, что там происходит – он сам запечатал это место два года назад. Самый старый человек в мире мог только беспомощно корчиться в сохраняющей жидкости и задавать себе бесчисленные вопросы.

Дред. Это все работа Дреда. Жонглер поднял его из грязи, но любимец обрушился на него как дикий пес, которым, в сущности, он и был. Да, у него очень острые зубы, но в конце концов от только зверь, скотина, животное, почти целиком созданное им самим…

Его внимание опять привлекла какофония тревог. Он попытался сосредоточится, но мысли разбегались. Многие десятилетия он не чувствовал себя таким испуганным – как все это произошло? Сколько времени потребуется, чтобы снова все привести в порядок? Он заставил себя еще раз просмотреть информацию системы безопасности, но не смог разобраться в безнадежном беспорядке. Новые тревоги, похоже, говорили об опасности с воздуха. Почему ее не видят мои вертолетчики и пилоты самолетов с вертикальным взлетом?Скорее всего еще одна фальшивая тревога, но, тем не менее, за что он платит этим бесполезным ленивым солдатам…

Исчезли.Ну конечно, их нет на месте. Эвакуированы.

Он уставился на мигающие индикаторы, линяя угрозы начиналась высоко в атмосфере и заканчивалась… здесь?

Рядом с ней вспыхивали данные Апепа. Удивленный и потрясенный вторжением в его частные владения, он совсем забыл о странном упрямстве уже запущенной программы. Вранье – все эти данные вранье. Если бы, как они говорят, ракетные двигатели были запущены часы назад, то они отправили бы спутник в открытый космос со скоростью тысячи миль в час, для чего они и предназначены. Так что траектория конечно неправильна…

Траектория . Падает, а не поднимается.

Он быстро стал перебирать все камеры периметра, пока не нашел одной, направленной в небо, но и та смотрела слишком низко. И только переориентировав и перефокусировав ее, он увидел новую яркую комету, несшую по небу прямо на него.

В это ужасное мгновение он понял все, или, по меньшей мере, достаточно. Но Феликс Жонглер не прожил бы так долго, если бы разрешал паническому страху управлять собой, даже в ситуациях вроде этой. Все могло быть потеряно, но кое-что еще можно спасти. В считанные секунды он запустит процесс Грааля – тот стоял готовым с Церемонии. Тело Феликса Жонглера умрет, но скрытое в недрах огромной резервной памяти Телеморфикса, на другой стороне страны, его бессмертное "я" переживет даже катастрофическое падение системы. И однажды он снова окажется в электронной вселенной, пленник, убежавший от смерти, обладающий знаниями, которые вернут ему деньги и власть.

Жонглер погрузился в свою личную систему и попытался войти в сеть. Прошло долгое ужасное мгновение и автономная программа проверки безопасности разрешила ему полноправный доступ. Он мгновенно добрался до управляющего блока, запускающего процесс Грааля, и разбудил спящего двойник – отныне Феликс Жонглер будет жить вечно, и, что бы ни случилось с его телом, он проснется, освеженный и бессмертный, как будто смерть – всего лишь полуденный сон.

Серый свет растаял. Пришла темнота.

Он не понимал. Он еще ничего не сделал. Процесс Грааля только приготовился начать работу, но еще не активизировался. Тогда почему пространство вокруг него стало черным?

Темнота медленно принимала форму – длинную, низкую, запечатанную тайной печатью. Феликс Жонглер глядел, не веря своим глазам. Каким-то образом, без его желания, его затянуло в симуляцию Египта – в гробницу Сета. Но где остальная часть храма? Почему все в тени?

На краю саркофага блеснула красная линия. Жонглер обнаружил, что его несет вперед. Он отчаянно попытался отменить команду, бесполезно, как в ночном кошмаре. Огненная линия стала шире. Крышка открылась. Внутри кто-то находился.

Человек сел, его черный костюм делал его почти невидимым в тенях саркофага. Бледное лицо сверкнула как свеча из-под черного цилиндра, он улыбнулся и вытянул бледные древние руки.

Ужас схватил Феликса Жонглера, сжал в объятиях и раздавил. Горящие глаза уставились в его, сжигая мысли в пепел, но Жонглер не мог отвести взора. Он попытался закричать, но горло сжало, пульс бился с такой скоростью, что никакая химия и никакой механизм не могли замедлить его.

– Я пришел за тобой. – Могильная улыбка Мистера Джинго становилась все шире и шире, пока не проглотила весь мир. – Я пришел, в конце концов. Поехали, на небо. – Он открыл рот, за зубами открылась тьма в которой горела одна единственная новая звезда. Звезда выбрасывала потоки пламени, становившиеся больше и ярче, по мере того, как она неслась к нему, как огни приближающегося поезда.

– Я пришел, Феликс, – сказал Мистер Джинго.

Эта улыбка.Больное сердце Жонглера запнулось . Пустая жестокая улыбка.

– Наконец-то я схватил тебя.

И тогда, в тенях и тишине, в которой двигались только электроны, старик сумел закричать. Крик полетел в пустоту, находящуюся за мгновениями, таял, но не умирал, вновь и вновь пролетая через то место, где не властно само Время.

* * *

Звезда неслась прямо к ней, поток огня, похожий на стрелку полночных часов.

Ольга даже не повернулась, когда жирный и тощий с криками помчались к лифту. Падающий спутник рос с каждым мгновением; похожий горящий глаз, он уже заполнил все небо за открытой крышей. Она чувствовала сознание сына, близкое, как удары ее сердца. Пламя окружало его, и хотя он своей собственной рукой обломал сук и сбросил колыбель, он ужасно боялся.

Он поискала в кармане и вытащила завиток белого пластика, завернутый в бумагу.

– Я здесь, Дэниел. – Она какое-то время глядела на больничный браслет, потом закрыла глаза. – Мама здесь, с тобой.

И потом она почувствовала его по настоящему, как если бы они держались за руки. Она притянула его к себе и обняла.

В нескольких метрах от нее, в другой вселенной, появился лифт. Дверь открылась наполовину, и остановилась. Толстый и тонкий орали и били друг друга, пытаясь втиснуться внутрь. Жирный сжал шею тонкого, а тот в ответ вонзился зубами в руку и расцарапал до крови голое брюхо толстяка.

В том месте, которое было за глазами, и в том времени, которое было за временем, Ольга нежно прижала к себе сына. Свет падающей звезды лился на нее, усиливаясь с каждым мгновением. Тревоги выли с каждой стены, какой-то голос болтал без умолку в ухе, двое мужчин завывали, сражаясь перед лифтом, но она слышала только одно.

– Шшшш, – сказала она ему. – Не плачь. Мама здесь.

РЭМСИ кричал, раз за разом повторяя ее имя, но Ольга Пирофски не отвечала.

Он видел ее в окне, открытом Селларсом. Учитывая все обстоятельства, она выглядела на удивление спокойной, глядя в ночное небо, открытое Бизли, но двое голых мужчин, охотившихся на нее, сейчас сражались насмерть перед лифтом. Все это не имело никакого смысла.

Он позвал Селларса, но тот не ответил.

– Бизли, что, черт возьми, происходит? Селларс сказал, осталось всего несколько минут, но она не хочет уходить – и не отвечает мне. Наверно она вообще потеряла чувство времени. Охранники уже в дороге?

– Никаких охранников. – Голос Бизли прозвучал очень странно, даже для механической игрушки. – Но кое-ктоесть.

На экране блокнота Рэмси открылось новое окно. Он потрясенно поглядел на него и уронил блокнот на пол. Бросившись к окну, он какое-то мгновение сражался с занавесками, потом сорвал их и бросил на пол.

– О, Иисус милосердный, – прошептал он, а потом заорал. –  Соренсены! Все на пол.

Из соседней комнаты послышались крики, что-то тяжело ударилось об пол, майор громко выругался, но Рэмси не мог оторвать глаз от неба. Новая звезда сияла над ночной Луизианой, звезда, которая горела ярче любой другой в небе и которая увеличивалась с каждой секундой.

П олоса пламени прошла над его головой, и тут из далекой темноты острова в озере Борне выпрыгнули более маленькие линии света.

Наверно автоматическая защита,безучастно подумал он. Ракеты. На острове никого нет. Почти никого.

О, черт,подумал он. Ольга, почему?

Маленькие светлые полоски устремились к падающей звезде. Две прошли мимо, не задев ее и растаяли в бесконечном ночном небе, но одна ударила прямо в горящее тело. Огни пламени брызнули во все стороны, ядро звезды уменьшилось, но не разрушилось. Она по-прежнему летела к горизонту, постоянно снижаясь, и Рэмси уже не видел, как она прошла за зданиями и ударилась в большое черное болото.

Тишина. Ничем не волнуемая ночь. Катур Рэмси затаил дыхание.

Ослепительная вспышка накрыла небо огненным одеялом, из темного озера в небо взмыл крутящийся столб огня. Рэмси изумленно глядел, как он вскипятил облака, столб для вывесок самого Бога, сделанный из твердого пламени, крутящийся и трепещущий, его резкий свет высветил весь город и болото до последней черточки. Рэмси отпрыгнул назад и бросился на пол именно тогда, когда раздался гром конца света, разбивший все окна в отеле.

Спустя полминуты он поднялся на ноги, в ушах мучительно звенело. Топча разбитое стекло, он подобрался к окну и выглянул наружу, холодный и мокрый воздух залива ударил ему в лицо. Столб живого пламени немного уменьшился, но все еще казался достаточно высоким, чтобы сжечь подкладку Небес.

ГЛАВА 48
Ненастоящие Тела

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: АНВАК представляет Эскулап

(изображение: подопытные бьются в судорогах)

ГОЛОС: Корпорация АНВАК объявила, что покорила новую высоту в разработке средств для контроля за толпой – продукт, получивший имя «Жестокий Эскулап». На Международной Выставке Средств Безопасности АНВАК представил новую систему, которое официально называется «Электронная Установка для Разгона Толпы» или, сокращенно, Эскулап. Сердцем продукта является устройство, выпускающее крошечные ракеты, которые позволяют накрыть несколько сотен квадратных метров управляемым электромагнитным полем. Любой человек без полевого ингибитора, включаемого в поставку системы, теряет контроль над телом и чаще всего падает в конвульсиях. АНВАК утверждает, что Жестокий Эскулап является «гигантским шагом вперед в контроле над опасными проявлениями человеческой активности…»

Сэм медленно отпустила руку Орландо. Отметины от ее пальцев еще мгновение оставались на его коже, серовато-синие в полусвете Колодца.

– Мы… все еще здесь, – сказала она.

Орландо неестественно рассмеялся, хлопнулся спину и раскинул руки, изображая удивление. – Дзанг, Фредерико. Ты не потерял свой талант говорить очевидные вещи.

Она поглядела в яму. Еще мгновение назад оттуда поднимался сам Сатана. И сейчас он… исчез.

– Я имею в виду… мы живы!

– Говори за себя. – Орландо перевернулся и вскочил на ноги, потирая те места, где Сэм держала его. Маленькое облако обезьянок, недовольных тем, что их лишили места, взмыло вверх, громко протестуя, и закружилось над опустевшим Колодцем. Несмотря на замешательство, Сэм почти улыбнулась. Настоящий Таргор не стал бы тереть руку, даже если бы его укусил дракон.

– Мне кажется… все изменилось, – сказала Флоримель, которая тоже встала на ноги.

– Большая плохая вещь ушла, – сказала одна из обезьянок, подплывая к ней. – На мгновение она застыла в воздухе, прислушиваясь. –  Двебольшие плохие вещи.

– Это не все, – сказал Орландо, глядя вверх на открывшиеся далеко наверху слабые звезды. – Все место стало другим. Сканнировано-другим, но я не могу объяснить почему.

Сэм тоже взглянула вверх. Разве звезды не исчезли несколько часов назад? Сейчас они опять висели в небе. Орландо прав – все изменилось. Даже после того, как яма стала казаться менее реальной, она оставалась бесконечной и бездонной, невозможно и кошмарно огромной. А теперь, не изменившись в размерах, она казалась простой, почти нормальной. Просто большая дыра в земле. Или они сами смотрят на все это по другому?..

– Мартина! Где ты? – Сэм повернулась. Тело слепой женщины распростерлось на полке, ее лицо уткнулось в стену, почти невидимое в тенях. Сэм подошла к ней. Мартина была без сознания, но дышала.

Флоримель наклонилась и проверила ей пульс. – Похоже мы все выжили.

– Кроме Пола, – не могла не ответить Сэм и разозлилась – такая глупая потеря! – Он не должен был поступать так.

– Он чувствовал, что должен, – тихо сказала Флоримель. Она подняла одно веко Мартины, нахмурилась и проверила другое.

– Но что произошло? Кто-нибудь может объяснить? – Сэм повернулась и поискала глазами мальчика, который говорил голосом Селларса, но никак не могла найти.

– Он… он исчез, – сказала Бонни Мей Симпкинс. – Этот Чо-Чо. Не спрашивай меня, ребенок – я не знаю, как.

– Его привел с сеть человек по имени Селларс, – сказал Нанди. – Если он ушел, это, возможно значит, что и Селларс ушел… или умер.

– Кто победил, ваще? – спросил Т-четыре-Б. Его обычная грубость куда-то делась и он показался Сэм совсем ребенком. – Мы?

– Да, в каком-то смысле, – сказал голос из ниоткуда. –  Наши враги мертвы или недееспособны. Но и мы потеряли многих.

– Селларс? – Флоримель раздраженно оглянулась, как если бы бесцеремонный сосед мешал ей заниматься домашней работой. Сэм решила, что, как и все они, немка на взводе. – Где вы? Мы устали от фокусов.

Невидимый Селларс рассмеялся. Сэм невольно спросила себя, слышала ли она раньше его смех. И на удивление веселый смех. –  Где я? Везде!

– Сканированый, – прошептал Т-четыре-Б. – Конкретно сканированный.

– Нет, – сказал Селларс. –  Все намного страннее. Но Флоримель права – я должен вспомнить о хороших манерах. Сейчас вам будет легче говорить со мной. – И, внезапно, он появился – странное сморщенное создание на инвалидной коляске, сморщенное лицо похоже на высохший фрукт. Но инвалидная коляска не касалась полки. На самом деле она парила в нескольких метрах в стороне, над огромной пустотой. – Я здесь. И я знаю, что от меня осталось не слишком много.

– А мы? Мы живы или нет? И можете ли вы помочь мне с Мартиной?

Селларс подплыл ближе. – Я думаю, что она вскоре проснется. Физически она достаточно хорошо себя чувствует, против всех ожиданий. – Он покачал уродливой головой. – Он вынесла огромное бремя – боль и ужас, который мало кто в состоянии выдержать. Она – удивительная личность.

Мартина застонала, потом закрыла глазами лицо и перекатилась на живот, показав всем спину. – Вы сказали обо мне удивительно хорошие слова, – сказала она хриплым, странно ровным голосом. – Надеюсь, это означает, что я умерла.

Сэм наклонилась к ней и неловка коснулась волос. – Не надо, Мартина.

– Но это правда – вы действительно сделали нечто удивительное, Мартина Дерубен, – сказал Селларс. – На самом деле мы все сделали нечто удивительное, просто оставшись в живых. И, возможно, мы увидим нечто еще более удивительное.

– Хватит самодовольной болтовни, – сказала Флоримель. – Я жива, хотя никак не ожидала этого – но я совершенно не собираюсь всю оставшуюся жизнь умиляться тому, что мы сделали. Где моя дочь, моя Эйрин? Я чувствую ее – ее тело все еще живо, и это хорошо, но что с комой? – Она нахмурилась, встала на ноги и повернулась к Селларсу. – Ее сознание должно быть где-то здесь, над нами – потерянное и испуганное после всех этих разрушений. Я собираюсь забраться вверх и найти ее, а вы можете остаться здесь и говорить столько, сколько вам захочется.

– Я прошу прощения, Флоримель. – Сэм решила, что слово "парить" не очень подходит. Селларс сидел на пустоте, как на твердом камне, который никакой ураган не мог сдвинуть и на дюйм. – Я бы очень хотел сказать, что она уже пришла в себя, что ее настоящее тело проснулось, но не могу. Есть многое, что я просто не знаю, осталось еще множество загадок. Однако я могу пообещать, что та Эйрин, которую вы любите, не находится наверху, не корчится от страха на краю Колодца, и никогда не была там. А теперь вы разрешите мне объяснить вам то, что я знаю?

Флоримель какое-то время глядела на него, потом кивнула. – Я слушаю.

– Я расскажу вам кое-что, пока мы будем продолжать, – сказал Селларс. – Нам осталось сделать последнее дело, я не доверяю себе и не хочу заниматься им один.

Орландо вздохнул. – Мы должны кого-то убить?

– Нет, – Селларс улыбнулся. – Напротив, это будет скорее приятно. Там ждут друзья. Нет, не туда, Хавьер.

Т-четыре-Б уже начал подниматься по пологой тропинке. – Что?

– Вниз. – Селларс медленно поплыл рядом с полкой, шедшей в глубину. – Мы должны спуститься на дно.

– Старый безумный инвалид-пердун, – тихо проворчал Т-четыре-Б Сэм и Орландо, пока они помогали ему поднять Марину. Остальные уже вставали на ноги, ругаясь от ран и усталости. – Не хочет идти, он – летает как долбаная бабочка.

ОН лежал тихий и неподвижный, но грудь двигалась.

– !Ксаббу? – Она тихонько потрясла его. – !Ксаббу? – Она не могла поверить, что они зашли так далеко и проиграли в самом конце. – !Ксаббу, я думаю… я думаю, что все кончилось.

Она посмотрела вверх, не очень веря своим словам. Дно ямы тонуло в полумраке, свет далеких звезд почти ничего не добавлял к сиянию реки.

Звезды. Разве звезды были раньше?

Река, впрочем, перестала быть рекой и опять превратилась тонкий ручеек, вода которого сияла странными блестками, голубыми и серебряными.

Но богомол, ребенок-тень… Иной… исчез.

Пришло двое детей, вспомнила она. Они забрали его… с собой. И кто, черт побери, это был?

Но изменилась не только река. Свет, каменная полка под ней – все место стало более или менее настоящим. Самые странные из несуразностей исчезли, но когда Рени быстро поворачивала голову, она видела все с очень маленькой, но задержкой. И было еще кое-что…

Она отвлеклась, обнаружив, что! Ксаббу задвигался и открыл глаза, хотя, похоже, ее не видел. Она прижала его голову к груди, чувствовала, как он движется, слушала его сердце.

– Скажи мне, что ты в порядке. Пожалуйста.

– Я… я жив, – сказал он. – Это одно. Мир закончился… а я жив. – Он попытался сесть. Она не дала. – Это другое, очень странное.

– Есть и третье, – сказала она ему. – Пощупай свое лицо.

Он удивленно посмотрел на нее. Удивление стало сильнее, когда он провел ладонью по челюсти, ощупал пальцами подбородок, но и рот. – Я… я что-то чувствую.

– Маска, – сказала он, и, не сдержавшись, рассмеялась. – Маска В-капсулы. У меня тоже есть! А это значит, что мы можем выйти в офлайн. – Внезапно ее осенило. –  Джереми – Папа – вы слышите нас?– сказала она, потом опять, громче. – Нет, не слышат. Быть может что-то случилось с капсулами?

!Ксаббу покачал головой. – Рени, извини, я ничего не понимаю. Я… устал. Сбит с толку. Я никак не ожидал, что почувствую то, что чувствую сейчас. – Он устало потер голову руками, совершенно незнакомый жест, и Рени какой-то момент только беспомощно глядела на него. Потом опять обняла.

– Извини, – сказала она. – Конечно ты устал и потерял все силы. Я просто волнуюсь, вот и все. Мы не можем говорить с Джереми и моим отцом, и, значит, не знаем, открыты ли капсулы, или нет. Там, внутри, есть рукоятки аварийного выхода, но я не знаю… – Она сообразила, что устала не меньше! Ксаббу. – Но если они почему-то не сработают, мы будем там заперты. – От одной мысли о том, что им придется лежать в темноте, заполненной гелем, в двух дюймах от свободы, ей стало плохо.

– Возможно, надо просто… подождать. – !Ксаббу была трудно держать глаза открытыми. – Подождать, пока…

– В любом случае немного, – сказала она, притягивая его к себе. – Да, спи. Я посторожу.

Но теплая успокаивающая тяжесть его головы на ее груди быстро погрузило ее в сон.

Она медленно пришла в себя, веки склеились и их было настолько трудно открыть, что на одно ужасное мгновение ей показалось, что она проснулась в капсуле, несмотря ни на что. В панике она толкнула! Ксаббу, который скатился с нее на каменную полку.

– Что?… – Он приподнялся на локте.

Рени посмотрела вокруг, на знакомую до боли дорожку, каменную стену за ними и на темную пропасть за краем полки. – Ничего. Я… ничего. – Она прищурилась, тряхнула головой, посмотрела опять. Река перестала светиться – сейчас это была темная царапина на дне ямы – но что-то другое создавало теплый розово-желтоватый свет, сочившийся на камни, на которых раньше лежал ребенок-тень.

– Что-то сияет снизу, – сказала она.

!Ксаббу подполз к краю полки и заглянул в яму. – Там трещина в каменной стене, рядом с рекой. – Он сел. – Что это может быть?

– Не знаю, и мне все равно.

– Но, возможно, это путь наружу. – Он, кажется, вновь обрел свою обычную энергию, зато ее куда-то делась. Рени чувствовала себя так, как будто ее долго били. Ногами.!Ксаббу показал на дорожку. – Давай проверил, как далеко мы сможем подняться.

– Кто говорил о подъеме? Мы собираемся ждать, пока отец или Джереми поймут, что мы готовы выйти. И если мы не услышим их еще какое-то время, тогда, я думаю, придется рискнуть и сделать это самим. Так какого черта нам надо искать другой путь наружу?

– Это может быть что-то другое. Угроза, к примеру. А может быть нас ищут друзья.

– Что, с фонариками? – Рени даже махнула рукой.

– Оставайся здесь и отдыхай, – сказал он. – А я пойду и взгляну.

– Ты не осмелишься!

!Ксаббу повернулся к ней с удивительно серьезным выражением лица. – Рени, ты действительно любишь меня? Ведь ты говорила?

– Конечно. – Она перепугалась. Глаза слегка горели и она замигала. – Конечно.

– И я, тоже. И это правда. Я никогда не останавливал тебя, когда ты делала что-то, что считала важным. Как же мы сможем жить вместе, если ты не будешь уважать меня?

– Жить вместе? – Она почувствовала, как ее, уже и так избитую, кто-то ударил под дых.

– Конечно мы сначала попробуем. Это то, что ты хочешь?

– Да. Мне кажется. Да, конечно, но… – Ей пришлось остановиться и вздохнуть. – Но я вообще пока не думала об этом.

– Вот и подумай, а я пока схожу и посмотрю. – Он улыбнулся и встал, но казался слегка отстраненным.

– Садись, черт побери. Я совсем не это имела в виду. – Она попыталась привести мысли в порядок. – Конечно,!Ксаббу, конечно мы будем жить вместе, я же не могу без тебя. Я все знаю. Но я никак не ожидала, что мы будем это обсуждать посреди вымышленного мира.

На этот раз он улыбнулся по настоящему. – Быть может другого мира у нас и не будет.

– Не сбивай меня, пожалуйста. – Она вытянула руки. – Это очень важно. Мы никогда не были любовниками в настоящем мире. В каком-то смысле нам может оказаться странно и трудно испытать там то, что мы испытали в ненастоящеммире.

– Наверно ты права, Рени. – Он стал очень серьезным.

– Так что давай начнем с начала. Мы здесь застряли, по меньшей мере так мне кажется. Откуда бы ни бил этот замечательный свет, он никуда не ведет. Мы здесь уже много часов, и этот свет ничто для нас. К тому же он не меняется… Не становится ни ярче, ни тусклее.

– Это все правдивые слова.

– Так что вместо того, чтобы спорить об очередной куске виртуальной бессмыслицы, почему бы тебе не подойти ко мне и не обнять меня? – Только тут она сообразила, как соскучилась по его объятиям. Они пережили бесчисленные опасности. Теперь она хотела чего-нибудь другого, лучшего. – У нас есть полка. У нас есть время. У нас есть мы. Давай сделаем что-нибудь с этим добром.

Он поднял бровь. Она могла поклясться, что он растерялся. – Вы, женщины города, не слишком застенчивы.

– Да, не слишком. А мужчины пустыни?

Он сел, наклонился к ней, обнял ее за шею и привлек к себе. Она решила, что, в конце концов, он не слишком растерялся.

– Мы очень богаты, – сказал он.

Она сообразила, что опять заснула, на этот раз от более счастливого истощения. С трудом разлепив глаза, он медленно оглядела окрестности. Камень, пропасть, далекое небо – ничего не изменилось. Но, конечно, в некотором смысле изменилось все.

– Будем считать этот раз первым или вторым? – спросила она.

!Ксаббу приподнял голову с ее груди. – Хммм?

Она засмеялась. – Таким ты мне нравишься. Расслабленным. Наверно таким бывает охотник после того, как съел большой кусок мяса, верно?

– Хорошего мяса. – Он скользнул вверх и поцеловал ее в ухо. – Эти поцелуи, что-то невероятное. У тебя здорово получается.

– Ты тоже научился, – усмехнулась она. – Итак – первый раз или второй?

– Ты имеешь в виду то, что случилось, когда мы нашли друг друга… в великой тьме?

Она кивнула, перебирая пальцами завитки его волос.

– Не знаю. – Он приподнялся над ней и улыбнулся. – Но настоящего первого раза у нас еще не было!

Она какое-то время думала. – А, настоящие тела. Иисус милосердный, я почти забыла. Все мои чувстваточно настоящие.

Он посмотрел вниз. – Свет все еще там.

Рени округлила глаза. – Все, сдаюсь. Но ты пойдешь не один.

Но и сдавшись, Рени не торопилась. Ей совсем не хотелось куда-то там идти – куда приятнее было бы поэкспериментировать с виртуальными телами, но! Ксаббу поймал ее на слове. Наконец, после многих протестов, она разрешила ему поднять себя на ноги.