Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 69 страниц)

Дверь зашипела, открываясь, обнажив внутреннюю дверь. Он привалился к ней, уперся головой в холодную раму, неуклюже набрал код и прижал ладонь к считывателю. Голова кружилась, и ему пришлось простоять еще несколько мгновений, хотя замок уже щелкнул.

Наконец он ввалился внутрь, и одна из горничных с удивлением посмотрел на него. В ее широко открытых глазах он увидел целую фабрику лжи. – Ты настоящая, – сказал он. – Можешь врать.

– Куда вы направляетесь, сэр? – Она отступила назад, как будто приготовилась повернуться и убежать.

– Важные дела. Мисс Жонглер. Мы уходим. – Представление, которое он здесь разыгрывал, наконец заканчивалось. – О, прости. Я не очень. Нужно дать мисс Жонглер программу уроков – ей нужно знать, что мы сегодня будем учить. Я вернусь через пару минут.

Он пошел по коридору, тщательно пытаясь идти прямо.

Я не пьян,подумал он . Нет, совсем нет. Я, черт меня подери, просто лопаюсь по швам.

Он постучал в дверь, подождал, постучал еще раз.

– Кто там?

– Я, – сказал он, потом, вспомнив о несомненно подслушивающих ушах, добавил, – мистер Джонас. Я должен сообщить вам план лекций на сегодня.

Дверь приоткрылась. На ней была белая ночная рубашка, мягкая, но непрозрачная, и еще она накинула на себя халат, хотя и не попыталась застегнуть его. Темные волосы, ничем не завязанные и на удивление длинные, рассыпались по плечам.

Ангел,подумал он, вспомнив слова призрака. Ты прекрасна,хотел он сказать, но, сохранив достаточно здравого смысла, поднял руку и смахнул со лба свои собственные волосы, мокрые от пота. – Мне нужно поговорить с вами, мисс Жонглер.

– Пол! Что с вами произошло?

– Я болен, мисс Жонглер. – Он приложил пальцы к ее губам, неуклюже призывая ее к молчанию. – Возможно мне нужно немного воздуха. Не хотите выйти со мной наружу и мы поговорим о вашей сегодняшней работе?

– Дайте мне… Мне нужно одеться.

– Нет времени, – хрипло сказал он. – Я… мне действительно нехорошо. Вы можете выйти со мной?

Она явно испугалась, но постаралась не показать этого. – Тогда дай мне одеть туфли.

Все, что он смог сделать – не дать себе навалиться на нее прямо в холле. Две служанки стояли у двери веранды, но даже на мгновение не притворялись, что работают; когда Пол о Ава подошли к ним, они опустили глаза и отошли в сторону.

– Но я настаиваю, мистер Джонас, – сказала Ава так, чтобы они услышали. – Вы действительно выглядите очень плохо. Давайте сделаем пару кругом по саду и вам станет легче.

Он почти чувствовал шок, охвативший благопристойных служанок, и замешательство своей ученицы. Его собственное злополучное смятении дошло до такой степени, что, только очутившись на дорожке сада, он вспомнил, что служанки Авы вовсе не были юными женщинами, жившими двести лет назад.

На этот раз Ава не пошла быстро в лес, но шла неторопливо, заботливо поддерживала Пола, с беспокойством спрашивала, как он себя чувствует, и настаивала на том, чтобы он выпил стакан чая с ромашкой и отправился в кровать. Только тогда, когда они оказались в мнимой безопасности кольца грибов, она обернулась к нему и бросилась в его объятья, сдавив его так сильно, что он едва не упал.

– О, Пол, дорогой Пол, где ты был? Почему ты не пришел вчера? Я так испугалась!

У него не было сил оторвать ее от себя, у него не было сил не на что. У него не были ни плана, ни решения. Он вообще не был уверен, что не сошел с ума. – Твой друг, призрак. Он приходил ко мне. Показал мне… детей.

– Теперь ты веришь мне? – Она отклонилась назад, и посмотрела на него так, как будто может никогда не увидеть его опять. – Веришь?

– Я все еще не знаю, во что верить, Ава. Но я знаю, что должен уехать отсюда, каким-то образом. – Холодная тяжесть в груди. – Но я даже не могу остаться наедине с самим собой. Вчера я попытался уехать с острова, но меня не выпустили.

– Остров? – удивилась она. – Как странно. Мы живем на острове?

На него обрушились отчаяние и безнадежность. Что он собирается делать? Что он можетсделать? Похитить и спрятать девочку, которая никогда не покидала это здание, дочку самого богатого человека на земле? Человека, у которого есть своя армия, танки и вертолеты? Человека с половиной мировых руководителей в кармане? Его колени ослабели, ноги подогнулись, и он упал на землю. Ава, все еще прильнувшая к нему, упала вместе с ним, на мгновение они сплелись вместе, девушка оказалась на нем, ее гибкое тело, на этот раз не прикрытое корсетом, прижалось к нему.

– Я не знаю, что делать, Ава. – Он чувствовал, что бредит, раздавленный отчаянием. Ее лицо было так близко, ее волосы покрывалом окружали их головы, и на мгновение они оказались в полутьме.

– Просто люби меня, – сказала она. – И все будет в порядке.

– Я не могу… Я не должен… – Но его руки уже охватили ее талию, быть пытаясь защитить ее, спасти от дрожи, пронзившей его тело. – Ты еще ребенок.

– Каменные стены, – напомнила она ему, и хихикнула, так неожиданно, что он едва не улыбнулся.

И я шут судьбы.Цитата выплыла как рыба тихом ручейке, журчавшем в нескольких метрах от него. Шут судьбы. Он поднял голову и поцеловал ее. Она поцеловал его в ответ с простодушным восторгом ее возраста, ее дыхание участилось, но через несколько долгих секунд он оторвался от нее и сел. Трава, на которой они лежали, стала медленно распрямляться.

–  Верное сердце, – прошептала она со слезами в глазах.

Горло сдавило, он ничего не мог сказать. Ромео и Джульетта, подумал он. Мой бог, что с ними случилось!

– У меня есть для тебя подарок, – внезапно сказала она. Порывшись в воротничке ночной рубашки, он вытащила маленький мешочек, висевший вокруг шеи, вытряхнула на руку что-то маленькое и сверкающее, и протянула ему. Серебряное колечко с сине-зеленым камнем в форме пера. – Подарок от отца, – сказала она. – Я думаю, что раньше оно принадлежало маме. Он привез ее из Северной Африки. – Она подняла колечко вверх, луч утреннего солнца упал на перышко и оно заискрилось, как тропический океан, потом протянула ему. – Он сказал, что это турмалин.

Пол посмотрел на кольцо. Перо, замечательно вырезанное из камня, казалось воздушным, земная твердь превратилась в порыв ветра.

– Надень.

Палец, как будто сам по себе, проскользнул в кольцо.

– Теперь ты не сможешь меня бросить. – В ее голосе была не мольба – скорее сила приказа или заклинания. – Ты никогда не сможешь бросить меня. – Мгновением позже она забралась ему на колени, обняла за шею и прижалась губами к его губам. Какое-то мгновение он сопротивлялся, потом сдался, отдавшись приливу безумия.

– Ого! – сказал кто-то.

Ава вскрикнула и вырвалась из рук Пола. Он повернулся и увидел усмехающееся безобразное лица Мадда, глядящее на них из-за деревьев.

– Непристойно, очень непристойно, – сказал толстяк.

Внезапно все потемнело, как будто просочилось в длинную канализационную трубу. Свет, воздух, плач Авы, чириканье птиц, шорох листьев, уплыло все. Не осталось ничего, кроме темноты и пустой тишины.

Он пробыл в темноте так долго, что почти забыл обо всем другом. Потом что-то холодное упал на него сверху и он с криком проснулся.

Пол Джонас вырвался из пустоты и обнаружил, что его кожа горит, а голова распухла так, как будто он много часов провел под солнцем пустыни. Однако вокруг него был не раскаленный песок, а мигающая полутьма камеры.

Жрец Узерхотеп, с тупым и безразличным лицом, стоял над ним, все еще держа в руке глиняный кувшин с холодной водой, которую он вылил на связанного Пола. Глядя на Пола, как на плохо сделанный кусок ткани, жрец какое-то время хмуро изучал его, пощупал пульс, грязным пальцем оттянул назад веки, и только потом отступил назад.

Улыбка клоуна прорезала желтое безволосое лицо Роберта Уэллса. – Бог мой, да ты способен проговорить без перерыва всю оставшуюся жизнь.

Пол попытался что-нибудь сказать, но не сумел. Артерии, по которым кровь должна была поступать в мозг, забило чем-то вязким и жирным.

– И тем не менее мы узнали прискорбно мало, – пожаловался Уэллс. – Да, признаю, ты что-то узнал о Граале, очень незначительное. Но это никак не объясняет, почему Старик решил не убивать тебя. Из твоих воспоминаний ясно, как дважды два, что его операционная система еще более ненадежна, чем мы полагали – и чем полагал сам Жонглер – и в какой-то степени разумна. Но мы остановились на самом интересном месте. – Он покачал головой. – Последняя часть мозгового блока на удивление сильна, а это заставляет предположить, что поначалу он хотел вообще смыть все твои последующие воспоминания. И, значит, это именно то, что я хочу узнать.

Горло Пола стало шершавым, как кожа акулы, но он все-таки набрал немного слюны и смог ответить. – Почему тебя это так волнует? Жонглер мертв, я и мои друзья у тебя в руках. Дред на коне. Что тебя волнует? – На самом деле ему не хотелось больше вспоминать. Над всем, что вернулась к нему, нависало тягостное беспокойство, и что-то ждало за углом, еще более ужасное. – Давай, убивай меня, если ты ничем не лучше своего нового босса. – По меньшей мере боль закончится. Должна закончиться.

Уэллс покачал лимонно-желтым пальцем. – Эгоистично, мой дорогой Джонас, очень эгоистично с твоей стороны. Если Старик мертв, то тем более мы должны узнать все, что только возможно. Может быть тебя и не было в списке гостей, но мы, все остальные, собирались сделать это место нашим домом на очень долгое время. И если нам пришлось поменять канализацию, то нам нужно знать почему. – Он наклонился вперед, его желтое лицо чуть ли на касалось Пола. – И, должен признаться, ты меня заинтересовал. Кто ты? Почему Жонглер обращался с тобой как со звездой, а не утопил в своем личном болоте? Он заставил нас, Телеморфикс, обходиться с тобой очень аккуратно, знаешь ли. И теперь мы очень хотим узнать, кто ты такой.

– Ничего ты не узнаешь, – хрипло сказал Пол. – Промывка мозгов, гипнотический блок, остальная хрень, слишком сильно для твоего жреца.

– Хмм. Я думаю, что мы можем, не убивая тебя, зайти достаточно далеко, проверяя эту теорию. – Пта-искусник отошел назад, освобождая место для лектора-жреца Узерхотепа. – Похоже я ошибся, думая, что мы можем сделать свое дело с минимальным ущербом для тебя. Придется надорвать конверт – посмотрим насколько. Просто поразительно, что сильная боль делает с мозгом, знаешь ли. Какие-то замечательные нейрологические эффекты. Я бы не удивился, если бы ты запел как птица еще до того, как мы бы сняли с тебя верхний слой кожи.

Роберт Уэллс скрестил на груди перевязанные руки, посмотрел на Пола и весело кивнул жрецу. – Узерхотеп, мне кажется, что ты можешь начинать.

ГЛАВА 30
Взобраться на Гору

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Врач требует оставить пациента в живых

(изображение: Доктор Шейла Лоутин и родители Беллинга на пресс-конференции)

ГОЛОС: Несмотря на то, что Международная Медицинская Ассоциация называет «устрашающей низким уровнем корпоративного сострадания», врач подал в суд на страховую компанию, требуя сохранить жизнь пациента за точкой, которую Транс-Европейская Страховая Компания назвала «последней этически и финансово возможной.» Пациент, десятилетний Имон Беллинг из Килларни, Ирландия, находится в коме Тандагора больше года, но его родители и врач отказываются удалять механизмы, поддерживающие ему жизнь, несмотря на требование страховой компании…

– МНЕ очень жаль, – сказал ей Селларс, – но вам надо положить ее как можно дальше. Тогда им будет труднее найти источник дыма – и это может купить вам дополнительные полчаса.

Ольга вытерла пот с глаз, опять наклонилась к трубопроводу и втиснулась в него с плечами, но так, чтобы руки остались свободными. Полчаса назад, когда она начала, в подвале не казалось так жарко, но сейчас она чувствовала себя так, как будто работает в сауне. Она направила кольцо с камерой на угол, блеснула вспышка белого света, теперь он была уверена, что Селларс увидел его. – Туда?

–  Да, туда. И постарайтесь поставить ее за тот пучок кабелей, тогда ее будет меньше видно.

Ольга вытерла мокрые потные руки о комбинезон, потом вынула из рюкзака бутылку.

– Сначала вы должны взвести ее, —сказал Селларс, почти извиняясь. –  Крутите крышку, пока не щелкнет.

Она так и сделала, хотя и боялась, что, несмотря на уверения Селларса и майора Соренсена, бутылка может взорваться прямо у нее в руках; тем не менее раздался только предсказанный щелчок и, мгновением позже, она уже заталкивала бутылку в место, которое освободила, отдернув двойные, с полимерным покрытием кабели. Потом уселась, опять вытерла руки и сказала. – Готово. Хотите посмотреть?

– Похоже все в порядке… – начал говорить Селларс, но тут кто-то обхватил сзади ее талию.

– Ага! Поймал тебя!

Ольга вскрикнула, упала назад с края трубопровода, и приземлилась на бетонный пол, больно ударившись локтем. Напуганная до полусмерти, она поползла, понимая, что у нее нет никакого оружия, кроме вспышки, и если Селларс попытается взорвать дымовую бомбу, то, скорее всего, она просто задохнется, а не убежит. Его взволнованный голос кричал в ее голове.

– Ольга? Что произошло?

Он протянула руку и прижала разъем, выключая голос. Человек, стоявший над ней, выглядел еще более напуганным, чем она сама. Как и она, он был одет в фирменную одежду Джи Корпорэйшн, много седины в волосах, но казался наказанным ребенком: руки подняты, ладони трясутся.

– Ты не Лена! – Он отступил назад. – Кто ты?

Сердце Ольги забарабанило, как тогда, когда она стояла на краю помоста, собираясь прыгнуть на далекую трапецию. – Нет, – сказала она, пытаясь решить, должна ли она воспользоваться его неподдельным удивлением и прошмыгнуть мимо него к двери. – Нет, я не Лена.

Он наклонился к ней и прищурился. Его глаза казались слегка затуманенными, и в чертах лица, тоже, было что-то странное, как если бы их быстро собрали после падения. – Ты не Лена, – опять сказал он. – Я думал, что ты Лена.

Она резко вздохнула. – Я… я новенькая.

Он торжественно кивнул, как если бы она ответила на невероятно мучавший его вопрос, но с его лица все еще не сходило озабоченное выражение. – Я думал, что это она. Я… я просто дурачился. Я не хотел ничего плохого. Я и Лена, мы так просто шутим. – Он поднял руку, сунул в рот палец и стал сосать его. – Кто ты? Ты не будешь смеяться надо мной?

– Нет, не буду. – Сердце понемногу успокаивалось. Она вспомнила, где видела такие молочные глаза – у жертвы террористов во время операции спасения. Он мог быть кем угодно, но только не стражником, только что схватившим шпиона. Наконец она заметила и предметы, которые он тащил за собой, и через которые ее взгляд, ищущий дорогу к бегству, пролетел несколько раз за последние секунды – округлую пластиковую корзину и швабру на длинной ножке. Мужчина-уборщик, только и всего.

– Очень хорошо. Я хотел пошутить, потому что думал, что ты Лена. – Он искательно улыбнулся. – Так ты новенькая, хм? И как тебя зовут? Я – Джером.

Она подумала, не соврать ли ему, но решила, что ничего хорошего из этого не выйдет – расскажет ли он кому-нибудь о неизвестной в подвале или нет, ложное имя ей не поможет, если ее начнут трясти всерьез. – Меня зовут Ольга, Джером. Рада познакомиться с тобой.

Он серьезно кивнул. Мгновение позже прищурился опять. – А что ты здесь делаешь? Что-то потеряла?

Сердце опять пустилось вскачь. Крышка трубопровода висела за спиной, открытая. Она повернулась и толкнула ее спиной, так незаметно, как только могла. Одновременно она отчаянно пыталась найти, что бы такое ему сказать. – Мышь, – наконец сказала она. – Мне показалось, что я услышала мышь.

Глаза Джерома раскрылись до невозможности. – Здесь, внизу? Никогда их не видел. – Он нахмурился. Быть может надо принести мышеловку, как ты думаешь? Вот тараканов, да, мы истребляем. Я не люблю тараканов.

– Хорошая мысль, Джером. – Она встала, почистилась и заговорила, так медленно и спокойно, как только могла. – Я должна идти наверх и работать.

– А почему не пришла Лена? Обычно она бывает здесь в конце недели.

Ольга понятия не имела, кто такая Лена, и уже успела пожалеть, что сказала ему свое настоящее имя – Джером, похоже, не слишком любопытен, но Лена может оказаться совсем другой. – Не знаю. Если я увижу ее, скажу, что ты спрашивал о ней. Но я действительно должна вернуться к работе.

– Хорошо. – Он опять нахмурился и, похоже, задумался. Ольга воспользовалось возможностью и проскользнула мимо него к лестнице наверх. – Оль-га?

Она выдохнула и остановилась. – Да?

– Если увидишь Лену, не говорил ей ничего. Понимаешь, мне не положено быть здесь, внизу, пока я не закончу другие этажи. Но я услышал ее – нет я услышал здесь тебя, понимаешь? Я спустился вниз и хотел подшутить над ней. Но мистер Кингери сойдет с ума, если узнает, что я спускался вниз для того, чтобы подшутить над Леной.

– Тогда, Джером, я не скажу никому, что видела тебя. Приятно было познакомиться с тобой.

– И мне тоже. В перерыв приходи вниз. Я здесь ужинаю – ну, на самом деле завтракаю, потому что я ем уже утром…

– Обязательно. А пока до свиданья, Джером. – Она махнула ему рукой и поспешила подняться по ступенькам. Достигнув следующего этажа, она включила разъем.

– … Ольга, вы можете слышать меня? Вы слышите меня?

Она прислонилась к стене и закрыла глаза, в первый раз за долгие минуты вдохнув полной грудью. – Да, я могу слышать вас. Сейчас все в порядке. Уборщик застал меня врасплох. Я думаю, что он… как бы это сказать? Слегка тупой.

– Вы сейчас одна?

– Да. Но мне нужно остановиться и отдохнуть. Я почти получила инфаркт, когда он схватил меня.

– Схватил вас?

– Не имеет значения. Дайте мне передохнуть, и я все объясню.

–  Простите мне все эти лестницы, – сказал ей Селларс. –  Но если мы будем слишком часто вмешиваться в работу камер наблюдения в лифтах, служба безопасности может заинтересоваться, почему так много пустых лифтов поднимаются вверх и спускаются вниз.

– Я… понимаю. – Сжав зубы, она старалась не упасть в обморок.

– Отдохните. План, на который я гляжу, говорит, что на этом этаже есть генераторная.

Она посмотрела в коридор и увидел в его конце вспышку света: кто-то вошел в лифт. Она застыла на месте, но никто не вышел, очень хорошо. Селларс мог спрятать ее, зациклив сигнал камеры наблюдения, но только в том случае, если вначале коридор был пуст. Иначе охранники с удивлением бы увидели, как люди внезапно исчезают, входя в коридор и также внезапно появляются, выходя из него.

Дверь лифта зашипела и закрылась. Коридор опять погрузился в тишину, длинный темный проход, покрытый ковром и пустой, как деревенская дорога ночью.

Манипуляции, которые Селларс проделывал с ее значком, сработали так же хорошо на двери генераторной, как и на двери подвала. Он зациклил сигнал камеры наблюдения в генераторной, потом дверь, зашипев, открылась, Ольга быстро шагнула внутрь и закрыла дверь за собой. Комната оказалась очень длинной, метров сто в длину; вдоль стен стояли механизмы, похожие на памятники мертвым королям. В ней было на удивление холодно.

– Я не задержу вас здесь дольше, чем необходимо, – сказал ей Селларс. –  Давайте примемся за работу.

После нескольких минут поиска она нашла механизм, который он описал, подняла кольцо и дала ему проверить. Потом вынула из рюкзака серый прямоугольник. – Толкнуть его в одну из этих дыр?

– Н ет, просто приложите его к концу вот этой, слегка выступающей штуки, теперь расправьте. Могу я взглянуть? Отлично. Удерживайте его в таком положении. – Послышался щелчок; серый ящичек завибрировал под пальцами Ольги. –  Теперь отпускайте. – Она так и сделала. Ящик остался на месте. –  Почему бы вам где-нибудь не посидеть – так, чтобы вас не заметили, если дверь откроется. Мне нужно несколько минут.

В одной из ниш за непонятным механизмом Ольга нашла крутящийся стул и с благодарностью рухнула на него. Делать было нечего, только смотреть на ряды почти неразличимых механизмов. Она даже задремала, на несколько минут. Проснувшись, она поняла, что дрожит от холода, и Селларс опять говорит ей в ухо.

– Что-то неправильно.

Она встрепенулась, сердце забилось. – Кто-то идет?

– Нет. Это… это неправильная комната. Неправильное оборудование. Ни один из этих механизмов не связан с сетью Грааля. Обычная телекоммуникационная структура Джи Корпорэйшн. Должна быть еще одна такая же комната – только намного больше.

– Что мы будем делать? – Она устала и слегка обиделась. Одно дело – отдать свою судьбу загадочным незнакомцам, но если эти незнакомцы посылают тебя охотиться за дикими гусями, это совсем другое дело.

– Я действительно не знаю, Ольга. Я должен все как следует обдумать. Я вернусь через час. Тем временем выйдите отсюда и идите в кладовую, о которой мы говорили, и ждите. Я настроил на нее ваш значок. Если вы выйдете сейчас, будете в ней через пять минут. А я пока займусь камерами на лестнице.

– Опять лестница.

– Да, боюсь, что так.

Кладовая занимала большую часть этажа, огромное помещение, полное стоек с неоткрытыми посылками и неиспользуемой мебелью. Как только Селларс зациклил сигнал камеры наблюдения, Ольга обогнула угол и уселась перед множеством экранов на самом удобном кресле, который смогла найти.

Она опять задремала, и, проснувшись, подумала о том, насколько странно то, что она находится в самом сердце черной башни, которую столько раз видела во сне, и, тем не менее, дети, которые привели ее сюда, исчезли, как тени при появлении солнца. Тишина в голове казалась почти болезненной.

Но была и другая тишина. Она опять проверила внутреннее подсоединение. Прошло почти два часа. Селларс или Катур Рэмси должны были позвонить, час назад. Она встала, потянулась, разминая мышцы, потом нашла туалет. Закончив, позвонила Селларсу. Нет ответа. Вызвала Рэмси, но и он молчал. Она оставила ему сообщение.

Трудная задача,решила она, опять уселась на кресло и стала ждать.

Два часа превратились в три. Ольга чувствовала, как холод заползает в нее, как туман. Они не собирались звонить. Что-то произошло – и очень плохое.

Четыре часа, пять, шесть. Тусклые огни безопасности высоко над головой создавали вечный полумрак. Колонны ящиков уходили вдаль, как дюжины картонных Стоунхеджей, собранных и забытых занятыми друидами. Ольга чувствовала себя замерзшей и несчастной.

Одна, внутри черной башни. Сначала ее бросили дети, теперь Рэмси и Селларс. Она опять осиротела.

– НЕ вижу смысла, – закончил Селларс.

Рэмси попытался выглядеть внимательным, но уже давно потерял нить рассуждений Селларса. – Я думаю, что в здании должно быть и другое оборудование.

– Нет, – сказал старик, – не все так просто. Все линии передачи данных выходят из этой генераторной и уходят к провайдерам. И все в здании – даже личные комнаты Жонглера и резиденция на самом верху – подключены к этим линиям. Я не мог пропустить чего-нибудь настолько важное, что способно обеспечивать пропускную способность, нужную для сети Грааля. Это все равно, как скрыть данные от НАСА.

– Насау? – Рэмси нахмурился. – Багамы?

– Не имеет значения. Задолго до вас. – Селларс воспользовался моментом, чтобы вдохнуть через ароматизированную тряпку, зажатую в его узловатой руке, тряпку, которая казалась такой же частью его, как носовой платок для придворного в Версале. Рэмси подумал, что старик дышит хуже, чем в последние два дня, и невольно спросил себя, сколько еще он выдержит под таким давлением. – Но я должен что-то найти, – продолжал Селларс. – Ваша миссис Пирофски ждет звонка.

– Не понимаю. Вы же уже взламывали систему Грааля, верно? Почему вы не можете сделать это сейчас?

– Потому что я никогда не взламывал ее через вход Феликса Жонглера. – Селларс вздохнул и опустил тряпку. – Вот почему я решил, что… вторжение, за отсутствием лучшего слова, Ольги может помочь. В любом случае я не в состоянии коснуться операционной системы, и дело не в моей усталости. Я должен войти в сеть через Телеморфикс, и она поддержит меня. Много лет я, можно сказать, дневал и ночевал вместе с Телеморфиксом. Наверно я должен платить им зарплату. – Он слегка улыбнулся.

Рэмси пожал плечами. – Что мы можем сделать?

– Не знаю. Я должен… – Внезапно он покачнулся, потом поднял трясущуюся руку к лицу, как бы удивляясь, что голова еще на месте. – У нас очень мало времени. И есть еще другие вещи, требующие моего внимания. Неудача в любой из них может разрушить все.

– Я могу помочь?

– Возможно. Просто слушайте… это заставляет меня… заставляет меня навести немного порядка в этом хаосе. Иногда мы думаем, что хорошо знаем дело, и только тогда, когда пытаемся объяснить… – Он выпрямился. – Смотрите. Я покажу вам кое-что, что меня больше всего интересует.

Стенной экран полыхнул чистым белым светом. Рэмси подпрыгнул. Мгновением позже на нам появились странные заросли, которые Селларс называл Садом.

– Это я уже видел, – осторожно сказал Рэмси.

– Но не этот кусок. – Селларс согнул палец, и часть картинки прыгнула вперед, заслонив все остальное. Грибы, серые и жалкие, которые, тем не менее, казалось только что вылезли из-под земли рядом с более сложными растениями. – Они появились сегодня, пока я работал с Ольгой. И когда я закончил с ней, меня ждало множество сообщений о тревоге.

– Что это?

– Операционная система, – сказал Селларс. – Операционная система сети Грааль. Или, скорее, образец, который показывает, что операционная система выбрала из сети какой-то объект, привлекший ее внимание – что-то вроде особо интересной ключевой точки.

– Ни имею ни малейшего понятия, что это означает, – сказал Рэмси, – но, похоже, я привык лучше всего себя чувствовать, признавшись в собственном невежестве. Но, должен сказать, вы меня впечатлили – я никогда не встречал человека, использовавшего в разговоре слово "ключевая точка".

И заработал еще одну улыбку старика. – Это означает, что в первый раз с того мгновения, как, за отсутствием другого слова, в операционной системе начались неполадки, я обнаружил признаки того, что она вышла в сеть. Ну, операционная система всегда была в сети, конечно, но та ее часть, которая более или менее разумна и способна принимать решения, какое-то время отсутствовала. Теперь она вернулась.

– И это означает…?

– Как-то раз я говорил вам о методе, который использовал, чтобы обнаружить в сети моих добровольцев. Возможно, что эта концентрация внимания поможет нам найти этих бедолаг. Я завел их и опасное место – и вот уже столько дней не могу найти. – Он закрыл глаза, размышляя. – Если я смогу войти в сеть со стороны Жонглера, то пройду через жестокую систему безопасности и смогу поискать их сам. Если они еще живы. Только бог знает, сколько времени им еще осталось.

– Звучит так, как будто надо пытаться опять связаться с ними.

– Согласен – но я не могу войти. Мне кажется я рассказывал вам, что последние несколько раз система не разрешила мне войти, даже через Чо-Чо. – Он на мгновение остановился, видимо изучая какие-то личные источники информации. – У меня осталось еще полчаса до звонка к миссис Пирофски. Для попытки времени вполне достаточно – даже если мне повезет, я никогда не мог выдерживать борьбу с системой безопасности больше нескольких минут. – Он кивнул на дверь, отделяющую их от Соренсенов. – Мне нужна ваша помощь. Это может сработать совсем по другому, если мальчик не спит.

– Мальчик?

– Конечно мальчик. Очень сомневаюсь, что система разрешит войти мне самому. – Он опять вдохнул через тряпку. Но, как я уже говорил, на этот раз все может быть по другому – я никогда не пытался входить с бодрствующим Чо-Чо. И вам придется позаботится, чтобы он не упал с дивана.

Все три Соренсена стояли в двери, с болезненным любопытством глядя на сцену, на которой, впрочем, пока ничего не происходило. Кристабель казалась испуганной, и, внезапно, Рэмси стало стыдно. Они, взрослые, не сумели уберечь этих двух детей от мало приятной жизни.

– Ну, ради бога, – сварливо сказал Селларс. – Я не могу ничего делать, когда на меня смотрят во все глаза. Оставьте меня наедине с мальчиком. Если будет надо, мистер Рэмси поможет мне.

– Я не понимаю, что вы собираетесь делать с ним, но мне это уже заранее не нравится, – объявила Кейлин Соренсен. – Только потому что он бедный мексиканский мальчик…

В первый раз Рэмси увидел, как Селларс рассвирепел. – Мадам, он такой же американец, как и вы, и, безусловно, даже больший, чем я, потому что я родился не здесь. – Он слегка успокоился. – Прошу прощения, миссис Соренсен. Я понимаю, что вы беспокоитесь. Я извиняюсь… я очень устал. Но, уверяю вас, беспокоиться не о чем. Мы уже делали это несколько раз, я и Чо-Чо. Но мне нужно уединения, иначе я не могу сконцентрироваться. И у нас все меньше и меньше времени. Пожалуйста.

Она сжала челюсти, взяла дочку за руку и потащила ее из комнаты. – Пошли, Кристабель. Пойдем посидим у бассейна. Я дам тебе мороженное.

– Будьте поосторожнее, мистер Селларс, – сказала маленькая девочка, задержавшись у двери. – И… позаботьтесь о Чо-Чо, хорошо?

– Обещаю, малышка Кристабель. – Мать и девочка исчезли, и Селларс слегка расслабился.

Последним ушел майор Соренсен. – Я буду в соседней комнате, – сказал он, закрывая дверь. – Крикните, если буду нужен.

Чо-Чо забился на дальний конец дивана, откуда глядел, как загнанный зверек. – Чо ты собрался делать?

– То, что мы уже делали, сеньор Изабаль. Я хочу послать тебя в другое место.

– И для этого ты меня разбудил?

– Да, потому что я не могу ждать до полуночи. Мои друзья могут опять уйти.

Мальчик засопел. – Что я должен делать?

– Сейчас? Просто лечь.

Чо-Чо лег, но с напряженным вниманием, как будто ждал, что его кто-нибудь ударит. Было видно, что под его напускной храбростью прячется страх.

Если бы внутренности людей вышли наружу,подумал Рэмси, то этот ребенок, а не Селларс, был бы исполосован шрамами с головы до ног.

Селларс наклонился вперед и положил дрожащую руку на шею мальчика. Чо-Чо вздрогнул и сел. – Что ты делаешь , локо(* сумасшедший, исп.)? Хочешь коснуться меня и вся эта mierda(* дерьмо, исп).

Старик вздохнул. – Сеньор Изабаль, мне очень хочется, чтобы ты лег и закрыл рот. Я хочу войти в контакт с нейроканюлей, вмонтированной в твою шею. – Он повернулся к Рэмси. – Я мог бы связаться с ним через выделенную линию, но это дешевая уличная подделка под настоящую нейроканюлю и у меня не будет полного контакта.

– Полегче, старик! Я потратил на нее кучу efectivo(наличных, исп).

– Я только немного пощекочу тебя, сынок. – Селларс слабо улыбнулся. – Ну, не сердись, я пошутил. Так легче работать.

Чо-Чо улегся на диване. – Не шути так.

Селларс опять протянул пальцы и установил контакт. – Закрой глаза, пожалуйста. – Мальчик подчинился, после чего и сам Селларс закрыл глаза и слепо поднял лицо к потолку. – Видишь ли ты свет, о мой юный друг?