Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 69 страниц)

!Ксаббу кивнул. – Да, и Рени тоже рассмеялась, когда я рассказал ей. Дикобраз – невестка Дедушки Богомола и самая любимая для него из всех Первых Людей. И самая храбрая – даже когда сам Дедушка Богомол поддавался страху, она держала голову высоко и делала то, что необходимо. Похоже на Рени, верно?

Сэм нежно посмотрела на него. – Ты действительно любишь ее, а?

Он какое-то время молчал, только на его лице эмоции сменяли одна другую. – В языке моего народа нет слова, имеющего так много значений, как ваше слово "любовь", Сэм. Я очень волнуюсь за нее. Мне ее ужасно не хватает, и я очень, очень несчастлив и напуган, потому что мы никак не можем найти ее. Если я больше не увижу ее, моя жизнь будет короче и печальнее.

– Для меня это звучит так, как будто ты ее любишь. Ты бы хотел жениться на ней?

– Я хотел бы… попытаться жить вместе. Да, хотел бы.

Сэм засмеялась. – Ты можешь быть откуда-то там,!Ксаббу, но, похоже тебе надоело быть холостяком. Ты можешь просто сказать ей об этом? Что любишь ее и хотел бы на ней жениться?

Он что-то пробурчал, но, скорее, смеясь сам над собой. – Очень хорошо, Сэм. Ты меня убедила, все будет так, как ты скажешь.

Судя по всему, однако, легче на сердце у него не стало. – Мы найдем ее,!Ксаббу. Она где-то здесь.

– Я должен верить, что это так. – Он вздохнул. – Я расскажу тебе историю Всепожирателя. Это страшная история, но, как я уже сказал, это и история надежды.

Сэм уселась поудобнее. – Давай.

!Ксаббу был хорошим рассказчиком, он в лицах показывал своих героев и невольно вовлекал слушателей в действие. Он изменял голоса, говоря за разных персонажей, подчеркивал рассказ широкими жестами, танцевал, показывая, как Дикобраз подходит к дому отца, и жадно подносил руки ко рту, когда изображал Всепоглощающего, едящего все, что мог найти. Потом он распластался на земле и сказал слабым испуганным голосом Богомола, ждущего чудовище: –  «О дочь моя, почему стало так темно? Ведь на небе нет туч». – И тут Сэм по-настоящему ужаснулась, видя, как ее собственные грехи возвращаются домой.

Наконец он закончил, и она заметила, что кое-кто из героев сказок, разбивших лагерь на склоне, подошли поближе и тоже слушал. – !Ксаббу, это было великолепно. Но очень страшно! – Это была не та простая сказка, которую она ожидала. Что-то могущественное и загадочное таилось за незнакомыми образами и непонятными мотивами поступков, и ей захотелось понять лучше.

– Но эта история говорит, что даже за величайшей тьмой всегда есть свет. Дедушка Богомол и его люди выжили и увидели его. – Его лицо помрачнело. – Я думал, что это моя работа – охранять их, и с ними истории моего народа. Я думал, что это то, чему я посвящу всю свою жизнь, но ничего не сделал для этого.

– Еще сделаешь, – наигранно жизнерадостно сказала Сэм, но! Ксаббу только небрежно кивнул. Она бы хотела чем-нибудь занять его, заставить забыть – хотя бы на время! – о Рени и их ужасном положении. В конце концом можно не торопиться, все равно идти некуда. – Ты можешь рассказать мне еще одну? Ты не против?

Он поднял бровь, как если бы заподозрил ее настоящее намерение, но только сказал: – Да, но потом я хочу опять отправиться на поиски Рени. Быть может появились новые… люди, пока мы спали. – Он посмотрел на Колодец. – При виде этого места я действительно вспомнил одну историю – быть может самую величайшую историю моего народа.

– Чизз, – сказала Сэм. – О чем она?

– О Дедушке Богомоле, о том, как луна попала на небо… и о других вещах. Надеюсь ты поймешь, почему я не мог не вспомнить ее в этом месте, рядом с дырой в земле, полной звезд, плавающих в воде творения.

– Воде… Ты действительно думаешь, что это она?

– Не знаю, но она очень похожа на те картинки, которые я видел в той городской школе, в которой учился. Они показывали космос, увиденный через объективы телескопа, очень далекий по расстоянию – ну и по времени, конечно, так мне объяснили, потому что сам свет состарился, пока дошел до нас. И мне кажется, что этот Колодец очень похож на место, в котором родилась вселенная.

По Сэм прошла холодная дрожь. Она не могла не спросить себя, что бы она почувствовала, упав в эту темную дыру и вдыхая воздух в последний раз, пока вокруг тебя кружатся галактики света. – Полный скан, – тихо сказала она.

!Ксаббу улыбнулся. – Истории моего народа редко рассказывают о больших вещах, войнах, звездах или сотворении вселенной – и, даже если упоминают, то мельком. Ты сама видишь, мы маленький народ. Мы шагаем очень тихо, и, когда умираем, ветер быстро сдувает наши маленькие следы. Даже Дедушка Богомол, укравший огонь из-под крыла Страуса, чтобы люди не боялись темноты – да, даже Богомол, величайший из нас, маленькое насекомое. Но он человек, тоже. В те первые дни все вещи были людьми. – Он кивнул, закрыв глаза, как бы уйдя в свои мысли. – Эта история начинается с очень маленькой вещи. С кусочка кожи.

– Однажды Дедушка Богомол шел по тропинке и нашел кусочек кожи, лежащий рядом с ней. Это был кусочек обуви – я думаю, вы бы назвали ее сандалию – и он принадлежал Радуге, его собственному сыну. Обувь лежала сломанная и забытая. Но что-то в ней воззвало к Дедушке Богомолу. Что-то в этой крошечной выброшенной вещи привлекло его внимание, он поднял ее и понес с собой.

!Ксаббу говорил, и его печаль и озабоченность исчезли. Голос усилился, руки замелькали в воздухе, как испуганные птицы. Сэм заметила, что к ним подходят все новые и новые беженцы, привлеченные его рассказом и оживлением.

– Богомол подошел к бассейну с водой, – продолжал! Ксаббу, – в котором росли тростники. Это было тайное, плодородное место, и он опустил в воду кусочек обуви – как будто он спал и кто-то приказал ему, хотя он не спал и не видел сон.

Потом Дедушка Богомол пошел прочь, но никак не мог забыть об этой обуви. Наконец он не выдержал, вернулся назад и громко крикнул: "Обувь Радуги, обувь Радуги, где ты?"

Но в воде кусочек обуви Радуги превратился в антилопу канна. Быть может ты не знаешь, но для моего народа канна – величайшая из антилоп. Мой отец охотился на одну из них так долго и с таким остервенением, что вышел из пустыни – единственного мира, который он знал – и гнался за ней вплоть до дельты реки, где жил народ моей матери. И истории рассказывают, что сам Дедушка Богомол, когда хотел путешествовать с достоинством и честью, скакал между рогов большого канны.

!Ксаббу, показывая гордую поступь канну, затанцевал с высоко поднятой головой, и Сэм почти увидела рога, венчающие его голову. Толпа беженцев, собравшаяся вокруг них, стала гуще и заняла почти все плато. Широко раскрытые глаза жадно глядели на маленького человека, но! Ксаббу не обращал внимание на все увеличивающуюся публику.

– Но канна в бассейне не был ни большим, ни сильным. Он был маленьким, мокрым и дрожащим, и таким новым, что вызвал слезы на глазах Дедушки Богомола. Он запел песню хвалы и благодарности, но побоялся коснуться канну, потому что антилопа была слишком маленькой и слабой. И ушел, а когда вернулся назад, нашел маленькие следы на земле за прудом, и так обрадовался, что затанцевал. Канна увидел его и подошел к нему, как будто он был его отцом. Тогда Богомол принес мед, темный, сладкий и священный, потер им ребра канну и он стал сильной.

Каждую ночь он возвращался к бассейну и своему канну. И каждую ночь он пел ему, танцевал и натирал его сладким медом. Наконец он сообразил, что должен уйти и подождать, вырастет ли вообще юный канна. Три дня и три ночи он не подходил к бассейну, хотя его сердце болело. И когда он вернулся утром четвертого дня, канна бродил за прудом в свете солнца, и его копыта стучали по камням. Он уже стал достаточно большим, и Дедушка Богомол так обрадовался, что воскликнул: "Смотрите, идет новый человек! Ха! Идет Обувь Радуги!" И он почувствовал, что сотворил новое живое существо из выброшенного Радугой куска кожи.

Но Радуга, и его сыновья, Мангуст и Молодая Радуга, совсем не обрадовались, когда услышали то, что сделал Богомол. "Он думает, что обманул нас своей историей, – сказали они друг другу. – Все знают, что старый Богомол великий обманщик." И они пошли к пруду и нашли молодого канну, пасущегося на берегу. Они окружили его и убили своими острыми копьями. И очень обрадовались – это был прекрасный большой канна – и начали смеяться и петь, пока разделывали его.

Дедушка Богомол услышал их голоса и тоже пришел к пруду. Он спрятался в кустах, внимательно все осмотрел и вскоре понял, что произошло. И наполнило его горе и печаль, но не потому, что они убили его канну, но потому что они не поделились с ним, и вообще сделали все без всяких церемоний, не сплясав даже танца благодарности. Но он боялся их, потому что их было трое, а он был один, и ждал в тростниках, пока они не ушли, унося с собой мясо канна и завернувшись в его шкуру.

Потом Богомол вышел из укрытия и подошел к тому месту, где умер канна. Радуга и два внука Богомола оставили только один орган канны, желчный пузырь, черный и горький, который не едят даже люди моего народа, хотя их с детства обучают есть и пить почти все. Они оставили пузырь висеть на кусте. Богомол настолько расстроился и разозлился, что изо всех сил ударил по нему копьем. И тут желчь из пузыря заговорила с ним и сказал: "Не бей меня."

Богомил рассердился еще больше. "Я буду бить тебя, когда захочу, – сказал он. – Я брошу тебя на землю и потопчусь по тебе. И проколю тебя копьем."

Желчь опять заговорила с ним и сказала: "Если ты так сделаешь, то я выйду, и заберу тебя с собой во тьму."

Но Дедушка Богомол настолько рассердился, что не слышал ничего. Он поднял копье и с размаху проколол пузырь. И оттуда, как и она и угрожала, вышла желчь, горькая и черная, как ночь без звезд, она покрыла Богомола с головы до ног и залепила ему глаза, так что он ослеп.

Богомол бросился на землю и стал кричать: "Помогите! Я ничего не вижу! Черная желчь залепила мне глаза и я чувствую себя потерявшимся!" Но никто не услышал его, потому что пруд находился далеко от крааля, и никто не пришел ему на помощь. Богомол мог только ползти по земле, нащупывая путь руками, слепой и беспомощный. "Скоро меня найдет гиена, – подумал он, – или какой-нибудь другой голодный зверь, и меня убьют. Дедушка Богомол будет мертвым – разве это не печально?"

Но никто не пришел к нему на помощь, и ему оставалось только ползти в темноте. Наконец, когда от усталости и страха он уже не мог двигаться, его рука что-то нащупала. Это было перо страуса, белое как дым и светящееся как пламя, и сердце Дедушки Богомола наполнилось надеждой. Он взял перо и стер черную желчь с глаз. Когда он опять смог увидеть красоту мира, он взял перо и вытер остаток горькой желчи, которая упала на землю, оставив перо чистым и незапятнанным. Восхищаясь чудесным предметом и радуясь своему спасению, Дедушка Богомол подбросил перо вверх, высоко в небо, где оно и осталось видеть, изогнутая белая полоска на фоне черного как желчь неба. Он затанцевал и запел. "Теперь ты лежишь на небе, – сказал Богомол перу. – С этого дня ты будешь луной, и будешь жить, опять падать и опять оживать, и всегда будешь дарить людям свет." Так и случилось.

!Ксаббу замолчал, опустив голову, как если бы сказал "Аминь" в конце молитвы. Сэм не могла не заметить, что все лица, окружившие их в бесконечном полумраке – детские, ожидающие лица. Толпа стала еще больше и напирала на них как жертвы катастрофы, молящие об информации; в результате их двоих окружило множество плотных рядов.

Она подумала, что должна поблагодарить его за историю, хотя и чувствовала, что не все поняла – почему противный черный фенфензалепил глаза этому насекомому? И почему у насекомого есть сын-радуга? И еще ее озадачило, что история, в которой сандалия превратилась в антилопу, внезапно стала совсем другой: это неправильно, это нарушает правила, по которым в историях должно все происходить. Но она знала, что все эти истории очень важны для! Ксаббу, типа религия, и не хотела обижать человека, которого так любила.

Из середины большой молчаливой толпы раздался тонкий голосок. – Расскажи еще!

!Ксаббу оглянулся, вздрогнув от неожиданности, но, прежде чем он или Сэм поняли, кто попросил первым, все остальные тоже стали просить, чуть ли не хором.

– Сказку!

– Расскажи еще.

– Пожалуйста!

– Они хотят услышать еще, – с удивление сказал! Ксаббу.

– Они боятся, – сказала Сэм. – Этот мир идет к концу. А они все дети, верно? – Посмотрев на молящие испуганные лица она почувствовала, как на глаза навертываются слезы. Если бы Жонглер был поблизости, она точно бросилась бы на него, постаралась бы сбить с ног и заставить заплатить за жестокие страдания этих невинных. – Это они, – сказала она как себе, так и! Ксаббу. – Это они, украденные дети.

И тут же остановилась, увидев в толпе знакомое лицо, хотя ей потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, где она уже видела этого симпатичного черноволосого мужчину. Он стоял в нескольких рядах от нее, держа в руках узел, который Сэм не рассмотрела, и глядел на! Ксаббу немигающим, почти пустым взглядом. Рядом с ним не стоял никто из сказочных детей, как будто они чувствовали в нем что-то плохое.

Сэм потянула! Ксаббу за руку. – Смотри, это один из парней Грааля – тот, который исчез, когда исчезла Рени.

– Рикардо Клемент? Где?

– Там, – сказала Сэм, но там, где стоял Клемент, уже не было никого. – Он был там мгновение назад, без дураков.

Они начали прочесывать толпу, и тут Сэм чуть не наткнулась на маленькую девочку, стоявшую очень близко к ней и сделанную, по видимому, из грязи. Она попыталась обойти маленькое препятствие, но ребенок опять заступил ей дорогу и ее толстая ручка схватила цыганский наряд Сэм.

– Его здесь нет, – сказал! Ксаббу. – Он больше почти всех этих людей и мы бы увидели его, я думаю…

– Он не мог убежать так быстро, – почти зло сказала Сэм. За толпой беженцев, все еще просивших еще одну историю, откос был пуст, на дюжины метров. – Мы бы увидели его. – Сделанная из грязи девочка опять попыталась привлечь ее внимание. – Эй ты, хватить дергать меня, поняла? – резко сказала Сэм.

Ребенок отпустил ее и отступил назад. По лицу, черты которого мало отличались от ямок и бугорков, трудно было сказать, о чем она думает, но по напрягшимся плечам было ясно, что она так просто не отстанет. – Я хочу поговорить с тобой, – сказала незнакомка голосом маленькой девочки.

Сэм вздохнула. – О чем?

– Вы… вы друзья Рени?

Сэм ожидала, что ребенок будет просить еще одну историю, и долгое мгновение могла только стоять, тупо глядя на девочку. – Рени?..

!Ксаббу в мгновение ока опустился на колени рядом с ребенком. – Кто ты? – спросил он. – Ты знаешь Рени? Ты знаешь, где она? Да, мы ее друзья.

Девочка какое-то мгновение глядела на него. – Я… я Каменная Девочка. – В следующее мгновение рот-палочка изогнулся, из глаз-ямок полились слезы, – Вы знаете, где она-а-а?

!Ксаббу закрыл глаза и простонал, как человек, получивший болезненный удар; Сэм кожей ощутила его ужасное разочарование. – Может быть будет лучше, если ты нам все расскажешь, – сказала она плачущей Каменной Девочке.

– … И потом мы побежали от Тиков, в гору и пересекли мост. – Малышка все еще хныкала, но, рассказывая историю своих путешествий с Рени, немного успокоилась. – И мы увидели этого странного человека, который просто шел, а Тики его обходили! – Она была очень впечатлена. – Как если бы им не было до него никакого дела.

– Ну и скан! – сказала Сэм. – И это не-знаю-его-имя Клемент?

!Ксаббу нахмурился. – А что произошло потом? Когда вы пересекли мост?

Каменная Девочка пожевала грязный палец, думая. – На самом деле мы не попали в Плохой Дом Жинни. Мы вроде как вошли, а потом я оттуда прямо сюда, к Колодцу. Но не Рени. – Она на мгновение прищурилась, стараясь не заплакать. – Ты думаешь, с ней все хорошо?

– Да, мы реально так думаем, – сказала Сэм, поворачиваясь к! Ксаббу. – Но где она?

Маленький человек стоял, глядя в никуда. – Мне кажется, что все мы путешествовали подобным образом. Мы подошли близко к Иному, он испытал нас – и, возможно, осудил – и потом отослал. С теми, кто принадлежит этому миру, вроде Азадора или этой малышки, он не стал делать ничего и отправил их прямо сюда.

– Что ты хочешь сказать?

Он стоял, рассеянно гладя Каменную Девочку по голове, но таким несчастным она его еще не видела. – Быть может я ошибаюсь, но, похоже, Рени разрешили войти внутрь.

– Внутрь чего? – не поняла Сэм.

– Колодца. – !Ксаббу повернулся и поглядел на кратер и море беспокойных огоньков. – Я думаю, что она в сердце Иного.

– О, нет, – сказала Сэм. – Бог, да?

!Ксаббу улыбнулся, в первый раз на памяти Сэм в его улыбке мелькнуло что-то неприятное. – Да, бог. Бог этого места. Умирающий безумный бог.

Пульс Сэм бился как сумасшедший. Она совершенно забыла о Каменной Девочке, стоявшей между ними с печальным и озадаченным лицом. – !Ксаббу, что делать?

– Я? Пойду за ней. – Он посмотрел на Колодец так, как будто видел его в первый раз. Сэм тут же вспомнила, как он боялся нырнуть в тихую реку. – Вниз.

– Только со мной. – Ужас остаться одной победил даже страх перед неестественным Колодцем. – Я уже говорила тебе, что я думаю о этом фенфене, дай-мне-спасти-тебя.

Он покачал головой. – Ты не понимаешь, Сэм. Другой – я думаю, что он уже отверг меня, отверг и тебя, всех нас. – Он уже почти шептал. – Я не верю, то сумею добраться до Рени, но я должен попробовать. – Он повернулся и посмотрел на нее, почти с мольбой. – Я не могу взять тебя с собой, Сэм, потому что уверен – надежды нет.

Она уже собиралась с гневом возразить ему, когда сообразила, что надоедливый шум, который слышит краем уха уже несколько секунд, – сердитый и злой голос Феликса Жонглера. Он повернулась, и увидела старика, стоявшего между ними и краем цыганского лагеря.

– … и я больше тебе не верю. Твое молчание – самая обыкновенная наглость, если не что-нибудь похуже.

Он кричал на Рикардо Клемента.

!Ксаббу уже торопился вниз по склону. Она тоже сделал несколько шагов, как услышала позади себя жалобный плач. Она совершенно забыла о Каменной Девочке.

– Пошли, – сказала Сэм. – Хочешь, я понесу тебя?

Каменная Девочка скованно покачала головой, подбежала к Сэм и неожиданно крепко схватилась за ее руку своей холодной ручкой.

К тому времени, когда они добрались до остальных,!Ксаббу уже был готов забросать Клемента вопросами о Рени, но Жонглер, полный холодной ярости, и не думал прерывать потока обвинений. Только тут Сэм, с омерзением, сумела рассмотреть предмет, который Клемент держал в руках. Тело младенца, бесформенное лицо и отвратительный сине-серый цвет. Бррр!

– Ты когда-нибудь ответишь мне? – продолжал разъяренный Жонглер. – Я-то думал, что ты мой союзник, Рикардо – я стольким пожертвовал ради тебя. И тем не менее ты исчез именно тогда, когда нам было очень плохо, и теперь не хочешь даже сказать, где ты был. Может быть ты хотя бы объяснишь, что это за… маленький сувенир?

На мгновение Клемент прижал к себе крепче похожее на младенца создание – первый человеческий жест, который Сэм видела у этого мужчины. – Он… мой.

– Тогда скажи мне, что ты делал все это время, – потребовал Жонглер.

– Ждал, – после долгой паузы сказал Клемент.

– Ждал… чего?

– Чего-нибудь. – Клемент медленно повернулся к Колодцу, потом опять к Жонглеру,!Ксаббу и Сэм. – И… и я нашел его.

Мгновением позже Рикардо Клемент исчез.

Сэм безнадежно уставилась на пустое место, потом повернулась к! Ксаббу, наполовину веря, что с ней что-то не то. Ее друг выглядел таким же удивленным, но им обоим было далеко до Жонглера, который выглядел так, как будто на него напала его собственная мебель.

– Что?… – едва выдохнул он. – Как?..

И тут вселенная сдвинулась, мир содрогнулся и остановился. Уже много дней Сэм не чувствовала ничего похожего, и почти забыла ужас, который испытывала во время остановки времени и пространства. Цвета и звуки расплылись, превратились в путаницу чувственной информации. Уверенная, что настал конец и система рухнула, она покрепче сжала зубы, готовясь к ужасной, раскалывающей кости боли, которую она испытала перед тем, как ее выдернуло из системы Грааля. Но тут хаотическое переплетение света и звука исчезло и реальность вернулась, как будто кто-то повернул ключ и заставил механизм идти дальше. Мир восстановился. Почти.

Каменная Девочка дернула ее за руку, но Сэм не видела ее и вообще почти ничего не видела – свет вокруг потускнел, как если бы старый генератор, освещавший виртуальную вселенную, начал останавливаться. Тени вокруг нее стали меньше, чем тени, но она слышала крики ужаса беженцев, собравшихся вокруг Колодца, похожие на шум ветра в ветвях деревьев.

Каменная Девочка опять дернула ее за руку. – Звезды, – задыхаясь прошептала она.

Сэм посмотрела вверх.

Небо стремительно темнело, превращаясь из вечернего в по настоящему ночное, но звезды не становились ярче. Вместо этого они гасли, одна за другой. Наконец небо стало абсолютно черным, свет звезд погас, и земля вокруг Колодца погрузилась в глубочайшую смоляно-черную тьму.