Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 69 страниц)

– Да, но только не этой частью, чем бы она ни была. – !Ксаббу махнул рукой на неестественный тенистый лес. – Он может найти нас здесь, или нет?

Старик пожал плечами. – Возможно. Я все еще не знаю, где находится это "здесь". Но наш настоящий враг – Джонни Вулгару.

!Ксаббу нахмурился. – Я думаю, что если этот человек, Дред, управляет сетью через операционную систему, то чем больше мы знаем о ней, тем больше мы сможем сделать – как она работает, как Дред заставил ее работать на него.

– И тем не менее я сказал все, что я хотел сказать.

!Ксаббу посмотрел на него тяжелым взглядом. – Если бы Рени была здесь, она бы знала, что спрашивать. Но ее здесь нет. – Его глаза на мгновение уставились в никуда. – Нет.

– И что, нас всех уже трахнули? – Сэм пыталась сдержать свой гнев, но не слишком преуспела. Ее жгло воспоминание об Орландо, в последние часы жизни храбро идущем вперед, пока этот покрытый струпьями старый монстр сидел в золотом доме, собираясь жить вечно. – Что, все уже пропало и ничего на фиг не поделаешь? И что ты имеешь в виду, когда говоришь "наш враг – Дред"? Нашвраг? А я вижу, что ты – такой же наш враг, как и он.

!Ксаббу какое-то мгновение глядел на нее, серьезным и далеким взглядом. – Ты напугал эти невинные создания, которые могли помочь нам, – сказал он Жонглеру. – Ты и твои подручные много раз пытались убить нас. Она права, почему мы должны иметь с тобой дело?

На мгновение показалось, что старый человек опять потеряет контроль над собой. Морщины вокруг рта стали еще более резкими. – Я уже сказал, что был не прав. Ты хочешь, чтобы я униженно ползал перед вами? Никогда.

!Ксаббу вздохнул. – С того времени, как я уехал из дельты, мне стало ясно, что говорить на одном языке вовсе не означает понимать друг друга. Нам не нужны никакие извинения. За то, что ты сделал нам и другим людям, мы никогда не извиним тебя. Но мы так же… практичны… как и ты. Что ты можешь сделать для нас? Почему мы должны верить тебе?

Жонглер долго молчал. – Я опять недооценил тебя, – наконец сказал он. – Я несколько лет прожил в Африке и должен был помнить, что среди черных есть много твердоголовых торговцев. – Он широко развел руки, как если бы показывая, что безоружен. – Клянусь, я помогу вам выйти отсюда, и не сделаю вам ничего плохого, даже если будет такая возможность. И хотя я пока не хочу добровольно открыть вам все, что знаю – а чем еще я тогда смогу торговать? – я знаю много такого, чего вы не знаете. Я вам нужен. В одиночестве я окажусь в большой опасности, поэтому вы мне тоже нужны. Что скажете?

– !Ксаббу, нет, – сказала Сэм. – Он лжец. Ты не можешь доверять ему.

– Но если вы не хотите заключить со мной договор, что вы будете делать? – требовательно спросил Жонглер. – Убьете меня? Не думаю. Я же просто пойду за вами следом, извлекая пользу хотя бы из вашего присутствия, а вот вы ничего не выиграете, изгнав меня.

!Ксаббу встревожено посмотрел на Сэм. – Рени хотела, чтобы мы работали вместе с ним.

– Но Рени здесь нет. И разве имеет значение то, что я хочу?

– Конечно.

Сэм, расстроенная, крутанулась к Жонглеру. – В любом случае, куда мы пойдем? И как ты собираешься нам помогать? Вроде как здесь, с этими маленькими лесными животными, которые так и не успели сказать нам то, что мы хотели узнать.

Он нахмурился. – Это была ошибка. Сколько можно говорить.

– Если он пойдет с нами, нам придется спать по очереди, – сказала Сэм. – Как будто мы на вражеской территории. Потому что я не доверяю ему и он может убить нас во время сна.

– Ты не ответил на ее первый вопрос, – заметил! Ксаббу. – Куда мы пойдем?

– Внутрь. В сердце системы, я полагаю. Чтобы найти… как эти жалкие создания называют его? Найти Одного.

– Ты сказал, что даже если знать операционную систему, это нам не поможет.

– Еще раз: я сказал все, что хотел сказать. И, откровенно говоря, пока Дред управляет ею, мы можем сделать очень мало. Но, если операционная система построила это мир, где-то здесь должна быть прямая связь с ней. – Он замолчал, размышляя, но потом сообразил, что не закончил. – Если мы сможем найти эту связь, мы сможем добраться до Дреда.

– А потом? – Внезапно! Ксаббу показался очень усталым. – Что потом?

– Не знаю. – И у Жонглера почти не осталось сил. – Но иначе мы будем бродить здесь как призраки, пока наши тела не умрут настоящей смертью.

– Я просто хочу домой, – тихо сказала Сэм.

– Долгая дорога. – На мгновение голос Жонглера стал почти человеческим. – Очень долгая дорога.

ГЛАВА 15
Исповедальня

СЕТЕПЕРЕДАЧА/МОДА: Новое направление Мбинды?

(изображение: модели, одетые в «шюты», последнюю коллекцию обеспокоенного дизайнера)

ГОЛОС: После последнего совершенно провального года, многие дизайнеры решили кардинально изменить свои представления о моде. Но Хусейн Мнонда пошел намного дальше. Вчера он объявил, что рассматривает намного более радикальный подход к своей профессии.

(изображение: Мбимба за кулисами Миланского дома мод)

МБИНДА:" Мне снился сон, в котором все ходили голыми. Я был в месте, где одежда не имеет значения, потому что все молоды и прекрасны, всегда. Я осознал, что это небеса, и я видел души людей. Это видение послал мне Бог, понятно? И теперь я хочу показать всем, что мода, деньги и вообще все это не имеет никакого значения…"

ГОЛОС: Внутреннее зрение Мбинды посказало ему его последнее направление: спреи латекса. Это не обычные модные тени. Каждый новый спрей Мбинды имеет цвет человеческого тела, так что того, кто его носит, можно считать обнаженным, хотя он вполне одет. Несмотря на религиозный источник вдохновения дизайнера, сами спреи весьма дорогостоящи…

ОН уже достаточно давно смотрел на свой планшет. Он уже выполнил все несделанные работы, которые смог вспомнить, и еще несколько новых, которые только что придумал. И теперь не было ни одной причины, из-за которой можно было отложить звонок. Он выговорил кодовую фразу, которую Селларс дал ему. Если верить этому странному человеку, теперь его разговор будет невозможно засечь. И стал ждать.

За последние несколько дней Катуру Рэмси пришлось поверить в несколько невозможных вещей – всемирный заговор, устроенный ради бессмертия нескольких самых богатых людей мира, жертвой которого стали заболевшие дети, огромную виртуальную вселенную, созданную без всякого официального извещения, и даже в то, что единственная крошечная надежда на выздоровление детей находится в покалеченных руках человека, живущего в заброшенном туннеле под военной базой. Рэмси видел отца и ребенка, похищенных из ресторана военными США, ему самому угрожал грубый генерал, который потом внезапно умер, и сейчас он и еще несколько беженцев находятся в большой опасности и только потому, что узнали об этом огромном зловещем заговоре. У одних его клиентов дети лежат в загадочной коме, вызванной, по видимому, этим самым заговором. Другую его клиентку ведут сверхъестественные голоса. Да, за последнее время Катур Рэмси прошел через многое.

И все-таки сейчас ему предстоит сделать намного более трудное дело.

На десятом звонке включилась служба отсутствующих абонентов. Ненавидя себя за чувство облегчения, он начал диктовать сообщение для них. Потом трубку взяла мать Орландо.

– Рэмси, – сказала она, странно замедленно кивнув. – Мистер Рэмси. Конечно. Как дела?

Все абстрактные мысли об опасности и смерти немедленно исчезли, смытые настоящей болью Вивьен Феннис Гардинер. Как ракетное топливо изменило внешность Селларса, сделав ее почти сверхъестественной, так и горе выполнило свое темную чудовищную работу внутри мамы Орландо; за пустым взглядом и неуклюжим макияжем – он не помнил, чтобы раньше, во время их встреч, она пользовалась косметикой – скрывалось что-то ужасное.

Он постарался найти слова. – О, миссис Феннис. Мне так жаль, так жаль.

– Мы получили ваше сообщение. Благодарю вас за молитвы и добрые мысли. – Она говорила голосом лунатика.

– Я… я позвонил потому, что хочу очень-очень извиниться за то, что не смог быть на погребальной церемонии Орландо…

– Мы понимаем, мистер Рэмси. Вы очень занятый человек.

– Нет! – Но даже эта неподходящая вспышка не вызвала у ней никакой реакции. – Нет, я не мог приехать вовсе не поэтому. – Внезапно он почувствовал себя барахтающимся над океанской бездной. Что он может рассказать ей, даже по безопасной линии. Об агентах всемирного заговора, которые могут преследовать его, Селларса и остальных? Однажды он утаил от нее критическую информацию, чтобы не углублять ее горе. А сейчас, когда произошло самое худшее, что он может сказать ей?

По меньшей мере хотя бы часть правды, черт тебя побери. Ты обязан.

Она ждала молча, как кукла, посаженная прямо, сидит и ждет, когда придет кто-нибудь и вернет ее к жизни. – Я был… я занимался расследованием, как я вам уже говорил. И… и безусловно кое-что происходит. Кое-что большое. Вот почему… поэтому… – Внезапно на почувствовал как на загривке повисло тяжелое бремя страха. Ведь если люди Грааля смогли украсть майора Соренсена прямо из ресторана, что помешает им дотянуться до домашней линии семьи Орландо? Что он мог сказать ей? Даже если все, что рассказал Селларс, правда, людям Грааля вовсе не обязательно знать, как Рэмси открыл его – и как глубоко в нем увяз. – Орландо… и все то, что он сделал онлайн…

– О, – сказала внезапно Вивьен, и в первый раз что-то похожее на оживление пробилось через ее маску Кабуки. – Это вы послали этих людей?

– Что?

– Этих людей. Которые пришли и попросили посмотреть его файлы. Кажется они сказали, что они ученые – исследуют Синдром Тандагора. То, что было у Орландо, вы же знаете. В конце. – Она кивнула, очень медленно. – Это было на следующий день после Орландо… и Конрад был в больнице… и я даже не обратила внимание… – Ее лицо опять опустилось. – Мы так и не нашли этого жука… агента Орландо. Может быть они забрали его. Я ненавижу эту противную ползучую тварь.

– Минутку, Вивьен. Постойте. – На шее Рэмси уже висела целая тонна. – Кто-то пришел в вашдом? И рылся среди файлов Орландо?

– Кажется один из них дал мне визитную карточку… – Она мигнула и огляделась. – Она где-то здесь… секунду.

Пока она ходила по дому, Рэмси пытался успокоится после внезапного приступа паники. Нет, предупредил он себя. Не делай этого – не становись профессиональным параноиком. Это могут быть настоящие ученые, может быть из больницы или из правительственного института. Тандагор попал в прессу довольно поздно, и некоторые чиновники могли почувствовать себя неуютно. Но он сам не верил себе. Даже если они из Грааля, ну и что? Расслабься, парень и дыши медленно. Ты никогда не говорил об этих файлах с Орландо Гардинером, ты даже никогда не видел его – только его теплое тело на кровати для комы.

Но жук. Бизли. Если они найдут эту тварь, компьютерного агента, что они найдут в его памяти?

К тому времени, когда она вернулась, он почти успокоился.

– Я не могу найти ее, – сказала она. – Но в любом случае там были только номер телефона и имя. Хотите, что, если я найду ее, пошлю информацию вам?

– Да, пожалуйста.

Она какое-то время молчала. – Это была великолепная служба. Мы сыграли несколько песен, которые он любил, и пришли несколько людей из игры, в которую он так любил играть. Кто-то из Срединной Страны прислал что-то вроде подарка, и они играли на экране часовни. Монстры, замки и все такое. – Она улыбнулась, печальная улыбка, которая, однако, расколола маску: губы затряслись, голос дрогнул. – Они… они просто дети! Как Орландо. Вы знаете, раньше я ненавидела их. Даже проклинала.

– Смотрите, Вивьен, я не ваш адвокат и не чиновник, но если кто-нибудь еще придет и попросит посмотреть файлы Орландо, я бы ему не разрешил. Если, конечно, они не из полиции и вы не будете полностью уверены, что они те, за кого себя выдают.

Ее бровь поднялась. – Что происходит, мистер Рэмси?

– Я… на самом деле я не могу сказать. Но обещаю, что расскажу все, когда смогу. – Он попытался понять – находятся ли они в опасности, Конрад и Вивьен? И не смог представить, почему. Самое последнее, что сейчас хотят люди Грааля – новая история об еще одной жертве Тандагора. – Просто… просто… – Он вздохнул. – Я не знаю. Просто позаботьтесь друг о друге. Я знаю, что для вас это ничего не значит, но есть вероятность того, что ваши страдания не бессмысленны. Никому от этого не будет лучше, и я могу только гадать, как ужасно все это для вас, но… – Все. Больше он у него слов не было.

– Я не очень поняла, что вы имеете в виду, мистер Рэмси. – Она слегка отшатнулась от экрана, то ли потому, что опасалась услышать что-нибудь еще более ужасное, то ли потому, что разговор утомил ее.

– Не имеет значения миссис Феннис. Вивьен. Мы еще поговорим, попозже.

Он подал ей знак конца разговора и отсоединился. Он мог дать ей только это, и ничего другого.

Селларс почувствовал его настроение и оказался достаточно мудр, чтобы не мешать Рэмси какое-то время молча лежать на диване, делая вид, что смотрит в стенной экран по меньшей мере двадцатилетней давности. Плазменный, на два дюйма выходящий из стены, верхняя рама в пыльных пятнах, и совсем небольшой, едва ли больше противной картины с парусником, видевшей над диваном.

– Я внезапно вспомнил, как ненавижу мотели, – сказал Рэмси. Лед в напитке уже растаял, но он не мог заставить себя сесть прямо, и тем более подойти к автомату для производства льда в холле. – Плохие картины, мебель странных цветов, песок, который вы найдете во всех коридорах, если посмотрите внимательно…

Селларс вздернул голову и улыбнулся. – А, но видите ли, мистер Рэмси, все зависит от точки зрения. Я провел десятки лет в маленьком доме, который был моей тюрьмой. Или, недавно, я прожил несколько недель в бетонном туннеле под базой майора Соренсена. И сейчас, последние несколько дней, я просто наслаждаюсь комнатами мотеля, даже если здесь не слишком красиво.

Рэмси тихо выругался. – Простите. Я чересчур эгоистичен…

– Пожалуйста. – Селларс поднял тонкий палец. – Не извиняйтесь. Я уже потерял надежду найти союзников, а теперь у меня их несколько. Вы добровольно взяли на себя опаснейшую миссию – и имеете право пожаловаться на жилье.

Катур Рэмси хмыкнул. – Да, и я готов согласиться, что видал и похуже. Просто… просто я в ужасном настроении. Звонок родителям Орландо оказался…

– Плохим?

– Очень плохим. – Он резко посмотрел на Селларса. – Кто-то был в их доме – интересовался файлами Орландо. – Он быстро рассказал Селларсу подробности. Пока Рэмси говорил, разрушенное лицо казалось задумчивым, но глаза почти пустыми, как будто старик уже вошел в сеть через свое невидимое подключение и там что-то искал.

– Я должен буду следить за этим, – вот и все, что он со вздохом сказал, когда Рэмси закончил. – Я очень устал.

– Вы хотите поспать? Я буду счастлив освободить вам диван и вытянуть ноги…

– Нет, я имел в виду другое, но благодарю вас. Ольга Пирофски, она еще не звонила вам?

– Нет. – Рэмси все еще злился на самого себя. – Я не должен был посылать ей первое сообщение – вы совершенно правы. Она наверно думает, что я собираюсь ругать ее и заставить вернуться обратно. – Он посмотрел на Селларса. – Хотя я до сих пор не уверен, что недолжен был говорить ей это.

Непостижимые желтые глаза Селларса взглянули на него, потом старик покачал головой. – Проклятие, – тихо сказал он. – Я забыл, что у меня больше нет кресла-коляски. – С большим усилием он устроился на диване так, что мог смотреть на Рэмси более прямо. – Я действительно очень устал, мистер Рэмси. У меня осталось не так много времени, и все мои планы и приготовления не будут значить ничего, когда время придет. Как замечательно сказала мисс Дикинсон:

Я не могла прийти – и Смерть

Заехала за мной…

(* перевод Аркадия Гаврилова)

Его голова качнулась на тонкой шее.

– Вы… больны?

Селларс засмеялся, сухой звук, как будто ветер пролетел через верхушку трубы. – О, мой бог. Мистер Рэмси, взгляните на меня – последние пятьдесят лет я чувствую себя не слишком хорошо. Но, да, у меня бывали лучшие мгновения, чем сейчас. И я не просто болен, я умираю. Ирония, какая ирония – я делаю в точности то же самое, что и Братство Грааля, пытаясь обогнать падающую земную оболочку. Но они хотят сохранить то, что горит внутри. Я же приму свою судьбу с благодарностью, если моя работа будет окончена.

Рэмси чувствовал, что все еще не понимает этого странного человека. – Сколько вам осталось?

Селларс дал рукам упасть на колени, где они лежали, как перекрещенные сухие веточки. – Возможно несколько месяцев, если я не буду сильно напрягаться, но что в этом странного? – Он безгубо улыбнулся, показав свои зубы. – Я усовершенствовал себя настолько, что могу работать двадцать четыре часа каждый день не сходя со стула, а теперь еще наслаждаюсь путешествием в фургоне майора Соренсена. – Он поднял руку. – Нет, пожалуйста, я не прошу жалеть меня. Но есть кое что, что вы можете сделать, мистер Рэмси.

– И что?

Катура Рэмси показалось, что Селларс секунд тридцать молчал. – Возможно, – сказал наконец он, – будет полезно, если вначале я кое-что объясню. Я не сказал вам или Соренсенам все, что знаю о себя. Вы удивлены?

– Нет.

– Я так и думал. Давайте я вам расскажу один не самый интересный факт, но имеющий прямое отношение к нашим делам. Кстати, майор Соренсен скорее всего знает его, ведь он в деталях изучил мою биографию. Я не американец, по рождению. Я родился в Ирландии – даже в Северной Ирландии, в то время о ней писали в газетах чуть ли не каждый день. Мой родной язык – гаэлик.

– Не слышу у вас ирландского акцента…

– Я был совсем ребенком, когда переехал сюда, к дядя и тете. Мои отец и мать принадлежали к древней католической секте Ольстера, довольно странной. Они оба умерли молодыми – это история, интересная само по себе – и меня отправили в Америку. Но пока они были живы, меня растили воином за веру, и я бы им и стал, если бы они не умерли.

– Вы хотите сказать – как Ирландская Республиканская Армия?

– О, значительно меньшая и не такая известная. Отколовшая от нее группа, которая образовалась в то время, когда мирный процесс начался всерьез, и с которым она никогда не примирилась. Но все это не имеет к нам отношения.

– Извините.

– Нет, нет. – Селларс медленно кивнул. – Мы живет в сумасшедшем переплетении историй, и трудно понять, что важно, а что нет. Но я действительно рос в очень католическом окружении. И теперь, мистер Рэмси, когда конец моих трудов близок, я бы хотел исповедоваться.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл этих слов. – Вы хотите исповедоваться… мне?

– Некоторым образом. – Селларс опять рассмеялся своим свистящим смехом. – В нашей компании нет священника, увы. А адвокат, разве он не следующий по очереди?

– Я действительно не понимаю.

– Дело не в религии, мистер Рэмси. Я очень устал и очень одинок. Мне нужно, чтобы кто-то помог мне, и в первую очередь выслушал меня. Я слишком долго сражался в своей войне, почти один. Сейчас мы все в отчаянном положении, и я больше не доверяю самому себе, не могу принимать все решения. Но вы должны понять всю историю.

Рэмси попросил подождать мгновение, потом пошел и напился из раковины в ванной и еще побрызгал на лицо. – Все это звучит так, как будто вы хотите сообщить мне какую-то тайну, – сказал он, вернувшись обратно. – Во что вы хотите меня впутать?

– Ну, вы же в конце концов юрист, черт побери! Просто выслушайте, пожалуйста, а потом сможете судить сами.

– А почему не майор? Или Кейлин Соренсен – она умная женщина, хотя и немного старомодная.

– Потому что я уже несколько раз подвергал опасности их ребенка, и в результате Кристабель едет с нами. Они не могут быть объективными.

Рэмси побарабанил пальцами по ручке дивана. – Хорошо. Говорите.

– Отлично. – Селларс медленно наклонился назад на подушки стула, двигаясь так аккуратно и расчетливо, как хранитель музея, переносящий хрупкий экспонат.

Которым он и является,подумал Рэмси, если все, что он говорил, правда.

– Первое, – объявил Селларс. – Я наткнулся на проект Братства – сеть Грааля – совсем не случайно. – Он нахмурился. – Этот кусок истории я приберегу для будущего. А сейчас достаточно знать, что, обнаружив их, начал смотреть на развитие их сети с большой тревогой. И не только по альтруистическим причинам, мистер Рэмси. Я наблюдал за угрозой Братства с растущим отчаянием главным образом потому, что понял, что теперь мне придется повременить с самым важным из моих собственных проектов.

– То есть?.. – после долгого молчание спросил Рэмси.

– То есть со смертью. Не то, чтобы это трудно для меня, мистер Рэмси. Напротив. С теми наномеханизмами, которые я приобрел, и с моим оригинальным внутренним устройством, я в состоянии полностью управлять своим телом, и могу одной мыслью остановить поступление крови в мозг.

– Но… почему вы тогда еще жили? Прежде, чем узнали о Проекте Грааль.

– Потому что я долго балансировал на весах, мистер Рэмси. На одной чаше совершенно нормальное желание жить, у меня есть свои радости и интересы, хотя, может быть, одинокие и ограниченные. На другой – боль. Из-за многочисленных операций все, что происходит в моих костях, внутренних органах, даже в гландах… причиняет мне боль. Моя жизнь, мистер Рэмси, наполнена болью.

– Но если вы умеете управлять своим телом, почему бы вам не отключить боль?

– У меня еще не было полного контроля над своим телом, когда я впервые столкнулся с Братством. Сейчас, да, я могу отключить, скажем, чувства в руках и коже, и отрезать свой мозг от остального тела. Но, тогда, что значит быть живым? В моей жизни и так мало физических ощущений – весь мой мир сосредоточен главным образом в сознании, как и у большинства заключенных. Должен ли я отказаться чувствовать, как ветер холодит мне лицо? Вкус еды, которую ем?

– Я… я думаю, что понимаю.

– И, на самом деле, мое время почти истекло, дальше мучаться не имело смысла. Но тут поднял голову проект Грааль, и я не мог не обратить на него внимания. Не думаю, что мне нужно описывать первоначальные шаги – я сеял семена, вот и все. Я хотел найти группу людей, которым можно доверять, научить их всему, что знаю и потом сделать то, что давно хотел. Я даже сказал им свое настоящее имя, так что вы легко можете себе представить, что я не собирался задерживаться надолго! Но с самого начала все пошло неправильно – вторжение на остров Атаско, загадочное поведение операционной системы, мешающее людям, которых можно назвать моими добровольцами, выйти в офлайн – и вот я еще здесь, и даже более нужный, чем всегда.

– Я могу вас слушать. Но что я могу сделать еще?

– Слушать – очень помогает, не сомневайтесь. Какое невообразимое удовольствие – быть способным говорить открыто. Но у меня есть еще очень специфические нужды. Я сражаюсь на многих фронтах, мистер Рэмси…

– Называйте меня Катур, пожалуйста. Или даже Декатур, если Катур слишком неформально.

– Декатур. Очень мило. – Старик медленно мигнул, возвращаясь к своим мыслям. – На многих фронтах. Еще есть маленькая группа наших союзников, буквально находящихся под осадой в Южной Африке. И еще есть различные планы, которые Братство разработало и уже начало осуществлять, надо наблюдать за ними и в некоторых случаях тайно противодействовать. И, самое важное, я постоянно ищу и пытаюсь помочь тем, кого я послал сеть Грааля. И именно туда пойдете вы… и миссис Пирофски.

– Не понял.

Селларс тихонько вздохнул. – Возможно, когда я расскажу вам все, мистер Рэмси, вы поймете, почему я так разочарован и устал. Я пытался связаться с моими добровольцами в системе с того времени, когда я впервые был вынужден бросить их в симмире Атаско, но с того момента, как система Грааль начала функционировать в полном объеме оказалось, что я не в силах прорваться через ее систему защиты. Говорил ли я вам об этой операционной системе? О ее странной тяге к детям? Я обнаружил это, когда на некотором, достаточно высоком уровне процесса, отправил в сеть Чо-Чо, и система просто разрешила ему войти. Не мне, хотя я чего только не делал, чтобы скрыть себя – операционная система всегда останавливала меня, иногда довольно болезненно – но настоящему ребенку разрешено войти внутрь.

– Ну, эти же хорошо, верно?

– Вы не понимаете, мистер Рэмси, а, Декатур, извините меня. Представьте, что у вас есть запечатанный ящичек, полный мелких жемчужин, и тонкая иголка, которой вам нужно пронзить стену ящика так, чтобы она коснулась совершенно конкретной жемчужины, находящейся где-то в ящичке. Что вы будете делать?

– Я… – Рэмси нахмурился. – Ну, наверно даже не буду пытаться. Это вопрос с подвохом?

– Я бы этого очень хотел. Дело в том, что я не могу найти своих добровольцев. К счастью это означает, что Братство тоже не в состоянии сделать это. Во всяком случае один из них, Пол Джонас, которому я помог освободиться, кажется ускользает от них уже довольно долго.

– Но вы сами сказали, что пару раз сумелисвязаться с ними, верно?

– Да. Я взял Чо-Чо в правильное место. Это была маленькая победа – и я очень гордился самим собой. Вы знаете, как я добился этого? Операционная система – квази-живая нейронная сеть, или что-то в этом духе – восхищается моими добровольцами. Она уделяет им много внимания и тщательно отслеживает все их действия. Поэтому я составил, довольно грубо, их маршрут. Разрешите мне вам кое-что показать.

Селларс махнул рукой, и хай-алай (* игра в мяч, распространённая в Испании и странах Латинской Америки) исчезла с экрана. На ее месте появилось странное изображение: масса зеленых растений, видимая через "рыбий глаз" (* Рыбий глаз – сверхширокоугольный фотографический объектив, который имеет угол изображения, близкий к 180® или больший).

– Это мой Сад, место, где я размышляю, – сказал Селларс. – Или мое te'armunn (* убежище, гаэлик), как я привык называть его на родном языке. Все, что я знаю, отображается здесь в виде деревьев, мха, цветов или травы. То есть вы смотрите не на сад, а на полную картину всей моей информации, в данную секунду.

Вот эта картина была неделю назад. Видите темные грибковые следы, ползущие по земле? Там и там? И еще кое-что очень большое под той поверхностью? Это операционная система. Узел вроде этого, активный, означает, что операционная система прилагает много усилий в этом направлении. Часто – хотя и не всегда – это значит, что система следит за действиями моих добровольцев. Как вы видите, они разбились на несколько групп.

– Значит вы можете использовать ребенка, вроде Чо-Чо, чтобы войти в систему. И, приблизительно, представляете себе где находятся ваши люди. – Рэмси прищурился, осматривая сложные зеленые фигуры. – Тогда в чем проблема?

– Это было неделю назад. А вот то, что сейчас.

Отличия буквально бросались в глаза. Как будто по саду Селларса ударил мороз – одни растения исчезли, другие почернели и увяли. Рэмси не мог сказать, что это означает, но было ясно, что случилось что-то ужасное.

– Операционная система. Она… исчезла.

– Нет, не исчезла, но существенно уменьшилась, или, возможно, отступила. – Селларс подсветил некоторые места своего почти безжизненного сада. – Операционная система превратилась в простой механизм, как будто все ее дополнительные функции уничтожены. Я не понимаю смысл этих событий. Еще хуже, исчезли все аналогии и соответствия, и больше я не могу найти своих людей. Для меня они потеряны.

– Теперь я понимаю, почему вы вне себя…

– Но есть и еще кое-что. Вы заметили, насколько тих и мрачен был сегодня Чо-Чо? Прошлой ночью мы провели очень опасный эксперимент. Я не мог найти своих добровольцев и решил отправить мальчика в онлайн, чтобы он попытался узнать что-нибудь о текущем состоянии сети. И нас обоих едва не убили.

– Что?

– Операционная система больше не действует так, как раньше, по меньшей мере для тех, кто пытается вторгнуться в сеть. Больше нет необъяснимых исключений для детей – и для любых других. Система безопасности сети Грааль, смертельно опасная по непостижимым для меня причинам, сейчас полностью безупречна. Никто не может войти, никто не может выйти.

Рэмси сел попрямее и задумался. – То есть люди, которых вы ввели в систему… потерялись?

– Да. Полностью. И я чувствую себя полностью беспомощным, Декатур. И теперь ваш ход.

–  Мой? Не думаю, что судебный процесс принесет много хорошего.

Улыбка Селларса стала слегка менее сердечной. – Боюсь, что до этого еще очень далеко. Я знаю, что вы не в состоянии полностью понять мой сад, но поверьте мне – у нас почти нет времени. Все меняется слишком быстро. Вся система Грааля нестабильна, того и гляди полностью разрушится.

– Но ведь это хорошо, разве нет?

– Нет, пока дети, лежащие в коме, заперты внутри сети. Нет, пока люди, которых я отправил сражаться вместо себя, находятся там же. Вы уже видели, как ребенок умер, а мы все ждали, не в силах ему помочь. Вы хотите позвонить еще раз, родителям Саломеи Фредерикс?

– Нет, Иисус Христос, конечно нет. Но как вы сможете меня использовать?

– Я долго размышлял, и пришел к выводу, что наша единственная надежда – Ольга Пирофски. Я попробовал все, что мог себе представить, но так и не проник в систему. Я пробовал связаться с моими добровольцами, и хотя я могу коснуться их соединений с внешним миром, что-то мешает мне самому, пользуясь этой связью, прорваться через систему безопасности и войти в сеть.

– Но причем здесь Ольга Пирофски? Она просто милая женщина, которая слышит голоса.

– Если она добьется своей цели, она многое сможет сделать. И нам нужно именно то, что, быть может, она сумеет нам дать – доступ к личной системе Феликса Жонглера.

Рэмси мигнул. – Личной системе…

– Через систему безопасности может прорваться только тот, кто ее создал. Если и есть что-нибудь, что может дать нам доступ в систему Грааля и связаться с людьми, которых я подверг смертельной опасности, то оно находится в системе Жонглера.

– Но Ольга… Не думаю, что вам нужна дама средних лет, скорее, ну, не знаю – какой-нибудь взвод парашютистов! Коммандос! Это работа для майора Соренсена, а не ведущей детского шоу.

– Нет, это как раз работа для человека вроде Ольги. Майор Соренсен тоже нам пригодится, обещаю вам, как эксперт по системам безопасности. Никто не собирается плыть на остров Жонглера ночью, прибираться через его личную армию и карабкаться на башню, как какой-нибудь шпион. Нам нужен кто-нибудь в крепости врага – он… или она – кто пригласит нас войти внутрь.

– Пригласит? Она бросила свою работу, Селларс. Она больше не работает на них. Не думаете ли вы, что они ей скажут "О, как это великолепно, наша бывшая служащая, которая слышит голоса и ушла с работы из-за головных болей – возьмем ее к боссу!" Это безумие.