Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 69 страниц)

ГЛАВА 32
Плохой Дом

СЕТЕПЕРЕДАЧА/РАЗВЛЕЧЕНИЯ: Джикси сглазил Джингла

(изображение: выдержка из передачи о Веселой Вечеринке)

ГОЛОС: Создатели и актеры популярного детского шоу «Дядюшка Джингл» начали спрашивать себя, что происходит с компанией. Серия странных происшествий привела некоторых из них к мысли, что кто-то сознательно вредит «Оболос Энтертейимент», продюсеру шоу. Подозрения пали на шотландскую фирму «ВиВин», производителя детских игрушек, акции которой принадлежат главным образом Криттапонг Электроникс. За последние несколько недель сам Дядюшка Джингл несколько раз исчез на середине представления, другие фигуры переставали вписываться в виртуальную среду, а некоторые интерактивные персонажи были прерваны неожиданными шумами, которые один из участников назвал «стонами, ревом и даже плачем».

(изображение: представитель компании Сигурд Фоллинжер)

ФОЛЛИНЖЕР: "Разве может быть простым совпадением то, что все эти атаки начались сразу после того, как мы совершенно обоснованно обратились в суд, чтобы защитить нашу интеллектуальную собственность. Скажем так, мы сомневаемся в этом. Мы очень сильно сомневаемся в этой теории. "

ТИКИ сновали вокруг основания растительной башни, дюжины и дюжины бледных теней, в вечерних сумерках похожих на червей, ползающих в гниющем мясе. Рени, помня, как некоторые из них разорвали кролика, не могла смотреть на них без тошноты.

Она отошла от окна. – Мы должны выбраться отсюда до того, как наступит рассвет – если он когда-нибудь наступит. – Она посмотрела на Рикардо Клемента, который все еще держал на руках странное деформированное тельце, которую Рени начала считать синюшным младенцем. – Что думаешь? Как ты попал сюда?

Клемент упорно не смотрел ей в глаза, и было трудно сказать, слышал ли он ее вообще. После долгого молчания он заговорил. – Мы шли. Я шел. Ногами.

– Да, ногами. – Рени разозлилась сама на себя за крик, но поскольку она никак не хотела быть таким же желеподобной и бесчувственной, как он, она даже гордилась своими слезами. – Почему эти твари не съели тебя?

Клемент не ответил. Синюшный младенец время от времени махал маленькими ручками и сучил исковерканными ножками. Клемент держал его как кусок камня или дерева и, несмотря на кошмарную внешность ребенка, ей почти хотелось забрать его у Клемента и побаюкать его по-человечески. Вместо этого она отошла и села около Каменной Девочки.

– Как ты?

Малышка покачала головой. – Боюсь.

– Я тоже. Нам нужно уйти отсюда, тогда дела пойдут лучше. – Вот если бы кто-нибудь соорудил из листьев и ветвей автомат или огнемет и предусмотрительно оставил мне. Мысль об огнемете зацепила ее. – Интересно, как они видят на самом деле, – сказала она вслух. – У них тот же видимый спектр что и у нас, или они еще используют и инфракрасное излучение?

Каменная Девочка печально посмотрела на свои короткие толстые пальцы. –  Инфернально красное? Что это?

– Долго объяснять. – Рени сунула руку за свой самодельный лифчик и вытащила зажигалку. – Но я думаю, что это вся эта зелень может гореть.

Вот теперь Каменная Девочка посмотрела на нее, широко открыв глаза. – Ты хочешь устроить пожар? Это очень опасно!

Рени, несмотря на все свои страхи, болезненно и хрипло рассмеялась. – Иисус милосердный, ребенок, мы окружены этими плотоядными ползучими гадами, ждем конца света, а ты беспокоишься о том, что я сделаю что-то опасное?

Подчиняясь порыву, она наклонилась и поцеловала Каменную Девочку в верхушку ее круглой холодной головы. – Что б ты была здорова. А теперь помоги мне увидеть, не найдется ли среди этих листьев и сучьев чего-нибудь сухого.

Прогнав девчонку для того, чтобы занять ее чем-то – она сама точно сделала бы все быстрее – Рени не могла не вспомнить Стивена. За эти годы Рени выдержала множество битв, вместе с ним делая даже самые элементарные домашние работы, на что уходило вдвое или даже втрое больше времени, чем если бы она сделала их сама, но она твердо решила, что по меньшей мере ее брат не вырастет человеком, который считает, что за него все и всегда будет делать женщина.

Как мой отец, например.И тут же вспомнила те дни, когда она, еще ребенок, видела, как Джозеф Сулавейо приходит домой с работы, усталый, потный, с натруженными мышцами. Когда-то он тяжело работал, вынуждена была согласиться она. Пока не сдался.

– Рени, это сухой? – спросила Каменная Девочка.

– По моему достаточно коричневый, – сказала она, прищурившись. Свет от цветка на потолке был намного слабее, чем от газа. – Разорви его на куски и начинай делать кучу.

Растительность в Тут Во Кусты оказалась настолько живуча, что только через час упорной работы Рени и ее маленькая подруга сумели собрать достаточно сухих листьев, чтобы сделать кучу высотой по колено. Но даже и в ней было больше зеленой краски, чем коричневой. Рикардо Клемент время от времени глядел на них, нелюбознательный, как корзина со стиркой. И не предлагал помочь.

– Если это сработает, – сказала ему Рени с некоторым возмущением, – предполагается, что ты не остаешься сидеть здесь – если не хочешь поджариться, как картошка.

Клемент опять посмотрел в сторону. Синюшный Младенец повернул к ней слепое лицо, как если бы хотел возместить незаинтересованность своего опекуна.

– Дай-ка мне этот большой лист, – сказала она Каменной Девочке. – Неважно, что он зеленый – да, этот. Я буду использовать его как веер, чтобы раздувать огонь. – Рени присела перед кучей изорванных листьев. – Ну, пожелай мне удачи.

– Удачи, – серьезно сказала Каменная Девочка.

Рени зажгла зажигалку и поднесла ее к самому сухому листу, который смогла найти. С облегчением она увидела, как край листа почернел, потом появился легкий дымок. Она держала руки чашечкой вокруг него, защищая от легкого ветерка, дующего из окна, пока не разгорелось настоящее маленькое пламя, потом начала брать один за другим листья из кучи и бросать их в крошечный огонь. Через какое-то время она сообразила, что ей слишком жарко. Тот лист, с которого она начала создавать огонь, похожий на лист плюща и такой же большой и морщинистый, как ухо слона, начал завиваться и чернеть.

– Через несколько минут мы должны побежать на следующий мост, – сказала она Каменной Девочке.

– Тики догонят нас!

– Нет, если не сразу поймут, что происходит – у нас будет хорошая фора. Но мы должны бежать прямо на мост. Ты сказала, что он недалеко.

– Мы не сможем перейти через мост.

– Что? О чем ты говоришь? Я уже спрашивала тебя и ты сказала, что это сработает – мы сможем пересечь реку! – Огонь, хотя еще и сдержанно, уже начал лизать низкий потолок. Занавеска, похожая на орхидею, начала чернеть и сворачиваться на концах. – Я даже не знаю, сможем ли мы остановить огонь. Почему мы не сможем пересечь реку?

– Мост приведет нас в Плохой Дом Жинни.

– Не имеет значения. Я уверена, что там очень страшно, но если мы останемся здесь, Тики в конце концов заберутся сюда и убьют нас.

– Я не хочу идти в Плохой Дом.

– Не спорь, я не оставлю тебя одну. – Она встала и взяла длинный упругий стебель, который приготовила заранее. – А теперь давай в окно, через которое мы пришли. – Рени повернулась к Клементу. – Ты тоже. Время убираться отсюда.

Клемент долгое мгновение глядел на нее, потом встал. Рени опять повернулась к огню. Стеблем она толкнула потемневший лист к стене башни, противоположной окну. Куски пылающих листьев падали сверху и гасли, не в состоянии зажечь темную мокрую траву, листья на стене начали чернеть и морщиться.

– Мы уйдем за несколько минут до того, как станет слишком жарко, – сказала Рени, поворачиваясь, и, изумленная замерла. В маленькой зеленой башенке осталась только Каменная Девочка. – Где Клемент?

– Он вышел вот сюда. – Девочка показала на отверстие на нижнем уровне.

– Иисус Христос! Эти твари его съедят. – Рени шагнула к ежевичной лестнице, горящие листья уже вовсю слетали со стен, в башне повисло дымовое одеяло. У них оставалось всего несколько секунд. Стены горели по настоящему, стало настолько жарко, что даже живые растения вспыхивали как соломенные. Рени заколебалась. Каменная Девочка глядела на нее огромными, наполненными страха глазами. Кто такой Клемент? Убийца и чудовище. Быть может новая версия немного более терпимая, но разве она может рисковать жизнью ребенка ради того, чтобы спасти Клемента от собственной глупости?

Огненная полоса прорезала пол, думать больше некогда. – Наружу, на лозы, – сказала она Каменной Девочке. – Быстрее.

Рени залезла на подоконник и вылезла наружу. Найдя место, где можно было более-менее надежно стоять, она помогла ребенку забраться к себе на плечи. – Держись крепче, – сказала она. – Я должна спуститься немного вниз.

К тому времени, когда голова Рени оказалась ниже подоконника, комната за ней уже ярко горела; пламя разломало потолок и выело несколько дыр в стенах. Наконец Рени почувствовала под ногами первую лозу. После некоторых попыток она нашарила голой ступней еще одну лозу, пониже, и встала на нее, держась за первую руками. Каменная Девочка осторожно слезла на более нижнюю извилистую веревку, и они обе закачались над темнотой и суетящимися Тиками.

– Через минуту вся башня будет в огне, – прошептала Рени, – так что нам надо уходить. Если нам повезет, пламя перекинется на этих тварей и отвлечет их – быть может даже убьет некоторых, если совсем повезет!

Они осторожно отошли метров на двадцать от башни, верхушка которой превратилась в горящий факел, ветер срывал с нее искры и осыпал ими все вокруг. И тут Каменная Девочка дернула одеяло Рени. – А что будет, когда она упадет? – спросила она.

– Шшшш! – Рени пыталась остановить опасное раскачивание, которое началось после того, как ребенок дернул ее. Мигающий красный свет, лившийся из растительной башни, освещал все вокруг, и их в том числе, и она боялась, что кто-нибудь может заметить их. – Я уже говорила тебе! Пожар, суматоха, дым, огонь – все это должно будет отвлечь всех этих чудовищ, и мы убежим.

– Но и все лозы упадут, верно?

Рени замолчала, все еще раскачиваясь из стороны в сторону. – Черт побери!

– Ты сказала плохое слово!

– Боюсь, я еще много чего скажу. Разрази меня гром, разве можно быть такой глупой? – Она изо всех сил заскользила по лозе. Она сообразила, что они вообще сумели уйти так далеко только потому, что огонь распространялся вверх намного быстрее, чем вниз, к тому месту, где лозы выходили из башни.

Рени посмотрела на землю под ногами, прикидывая, куда они упадут, когда лозы ослабнут, и у ней возникло ощущение, что все белые твари собрались прямо под ними, сплетаясь и расплетаясь на ежевике как дельфины, сопровождающие корабль.

– Быстрее, – прошипела она Каменной Девочке. – Если будет слишком тяжело, лезь ко мне на плечи.

Началась гонка наперегонки с огнем, и Рени очень хотелось, чтобы у нее было время изучить это переплетение лоз, прежде чем лезть на него. Каждая лоза отстояла от другой достаточно далеко, но не всегда одна над другой: случалось, однажды они сумели пройти около дюжины метров по одной лозе, используя вторую как перила, пока эта вторая не стала ниже первой. Каменной Девочке опять пришлось забраться на спину Рени, потому что расстояние между лозами иногда становилось слишком большим.

Что-то зажужжало и треснуло у подножия башни, и нижняя лоза угрожающе провисла. Она еще держалась, и Рени даже могла стоять сравнительно прямо, но внезапно лоза очень ослабла. Рени взглянула назад и увидела на месте верхушки башни столб пламени, бивший в небо на дюжину метров, потом огромный горящий факел покачнулся и начал падать. Кто-то или что-то услышало ее панические мольбы, потому что он упал далеко от переплетения лоз, на которых стояли она и Каменная Девочка, но вся система содрогнулась. Лозы стали прыгать как оборвавшиеся струны, и Рени пришлось вцепиться обеими руками в верхнюю и повиснуть на ней, сохраняя равновесие, а Каменная Девочка, сидевшая на плечах, закачалась и едва не упала.

У них оставалось всего несколько секунд, и Рени молча выругала себя за то, что выбрала самые длинные лозы. Она хотела оказаться как можно дальше от башни прежде, чем придется спускаться на землю, но сейчас отчаянно хотела, чтобы поблизости была крыша, на которую можно прыгнуть. Она сосредоточилась на ходьбе, стараясь видеть каждый будущий шаг в неясном мигающем свете. Каменная девочка, тихонько всхлипывая, крепче схватилась за нее.

В следующее мгновение она почувствовала, что верхняя лоза натянулась под ее рукой, как если бы по ней кто-то сильно ударил. Рени мгновенно отпустила ее.

– Держись! – крикнула она и повисла, ухватившись руками и ногами за нижнюю лозу. Вес ребенка тянул ее вниз, но Рени намертво вцепилась в лозу, как и Каменная Девочка. Пока они болтались спиной вниз, верхняя лоза со страшным треском лопнула, и мгновением позже оторвавшийся конец, похожий на бич из красной бычьей кожи, пронесся мимо, улетая от упавшей башни. Рени почувствовала, как он больно хлестнул ее по пальцам.

Могла бы лишиться головы,мелькнуло в голове. Мимо просвистел со скоростью пули еще один гибкий кабель. Надо падать, с ужасом поняла она, иначе…

На этот раз времени на предупреждение не было. Рени разжала пальцы, и тут же там, где она висела, ударила еще одна лоза. Они, крутясь, падали вниз, и вокруг шипели лозы, проносясь мимо.

Они приземлились во что-то вроде густых кустов, но Рени все равно почувствовала, что из нее вылетел весь воздух, как будто ее ударила гигантская рука. Долгое мгновение она не могла вздохнуть, и только лежала, уткнувшись лицом в колючие листья.

Наконец она сумела с трудом встать на ноги, и увидела, что упавшая горящая башня превратилась в огромный костер метров в пятьдесят в ширину, усики огня уже тянутся к окружающей его растительности. Некоторые Тики, застигнутые врасплох, вспыхнули – она видела горящие тела, извивающиеся на земле – но большая часть взволнованной массой окружила огонь.

Каменная Девочка застонала. – Как ты? – прошептала Рени. – Ничего не сломала? – Малышка вроде была способна ходить, но не встала. Рени наклонилась, взяла ребенка в руки и выпрямилась. – Куда? – Каменная Девочка простонала опять и показала дорогу. Рени побежала.

Бежать было трудно, тем более в темноте, под ногами было много самых разных растении и мало твердой земли, ежевика, лозы, корни деревьев были повсюду, хватали за ноги, тянули к ней кровожадные пальцы. Через несколько сотен метров Рени поняла, что дальше бежать не в силах, дыхания не было, порезы на ногах болели. Она остановилась, посадила ставшую такой тяжелой девочку на пружинистые листья и посмотрела назад. К счастью, растерянные Тики все еще кружились вокруг быстро распространяющегося огня, и ни одного поблизости не было.

– Ты можешь идти? Я больше не могу нести тебя.

– Я… может быть могу. – Малышка встала. – Мне кажется, я повредила ноги.

– Просто попробуй. Если ты не сможешь, я попробую понести тебе. Нам надо торопиться. Я не знаю, насколько огонь отвлечет их.

Они зашагали, торопясь уйти как можно дальше от огня. Поцарапанные ноги Рени жгло как огнем, но она перестала обращать на них внимание, потому что все равно ничего нельзя было сделать. Беги или умри, подумала она . Как всегда, начиная с того мгновения, как мы вошли в эту чертову сеть. – Мы идем туда, куда надо? – спросила она ребенка. – Ты можешь сказать?

Каменная Девочка, не отвечая, упорно брела вперед. Рени оставалось только доверять ей.

Быстрый взгляд назад, и по ней пробежала волна ужаса: на этот раз она точно увидела за собой бледные тени. Она понятия на имела, могут ли Тики идти по следу, или даже вообще те ли это твари, которые окружали башню, но все это будет неважно, если они подойдут достаточно близко и увидят ее или девочку. Она никогда не сможет обогнать этих бледных монстров – она уже видела их потрясающую скорость.

Из темного кустарника за ними появился какой-то силуэт. Рени тревожно вздохнула, опустилась на колено и бросила Каменную Девочку лицом вниз на землю. Она отчаянно зашарила вокруг руками, пытаясь найти что-нибудь, что можно использовать как оружие – она уже знала, что оружие здесь бесполезно – но ожидаемой атаки не последовало.

У тени перед ней оказалось лицо.

– Клемент! Как ты… тебя не!.. – Мастер Грааля все еще держал в руках странного синего младенца, хотя и почти не видимого в ночи. – Они за нами, – сказала Рени. – Я видела их. Тебе надо бежать, как и нам.

– Я… жду.

– Чего? Что тебя съедят?

Клемент покачал головой. – Я не знаю… правильное ли это место. Я… мы… не чувствуем….

Рени вскочила на ноги, и подняла тихо плачущую Каменную Девочку. – Нет времени. Делай что хочешь, черт тебя побери. – Он взяла малышку на руки, странное отражение Клемента и его безобразного младенца, и опять побежала.

Через какое-то время Рени поглядела назад, уверенная, что увидит белых гигантских червей, преследующих их, и не увидела ничего, кроме бесконечной растительности. Она уже не доверяла собственным глазам. Легкие горели. И казалось невозможным поверить в то, что на свете есть что-нибудь другое, кроме бега через этот бесконечный кошмарный мир.

Она пошла шагом, тяжело поднимаясь по длинному склону, отсюда пожар в городе казался маленькой огненной монеткой в черной ночи, и тут Каменная Девочка внезапно посильнее обхватила ее шею.

– Я чувствую его, – сказала малышка. – Мы почти на месте.

По вершине холма бежала высокая стена, сделанная из листьев, как и все остальное в Тут Во Кусты. Рени остановилась и оперлась на нее, отчаянно пытаясь вдохнуть в грудь новый воздух, прежде чем перелезать через стену. Посмотрев назад, она увидела Клемента, медленно поднимающего на холм; он находился в паре сотен метров от нее. За ним, быстро приближаясь, по траве скользили полдюжины Тиков, похожие на бледные искры. Она видела их совершенно отчетливо. Они двигались быстро и согласованно. Охотились ли они на Клемента, или на Рени и ее маленькую подругу, но они точно кого-то преследовали.

Рени неприлично выругалась. Она подняла маленькую девочку, ставшую втрое тяжелее, на верхушку изгороди, убедилась, что она держится и полезла сама. Она едва могла держаться прямо, но, неизвестно откуда, все-таки нашла силы для подъема.

Сверху она увидела благословленную реку, которая текла совсем рядом с подножием холма, ее черная вода змеилась среди бесконечной ежевики. Она оглянулась назад, и увидела, что Тики огибают яму у подножия холма, и уже почти догнали Рикардо Клемента. Взбираясь по склону вверх, как охотничьи собаки, они быстро догнали его, потом разделились, как если бы он был деревом на их пути. Не задержавшись ни на мгновение, они поскользили дальше, к тому месту, где Рени все еще сидела на верхушке стены, ошеломленная увиденным.

У нее оставалась время только для еще одного испуганного ругательства, потом она схватила Каменную Девочку, опустила ее достаточно низко, чтобы та сумела спрыгнуть на землю, потом спрыгнула сама и заскользила через колючие кусты.

– Где мост? – крикнула она. – Они прямо за нами.

Малышка вытянула руку, указывая путь немного в сторону по склону. Тики уже перелетали через стену, как пальцы тумана, катящие вниз со склона горы. Рени схватила ребенка на руки и помчалась изо всех сил.

К тому времени, когда они достигли линии густого кустарника, растущего вдоль реки, Рени уже слышала, как трещит трава под их преследователями.

– Там, – пропищала Каменная Девочка.

Мост оказался почти невидимым. Как и все в Тут Во Кусты, он был сделан из живых веток и листьев: из толстого ствола посреди реки влево и вправо протянулись живые арки. Рени пробежала последние несколько шагов и, с ребенком в руках, прыгнула на конец моста. Только тогда, когда вода была уже под ней, она рискнула обернуться назад.

Тики остановилась у берега реки, хотя точно знали, что она там. Они несколько раз пытались заползти на мост, но что-то держало их на берегу.

– Похоже мы в безопасности, – выдохнула Рени. – Кажется… нам надо что-то сказать… прежде, чем переходить. Про… серого гуся?

– Я не хочу пересекать мост.

– Мы должны. Мы не можем вернуться назад – посмотри на этих тварей! Они нас ждут. – И при этом не хотят Клемента. – Пошли, – сказала она ребенку. – Все будет хорошо.

– Нет, не будет, – прошептала Каменная Девочка, но, сдавшись, пропела песенку про серого гуся. – Это Плохой Дом, – сказала она, закончив. – Мост приведет нас в Плохой Дом.

– Он не может быть хуже этого, – Рени повернулась к центру реки.

– Может, – сказала маленькая девочка. – Еще как может.

Ее не удивили туманы, которые поднялись, когда они оказались около середины пролета, не удивило и то, что река исчезла под ними и ее журчание стала тише неровного дыхания самой Рени, но внезапная темнота все-таки оказалась сюрпризом. Немногие далекие звезды резко мигнули и погасли, темное небо потекло вниз и накрыло мир чернильной тьмой. Потом первый силуэт того, что маленькая девочка назвала Плохой Дом Жинни появился из темноты, и Рени должна была признаться, что такого она совсем не ожидала.

Она наполовину ожидала что-нибудь в духе детских песенок – причудливый пряничный домик, возможно слишком большой или даже расползшийся на весь мир, как во вселенной Дома, акры зубчатого пирога с марципановой начинкой – но никак не ожидала невероятной странности Плохого Дома.

Формы не было. Она видела только странные серебристые вспышки, как будто луч света, вылетавший из неведомого источника, на мгновение рисовал изгибы и углы – тонкие полукруги и плоскости, которые появлялись и исчезали, как будто весь мир постоянно поворачивался. Все казалось вывернутым наизнанку, как если бы только что появившаяся иллюзия внешней формы в следующий момент – или может быть в тот же – сменялась почти невообразимой инверсией, развертывающейся в воображаемом пространстве любой ограничивающей стены. В этих вспышках чувствовалась даже округлая, неуловимая форма, парадоксально запечатанная и скрытная.

Она не только не видела моста под ногами, но и не чувствовала неровной растительной конструкции, на которой стояла еще несколько мгновений назад. Осталось только чувство моста, идея пространства между ней и… этим местом. Плохой Дом. И туман становился все гуще.

Она сообразила, что больше не чувствует руки Каменной Девочки в своей. – Где ты? – спросила она, – потом отчаянно крикнула: – Каменная Девочка? – Никто не ответил. Рени остановилась, даже отступила на несколько шагов, вытянула руки в стороны, пошарила ими в воздухе, ничего. Она прислушалась, сердце грохотала слишком сильно, и решила, что слышит детский плач – но не за собой, а далеко впереди.

Испуганная и пристыженная, Рени едва могла думать. Она привела девочку сюда, вопреки ее желанию, и потеряла ее. И она не могла отступить, несмотря на все инстинкты, требовавшие немедленно бежать обратно.

Она пошла вперед, в темноту. Плохой Дом открылся перед ней и сомкнулся вокруг нее. Они объединились.

Все это она уже испытывала раньше, но она оказалось в том, чего она никак не могла ожидать – ее сжала пустота, с такой силой, что, испугавшись, она почти сдалась в первое же мгновение. Та самая ледяная хватка, которая, наверняка, убила старого хакера Сингха,подумала она, цепляясь за остатки рациональности. Она уже чувствовала ее раньше, чувствовала и выжила, и все равно, казалось, находилась в одном выдохе от полного уничтожения сознания, от смерти.

Я внутри него,поняла она. Иного, операционной системы. Не в том, что он сделал – в нем самом!

Понимание привело ее к еще более ужасной мысли, которая почти взорвала душевное равновесие, за которое она изо всех сил держалась . Неужели это именно то, что он чувствует все время? Неужели весь этот ужас и означает… быть Иным?

Как если ее открытие разбило совершенный черный кристалл, темнота распалась на куски и слегка отступила. Куски самым разных видений пронеслись сквозь нее, некоторые настолько быстро, что казались потоком лазерных лучей, пронзавших насквозь ее сознание, другие более материальные, даже показавшие себя, но только на мгновение, как если бы она попала во вселенную сломанных зеркал и видела отрывки из тысяч самых разных сцен.

И еще детские голоса, на сотнях языков кричавшие от страха и боли, и взрослые голоса, воющие от ужаса и гнева, перекошенные страхом лица, взрывы жестокого холода и обжигающей жары. Потом вспышки замедлились, стали более регулярными, как будто время и пространство вновь вернулись в свои берега. Она находилась в белой, ярко освещенной комнате. Глубокие голоса кричали, громко и непонятно, как рев могучего водопада, гигантские искаженные лица давили на нее. Потом все содрогнулось, сама вселенная поперхнулась и захлебнулась рвотой, лица унеслись прочь, вопя и истекая кровью.

Голоса кричали. Белое и красное. Белые стены с красными кровавыми пятнами. Низкие лающие голоса взрослых, переходящие в крик. Кровь превращается в висящий в воздухе туман. Темные формы падают на пол и извиваются.

Рени оказалась внутри ужаса, тонула в нем, но он не был направлен на нее. Он просто был, и она казалась самой себе слабеющим пловцом, болтающимся в бушующем океане.

Повисни на чем-нибудь, сказала она себе. Держись за что-нибудь. Палку, любую. Утонешь.

Стивен.

Но в это безумное мгновение она никак не могла вспомнить, кто такой Стивен, кто он ей. Быть может он – одно из тех искаженных лиц, кричавших на нее?

Мой брат. Маленький брат.

Она схватилась за эту мысль, бросила на нее весь свой вес, весь страх, бивший ее, всю темноту и кричащее безумие, колотившее ее. Она изо всех сил строила что-то – Стивена, с его блестящими глазами, коротко остриженными волосами и оттопыренными ушами, расхлябанной походкой, подражающей походке более взрослых подростков, отчего он выглядел еще более по-детски. Этот кошмар, замерзший ураган ужаса, схватил его. Это она не забудет никогда. Она не может это забыть.

Я хочу, чтобы он вернулся обратно. Если бы у нее был рот, она бы прокричала эти слова. Я никогда не сдамся и не перестану его искать. Тебе придется убить меня, как ты убил всех остальных.

Темнота рухнула на нее ледяной лавиной, все образы исчезли, острия безумия заледенели, превратились в что-то более смертельное и намного более неумолимое.

Стивен, подумала она . Я пришла сюда за ним. Он не твой. Мне не важно, кто ты такой, что они с тобой делали, как они построили тебя. Он не твой. Ни один из детей не принадлежит тебе.

Темнота давила на нее, пыталась заставить ее замолчать. Рени чувствовала, как исчезает, впутывая в себя холодное отчаяние, бесконечное, как путешествие через вселенную.

Меня не остановить.Это была последняя мысль – ложь, жалкая похвальба, потому что все, чем она была.. . останавливалось…

И тогда темнота стала чем-то другим.

От нее осталось так мало, что долгое время она могла только лежать с зарытыми глазами, вытянувшись во весь рост, пытаясь не вспоминать, кто она такая или где находится, да и почему ее вообще должны заботить такие мелочи. И только звук далекого плача заставил ее вернуться к жизни.

Рени открыла глаза и очутилась в сером мире. Первое, что она отличила, оказалось вертикальной тенью, более темной по одну сторону от нее, чем по другую. Только через несколько секунд головокружения и размышлений, она наконец поняла, где находится.

Она лежала навзничь на узкой тропе из твердого камня, бегущей вдоль края каменной стены; тропа штопором вилась по черной горе, уходя как вверх, так и вниз. Но как будто для того, чтобы доказать, что любой из этих миров является извращением настоящего, эта тропа вилась вокруг внутренней кромки огромной круглой дыры: за тропой лежала огромная пустая чернота, но, как ей показалось, она различала на той стороне такую же стену.

Яма, подумала она. Я на тропе, ведущей на дно какой-то громадной ямы.

Колодец,вспомнила она мгновением спустя. Каменная Девочка говорила, что мы должны идти к Колодцу.

Откуда идет свет?

Рени посмотрела вверх и во мраке, высоко над собой увидела звезды, много звезд, целый круг, который, как она поняла, должен быть верхушкой ямы. Очень большой, широкий круг, и у ней на мгновение вспыхнула надежда, что он близко. Увы, надежда исчезла, как только она увидела далеко вверху другую сторону Колодца. Понадобится много часов, чтобы добраться до верхушки, даже если огромная дыра ближе к масштабам настоящего мира, а не к невообразимо высокой черной горе, на которой она уже была.

Похоже, это и есть черная гора – только перевернутая, отраженная, верх стал низом… все наоборот… подумала она, но тут услышала приглушенный звук рыдания, плач маленького ребенка.

Каменная Девочка. Она где-то ниже меня.

Рени попыталась встать, застонала, попыталась опять. Тело, казалось, стало мешком с водой, который может разлететься на куски от малейшего движения. А у шеи не было сил держать тяжелую голову.

Тем не менее с третьей попытки она встала на ноги. Тропа был неровной, но достаточно широкой, а странные туманные звезды давали достаточно света, и она могла идти сравнительно безопасно.

Плач пришел опять, еще и еще. Рени похромала вниз, минуты сложились в час, и она уже начала бояться, что из-за какого-то акустического трюка она уходит от источника шума, который, на самом деле, находится выше ее. И только то, что сам Колодец, если это действительно был он, постепенно становился все уже, и стена напротив казалась все ближе после каждого круга удерживало ее от отчаяния.

Наконец, когда ее полностью истощенные тело и мозг были готовы сдаться, она нашла дно Колодца. Но до него было не добраться.

Тропа заканчивалась на каменной площадке, висевшей в десяти или пятнадцати метрах над основанием дыры; по грубому камню шелестел поток черной воды, покрытый пятнами приглушенного синего света. За этой маленькой рекой сидела, сгорбившись, маленькая фигурка.

– Это ты? – спросила Рени. Фигурка не посмотрела вверх. Со своего каменного гнезда Рени слышала тихий плач, призрачный и разрывающий сердце. – Каменная Девочка?

Маленькая фигурка не ответила. На мгновение Рени испугалась, что это очередная иллюзия, что она ошиблась, приняв валун на дне этого самого бессмысленного места в самой бессмысленной из всех вселенных за ребенка, потом опять послышался тихий плач, прилетевший из ниоткуда, такой жалостливый, что ей оставалось только лечь здесь, умереть и решить все проблемы, раз и навсегда. Потом ребенок посмотрел вверх.

Это был Стивен.