Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 69 страниц)

ГЛАВА 40
Третье Сердце Цербера

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ДЕТСКИЕ ИНТЕРАКТИВНЫЕ ШОУ: HN, Hr. 2.0 (Евр, СевАм) – «Пиппа выращивает картошку»

(изображение: Пиппа и Пурди ищут Треснувшую Мотыгу)

ГОЛОС: Пиппа хочет выращивать цветы, но Плутишка Кролик прячет его орудия. Также показывается короткий эпизод с Магической Счетной Шкатулкой, и, когда ветер дует, колыбель раскачивается, ветка ломается и ребенок падает вниз ребенок падает вниз ребенок падает вниз…

– ПРОСТО оставайтесь на месте, – сказал ей Катур Рэмси. – Я не думаю, что дым доберется до вашего склада, но держите мокрую тряпку недалеко от себя, на всякий случай.

– Судя по моим вычислениям, дым наполнит весь подвал, – сказал Бизли. – Более чем наполнит.

– Селларс хотел, чтобы никто не мог сразу туда войти и проверить, что там за огонь – особенно потому, что там не будет никакого огня.

Ольга посмотрела на вентиляционное отверстие высоко в стене склада. – Ты уверен, что я не задохнусь здесь? Или в одном из лифтов?

– Верь мне, леди, – проворчал Бизли.

– Верить тебе? – Ольга очень устала и нервничала. В последние сорок восемь часов она спускалась и поднималась на лифтах столько раз, что начала искать взглядом номер этажа каждый раз, когда входила в дверь. При одной мысли о том, что дымное облако может вырваться из воздухопровода, ее охватывал ужас. – Почему я должна верить тебе? Откуда ты взялся – и кто ты такой?

– Он друг, – торопливо сказал Рэмси. – Он…

– Я агент, леди. Ты не знала?

– Что? – Ольга попыталась разобраться. – Театральный агент? Тайный агент? Что за агент?

Он шумно вознегодовал, как будто мультяшка пукнул. – Программный агент – я программа. Виртуальной помощник, Инфожук, продукт Фансмарт Интертеймент. Черт побери, Рэмси, ты не сказал ей?

– Я… я не… мы так торопились…

– Успокойтесь, пожалуйста. Вы… вы передали все вымышленному персонажу? – Что-то укололо ее память. – Инфожук. Да это же детская игрушка! Мы продавали ее на Дядюшке Джингле. Много лет назад.

– Эй, леди, я не самая новая программа из ящика, но я по прежнему самый лучший.

– Мистер Рэмси, я не могу поверить, что вы все это сделали со мной. – Выглядело похожим на предательство. В первый раз за много дней напряжения и опасности на ее глазах появились слезы. – Моя безопасность – игрушке?

– Миссис Пирофски… Ольга. – Рэмси запинался и раскаивался, как мальчишка, пойманный во время кражи. – Мне жаль, действительно очень жаль. Вы правы, я должен был рассказать вам. Я бы и рассказал вам, но все произошло слишком быстро. Бизли не детская игрушка – его очень сильно улучшили. И сейчас я работаю с ним…

– Нет, это детская игрушка, мистер Рэмси. Мы продавали эти чертовы штуки на моем шоу. Бог мой, его доставали из ящика с картинкой, на которой был нарисован маленький мальчик, говорящий "Вау! Мой новый лучший друг." Если бы у вас был клиент, чья жизнь зависела бы от результата судебного заседания, неужели бы вы доверили вести это заседание Судье Джинглу из "Играй в Суд"? Я так не думаю. И вы просите меня доверить свою жизнь этому… Джеку-попрыгунчику?

– Мне тоже приятно было познакомиться с тобой, леди.

– Ольга, все совсем не так, честное слово. – В голосе Рэмси прозвучала паника, и это немного уменьшило ее гнев. Он так старается. Немного туповатый, быть может, но симпатичный молодой человек, который есть то, что он есть, и все еще в том возрасте, когда люди думают, что могут поспорить с жизнью, совершая правильные поступки.

Но жизнь никогда не спорит с тобой,подумала она. Жизнь поднимает тебя как прибой, каждый раз все выше и выше.

– Но кто же обманул меня? – сказала она вслух и засмеялась. – Я пришла сюда из-за голосов в голове, голосов призрачных детей, которые говорили со мной. Я пробралась сюда как шпион. Мы собираемся поджечь дом самого богатого человека в мире – как бы случайно. Почему бы детской игрушке не руководить операцией? Давайте сделаем это.

– Я говорил вам, Ольга, мне очень жаль, простите меня. – Рэмси неправильно оценил перемену в ее настроении и принял оживление смертника за чистый сарказм. – Я могу помочь вам, но только вместе с Бизли…

– Я уже сказала, что мы продолжаем, мистер Рэмси. Почему нет? – Она опять засмеялась. И почувствовала себя почти хорошо. – Лучше рискнуть сломать шею, чем никогда не увидеть неба, как обычно говорил мой отец.

На мгновение наступило молчание. – Знаешь, леди, – восхищенно сказал Бизли, – у тебя есть стиль.

– И это все, что у меня есть, сейчас. Но спасибо тебе.

– Значит… значит мы готовы начать? – Голос Рэмси прозвучал так, как если бы он был на несколько улиц позади. – Включаем дымовое устройство?

– Бомбу? Да. Почему нет?

– Мы будем очень осторожны, Ольга. У нас есть диаграммы работы вентиляторов – и мы будем пристально следить за…

– Пожалуйста, мистер Рэмси. Катур. Давайте начнем, пока я не потеряла терпение.

– Хорошо, хорошо. – Он глубоко вдохнул. – Бизли, начинай.

– Поехали. Три, два, один – бинго! – Какое-то время он молчал, глядя на что-то. Ольга не могла не спросить себе, что такое программный агент – формы? Цвета? Или просто собрание данных, влекомое информационными волнами, как актиния океанскими течениями? – Огого! Зажигание! – радостно сообщил агент.

Ольга закрыла глаза и стала ждать.

– Не нужно ли было мне ждать в лифте? – спросила она, когда дверь за ней закрылась. – Чтобы сэкономить время?

– У нас уже три этажа в дыму, босс, – сообщил Бизли. – Быстро движется вверх. Как только дым появляется на диаграмме, я отключаю пару герметических клапанов.

– Слишком рискованно, – сказал Рэмси, отвечая на вопрос Ольги. – Но именно поэтому наше начальное положение было близко к верху. Мы не хотим привлекать внимания больше, чем необходимо, поэтому подождем, пока охранники не начнут бороться с пожаром. Бизли, какие-нибудь сигналы тревоги?

– Да, целая пачка. Селларс приготовил несколько вирусов, чтобы еще больше запутать их – изменять выходные коды тревоги, посылать им неправильные полномочия или давать неправильную информацию о том, что происходит. Они даже еще не сообщили собственным пожарным на военной базе. Потребуется по меньшей мере четверть часа, прежде чем кто-нибудь на острове сообразит, что происходит, а то и больше.

Блеющий шум уже пробивался через стены, автоматические сигналы тревоги включались один за другим, как будто само здание распухло от дыма и порывалось убежать.

– Начинаем, – сказал Рэмси. – Ольга, набирайте номер этажа и посмотрим, сработают ли изменения в вашем значке.

Так она и сделала, а потом прижала руки к ушам. Сигнал тревоги вышел на новый уровень. – Я почти не слышу вас! – Ей представилось, от звука стены трясутся, как дым на нижних этажах, служащие бегут в ужасе, немногие оставшиеся уборщики, тоже – бедный Джером!.. – Что происходит с народом внизу? – спросила она с внезапным недовольством. – Вы сказали, что дым не ядовит, но смогут ли они дышать, когда он заполнит все вокруг?

– Он не заполнит все вокруг, – проворчал Бизли голосом таксиста. – Я вентилирую – и в любом случае все выглядит не так плохо. И весь остров уже позвонил в охрану.

– Вы движетесь, – с облегчением сказал Рэмси, кого лифт начал подниматься.

– Я знаю.

– О, простите. Я просто вижу вас. Вверх, вверх, вверх. – Он как будто пропел. Ольга чувствовала себя так, как если бы из нее вытекло все мужество.

– В офисе охраны остались люди?

– Не похоже, – сказал ей Рэмси. – Скорее всего они пытаются вывести людей из здания.

– Много движения на лестницах, и ни малейшего движения на мониторах этажа с охраной, – сказал Бизли. – Но когда дверь откроется, не иди прямо внутрь, поняла?

Мной командует игрушка,подумала она. – Поняла.

Она ждала в лифте на сорок пятом этаже, чувствуя за спиной Бизли и Рэмси, как незримых ангелов. Тревога все еще мычала. Им даже не нужно звонить на материк, предупреждая о тревоге, подумала она . Их и так слышит вся Луизиана.

– Все еще никакого движения, – сказал Бизли. Дверь зашипела и открылась.

В элегантно освещенной приемной не было никого, но блестящий стол, раньше показывавший картины природы, теперь стал картой этажей с запасными выходами, мигавшими красным. Здесь тревога была казалась более далекой, как если бы верхняя часть здания была выстроена из более тяжелого, звуконепроницаемого материала, но работала дублирующая система сигнализации, и иррационально спокойный женский голос советовал тем, кто его слышит "немедленно идти прямо в предназначенную для вашего этажа область эвакуации".

У кое-кого из нас нет области эвакуации, дорогая. Дверь в задней стене прочитала ее измененный значок и, зажужжав, открылась. Несмотря на заверения Бизли она вошла внутрь с таким же чувством, с каким дрессировщик входит в клетку с непредсказуемыми животными.

Охранников не было, неоновые данные-иероглифы сверкали на плексигласовых стенах, как следы наскальные рисунки исчезнувшей расы. Спокойный женский опять и опять требовал от нее идти в "область эвакуации", но Ольга попросту игнорировала его.

Она вставила свой значок в считыватель, вделанный в толстый пластик. Дверь немедленно открылась, как будто радуясь ее визиту. Она быстро пересекла застекленную область и подошла к черной фибрамической колонне, которую видела в первый раз. Как и ожидалось, так была дверь лифта и перед ней черная панель считывателя. Она затаила дыхание и вставила значок. Мгновением позже дверь скользнула в сторону, открыв кабину, стены которой были покрыты дорогой кожей.

– Сработало! – Голос Рэмси прозвучал так, как будто и он затаил дыхание.

– Откуда вы знаете? Не было ни единого звука.

– Кольцо. Я вижу то, что передает камера, потому что это нам понадобится. Я видел, как дверь открылась.

Но дверь, о которой они говорили, опять закрылась, на этот раз за ней, и лифт медленно пополз вверх. Три секунды, пять, десять…

– Нам нужно подняться только на один этаж, – сказала она. – Почему так долго?

– Высокие этажи, – сказал Бизли. – Кстати, тебе понравится – они эвакуируют тьму народа через главную дверь, прямо сейчас. И нет никакого огня, даже намека. Я думаю, Селларс должен был предусмотреть еще что-нибудь, чтобы они все сбежали.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Рэмси.

– Скажу когда узнаю.

Лифт остановился. Дверь открылась в тамбур. Короткое записанное сообщение об сохранении секретности и поддержании чистоты сражалось объявлением об эвакуации, потом сдалось и замолчало, когда дверь тамбура ответила на ее значок и с шипением скользнула в сторону. Ольга вышла наружу.

Сначала она подумала, что смотрит сетевой фильм, какой-нибудь научно-фантастической эпик с полным погружением. Потребовалось как следует напрячься и убедить себя, что все это настоящее. Весь этаж представлял из себя открытую комнату с несколькими колоннами, которые нарушали то, что казалось десятками тысяч квадратных метров пола, почти полностью покрытого механизмами. Машинный зал не имел окон, только непрерывный изгиб белых стенных экранов, которые показывали карты с путями выхода из здания, вытеснившие обычные сообщения программ. Огромное помещение, в котором было тихо, как в музее после закрытия, если не считать, конечно, спокойного голоса робота. И совершенно нереальное.

Но оно былореально.

"… прямо в предназначенную для вашего этажа область эвакуации. Повторяю, это не учебная тревога…"

– Боже мой, – сказала Ольга. – Оно огромно.

– Поднимите кольцо, – сказал Рэмси, резким от беспокойства голосом. – Мы видим только пол.

Она сжала руку в кулак и подняла руку, бесцельно направив ее на ряд молчаливых машин. Она думала, что коллекция механизмов на более низком этаже была весьма впечатляющей, но в сравнении с этой казалась тостером на фоне океанского лайнера. – Что… что я должна сделать?

– Не знаю. Бизли?

– Я плохо вижу картинку, – проскрипел агент. – До дури всяких эффектов, ни хрена не понять. Но я попробую разобраться. Просто иди вперед. И дай мне видеть обе стороны, секешь?

Ольга начала ходить вперед и назад, как будто ее вела вытянутая рука, мимо сверкающих машин, безусловно стоящих миллиарды кредитов. Пять минут, десять, она все ходила, рука затекла, начала болеть. Невольно она спросила себя, появились ли уже пожарные, и через сколько минут охранники вернутся к своим экранам. Дважды она останавливалась перед предметами, которые заставляли предположить, что служащие были здесь совсем недавно и в спешке убежали – выглядящий очень дорогим маленький блокнот, затерянный посреди машин, все еще подсоединенный к порту, и, в двадцати метрах от него, осколки стакана с кофе, лужа еще дымилась.

Она только что нашла третий артефакт, бесформенный кусок синтетической материи, который, решила она, остался от головной повязки какой-нибудь уборщицы, как Бизли сказал: – Босс, я думаю, что нашел.

Она посмотрела туда, куда указывал ее кулак, и увидела башню, мало чем отличающуюся от других, разве что вокруг нее змеилось больше-чем-среднее количество фиберлинковых кабелей. – Это?

– Стоит попробовать, – сказал Рэмси. – Бизли, если ты ошибся, произойдет ли что-нибудь плохое?

– Здание взлетит на воздух. Не бе, шучу.

– Клево, – глухо сказала Ольга. Странное место ужасно нервировало ее, а тут еще этот идиотский голос с предупреждением…

– Извини. Орландо любит такие шуточки. – Отпустив это непонятное замечание Бизли начал указывать, куда поставить загадочный ящичек Селларса. Как и раньше, пришлось несколько раз менять положение, пока инструктор – в первый раз Селларс, на этот раз Бизли, и если Бизли был программой, то, интересно, кто же такой Селларс? – не удовлетворился; ящик звякнул, коротко затрясся и прилип.

На какое-то время наступила полная тишина и Ольга уже начала паниковать. – Катур, вы еще там? Катур?

– Я здесь, Ольга. Бизли, это правильная машина? А?

Опять молчание, на этот раз более долгое. Рэмси несколько раз окликал Бизли, с возрастающим беспокойством. Прошла минута, и только тогда Бизли вернулся к жизни.

– Вау! – сказал он, его голос изменился, и сильно изменился. – Хотел бы я выругаться, но, как леди правильно заметила, я игрушка, детская игрушка. Но это-совершенно-невероятно.

– Что именно? – спросил Рэмси.

– Это место – поток данных большого города, зуб даю.

– Какого города?

– Ну, не настоящего города, – проворчал Бизли. – Не будь занудой. Я говорю о пропускной способности. Потрясуха! Целая световая ферма на крыше здания – пачка лазеров, которых ты никогда не видел, сжимателей данных, передатчики, бешенная скорость. И все очень запутанно – какой-то вид супермощных цезиевых лазеров, судя по схемам. Хочешь, я исследую их?

– Не сейчас, – сказал Рэмси.

– Что это? – спросила Ольга. – Все эти данные – это сеть Грааля, о которой говорил Селларс?

– Не спрашивай меня. – Голос Бизли прозвучал почти сердито. – Я не в теме. Но ты даже не представляешь себе, какие данные качаются через это штуку.

– Но разве Селларс не подготовился?..

– Леди, слушай здесь. Я не знаю, что собирался делать Селларс. Он не оставил никаких заметок о том, что собирался сделать, если доберется до нее. И даже со всеми примочками, улучшениями и добавочными возможностями, которыми оснастил меня Орландо, я ничего не понимаю в этой системе – все равно, как попытаться пропустить все данные Юнайтед Телеком через счеты!

Игрушки не говорят так убедительно, подумала Ольга. И он нашел совершенно замечательную метафору. – И что нам делать? Мистер Рэмси?

– Я… мне кажется, мы сделали все, что могли, – сказал адвокат. – До тех пор, пока не сможем связаться с Селларсом. Бизли, а ты не можешь, не знаю как, подключиться к этой силе и использовать ее – ну хоть как-нибудь?

Агент только хмыкнул.

– Хорошо, – сказал Рэмси. – Тогда, я полагаю, мы действительно сделали все, что могли. Отличная работа, Ольга. Будем надеяться, что это к чему-нибудь приведет – быть может Селларс вернется назад и у него будут идеи, как можно использовать эти механизмы. – Голосу Рэмси не хватало уверенности. – А сейчас мы можем только развернуться…

Ольга оглядела огромное помещение. – Еще нет.

Рэмси потребовалось несколько мгновений, чтобы услышать то, что она сказала. – Ольга, через несколько минут здесь будет не протолкнуться от пожарников и копов, не говоря уже об охранниках Джи Корпорэйшн. Уходите!

– Я еще не готова. – На нее опустилось спокойствие, которое она не ощущала несколько часов, если не дней. – Я пришла сюда не для того, чтобы поставить этот "зуб вампира" или как там этот ваш Селларс называл его. Я пришла сюда потому, что меня позвали голоса. И я хочу знать почему.

– Ольга, о чем вы говорите? – Из беспокойства он быстро двигался в сторону паники, и, судя по всему, собирался выйти далеко за ее пределы. – Что за чертовщина?

Тревога звенела не переставая, монотонный женский голос сливался с бессловесным гудением сирен. – Я собираюсь попасть на самый верх, – сказала она. – Где живет этот ужасный человек. Я думаю, его можно назвать домом Дядюшки Джингла. Или логовом Дядюшки Джингла.

– Вау! – Бизли даже свистнул. – Слушай, леди, ты действительно чокнутая.

– Похоже ты прав, – сказала она, абсолютно счастливая – ее оценил кусок кода! – Я провела долгое время в больнице – когда была помоложе. Да и совсем недавно – да, мы знаем, что это значит, когда слышишь в голове голоса.

– И ты слышишь голоса прямо сейчас, – заметил Бизли.

– Верно, ты прав. Я привыкла слышать их. – Он повернулась и через невероятно широкий машинный зал пошла к лифту.

– Ольга, нет! – В ухо ударил отчаянный голос Рэмси. – Вы должны как можно скорее уходить!

– И я привыкла на замечать их, тоже, – добавила она.

* * *

СЕЙЧАС это было легче, но не намного. Он не чувствовал, что быстро умрет.

В сотый раз, в тысячный, а у него все еще нет никаких мыслей. Он отбивал атаку и по прежнему поддерживал открытым канал связи с сетью Грааля. Несмотря на весь свой опыт, полученный в течении этой ужасно долгой схватки и более ранних вторжений, он все еще поражался тому, как реагирует на него эта штука.

Бестелесный, он плавал в темноте, которая, казалось, дышала злом. Сейчас, когда он пережил первый обжигающий удар, вторичные атаки накатывались волнами, через случайные интервалы. Иногда у него была целая минута для того, чтобы подумать и подготовиться, а потом атаки возобновлялись, волна налетала за волной, и все его мысли сосредоточивались на том, как выжить.

Из предыдущих вторжений он знал, что защита системы выстроена на очень изощренных средствах, а не при помощи обычных технических трюков. Она не только путала следы, постоянно меняла коды и пыталась разорвать связь, как и следовало ожидать от самой совершенной программы в мире, атакуя и контратакуя так быстро, что все это походило на космическую войну, в которой удары наносились со скоростью света. Но это была самая обычная физическая часть, хотя, возможно, та самая, которая вызывала болезнь Тандагора: во время каждой атаки он чувствовал, как система защиты пытается проникнуть не сколько в его систему, сколько в него самого, пытаясь управлять его телом, замедлить или убыстрить скорость сердца и дыхания, перепрограммировать сигналы нервов.

Но Селларс не был ничего не подозревающим ребенком, попавшим в челюсти невидимого монстра. Он долго изучал систему и изменил внутреннюю структуру тела настолько, что большинство из самых грубых попыток физически манипулировать им переводились на безвредные пути и гасли в буферах, примерно так же, как громоотвод поглощает смертельную силу молнии. Тем не менее, пока он пойман сетью, пока сражается с ее системой защиты, он полностью отключен от своего физического я, и его старое потрепанное тело должно само не дать разорвать себя на куски. Быть может система безопасности не в состоянии убить его, но и он не может освободиться от нее, не потеряв связь с Чо-Чо, а он не мог позволить еще одному невинному созданию исчезнуть в темном сердце сети – на его совести и так слишком много грехов. И хотя операционная система ясно слабела, возможно умирала, он предпочитал не надеяться на такой вид освобождения, потому что, скорее всего, всеобщий коллапс убьет всех, кто останется онлайн. Селларс и система мертвой хваткой вцепились друг в друга, умирающие враги, кружащиеся в смертельном танце.

Последняя волна атаки рассыпалась и остановилась. Он висел в темноте, отчаянно пытаясь способ выйти из тупика. Если бы он только понимал, с кем сражается!.. Эта вещь казалась темной и злой (он долгое сражался против таких антропоморфных представлений о враге, пока не сообразил, что, делая так, он недооценивает его тонкую непредсказуемость), и значительно темнее самой операционной системы.

И, самое безотлагательное, система безопасности, которая изо всех сил пытается убить его, только одна голова этого конкретного Цербера. Другая голова смотрит на него в самый разгар сражения, оценивает его и, кажется – каким-то парадоксальным образом он чувствовал это, хотя не мог ни объяснить, ни определить – не хочет ему зла. Он не мог не спросить себя, быть может действия системы безопасности находятся вне контроля операционной системы, как обычный человек не может управлять своей иммунной системой. Эта вторая голова, решил он, и есть та часть операционной система, которая является чем-то вроде настоящего интеллекта. Та самая часть, которая разрешает детям вроде Чо-Чо безболезненно войти в сеть – и откуда система безопасности знает, кто ребенок, а кто нет? – и которая жадно следит за его добровольцами, вошедшими в сеть.

Но есть и третья голова, куда ж без нее. Селларс чувствовал ее, молчаливую, отвернувшуюся от него, о мыслях которой – или снах? – он мог только догадываться. И эта третья голова пугала его больше всего.

Новая стремительная атака началась без предупреждения, жестокое решительное наступление, которое ураганом налетело на него, и на долгие минуты все мысли, кроме одной – выжить! – вылетели из его сознания. И опять он чувствовал, как что-то попыталось забраться ему в мозг. Попытка провалилась, но Селларс знал, что если патовая ситуация продлиться достаточно долго, эта чертовски странная и умная машина найдет способ разрушить его защиту. Интересно, сколько же времени он здесь, в этом не-месте, сражается с Цербером?

Наконец шторм стих и он получил несколько мгновений так нужного отдыха. Добравшись до своей системы он обнаружил, что прошел почти день, как он и Чо-Чо впервые вошли в сеть. Уже целый день он сражается за свою жизнь! Ничего удивительного, что он истощен.

В настоящем мире уже полдень воскресенья. Если система убьет его – или он убьет систему! – он проиграет. Нужно найти другой способ. Надежда одна – Ольга Пирофски и Катур Рэмси смогут разместить зуб вампира и сеть Грааля начнет выдавать ответы.

Нет, сказал он себе , мне нужны не просто ответы, а решение этой не решаемой задачи.

Но он не мог позволить себе проверить, как идут у них дела, пока не переживет по меньшей мере еще одну атаку системы безопасности. В более ранние циклы он улучил несколько мгновений и сделал несколько самых необходимых звонков, благодаря которым сумел найти и активировать отличный защитный ресурс, но для работы с зубом вампира нужно намного большее время.

Следующая атака началась достаточно быстро, и он был рад, что ждал ее. Она была такой же жестокой, как и другие, но, отражая удары со всех направлений, он почувствовал какое-то изменение, как будто тот, кто стоял за атакой, стал менее решительным. Подавив все, кроме самых основных программ безопасности, с которыми без проблем справлялась его собственная встроенная защита, он уже приготовился переключиться на башню Джи Корпорэйшн. Но прямо перед тем, как перевести свою систему и канал связи в настоящий мир, он остановился и заколебался; его волновало что-то, чему нет имени.

Колебание спасло ему жизнь. Атака, последовавшая через несколько мгновений, оказалась самой неистовой из всех, не просто усиленным вдвое ударом по его каналу, но концентрированным нападением сразу со всех сторон, попыткой сломить его сопротивление как более тонкими, так и более разрушительными физическими ударами. Долгие мгновения он на самом деле чувствовал, как эта штука тянется к нему через канал связи, чудовище по ту сторону хлипкой, наполовину разломанной двери, и Селларс узнал, что такое настоящий ужас. Темная не-видимость стала другой, превратилась в бесконечное ничто, в котором он тонул, всеми брошенный, преследуемый, одинокий.

Тем не менее он держался, и когда алчущая тварь наконец коснулась его, он сумел послать обратный удар через частично открытый канал. И был уверен, что почувствовал, как нефизическое существо заметалось от боли и удивления, и атака немедленно прекратилась.

Зверь уполз обратно в нору.

Сердце и легкие работали на самой грани, голова кружилась от того, что он сделал, но было жизненно необходимо немедленно воспользоваться плодами победы. Селларс выставил автоматического сторожа, который должен был предупредить его о новых атаках, и скользнул в свою собственную систему.

Его любимый, тщательно выпестованный интерфейс, Сад Поэзии, в котором он проводил столько времени, ухаживая, сажая, подрезая или просто отдыхая, полностью исчез. На его месте появились мутировавшие джунгли, разросшийся хаос из виртуальный лоз и корней, в котором только он мог различить какие-то следы порядка.

В одно мгновение он отправил несколько очень важных сообщений и привел в действие несколько маленьких процессов, потом обратил внимание на узкий черный побег, вынырнувший из-под земли на самом краю растительного моря. Три лозы ползли по его темному стволу и взбирались поразительно высоко. Он знал, что представляют два усика, но вот в третьем, лиловом, неестественного цвета и формы, скорее походившем на пластиковую трубку, чем на растение, он был менее уверен. Соренсен? Вряд ли. Сад никогда бы не изобразил его таким способом. Полный дурных предчувствий, Селларс подсоединился.

Как призрак он слушал разговор Катура Рэмси с Ольгой, и, разделяя беспокойство Рэмси, хотел даже повторить его предупреждение, но канал данных, установленный Ольгой, нужно было использовать немедленно. Он только улыбнулся на мгновение, когда сообразил, кто такой третий усик. Программный агент Орландо Гардинера! Что за мысль – и очень хорошая. Они работают вместе – и каким-то образом установили зуб вампира. Селларс обнаружил, что восхищен и теперь любит Рэмси еще больше. И Ольгу, тоже. Эх, если бы у него было время! Жаль, он не проживет слишком долго и не успеет сказать им об этом.

Он быстро переключил внимание на канал данных, тщательно изучил собранные Бизли снимки, отмечая на них кабели связи с базами знаний, которые, похоже, обеспечивали работу сети Грааля. Программный агент, не зная точной природы и местоположения самих баз, тем не менее установил и отрегулировал канал – быть может при помощи народа из Скворечника – и теперь только осталось убедиться, что у него хватит мощности справиться с наплывом данных. Он еще раз проверил и перепроверил уже сделанные вычисления. Потом прошептал молитву, с которой начинал любой полет. И открыл канал.

Сад взорвался.

Информации было слишком много – за пределами любого воображения. Границы Сада вспыхнули и растворились, модель оказалась не в состоянии справиться с наплывом данных. С бьющимся сердцем он понял, что вся его система оказалась на грани уничтожения. Если это произойдет, то он останется в темных глубинах комы Тандагора, без сети, без надежды, и полностью без защиты перед следующей атакой операционной системы. Все будет кончено. Абсолютно все.

Он сражался, но Сад умирал вокруг него, каждую микросекунду уменьшаясь на несколько случайных бит. Перед его внутренним взглядом сложная матрица, оживлявшая оранжерею, распадалась на абстрактные образцы света и тени, случайным образом вспыхивавшие, искажавшиеся и бурлившие, как гнезда звезд.

Потом, выбрав самый неподходящий момент, включились сигналы тревоги. Операционная система опять пошла в атаку, пытаясь разорвать его связь с системой Грааля.

Нет,осознал он, она ищет меня. Только меня. Он почувствовал, как щупальце системы прошло через его разрушенную защиту прямо в сознание. А он ничего не мог сделать.

Селларс закричал от боли и потрясения, когда оно коснулось его, но в этом бесконечном пространстве текущих данных не могло быть ни звука, ни надежды, ни помощи – только бессмысленный пульс рождающейся вселенной.

Или умирающей.

ОНА не знала, как или почему вернулась на стул, но, очнувшись, обнаружила, что смотрит на свой блокнот. Всего несколько минут прошло с того мгновения, как она вскрыла запертый архив своего нанимателя, но они перемололи прошлое так же медленно и верно, как геологические эоны. Она находилась в темном туннеле, ее зрение сузилось, она могла видеть только экран, ужасный экран. Сейчас он показывал файл Нуба 27. Невозможно было выразить словами то, что Дред делал с женщиной в комнате отеля, а свет солнца, лившийся в окна, делал всю сцену призрачно четкой.

Вставай,подумала Дульси. Вставай.Но туннель вокруг нее скрывал все, кроме экрана. Она видела только мерзкий свет в комнате отеля. Вставай.Она даже не знала, говорит ли женщине, привязанной к кровати или себе.

Безрадостный глухой звук вторгся в ее безрадостные мысли. Она сообразила, что выключила звук файла, крошечный подарок от вечного ужаса, потому что была не в состоянии больше слушать. Музыка оказалась куда хуже криков. Но, если звук блокнота не работает, откуда этот звонок?

В уголке экрана открылось окно. А в нем фигура в пальто, стоящая у двери. На мгновение ей показалось, что это только продолжение кошмара файла, возможно вторая жертва, что ее наниматель решил устроить дуэт из вопящих от ужаса женщин, и только потом до нее медленно дошло, что это изображение, переданное камерой слежения, висящей над входной дверью их дома. Еще больше времени и еще один звонок в дверь потребовалось ей, чтобы понять, что происходит. Прямо сейчас.

Закрой глаза,потребовал от нее голос. Пускай все уйдет. И никогда не открывай их опять. Это ночной кошмар, только и всего.

Но это был не ночной кошмар. Она это точно знала, хотя сейчас вообще знала мало чего. Он сжимала в руке пустой стакан из-под кофе, так сильно, что пальцы свело, но не помнила, как брала его. Она поглядела через туннель темноты, крутящийся вокруг нее, и увидела, что Дред спокойно лежит в кровати для комы, в миллионах миль от нее.

Свет звезд,отстраненно подумала она. Требуются тысячи лет, чтобы он попал сюда, холодный. Но если ты находишься поблизости, ты вспыхнешь…

Дверной звонок прозвенел опять.

Он убьет меня,подумала она. Даже если я убегу. Куда бы я не убежала…