Текст книги "Море серебрянного света"

Автор книги: Тэд Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 69 страниц)

ГЛАВА 46
Мысли Как Дым

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Высший Суд ООН рассматривает дело «Живой Разъем»

(изображение: отрывок из эпизода, посвященного Светлане Стрингер)

ГОЛОС: Высший Суд ООН в Гааге согласился заслушать дело Светланы Стрингер, которая утверждает, что сетевое шоу «Живой Разъем» не имело право снимать документальный фильм о ее любовной жизни и семейных неурядицах без ее согласия. Ее адвокаты утверждают, что если Верховный Суд уйдет в сторону, продолжая не обращать внимание на нарушения средствами массовой информации границ частной жизни, то вскоре ни у кого и не останется права на частную жизнь. Адвокаты американской сети, производящей «Живой Разъем», утверждают, что несколько лет назад мисс Стрингер, тогда еще подросток, подписала документ, разрешающий снимать документальный фильм о ее музыкальном образовании; и это автоматически означает, что она навсегда отказалась от своего права не быть наблюдаемой.

(изображение: Блинг Саберстроп, адвокат сети ICN)

САБЕРСТРОП: "Всем известно, что ООН защищает частную жизнь. Но, поймите, это идея, а не закон. Мы считаем, что это тот самый случай, когда истец хочет и иметь пирог, и съесть его – иметь частную жизнь только тогда, когда она этого хочет."

Вернувшись в сеть, он несколько мгновений смотрел на умирающую полицейскую, плававшую в собственной крови, но потом, со вздохом, закрыл окно. Слишком отвлекает. Слишком великолепное удовольствие. Проблема в том, что он не может быть везде одновременно.

Как ребенок в лавке со сладостями,подумал он.

Он хотел видеть последние мгновения этой суки-полицейской, но как раз это было одно из тех дел, которым можно заняться позже. Он хотел вытащить операционную систему из ее укрытия, раз и навсегда сломать ее псевдоволю, заставить ее прекратить приводящее его в ярость бессмысленное сопротивление и полностью подчиниться ему. Но больше всего он хотел поймать Мартину Дерубен, Рени Сулавейо и остальных беженцев, перенести их в свой бесконечный белый дом в виртуальном Аутбэке, и подарить каждому из них восхитительно-замысловатую, долгую смерть. Ожидания очаровывали: сначала он заключит их в тюрьму, запугает их, разрешит несколько мнимых побегов, даже сам примет участие в одном из них, потом в другом, так что он сам испытает несколько ужасных мгновений с ними, как сделал это с Кван Ли, играя надеждой и отчаянием, пока они почти не сойдут с ума.

Но не совсем, естественно. Потому что тогда окончание потеряет все остроту.

И все это он будет записывать. Он будет смотреть этот фильм снова и снова после того, как великое предприятие будет закончено, он отредактирует картину до полного великолепия, добавит музыку и спецэффекты – потребуется много часов, но это будет величайшее из всех удовольствий. Возможно однажды он даже разрешим кому-нибудь другому увидеть ее. Она станет объектом религиозного поклонения, по меньшей мере среди тех немногих людей, которые действительно понимают, как работает мир. И еще долго после того, как он умрет, его имя будут произносить с почтительным шепотом.

Но я же никогда не умру, верно? Я не собираюсь умирать.

Ничего удивительного, что он так возбудился. Так много надо сделать… и для этого у него есть целая вечность.

Он заставил себя успокоиться. Никаких ошибок, напомнил он себе. Голову наполнила успокаивающая музыка, глиссандострунных, мягкий звон цимбал. Сначала – операционная система.

Он стоял на странной лунной равнине и изучал барьер, который падающая система воздвигла между ним и его жертвами. Нематериальный, но непробиваемый туман. Откуда только такие штуки появляются? И как через нее пройти?

Ясно как день, что он довел операционную систему Грааля до критической точки, но он не хотел уничтожать ее, только подчинить и унизить. Нельзя рисковать всей сетью, пока у него нет возможности заменить ее чем-то другим. Теперь, когда Дульси валяется на полу чердака с пулей в кишках, это будет немного труднее, но она уже взломала домашнюю систему Жонглера: наверняка у Старика есть в запасе копия сети. Так что разумнее просто подождать, пока он не сможет запустить онлайн эту копию. Да, но что если убив операционную систему, он убьет Мартину и остальных? И что, если Жонглер там, с ними? Мысль о том, что милосердно-быстрая смерть выхватит всех его врагов прямо из его когтей, чуть не свела его с ума.

И сейчас они как раз там!..Он рыскал вдоль барьера, пытаясь осмыслить то малое, что видел. А пока он дал своему разуму побродить по инфраструктуре сети. Очень странное состоянии – находиться сразу в двух места, куда уж страннее. Вот он стоит, с силой бога, но никак не может найти себя в сети: он последовал за Мартиной в это место, но оно не существует ни на одной схеме сети.

Чертовски странное место,подумал он, чем бы оно не было. У него здесь больше силы, чем в любом другом месте сети – только увидев его жители убегают с криками – но операционная системы здесь намного сильнее, увы.

Кровавый ад!Внезапно он сообразил, где оказался. Я… я внутри этой чертовой штуки.

Он засмеялся, и стена тумана отпрыгнула от него, как живая плоть от скальпеля хирурга. Конечно я здесь сильнее. Она знает, кто заставляет ее страдать. Она боится меня.

Так что если ты во что-то веришь, осознал он, здесь это что-то становится правдой. Это объясняет, почему барьер удержал меня – он представляет веру системы в последний оплот против меня. И как последний лоскут веры, он сражается против смерти…

Здесь все построено на вере, подумал он. Мир призраков, магии. Как проклятые истории моей матери.Но эта мысль не слишком подходила к его праздничному настроению, и он отбросил ее подальше.

Но где же эта чертова штука? Где прячется эта заразная система?

Дред закрыл глаза и, продолжая выхаживать вдоль барьера, проверил внутреннюю карту системы. Эта штука, думающая часть операционной система, должна быть близко. Опять – это странное чувство быть в двух местах сразу. А, ему не привыкать – всю жизнь он не любил выставлять себя напоказ и постоянно контролировал себя, живя двойной жизнью – его гордость и уверенность в себе росли вместе с его силой и на такие мелочи можно не обращать внимания. Но на такую головоломку нельзя не обратить внимание.

Два дела переплелись. Пока я не искалечу эту чертову систему, мне не поймать тех, кто постоянно убегает от меня, Но если я искалечу ее слишком сильно, они сбегут… умрут.

Он вгляделся, но не увидел по ту сторону барьера двух чудовищных агентов Жонглера. Чтобы они там не сделали, они не заставили систему сдаться; и Мартину, тоже. Больше копий за барьером не было, он должен все сделать сам.

Значит должен быть другой путь,подумал он.

Им начало овладевать знакомое возбуждение, возбуждение охотника. Он мысленно перенесся в систему контроля, и начал искать местонахождение ее последнего убежища. В последние несколько минут было несколько вспышек активности, но ни одна из них не имела смысла, и, продираясь через туманные записи системного журнала, он опять с гневом подумал об измене Дульси. Эта сучка легко бы разобралась во всей этой хрени.Беглецы и сама система оставались скрыты, виртуальный барьер в виртуальном мире недоступен, он даже не видел следов смятения в сети. Он разозлился до невозможности – со всей своей силой бога не в состоянии найти ничего, и теперь вынужден рыскать среди виртуальных ландшафтов или слушать виртуальные разговоры через коммуникатор.

Коммуникаторы!..Он сделал замысловатый жест и в руке возникла серебряная зажигалка. Он открыл канал и обнаружил, что его использовали, но передавали только какую-то чушь – слабые нераспознаваемые голоса бормотали что-то о веревках, закатах и птице, которую они называли медоуказчик. Ясен пень, коммуникационные линии повреждены.В гневе он уже решил вернуться на чердак, и, используя коды доступа Жонглера, отключить сеть, убить ее и заменить другой, более послушной операционной системой… но тогда, черт побери, Мартина, Рени и весь придурочный Круг отделаются слишком легко.

В ярости он уставился на зажигалку. Как бы использовать эти чертову штуку? Устройство для связи, которое не связывает, полное голосов-призраков.

Но Дульси Энвин говорила, что это не просто коммуникатор. Как же она называла его? А, в-эффектор. Что-то такое, что может передавать не только голоса, но и… данные о местонахождение в сети.

Дред улыбнулся.

Он вновь открыл журнал с основными записями системы. Звонили совсем недавно, так что линию можно использовать, хотя текст передачи совершенно испорчен. Он быстро нашел информацию о месте, но, похоже, обе стороны говорили из ниоткуда. Дред чуть не взорвался от гнева. Ну конечно, если они где-то внутри самой системы, то эффектор не в состоянии выдать обычную информацию. Но весь этот сказочный мир обязан быть где-тов сети; точно так же, как он охотился за самой системой через все ее извилины, так он будет следовать за линией коммуникатора, пока не окажется на одном конце или другом.

Он потянулся к ней, почувствовал ее в сознание, появилась его скрутка, похожая на раскаленную до бела нить. Открытый коммуникационный канал стал серебряной проволокой, тонкой и дрожащей. Сейчас он пробежит по ней и узнает все. Он найдет саму систему и будет мучить до тех пор, пока барьер не упадет, а тогда он схватит всех остальных, они будут его и только его, до их последнего вздоха.

– МНЕ кажется… я чувствую! Ксаббу, – выдохнула Мартина. Сэм с ужасом глядела на ее лицо, искаженное гримасой смертельной боли. – Но он в миллионе километров от нас – в миллиарде! На другом конце вселенной! Очень… очень далеко.

Мартина схватилась за голову, она едва стояла. Пол протянул руку, пытаясь поддержать ее, но она с неожиданным ожесточением оттолкнула ее.

– Нет!.. крикнула он. – Так трудно… так трудно… слушать…

– Держи канал открытым, – сказал Селларсом голосом Чо-Чо. – Я еще не готов.

– Не могу… – Мартина перегнулась пополам и прижала руки к черепу, как если бы боялась, что он может взорваться. – Что-то ужасное… ах! Ааааах! Иной! Он… так больно. – Ее колени подогнулись и она упала на землю.

Пол Джонас подбежал к ней, бережно поднял и усадил. Она повисла в его руках, как если бы осталась без костей.

– Готов или нет. – Голос Дреда прошипел в самой голове Сэм. – Я иду! – Она в страхе вскрикнула.

Остальные тоже ясно расслышали голос: Пол, потрясенный, едва не уронил Мартину на землю. Потом реальность зашаталась и, через мгновение, опять остановилась, но мир вокруг Сэм стал другим.

Так холодно!..Комнатная температура вселенной сменилась пронизывающим зимним холодом. С морозом пришло что-то еще и так сжало ужасом грудь, что она едва дышала. Некоторые из товарищей громко вскрикнули, но она только покрепче закрыла глаза, инстинкт ребенка говорил ей набросить на голову одеяло и сидеть, незамеченной, пока кошмар не кончится.

Но никакого одеяла не было.

– Иисус Христос – он уходит! – сказал Пол. Но Сэм с трудом расслышала его голос, потому что герои сказок, собравшие у края Колодца, заорали от ужаса. Сильные пальцы схватил ее за руку, она тоже закричала.

– Вставай, Сэм, – сказал Орландо. – Началось.

Сэм открыла глаза. Тело Таргора изменилось, стало неправильным, и дело было не в странном свете. Он выглядел неполным, как если бы с него сняли верхний уровень реальности, оставив только предварительный набросок.

– Он умирает, – сказал он, и она услышала ужас в его словах. – Все умирает. Посмотри на нас.

Сэм посмотрела вниз, на свои знакомые загорелые руки, фиолетово-серые в дымном свете, лившимся из ямы, и заметила, насколько ненастоящим стало все казаться. Дорога, каменные стены, ее товарищи, все потеряло жизнь, заскользило в первоначальное состояние, как та черная гора, которая начала обваливаться под их ноги во время долгого спуска.

Мы перестали быть людьми,подумала она, глядя на сглаженное лицо Пола Джонаса, на застывшую мускулатуру Орландо. Теперь мы марионетки.

Она вскочила на ноги, пытаясь не поддаться давящему страху. Нет, это операционная система, Иной, не мы. Он теряет контроль над миром. Он теряет свой сон…

– Ого, крантуется, – выдохнул Орландо. Он поднял меч, но не с вызовом, а, скорее, чтобы не видеть рушащийся мир.

Барьер таял.

Края радужного облака, накрывавшего их, быстро становились обычным туманом, двигающимся, тающим. Беженцы, тоже потерявшие индивидуальные черты и ставшие похожими на плохо запрограммированных роботов, начали разбегаться, крича испуганными детскими голосами. Из-за тающего тумана появилась темная фигура и зашагала к Колодцу, остатки барьера паутинками крутились вокруг ее ног. Сказочные создания, находившиеся ближе всех к исчезнувшему занавесу, в панике разбегались с ее пути, падали на животы и вжимались в землю. Создание, не обращая на них внимание, шествовало по свободному месту, как новый ужасный Моисей через Красное Море. Страх приковал Сэм к месту. Орландо взмахнул мечом, но тот вырвался из его руки и улетел в пыль.

–  Сейчас мы закончим, – сказала тварь, ужасно-радостный голос раздался в самой голове Сэм и ей захотелось удариться черепом обо что-нибудь покрепче и разбить его вдребезги, лишь бы ничего не слышать. –  Конец. Исчезновение. Последний кадр.

– Колодец! – завопила Флоримель. Ее голос, казалось, прилетел из другой половины мира. – Он тонет!

Сэм повернулась и увидела, что гаснущий свет, наполнявший колодец, исчез в сердце земли, оставив за собой огромную пустую яму и притянув на ее вершину пустое черное небо, похожее на гниющее одеяло. Казалось, что в мире не осталось другого света, кроме того, который шел из глаз и ухмыляющихся зубов их врага.

– В Колодец, – крикнул кто-то за ней – Пол, Нанди, она не могла сказать. – Единственное место, где можно спрятаться! Спускаемся в Колодец. – Но Сэм не могла оторвать глаз от идущей тьмы.

Оно идет.

Вещь из-под кровати… шум в шкафу… улыбающийся незнакомец, который утащил твоего щенка, пока ты шла домой из школы…

Орландо схватил ее за руку и поставил на ноги. Он потащил ее к тому месту, где, на самом краю ямы, лежала Мартина Дерубен. Большинство из их товарищей уже спускались в темноту по дороге, которую Сэм еще не видела. Слепая выглядела так, как будто ее мучила нестерпимая боль. Орландо и Пол схватили ее под руки и подняли.

– Где вы? – Голос Дреда, мягкий как язык змеи, прошипел в самое ухо Сэм. –  Вам от меня не спрятаться. Я слишком хорошо знаю вас всех.

Она пошла вслед за Орландо и Полом, которые спустились на полку, криво бежавшую вдоль внутренней стены пустой ямы. Оба они двигались быстро, хотя и несли безвольное тело Мартины. Торопясь за ними, она споткнулась обо что-то и упала. Она быстро вскочила на ноги, но они уже исчезли в темноте. Сэм, запаниковав, обернулась назад, уверенная, что холодный как лед голос находится сразу за спиной, и тут увидела то, обо что споткнулась – человеческую ногу. Мальчик Чо-Чо лежал немного в стороне, почти невидимый в сгустившейся темноте. Внутри нее все дрожало от ужаса, она хотела только одного – бежать вслед за остальными.

Нет, он только микро! Я не могу оставить, его… этому.

Она повернулась, сражаясь со своими вопящими нервами, поднялась обратно. Чо-Чо похоже спал, не подозревая о смертельной опасности, охотившейся за ними. Она подняла его на руки, удивившись, как мало он весит.

– Что происходит? – Призрачный голос Селларса донесся из раскрытого рта мальчика. – Кто это?

– Все – происходит все! Это я, Сэм Фредерикс! – Она опять запнулась и едва не упала.

– Где Мартина?

– Просто… заткнись, – пробурчала Сэм. – Она спускалась вниз, старясь держаться прямо. Стены ямы быстро теряли остатки того, что делало их настоящими; сейчас они светились слабым мутным светом, еще более мутным, чем жидкие звезды. Ей показалось, что она различает силуэты Орландо и Пола, спускавшихся по длинной спирали в нескольких метрах впереди ее.

Вверх тормашками – !Ксаббу был прав.Ее мысли витали как струйки сумасшедшего дыма. Это гора, перевернутая вверх тормашками!..

Она не видела ничего позади себя, тем не менее перед ее внутренним взглядом висела только что увиденная картина – пустоглазая тень, которая была Дредом, распухшая до размеров гиганта, шарит среди беженцев огромными тенистыми пальцами, хватает их, подносит к глазам и отбрасывает в груды сломанных костей.

Ищет нас,подумала Сэм. Нас. В любую секунду может найти дорогу вниз…

Сердце билось от страха, голова кружилась, и когда она, после очередного поворота, оказалась на более широкой части тропинки и налетела на спину Пола Джонаса, то едва не потеряла сознания.

– Сэм? – спросил он, испугавшись не меньше ее.

Мартина лежала посреди тропинки, там, где они ее оставили, свернувшись клубком, как зародыш. Орландо обошел ее, схватил Сэм за руку и сжал так, как будто не собирался отпускать никогда. – О, чизз… – Он взглянул на маленькое тело Чо-Чо, как если бы заметил его только сейчас. – Кровь и ад, Фредерико, я не знал, где ты!

– Я… я должна была вернуться назад, – выдохнула она. – Этот микро – я хочу сказать Селларс…

– Я не могу больше оставаться с вами. – Раздраженный голос Селларса опять напугал ее до полусмерти. –  У меня еще много других дел. Скажите Мартине, чтобы сохраняла связь открытой. Любой ценой. Я еще вернусь.

– Не уходите, – сказал Пол. – Эта тварь… Дред… он преследует нас.

– Я ничего не могу сделать,– резко сказал Селларс. –  Прошу меня простить, но мне надо завершить и другие дела. Но, что бы не произошло, пусть Мартина сохраняет связь с сердцем системы. Она должна удержать ее, любой ценой.

– Черт тебя побери, Селларс, неужели ты не можешь… – начал Пол, но тут Сэм пошатнулась, упала прямо на него и они оба едва на покатились вниз с узкой тропинки, потому что маленькое тело, лежавшее на плечах Сэм, внезапно забилось в панике.

– Спусти меня вниз! – заорал Чо-Чо и схватил Сэм за лицо, она опять зашаталась, на мгновение под ее левой ногой не было ничего, потом она опять сумела поставить пятку на землю. Она шаталась на самом краю, отчаянно пытаясь сохранить равновесие.

– Отпусти! – Левый локоть мальчика ударил в голову с такой силой, что ее колени подогнулись и она скользнула в сторону. В то же мгновение она почувствовала, что плечи освободились.

Я уронила его,подумала она, валясь в пустоту, когда могучая рука схватила ее за рубашку и выдернула обратно на середину тропинки.

Тусклый свет из глубины Колодца разрисовал серебряными и синими полосами тело варвара, прижимавшего все еще брыкавшегося Чо-Чо к обнаженной груди. – Ты что, совсем отсканировался? – рявкнул он, и прижал подбородок к голове мальчишки. То ли потеряв сознание, то ли убежденный, Чо-Чо перестал дергаться и повис в могучей руке Орландо.

– А, так вы там внизу, в дыре? – раздался голос Дреда, радостный и слегка скучающий, его слова вползли через ее уши как цепочка муравьев. –  Так вы хотите, чтобы я сам спустился за вами? Неужели вы еще не наигрались?

Пол Джонас наклонился к Мартине, собираясь опять поднять ее.

Орландо опять сжал руку Сэм. – Ну, теперь я могу себе кое-что вообразить, Фредерико, – сказал он небрежно, хотя и не смог скрыть дрожи в голосе. Наверно его рука тоже дрожала, но Сэм сама тряслась от ужаса как в лихорадке. – Кстати, наш друг, граф Дредула – он, случайно, не австралиец?

КАТУР Рэмси ворвался через дверь в соседнюю комнату как раз вовремя, чтобы услышать последние слова Селларса. Голос старик казался еще хуже, чем обычно, более слабым и тихим, как если бы он говорил через садовый шланг из другого конца галактики.

– … И у меня совершенно нет времени на объяснения, – сказал он. –  Остались считанные минуты.

Кейлин Соренсен, косолапо расставив ноги и сжав кулаки, стояла перед Кристабель и слушала запинающийся голос из стенного экрана с таким видом, как будто он был величайшей угрозой ее дочери. – Вы сошли с ума! Майк, похоже я здесь единственная, кто еще может здраво мыслить.

–  И у меня нет никаких других возможностей, миссис Соренсен. – Голос Селларса звучал так, как будто он собирался умереть в следующее мгновение.

– Хорошо, я понимаю. – Она повернулась к мужу. – Я говорила тебе, уже достаточно плохо, что эта… фантазия выгнала нас из дома и заставила бежать, спасая жизни, как преступников. Но если ты думаешь, что я разрешу Кристабель опять ввязаться в эту… эту… сказку!..

– Но это все правда, миссис Соренсен, – прервал ее Рэмси. – Как я хотел бы, чтобы это было не так. Но…

– Рэмси, что вы здесь делаете? – сказал Селларс, на удивление энергично. –  Вы же должны быть на линии с миссис Пирофски.

– Она не хочет говорить со мной. Она сказала, чтобы вы поторопились – она ждет сына. – Все было намного более странным, конечно. Ольга, с которой он говорил, ничем не напоминала ту женщину, с которой он подружился, стала замкнутой и пугающе далекой, как если бы Селларс связал его с совсем другим человеком. Она не допускала ни одного слова жалости или сочувствия, да и, казалось, вообще не понимала его. Как и сам Селларс, она уединилась где-то в звездных заливах.

– У нас остался последний шанс, – сказал Селларс. –  Если я не смогу добраться до операционной системы, то все пропало. Но даже сейчас, когда столько жизней висит на волоске, я не могу заставить вас.

– Нет, – зло сказала мама Кристабель. – Вы не можете. И вы ее не получите.

– Кейлин… – Голос майора Соренсена звучал несчастно, одновременно зло и беспомощно. – С Кристабель не произойдет ничего плохого…

– Он всегда так говорил! – прервала его жена. – И посмотри на маленького мальчика в другой комнате – он тоже был под защитой этого человека. Это то, что ты хочешь для нашей дочки?

Селларс опять заговорил, на этот раз как скалолаз, взбирающийся на гору, который знает, что у него нет сил забраться на вершину. –  Нет, я ничего не могу гарантировать. Но Чо-Чо – совсем другое дело. Он связан с системой напрямик через свою электроканюлю. Кристабель не может войти в сеть именно так.

Рэмси почувствовал себя предателем, но не мог не спросить: – А как же те дети, которые застряли в системе – у некоторых из них тоже не было канюли. И у многих из тех, кто заболел синдромом Тандагора.

– Вот, видите! – с триумфом и яростью сказала Кейлин Соренсен.

–  Другое, совсем другое, – еле слышным голосом ответил Селларс. –  По меньшей мере я так думаю. Операционная система… Сын Ольги… умирает. Не могу подойти… петля обратной связи…

Соренсены глядели на экран, и только Катур Рэмси видел, как Кристабель соскользнула с кровати, ее босые ноги коснулись пола. Такая маленькая,подумал он. Она выглядела испуганной и совсем юной

Великий боже,подумал Рэмси. Что мы делаем с этими людьми? Маленькая девочка повернулась, молча вошла в ванну и закрыла за собой дверь.

Для нее это много – слишком много. Для любого другого слишком много, тоже.

– Я не могу… Я не могу не согласиться со своей женой, – сказал майор Соренсен.

– Что ты имеешь в виду? – опять взорвалась миссис Соренсен. Ни она, ни ее муж не заметили исчезновение Кристабели.

– Успокойся, дорогая, – сказал Соренсен. – Я согласен с тобой. Я тоже чувствую себя куском дерьма.

– Тогда больше говорить не о чем, – объявил Селларс печальным голосом умирающего человека. В следующее мгновение экран, через который он говорил, переключился на узел самого отеля, улыбающиеся люди сидели в ресторанах Нового Орлеана и бродили по его туристским местам. – Я сделаю все, что я смогу с тем, что у меня есть.

Рэмси не надо было видеть экран, чтобы понять, что Селларс отключился. Соренсены уставились друг на друга, забыв о нем и обо всем мире. Рэмси по-прежнему торчал в дверном проеме; с уходом Селларса он из участника превратился в зрителя.

– Я должен идти, – сказал он. Никто из Соренсенов даже не взглянул на него.

Выйдя из двери он на мгновение облокотился о стену и спросил себя, что же все это значит. Неужели Селларс не способен больше ничего сделать без помощи восьмилетней девочки? И, если у него ничего не получится, что это означает? События происходили настолько быстро, что ему было трудно их переварить. За последние два часа лично он совершил несколько серьезных уголовных преступлений – взорвал дымовую шашку, заставив администрацию эвакуировать весь персонал башни, вмешался в работу тревожной сигнализации всего острова, и установил дополнительный вход в базу данных одной из самых больших корпораций в мире. Не говоря уже о странных находках, вроде заброшенного дома и леса на вершине небоскреба, похожей на могилу комнату с контейнерами, невероятные новости о потерянном ребенке Ольги, ставшем операционной системой сети Грааль.

Ольга,подумал он. Я должен вернуться к Ольге.

Внезапно дверь комнаты Соренсенов распахнулась и едва не ударила его. Из комнаты выпрыгнул Майкл Соренсен с бледным посеревшим лицом.

– Кристабель! – От одного голоса майора и испуганного выражения его лица Рэмси уже стало плохо.

Кейлин Соренсен укладывала дочь в постель, настойчиво повторяя ее имя, но та ни на что не реагировала. Руки и ноги девочки безвольно свисали, как у тряпичной куклы, глаза закатились, видны были только белки. На кровати, рядом с ногами Кристабель, лежали черные солнечные очки.

– Это его работа! – голосом разъяренной фурии прошипела миссис Соренсен. – Это чудовище – и он делал вид, что просит нашего разрешения.

– Я вызову врача, – сказал ее муж, потом повернулся к Рэмси, со странным сконфуженным лицом. – Можно ли вызывать врача?

– Подожди… не делай ничего. Жди! – Рэмси бросился к своей комнате, потом сообразил, что может позвонить со стенного экрана и не рисковать отсоединиться от Ольги. Он пролаял номер, надеясь, что правильно его запомнил. – Селларс! Ответьте мне!

– Да, Рэмси, что? – Его голос звучал даже еще хуже, хотя, казалось, дальше некуда.

– Кристабель в коме, черт побери! В коме Тандагора!

– Что? – В умирающем голосе прозвучала неподдельное изумление. –  Как такое может быть?

– Не спрашивайте меня – она лежит на кровати. Родители только что нашли ее. – Он попытался обдумать то, что произошло. – И рядом с ней лежат какие-то солнечные очки…

– О, о, боже мой. —Селларс какое-то время молчал. –  Я заранее перестроил их на вход в сеть, но только в том случае, если бы родители согласились!.. – Несмотря на напряжение в его голосе и несвойственные ему колебания, внезапно он стал более сосредоточенным. –  Скажите им не двигать ее. Сейчас она входит в систему. Я должен идти. – Мгновение голос молчал, и Рэмси уже хотел разорвать связь, как голос пришел опять. –  И еще скажите им, что я искренне извиняюсь. Я не хотел этого – во всяком случае не так. И сделаю все, чтобы… вернуть ее назад.

И он исчез.

Соренсены остались в спальне, молча баюкая неподвижное тело своей дочки. Рэмси, несмотря на смутное чувство вины, или, возможно, из-за него, больше не мог ждать.

Он включил блокнот, чтобы поговорить с Ольгой, и сидел, спрашивая себя, должен ли он рассказать ей о том, что здесь произошло. Но, быть может, она в том же положении, в котором он оставил ее – не хочет ни говорить, ни слышать. Он глядел на экран, мысли беспорядочно метались в голове, и он не сразу осознал то, что видит.

Крышки двух маленьких контейнеров поднимались – медленно и, по видимому, совершенно бесшумно. На мгновение Рэмси охватил почти сексуальный ужас, он почувствовал себя таким же беспомощным, как в детстве, в темном зале кинотеатра. Корабль пришельцев, дверь открывается, что-то выходит наружу – что теперь будет?

Но это не кино. Реальность.

Из ближайшего контейнера показалась фигура, омытая дымным светом, лившимся из-под крышки контейнера, и начала вытаскивать себя наружу.

Линия к Ольге была открыта и Рэмси закричал что было сил, но Ольга не собиралась принимать его звонок. Он мог только опять и опять выкрикивать ее имя, пока невероятно жирный голый человек выбирался из сверкающего контейнера.

ОНА надела книгоочки. За линзами была хорошая и уютная темнота. Она слышала мать, говорящую о чем-то в другой комнате. Мамочка действительно разозлилась – на мистера Селларса, на папочку, даже на мистера Рэмси, который, насколько она видела, вообще ничего не делал.

В темноте было хорошо. Хотела бы она иметь такие очки и для ушей.

– Расскажите мне сказку, – сказала она очкам, но ничего не произошло. Линзы остались черными. Не было даже сообщения от мистера Селларса. Он опечалил ее – был таким усталым и больным. Она почти хотела, чтобы папа и мама ничего не знали о ее секретиках – о том, как она ходила к нему в гости, помогала ему во всех делах, как он называл ее "малышка Кристабель".

Их секретное слово.

– Румпельштильцхен, – громко сказала она. В ту же секунду перед ее глазами расцвел свет.

– Это будет похоже на звонок кому-то очень далекому, – сказал ей голос мистера Селларса. – Или как находится в сети. Я буду с тобой через несколько секунд.

– Где ты? – спросила она, но голос говорил, не слыша ее. Еще одно записанное сообщение, как и первое.

–  … И потом я останусь с тобой, обещаю. Но я одновременно занимаюсь очень многими делами, малышка Кристабель, поэтому мне потребуется время, чтобы добраться до тебя. Ничего не бойся и жди. – Свет задвигался, затанцевал, закрутился. У нее даже голова закружилась. Она захотела снять с себя очки, но почему-то не могла их найти. Она чувствовала свою голову, но она стала какой-то другой – волосы стали шелковистыми, приятными, и потом ей показалось, что у нее вообще нет волос. Свет метнулся от нее, таща ее за собой как по водопроводной трубе, у света был голос, он стонал как ветер или плачущий ребенок.

– Прекрати! – крикнула она, по настоящему испугавшись. Но голос звучал неправильно, не так, очень близко, в голове, но, одновременно, далеко и раскатисто. – Я не хочу!..

Свет окружил ее со всех сторон. А потом исчез. Стало темно, и она не могла коснуться ничего. Несколько секунд она была одна, совсем одна, как никогда в жизни, как в плохом сне, но наяву, и в мире не было никого, ни мистера Селларса, ни папочки, ни мамочки…

А потом появилось что-то еще.

Испуганная, она затаила дыхание, но скорее подумала о том, что затаила дыхание, потому что вообще не чувствовала груди. Она чувствовала себя так, как будто сейчас описается, но и это не было достаточно настоящим. Что-то глядело на нее. Что-то большое. Через темноту.

Оно коснулось ее. Кристабель попыталась крикнуть или ударить, но не было ни рта ни рук. И так холодно! Как если бы эта темнота морозила, она в холодильнике, дверь закрыта, света нет, она не может выйти, никто ее не слышит и никто…

Большое холодное что-то коснулось ее, в голове.

Та сетевая сказка, которую мне не разрешали смотреть, о гигантской горилле, которая схватила леди, обнюхала ее и осмотрела со всех сторон, так страшно, и я подумала, что она сбросит ее на землю, или засунет в рот и сжует, я описалась и даже не заметила, пока не пришла мамочка и не сказала «обожемой что ты смотришь Майк ты оставил экран и она вся мокрая и испортила диван из-за твоих дурацких чудовищ я говорила тебе что ей еще рано…».