Текст книги "Аналогичный мир - 3 (СИ)"

Автор книги: Татьяна Зубачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 70 страниц)

Зашумел мотор, и Андрей сразу напрягся, готовый ко всему. И не удержался от радостной улыбки, увидев русский военный грузовик. Вот удача! И с той же улыбкой рванулся навстречу машине с вскинутой в призывном жесте рукой.

Шофёр в лихо сдвинутой на ухо пилотке остановил машину, но глядел настороженно.

– Ну?

– До комендатуры подбрось, а? – улыбался Андрей.

– Та-ак, – шофёр подозрительно осмотрел его. – А язык откуда знаешь?

– Из угнанных я, – Андрей улыбнулся ещё шире и бесхитростнее. – Домой охота, в Россию.

– Ладно, – кивнул шофёр. – Будет тебе комендатура. Полезай в кузов.

– Ага! Спасибо, браток.

Андрей кинул сумку в кузов и быстро перелез через борт. Шофёр рванул машину с места прежде, чем он сел, и Андрея едва не выкинуло обратно. Он сел на дно кузова и засмеялся. Ну, всё, он едет! И тут же одёрнул себя: ещё не вечер, ещё всякое может быть. Но… но привезут его точно в комендатуру. Уже легче.

Машина шла быстро, и он сел в угол у кабины, чтобы при нечаянном толчке не вылететь наружу, закурил и с одинаковым наслаждением глотал дым и рассматривал стремительно летящие назад деревья в молодой нежно-зелёной листве, зелёную щётку травы, смотри-ка, ведь за одну ночь всё вылезло, и солнце уже проглядывает. Нет, всё хорошо, всё будет тип-топ, всё отлично, а если Эркин на той стороне, то он найдёт, Россия велика, но найдёт. А там… там они заживут. Кингслей точно в стороне остался, ну да, там комендатуры нет, туда ни ему, ни машине не надо, а куда ж едут? В Диртаун, что ли? Тоже неплохо и весьма, там точно комендатура есть, видел её, когда шатался по городу между рейсами. Ага, точно, сейчас… сейчас направо поворот и площадь. Вот и она, комендатура, серое здание с русским флагом на фасаде.

Пискнув тормозами, машина остановилась напротив входа, и Андрей, схватив сумку, одним прыжком перемахнул через борт и подбежал к кабине.

– Ну, спасибо, браток! Сколько с меня?

Его искренняя радость, видимо, рассеяла последние сомнения шофёра. Солдат улыбнулся и ответил несравнимо сердечнее:

– Ладно тебе, земляк. Удачи.

– И тебе удачи.

Андрей даже помахал ему вслед рукой и подошёл к двери. Помедлив с секунду, открыл.

После залитой утренним солнцем площади вестибюль показался полутёмным. И, подходя к столу дежурного, доставая и издали протягивая ему своё удостоверение, Андрей увидел за его спиной на стене часы и рядом большой календарный лист. Первое марта сто двадцать второго года, восемь часов ноль две минуты. Всё. Он добрался.

– Здравствуйте, вот…

– Здравствуйте, на выезд?

– Да.

– По коридору направо, третий кабинет.

Андрей сам не ожидал, что с такой лёгкостью заговорит по-русски, будто и не было этих месяцев. А может, и впрямь не было? Как их объяснить, он, в общем, уже продумал, авось пронесёт.

Андрей перевёл дыхание и постучал в дверь с цифрой «три».

– Войдите, – сказали из-за двери.

Он перевёл дыхание и вошёл…

…Каким же длинным, суматошным и одновременно нудным был этот день. Андрей лежал на своей койке, глядя в синий от ночного света потолок, и слушал ровный медленно затихающий гул ночного барака. Храп, разговоры, скрип коек, сонные стоны и всхлипывания. А в голове путаются обрывки сегодняшних разговоров, под веки словно песка насыпано: и режет, и не закрыть. Неужели пронесло, неужели снова, в который раз, прошёл по краю и не упал?

…– Почему вовремя не пришёл за визой?

– Да ранили в Хэллоуин. Только отлежался, болячку какую-то подцепил. Ну и… закрутился, в общем…

А ведь ни словом не соврал. Правду говорить всегда лучше: не забудешь и не спутаешь. Только слова правильные подберёшь и вперёд. И не спорь, всё сами за тебя придумают и тебе же скажут.

…– Понятно. А потом что? Муж вернулся?

– Точно! А… а как вы догадались?

– По твоему носу, – смеётся лейтенант. – У тебя на носу вся твоя биография написана. Будешь ждать машину или своим ходом?

– Буду ждать…

Конечно, не дурак же он – выходить наружу, где вполне возможно нарваться… на кого угодно, от полиции до дружков Найфа.

…– Ждите. Мы проверим наличие визы. Можете выйти в город, придёте через два часа.

– А здесь если… можно?

Насмешливо понимающая улыбка. Видно, не один он такой, кому в комендатуре безопаснее.

– По коридору до конца, во внутреннем дворике.

– Спасибо…

…– Раздевайся до пояса. Ох, как тебя разрисовали. Жалобы есть?

– Да нет, зажило всё.

– Посмотрим.

…– А это что? Телефон что ли?

– Ага!

– А наколол зачем?

– А по глупости.

– Хорошо, хоть понимаешь…

Да, вот это – главное. И опять знающие правы. Ещё там слышал, что ищут, пока приказ есть. А если по бумагам прошло, что мёртв, то и искать не будут. Даже рассказывали про одного такого. Документы сменил, а так особо и не прятался. Вот и здесь так же. По бумагам живых лагерников нет, вот и не проверяют на номер. И врать не пришлось, только поддакивал. А в курилке в общем трёпе ещё проще. И опять же, если не врать и правильными словами говорить, то всё тип-топ.

…Угнали когда?

– Мальцом ещё. Ну, я в школу год отходил, а может, и два. Не помню уже толком. А там… – и вздох, всё объясняющий понимающим слушателям.

– Понятно.

– Ну да, парень, у меня так же.

– И чо, из родных кто жив?

– Брат.

– Чегой-то порознь поехали?

– Хэллоуин раскидал. Заново искать буду.

– Найдёшь.

– Не сумлевайся, парень, коли жив твой брательник, так занепременно найдёшь…

Андрей вздохом перевёл дыхание. Да, всё пронесло. Первичная проверка, дорога, медосмотр. Теперь ему здесь заново месяц ждать визу и месяц проходить врачей и психологов. А это новые проверки. Пойти покурить что ли, отвести душу… и нет сил встать. Внизу сопит и похрапывает его сосед. Вроде, ничего мужик, спокойный, лет за тридцать, с вопросами не лезет. Так же лежал, когда комендант привёл новичка в этот отсек и сказал:

– Занимай верхнюю. И одна полка в тумбочке твоя.

Молча выслушал, повернулся лицом к стене и накрылся одеялом. То ли спал, то ли так лежал, пока Андрей, сразу приняв правила, так же молча закладывал на пустую полку в тумбочке бритвенный прибор и смену белья. Полотенце казённое, так свои пускай в сумке остаются, и третья смена тоже, а сумку куда? А вот так зацепить в угол у изголовья. И не мешает, и не на виду, ветровку на крючок, ботинки… пусть стоят. Уже сидя на своей койке, Андрей снял рубашку и брюки, повесил их, как и сосед, на перекладины спинки и лёг.

И вот лежит без сна, хоть денёк выдался… когда психуешь и псих не показываешь, устаёшь сильно. Есть ещё одна проблема, но её сейчас не решить, нет у него сил на её решение. Так что… так что, спи, Андрей Мороз, завтра будет день, будет и всё остальное. Бог даёт день, бог даёт и пищу. Спасибо за мудрость, Хромуля, безобидный ты был, тебя во всех бараках терпели, да не спасло это тебя. Ладно, спать.

Он заставил себя закрыть глаза, по давней привычке повернулся набок, кутаясь в одеяло. Спать, как же хочется спать

* * *

Кто бы думал, что вывалившись, только прибавляешь себе хлопот. Правда, и дело они раскручивают немалое: ювелирный магазин-салон – это тебе не кобылу бесхозную обратать, здесь мороки выше головы. И главное – всё должно быть чисто и законно. Подставлять Ларри под объяснения с властями нельзя, надевать на него крышу от Системы – тем более. Так что… крутитесь, как хотите. Да ещё «Октава». Здесь тоже само собой дело не пойдёт. Любой механизм в подзаводке нуждается, а новый – тем более. Так что носились, как посоленные. А тут ещё игры, серьёзные настолько, что могут стоить головы. И потому второго марта Джонатан, плюнув на всё, после ленча залёг в их квартире отсыпаться перед ночью. Что надо обговорили, кого можно прощупали. Всё. Надо отдохнуть. Как проведёт эти оставшиеся часы Фредди, они не обсуждали. Тоже, как всегда.

Инспектор Робинс оглядел своих помощников, свою команду.

– Будет весь Ансамбль.

– Да, и ещё кандидаты.

– Киллеры все приедут.

– Тройное кольцо выставляют.

Робинс кивал, слушая.

– Если мы никого не пришлём, начнётся переполох.

Робинс снова кивнул. В этом Коллинз прав. Их информатора там знают, и если что, то начнут искать другого, что уже совсем нежелательно.

– Из Луизианы уже приехали?

– Да, Гаммэн здесь. От других – либо сами, либо первые после.

– Кроме Атланты.

– В Атланте ещё бардак…

– Но по мелочи…

– Её и будут делить, – перебил говорящего Робинс и прихлопнул сказанное ладонью.

Затем встал и достал из сейфа связку миниатюрных переговорников.

– Разбирайте.

– Ого!

– Вау!

– Шеф, откуда?

– Арсенал СБ?!

– Русские поделились, – усмехнулся Робинс.

– Хоть что-то и нам перепало!

– Да, щедры.

– На трофейное-то старьё…

– Без них мы бы и этого не видели.

– Тоже верно.

Разобрали, закрепили на лацканах пиджаков, воротниках рубашек и курток, кому уж как удобнее, обговорили коды и сигналы.

– Всё выведено на магнитофон, – напутствовал Робинс. – Так что…

– По-индейски, шеф.

– Ну да. Что видим…

– …О том и поём.

Последние шутки, подначки, и все сразу встали и пошли к двери. Робинс кивнул Стэну, и тот медленно, с помощью Коллинза, перебрался к столу с магнитофоном и тетрадью регистрации. После ампутации обеих ног и контузии позвоночника его работа только у магнитофона и с бумагами. Каких трудов стоило Робинсу отбить Стэна от комиссования… ну, это совсем другая история.

– Я в порядке, шеф.

– Удачи!

И вам, шеф.

Сегодня Робинс идёт со всеми. Всё слишком серьёзно, и он должен быть там.

Незнающий не войдёт, а нежеланного не выпустят. Болтающиеся у витрин юные бездельники, поджидающие клиентов шофёры такси, случайные прохожие, кажущиеся пустыми машины у тротуаров… Тихая тёплая весенняя ночь. Колумбия – большой город, и творится в нём многое. За всем не уследишь.

В неприметно-спокойном «Чейз-отеле» в игровом номере шумно и весело. Дела ведь можно обделывать и так: под игру и в игре.

Начиная работу, Джонатан был, как всегда, спокоен, улыбчив и радушен. Но… но что-то не так. Всё, как обычно, как должно и… и не так. Медленный обычный разогрев. Но… но почему так азартен Ричи? Пожалуй, да, напоказ азартен атлантец. И Гаммэн… не играет, а сел вплотную к игрокам и пялится. Нет, что-то не так.

Входили и выходили, шестёрки у дверей то и дело дёргались. Фредди не было, но Джонатана это не волновало: ковбой и должен подойти попозже. А вот чего Гаммэн так смотрит на дверь, будто ждёт кого-то? Что же готовится? Нет, похоже, уже началось. Джонатан шутил, смеялся, охотно отвечал на чужие шутки, но напряжение уже не отпускало его.

По дороге к «Чейз-отелю» Фредди привычно отмечал кольца охраны и слежки. Все наготове. Ну, как всегда. Интересно, кого из уорринговцев он сегодня увидит? Осталось нас… меньше десятки. Да и выжившие не все рискнут. Русские с Крысиными картами хорошо поработали. Вывалиться удалось не всем, но кто поумнее легли на дно. Найф наверняка припрётся набирать заказы.

Разумеется, никто не остановил спокойно идущего размеренным шагом высокого мужчину в дорогом неброском костюме и ковбойской шляпе тонкого фетра, даже не посмотрел в его сторону, когда он, не меняя шага и не поворачивая головы, вошёл в двери «Чейз-отеля» мимо спокойно глядящего в пустоту швейцара в туго натянутой на могучих плечах форменной ливрее.

– Ковбой прошёл.

– Киллеры все.

– Найфа нет.

– Он без голоса. Начнут и без него.

– Шеф, должен сместиться.

– Передвинься за угол.

– Здесь драка.

– Помигай им, что мы поняли, и ни с места.

Мягкие ковры на полу, никаких звуков из-за плотно закрытых дверей. Фредди открыл дверь без номера и вошёл. Его сразу обдало волной яркого света, весёлой мужской болтовни, хохота, запахов дорогих сигар и выпивки. «Шестёрки» у двери, оказавшись за его спиной, изобразили полную почтительность: что Ковбой затылком видит, ничего не прощает и всё помнит, все знают. Но сквозь весь этот гомон Фредди сразу ощутил напряжение Джонни и мгновенно встревожился. И сев, как всегда, за его правым плечом, оглядел комнату уже по-другому, не просто отмечая, кто здесь, а кого нет, но определяя, из-за кого психует Джонатан.

Приветствовав Фредди радостной улыбкой, Ричи начал взвинчивать ставки, небрежно, в лучшем столичном стиле, выбрасывая деньги на стол. Гаммэн скучающе безучастно глазел на ворох купюр на столе, всё чаще прикладываясь к своему стакану. Странно, конечно, раньше Гаммэн игрой не интересовался, но не такая это фигура, чтобы из-за него психовать. Встал из-за стола один из игроков, и его место заняли сразу двое, но тоже… птицы невысокого полёта. Вошёл Одноглазый, от двери кивнул Фредди, но к столу не сел, ну, так он никогда не играет, сейчас выберет себе самый выгодный заказ, сядет в угол и будет сидеть неподвижно, будто спит. Так из-за чего? Всё как обычно. Разве только, что Ричи раздухарился, давно на него не накатывало, того и гляди, что свои паи на кон поставит.

Гаммэн знал, что у всех уорринговцев крыша набекрень и с дырками, но не до такой же степени! Предать Найф не мог, в этом случае Ковбой бы прямо от двери открыл стрельбу. Ковбой справился и с Найфом, и с его придурком? Возможно. Но и тогда бы вошёл иначе. Тогда что? Найф передумал и просто не пришёл?! Запил, загулял, забыл наконец?!! Никогда такого не было, чтобы Найф заказ не отработал, но всё когда-то впервые случается. Один чёрт. И Найфа теперь надо кончать. Прямо сейчас, никого и никого не дожидаясь. Ричи пусть сам выпутывается. И придурка туда же. Да, ждать нечего. Но встать из-за стола Гаммэн не мог, боясь привлечь внимание, ведь Ковбой стреляет мгновенно.

Почувствовав спокойствие Фредди, Джонатан перевёл дыхание и заиграл в обычной манере. В конце концов если Ричи попала шлея под хвост, то грех мешать. И Гаммэн отвалить явно собрался. Тоже хорошо, а то надоел: сидит впустую и пялится.

Ричи поставил на кон свой атлантский пай, и к столу подошли те, кто посерьёзнее. Начался делёж, а если Ричи предлагает передел… можно и нужно подумать. Гаммэна оттеснили, и он за спинами рассаживающегося за столом Ансамбля прошёл к выходу, кивнув одиноко зажатому в углу Поулу. Тот молча последовал за ним.

Молча они вышли из номера и пошли к запасному выходу, на ходу натягивая свои кожаные перчатки. Машина ждала их у подъезда. Шофёр и два телохранителя наготове. В машине Гаммэн назвал адрес и твёрдо сказал:

– Я сам прикончу эту сволочь.

Телохранители кивнули, приняв задание.

– Шеф, Гаммэн сорвался.

– Езжай следом и фиксируй. Остальным не отвлекаться.

Выдерживать дистанцию на ночных улицах непросто, и Коллинз, притушив фары, не ехал, а крался за машиной Гаммэна. И всё равно чуть не врезался в световую полосу, когда Гаммэн затормозил на окраине у ничем не примечательного домика. До «Чейз-отеля» далеко, надо выходить на базу.

– Стэн.

– Слышу, Кол.

– Пиши. Сорок седьмая на северо-западе, номер сто тринадцать. Гаммэн, Поул, два лба… идут к дому… шофёр в машине… дверь закрыта… открывают отмычкой… все вошли… включили свет… шторы плотные, ничего не вижу…

Они молча стояли у двери. Все достаточно опытны, чтобы понять – трупу не один день. Вся мебель на месте, на столе полупустая бутылка, пять пустых стаканов и один недопитый. И… и нож аккуратно лежащий рядом с телом, знаменитый нож Найфа.

Гаммэн медленно выдохнул сквозь зубы. И словно очнувшись, они быстро вышли, выбежали на веранду и так же бегом бросились к машине.

– Рвём когти! – выдохнул Гаммэн шофёру.

– Они что, привидение увидели? – озадаченно спросил вслух сам себя Коллинз. – Рванули, как… Стэн…

– Оставайся на месте, я свяжусь с шефом.

Коллинз кивнул невидимому собеседнику и остался сидеть за рулём, разглядывая ярко-жёлтый прямоугольник распахнутой двери и изломанный квадрат света на ступеньках крыльца. Вообще-то всё правильно. Все лёжки Гаммэна известны. Так что, вернётся в «Чейз-отель», рванёт на выезд, поедет на квартиру – везде засветится.

– Кол…

– Слушаю.

– Шеф выехал к тебе.

– Понял.

Почему, получив сообщение Стэна, Робинс всё бросил и помчался на окраину, захватив с собой полкоманды… Ну, чутьё Робинса всем известно, но на этот раз он сам себя превзошёл.

Колинз ждал у калитки. Четыре машины – по две с каждой стороны – влетели на тихую улицу и, пискнув тормозами, замерли, блокировав подъезд.

– Заходил? – Робинс выбросил себя из машины на садовую дорожку.

– Нет, ждал вас. Это Гаммэн так всё бросил, – ответил ему уже в спину Коллинз.

Клином – Робинс впереди, остальные в три ряда следом – они поднялись на крыльцо.

– Дверь открыта… включён свет… – Роджер вёл отчёт для Стэна, – входим…

И замерли на пороге. Увиденное было слишком невероятным, даже невозможным.

– Ого! – наконец выдохнул кто-то.

– Ну ни хрена себе! – ответил столь же осмысленно другой.

Ещё кто-то выругался длинно и восторженно.

– Что там?! – в голосе Стэна зазвучала паника.

– Найфа кончили, – очень спокойно ответил Робинс.

– Чья пуля? – так же спокойно спросил Стэн.

И ликующий крик Гарнье.

– Его зарезали, Стэн! Выпустили кишки! Богом клянусь!

– Шеф… – мольбу в голосе Стэна поняли все.

– Вы, трое, – Робинс коротким жестом отделил Гарнье и двух его помощников, – поезжайте. Одного оставите на магнитофоне, Стэна привезёте сюда, по дороге захватите Пенроза и Олби. До вас ничего не трогаем.

Пенроз и Олби – медэксперт и фотограф – давно работали с Робинсом, и их авторитет был столь же высок. Разумеется, на слежку за Ансамблем Робинс их не взял, но здесь нужна уже их работа.

Они отключили переговорники, чтобы не сажать попусту батарейки, и, стоя по-прежнему в дверях, оглядывали гостиную, обмениваясь краткими замечаниями.

– Чей дом?

– По переписи мэрии бесхозный.

– Интересно, чьи трупы в других бесхозных?

– Стоит проверить.

– Потом.

– Да, там есть нюансы.

– Не подлежит контролю?

– И это.

– Опять наследство СБ?

– Возможно.

– Нож, похоже, его собственный.

– Похоже. Аккуратно как положили. Будто…

– Да, напоказ.

– И порядок.

– Навели перед уходом?

– Проверим, но на драку непохоже.

– Их было пятеро.

– Для Найфа и десяток – не проблема.

– Спорим, пальчиков не найдём.

– Да, если только опять же его собственные.

– Пачки тысячные.

– Да, так бросить двести тысяч…

– Сколько же унесли с собой?

Но больше молчали. Смерть для киллера – закономерность. Тут и конкуренты, и умные заказчики, которые предпочитают самостоятельно убирать исполнителей, как и свидетелей. Но чтобы Найфа зарезали, вот так, выпустив кишки в буквальном смысле, да ещё перерезали горло…

– Вместо контрольного в голову, что ли?

– И в разрез сто тысяч воткнули?

– Интересно, почему не обе?

– Не поместились?

– Или для нас, чтобы бандероли лучше читались?

– Да, это перспективно.

Наглость? Да, дерзкая, вызывающая наглость. Но и личность Найфа… настолько отвратительна, что к его убийце…

– Вряд ли был один.

– Да, один на один с Найфом…

– Справился же.

И понятно, почему Гаммэн сбежал: вешать на себя такое никому неохота. И если такое сделали с Найфом, то что ждёт любого другого?

Робинс молча слушал негромкий обмен репликами, не вмешиваясь.

Зашумел и стих мотор подъехавшей машины. Гарнье привёз Стэна, Пенроза и Олби. Коляска Стэна в машину уже не влезла, и Гарнье с Диксом буквально на себе внесли Стэна на крыльцо. Перед ними расступились.

Крепко обхватив руками шеи Гарнье и Дикса, бессильно вися между ними, Стэн долго смотрел на тело Найфа. Все молчали.

– Гаррет, – позвал вдруг Стэн своего убитого Найфом напарника, – ты был прав, Гаррет, ему выпустили кишки. Слышишь, Гаррет?

Коллинз с тревогой посмотрел на него: неужели у парня срыв, от радости крыша тоже едет. Но Стэн сглотнул и справился с собой.

– Спасибо, шеф. Я подожду в машине.

– Посиди вон в том углу, – внешне равнодушно сказал Робинс. – Там чисто. И начнём.

Началась обычная работа. Сверкала вспышка Олби: общий план, детали, раны, стол, что ещё… звон инструментов Пенроза, поиски следов, отпечатков, монотонная диктовка описаний для протокола… Рутина.

К исходу ночи всё утряслось и решилось. Ричи, спустивший свои паи в Атланте и почему-то явно довольный таким результатом, убрался. Проиграл он Джонатану, но тому паи не положены, их тут же взял себе Фредди и намекнул, что будет менять, ему Атланта не с руки. Полетели все предварительные расклады. И на доклады «наружки», что Бульдожина куда-то свалил и половину своих забрал, особого внимания не обратили. Если какой гастролёр чего-то там сварганил и отвлёк Бульдога… ну, так потом поблагодарим. Если залётный, конечно, не залез в чужие угодья, а тогда благодарность другая будет. Но это потом, это всё – пустяки, главное – здесь и сейчас. В ход пошли старые долги и счёты. Одноглазый вертел головой, перемигиваясь с потенциальными заказчиками. На Фредди он не смотрел: киллер свои проблемы сам решает.

И уже на рассвете Джонатан и Фредди шли по пустой тихой улице. Шли и молчали: не было сил для разговора. Всё-таки из-за Бульдога не стали ничего откладывать на потом, всё решили сегодня. И теперь можно спать. Весь день. А завтра впрямую браться за точку для Ларри. Территория расчищена.

Когда они закончили, солнце уже поднялось над крышами. Пенроз вызвал труповозку и уехал с ней для детального вскрытия. Остатки спиртного из бутылки и стакана и собранный с пола порошок так же увезли на анализы. Бренди оно, конечно, бренди и перец как перец, но вдруг ещё что подмешано. Пропитанные трупным запахом и кровью пачки кредиток отправились туда же. Тоже на всякий случай. И для детального изучения бандеролей. Странно, что их не сорвали, сделав купюры практически анонимными.

– Шеф, там Кринкл из «Новостей» мается.

– Утечка информации, когда закончим. Официально без комментариев.

– Понял, я передам.

– Так сколько их было?

– Стаканов шесть.

– Но пили из одного.

– Чтобы Найф дал себя зарезать как барана…

– Странно.

– Всё странно.

– Шеф, в гараже машина.

– Всё выгрузить и описание подробно.

– Банки для перца пусты.

– Ловки.

– И всего по шесть, а глубоких тарелок пять.

– Не доказательство.

– Чего конкретно?

– Фиксируйте всё. Потом разберёмся.

– Шеф, и это?

Со стороны дивана на бахроме торшерного абажура две маленькие косички.

– Я сказал: всё.

– Отпечатков нет.

– С такими-то перчатками.

Да, когда Пенроз, пинцетом приподняв манжеты рубашки Найфа, позвал их посмотреть, они все столпились. Знаменитые перчатки СБ, чудо техники, прозрачные до невидимости, прочные, ничему не мешают, а следов не оставишь. Где Найф их раздобыл? И, видимо, давно, он отпечатков уже… да, ещё до капитуляции не оставлял, только по характерному следу ножа и жестокости его и опознавали, так вот, значит, в чём дело. Но если до капитуляции… В багажнике целая упаковка. Что?! Да, это уже серьёзно. А если присовокупить ещё… Да, ловок, что и говорить. Но нашлись и половчее его. Думаешь, из той же… конторы? Робинс задумчиво покачал головой, но вслух не возразил. Пенроз обещал проверить, но по всему выходило, что зарезали Найфа его же ножом. Наглость… не то слово. И вообще… всего полно, а ухватить не за что. Окаянное дело. Уже сейчас видно, что зависнет. Так что… удастся вычислить и даже найти, но доказать… Но… но было уже такое, было.

Робинс то и дело досадливо хмурился. Чем больше информации, тем больше это походило на то дело, дело Ротбуса. Работали там русские, но информацией поделились, передавая копии розыскных карт на уорринговцев. Ротбус явно себе кусок не по горлу хватанул, вот и подавился. Там фигурировали пастухи Бредли, а телохранитель Ротбуса сейчас… работает у Бредли. Случайное совпадение?

– Коллинз.

– Да, шеф.

– Проверь. Колумбийский палач…

– Сейчас он Чарльз Нортон.

– Да. Где он? Возьми под наблюдение. А поговорим после экспертизы.

– Да, шеф, – понимающе кивнул Коллинз.

Всё правильно: «колумбийский палач» такое мог. Если его использовали… сейчас он официально работает у Бредли. А неофициально… Посмотрим.

* * *

Заканчивалась первая неделя их семейной жизни. И всё, чего так боялась Люся, решалось неожиданно легко. Кирочка был так внимателен, с полуслова, даже полувздоха понимал. Ни разу не посмотрел на неё, когда она переодевается, а утром встанет первым, включит чайник и уйдёт в душ. А уж она, пока его нет, встаёт, меняет повязку на боку, надевает белый полотняный корсетик, дневное платье, повязывает дневной платок и бежит в столовую за завтраком. Им такие красивые судки подарили, совсем как серебряные. А если б ещё и ночью было бы как положено… А то Кирочка всё для неё делает, а она…

Люся вздохнула, накрывая на стол. Сегодня ей дали блинчиков со сметаной и салат из свежей капуты. А чай теперь свой, вот и готов уже. Господи, что же ей делать, господи, владычица небесная… Люся посмотрела на висящую в углу икону. Тётя Паша благословила их этой иконой, а потом Кирочка повесил её в углу, красном, парадном.

– Владычица небесная, Матерь Божия, Заступница милосердная, – шептала Люся, неотрывно глядя в смотрящие сквозь неё глаза иконы и, как всегда, забывая креститься. – Помоги, Матерь Божия, спаси и помилуй, Заступница.

Тётя Паша говорит, что поможет, надо только сказать в чём нужда, да ведь не скажешь. Как сказать про… это самое вслух, да ещё Богородице, она же непорочная, её нельзя об этом просить. Что Кирочку она трогает, гладит, что ей самой приятно, что как заснёт Кирочка, она прижмётся к нему и не стыдно ей, что они, считай, голые, и об одном жалеет, что Юрий Анатольевич тогда застукал их не вовремя, что…

За её спиной стукнула, открываясь, дверь, и Люся быстро обернулась.

– Кирочка, как хорошо, у меня готово всё.

Он только улыбнулся в ответ, и от его улыбки ей сразу стало легко и весело. Они сели за стол, и Люся заботливо подкладывала ему сметану, придвигала сахарницу.

– Люся, а себе?

– О, да я ем, Кирочка, ты вот тот, поджаристый, возьми.

– Угу.

Крис ел, искоса поглядывая на Люсю. Когда Люся весёлая, она очень красивая, и глаз прижмурен, будто подмигивает.

– Ты что, Кирочка?

– Нет, ничего, – вздрогнул Крис.

Он уже знал, что если скажет Люсе, какая она красивая, Люся заплачет, и потому заговорил о другом.

– Люся, как ты думаешь, что нам ещё купить?

Люся охотно подхватила разговор. Что им здесь купить, а какие покупки отложить до России, и денег у них не ах сколько. Крис, правда, уже как медбрат получает, да ещё полставки массажиста и четверть ставки уборщика, а у Люси только ставка, и не сестринская, а санитарки. Но и надарили им столько, что всего хватает.

За разговором доели, и Люся налив тёплой воды из чайника в специальный тазик-полоскательницу, стала мыть посуду. Завтра их праздничные дни кончаются, им обоим на работу выходить, и ничего тут не поделаешь.

Люся вытерла и поставила на место посуду, а Крис вынес вылить грязную воду и ополоснуть полоскательницу под краном. А когда вернулся, Люся уже покрыла стол скатёркой и ждала его.

– Может, в парке погуляем? – нерешительно предложил Крис.

Люся кивнула. Да, именно сейчас, когда больные на процедурах и в саду никого нет, а то… а то стыдно. Это когда по делу идёшь, то ни лицо, ни что другое неважно, а когда гуляешь…

Она надела пальто, Крис свою купленную зимой куртку – тёплую подкладку он отстегнул и стало как раз по погоде, оба переобулись. Крис запер дверь и спрятал в карман джинсов ключи с брелочком – подарком Ларри. По пустому тихому коридору прошли к лестнице и вышли. Крис как закрыл дверь, так взял Люсю за руку и не отпускал. Так и шли рядом, сцепив руки.

Было уже совсем тепло, и солнце такое хорошее. На деревьях молодые ярко-зелёные листья, и трава густой щёткой. Гуляя, они пришли на сейчас безлюдную тренировочную площадку парней. Крис оглядел пустые зарешеченные окна и решительно снял куртку.

– Я разомнусь немного, хорошо?

– Конечно, Кирочка, – закивала Люся. – А я посмотрю, можно?

– Тебе всё можно, – счастливо ответил Крис и стал расстёгивать рубашку.

– Тебе холодно не будет? – встревожилась Люся.

– Нет, что ты.

Куртку и рубашку он хотел повесить на ветку, но Люся забрала.

– Что ты, не надо, я подержу.

– Ага, спасибо, Люся.

Крис вышел на солнечное место и стал разогревать мышцы. Прижав к груди его куртку и рубашку, Люся открыто, забыв обо всём, любовалась им, его смуглым точёным телом, и шрам сбоку на груди, тонкой белой полоской спускающийся на живот и дальше за пояс, совсем не портит его, мужчине вообще шрамы не в укор.

Разогревшись, Крис подошёл к турнику. Любящий взгляд Люси приятно туманил голову.

– Люся, сто раз подтянусь, считай!

Люся засмеялась и стала громко считать.

Андрей и Алик сегодня работали во вторую смену и потому решили с утра ак следует повозиться на снарядах. Занятые своим – разучивали под ритм шага русские скороговорки – и уверенные, что там никого нет и быть не может, они, что называется с ходу, влетели на площадку на семьдесят восьмом подтягивании. И замерли, растерявшись.

Вися на полусогнутых руках, Крис сердито посмотрел на них. Люся, запнувшись на полуслове, испуганно прижала к себе рубашку и куртку Криса, пряча в них лицо.

– Привет, – нашёлся первым Андрей.

– Привет, – Крис спрыгнул с турника. – Вы чего?

– Потянуться хотим.

Крис подошёл к Люсе, взял у неё свою рубашку и стал одеваться.

– А втроём если? – предложил Алик.

– В другой раз, мальцы.

Крис застегнул рубашку, заправил её, и Люся заботливо накинула ему на плечи куртку, несмело улыбнулась парням. Те ответили ей широкими радостными улыбками. Крис взял её за руку.

– Пошли, Люся. Пока, парни.

– Пока, – ответили им уже в спины.

Когда они отошли, Люся огорчённо спросила:

– Ты хотел ещё? Я помешала?

– Нет, – с неожиданной для самого себя резкостью ответил Крис. – Нет, Люся. Я… я просто хочу быть с тобой, только с тобой. Мне никто не нужен. Они – хорошие парни, но я видеть сейчас никого не хочу.

Люся шла рядом и слушала его. И чувствуя, что она согласна, что ей тоже сейчас никто не нужен, Крис сказал:

– Пошли домой, я дома потянусь, а ты посмотришь.

– Конечно, пошли, – сразу согласилась Люся. – Дома совсем другое дело, и тепло, а то, не дай бог, продует тебя.

Разогретое тело просило движения, и Крис невольно всё прибавлял и прибавлял шаг. И Люся уже почти бежала рядом.

Войдя в их комнату, Крис с ходу запер дверь и стал раздеваться. И пока Люся снимала и вешала пальто, он уже остался в одних трусах. И тут, словно опомнившись, посмотрел на Люсю.

– Я… ничего, что я… так?

– Ничего, – улыбнулась Люся.

Она, чтобы не мешать, села на кровать, уже понимая, что ему нужно много места. Крис стоял перед ней, облитый бьющим в окно весенним солнцем, в белых, туго обтягивающих бёдра трусах. И она снова залюбовалась им.

Крис медленно потянулся, выгибаясь, выпрямился и погнал по телу волну. И восхищённо-изумлённое лицо Люси, её распахнутый глаз и прижатые к груди руки…

– Господи, Кира, – выдохнула Люся, когда он остановился, переводя дыхание, – какой ты…

– Какой? – сразу спросил он.

– Красивый.

Крис подошёл и встал перед ней на колени.