Текст книги "Принцесса для психолога (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Глава 12 «Бабушка Симона внучку в школу ведет…»

Рош оказался, по местным меркам, городом крупным, почти Одессой – причал тянулся вдоль всего берега и уходил за горизонт. Рядом с цивильными местами качались на слабой волне большие и ухоженные парусно-весельные кораблики, внизу маячили рыбацкие лоханки. Место «Селедки» было где-то посередине, но ближе к началу.

Судя по солнцу, якорились около пяти утра. Может – раньше. Горизонт уже алел, а сам город напоминал темный провал в бездну ада. Руслан невольно поежился и подумал, что сходить на берег ему не так уж и хочется. Но его странного настроения никто не заметил. Моряки оживленно переговаривались, предвкушая свободный день и делились планами. Ничего сенсационного – сначала на рынок, пополнить запасы – боцман возьмет самых сильных, чтобы за один раз принести все, что нужно "Селедке". Потом – погрузка и размещение, обед в портовой таверне, прогулка и, если повезет – драка с местными… девочки все равно так рано не просыпаются.

К девочкам Руслана не тянуло по понятной причине – кто знает, как тут с кожно-венерическими. Драться хотелось еще меньше – стоматологи тут точно были аховые. Поэтому он объявил, что после рынка идет в храм. Посмотрели, конечно, как на блаженного: с уважением и долей жалости. Но пообещали если не проводить, то, хотя бы, внятно объяснить дорогу.

Принца вынесло на палубу в самый неподходящий момент. Нари был умыт, опрятно одет, до зубов вооружен и подозрителен, как теща.

– Куда это мое имущество собралось без меня? – спросил он негромко и повелительно.

Наверное, в Энгури, услышав такой тон, все падали ниц и молились. Боцман только пожал плечами и равнодушно и обстоятельно объяснил, что если Его Высочество хочет кушать (высочество слегка позеленел) и пить (высочество покраснел), то и в закупке провианта поучаствовать не грех. Правда, сам он молод и тощ, но у него имеется сильный раб, так что все в порядке, Высочество может идти в каюту досыпать, или чем он там занимался весь путь от Аверсума…

Рука Нари потянулась к сабле, но Имран уже отвернулся, отдавая распоряжения и момент был упущен. Бить в спину принц посчитал ниже своего достоинства.

Зато он бодро спустился вниз и объявил:

– Я иду с вами. Хочу видеть рынок.

…Беда с этими подростками!

Среди шестерки Святых Древних мореходов не было – как-то не сложилось, и поэтому улица, ведущая к рынку носила имя Торговая. Она была выложена камнем, поднималась вверх, а по обеим сторонам глаз натыкался не на гостеприимно распахнутые лавочки, а на глухие, серьезные ставни и высоченные заборы. Глухо гавкали здоровенные цепные кобели.

Немного поразмыслив, Руслан сообразил, в чем тут дело. Моряки шли по улице весомой, основательной походкой и поглядывали по сторонам слегка поверх голов. В общем, нарывались. Похоже, полиции или стражи в этих краях не водилось, вот хозяева местной недвижимости и защищались сами, как умели. И, судя по высоте заборов и толщине ставень, к своей безопасности они относились очень серьезно.

Улица привела к довольно большой площади. Хотя… какая площадь? Просто земля, утоптанная сотнями и тысячами башмаков до крепости хорошего, качественного бетона.

Первое впечатление было – первозданный хаос! Для начала дорогу им перегородили одноосные тачки со здоровенными деревянными колесами и высокими бортами – эти тачки были свалены рядом с колодцем как попало, часто друг на друга, а под колесами перемешались клочки соломы, раздавленные яйца, черепки посуды. Имран деловито обогнул эту "парковку" и углубился в продуктовые ряды.

Пахло здесь умопомрачительно: жареной рыбой, жареным мясом, жареными пирожками… Про ЗОЖ и язву тут пока не слышали. СанЭпидНадзор тоже еще не изобрели: бочки с маслом, корзины с яйцами, корзины с хлебом стояли прямо на земле, иногда на каких-то тряпках, а рядом толкались хозяйки, обметая продукты подолами сомнительной чистоты и подавая булки прямо руками. Естественно, без перчаток. Тут же, грудами, лежали тыквы, лук и ранние яблоки.

Ни о каких прилавках, похоже, никто не слышал.

Глаза советовали бежать. Нос – остаться. Желудок вступил в преступный сговор с носом и заставил потянуться к мелочи.

Пирожок с рыбой оказался божественным: пышным, с желтой, румяной корочкой. Начинки было много, правда, хозяйка поленилась как следует выбрать кости и есть приходилось осторожно, но настроения этот бардак не испортил.

Похоже, у боцмана был какой-то план, и он его придерживался. У ларя с хлебом он переговорил с хозяином и оставил двух человек из команды. У небольшой лавочки с маслом все повторилось.

Руслан дожевывал пирожок и оглядывал ряды на предмет "попить", когда Имран тронул его за руку:

– Мне нужно соль сторговать. И еще кое-что. И это Высочество мне без надобности, – вполголоса сказал он.

– Что мне с ним сделать? – понял Руслан.

– Ну, раз упоить и утопить не дал, так сам и нянчись. Ты, вроде, в храм хотел?

– Хотел, – кивнул Руслан, про себя отмечая, что у команды от боцмана секретов нет.

– Святого Древнего Мариуса – это вон там, на полдень. Круглый купол – ни с чем не спутаешь, над ним шенга торчит. А Змея… Ты точно туда собрался?

– Собрался, – еще раз подтвердил намерение Руслан, – и жду указаний.

– Твой язык – твоя рука. Вот он, прямо по берегу. По этой дороге иди – и упрешься в ворота.

Следующие двадцать минут Руслан отчаянно пытался выжить и не потратить весь отпущенный на жизнь запас матерных конструкций. "Дорогой" Имран назвал эту тропу Хо-Ши-Мина явно в приступе необъяснимой толерантности. Она петляла в каких-то зарослях и, откровенно, кренилась на бок, так что временами приходилось хвататься за кусты, чтобы не навернуться с обрыва.

Внизу рыбаки спускали лодки и, подойдя к каменному строению ближе, Руслан понял феномен неудобной дороги – это был "черный ход". А "парадный" выходил на небольшую пристань.

Принц все время держался сзади, а в конце и вовсе отстал.

– Моя вера не позволяет наступать на землю, оскверненную колдовством. – Спесиво заявил он.

И пыхтел при этом, как чайник, который на плите забыли. Хотя вроде паренек не рыхлый, дома сказали бы – спортивный. Кость тонкая, ростом не вышел, но вынослив и быстр. Воин. Тогда с какого перепуга?..

"Именно с него", – дошло до Руслана, когда он подошел к храму вплотную и ступил на низкое, удобное крыльцо. Похоже, зрение у Нари было орлиное. То, что Руслан принял на элементы декора оказалось… змеями. И не декоративными, а самыми настоящими, живыми. Они грелись на солнышке, обвив резные столбики храма. Интересно, ядовитые? Таких Руслан не видел: песочного цвета с серо-голубыми вкраплениями в узор. Шкурка яркая, броская – в такой безобидная зверушка щеголять не станет. Значит – есть у них оружие и серьезное.

Психолог попрыгал. Змеи не обратили на него ни малейшего внимания. Одна или две шевельнулись, устраиваясь поудобнее – и все. Руслан покрутил головой, но рядом никого не случилось.

Что ж… Будем надеяться, что это все же место общего пользования (не поймите неправильно), и туда как-то заходят. И, чем черт не шутит, назад выходят не вперед ногами.

Он вспомнил свои армейские навыки и постарался подняться по ступеням неслышно. Вроде – получилось, но ведь смотря для кого. Дремлющие змейки расслышали его прекрасно и дружно подняли головы, глядя на психолога черными глазами – пуговичками.

– Я пришел с миром, – негромко сказал он, чувствуя себя идиотом, – Мы с вами одной крови. Вы – и я.

– Серьезно, что ли?

Психолог чудом не навернулся с крыльца. Показалось, одна из змей заговорила – да так ехидно, что впору извиняться за попытку нахально в родню примазаться.

Но нет, все было не так эпично. Внизу стояла девочка, простоволосая, в длинном сером платье до земли. Лет десяти – двенадцати. Как и подойти сумела так, чтобы он не уловил. Вот у кого уроки брать!

– На счет крови? – уточнил Руслан, – Нет, не думаю. Просто в тех краях, откуда я родом, некоторые верят, что если сказать эти слова, опасный зверь тебя не тронет.

– А ты его?

– А я змей не обижаю.

– Никогда?

Девочка смотрела серьезно, и Руслан отчего-то решил не врать.

– Ел я их, – признался он, опасливо косясь на нетипичную деталь архитектуры. Детали плевать на него хотели. Полюбовались – и снова задремали.

– С голоду? – строго спросила девочка.

– Да нет… Просто путешествовал в таких местах, где это обычное блюдо. Отказаться – хозяев обидеть. Не хотелось.

– В некоторых местах людей тоже едят, ты слышал?

– Приходилось слышать, – осторожно, словно нащупывая путь по болоту, сказал Руслан.

– А если бы тебе кусочек предложили?

– Да я бы тут, на месте и умер.

Девочка улыбнулась и кивнула на дверь, приглашая проходить. И они прошли – змеи не шевельнулись, как будто выполнили свою задачу. Напугали. Предупредили. Следующая миссия – выспаться.

Руслан переступал порог осторожно, внимательно наблюдая за девочкой. По земным церквям он помнил, что должен быть ритуал… разуться, там. Или поклониться. Но девочка ничего похожего не творила. Просто прошла мимо жаровни и скрылась в неприметной двери, оставив гостя одного. Видимо, на этом ее помощь заканчивалась.

Руслан осмотрелся. После креативно оформленного входа он ожидал темного зала и фресок с разными ужасами. Но внутри храм оказался совсем простым и даже уютным: каменный пол, стены, отделанные деревом, потемневшим от времени. Небольшие окна без решеток, но с плотными ставнями. Ни статуи покровителя, ни икон… И что делать? Куда поклоны бить или как здесь, вообще, себя ведут?

Недоумевал он недолго. Дверь, за которой скрылась девочка, снова отворилась. И появилась женщина. Немолодая, но симпатичная. Улыбчивая. В таком же сером платье – похоже, форменном. Черты лица крупные и мягкие. Чем-то она напоминала актрису Ирину Муравьеву.

– Благословения Неба, гость.

– Благословения Неба, – повторил Руслан, надеясь, что не делает ошибку. Впрочем, что-то подсказывало ему, что даже если он чего-нибудь напутает от незнания, эта женщина его не осудит.

– Что привело вас в храм Змея?

Руслан помолчал пару секунд. И ответил правду:

– В основном, любопытство. И – надежда.

– Интересная смесь. В первый раз встречаю человека, который решился из любопытства пройти мимо стражей…

– Провели, так будет точнее. Почти за руку.

– Не важно. Подойти к дверям – тоже нужна смелость. Так что вы хотите знать, путник? Приведет ли дорога к желаемому? Одолеете ли вы своих врагов? Есть ли у вас магический дар? – последнее предположение прозвучало неуверенно.

– Дорога, – Руслан тихо хмыкнул, – Она меня не ведет, а уводит. Так что говорить о желаемом смысла нет. Врагов пока здесь нажить не успел. А вот последнее – интересно. У меня может быть магический дар?

– Давайте посмотрим, – женщина улыбнулась с уверенностью крепкого профессионала, Руслан узнал эту улыбку, сам так умел. – Странная просьба. Неужели в детстве вас не приводили в храм Змея, чтобы узнать точно…

– Не случилось бывать в ваших краях.

За разговором женщина запалила жаровню. К потолку поднялась тоненькая светлая струйка ароматного дыма. Руслан пошевелил ноздрями, пытаясь определить, что за наркоту тут употребляют жрецы и прихожане – но ничего кроме приятного запаха не учуял. А жрица, меж тем, взяла его за руку и чем-то кольнула в запястье. Булавкой? Железа он не увидел. А вот то, как пара капель крови упала на жаровню и дым изменил цвет – отчетливо.

Женщина напряженно всматривалась в завитки дыма.

– И каков вердикт? – улыбнулся ей Руслан.

– Вряд ли я вас удивлю. Магического дара нет… или настолько незначительный, что развивать его бессмысленно. Я не вижу даже единицы.

– Не удивили, – согласился Руслан.

– И не огорчила? – проницательно спросила жрица.

– Нет – значит нет. Видимо кто-то там, на небесах, решил, что и без того отсыпал мне достаточно, должен справиться. И вроде справляюсь…

– Вот это, – жрица пальцем провела по своей шее, намекая на украшение, которым наградил его принц, – вас тоже не слишком тяготит?

– Немного. Особенно, когда сплю. Натирает, знаете ли.

Женщина покачала головой. И как-то совсем просто предложила:

– Снять?

Руслан вздрогнул, всем телом. Так бывало с ним на грани яви и сна, когда его словно встряхивало – организм избавлялся от накопленного за день напряжения, рывком. Черт… Ведь не может быть все так просто, это какая-то ловушка!

– Неужели любой раб может прийти в храм Змея и с него снимут ошейник? Тогда почему здесь нет очереди?

– Хм… А вы полагаете свободу таким уж даром богов?

– Скорее, непременным условием жизни.

– Тогда как вас угораздило?

Руслан смутился. История была глупая и пошлая, но на страшную тайну, которую нужно скрывать любой ценой, не тянула.

– Спьяну, – откровенно признался он.

Не говоря больше ни слова, жрица подошла, коснулась самыми кончиками пальцев ошейника. Он щелкнул – и упал на пол.

– Вот и все. Тот, кто его застегнул на вашей шее, не имел на это права, иначе у меня ничего бы не вышло, хоть уколдуйся. Есть четыре дела. Сделанные по праву и на пользу. Эти – вечные, над ними даже боги не властны. Сделанные без права, но на пользу. Эти – пожиже, но постоят… пока польза не выйдет. Или – право не нарастет, так тоже бывает. Есть дела, сделанные по праву, но во вред. Их сам мир отторгает и подтачивает, как не укрепляй – все одно, рухнет. И хорошо, если делателя под собой не придавит. А есть те, что без права и не на пользу. Чтобы их разрушить, достаточно пальцем щелкнуть. Они – шелуха и ветер. Иногда даже щелкать ни к чему, само рассыплется.

– Спасибо, – неожиданно для себя Руслан прижал руку к сердцу и поклонился. А выпрямился уже с мыслью. Она просто пришла – и захватила разум, зудя и подталкивая.

– Я слышал, что в храме Змея собирают знания, – осторожно сказал он.

– Верно, – кивнула жрица, – но не просто знания, а уникальные. Никому больше не известные. И – да, мы за них платим и золотом, и услугами. У вас есть уникальное знание?

– Я умею лечить… душевные хвори. И некоторые телесные недуги, если их корни – в душе.

– Любой маг-менталист это может, – пренебрежительно отозвалась жрица и тут же встрепенулась. – Но вы ведь не маг ментала! Я не могла ошибиться… Вы не маг и – можете лечить душу? И можете научить этому других немагов?

– Могу. Умею. Практикую, – кивнул Руслан.

– Какую цену хотите за свое знание? Золото – или услугу? – женщина облизнула губы. Похоже, сам того не ведая, Руслан предложил нечто очень ценное для нее.

Думал он недолго. Думать тут было не о чем.

– Услугу.

– Умно… Вы готовы расстаться со своим знанием сейчас? Я – маг-менталист и могу… – она вытянула руку и нетерпеливо пощелкала пальцами, подбирая слово.

– Снять копию, – помог ей Руслан, – у нас говорят так. Да, готов. Это ведь не долго?

– Несколько мгновений. И – вам не будет больно.

Руслан поднял ладони:

– Доверяюсь вашему профессионализму, жрица… Или вы не называете имен?

– Отчего? Такого запрета нет. Мое имя – Арсу. Так что за услугу хотите? Я должна знать, прежде чем приму ваше знание. Вдруг храму Змея это не под силу.

– О, – легко улыбнулся Руслан, – можете не переживать, уважаемая Арсу. Я не попрошу ничего сверхсложного. Мне нужно просто отправить письмо в Аверсум. Надеюсь, это возможно?

Глава 13 Сложные семейные отношения

…Росомаха сидела в груде разноцветных подушек, подобрав под себя ноги, как привыкла, но вместо фиников перед ней стояла вазочка с колотым шоколадом. Плечи обнимал тончайший паутинный шелк просторной рубашки. Одной. Покрывало, накинутое небрежно, сползло, не укрывая ничего, даже аккуратных ступней. Босых. Открытые ноги, открытое лицо, практически открытое тело. Что там можно спрятать под невесомой тканью… разве от слепого. И – чужой мужчина в комнате.

Узнай об этом хоть кто – и ее бы зашили в мешок и скинули со стены в ров с заостренными кольями. И то, что богоравный супруг сидел рядом, ничуть не смягчало ее вины и не делало ее преступление меньше.

Закон строг к женщинам здесь, на юге. Потому что на благодатных землях Святого Каспера женщина – самый дешевый товар. Дешевле верблюда.

Но Алессин и в голову не пришло "поберечься". В беде были те, кому не повезет застать ее в компрометирующей ситуации. Это им стоило немедленно позаботиться о корабле на север. А у нее были когти и магия.

– Вы говорите, уважаемый Мастер, что мою кесару травят уже давно?

– Не меньше года, – невысокий пепельноволосый мужчина с острыми чертами лица и такими же острыми, чуть оттопыренными ушами толкнул по отполированному камню в сторону Богоравного косточку от финика. Кесар накрыл ее ладонью раньше, чем она нырнет за край низкого столика.

Трапезу украшали пресные вафли и терпкий, пощипывающий язык, черный чай с имбирем.

– Как это могло получится? Все, что подают супруге, проходит двойную проверку на яды: магическим сканером и рабом.

– Концентрация очень мала, сканер ее не улавливает. А рабы, если вы их меняете, тем более не успевают почувствовать недомогания. Кесаре дают яд в маленьких дозах, но он имеет свойство накапливаться в теле.

– И много накопилось? Я имею в виду – как велика опасность, что кесара… занеможет?

Волк покосился на девушку, которая созерцала великолепный сад за окном, и рабыню, старательно поливающую деревья из высокого кувшина со специальным узким горлом – и улыбалась мечтательно и отстраненно, как существо, давно презревшее все земное. Лицо ее было таким спокойным и безмятежным, что с трудом верилось в то, что она понимает имперский язык. Который, вообще-то, был ей родным!

Мастер зелий понятливо усмехнулся. Он имел честь преподавать ей свой предмет. В те времена ее любимой маской была недалекая болтливая кокетка. Увидев в первый раз ее наивные глаза и услышав: "Ах, Святые Древние, вы наш новый отравитель?" – выданное простодушно-восторженно на весь класс… Волк подумал, что девица – его персональная кара за грехи.

Ошибся. Она оказалась просто великолепна – и в зельях тоже. И через некоторое время оторопь сменилась настоящим уважением.

Ее нынешняя маска была другой: молчаливая безмозглая кукла… Хорошая защита от интриг, но, кажется, кого-то она не обманула.

– Богоравный, вы спохватились вовремя, – сказал Волк. – Если бы госпожу продолжили травить, через месяц она бы слегла в параличе, а через шесть недель ее бы проводили по облакам.

– "Если бы", – зацепился Янг. – А что сейчас?

– Много воды. Особая диета. Баня. И – Лесс, тебе придется возобновить тренировки. Нагрузки необходимы, чтобы ты скорее выздоровела. Но уж это Эшери тебе обеспечит.

– Эшери? – Алессин в первый раз повернула голову, – милорд собирается почтить нас визитом?

Кесара тоже интересовал этот вопрос, супруга его опередила.

– Я собираюсь взять тебя подмышку и утащить в Монтрез. Лечиться, восстанавливаться и, черт возьми, доучиваться. Такое ощущение, что три года в Школе пропали зря! Тебя так и не выучили главному правилу…

– Пойди и узнай? – хрипло спросила Алессин. – Или Реши и действуй?

– Не подставляйся, – устало огрызнулся Волк. – В фехтовании главные приемы – защиты, а не нападения. Ушел без добычи – но живой, вернешься и все возьмешь. Только глупый мертвец уже ни на что не годен. Так что – собирайтесь, ваше сиятельство. Вопрос с разводом уладим по дипломатическим каналам.

Янг напомнил себе, что сам виноват. И, вероятно, так будет лучше для Лесс – трон кесарии никогда не был безопасным местом, а теперь, когда Равноправная обзавелась личным врагом, ее шансы выжить – примерно, как у козленка, которого сочли достаточно нежным для рагу. Вот только… Монтрез. Золотоволосый зеленоглазый маршал, в которого Лесс была отчаянно влюблена. И который два года назад женился на ее подруге.

Нет, Янг не думал, что замок, отделанный ракушечником, на южном побережье Империи – идеальное место для этой девушки. Но Шариер, похоже, подходил ей еще меньше. Что хуже – яд в крови или незаживающая рана в сердце?

– Барон. То, что вы предлагаете, неприемлемо, – Алессин с истинно божественной невозмутимостью взяла из рук Янга злополучную косточку и посмотрела на просвет. – Если бы нападению подвергся Священный, это можно расценить как обычную борьбу за власть. Но под ударом оказалась я, уроженка Империи. А, значит, готовится что-то против Империи и Императора и я должна быть здесь. Чтобы не спугнуть заговорщиков.

Янг мгновение поборолся с собой, но все же уступил инстинктам, мягко отнял у супруги опасную игрушку и швырнул далеко в ров.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Не обязательно все так, как тебе видится, Лесс. – сказал он, – Это могла быть просто попытка освободить место рядом со мной. Для новой Равноправной. И тогда тебе, действительно, лучше вернуться. Я дам развод. И отступные в виде земель, где раньше стоял дворец брата. Разумеется, ты заберешь все свои драгоценности. Кроме малой короны.

Снисходительность в карих глазах обожгла, подобно пощечине, но Янг даже не зажмурился. И не отвернулся. Чего там – заслужил.

– Я обещал твоему сеньору сберечь тебя, Лесс. И – не справился.

Маска пустоголовой красавицы треснула и из под нее показалась следующая. Росомаха смотрела на Янга так, словно он спорол какую-то ересь, но ей хватит такта и воспитания, чтобы не смеяться вслух. А потом повернулась к Волку и, как ни в чем не бывало, спросила:

– Это ведь был минеральный яд? Не растительный. Я знаю, как мне его давали.

Волк проследил за ее взглядом. За окном все та же рабыня поливала теперь уже абрикосовые деревья.

– В подкормке под финиковую пальму, – согласился Волк. – Просто и безопасно. Для заговорщиков. Садовники – не повара, их не проверяет менталист. А у сканера пороговое значение гораздо выше, чем концентрация того, что попадало в землю.

Мастер зелий смерил Росомаху взглядом, далеким от восхищения.

– О том, что любишь финики, знал весь дворец? Молодец… Какой частью тела думала, богоравная? Той, которой сидишь? Нельзя показывать свои слабости. Никогда. Никому. Если уж у тебя не выходит их вовсе не иметь…

Кесара повела плечом и перебила:

– Или же все это просто дурное совпадение и тот, кто составлял удобрение, ничего плохого не хотел. Просто не знал о свойствах вещества.

– Палач это выяснит, – сквозь зубы сказал Янг.

Кесара поднялась с дивана и, не обувая туфли, босиком подошла к Волку.

– На мне долг жизни.

– У тебя полстука сердца, чтобы взять свои слова назад, – сказал Мастер, подчеркнуто ровно. Верхняя губа опасно приподнялась. Зубы еще не показались, но зубы – это уже дуэль.

– Прости. Не подумала.

– Впредь думай, прежде чем рот открывать. А лучше и после этого – помалкивай. Ты когда молчишь – такая красивая.

Из-за отворота камзола появился полотняный мешочек, который тонко пах неизвестными травами.

– Заваривай по одной щепотке на закате. Это должно помочь. Смеси здесь ровно на четыре месяца. Не успеете за это время взять и допросить отравителя, здесь будет милорд. Если понадобится – с армией. Нам дорога мирная кесария, мы чтим свободу и жизни ее народа. Но Алессин стоит дороже Фиоля. Это, если что, прямая цитата. Не провожайте меня, я знаю дорогу.

Волк развернулся и вышел.

Между супругами повисло молчание, которое – Янг знал это, кесара никогда не нарушит первая.

– Что это было? – спросил он, – на счет долга жизни.

– Принимать долг жизни за члена рода – позор, – задумчиво пояснила Росомаха. – Случайно выяснилось, что Волк, оказывается, считает меня сестрой. Наверняка – младшей и глупой. С финиками… и в самом деле глупость получилась редкая. Но мне и в ум не вошло, что кто-то на кухне замечает, что я чаще всего требую в будуар.

– Я распоряжусь купить свинью редкого окраса и скармливать ей все фрукты и ягоды из сада – и посмотрим, что будет. А перед твоей трапезой добавлю третью проверку. Специально натасканным животным.

– Супруг мой, ты можешь совершенно спокойно употреблять при мне слово "крыса". Оно не бранное и я не боюсь грызунов, хоть и не испытываю к ним особой нежности. А нюх у них тонкий.

– Ты меня когда-нибудь простишь?

Девушка отвернулась. И повторила слова мастера:

– У тебя полстука сердца, чтобы взять свои слова назад.

– Даже не надейся, – отозвался Янг негромко и хмуро. – Я тебя сестрой не считаю. Просто, чтобы ты знала.

Росомаха подарила ему пристальный, испытующий взгляд, подобрала с полу покрывало, неторопливо обула туфли. Завернулась в расшитую ткань по самые глаза и выскользнула из покоев.

Ночью Шекер не спалось. В последнее время бессонница стала ее постоянной спутницей, но девушка не страдала лишней мнительностью и не переживала из-за того, что сон сбежал.

Неведомая хворь, которая в скором времени должна свести в могилу? Вот уж вряд ли! Просто безделье. Покрывало она закончила, нового шитья ей не дали, шерсть здесь не валяли… Ну и чем заняться? Целыми днями сидеть в своей комнате и мозаику на потолке разглядывать?

От скуки Шекер выпросила карандаш – ох и неохотно ей выдали пачкающий черный грифель. Как же, а вдруг Священный позовет, а у нее пальчики черны… Но дали, Шекер, все же, была царевной и принесла в казну большой и богатый дар.

Писать ее не учили – зачем бы девице. Зато научили рисовать "карты" для вышивания. Ими она и занялась. Для начала решила перерисовать на "карту" узор с потолка. Если взять бирюзовый и золотой шелк и немного бисера – получится очень красиво.

Каждый цвет обозначался на "карте" своим значком, вышивальщицы их все знали на память, а прочие даже не вникали. Так золотой лег на листок птичкой, бирюзовый – перечеркнутым кружком, а вкрапления бисера – крестиками. "Карта" должна была занять ее надолго, луны на полторы, а то и больше. Если нигде не напутает и не придется переделывать. Впрочем, глаз у Шекер был верный и на память она не жаловалась.

Лампы с закатом солнца уносили. Услышав об этом, Шекер удивилась – зачем лампа днем? Спросила у одной из рабынь, но та оказалась безъязыкой. То ли от роду нема, то ли отрезали за лишнюю болтливость. Шекер для себя решила, что пока не выяснит это доподлинно, будет помалкивать. Языка было жаль, боги всего один дали. Если его лишиться – второй не отрастет, хоть как молись. Боги не любят, когда их дары не берегут. Оттого и умершие не встают. Не уберег подарка – будь без него, все справедливо.

Лишившись света, Шекер прилегла, даже не пытаясь уснуть. Знала, что не получится. Она смотрела на черное небо в окне – над Шариером горели знакомые с детства созвездия. Земли ниомов лежали далеко от столицы, но все же не настолько, чтобы изменился рисунок звезд.

Разглядывая Меч и Песчаного воина, она тянулась душой туда, где по верблюжьему мосту шли ее родичи, возвращаясь к шерстяным домам. Была ли это тоска по родине? Сама себе Шекер могла признаться, что мучает ее не печаль, а обычная скука деятельной натуры, которую заперли в четырех стенах, безо всякой надежды на перемены.

Головную повязку ей удалось сохранить. Евнухи осмотрели ее внимательно, и даже на зуб попробовали (вот бы у них случилось от этого расстройство желудка). И вынесли вердикт – ценности не имеет.

Дураки!

Но время яда пока не настало.

Ночь звучала цикадами, их стрекот был для Шекер приятнее пения соловьев. Когда своя душа петь не может, чужие песни только раздражают. А ровный неумолчный стрекот убаюкивал. Может, удастся задремать?

Неожиданно в ночи возник странный, словно скребущий звук. Мышь? Но, чем больше вслушивалась Шекер, тем больше понимала, что мышами тут и не пахнет – звук шел со стороны окна.

Она привычным движением потянулась к поясу, но сдавленно выругалась – кинжал у нее отобрали. Рабыням не полагалось иметь оружие, а то, как объяснил вредный Сами, пришлось бы слишком часто пополнять гарем.

Над подоконником показался черный силуэт… Голова и плечи. Широкие плечи. На сам подоконник легла рука – большая и явно мужская.

Закричать? Позвать на помощь? Глупо! Никто и не подумает разбираться, что делал мужчина в ее комнате, приглашала его Шекер или нет и что между ними случилось. Ее просто раздавят тяжелой крышкой сундука. Сунут туда головой, а пара рабынь потолще сядет сверху – и все!

Закона для рабов нет, есть воля хозяина. А хозяин с каждой рабыней разбираться не будет, ему и без этого дел хватает.

Шекер впервые подумала, что она тут как-то уж слишком беззащитна. Надо хоть чашку разбить и попробовать утаить осколок. Хотя, если найдут – шелковые плетки, вымоченные в уксусе, за счастье будут.

Она лежала в темноте, вжимаясь в стену и надеясь, что, возможно, ночной гость – просто вор. Украдет что ему нужно – и исчезнет. Тоже, конечно, нехорошо, но… мало ли что пропадает на женской половине дворца. Может, и выкрутится.

А гость, меж тем, потянулся и перекинув ногу через подоконник, уселся на него верхом и стал, кажется, выбирать веревку. Все это он делал почти совершенно бесшумно. Шекер даже дыхания его не слышала. Пару раз что-то тихонько шоркнуло об стену.

Наконец в комнате показалась… плетеная клетка.

Гость втащил ее полностью, поставил на пол и тихонько сполз следом. А потом повернул лицо к ней и шепотом позвал:

– Царевна? А почему ты не спишь?

– Безумец, – Шекер почувствовала слабость от нахлынувшего облегчения, – Совершенно спятил! Если тебя поймают, будет еще хуже, чем в прошлый раз. А как ты понял, что я не сплю?

– Дышишь по-другому, – охотно пояснил гость. – Ну, ты как здесь?

– Скучно! – это был крик души.

– Понятно, – тихо рассмеялся ночной гость, – тогда мой подарок будет кстати. Лови!

И в Шекер полетело что-то маленькое и тяжелое. Она не поймала и долго шарила на покрывале, но все же нащупала странную конструкцию из нескольких железных и деревянных колечек разного размера, хитро соединенных между собой.

– Что это? – не поняла она.

– Занятие для рук. Ну и для мозгов, но только тем, у кого они есть. Можно просто развязать в веревочку, можно пустить сначала железные кольца, потом деревянные. Можно наоборот или вперемешку. Всякие комбинации составлять. Они скользят друг по другу и иногда замок раскрывается, а иногда – нет. Но пока хоть один замок открыт – другие закрыты.

– Это магия? – удивилась Шекер.

– Да демоны его знают… – легкомысленно ответил гость, – Может и магия. А, может, просто хитрая игрушка. Я с ней с детства не расстаюсь, уже все комбинации выучил, мне неинтересно составлять, как память храню. А тебе в самый раз будет. От скуки – первое дело. А еще – вот. Скажешь – из дома прислали. – Гость указал на клетку.

– Это… кто?

– Голубь.

– Зачем он мне? – удивилась Шекер.

– Кто знает, – пожал плечами гость, – вдруг пригодится. Он почтовый.

– А я писать не умею, – призналась она.

– Не пиши. Просто выпусти, если будешь в беде. Я пойму.

– И что ты сделаешь против Священного Кесара? – насмешливо спросила Шекер, – если уж от моего отца убегал в женском покрывале.