Текст книги "Принцесса для психолога (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 38 страниц)

Глава 16. Кому я должен – всем прощаю

Руслан перехватил палку посередине, попытался поставить блок, но пропустил болезненный тычок в ребра и, почти сразу – по запястью. Палка была длиннее привычного ножа раза в четыре, а значит – совсем другая техника боя, другие рефлексы нужны… И весь его прошлый опыт только мешал и путал!

Попробовал разорвать дистанцию, но силуэт принца словно размылся… И внезапно он оказался рядом, палка вылетела из руки, а ноги психолога оторвались от палубы и "поймали небо".

Руслан сгруппировался, приземлился перекатом и снова вскочил, озираясь в поисках своей палки. Ту, похоже, демоны прибрали.

– Неплохо, – голос Нари был довольным, – Даже очень неплохо. Но в реальном поединке ты бы уже испускал дух со сломанной шеей.

– Это точно, – от души согласился Руслан. – Никогда не занимался палочным боем. Как это называется?

– Сачие-са. Старинная борьба. Родилась у нас в княжествах. С помощью палки можно успешно противостоять даже мечнику. Правда, если у этого мечника обе руки левые, – честно признал Нари.

– "Са" – это "для" – уточнил Руслан, – а "сачие"… Палка, рука, пустая рука? – Нари молчал, пряча за высокомерием раздражение и неловкость.

– "Крестьяне", – сообразил Руслан, – Сачие-са это вид борьбы для крестьян, так?

– Так, – угрюмо кивнул Нари.

– Любопытно… Почему ты решил меня научить именно ему? Я думал, ты мастер техники двух мечей.

– Так и есть. Но ты не ата и не имеешь права даже на один меч.

– Не аристократ?

– Не аристократ крови. Просто аристократы – нота – имеют права носить один меч и арбалет и учатся простому бою и стрельбе. Двумя мечами владеет только княжеская семья и ее прямые кровные родственники.

– Все? – уточнил Руслан, – и мужчины и женщины?

– Конечно, – Нари почти оскорбился, – а как еще принцесса крови может подтвердить свой статус?

– Просто я подумал, что мечи это довольно тяжелые штуки.

Нари посмотрел на него с привычным высокомерием.

– У нас сильные женщины, – пояснил он.

– О! Ну, рад за вас. А откуда ты сам знаешь крестьянскую борьбу? Да еще так здорово, чтобы учить?

Это было уже не высокомерие, это был взгляд, которым нормальный человек глядит на идиота, пускающего слюни и пытающегося съесть губку для мытья посуды.

– А как иначе? Я – принц, я должен знать все, что знают и умеют мои подданные. Если я открою или завоюю землю, то нужно будет устроить жизнь на ней. И каждого подданного научить, что и как ему делать. Как я с этим справлюсь, если сам не умею?

Руслан уже понял, что его то ли хозяин, то ли подопечный плохо врет. Точнее, не умеет этого делать вообще. Принц был слишком высокого о себе мнения, чтобы заботиться о том, как его мысли или действия примут другие. Поэтому не скрывал их и не баловал окружающих объяснениями. А уж про то, что бывают оправдания, он, наверное, и слыхом не слыхивал.

Но поверить ему было невозможно.

– Постой, – сказал он, – я правильно понял – ты знаком со всем вашим бытом от землепашества до управления государством?

– Что тебя удивляет? Или ты так и не поверил, что я – принц?

– Меня удивляет не это, – Руслан тряхнул головой и попытался сформулировать мысль, – Я понимаю, что здешний уклад проще, но все же сельское хозяйство, ремесла – их, наверное, много. Торговля. Религия. И – все знать? Как это возможно? Тебе же не больше двадцати лет.

– Ах, вот ты о чем, – поразительно, но Нари прекрасно понял, что смутило Руслана, – Это разгон. Разгоняешь тело – и учишь нужные движения. За день можно выучиться тому, на что в обычном режиме нужны несколько месяцев.

– А в бою? Это тоже применяется?

– Конечно. Разгон с самого начала был придуман для мечников. Кстати! Не вздумай нарываться, поединка на мечах с любым нашим воином тебе не пережить. А если доведется увидеть бой двух ата, ты не сможешь отследить ни одного движения. Но в сачие-са разгон не применяется. Простолюдинам он не нужен.

– Ага, – только и смог сказать Руслан.

Но если с разгоном все пока было туманно и непонятно, то одну вещь об устройстве княжества Энгури он понял четко. На родине Нари женщины не были "мебелью" и обладали теми же правами и свободами, что и мужчины. Могли учиться, занимать государственные должности, носить и применять оружие, владеть имуществом и деньгами и решать вопросы своего брака – наравне с мужчинами.

Зато низшие страты воспринимались даже не как рабы. Это было нечто среднее между сельской скотиной и умственно отсталыми. Сачие для принца были умственно отсталой скотиной.

Скажи ему Руслан, что у крестьянина тоже имеются мозги… Нет, принц не рванет в поле, чтобы немедленно вскрыть пару-тройку черепов для доказательства глупости этой мысли. Он просто пожмет плечами: что взять с пришлого. Не живут они под сенью правящей семьи Энгури, вот и лезет им в голову всякая ересь, вроде мозга у крестьян.

Впрочем, устраивать в средневековом княжестве культурную революцию Руслан не собирался, его задача была скромнее.

– Ты мне написал следующую порцию слов?

– Написал, – Нари порылся в куче вещиц, подвешенных к поясу и нашел навощенною дощечку и стилус. – Учить будем?

– Будем, – вздохнул Руслан.

Язык княжества давался ему с трудом, уж очень не похожими оказались принципы строения слов: впереди корень, а сзади столько всяких морфем, что порой одно слово с успехом заменяло целое предложение. Но в свое время он умудрился выучить четыре филиппинских диалекта, а понимал с пятого на десятое практически все. Между прочим, их там полторы сотни… Так что задача была, в принципе, подъемной.

– До сих пор не верю, что ты едешь со мной. Ты же должен ненавидеть меня, – с недоумением сказал Нари.

– Кому я должен – всем прощаю.

Принц бесшумно и стремительно, как недавно в бою, развернулся на носках и уставился на Руслана темными, подозрительными глазами:

– Ты близко знаком с Императором-Оборотнем?

– Один раз видел на официальном приеме, – честно ответил Руслан, – они с супругой прошли мимо и на этом знакомство закончилось. А почему ты спросил?

– Потому что это его любимое выражение. Он им на оба континента прославился. Если бы у Дженга уже не было девиза, его бы и выбили на щите Рамера Девятого.

– Какой правильный парень, – рассмеялся Руслан. – Ну, выражение-то известное. И не только императорам.

Парус над головой, висящий тряпкой, вдруг поймал ветер и выгнулся дугой. Снасти загудели, а весла взметнулись вверх и посыпались на палубу. Через мгновение "Селедку" качнуло так, что Руслан с размаху шлепнулся на палубу и только чудом не расшибся. Принц устоял.

Небо стремительно темнело с востока. Ощутимо похолодало. Вода из серебряной и легкой сделалась стальной и даже на вид неприветливой.

Вернув себе вертикальное положение и придерживаясь рукой за борт, Руслан посмотрел туда, где сгущались тяжелые серые тучи. И честно признал, что ему не по себе. Море выгибалось горбом – даже издалека это выглядело опасно.

Но, может быть, он слишком мнителен? Ведь моряки, наверняка, раз сто попадали в такие передряги. Или нет?

Все, что творилось на "Селедке" в следующие несколько минут, было здорово похоже на хорошо и глубоко спрятанную панику. "Морские волки" спешно снимали и скатывали парус, привязывали все, что можно было привязать, проверяли, насколько крепко закрыты трюмы и каюты… словом, изображали полезную деятельность и суровую компетентность. Вот только поменьше бы страха в глазах.

Улучив момент, Руслан спросил пожилого Дегни:

– Что происходит?

– На нас идет шторм, – охотно ответил он. Похоже, моряк был из тех, кому близкая опасность развязывает языки. Удачно!

– Это настолько серьезно? Мне показалось, что "Селедка" – довольно крепкий корабль, да и вы не в первый раз вышли в море.

– Все так, – кивнул матрос, – только судьба весельных галер вовсе не в том, чтобы подставлять себя штормам. Нам нужно спокойное море.

– Тогда зачем?..

Руслан недоговорил, но Дегни его понял:

– Для штормов сейчас не сезон. Да и не было никогда возле побережья Реарна таких волн. Сколько лет хожу – первый раз вижу.

Погода портилась стремительно. Ухудшилась видимость так, что в нескольких метрах за бортом было уже не разглядеть ни неба, ни воды. Руслан немедленно промок до исподнего. В воздухе висело нечто: то ли дождь такой, который хлещет и сверху, и со всех боков разом, то ли просто брызги вперемешку с морской пеной.

Оглушительный грохот волн похоронил все надежды, на продолжение приятной и познавательной беседы.

Дегни сунул ему толстую, разлохмаченную на конце веревку и показал знаками, что нужно привязаться к скамье.

Моряки сняли мачту и попытались с помощью огромного рулевого весла повернуть корму к ветру. Получалось плохо… "Селедку" мотало, как пробку – пенные гребни плескались вровень с бортами, иногда перехлестывая через них. Понятно теперь, почему здоровенные черпаки с длинными ручками были прикручены к палубе цепями… только непонятно – ими что, реально собирались вычерпать море?

Руслан напряг память и попробовал определить класс шторма по шкале Бофорта, ориентируясь на высоту волн. Выходило баллов пять. Не ураган… но для деревянного суденышка водоизмещением чуть больше тазика хватит с головой.

Почему же капитан, увидев грозовые тучи, не поспешил к берегу? Был убежден, что опасности нет, потому что в это время года и в этих водах ее никогда не бывало. Хреновая защита, вообще-то.

Тем временем еще больше стемнело. Ветер усилился, усилилась и болтанка. От качки и крена "Селедки" ощущения были непередаваемые: вот ты почти лежишь на спине, и, спустя мгновение, оказываешься перевернут к горизонту носом, словно кот, взятый за шкирку.

Волны были короткими – на тех широтах, где Руслану в молодости довелось так же встрять, от волны до волны можно было чашку чая выдуть, а тут мотало непрерывно и жестоко. Хорошо еще, что про морскую болезнь психолог знал, разве, в теории… А из практики – пара часов таких качеле

Волны били в борта и заливали палубу. Руслана колотила крупная дрожь и даже он сам не мог сказать: страх это был или тривиальный холод. Сколько это длилось? Черт его знает… Вечность, может, чуть меньше.

Принц, привязанный рядом, кажется, молился. В какой-то момент завеса облаков словно слегка раздвинулась, мелькнула белая молния и из бури, прямо на плечо Нари свалилась потрепанная морская чайка – огромная и сильная птица с встопорщенными перьями и совершенно безумными, стеклянными глазами.

Откуда она взялась? Затянуло в шторм? Принц вцепился в чайку, как голый в свечку, заговорил быстро – некоторые слова и устойчивые обороты Руслан уже разбирал, но рычание моря заглушало все звуки, кроме собственной жуткой песни.

А мальчишка вдруг взял – и сунул чайку за пазуху… Но разве это не опасно? Клюв-то у нее ого-го какой, да и когти не хуже. А чайка то ли обалдела от шторма, то ли и сама была не прочь спрятать бедовую голову кому-нибудь подмышку. Словом, крови не случилось и через пять минут Руслан забыл про птицу. Не до нее было.

…В какой-то момент показалось, что качать стало меньше. Неужели все обошлось и они живы? Или ему помстилось, что шторм так суров и опасен – просто у страха глаза велики?

Глава 17. Наш девиз четыре слова – спился сам, спои другого

«Селедка» была похожа на «Рамен» в пластиковом корытце, в который небрежно воткнули китайские палочки. Мачты нет, снасти перепутаны, остов поврежден особенно сильными ударами волн…

– Месяц, – не обрадовал мастер в местном доке. И смотрел на них, как на чудом воскресших мертвецов. Или, вообще, демонов под прикрытием.

Но настроение у моряков было на удивление сносным – живы и ладно. "Селедку" починят как-нибудь. А не починят – так доломают и новую отстроят, "на обломках самодурства".

И команда радостно разбрелась осваивать сушу.

Небольшая портовая таверна: "В гостях у каракатицы" считалась тут самой фешенебельной, простые матросы в нее не заходили. Не столько из-за жутковатой вывески с огромным кракеном, раскинувшим свои щупальца на полстены, сколько из-за высоких цен и невозможности подраться. Местные вышибалы свое дело знали туго.

Зато "офицерский" состав предпочитал именно "Каракатицу…" И ничего удивительного, что принца Руслан нашел как раз здесь.

Бывший посол и бывший рабовладелец сидел за небольшим круглым столом, спрятанным в нише. Перед ним стояла тарелка с запеченной рыбой, украшенной зеленью и лимонными ломтиками и высокий графин с выморозками.

А на спинке стула притулилась знакомая чайка. Нахохлившаяся, хмурая. Словно назначила свидание – а парень не пришел…

Руслан только сейчас понял, что здорово недооценил размер птицы. Она была с хорошую курицу. А размах крыльев, небось, достигал полутора метров – иначе им бы не удалось поднять в воздух такую солидную тушку. Миры разные, но аэродинамика-то должна быть одна.

Птица покосилась на него подозрительно, переступила с ноги на ногу. Но кидаться не стала, и Руслан понял, что допущен в "круг избранных", хотя и со скрипом.

Оказалось – рано обрадовался. Для серьезного разговора Нари не годился. Принц был не то, чтобы пьян в дрова… Но что-то в ту сторону.

– Ну? – довольно бесцеремонно спросил Руслан, присаживаясь без спроса. – Какая на этот раз кошка сдохла?

– На счет кошек ничего не знаю, – меланхолично отмотался Нари. Насколько его меланхолия была вызвана крепким вином, неизвестно. – Может, какая и сдохла. Мне не сообщили и приглашения на церемонию прощания я не получал, так что пусть хоронят без меня.

– А что с настроением?

– Цундар говорит… – Нари поднял на Руслана ясные, растерянные глаза, – Он зовет меня птенцом, потерявшим гнездо.

– Цундар – это тот господин в белых перьях, который смотрит на меня, как император на мышь? – уточнил Руслан, – ничего не слышал о говорящих чайках. Я думал, говорить умеют только попугаи.

Чайка презрительно щелкнула клювом.

– Цундар – мой сини, – выдал принц с таким видом, словно открыл Руслану формулу вечной жизни или, как минимум, четвертый закон термодинамики.

– Очень понятно. Эта чайка – твой питомец? Или тотемное животное?

Неизвестно что не понравилось Цундару, но он хлопнул крылом и довольно чувствительно задел Руслана по носу.

– Ты поосторожнее с языком, – запоздало предупредил принц, – а то сам чьим-нибудь тотемным животным станешь… и хорошо, если человек попадется хороший.

– Ок, был неправ, – покладисто кивнул Руслан, – так может вы объясните дикому, необразованному варвару кто такие сини вообще и господин Цундар, в частности. Может быть он – актуализированный архетип бессознательного?

Чайка слегка охренела и повернула голову, с интересом приглядываясь к человеку, который строил такие невероятные предположения. Собиралась клюнуть?

– Сини – это дух-покровитель, – выдал принц, поглаживая птицу по перышкам на голове. – Он выбирает себе человека еще в детстве. Чаще всего это ата. Аристократ крови. Иногда ната. У сачие нет духов-покровителей.

– Кто бы в этом сомневался, – покивал Руслан, а про себя подумал, что эти снобы из дворца правителя, наверняка, знают не все. Быть того не может, чтобы дух, априори – существо не слишком социальное и материальными благами не обеспокоенное, выбирал себе человека по статусу. Возможно, есть духи и у крестьян, только говорить об этом не принято.

– Цундар пробился ко мне сквозь бурю, – в голосе Нари прозвучала гордость, – чтобы принести весть. Я теперь – птица без гнезда…

– И что это, к демонам, означает?

– Не знаю. Может быть, мятеж. Болезнь. Пожар. Измена… все может быть. А, возможно, все проще и это гнездо Цундара на скале разрушило бурей, а с моей семьей все в порядке. Мы – одно. Но связь между нами несовершенна. Он разговаривает, скорее, образами и ощущениями. Не словами.

– Понятно, – кивнул психолог, – А уточнить? У кого-нибудь более… антропоморфного? Можно же написать письмо.

– В этой дыре нет зеркала. Даже почтового… Представляешь? Угораздило застрять не где-нибудь, а в самом диком углу мира.

– Представь все свои страхи в виде листа бумаги, возьми краску и мысленно закрась их на фиг, – посоветовал Руслан, – все равно мы сейчас ничего не сделаем. А вот завтра, когда ты немного протрезвеешь, мы попросим кого-нибудь из местных показать нам дорогу в более цивилизованные места, где есть почта. Что ты на меня так смотришь? Все равно здесь еще месяц куковать, мы запросто туда-сюда обернемся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Принц оживал на глазах. Похоже, эта простая мысль не успела забрести в его голову до того, как там оказалось полграфина крепкого вина, а потом ей просто не хватило места.

– Когда я стану князем Энгури, я назначу тебя главным советником, – изрек он. И эпично свалился лицом в тарелку.

– Прямо беда с подростками, – пожаловался Руслан невозмутимой чайке, – ты бы тоже, раз взрослый, думал – что говоришь. Мозги-то есть?

С головы до ног психолога окатило таким презрением, что он чуть не захлебнулся. Но, ничего, выплыл.

– Еще и обижаемся, – фыркнул он, – вот теперь следи, чтобы у твоего духовного брата никто из здешней публики кошелек не увел. А я пойду, договорюсь насчет ночлега. И парочки носильщиков – сам я эту высокородную пьянь таскать не буду… Хоть кодируй его! Что за дурная привычка искать истину в вине? Нет ее там. Я знаю, я искал.

Магические светильники мигнули сами собой, один раз. То ли поприветствовали, то ли содрогнулись. Такую забавную реакцию они выдавали только на одного единственного человека – младшего братика. Неудивительно, на него все… реагировали. Не как на старшего Дженгу – благоговением и страхом, не как на Алету – любовью и обожанием. Не как на, храни его Небо, Монтреза – готовностью рассыпаться серебром по щелчку пальцев…

Он просто входил – и уже этим невольно заставлял напрягаться, ожидая странного. Слишком богатая фантазия!

– По моим наблюдениям, ты не вставал из-за этого стола уже часов шесть, – заметил Марк, подходя ближе, – поднимайся. Тебе нужно размяться.

Рамер Девятый тряхнул черными, густыми волосами, без единой серебряной нитки, даже на висках.

Младшего, если присмотреться внимательно, время уже отметило. А вот старшего обошло стороной. Кровь Змея! Усталости, на которую намекал Марк, Рам пока не чувствовал, разве что легкое напряжение в плечевых мышцах.

– Дело хорошее, – мимолетно улыбнулся он, – но мне немного некогда.

– Ты немного загнался. Две клепсидры подождет даже конец света. Давай, разгони кровь, это полезно.

– Нарываешься на трепку? – сощурился его величество.

– А смысл? – пожал плечами Винкер, – ты меня уже трепал. Не впечатлило. Держи, – и в сторону императора по столу скользнула тяжелая рапира. Рукоятью вперед.

– Прямо здесь?

– Двадцать шагов тут есть. Не вижу препятствий.

– Ты их вообще никогда не видишь… Рапиры острые, секундантов нет, поединок остановить некому. Я все еще оборотень, братик – и все еще быстрее тебя.

– Я это учитываю, – кивнул Марк и повел шпагой, приглашая Рамера Девятого к поединку.

Старший Дженга медленно встал и потянулся с неожиданным удовольствием. Пожалуй, и впрямь засиделся за столом. Обычно император-воин не пренебрегал фехтованием, но в последнее время… К демонам оправдания. Он жестко улыбнулся и сделал первый, разведывающий выпад.

…На шпагах они еще не дрались, как-то не срасталось. Даже интересно, со сталью братец так же хорош, как и с магией?

Ответный выпад заставил отступить, а второй, короткий и очень быстрый – отступить еще раз. Рамер всей своей чешуйчатой шкурой почувствовал, что сейчас будет третий, и он снова сделает шаг назад…

Император шевельнул кистью – безотказный прием "круговая защита", в котором он был великолепен и, не останавливаясь, шагнул вперед в длинном выпаде.

– Впечатляет, ваше величество, – Винкер поймал летящую в него шпагу кончиком своей и легко отвел удар в сторону, превратив убийственную атаку в простой размен ударами.

Рам резко отступил и тут же, без перерыва ответил выпадом в бедро.

– Впечатляет, – повторил Марк. Он все еще улыбался, но улыбка из ехидной сделалось расчетливой.

– Я тебя удивил? – еще одно круговое движение и выпад, на этот раз в голову, – надеюсь, неприятно?

– Надейся, – разрешил Марк, в свою очередь отступая короткими, легкими шагами.

Выпад, еще выпад. Звон стали в ушах. Шпага падает сверху и встречает самую мощную часть клинка. Черные глаза напротив таких же черных, похожих, но чуточку иных. Рам внезапно отскочил назад, разрывая дистанцию. Марк словно "провалился" вперед и тут же почувствовал, как разбойничий "лепесток", неизвестно когда покинувший ножны, едва не чиркнул по боку. Уклонился – но император, завершая разворот, снова обрушил клинок сверху. Прядь черных волос упала на айшерский ковер.

Винкер и бровью не повел. Император – тоже.

Верхние атаки у высоких людей любимы – и невероятно опасны, если проведены безупречно. Учитель фехтования старшего принца явно не даром получал свои эры. Кроме "классической" придворной манеры он обучил его нескольким довольно грязным приемам – на Императорском мосту за такие финты секунданты мгновенно останавливали дуэль и присуждали противнику "техническую" победу.

Но повелителя такие нюансы не смущали. Он уверенно теснил младшего брата к стене. Тот замкнулся в обороне, превратившись в стального колючего ежика, и, похоже, о контратаке не думал… но и ошибок, забери его демоны, не делал! Достать его не выходило никак. Рамер взвинтил скорость почти до предела, это уже было опасным, но Марк не протестовал. На что он рассчитывает?

Стремительная атака – снова сверху, в шею, круговое движение "лепестком", скользящий шаг вперед…

Дверь кабинета приоткрылась, возник секретарь:

– Ваше вели… О! – и по анфиладам прокатился истошный вопль перепуганного мужчины:

– На помощь! Заговор! Императора убивают!

– Демоны! – ругнулся Рамер Девятый, получив болезненный удар по запястью и замер, не шевелясь. Кончик шпаги младшего брата и признанного принца застыл в волосе от горла.

– Императора убивают, – с удовлетворением повторил Марк.

– Нечестно! Этот олух меня отвлек.

– Ну да, – "согласился" Винкер, – Он ведь только тебя отвлек. А я в это время на рынок за пирожками ходил. Сдаешься?

– Твоя взяла, – с неохотой признал император, не шевелясь. Так, на всякий случай.

– Шпагу отбрось в сторону. Кинжал в ножны.

– Господин "Никому Не Верю", – скривился Рам.

– Господин "Никому Не Верю И Правильно Делаю", – поправил Марк и отвел рапиру лишь после того, как лепесток убрался обратно, на пояс императора.

– Впечатляет, – в третий раз повторил он, – Даже не ожидал. Ты меня, действительно, удивил, – и, поймав его вопросительный взгляд, добавил, – приятно. Не ожидал, что ты так прагматичен со шпагой. Это хорошо. Еще один дополнительный шанс для тебя.

Вломившихся в кабинет гвардейцев оба Дженга одарили одинаково выразительными взглядами и бардак умер, толком не родившись.

Когда топот в коридорах стих, Рамер подошел к окну, присел на подоконник и с интересом уставился на Винкера.

– Ты меня сделал… Подумать только! Как это, демоны тебя дери, получилось?

Марк пожал плечами. Для него здесь загадки не было.

– Любой поединок – это противостояние двух логик. Прежде чем атаковать, встань на место своего противника и просчитай его логику. Чего он хочет добиться этим поединком, какую задачу ставит. Чем готов рисковать и жертвовать. Твоя голова была занята не поединком, а повседневными делами. И как только появился твой секретарь, ты немедленно выпал из боевого режима. А я этим воспользовался.

– Хочешь сказать, ты этого ждал?

– Все время. Я же всего лишь человек. Мне нечего противопоставить ловкости, силе и реакции зверя. Кроме разума. К счастью, этого всегда хватает.

Рам покачал головой с чувством, которое подозрительно смахивало на восхищение.

– Алета права в одном: с тобой, действительно, никто не сравнится, – с неожиданной откровенностью сказал он. – Невозможно встать на ступень или две выше человека, который предпочитает подниматься по другой лестнице и на совершенно другую вершину. Но ты ведь пришел не для того, чтобы устроить мне разминку. Что-то случилось?

Винкер кивнул. Лицо, еще мгновение назад, такое живое, замкнулось.

– Шторма, – веско уронил он, – у побережья Реарна и дальше, к северу, у Занги. Может быть и еще где-то, но с теми местами у нас регулярного сообщения нет.

– Шторма в это время года? – удивился император, – природа сошла с ума?

– Еще скажи, Небо наказывает нас за грехи… и я предложу Храму тебя канонизировать. Будет у нас Святой Змей.

– Трое святых на одну семью – явный перебор, – отпарировал Рам. – Как ни извернись, сколько чудес не сотвори – это все равно назовут протекцией. Люди такие странные… Но, подожди, ты же не связываешь эту аномалию с кризисом в Энгури? Допустим, Каванараги проснулась. Но камни и лава, упавшие в море, не могли родить волну, которая дошла бы до побережья Реарна. Это невозможно.

Марк криво усмехнулся:

– А я думаю – возможно. Зависит от мощности извержения. Эшери нашел свитки, где описывалось, как гигантская волна обошла весь мир. Это случилось после того, как один материк раскололся на два…

– Тот, кто писал – сам это видел? – черные брови шевельнулись над антрацитовыми глазами недоверчиво и гневно, – И как он спасся? Взлетел на гигантской птице, схватив ее за ноги?

– Сделал вывод на основании накопленных данных из геологии, землеописания и науки о звездах. Что тебя удивляет? Вулканы просто обязаны влиять на климат. Представь – в воздух поднимаются несчетные тары пыли и пепла, сера разлетается на многие мили и оседает, буквально, на всем. Еще предстоит выяснить, как это отразится на плодородие полей.

– Ты меня пугаешь.

– Сам… если не напуган, то демонски близок к этому. – нехотя признался Марк. – Меня не отпускает мысль, что это я послужил причиной гнева земли. Похоже, все-таки не стоило бросаться накопителями, связанными в пакеты по два – три десятка. Это не полезно для мира.

– Чушь, – обалдело тряхнул головой Рамер, – это же было сто лет назад.

– Всего двенадцать. Для геологических процессов – меньше мгновения. Подозреваю, что мои действия каким-то образом нарушили равновесие и спровоцировали мир на адекватный ответ. И он нам всем еще отольется.

– Отольется, – эхом повторил император, помимо воли захваченный мрачным настроением брата, – и чем?

– Серией глобальных катастроф. – Спокойно и безжалостно объявил Марк. Так, словно озвучил погоду за окном. Было видно, что он думал об этом много и напряженно. – Есть вероятность, что цивилизация не выживет. Надеюсь, мой император, вы не откажете, когда я предложу вам… эвакуировать семью.

– Ты ведь не шутишь, – понял повелитель.

– И не преувеличиваю.

Повисло молчание, которое не рискнули нарушить даже мухи, время от времени залетающие в окно.

На столе была раскатана большая карта империи, придавленная пресс-папье, чернильницей, ножом для разрезания бумаги. Четвертый край топорщился. Рам бросил на него "лепесток", и Марк вычеркнул из списка загадок вопрос, как император умудрился так быстро достать кинжал из ножен.

Со стола он его прихватил…

– Пытался сообразить, куда девать людей, которые пойдут пьесторским порталом. Побережье и Виен и так заселены довольно плотно, южные провинции слишком далеко, казна на подъемных разорится, да и не привыкли северяне к югу.

– Что тут думать, вот сюда их перекидывай, – палец стратега аккуратным квадратным ногтем прочертил стрелу и наконечник уперся…

– Хатрок? Неожиданное решение. Там же… только медведи живут. И моржи.

– Там север, – кивнул Марк, – климат им насквозь привычный будет, дома изо льда строить и строганину уписывать за обе щеки никого учить не надо, с рождения умеют. А кто горы покорил, тот и с морем сладит. После рейда сахеримов там пусто, северная граница оголена, это не дело. А пьесторцы не просто охотники, они воины – заодно и эту дыру заткнешь.

Император взял грифель, чтобы отметить перемещение… и вдруг выпустил его и уронил тяжелые, большие руки на карту.

– Первый раз в жизни бешусь от собственного бессилия, – признался он. – С тобой такое когда-нибудь было?

– Каждый раз, когда задача не решается. Это не смертельно. Лечится рапирой, хорошим ужином и любимой женщиной рядом. У тебя имеется весь список, так что выживешь.

– Никогда не говорил, – тихо сказал Рамер, – но когда тебя украли – я зверски скучал. Все эти годы, все детство, всю школу… Искал тебя. Даже когда Райкер сказал, что с вероятностью в девяносто процентов, тебя нет в живых, я все равно не отменил поиск. И когда, наконец нашел – был рад. Зол на тебя, как все Темные Боги разом, но и рад тоже.

– Знаю.

– Откуда?

– Логика, мой император. Я нарывался трижды, но ты меня так и не повесил.

– Ты делаешь все, чтобы я исправил это упущение прямо сейчас, – сощурился Змей, обнимая младшего брата. Сильно, чуть не до хруста костей. – Мы разберемся с этим демоновым концом света. Время еще есть.