Текст книги "Принцесса для психолога (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)
Глава 49 Росомаха берет командование
Гонец прискакал уже после полудня. Он был весь в мыле, лошадь под ним шаталась, но его сил хватило, чтобы сказать: ниомы напали. Калаф держит оборону. Нужно идти к перевалу.
Только после этого он позволил себе свалиться от усталости.
Аскеры Священного разобрали щиты, наполнили фляги тем, что осталось, хлопнули себя в грудь кулаками и уже были готовы выйти, но не тут то было.
– Бой на перевале начался утром, ниомы выступили всеми силами, – объявил третий… или четвертый сын калафа, кто там разберет с этой кучей жен и наложниц. – Значит, они все уже убиты. Надо защищать долину. Мои воины остаются здесь.
– Кретин! – Росомаха подняла глаза к небу, – Где, конкретно, ты собираешься выстраивать линию обороны? Здесь нет ни одной естественной преграды, а та, которую вы сделали из повозок, таранного удара конницы не выдержит!
– Доблесть воинов станет преградой между шерстяными домами хассери и грязными ниомами! А женщине вообще не место среди воинов… если только она не греет кому-то из них постель. Но и в этом случае ей следует молчать, опустив глаза.
– Прикопать бы этого дурака где-нибудь потихоньку, – поделилась Росомаха со своим десятником, – да только народ не поймет.
– Так, Равноправная, – десятник тоже понизил голос, – может, если потихоньку, так и объяснять ничего не придется? Доблестный воин пал в неравном бою… А что стрела в затылке, так это случайность. Много головой вертел не по делу, вот и прилетело не с той стороны.
Лесс пару мгновений подумала и с сожалением сказала:
– Убийство наследника – это не мадригал и не эпиграмма. Их экспромтом не сочиняют. Иначе самим сочинителям эпитафии понадобятся.
– Много непонятных слов сказала госпожа… но смысл я уловил, – степенно ответил десятник, – нужно было его еще в Шариере с гадюкой познакомить. Сейчас – только молиться Святому Касперу, чтобы ниомы за нас всю работу сделали. Но такие, как этот горлопан, много орут о доблести, а сами вперед не лезут.
– Ничего, – зло и опасно сощурилась Алессин, – на каждого кролика найдется свой силок. А на каждого браконьера – имперский лесничий. Собирайте щиты, оружие и, главное – воду. Мы идем наверх.
– Наверх, госпожа? Вы все же надеетесь успеть на помощь Священному?
– Не надеюсь, – откровенно сказала Лесс, – время упущено. Но сделаю все, что в моих силах.
– Приказывайте, госпожа.
Росомаха прикрыла глаза. Для "разгона" мозга это было совершенно не обязательно, но отчего-то помогало. Глубоко вдохнула – выдохнула. И принялась отдавать по-военному четкие распоряжения:
– Подайте мой доспех, легкий и пусть кто-нибудь поможет зашнуровать. Кто-нибудь не болтливый и не хвастливый. До моей личной служанки сейчас не добраться, я ее щитом закрыла. Коней на всякий случай напоить. Выдвигаемся по дороге и идем в сторону перевала, до ближайшего поворота. Ни с кем не разговариваем. Там – останавливаемся. А еще – мне нужна веревка. Длиной, примерно, в шесть локтей. Желательно – хорошая, но если не будет, то подойдет любая.
– А хассери, – спросил десятник, уже предчувствуя ответ своей госпожи, которая особой добротой не отличалась и никогда и ни при каких обстоятельствах не брала на себя лишнего. Лесс его не разочаровала.
– Если у хассери нет мозгов, чтобы защитить свои владения, то пусть их поглотит Бездна. Я не подряжалась спасать всех подряд. Меня волнуют только мой супруг и мои люди.
Вскоре маленький отряд построился в коробочку и, замкнув внутри Алессин и бездоспешных слуг, вышел на прямую, как стрела, дорогу к выходу из долины.
Хассери, называющие себя воинами, на взгляд Лесс, совершенно безосновательно, копошились, пытаясь изобразить что-то вроде воинского строя… На плато, ровном, как стол и шириной в четыре сотни шагов… Росомаха могла подойти к царевичу и указать, что луки ниомов прицельно бьют на шестьсот шагов, а с такого расстояния пробивают даже легкий доспех.
Могла. И даже, наверное, была обязана – союзники же. Но, проезжая мимо, кесара даже не повернула головы. Когда умные люди, рискуя жизнью, начинают спасать идиотов, встрявших по собственной тупости – демоны Бездны ликуют.
Весь путь до поворота они проделали в молчании, быстро и споро, а, оказавшись на расстоянии, где их уже не могли видеть чужие глаза, послушно остановились.
– Мата, – подозвала Лесс молодого воина. Тот спешился, шагнул к Равноправной и наклонил голову.
У воинов Шариера не было привычки подчиняться женщине, тем более, в делах военных. Но Лесс носила малую корону, а в пути от столицы до предгорий Священный четко показал, что голос супруги – это его голос и никак иначе. Пара ослушников уже отправилась по родным замкам с сорванными воинскими поясами, повторить их судьбу никто не хотел. Это же вечный позор роду.
– Ты сопровождал кесара в вылазках, верно?
– Так, госпожа, – кивнул воин.
– И где она? Горная тропа из долины?
Мата покачал головой.
– Госпожа вольна приказывать и мы последуем за ней, но… тропа очень опасна.
– По ней можно пройти верхами?
– Да, но… только если Святой Каспер приглядит за вами лично.
– Годится, – кивнула Росомаха и, поймав обалдевший взгляд парня, улыбнулась. – Ты знаешь, что ваш Святой Каспер в Империи носил другое имя?
– Жрецы рассказывали.
– Ну вот. Мы с ним из одного рода. Я его наследница по прямой, так что – приглядит, никуда не денется.
Успел ли парень поймать челюсть, или пришлось за ней наклоняться, Росомаха не видела. Она уже отдавала распоряжения на счет дозоров, а, сделав это, принялась разматывать веревку. Та оказалась вполне годной и даже чуть длиннее, чем нужно. Завязать узлы – половина короткой клепсидры. Наморозить льдинки можно еще быстрее. Самое сложное – воздушный щит на весь отряд. Но и с этим Росомаха собиралась справиться.
Веревку она готовила, чтобы максимально решить военную задачу – оборону Каменной долины. Решалась она в одно действие. Хорошо решалась, качественно. Правда, подземное озеро, питающее здешние колодцы, Лесс, скорее всего, спустит и на ближайшие сто – двести лет долина перестанет быть домом для хассери… но Росомахе было плевать на чужие проблемы, своих хватало.
– Как думаете, госпожа… Священный жив? – неожиданно спросил десятник. Видно, этот вопрос мучил его с самого утра.
– Посмотри на небо, – холодно отозвалась Лесс, – висит? Не падает? А демоны из земли не лезут? Священный Кесар – гарант незыблемости мира и страж его от темных тварей Бездны. Если с миром все в порядке, значит, и кесар жив. Логично?
С принцем без титула Росомаха общалась недолго, но успела подцепить дурную привычку орудовать цитатами из священных текстов, как пешней. Хорошее, кстати, оружие вышло. С мыслей сбивало не хуже, чем тяжелая стрела – с ног.
Остатки отрядов калафа показались уже сильно после полудня, ближе к вечеру. Нет, небо над горами еще не серело, время Лесс определила только по положению солнца и длине теней. Когда воздух здесь становится темнее, впору переворачивать короткую клепсидру и провожать очередной день. Потому, что тьма накатывает стремительно. Только что ты спокойно различал самые дальние пики – и вот уже не разглядеть собственных пальцев.
То, как отступали хассэри, Росомаха оценила: сохраняя правильный строй, грамотно прикрывая друг друга. Это было именно отступление, не бегство.
Их было мало, но вымпел царя над одним из отрядов полоскался на ветру вполне откровенно. И – словно притягивал стрелы, доставалось ему гораздо чаще, чем другим. Если у калафа есть хоть капля мозгов, – подумала Лесс, – его самого в этом отряде нет.
– Приготовьтесь, – вполголоса приказала она.
Остатки войска хассэри пересекли черту, которую она мысленно провела по земле. Со стороны ниомов послышались крики. Что они хотели? Или это было просто оскорбление?
Внезапно пологий склон украсился сразу десятком огромных, коню по брюхо, здоровенных черных шаров. Они постояли наверху, словно в раздумье, а потом покатились вниз, сначала медленно, но, постепенно, набирая скорость и подскакивая на камнях. Через пару мгновений один из шаров робко затлел, а потом вдруг вспыхнул сразу и весь, превращаясь в самодвижущийся огненный факел.
Послышались крики: сверху – воодушевленные, снизу – испуганные и гневные. И, словно подчиняясь команде, вспыхнули все остальные шары.
На Каменную долину летела огненная смерть…
Росомаха коснулась намороженных льдинок в определенном порядке и очень быстро развернула над собой и своими воинами воздушный щит.
С глухим звуком земля вздрогнула… и раскололась на две половины, точно по проведенной мысленно черте. Края разошлись, обнажая пласты породы, а сверху посыпались камни, сначала небольшие, потом все больше и больше.
Лесс ругнулась и принялась качать в щит остатки силы – последний камень, который рухнул на них, был величиной с очень крупную утку и щит едва не слетел. Повезло…
А в долине творился ад. Большинство шаров убрались-таки в расщелину, не зря же мальчишки хассэри полдня пинали ногами шерстяные мячи. Росомаха точно знала, где они покатятся – там землю и расколола. Но идеально не получилось – один шар все же проскочил и с размаху налетел на стену из повозок.
Дереву только дай повод вспыхнуть! С воплями паники и гнева хассэри принялись растаскивать повозки, ломая возведенные укрепления, а остатки разбитого войска занимали позиции вдоль разлома.
Атака ниомов снова захлебнулась – новорожденная пропасть была не так, чтобы сильно широка, при удаче конь вполне мог и перескочить с разбегу. Но на каменистой почве особо не разгонишься, а края щели сыпались и пара самых горячих всадников уже убрались туда. Хвала Небесам Сияющим – без лошадей, те оказались умнее и, сбросив дураков, скачками ушли от смерти.
– Щиты в землю! – раздался крик кого-то из военначальников хассэри, как бы не самого калафа.
Как ни вглядывалась Лесс в мешанину людей и коней внизу, а черного хафана и серой шамайты так и не высмотрела.
Что ж… здесь она сделала все, что могла.
– Воины, – голос прозвучал неожиданно хрипло. Пыли наглоталась? Лесс прокашлялась и попробовала еще раз, – Аскеры, мы уходим из долины. Есть среди вас те, кто чует землю. Хотя бы немного?
– Немного – все могут, – обрадовал ее десятник. Действительно, обрадовал, такого подарка от судьбы Лесс даже не ждала.
– Кто лучший? Ты и ты? Отлично. Вала – смотришь под ноги, ищешь навесы, которые готовы обвалиться. Тимон – следишь за склоном. Камнепад не должен застать нас врасплох. Идем друг за другом, цепочкой. Вниз не смотрим. Я провешу воздушные перила, в пропасть никто не свалится… – Росомаха перевела дух, сделала небольшой глоток из фляги и закончила, – постарайтесь не отстать. Ночью в горах мы никого не найдем и спасти не сможем. Я наколдую свет, немного. Но меня не хватит на перила, щиты и звезду в небе, я не Эшери Монтрез…
– Равноправная, – десятник был удивлен, и даже не счел нужным это скрыть. – Но разве мы не останемся тут, чтобы ждать?
– Чего? – устало огрызнулась Росомаха. Она была сильна, но воззвание к стихии-антагонисту, хоть и через ледяные кристаллы, выпило из нее сил изрядно. – Конца света? Так жрецы его отменили.
Алай покачал головой. Богохульство в кесарии не поощряли, но у прямой наследницы Святого Каспера, наверное, были свои счеты с Небом.
– Я хотел сказать – а как же Священный?
– Его хранят небеса. А о вас позабочусь я. Держитесь за мной и потрудитесь больше не перечить, сил у меня не так, чтобы очень много. На то, чтобы всем спастись – хватит. А на споры – уже нет.
Маленький отряд вытянулся змеей и исчез в узкой, практически, незаметной расщелине в скалах, оставляя за спиной шум сражения, крики воинов, ржание лошадей и звон стали, которой повезло встретиться с другой сталью.
Из долины тянуло горьким, даже кисловатым дымом, а на предгорья стремительно накатывала ночь.
Росомаха провела ревизию своих сил, затеплила десять небольших светляков и раздала аскерам. Непривычные к магии из рук женщины, они брали светящиеся шары с опаской, но, убедившись, что они не горячие, а рука и не думает чернеть и отваливаться, начинали смотреть вокруг веселее и увереннее.
Глава 50 Вассальная клятва
Марк погнал всех на склоны, ставить следящие амулеты, едва Обжора увел свою группу к вершине. Амулетов было много, пара мешков, и ставить их следовало не кучно, а на приличном расстоянии друг от друга. Самым простым решением было разделиться, но Винкер почему-то не позволил, не позволил даже дежурному остаться в лагере, чтобы приготовить обед.
Народ посматривал на него как на психа. Ничего, правда, не говорил, но "чуйка" прирожденного командира засекла тот крохотный промежуток между приказом – и выполнением, который… просто был.
Может быть, стоило на это забить? Ведь они не "Бессмертные" и сейчас не война. Но даже пара мгновений может стоить кому-то жизни. Колебался принц без титула недолго:
– Аше! – Он вскинул два пальца к плечу и подождал, пока они все, и первым – Маркиз, подтянутся к нему.
…Глаза светло серые с голубой окантовкой, глаза черные с глубоким отливом в синь, глаза цвета спелого крыжовника. Рассказать им, что неспящие – это стихия и, как любая стихия, непредсказуемы и опасны? Напомнить об ответственности? Объяснить всю глубину попадалова? Марк мог…
В библиотеке института вулканологии и сейсмологии, куда они с Маргаритой вломились глубокой ночью, кроме закрытого на ключ каталога и насмерть запароленных компьютеров, нашелся еще и старичок – дежурный. Геофизик с мировым именем отчаянно скучал на пенсии, маялся бессонницей и по ночам писал очередную монографию, которая должна была в очередной раз потрясти мир. В переносном смысле – шутки про тряску миров в среде вулканологов считались дурными.
Импровизированную лекцию Марк оценил в здоровенный, с ноготь, редкий черный бриллиант. Дед, кстати, сразу сообразил, что это такое, но взял – и даже для приличия не поломался. Знал настоящую цену собственным знаниям, и умению их подать так, чтобы дошло даже до девственного разума.
Но читать лекции времени не было. Времени не было вообще ни на что. В предчувствия Марк не верил, а вот в себя – вполне. Где-то в глубине сердца тревожно и сухо стучал метроном, этот стук Винкер начал слышать еще в тот момент, когда была открыта шкатулка с черными камнями… И с тех пор он не умолкал ни днем, ни ночью.
Марк обвел свою команду глазами, сощурился.
– Властью имперского стратега объявляю, что с сего мига и до особого распоряжения императора, наша страна и княжество Энгури находятся в состоянии войны, – полюбовался упавшими челюстями и добавил, – А во время войны, как вы знаете, приказ стратега равен воле императора и исполняется мгновенно. Вопросы есть?
Маркиз отсалютовал ехидно – уважительно, Верна кивнула. Его высочество… хлопнул ресницами, но подтянулся. Вопросов не было.
Главное, ничего объяснять не нужно. Очень удобно. Кот бы оценил.
Склон был сначала слишком пологим и длинным, потом резко взбугрился складками. Без толкового землевика ориентироваться приходилось только на указания старика-геофизика… Но, кажется, Марк все делал, как нужно. Потому что уже через клепсидру сканер, буквально, взорвался от импульсов, идущих с амулетов – и тех, которые разбросали они, и тех, что ставила вторая группа.
– Мне крышу рвет, – признался Маркиз, растирая виски ладонями, – как ты во всем этом разбираешься?
– Плохо, – честно ответил Марк, – данные отслеживаю, а вот разобраться в них пока не могу. Но, главное, они есть и пишутся.
– И… что это значит?
– Пока – ничего. Просто сбор данных. Для получения качественной картины их понадобится гораздо больше.
– Постой, – с мозгами у Маркиза все было в большом порядке и мелочи он подмечать умел, – а вот этот пакет сигналов откуда? Это явно не наши амулеты, и не Обжоры.
– Хм… интересно, а почему ты так решил? – Марк улыбнулся, поощряя водника.
– Слабее. Намного. Как будто заряд в амулетах заканчивается. Они были установлены давно, несколько недель назад – и сейчас отдают накопленную информацию, верно?
– Для того, чтобы уловить сейсмический пульс неспящего – нужен долгий срок, – согласился Марк, – несколько месяцев а, лучше, лет. Но у нас есть только данные за несколько недель… Мало, но будем работать с тем, что имеем.
– Здесь заложено четыре параметра, – влез любопытный Рами, – четыре разных цвета. А что они означают?
– Красный – температуру земли, серый – выделение пара и газов, коричневый – частоту и силу толчков, а зеленый – изменение наклона конуса.
– Но, постой… – Маркиз потер нос, – получается, что кто-то был здесь раньше нас и установил амулеты?
– Очень правильно у тебя получается, – кивнул Марк. – Был и установил. Молодец, парень! О подробностях пока промолчу. У двоих из вас недостаточно допуска.
– У Отряда допуск "А" – удивленно сказала Верна.
– А у этого дела: "А +"
– Такое бывает?
– Не поверишь, и не такое бывает. Означает: только для членов императорской семьи, – Марк скользнул взглядом по принцу и нейтрально добавил, – совершеннолетних. И для Регента.
– А Маркиз, значит…
– Да ничего не значит, – кривая усмешка, язвительная и понимающая мелькнула и пропала. – Не должно значить по протоколу безопасности. Но у Эшери свой собственный протокол и от ближнего круга никаких тайн никогда не было.
Маркиз кивнул. Без заносчивости, свойственной "избранным"… просто подтвердил факт, который имел место.
– И ни разу это не пошло во вред Империи, – добавил Марк, – только на пользу. Так что я тут проблемы не вижу.
– Значит, проблема – это мы, – шевельнула бровями Верна, – мило.
– Поменьше чувства собственной важности, дорогая, – Маркиз, явно подражая Коту, мягко тронул ее за плечо, – наша проблема чуть больше, чем ты. И слегка левее.
Верна повернулась в направлении, куда указывал светло голубой взгляд Маркиза. И… испуганно завизжала.
– Она проснулась!
– Бездна! – Одного взгляда Марку хватило, чтобы понять, что щиты, а тем более – его щиты ничем не помогут.
– Маркиз, сфера!
Считать портал детально не было времени, камнепад несся на них с угрожающей скоростью. Марк загнал мозг под предельный разгон, но из восемнадцати переменных успел подставить в уравнение только четыре, остальные… выбрал интуитивно. Призвав на помощь ту самую силу, в которую он напрочь не верил.
Как же тяжело вставать до солнца! Особенно, если легли очень поздно. Росомаха прокляла свое сомнительное везение и на полдень, и на полночь – едва солнце скрылось за горизонтом, в Каменной долине… пошел дождь!
Дождь в пустыне – это счастье, жизнь и явный знак благоволения богов и духов. Но как читать такой знак, если с неба полило, как только лошади ступили на узкую, почти как Золотой Мост, горную тропу?
Только как издевательство!
Лесс злилась и обещала своему далекому предку построить такой храм, что его даже самые истовые верующие будут обходить за три лиги на цыпочках. Небо смеялось и брызгало в лицо теплой водой. К счастью, дождь в этих местах явление редкое и непродолжительное.
Открыть и подставить под небесную благодать все миски и фляги воины догадались и без приказа, но вот толку с этого почти не вышло, дождь прошел короткий и очень странный. Кое-где уронило по капле. И, хоть капли были размером с половину ведра, в миски почти не попало.
Точно, посмеялся родственничек! Чтоб ему в Облачном Саду заблудиться…
Но злилась одна Росомаха. Воины подставляли руки и лица под нежданную благодать и смотрели на свою кесару с восторгом и почти религиозным страхом. Для них этот нечаянный дождь был железным доказательством божественного происхождения Алессин и ее прочных "связей" на Небесах.
По опасной тропе прошли, как по главной улице Шариера. И лошадей провели спокойно, ни одну не потеряли.
Лесс не удивлялась. Если всадник не видит причин для тревоги, не тревожится и конь. А не тревожится – так и не шарахается, логично? Какая тут мистика, помилуйте боги.
А воины, миновав тропу вообще без потерь, окончательно уверились, что они теперь избраны, жизнь устроена: и настоящая, и будущая, и загробная – и заметно повеселели.
На выходе из долины Алай обнаружил небольшую пещеру. Оттуда быстро выгнали скорпионов и устроили постель для кесары: две попоны, воняющие конем под низ, и одну – сверху. Тоже – воняющую, но мулом. Есть ли разница и в чью пользу, Лесс не определила. Устала так, что ей было совершенно все равно, чем там пахнет.
После такого перехода она и сама благоухала почище, чем лошадь и мул вместе взятые. И если благородное животное согласилось ее везти, так ей и вовсе не к лицу нос воротить.
Как разместились аскеры, девушка, к стыду своему, не посмотрела. Не нашла в себе сил. Но, наверное, как-то справились: и лагерь огородили, и дозоры выставили. Потому, что утром ее разбудил не лязг сабель, и не вопли пленных, а божественный аромат свежезаваренного кофе.
Лесс открыла глаза.
Загораживая вход, на корточках перед ней сидел Алай и аккуратно водил дымящейся чашкой перед носом.
– Что-то случилось? – спросила она вместо "доброго утра", вцепляясь в чашку, как утопающий в змеиный хвост.
– Все хорошо, моя кесара, – Алай наклонил голову, – переночевали. Ни лошадей, ни воинов не потеряли. Одного слугу укусила змея. Сам виноват, наступил в темноте.
– Ага, – невпопад кивнула Лесс, обжигаясь кофе. Что-то было не так, не правильно. Но сонный, затуманенный мозг отказывался выдавать ответ. И, лишь спустя время, до нее дошло.
"Моя кесара…"– Так к ней не обращались никогда.
– Алай? – карие глаза встретились с черными, спокойными и серьезными, – ты… не ошибся?
– Нет, Алессин. Ни я, ни остальные. Я тебя поэтому и поднял до солнца. Рассвет – лучшее время, чтобы принять клятву.
Клятву… Не просто воинскую присягу, которую нарушать, конечно, нельзя, но если очень припекло – то можно и даже желательно. А личную клятву верности, которую здешние жители избегали давать магам. Потому, что тогда и клятва получалась магическая: нарушишь – умрешь, все просто.
Клятва верности подразумевала, что тот, кто поклялся, будет защищать своего сеньора ценой жизни, своей – и всего рода и добровольно отказывается от права уйти по облакам позже него. Росомахе бы и в голову не пришло потребовать такое… но существовала негласная традиция. Если уж предложили – отказываться нельзя.
Отвергнуть такой подарок – оскорбить смертельно.
– Ты и… кто еще? – спросила девушка, внешне спокойно, скрывая свое волнение за хмурым выражением лица… Она его с прошлого дня не прятала за шамайту.
– Все. Все воины.
Два десятка аскеров из не самых влиятельных, но и не из последних родов. В перспективе, это неплохая такая армия. С которой можно попытаться отбить Шариер и трон… Знать бы еще, что, Темные Боги их всех забери, происходит.
Но размышления о политике ждали. А рассвет ждать не собирался.
Росомаха потратила немного драгоценной воды на умывание и вышла из пещеры под хмурое небо, со вчерашнего дня покрытое облаками.
После смешного дождя песок был рыхлым. У самого выхода из земли пробивалась трава в каплях утренней росы. Здесь скапливалась влага. Дальше, насколько хватало глаз, росли только колючки.
Воины ждали ее, выстроившись полукругом. Алай подал знак и все они, одновременно, опустились на одно колено. Лица были разные: молодые и средних лет, хмурые, воодушевленные и почти отчаявшиеся. Но глаза не отводил никто. И ни в одном взгляде Росомаха не прочла осуждения за то, что показалась с открытым лицом.
– Моя госпожа, – заговорил Алай, первым и аскеры нестройно повторили за ним, – позволь служить тебе в радости и бедах. Быть мечом, щитом и посохом в дороге…
Над пустыней медленно поднималось солнце, благословляя творимое непотребство: воинов, избравших своим сеньором и повелителем женщину с открытым лицом, и клявшихся ей в верности не только за себя, но и за весь род.
– Принимаю, – сказала Лесс, выслушав воинов, – и клянусь вознаградить верность – верностью, а измену – немедленной смертью. Да видит солнце!
Рыжий шар показался из-за облаков и снова спрятался. Но, похоже, аскеры сочли, что все в порядке.
Лагерь сворачивали быстро. Да и не было у них, практически, ничего. Ни шатров, ни поклажи, ни заводных лошадей и верблюдов. Ни, даже, сменной одежды. Только полупустые фляги и оружие.
– В монастырь Рауши? – спросил Алай, подсаживая кесару в седло.
– Не дождутся, – она сдвинула брови и махнула узкой кистью туда, откуда поднималось солнце, где светлели барханы, кое-где одетые колючками. В самое сердце Хаммгана. Сверкнули тонкие золотые кольца.
– Туда.
Их не ждало, и не могло ждать в этом направлении ничего, кроме мучительной смерти от жары и жажды. Но Росомаха уверенно направила своего коня в сторону от караванных троп, как будто прекрасно понимала – что и зачем она делает и точно знала, чем все это закончится. Словно ей сам Святой Каспер все рассказал, в подробностях!
И весь отряд потянулся за ней. Ни одна рука не придержала повод.
