Текст книги "Принцесса для психолога (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

Глава 38. Аудиенция у Сейди

– Нари, а в одном халате нельзя пойти, обязательно три надевать? – вздохнул Руслан. Вся эта средневековая «дипломатия» его порядком достала. Не то, чтобы «до ума, до сердца, до печенок и до остального ливера», со стрессоустойчивостью у Руслана все было в большом порядке, но крови попортила.

Принц уставился на него так, что стал напоминать рака:

– Русла, ты сошел с ума или хочешь оскорбить мою сестру? Даже к супруге в дни соединения принято приходить не меньше, чем в двух сагаи, три – минимум для гостя дома, и то потому, что положенные семь тебе сшить не успеют.

– Да я бы вообще так пошел, нормальные же штаны…

– Русла! Это одежда крестьян, а Сейди – ата, она не может принимать крестьянина как гостя, только как просителя в особый день. И то не в доме, а во дворе. И ты должен стоять на коленях, не поднимая головы, а если староста решит, что просьба твоя незначительна и ты просто отнял время у госпожи, тебя будут бить палками.

– По пяткам? – то ли съязвил, то ли полюбопытствовал Руслан.

– По чему попадут, по тому и будут бить. Это не смешно.

– Ага, зато когда я запутаюсь в этих ваших кошмарных сагаи и зароюсь носом в землю – будет смешно. Просто обхохочешься.

…Хоть кастрюлю к голове привязывать не заставили, и то хлеб. Как оказалось, "кастрюля" была символом очень высокого статуса, Руслану такой не светил ни при каком ветре. Оно и к лучшему, конечно. Без статуса, зато и без кастрюли.

Голову ему мыли раз шесть или восемь, и все время ворковали возмущенно и огорченно. Нет, первые два раза он не возражал – правда, сто лет уже нормально голову не мыл, как еще блохи не завелись… Но дальше-то зачем? Черного кобеля не отмоешь до бела, а они явно пытались.

Зато, когда две симпатичные, хотя и изрядно толстые, девчонки взялись одна за руки, вторая за ноги и начали приводить в порядок ногти, Руслан растащился, как удав по пачке дуста и едва не уснул.

Кажется, со стороны он выглядел как нечто среднее между султаном из "Великолепного века", мама любила этот сериал, и жертвой ДТП, зажатой между подушками безопасности.

Ладно, потерпит. Не казнь "тысяча кусочков". Хотя еще пара часов таких издевательств, и Руслан начал бы всерьез раздумывать, а что, собственно, хуже.

– Как обращаться к принцессе, – спросил он, чтобы хоть чем-то занять мозг. Вот, качать информацию – самое то.

– Госпожа. Но ты к ней первым обращаться не должен. Она спрашивает, ты отвечаешь. И говорить вы должны только на темы, которые затронет она. Сама.

– Постой, тогда как же я с ней поговорю об острове?

– Не должен ты с ней говорить об острове, – терпеливо, как неразумному ребенку, разжевал Нари, – Нельзя этого делать. Если она узнает, как все плохо, точно никуда не поедет. Она же ата, да еще и почти Глава Дома. Говори о том, как она красива, благородна и чиста. Похожа на нежный цветок аскелеи – и с первого взгляда поразила тебя в самое сердце.

– И что, на эту билибердень кто-то еще ведется? – фыркнул психолог.

Но все хорошо уже тем, что когда-нибудь заканчивается. Еще никому не удавалось тянуть кота за хвост бесконечно, не вышло это и у соотечественников Нари.

И вот, сильно за полдень, наверное, даже ближе к вечеру, Руслан оказался у входа в "престижное" крыло, которое сейчас занимала стеклянная девушка.

Для начала ему пришлось пройти через арку, где его, как улей, окурили какой-то приятно, но резко пахнувшей дрянью. Разновидность санобработки? Так, вроде, вымыли и осмотрели очень тщательно, как подозревал Руслан, на предмет лишаев и прочих кожно-венерических.

Нет! Оказалось, его проверяют на… одержимость враждебными духами. Вздохнув и напомнив себе, что мракобесие – один из печальных, но необходимых этапов становления цивилизации, Руслан стерпел окуривание и позволил вести себя дальше.

В коридоре шеренгой стояли уже знакомые ребята в легких доспехах и с профессиональной подозрительностью смотрели на самого Руслана и сопровождающих лиц. Их было трое: два каких-то деда и бабка, видимо, все, кого Нари смог нарыть.

Нет, рвались многие, но принц разрешил взять лишь этих. Руслан даже спрашивать не стал – почему, предчувствуя, что лучше ему таких вещей не знать – нервы-то не железные.

На входе оказалась еще одна арка. Гость приготовился к очередному "окуриванию", даже дыхание задержал. Но проход через нее никакими спецэффектами не порадовал, только чуть-чуть, на грани сознания, пощекотал кожу на спине, в районе лопаток, да слегка похолодел затылок.

Когда он совершенно спокойно, с каменным лицом ступил под арку и, через мгновение, с тем же выражением лица из под нее вышел, "сопровождающие лица" чуть не повалились на колени. На их плоских лицах Руслан прочел благоговение.

Интересно, чего они ждали? Что он огнем вспыхнет или чертом с рогами обернется?

Одного из дедов Руслану представили, как знающего имперский. Так что, улучив момент, он, вполголоса спросил, что за арка и почему дед смотрит на нее, как на адские врата.

– Не думали мы, что Глава Ай рискнет, – так же тихо, почти одними губами, ответил дед, – и Нари не думал, иначе бы не пустил тебя. Это "Белая арка", арка чистоты помыслов. В ней живет один из сторожевых духов Энгури. Ему ведомы наши помыслы, даже самые потаенные – и если бы у тебя, гость, они оказались нечисты, ты упал бы замертво. Никто не смог бы тебя спасти. Арка чистоты уже давно нигде не применяется, сам Глава Ай отказался ее проходить на своем Утверждении. Редко у кого помыслы совсем чисты, что-то обязательно есть. Корысть, страх или ложь…

– Значит, сломалась ваша арка, отец, – буркнул Руслан, – потому что я не святой. Вот ни капельку. И помыслы мои далеки от чистоты настолько, насколько земля далека от неба.

Дед недоверчиво покачал головой:

– Арка исправна, чужеземец. Мы не маги, и поэтому ничто не мешает нам слышать мир. Дух-страж в ней и он не спит.

– Тогда почему он меня не убил? – всерьез озадачился Руслан.

– Значит, на самом деле, ты много чище сердцем, чем сам о себе думаешь, – флегматично пожал плечами дед, – дело обычное. Все люди заблуждаются в ту сторону, или в другую.

– Вот ведь бред-то, прости Господи! – Руслана передернуло. Но тут, отодвинув тканую занавеску, показался невысокий человек в почти такой же кастрюле, как глава Ай, только намного ниже, другого цвета и не настолько сплюснутой.

Он что-то торжественно изрек на языке Энгури – предложение получилось длинным, почти целая речь, а Руслан так и не заметил, чтобы слуга – или кто он там был, прерывался, чтобы набрать в грудь воздуха.

– Ты можешь отдать этому достойному человеку подарок, который приготовил для госпожи. Он проверит его на безопасность и передаст княжне. – Перевел дед.

…С подарком была своя история. Тут все тоже было регламентировано по самое это самое. Дарить дозволялось лишь изготовленное своими руками, либо то, что производилось в твоих землях. Золото и драгоценности без ограничений, хоть баржами – но любая побрякушка означала завуалированную просьбу. И чем богаче дар, тем подозрительнее выглядел даритель.

Руслан предложил просто нарвать цветов и вручить Сейди букет, но принц замахал на него руками – оказалось, что язык цветов так сложен и многозначен, что "говорили" на нем только профессиональные садовники. Риск ляпнуть что-то не то был слишком велик.

Сошлись на красиво оформленных стихах.

– Ты много стихов знаешь? – Нари с воодушевлением подвинул к себе лист бумаги.

– До черта, – фыркнул Руслан, – только они не подойдут. Да и на местный размер не лягут.

– А давай попробуем, – загорелся Нари. – А то Сейди любит стихи Санивы, но я их почти не знаю. Они не в почете у наших стариков.

– Это той дамы, которая из дома с моряком удрала? – Уточнил Руслан.

– Ее бабушки.

– Почему я не удивлен?

– Сколько тебе лет, Русла?

– В два раза больше, чем тебе.

– А рассуждаешь так, словно в четыре, – фыркнул принц. – Ну так почитаешь? Стихи?

Руслан сперва тяжело воздохнул. Потом сообразил, что в словах принца много правды, в последнее время он и в самом деле ведет себя, как старая грымза, приставленная к юной смолянке, чтобы "все было пристойно". Легко рассмеялся:

– Ну, слушай…

Это были не стихи, а текст песни, но вряд ли принц почует разницу.

 
…Я от стука твоих каблуков забываю смотреть на звезды.
Я дурак, я король дураков… Поумнеть – или рухнуть в бездну?
Разорвать этот круг… Но зачем? Я ведь сам эту тему создал.
Этот стук, этот звук прекратится – и я навсегда исчезну.
 
 
Закажу панихиду по дню, что уже не случится.
Я не буду сердиться, ведь я никогда не сердился.
Просто ты не моя,
Просто ты не моя в этот вечер.
Просто ты не моя – и это не лечат.
 
 
Этой ночью промокнет насквозь весь огромный и шумный город
Будут сыпаться звезды с небес с фонарями целуясь в лужах.
Но твои каблуки простучат, значит, кто-то тебе так дорог…
Но твои каблуки не смолчат – значит, он тебе очень нужен.
 
 
Закажу панихиду по дню, что уже не случится.
Я не буду сердиться, ведь я никогда не сердился.
Просто ты не моя,
Просто ты не моя этой ночью.
Просто ты не моя… Многоточие.
 
 
Я хотел бы присвоить себе полномочия Господа Бога
Чтобы небо скорее зажглось над высотками злым рассветом.
Я хотел бы отнять эту ночь у того, с кем тебя так много,
Но отнять эту ночь у тебя? Что угодно —
Но только не это!
 
 
Закажу панихиду по дню, что уже не случится.
Я не буду сердиться, ведь я никогда не сердился.
Просто ты не моя,
Просто ты не моя этим утром.
Просто ты не моя. Почему?
Почему-то…
 

Голос психолога давно стих, а принц молчал. Он молчал так долго, что Руслан подумал – уснул парень – и почти вздрогнул, услышав тихое:

– Это… лучше Санивы. Но переложить на энгури будет очень трудно. Тебе придется объяснить мне некоторые слова, я их не понял…

– Так, может, и ну его? Возьмем какую-нибудь вашу классику.

– Я справлюсь. Я всегда хорошо учился. Просто помоги мне немного – и все получится!

"Немного" обернулось тремя часами полноценных творческих мук, в которых Нари нашел даже какое-то удовольствие, мазохист. Да и психолог… отвлекся. Хотя чернильница пару раз чуть не улетела в стену.

Но, как бы они не ругались, а подарок оформили и запаковали, все равно ничего другого Руслан предложить не мог, а Нари и не хотел.

– Госпожа ждет вас, – старик перевел, а "достойный человек" склонил голову едва заметно. Вроде и поклонился, а вроде и поклона никакого не было. – Насколько мне известно, вы не ата, а всего лишь нота?

Этот момент они тоже обговорили заранее. Принцем крови Руслан представиться не мог, потому, что следующий резонный вопрос – какого дома, поставил бы его в тупик. Но и третье сословие не подходило, представитель княжеской семьи не мог дать аудиенцию крестьянину – Сейди бы, фигурально выражаясь, вываляли в перьях.

Поэтому – нота. Что-то типа барона или шевалье. Избравшего для себя военную карьеру – это слегка нивелировало разницу в положении.

– Вы готовы совершить перед княжной ритуал тарби?

– Готов, – пожал плечами Руслан.

Глаза "достойного господина" на мгновение мигнули… Не ожидал? Интересно, Руслан сильно себя уронил перед этим, в кастрюле? Хотя, какая разница. Ему нужно увидеть стеклянную принцессу, он ее увидит.

– После тарби вы сможете подойти к госпоже. Остановитесь на расстоянии пяти шагов. Подойдете ближе – вас убьют. Я предупреждаю для вашего же блага, охрана госпожи стреляет без предупреждения. Вы уяснили этот момент?

– Да, уважаемый, – кивнул Руслан.

– Хорошо. Ваши сопровождающие останутся у порога. Вставать и приближаться к госпоже им запрещено.

Руслан снова кивнул.

– Следуйте за мной. – Господин в кастрюле окинул их взглядом, в котором сквозило сомнение. Но ничего не сказал.

Какие-то праздношатающиеся дармоеды… простите, страшно важные и занятые люди отодвинули и придержали занавески, господин в кастрюле прошел в них первым, Руслан сразу за ним, а деды с бабкой сзади.

Тронный зал княжны оказался небольшим и обставленным не то, что скудно, а вообще никак. Не в смысле плохой и некрасивой мебели, а в смысле ее полного отсутствия. Если не считать мебелью шестерых воинов с арбалетами. Они стояли по обе стороны от принцессы и держали оружие в готовности.

Руслан опустился на колени, не отрывая взгляда от девушки. Она была бледна, страшно бледна и, о боженьки! – стояла. Не то, что трона – никакого табурета. Это традиции такие? Рядом с девушкой, но на пол шага сзади стояли две тетки, накрашенные до такой степени, что о возрасте приходилось только догадываться. Но, судя по шеям – сильно за шестьдесят.

Перед Сейди, на коленях, стояла еще одна женщина, намного моложе товарок, ей, наверное, еще не исполнилось тридцати. Черты лица несколько грубоваты и косметика не спасает. Черные глаза смотрят почтительно, но уверенно. Волосы прибраны на затылок, под какую-то хитрую шапочку. Пять халатов, так что про фигуру можно гадать долго.

– Можешь встать и подойти, гость, – низким, но довольно мелодичным голосом произнесла она. – Твой подарок понравился госпоже.

"Синхронный переводчик, – сообразил Руслан, – вот откуда уверенность во взгляде. Ценный специалист, их хоть в какую позу поставь, все равно глядят дерзко, потому что знают – без них хана! И знают, что все остальные это знают".

Он поднялся, подошел к принцессе, благословляя про себя местный этикет, который прямо приписывал "есть глазами начальство". Как она себя чувствует? И не спросишь… Но, может, попробовать разузнать через переводчика, вроде тетка умная и хваткая.

Только сейчас Руслан заметил у ног Сейди старую знакомую. Бантик лежала с видом сторожевой собаки, большой и страшной, и смотрела на всех так, будто примеривалась, с какого конца начинать грызть, с ушей или с пяток. С самооценкой у этого животного все было в большом порядке, а вот реальное понимание своих размеров напрочь отсутствовало.

Сейди заговорила. Медленно, негромко. Руслан замер, вслушиваясь даже не в слова, а в голос принцессы. Он звучал очень напряженно. Кажется, она произносила традиционную формулу благодарности за то, что он "вернул ей душу".

Тонкой струной звенела в воздухе тревога. Что-то должно было произойти, отменно нехорошее и Руслан не на шутку психанул – неужели кроме него никто не видит, не слышит и не чует? Он что, черт вас дери, один тут такой талантливый?

Заговорила переводчица. Смысл речи Сейди психолог уловил верно, а кое-какими нюансами можно было пренебречь. Выходит, не зря он все эти недели, как проклятый, вникал в грамматические извраты чужого языка.

– Я был рад помочь госпоже, – начал отвечать Руслан и… замолчал. Что еще скажешь? На самом деле, стоило поблагодарить ее неугомонного братца, который точно владел секретом прохождения сквозь стены: "Вижу цель, верю в себя, не замечаю препятствия".

Но говорить о Нари было нельзя, об этом ему сказали раз десять, и шесть из них – сам Нари.

Бантик вела себя беспокойно, и гость тут был точно не при чем. Ушастая тоже что-то чуяла и пыталась прижаться к хозяйке через все ее десять одежек.

– Какую награду ты хочешь за свою работу, – спросила переводчица.

Руслан даже сначала не понял, так засмотрелся на Сейди и лису.

– Награду? – переспросил он. Возникло желание потереть переносицу, но поднимать руки не стоило, охрана принцессы могла принять это за попытку достать оружие. – Здоровье госпожи – награда для меня.

"Интересно, поймет? Поддержит тему? Как ей, вообще, дать понять, что я хочу именно об этом поговорить в первую очередь, мне не нравится ее взгляд, цвет ее кожи, тремор пальцев…"

Может быть, Сейди бы и сообразила. А, может, и нет. Случилось другое. Стеклянная принцесса вдруг покачнулась и повалилась вперед.

Руслан не рассуждал, просто не успел. Пять шагов – это немного, но иногда они почему-то растягиваются в пять тысяч световых лет… Он рванулся вперед, краем сознания отмечая две вещи – звук спущенной тетивы и серую молнию, метнувшуюся наперерез смерти.

Удивительно – но он успел подхватить Сейди почти у самого пола, не дал ей упасть. Девушка казалась невероятно хрупкой, но обвисла на руках тяжело, так, что Руслан покачнулся и сел, рядом с переводчицей, под прицелами арбалетов, не шевелясь.

Глаза Сейди были закрыты, длинные темные ресницы лежали на белых щеках. Надо было посмотреть пульс. Он машинально взял ее за руку и услышал рядом с собой шепот, полный ужаса:

– Безумец, ты коснулся госпожи…

Глава 39. Нефрит и Сангрия

Игла в руке Шекер двигалась неторопливо, но очень быстро и стежки на шелк ложились ровные, красивые, один к одному.

Нефрит и Сангрия – два сорта ниток, которые стоили целое состояние. Бывало, и не так редко, вышивальщицы закладывали дом, имущество, и даже себя продавали во временное рабство, чтобы купить несколько катушек. И было это неплохой коммерцией. Потому что готовая вышивка окупала все с лихвой. Продав ее можно было не только выкупиться на свободу, но и обеспечить безбедное существование семье на многие годы.

А отдавали такие покрывала просто – тому покупателю, который выложил золотыми монетами всю поверхность в два-три слоя.

Отчего так ценилась простая вышивка? Оттого, что вовсе не была проста. Нитки обрабатывались хитрым способом, смешиваясь с жемчужной пылью – и секрет знали лишь в одном монастыре на юге Даркшеба. На ткани они сияли перламутровым светом, словно в узоре заблудились лунное серебро и отсвет закатного солнца.

…Из уст в уста передавали легенду, как знаменитая вышивальщица Магра вызвала гнев Священного Кесара. Того, который тогда правил. И повелел он казнить женщину. Но отложил казнь, пока мастерица не закончит свою последнюю работу.

Пятнадцать лет понадобилось Магре, чтобы сотворить вышивку, равной которой не создавала ни одна вышивальщица. Говорят, под ее пальцами ожила вся кесария: города, море, пустыня, оазисы, караваны и монастыри. Никто до и никто после не мог повторить этой вышивки.

И шила она как раз "жемчужными" нитками…

Когда был положен последний стежок и завязан узел, Магра отложила раму и сказала, что теперь готова умереть.

Но за прошедшие пятнадцать лет многое изменилось. Ушел по облакам прежний Священный, престол Святого Каспера занял следующие кесар. Посмотрел он на прекрасную вышивку и сказал, что если руки женщины способны сотворить такое чудо, то глупый язык ее может молоть что угодно.

И повелел выложить покрывало золотом в пять слоев, чтобы вознаградить Магру за труд.

Шекер не надеялась превзойти легендарную Магру, бороться с легендами всегда сложно. Она просто тянула время, как могла. Древний обычай защищал ее лучше слова кесара и страха евнуха. Никто во дворце не осмелился бы затянуть шнурок на ее шее, пока не закончена работа.

Девушка была спокойна.

Нитки ей доставили как "подарок Богоравного", с наказом вышить шаль. Она поклонилась, сказав все нужные слова благодарности, а едва за ней задернули занавеску, вытряхнула драгоценные катушки и расправила на ладонях кошель, в котором их принесли.

Кошель по низу был украшен орнаментом. Странным. Не слишком красивым. Кто так подбирает цвета? Но сейчас Шекер было все равно, как это выглядит. Гораздо важнее было то, что первые буквы названия нитей сошлись в короткое: "Шей. Жди. Не бойся". Голубь доставил послание.

Сияющие перламутром нити ложились ровными и аккуратными стежками на черный шелк платка Рауши, оставленного ей кесаром, как выкуп за то, что… А вот за что – про то был долгий разговор между Священным и его наложницей.

Разговор, в который они не посвятили никого.

И что кесар пообещал рабыне за то, чтобы она бесстрашно и отчаянно станцевала на лезвиях сабель – про это в Шариере тоже никто не знал. И даже не догадывался.

Уходя от нее перед самым рассветом, Янг сказал:

– Душой и кровью клянусь, шане, если уйду по облакам – ты получишь все обещанное по моему завещанию.

Игла мелькала в пальцах, то ныряя в черный шелк, то выныривая обратно. Узор получался красивый и плотный. Ниток должно было хватить… на несколько недель.

– Менталист подтвердил, – Агар говорил рублеными фразами, стараясь скрыть растерянность, но удавалось это из рук вон плохо. Точнее, не удавалось вообще, – Эта… Шекер не солгала. Она и в самом деле принимала Священного.

Зара подняла темные, все еще красивые брови.

– Вот как! Значит, все получилось. Что ж… Я в этом и не сомневалась. А что наши паломники?

– В ссоре. У меня свой человек в охране, он доложил, что кесара была грустна и связывалась по почтовому зеркалу с какой-то рыжей девушкой, говорили на имперском.

– Подруга? Что ж, это неплохо. Это очень неплохо. Кесара больше не пустит супруга в свою постель, а Шекер будет ласкова. Надеюсь, никто из твоих слуг не сделал глупость и не отобрал у нее головную повязку? Как только родится мальчик, со Священным произойдет… несчастный случай. Каспер отвернется от него.

– Ему покровительствует Рауша, – тихонько поправил Агар.

– Не важно. Тонкие пальчики этой вышивальщицы не сделают ошибки. Теперь иди – и скажи ей, что во всех ее несчастьях виновата кесара. Что это она приказала извести Шекер. И… девчонка глупа как пробка, но недоверчива. Постарайся, чтобы твои слова звучали хоть чуть-чуть убедительно.

– Э…э… мешок?

Зара довольно сощурилась:

– Что ж, можно и мешок. Напугай ее. Так, чтобы она ночью просыпалась с криком и боялась снова заснуть, чтобы ей не явилась во сне имперская тварь. Равноправная должна покинуть этот мир, как можно скорее. Эта война ко времени и к месту. А если, дал бы Святой Каспер, кесар угробит этого старого проходимца, царя ниомов, можно будет сказать, что Равноправная уговорила его… Месть – хорошая морковка для ослицы. Лучше, чем любовь, вернее, чем тщеславие. Но хуже, чем страх за свою жизнь. Да, Агар, напугай ее как можно сильнее. А потом я приду утешать…

Евнух смотрел на старуху с легкой оторопью и думал о том, не поторопился ли он, связав с ней свои планы и саму жизнь. Похоже, та от ненависти и разочарования слегка… спятила. Или даже не слегка.

Но менять коней поздно, теперь они либо вместе победят, либо вместе сгинут под саблями аскеров.

Агар, наверное, единственный во дворце не обольщался на счет доброты и милосердия нового Священного, который принес обет отказа от оружия. Старый и опытный царедворец видел на своем веку многое, разглядел он и холодный огонь в темно-серых глазах господина.

Этому и оружие ни к чему – голыми руками на веревки перемотает. Страшно-то как, Святой Каспер!

Комендант крепости Шери долго не ложился спать. Ждал дозор, который должен был вернуться еще до заката, но отчего-то задержался. Ничего необычного в этом не было. Может, лошадь захромала или змея кого укусила… Хаммган жесток, а Святой Каспер хоть и помогает своим воинам, но как-то уж очень ненавязчиво и весьма сдержанно.

Наконец у ворот ударили в гонг, возвещая, что дозор прибыл и пожилой, но еще крепкий Сантер поспешил вниз, на ходу устраняя легкий беспорядок в одежде.

Решетка была поднята, мост опущен. И вот показались кони… Мало их было, это бросилось в глаза сразу. В дозор уходила конная сотня – обычное число. Вернулась едва ли четверть, и то – по тому, как воины сидели и лежали на спинах коней, привязанные ремнями, опытный Сантер понял – ранены. А кто, вполне возможно, уже и отошел.

Отдельно вели в поводу коней, тех, кто потерял своих всадников, но был, таки, пойман после стычки. Или же сами вернулись, тоже ведь не дурные. В Хаммгане коню без человека ловить нечего, разве что скорую смерть.

Сотник, Азар Рагай, спешился и похромал к коменданту, на ходу сдергивая с головы цельнометаллический шлем со сложной и красивой гравировкой. Юноша был хорошего рода и воин отменный, Сантер хотел писать ему рекомендацию в охрану дворца. Но сотник сам отговорил. Нравился ему простор Хаммгана, стычки с хичинами. Даже острый ветер настоящей опасности нравился, ловил его парень своими тонкими, красиво вырезанными ноздрями с явным удовольствием…

Сейчас удовольствия на смуглом лице сотника не было. Была усталость, боль и стыд. Подойдя вплотную он начал, было, опускаться на колено и поморщился.

– Ты ранен? – сообразил Сантер.

– Немного. Не опасно. В ногу…

– Для пешего воина горе, для конника – легкая неприятность, – кивнул Сантер, чтобы поддержать парня, которого, явно, что-то мучило – и не рана. К ранам Азар был привычен, не в первый раз и даст Святой Каспер, не в последний. – Что случилось с дозором? Разбойники?

– Если бы, – Рагай тяжело вздохнул, посмотрел на коменданта тревожным и даже где-то обиженным взглядом. И осторожно выговорил, – Ты, дядька Сантер, спать еще не ложишься?

– Тебя дожидался. А что?

– Разговор есть. Не хочу, чтобы парни лишнего услышали.

– Так серьезно?

– Ты меня знаешь. Я когда-нибудь поднимал тревогу из-за пустяков?

– Да вроде такого за тобой не водилось, – признал Сантер.

– Тогда… сейчас парней устрою и через короткую клепсидру приду.

Комендант крепости посмотрел, как в ворота проводят последних коней, что-то прикинул про себя и поправил Азара:

– Через две. За одну не управишься. И с ногой своей к живодеру нашему не ходи. Моя супруга и промоет и перевяжет.

– Повезло, – улыбка пробилась сквозь усталость, боль и тревогу, – у Лариты рука легкая, потом как на благословленном заживает.

– Она просто руки моет, – буркнул Сантер, – заживляющего бальзама не жалеет и тряпки перевязочные кипятит, вот и все колдовство.

– Какое бы ни было, а работает, – здраво рассудил сотник и, прихрамывая, поспешил за своими людьми, оставив Сантера в глубокой задумчивости.

Что же могло произойти такого, что не следовало знать даже защитникам крепости Шери?

Гадать ему пришлось недолго. С делами Рагай управился быстро, он был опытным командиром, а в крепости дозор ждали, так что и лекарь нашелся, и лошадей устроили, и людей накормили горячим.

С ногой сотника Ларита разобралась еще быстрее – рана, действительно, была неглубокая – стрелой задело. Скользнула сначала по легкому тростниковому калкану, усиленному металлическими плашками, потом по наколеннику – и поцарапала икру. Как Святой Каспер уберег коня – непонятно, но вороной Рагая вообще не пострадал. Только озлился и так наподдал копытами напавшим хичинам, что сотнику и делать почти ничего не пришлось, разве – пересчитать тела. Но это было уже потом, на обратном пути, когда потрепанный дозор возвращался в крепость.

– Две шайки? – удивился комендант.

– Не шайки это, дядька Сантер, – Рагай пригубил поданное вино, но тут же отставил кубок. Боялся, что усталость сморит до того, как он передаст важные сведения. – Их было четыре сотни, все в панцирях, с кожаными щитами. Держали вымпелы царя Харая. Самого царя не видел, но, может, и не узнал… Шлемы у них всю морду закрывают, а налетели так, что присматриваться некогда было, только успевай рубить.

– И вы выстояли против вчетверо превосходящего противника? – Сантер покачал головой, – сильны…

– Повезло. Там открытое место, мы быстро заняли правильную оборону и выбили почти половину из луков. Наши луки стреляют дальше и вернее, чем у пустынников. А потом – держались сколько могли.

– Небесной тропой облака под ноги ушедшим, – тихо проговорил комендант и глотнул вина. Азар поступил так же.

Помолчали.

– А что потом было? Это ведь еще не все?

– Не все, – вздохнул сотник, – мы возвращались через Плешивую Голову, и там нас зажали в скалах и попытались перестрелять… Но мы туда въезжаем сомкнутым строем и под щитами, так что тут им не повезло. Да и немного их было.

– Всех перебили?

Азар укоризненно взглянул на коменданта.

– Не обижай меня, дядька Сантер. Троих живыми взяли. Двоих точно довезли. Третий… Небо знает, но думаю, не жилец. Тут вот какое дело… Это засада была, точно. Нас ждали. Те, первые вояки, которых мы по уголькам отправили, успели птицу выпустить, а мы ее не сняли, не до того было. И полетела она примерно в сторону Головы.

– Передовой дозор Харая?

– Нет. Доспех другой. Оружие другое. И говорили немного иначе. Я их на привале чуть-чуть поспрашивал, думал, пока напуганы, обнаглеть не успели, распотрошу. Но – не получилось. Надеюсь, палач им языки развяжет.

По мере того, как Рагай выкладывал свои новости, Сантер все больше темнел лицом. Наконец, сотник замолчал и выжидающе уставился на коменданта.

– Что? – спросил Сантер, – Хочешь, чтобы я сказал, что ты ошибаешься, всякой ерунды напридумывал, а у этого нападение есть вполне себе невинное объяснение? Может и есть, да только я его не вижу.

– Хаммган поднимается против Шариера? – Рагай сказал это вполголоса, словно сам боялся. И было чего – царей и царьков в Великой пустыне было чуть больше, чем до демона и у каждого под рукой ходило небольшое, но войско.

Дикие хичины были, воистину, дикими – необученными, понятия не имеющими о современных военных тактиках, плохо вооруженными и страшно суеверными. Но в седле сидели так, словно мамки их рожали прямо уже с конями, и были их тучи.

Конечно, за стенами крепости отсидеться шанс был. Но, положа руку на сердце, шансов сдохнуть там с голоду было куда как побольше.

– Будем надеяться, что просто пара царьков сговорились караваны потрепать, – тихо сказал Сантер. – Хотя сомнительно это. Тогда бы они на дозор не навалились, по краю объехали. Но, может, на оружие позарились? Решили, что вас мало…

– Нужно разведку высылать, – договорил Рагай, – прямо завтра… точнее, уже сегодня, до света. На полдень и на полночь. И птицу в Шариер.

– А Священный в паломничество уехал, – Сантер прикрыл глаза ладонью и тихонько, устало выругался, помянув демонов бездны, адскую лошадь и всех врагов священного трона. – Как все… вовремя. Как будто кто подгадал.

– Может и подгадал, – задумчиво отозвался Рагай.