Текст книги "Принцесса для психолога (СИ)"
Автор книги: Татьяна Матуш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 38 страниц)
Глава 25 Слепая Охота
Кто-то все еще думает, что здешние танцы пропитаны сладострастием и созданы для того, чтобы услаждать взгляды мужчин и сражаться за их внимание? Э, вы ничего не знаете ни о танцах, ни о мужчинах.
Танцы пустынников – это молитва богам и песчаным духам о том, без чего не выжить. И любовь – лишь часть необходимого. Не самая маленькая. Но и не самая большая.
Янг хорошо знал этот танец. Много раз видел. Так женщины Хаммгана заклинали погоду, чтобы была… нет, не щедра на милости, об этом здесь не просили, знали – что бесполезно. Просто хотя бы чуть менее безжалостна.
Движения юных танцовщиц были зовущими, да. Но звали они – воду. А еще – тепло. Кто бы удивился… Отчего-то считалось, что Хаммган – это раскаленная сковородка, где солнце может пропечь мясо до углей прямо на костях еще живого хичина. Да, сковородка. Но не только… Знали бы иные умники, как адски холодно бывает в пустыне по ночам, и как просто замерзнуть в дороге.
Особенно – если ты один и согреть тебя некому. Поэтому – да, этот танец был и про любовь. Она ведь тоже – тепло.
Кесар стоял у входа в зал, неслышный и почти невидимый – взгляды слуг и рабов скользили мимо него, не цепляя. А его собственный – словно магнитом притянула одна из танцовщиц.
Все девушки были гибкими, как ртуть и легко могли зажечь того, кто сам был не прочь вспыхнуть, но эта высекла бы огонь из камня. Что было в ее движениях? Мастерство? Да, но одного мастерства мало. Страсть? Вот уж нет! Янг рос в монастыре Рауши, а это совсем особенное место – и все оттенки страсти знал, как собственные ладони. Лицо девушки было абсолютно спокойным и равнодушным, никакой страсти там и близко не бродило.
Может быть этот контраст между штормом ее подвижного дела и полным штилем на красивом лице… может, именно он так тянул к себе? В этой девушке была загадка, а загадка всегда манит.
Иногда просто нет сил противиться искушению. Иногда – единственный способ справиться с ним – это сдаться сразу.
Янг пошевелился и сразу стал заметен. Девушки послушно замерли. Он сделал легкое движение пальцами – и пестрая стайка потянулась вон. Взгляд темно-серых глаз остановил Шекер. Удивится? Нет. Нисколько… Знала. Точно – знала!
Второе почти незаметное движение кисти отослало прочь музыкантов. Кто хочет увидеть – тот заметит, хороший слуга точно не пропустит. А плохих во дворце не держали.
Янг удалил всех. Для того, что произойдет здесь в ближайшую клепсидру, свидетели ему были без надобности.
Она стояла посередине зала, опустив глаза, но – Янг почему-то ничуть не сомневался, все видела. Все подмечала. Ждала? И если ждала – то чего?
Он спустился на одну ступень и шагнул на каменные плиты, на ходу развязывая кушак. Хафан, расшитый так, что на нем живого места не осталось, жесткий из-за этого, как кольчуга и тяжелый, как две переметные сумы разом, со стуком упал на пол. Священный остался в длинной, неподпоясанной синей рубахе хичина.
Подошел вплотную. Церемонно поклонился.
– Шане сочтет меня достойным?..
А голос ее оказался точно таким, как он помнил – сухим и шуршащим.
– Это честь для меня, шоннер.
– Тогда возьми, – Янг дал девушке плотный кушак. В ее темных глазах впервые мелькнуло что-то, похожее на интерес. Она приняла его и плотно завязала Священному глаза. Он улыбнулся, коротко, азартно. И протянул ей пару простых деревянных маракасов. Во дворце таких не было. А посвященные Рауши не признавали других.
– Условия, шоннер.
– Не останавливаться. Сделаем это не как во дворцах, а как в Хаммгане. По обычаю.
…Не испугалась. Даже почти не удивилась. Янг не мог видеть, но почувствовал это так отчетливо, словно смотрел глазами.
Шекер отступила на два коротких, мягких шага. Плавным движением подняла красивые, сильные руки над головой.
Шорох маракасов заполнил зал, быстро, как ветер заносит песком развалины брошенных домов. Она сразу ушла в разгон? Смелая. Уверенная в себе. Или просто так и не поняла, с кем собирается иметь дело… А, может, это он чего-то о ней не знает?
Янг мгновение подумал – и сбросил обувь. Будет только мешать. Он не стал подкрадываться короткими шагами, знал – что не обманет. Прыгнул сразу, с места, без разогрева – выше головы. Кувырнулся в воздухе и приземлился… на то место, где мгновение назад была Шекер. Маракасы зашуршали левее.
Танцев для двоих в пустыне немного. Ветер и Платок. Поединок. И, конечно – Свадебный Танец.
Священный кесар выбрал Слепую Охоту.
Девушка оказалась опытной и довольно дерзкой дичью. Она совершенно не боялась сокращать дистанцию. Маракасы шуршали совсем рядом и пару раз мягкая ладонь легко коснулась его плеча. Но поймать Шекер было не легче, чем тот же ветер.
Вот он в почти в руках – а в следующий миг за тысячу шагов от тебя…
Янгу не понадобилось много времени, чтобы понять, что игра в рыцаря – штука совершенно лишняя, Шекер в форе не нуждается. И кесар тоже ушел в разгон.
Теперь полюбоваться их танцем не смог бы никто, потому что на каменных плитах метались лишь две размытые тени, за которыми не успевал взгляд.
Не совсем это было по обычаю. Традиционно, Охотник вооружен саблей. Часто – тупой, символической. Но видел Янг танцы, в которых не брезговали настоящим, боевым оружием. И даже танцевал. В роли "дичи". Будоражило кровь, что и говорить!
В этот раз стали не было. Зато была скорость! Янг поймал себя на том, что невольно старается экономить силы – давно он этого не делал. Как-то не попадалась "дичь" равная ему в мастерстве.
По ощущениям, вода в длинной клепсидре уже подходила к концу, а девушка не то, что не просила пощады, а еще больше взвинтила темп! Теперь Янг выкладывался полностью, а кушак не только закрывал глаза, но впитывал пот, который тек по лбу ручьем. И рубаха на спине взмокла.
Пожалуй, не стоило так много прыгать в самом начале Охоты, но кто же знал, что она так хороша? Маракасы заглушали ее дыхание и Янг не мог сообразить – Шекер хоть чуть-чуть устала? Запыхалась? Насколько еще ее хватит… По ощущениям от стремительных бросков – на ближайшую вечность. И еще останется!
Неужели она лучше? Да быть того не может.
Ну, держись, девчонка!
И Янг, от души махнув рукой на последствия: порванные мышцы, треснувшие кости (и такое бывало) и даже на опасность разорвать сердце – одним рывком ушел за грань. Туда, где искусство становилось волшебством, где уже вообще не было ничего невозможного, не было даже такого понятия – невозможно.
А еще – там не было понятия: "дорого". За пребывание на этом уровне мастерства платили не торгуясь, по высшей ставке. Танцоров, шагнувших за грань, часто уносили из круга бездыханными.
Но когда искушение слишком велико, бороться с ним бессмысленно. Оно уже победило.
Запредельным усилием скрутив свое тренированное тело в подобие пружины, Янг словно выстрелил собой – вверх и вперед. И, падая вниз, все же сумел ухватить так долго ускользавший от него ветер. Поймал, жестко дернул на себя – и с чувством удовлетворения от трудной победы, отпустил сознание.
Последняя мысль была до изумления здравой: "Откат будет жестким".
Священный Кесар очнулся от дикой боли во всем теле. Хотел сдержать стон, но быстро понял, что в этот раз такой подвиг ему будет не по зубам.
На лоб легла прохладная мягкая ладонь. Женская. Он пока еще плохо знал прикосновения этих ладоней, но запах не перепутал бы ни с чем: лимонные корочки. Водой, настоенной на них, равноправная ополаскивала волосы.
Янг с трудом разлепил глаза. Потолок качался над ним, словно кесар плыл на лодке. Вместе со всем дворцом…
– Отвел душу? Доволен? Когда вас нашли, слуги перепугались мало не насмерть и позвали меня, потому что ничего не поняли. Лежат на каменном полу Священный и наложница. И, ладно бы, в объятиях страсти, это еще как-то куда-то вписывается… но – кучкой?! Оба – без сознания и не растормошить. Даже нюхательные соли не сработали. Ран нет, сканер ядов – молчит. А потом разит от обоих так, что мухи на лету дохнут. Знаешь, на кого вы были похожи? На двух загнанных насмерть лошадей…
Голос кесары звучал насмешливо, но это была какая-то очень особенная насмешка. Не обидная. Янг попробовал что-то сказать. Плохо получилось – во рту пустыня, язык похож на высохшую верблюжью… э-э-э, не будем о грустном.
К счастью, она поняла его правильно и поднесла ко рту губку, смоченную водой.
– Как Шекер? – спросил Янг, когда понял, что, скорее жив, чем мертв. Насколько здоров – это еще предстояло узнать, но сейчас он не чувствовал для этого сил.
– Так же, как и ты, – честно ответила Росомаха. – У нее лекарь. Скажи – это было обязательно?
– Да демоны его знают, – так же честно сказал Янг. – Может, и перегнул. Тут такое дело, трудно не увлечься. Я, вообще-то, азартный парень. Борюсь. Получается плохо. Вообще не получается, если честно. Во дворце об этом происшествии… говорят?
Росомаха язвительно рассмеялась:
– Ну, ты спросил, супруг мой богоравный. Можно сказать, только об этом и говорят.
– Хорошо, – кесар прикрыл глаза, – Значит, как договорились, собираемся в паломничество…
– В себя приди, герой, – фыркнула девушка, – ты встать то, вообще, сможешь?
– А от меня что, вообще, осталось?
– А что ты чувствуешь? – забеспокоилась Росомаха.
– Боль. Как будто меня только что с дыбы сняли.
– Дать тебе обезболивающих пастилок?
Янг покрутил головой из стороны в сторону. Шея была сначала дубовая и очень болела, потом оказалось, что она дубовая – но на шарнирах. Правда, плохо пригнанных и не смазанных. А вот боль усилилась рывком – и только через несколько осторожных движений пошла на убыль.
– Не надо, – решил он. – Лучше… ложись рядом. Это тоже, говорят, помогает.
– Я тебе кто – "девушка для здоровья"? – кесара сделала вид, что оскорблена. Но глаза ее смеялись.
– Ты мне – жена. А еще – моя несравненная. Лесс?.. – позвал он.
– Это приказ, богоравный?
– Как можно! – Мгновенно отмотался Янг. – Как всегда, покорнейшая просьба.
– Таким тоном не просят!
– Ну, извини. У меня во рту и в горле как будто две луны дождей не было.
– Обезвоживание, – кивнула Росомаха, – как есть – конь загнанный.
– Пристрели меня, – почти серьезно предложил Янг.
Вместо ответа Алессин осторожно пристроилась рядом, сунула голову ему подмышку и невесомо обняла.
– Я поделюсь с тобой силой. Нас учили. К вечеру сможешь встать.
– А это обязательно? – спросил Янг, заподозрив недоброе.
– Обязательно. Только я ничего не скажу, пока в себя не придешь. Иначе вскочишь прямо сейчас и где-нибудь с лестницы навернешься.
– Ты меня пугаешь, несравненная…
– Ага. Я молодец. Так и было задумано. Не одной же мне бояться. Одной – скучно.
– А со мной вдвоем бояться весело? – удивился Янг. И снова отключился. Но, уплывая в обитель грез, он крутил в голове мысль, что, неожиданно, обзавелся еще одним титулом. "Человек, с которым весело бояться". И, Бездна и все ее Темные Боги, кажется, гордится им больше, чем короной Священного Кесара.
Глава 26 Все не так уж плохо. Все гораздо хуже…
– Не понимаю я твоего брата, – Руслан шел за принцем по узкому темному коридору, подсвечивая себе путь местным аналогом керосиновой лампы. Только вместо вонючего керосина там плескалась довольно приятная зеленоватая субстанция, пахнущая йодом и солью. Масло, которое аборигены получали из каких-то совершенно особенных водорослей. Видимо, на Земле такие в ходе эволюции не вывелись, а жаль. Аромалампы с этой субстанцией шли бы нарасхват. Руслан и сам бы заказал, для клиники – в зоны релаксации и в кабинет для совещаний. Масло, сгорая, пахло очень приятно и как-то умиротворяюще. Материться его совершенно не тянуло, хотя ситуация провоцировала в хвост и в гриву. Точно – масло постаралось!
Ничем другим Руслан свое участие в этой авантюре объяснить не мог. Нанюхался, придурок упоротый. Только подумать – он, взрослый мужик, серьезный специалист, полез в компании тинейджера за лисьим хвостом через подвалы в чужую частную собственность!
Что-то (глас разума?) подсказывало ему, что хозяин этой собственности, обнаружив вторжение, не будет вызывать полицию.
Как вариант – Ай прикажет выгнать их палками за ворота. Но это был настолько классный вариант, что Руслану в него не верилось. Пристрелит на месте – уже звучало более правдоподобно. А самой вероятной казалась медленная и мучительная средневековая казнь.
Что они там практиковали? Забивание бамбуковыми палками? Раздавливание каменными плитами? Подвешивание разными мучительными способами?
– Что ты не понимаешь? – прервал его размышления Нари. И, надо сказать, вовремя. Руслан уже дошел до медленного утопления в полосе прибоя. Или перепиливания бамбуковой пилой.
– Это ведь подземный ход в крепость? Под холмом, так?
– Так.
– Ну и почему тут все нараспашку? Даже на швабру не подперто. Заходи кто хочешь и бери, что хочешь. Я думал, нам с боем прорываться придется, или вообще ничего не получится, потому что на каждом шару будут решетки в руку толщиной…
– Глупости говоришь, Русла, – отозвался Нари. Принц чувствовал себя в катакомбах как дома, кажется, даже не смотрел на знаки на развилках, помня дорогу наизусть. Впрочем, он и был дома. – Когда враг занял твой дом, а ты спасаешься подземным ходом, нет времени отпирать сто дверей. Дверь – одна. Она была вначале. И, кстати, я тоже думал, что она будет закрыта.
– И почему она оказалась отпертой?
Нари на ходу пожал плечами:
– Тут может быть только один ответ. У меня в замке есть сторонники. Или у Сейди. Ведь кто-то выпустил Банти.
Услышав свое имя, маленькая серая лисичка махнула хвостом. В здешних подгорных сумерках она казалась размытым пятном и бежала еще более уверенно, чем Нари.
– А как этот "кто-то" догадался, что нужно ее выпустить – и она приведет помощь?
– Наверное, Банти меня почувствовала и попросилась. Мы же с Сейди родные по крови, самые близкие. Значит, ее сини мне тоже не чужая. Она почуяла меня, кто-то выпустил ее – и вот мы здесь.
– Знать бы еще, где именно – здесь?
На ответ Руслан не рассчитывал, но получил его, обстоятельный и точный.
– Прямо сейчас мы где-то под казармами воинов. Дальше – третья стена обороны, жилища слуг и комнаты сестры. Скоро будем на месте, не переживай.
– И что, дальше будет такая же благость? – ворчливо спросил Руслан, – Когда выйдем на поверхность? Или набежит туча слуг, и мы будем их класть штабелями, как в каком-нибудь дурацком аниме?
– Можно и штабелями. Только не понадобиться. Нас никто не увидит.
– Не понял? – Руслан даже приостановился, – ты же говорил, что у вас тут магия не то, что не в почете, а даже и под запретом. У тебя все-таки есть какой-то амулет?
– Ага, – кивнул чем-то очень довольный Нари, – и у тебя он тоже есть.
Принц показал на платок, закрывающий лицо.
– И что?
– Изгнанник не просто исключен из рода. Он лишен милости духов предков. Его как бы не существует. Ни для кого. На него не смотрят, с ним не говорят.
– Но это же не значит, что его на самом деле не видят?
– Иногда это одно и то же. Нас как бы "не увидят". И никому не скажут. Потому что про изгнанников не говорят. Их же не существует, так зачем о них говорить, да?
– И что, вот прямо так промолчат? Все? И слуги, и воины?
– Если кто-то заговорит об изгнаннике, он сам лишается благословения духов предков. Думаешь, кто-нибудь рискнет? Я вот в своем доме таких храбрых не знаю… Мы можем ходить где хотим. Опасность только одна – если нас увидит сам Ай. Он глава дома, духи предков не могут лишить его своего покровительства, это будет означать, что покровительства лишен весь дом – а кто тогда будет им возносить молитвы? Короче, духам невыгодно ссориться с Аем. А со всеми остальными – запросто. И они это сделают, будь уверен. Наши духи – не самые приятные в общении ребята.
– Вот в этом я вообще не сомневаюсь, – желчно отозвался Руслан.
За разговорами как-то незаметно прошли весь путь и на очередной развилки свернули в жилой сектор замка. Руслан этого даже не заметил, только спустя некоторое время с изумлением обнаружил, что чешет грязными сапогами по чисто выметенному полу, лампу можно и погасить, потому что коридор освещен естественным светом, через окна, прорубленные в стенах.
А за окнами – двор замка, куча народу, занятая своими делами и среди них пара сотен ребят, вооруженных мечами и арбалетами, в красных коротких… халатах, мундирах? Наверное, все-таки мундирах – всей фантазии Руслана не хватило на халат, поверх которого надевают легкий доспех.
Часть этих полезных ребят несли караул на стенах, бдительно поглядывая по сторонам. А другая валяла друг дружку во внутреннем дворике с помощью деревянных палок.
Психолог вздрогнул и опомнился, когда навстречу из каких-то дверей выплыли две дамы средних лет. Рука метнулась к поясу, машинально нащупывая оружие. Не то, чтобы Руслан собирался обороняться ножом от женщин, но ведь поднимут визг, набегут воины…
Но все получилось именно так, как предсказывал Нари. Дамы их старательно "не заметили". Прошли мимо, в ладони, не отклонившись ни на миллиметр. И глядели только друг на друга, преувеличенно громко разговаривая о своем.
Язык Энгури Руслан знал пока с пятого на десятое, но кое-какие знакомые слова уловил – дамы обсуждали нехватку посуды на кухне. Кухарки? Повара? Посудомойки? В любом случае, переполоха не случилось.
– Привыкай, – пожал плечами Нари, – обычаи… Традиции правят Энгури. Здесь никто шагу не сделает, если это противоречит традициям. Даже если этот шаг способен спасти жизнь. Просто потому, что лучше ее потерять, но остаться в свитках рода, чем выжить и стать изгнанником.
– Для меня это дико, – признался Руслан.
– Это потому, что у тебя нет рода. Вот на сколько поколений ты знаешь своих предков? Наверняка на шесть – семь, не больше.
– Как-то так, – кивнул Руслан, не спеша признаваться, что знает только бабушку, и то со стороны матери. А дальше – темный лес, густая чаща.
– Вот. А любой ата или нота, хоть ночью его разбуди, без запинки перечислит всех своих предков до основателя рода, да еще скажет, кто чем прославился и что сделал для Энгури.
– Рад за вас…
Интересно, принц услышал в его голосе сарказм. Скорее всего – нет. Нари умел становится потрясающе тупым и нечувствительным, когда происходило что-то, что ему не нравилось. Самый распространенный способ защиты психики… и самый неэффективный.
Видимо, покои принцессы Сейди не были у обитателей замка особенно популярными, по пути им встретились только старуха, мелкая и тощая девчонка, да два стража. Эти, последние, стояли тотемными столбами у входа в нужные апартаменты, сложив руки крестиком и не шевельнули даже глазными яблоками, когда двое изгнанников с деловым видом вошли внутрь.
Это уже начинало слегка напрягать. Правда, что ли, не видят? Психика отсекает то, что не укладывается в традиции? Примерно, как аборигены Америки не видели и не слышали самолетов, которые время от времени пролетали над их заповедными долинами.
Или все проще – притворяются?
Но Нари никаких сомнений не испытывал и Руслан решил ему поверить. Не потому, что считал это хорошей идеей. Просто – выхода-то не было!
Когда Нари просто отодвинул часть стены и втянул его в большую комнату с квадратными окнами и выходом на террасу, Руслана просто оглушил запах. Нехороший, тревожный запах незнакомых трав. Он поднимался густой дымной струйкой из четырех курильниц по углам.
– Что это? – спросил он, – что тут горит?
– Ти-те-ри. Смесь трав, пробуждающая память. Но… ее не должно быть столько и она не должна гореть постоянно, – принц был растерян, – неужели все так плохо с сестрой?
Лисица с девчоночьим именем подбежала к низенькому, широкому топчану с… грудой одеял, как показалось вначале и прыгнула туда. Покрутилась. Легла. Прижалась. Черные бусины глаз были тревожными.
Мужчины приблизились… и Руслан вздрогнул. Всем телом.
Девушка, которая лежала на кровати, была… прозрачна, по-другому не скажешь. Не то, чтобы так сильно истощена, хотя и это присутствовало. Но – белейшая кожа словно никогда в жизни не видела солнечного света. В губах не было ни кровинки – они почти сравнялись цветом с лицом. Только глаза выделялись на этом лице – пронзительно черные и совершенно стеклянные. Без мысли. Без чувства.
– Сейди, – Нари опустился перед топчаном на колени, сунул руку под ворох одеял и, видимо, нашел руку сестры. Сжал ее, – Здравствуй, малышка. Я пришел, как обещал. Я нашел сильного колдуна. Он вылечил меня и обязательно вылечит тебя. Теперь все будет хорошо.
Руслан от души выматерился. Правда, про себя. К выражению мыслей вслух обстановка как-то не располагала.
До него вдруг отчетливо дошло, что все проработанные планы принца закончились здесь, у койки сестры. Вот – он нашел и привел, а дальше вся ответственность на "сильномогучем" колдуне. За обоих детей. Нашел, на кого ее свалить, пять баллов! Чемпион мира! Видимо, и за вулкан тоже.
Беда с подростками!
А с другой стороны – на кого еще-то? Если уж, так получилось, Руслан остался для этих мелких единственным взрослым и разумным человеком…
Он тоже присел.
– Я могу осмотреть ее? Как это согласуется с вашими традициями?
– То есть – осмотреть? – не понял Нари, – вот она, перед тобой. Доставай свою блестящую штуку и лечи. А потом мы уйдем отсюда, все втроем. Хорошо бы управиться побыстрее, а то вдруг дверь как открыли – так и закроют.
Руслан глубоко вздохнул. И в очередной раз напомнил себе, что с детьми никогда не бывает просто – и это нормально.
– Мне нужно понять, в каком она состоянии. Физически. Насколько истощена. Может быть, уносить ее отсюда – плохая идея, она просто не выдержит дороги. Сколько она уже не ест и не встает? В каком состоянии мышцы? Возможно, последствия уже необратимы. Извини, парень, но бывает и такое.
Надо отдать должное принцу, в истерику он не впал. Но смотрел подозрительно.
– Что тебе нужно, чтобы узнать… все это.
Руслан объяснил, что именно. Самыми простыми словами, не выбирая выражений. Нари впал в шок.
– Ты будешь ее… трогать?
Ну не обалдеть?! Он что, всерьез считает, что эта стеклянно-прозрачная тень девушки может вызвать какие-то чувства? Кроме одного – не разбить бы ненароком.
– У нас считается, что лекарь – не мужчина.
– Ты что… евнух? Или дал обет безбрачия? Хотя, постой, тебе же нельзя, если ты единственный в роду.
– Просто не парься. Смотри мне на пальцы. Или отвернись. Делай, что хочешь – только не мешай.
– Если мне хотя бы покажется, что ты оскорбил принцессу Энгури, я сниму тебе голову…
– Своей грозной дубинкой, – закончил Руслан, глядя в лицо замолчавшему принцу. – С глупостями закончили? А теперь давай уже делом займемся. У нас с тобой не все время этого мира. А у твоей сестры еще меньше – и сейчас ты тратишь его на ерунду.
Птица, черная, как ночь, с инеем на глянцевых крыльях и полным клювом мелких зубов требовательно постучала в окно башни Монтреза.
Герцог не спал, поэтому открыл сразу и подставил руку, даже не озаботившись перчаткой или кожаным нарукавником. Лапы с мощными и очень серьезными когтями обхватили предплечье, сжимаясь, безжалостно дырявя бесценный айшерский шелк и оставляя царапины на бронзовой коже маршала.
Но вместо того, чтобы рассердиться, тот почесал птицеящерке голову над клювом, посмотрел, как та жмурится от удовольствия и отпустил демона, сослужившего службу, по-простому, с помощью прицельного плевка.
В ладонь упала записка.
"Родичи ждут тебя в гости, Ри. Постарайся, чтобы они тебя сразу узнали. И помни – любовь открывает двери в ад".
– Как всегда, очень понятно, Марша, – пробормотал Эшери. – Пророчество – это точно отдельный вид искусства. Я бы отнес его к игре на нервах. Понимаю тех повелителей, которые за него казнили путем разрывания лошадьми".
Родственников у него было не так, чтобы много. Мама, кузина Алета, племянники и маленькая дочь, которая была зачата обманом, вопреки его желанию… но заняла свое прочное место в сердце. И все они прекрасно знали, как он выглядит. Не перепутали бы даже в темноте.
А родни, с которой могла бы возникнуть такая проблема, у Монтреза просто не водилось. По крайней мере, живой.
Забавный совет тому, кого полмира в лицо знает.
Впрочем, последняя строчка вполне проясняла ситуацию. Марша получила очередное предостережение от богов. И, как всегда, перепугалась за него до паники.
– Девочка моя, – уронил он в тишину. Звезды мигали в пелене облаков, то появляясь, то снова прячась. – И когда ты уже поймешь, что нет ничего страшного в этой дороге? Все равно – по облакам ли, по уголькам.
