Текст книги "Принцесса для психолога (СИ)"

Автор книги: Татьяна Матуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

– О, тогда приношу извинения. Традиционный вопрос – возможно, вы желаете примириться?

– Да я ни с кем и не ссорился, – хмыкнул Руслан, – дурное дело – ссора. Лучше просто подраться, нервы целее будут.

Господин в бордовом, молодой, чуть за двадцать, узкое лицо, нос с горбинкой, словно тесанные скулы и темные колючие глаза – шагнул наперерез.

– Ваш герб, господин…

– Осинин, – Руслан склонил голову, рассматривая паренька.

– ОсинИн? – мгновенно перепутал ударение тот, – Это дворянский род? Не хотелось бы марать шпагу о простолюдина.

– Кто, вообще, говорил о шпагах?

Руслану было весело. Как давно, еще в юности. Причину он знал прекрасно – откат от удачного сеанса все время бил по нему такой вот шальной, быстропроходящей эйфорией. За ней, обычно, следовали сутки апатии – но эти часы, наполненные заемным весельем и бесшабашностью, которых обычно за ним не водилось… Их Руслан ценил. И того человека, в которого превращался – ценил тоже, считая лучшей версией себя. Более чистой и смелой, более позитивной. Да просто – более…

– Драться будем на ножах. До первой крови.

Мальчишка вздернул бровь с таким презрением, что Руслан подивился: вот ведь, белая кость – голубая кровь.

– Против ножа я ничего не имею, – пояснил он, – я владею кинжальным боем, как каждый благородный. Но поединок до первой крови с тем, кто посмел оскорбить Ее Императорское Величество?!

– Хорошо, – вскинул руки Руслан, – я дерусь до первой крови. Вы, уважаемый, как хотите. Так годится?

Вызвавшая сторона переглянулась и взгляды были недобрыми. Руслан понял, что, похоже, сморозил что-то не то.

– Нас сейчас оскорбили? – уточнил гвардеец и сам же себе ответил, – оскорбили. Остается понять – намеренно или нет.

– Ок, – примирительно кивнул Руслан, – всех оскорбленных удовлетворяю в порядке живой очереди. Мальчик первым записался. Никто не против? Тогда, может, начнем, помолясь? – и подбородком кивнул на середину моста.

– Ваше оружие, – тон гвардейца похолодел еще на градус. Впрочем, до абсолютного нуля ему было ехать и ехать.

Руслан кивнул, признавая справедливость просьбы и протянул ему свою припрятанную "заначку" – стандартный нож-стропорез, двадцать три сантиметра с рукоятью, хорошей такой, бакелитовой. Ромбовидный клинок, двухсторонняя серрейторная заточка (как зубки у нашей младшенькой сестренки – акулы, да) и закругленное острие. На фиг такой пацифизм? Не, человеколюбие тут не при чем. Вернее, любовь к человеку присутствует, но исключительно к одному, конкретному – себе, дорогому. Острие круглят, чтобы, если навернешься, в самого себя не воткнуть.

Вот и пригодился Володькин подарочек…

Гвардеец с недоумением покрутил нож, попробовал пальцем. Бросил странный взгляд на Руслана.

– Вы уверены, что хотите с этим выйти против даги?

Вопрос непраздный. Дага, такой же четырехгранной заточки, но с острейшим концом, была длиннее вдвое, навскидку – сантиметров сорок.

– У моего спарринг-партнера какие-то проблемы?

– Рус, он намекает, что проблемы у тебя, – посмеиваясь, объяснил Обжора.

– Проблемы у моих клиентов, у меня – задачи, – отозвался Руслан. – Да, уверен. Я взрослый, дееспособный, трезвый и, кстати, не самый терпеливый мужик. Так что либо деремся, либо расходимся. У меня нет желания торчать здесь до послезавтра.

Парень в бархате пожал плечами и шагнул на середину. Руслан смотрел очень внимательно – незнакомое оружие немного напрягало. Но тренировок у него в последнее время было до затылка, в том числе и с ножом. Володя вытаскивал его в зал каждые выходные, а то и на неделе, чтобы "сбросить стресс" от травли, устроенной Семьей.

Должен сладить.

Мальчишка выставил одну ногу вперед. Вторую чуть согнул в колене. Свой свинорез он держал уверенно и очень правильно, острием к противнику. Хотя, по большому-то счету, без разницы – какой хват в начале боя, главное, как быстро он умеет его менять.

А вот вторую руку парень отвел назад, чуть не уложил на пояс. Это чтобы не мешала? Хм…

– Я жду, – обронил он в тишине.

– Чего? – удивился Руслан. Сам он стоял – плечи вперед, слегка сутулясь – не слишком красиво, но кого это волнует? Идеальной стойки для боя на ножах не существует, это же не фотосессия. На самом деле важна только маневренность: быстро поворачивайся, меняй угол – и будет тебе счастье.

– Право первого удара за вызванным.

– Условности, – тоном старухи Шапокляк отозвался психолог. – Уступаю.

Гвардеец что-то сказал, но Руслан его уже не услышал. Он полностью вышел в "боевой режим", когда все звуки, которые не несут угрозы, просто отсекаются сознанием. В этом состоянии, сродни трансу, Руслану часто казалось, что он может предсказать следующее движение противника и нередко так оно и было.

Случались, правда, и исключения. Одному такому исключению, филиппинцу Манулу, он был обязан косым шрамом и сутками в реанимации. А парень ничего плохого не хотел, просто перепились в дрова оба и решили показать девушкам, какие они мачо. Показали, блин! Ни одной потом так и не нашли – так на шпильках дернули, что на мопеде хрен догонишь.

Рука противника пошла снизу вверх. Руслан машинально уклонился: подрез, подрез, стелящийся шаг – инерция помогает, она никогда не подводит – противник чуть наклоняется вперед и Руслан привычным, отточенным движением бьет его в основание шеи.

Весь бой – полторы секунды. Бархатный распластался на камнях, выронив нож.

Ах, да! До первой крови… Зубы стропореза в условиях тотальной антисанитарии и отсутствия антибиотиков показались штукой негуманной. Руслан подобрал выпавшую дагу противника и слегка уколол его руку. В районе предплечья. Кровь показалась – вроде все должно быть в порядке.

Он посмотрел на гвардейца – второй, фиолетовый, был занят, пытаясь привести друга в порядок. Мог бы не стараться – раньше чем через полчаса не очнется, Руслан свой удар знал.

– Уважаемый, вы от меня что-то хотели? – спросил он. – Так я все еще здесь и уже свободен. Можете тоже размяться.

– Филипп жив?

– Живее нас. К вечеру уже будет бить посуду и орать, что так не честно.

Гвардеец помолчал, что-то прикидывая про себя.

– Вы – мастер, – сказал он, наконец.

– Верно. Инструктор. Старшина запаса.

Что из этого понял гвардеец, не ясно. Арчибальд был докой по части "намурлыкать" словарный запас, но с непереводимой игрой слов случались, порой, загоны.

– Воин?

– Бывший. Сейчас… у вас такого нет. Нечто среднее между лекарем и жрецом.

Гвардеец вдруг усмехнулся.

– У нас такое есть. В храме Змея. Только это женщины. Жрицы. "Сама покалечу – сама вылечу".

– Молодцы, девчонки, – от души одобрил Руслан такой подход. Он бы, может, сказал что-то еще – тему-то подняли интересную. Но тут неожиданно зашевелился и застонал бордовый. Силен, мужик, однако! Руслан был уверен, что ему, как минимум, еще четверть часа отдыхать.

Гвардеец извинился взглядом и направился к приятелям.

Обжора подмигнул и швырнул в психолога чем-то маленьким. Тот машинально поймал. Покрутил – то ли военный кисет, то ли старинный кошелек. Последняя версия была ближе к истине, потому что внутри что-то характерно позвякивало.

– Твоя доля.

– Вы что, на меня поставили?

– А тебе что – деньги не нужны?

– Очешуеть, – фыркнул Руслан, – на ходу подметки режешь. Но откуда ты знал, что я его уделаю, а?

– А я и не знал.

Глава 9 Незапланированное путешествие

Недостающее покрывало Шекер принялась расшивать со всем рвением. И не потому, что «осознала и прониклась». Девушка лезла на стену от скуки.

Дома постоянно находились дела, а если их вдруг не случалось, можно было позвать братьев и сестер погонять на верблюдах. Или просто собраться у костра, рассказывая друг другу страшные сказки.

Дома была размеренная, устроенная жизнь, где у Шекер было свое место и свои обязанности. Здесь так не получалось.

Девушка оказалась в положении "дорогого гостя" – дорогого в том смысле, что кормить его дорого, а выгнать – нарушить законы гостеприимства, которые ниомы почитали наравне с заветами богов.

Пользуясь этим некоторые хитроумные дальние родственники "гостили" у более богатых и удачливых хичинов годами.

Способ спроваживания таких гостей был тоже известен: окружи вниманием, не давай ничего делать, подошли раба или рабыню чтобы вынимали любое занятие из рук с приговором: "Да как же можно, да ты ведь гость дорогой, да мы сами…" От такого гостеприимства либо сбежишь – либо рехнешься.

С одной стороны, она была рабыней – и ей должны были определить работу, чтобы даром ковры не просиживала. И простая синяя алобея говорила о ее статусе лучше всяких слов.

С другой – Священный ее еще не видел. А слепых на "женской половине" дворца не было. Шекер была хороша, так хороша, что молоденькие наложницы изводились от беспокойства, а старухи смотрели с интересом и что-то такое про себя думали…

Так что нагружать Шекер черной работой никто не рискнул, а на "белую" и без нее охотниц хватало.

Работа над покрывалом двигалась не быстро – Шекер задумала сложный узор. Да и торопиться не хотелось. Поэтому, когда дрогнула пестрая занавеска, она не испугалась. И голову, не покрытую даже легким платком, подняла, лишь когда закрепила очередную бусину и завязала ее узлом накрепко.

– Благословение Неба, роза пустыни.

В дверях стоял тот самый не-мужчина, в тех же сапогах, но в другом хафане, попроще. И смотрел на нее пытливо, как на диковинную птицу.

Шекер неторопливо, с достоинством, отложила работу, поднялась и поклонилась.

– Благословение Неба, господин Агар.

И смолкла, опустив глаза, как положено дочери ниомов.

– Красиво получается, – оценил гость. – Я смотрю, ты все время шьешь. Не устала?

– Праздные руки – глупые мысли, – негромко отозвалась Шекер, – а того, кто занят делом и беда обойдет. Не станет лишний раз тревожить.

– А ты ждешь беды?

– Зачем? Она и званой приходит, и незваной является. Нет, господин Агар, не жду.

– Тебе нравится во дворце?

– Он прекрасен.

– Но? Тебе чего-то не хватает? Ты можешь просить – я постараюсь исполнить твою просьбу.

– Я всем довольна, господин Агар.

– Прямо-таки всем?

– Разве можно быть недовольной во дворце Священного Кесара, наместника Святого Древнего Каспера на земле и Бога живого? Разве могу я желать чего-то еще? – все это девушка проговорила с легкой спокойной улыбкой, не поднимая глаз.

Она ждала знакомых и неприятных "шупалец" в голове. Но менталист Священного лишь смотрел на Шекер… пожалуй, слишком пристально и долго. Потом кивнул своим мыслям и, сказав: "Спокойной ночи, Роза пустыни" – стремительно вышел.

Ходил маг совершенно неслышно.

Шекер опустилась на подушки и снова подтянула к себе шитье.

А тот, на кого она так и не подняла глаз, прошел коридором, спустился по широкой лестнице вниз, миновал небольшой дворик, где, подобно драгоценному бисеру, блистали брызги небольшого фонтана в солнечном свете – и вошел в благодатную тень.

Здесь тоже был дворик, но совсем маленький и, если можно так сказать – частный. Им безраздельно владела госпожа Зара, младшая жена ушедшего по облакам Священного Кесара. Старухе шел уже как бы не седьмой десяток и ее никто не принимал всерьез, но по привычке почитали.

Агар опустился на колени и склонил голову. Старуха продолжала сидеть, подобно каменному изваянию. Так могло продолжаться долго. Очень долго. Зара наслаждалась властью, от которой осталась лишь тень – но на раскаленном от солнца песке что может быть желаннее тени? Агар же прекрасно понимал бывшую властительницу женской половины дворца и – ну что ему трудно потерпеть для дела небольшой женский каприз?

Она все же не выдержала первой.

– Ты говорил с девчонкой?

– Да, госпожа Зара.

– И что? Капризничает? Просится домой? Требует комнату побольше и фиников послаще?

– Нет, госпожа. Она шьет. Расшивает бисером покрывало. Руки у нее умелые, покрывало будет красивым, хоть кесаре дари.

Зара вскинула на мага черные глаза, мгновение смотрела. И вдруг рассмеялась, тихо, сухо и не без злорадства.

– А и подарим. Может, после такой обиды в ней, наконец проснется гордость. Она ведь царевна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Царевна, – усмехнулся Агар, – среди двух шатров и трех верблюдов.

– Не важно. Она дочь калафа, а кровь гуще воды.

– Мудрая, зачем тебе нужно, чтобы рабыня была обижена на Священного?

– Я-то мудра, а ты, вижу, все так же прост, Агар, – фыркнула Зара, – не на Священного, а на его Равноправную.

Эта девчонка, Шекер, красива как рассвет в пустыне. Благословение Небу, я уже так стара, что могу смотреть на чужую красоту без зависти, и я скажу так – ни один мужчина не останется равнодушным к такому цветку.

– Это так, – кивнул Агар, не понимая, зачем Зара взялась объяснять ему очевидное.

– Но заарканить мальчишку мало, – старуха прихлопнула сухой ладошкой по колену, звук получился глухой и тихий. – Нужно убрать от трона имперскую суку!

– Но так если Янг увлечется рабыней…

– Глупец, – разозлилась Зара, – сам же сказал – она тихая. Ничего не требует, сидит и шьет. Тебе нужна еще одна бессловесная ослица, которой покажи дынную корку через плетень – она и довольна! Девчонка должна гореть, ревновать, обиду лелеять. Пусть она больше жизни захочет погубить кесару! Посей в ней семена обиды и мести… а я помогу им взойти и принести ядовитый плод.

Агар с удивлением смотрел на ведьму, которая от злости даже помолодела на десяток лет. Нет, прав он был, когда подал ей оброненную шпильку и принял дружбу. Гюрза за пазухой это, конечно, опасно… но пусть лучше это будет твоя гюрза, прикормленная.

Вас когда-нибудь выдергивала из небытия адская головная боль? Нет? Ваше счастье. Оптимисты советуют порадоваться – болит, значит живой… Хорошо им советы давать. А если болит так, что впору пожалеть, что не умер?

И тошнило, тошнило просто кошмарно… Сотрясение мозга? Похоже на то!

Руслан попытался открыть глаза. С одним что-то получилось. Второй… почему-то не открывался. Испуг дернул по нервам электрическим током, головная боль сразу отошла на второй план – черт с ней, ведь, реально, раз болит, значит – не открутили. А как на счет остальной анатомии: руки-ноги шевелятся?

Шевелились! Ура? Но что с глазом-то? Их и всего-то два, каждый жалко.

Руслан попробовал поднять руку к лицу. Получилось, и даже неплохо получилось. Осторожно коснулся сначала щеки. Потом – выше. Вроде все целое, в чем же дело-то? Веко… не разлеплялось. Словно его чем-то склеили.

А чем, кроме кровушки? Вот и объяснение дикой боли – похмелье тут было совершенно не при чем, словил он вчера качественно. И, судя по всему, не случайный косяк на него из темноты прыгнул, совсем другая была история. А вот что за история?

Он попытался пробудить вчерашние воспоминания и едва не взвыл от того, как дернуло висок. Размяк на гражданке, отвык от таких ощущений. И привыкать снова совершенно не хотелось. Как же он мог вот так попасть? И, кстати, куда?

Одним зрячим глазом, стараясь не поворачивать голову лишний раз, он осмотрелся. Низкий потолок… Очень низкий, если Руслан встанет, то, пожалуй, упрется в него головой. Деревянный. Качается. Но сотрясение тут, похоже, не при чем. Может быть, оно и есть, конечно, но к качке явно никаким боком – а ее, качку, Руслан узнал.

Качалась узкая кровать, прикрученная к полу, качался сам пол и качались стены. Потому что там, под полом, перекатывались волны.

Он на корабле! И этот корабль куда-то плывет. А, судя по состоянию его тушки, очутился он здесь не совсем добровольно. Ау, память! С кем ты мне изменяешь? Вернись, я все прощу.

В беспорядочной череде всплывших воспоминаний самой яркой картиной был силуэт изящной женщины в старинном платье на фоне "французского" окна. Хотя, если быть точным, и платье было вполне модным, и окно – не французским. Что хоть за женщина?

Волосы – черные, волной. Лоб высокий, лицо треугольное, этот эффект она еще усилила с помощью косметики. Глаза… такие называли оленьими, хотя, на взгляд Руслана, они были скорее коровьи.

Наградив еще одним выстрелом в висок, пришло имя – Рокси. Роксана? Какие черти ее принесли, а?

"…Вы знаете, что Фил поклялся вас убить?"

Дуэль он помнил. Хотя – какая, к чешуям, дуэль? Ткнул носом в землю одного мажора, другой умным оказался, а третий… вот с третьего и начался провал в памяти. Потому что именно он предложил "сбрызнуть" знакомство в "Золотой Козе".

Небольшой, но аутентичный кабачок Руслан тоже запомнил, главным образом потому, что он был как две капли воды похож на его любимую забегаловку в старой Праге. Настолько, что он рискнул заказать пиво – и, вот чудо, его здесь варили. Живое, темное, с запахом хмеля, тягуче-вязкое и такое вкусное, куда там Будвайзеру.

Да… Мешать его с пятилетним коньяком была так себе идея.

Рокси работала в этом кабачке. Нет, ничего такого, она просто улыбалась местной публике и ненавязчиво предлагала ее угостить. Кто-то велся, кто-то нет. Руслан повелся, хотя прекрасно понял, кто такая Рокси и что делает – но что это меняло? Она была красива и остроумна и он заключил сам с собой пари: уболтает ли ее на поцелуй… ну и дальше – как покатит.

Целовалась она, кстати, гораздо лучше Татьяны. Что лишний раз доказывало – профи всегда даст фору талантливому любителю.

Что было дальше? Перерыв в биографии…

Наверное, пытаться вставать не стоило, но Руслан порядком разозлился, а в таком состоянии все мантры и духовные практики летели в то самое место, куда не заглядывает солнце…

Он рывком дернул свое тело, ставшее вдруг очень тяжелым и непослушным, вверх. Потолок немедленно улетел вправо, желудок ринулся к горлу. Руслан успел перевернуться и свесится вниз.

Кто бы его не притащил сюда, он отличался редкой предусмотрительностью. Ведро уже стояло.

И об его край что-то звякнуло. Звук был резкий и противный. Руслан скосил глаза, но ничего не увидел. Тогда он протянул руку и с изумлением нащупал у себя на шее… железное кольцо. Что за нелепое украшение: тяжелое, неудобное. Где оно расстегивается?

Кольцо было. цельным. Совершенно и определенно. Ни замка, ни заклепки, ни иного соединения. Так может…?

Следующие несколько минут не самых приятных минут убедили Руслана, что может быть все, кроме того, чего быть не может. Он чуть не оторвал себе голову и не стесал уши по самый череп, пытаясь пропихнуться в кольцо, но оно было меньше головы. Сильно меньше.

Как, черт возьми, его умудрились засунуть в эту клятую штуку?!

Руслан еще пытался отдышаться, когда мерзко скрипнуло сзади, видимо – дверь, чему там еще скрипеть? И знакомый голос с пробирающей до костей брезгливостью распорядился:

– Вынести ведро. Умыть. Приготовить. Я буду с ним говорить.

Симпатичная, хотя и простоватая женщина лет двадцати пяти – двадцати семи растерянно комкала носовой платок, отделанный по кромке тонким кружевом. Две короткие клепсидры назад жизнь была прекрасна и добра к ней.

Она вышла из небольшого домика на улице Чайных Роз, где снимала два этажа – и направилась в центр, чтобы в галантерейной лавке поскорее потратить огромные, по ее меркам, деньги. Тратить их нужно было как можно скорее, пока капризная судьба не опомнилась и не отобрала неожиданное богатство. Рокси отлично понимала, что не имеет на эти монеты никаких прав… тем более, им следовало "приделать ноги". Деньги отберут обязательно, а вот шляпки, перчатки, ленты, шпильки для волос – это добро вполне могут оставить бедной женщине. Надо же ей как-то зарабатывать на жизнь!

Но добраться до вожделенной лавки она не успела. На улице Жестянщиков ее обогнала карета, запряженная пегой парой. Карета ехала не быстро и Рокси не насторожилась, просто посторонилась, давая ей больше места.

Все произошло мгновенно. Открылась дверца, на ходу из кареты выскочил симпатичный толстяк и со словами: "А вот и вы, дорогая!" – уверенно подхватил ее под локоть. Рокси не успела ни испугаться, ни закричать. И улица, как назло, была пустынна. Карета притормозила, ее в четыре руки втянули внутрь, дверца захлопнулась, занавеска задернулась… все! Была Рокси – и нет ее.

Кричать бесполезно – воздушный кляп мгновенно закрыл ей рот. Женщина только глазами хлопнула.

Через некоторое время невидимые путы, сжимающие ее, ослабли, а кляп исчез. Ну а толку! Это ведь маги! Как убрали, так и снова наколдуют. Поэтому, вместо того, чтобы истошно орать и молотить руками и ногами, Рокси угрюмо спросила:

– Ночные братья?

– Поднимай выше, красотка, – хохотнул тот самый толстяк, – Секретная служба Императора.

А она и не знала, что такая имеется…

– Что вам от меня нужно?

Ответ обескуражил:

– Для начала – позвольте кошелек.

– Император не платит?

Не отвечая, толстяк снял с ее пояса кошель, высыпал на ладонь горсть монет и выбрал одну, тяжелую, крупного номинала но, как будто, незнакомую. Рокси таких денег никогда не видела. Монета не была имперским золотым эром – те она хотя бы держала в руках. Ничем не напоминала деньги Фиоля. Старинные картаэльские хэли давно официально изъяли из обращения, но, поскольку чеканили их из полновесного золота, никого это не смущало – хэли все еще ходили и охотно принимались торговцами и менялами… вот только это была не хэли. А что?

– Откуда у тебя эта монета?

– Нашла, – огрызнулась Рокси, – на улице.

– Врешь, красавица.

– А ты что – жрец-исповедник?

– А ты что – по облакам собралась? – в тон ей ответил Обжора и легонько надавил голосом, – Давай-ка не дури. Мы знаем, что монету тебе отдали вчера. Скажи – кто отдал, когда, где. При каких обстоятельствах. Скажешь правду – отпустим и даже все твои монеты вернем. Кроме одной – вот этой. Но ты особо не переживай, все равно ее бы у тебя нигде не приняли.

– Почему? – полюбопытствовала Рокси. Сообразив, что немедленная смерть ей не грозит, она очень быстро успокоилась, выпрямила спину. И сунула несчастный, почти порванный платок в рукав.

– Потому, что таких денег не существует. Это не монета, а артефакт. Очень редкий, купить его нельзя. Используется только нашей службой. Понимаешь, чем это пахнет?

– Рахтой, – кивнула сообразительная Рокси, – только я совершенно не виновата. Он сам отдал…

– Он – это невысокий плотный мужчина лет сорока, темные волосы, на висках легкая седина. Ухоженная бородка. Глаза темные, почти черные. Голос негромкий, успокаивающий. Движения легкие. Черный камзол с черной вышивкой, – перечислил Обжора.

– Ну, так и есть. Он сказал, что я – красивая и нравлюсь ему…

– С этим не поспоришь, – вздохнул Обжора, – а ты знаешь, что торговать любовью могут только женщины из Домов Радости, к которым приписан штатный целитель?

– И в мыслях не было, – Рокси даже покраснела, вполне натурально, – я – порядочная женщина. Ничего не продаю и не покупаю. Этот господин мне понравился. У нас… отношения завязались, вот! Может, он бы и замуж позвал.

– А деньги…

– Да забыл он их у меня, вот и все, – нервно рассмеялась Рокси.

– И сегодня с самого утра ты побежала на улицу в надежде его случайно встретить, чтобы вернуть? Потому что это судьба, а раз она свела вас один раз, то сведет и во второй…

– Ну вот, сами все знаете, а спрашиваете, – женщина смотрела на него, не скрывая издевки.

– Какого демона ты его отпустил? – обманчиво спокойно спросил Марк.

– Так не просто так, а следилку повесил. Монету никуда не пристроить, а золото выкидывать как-то не принято. Болталась бы у него в карманах… Я ему большой кошель дал, там монеты разного достоинства были, и мелкие тоже. Хватило бы на месяц жизни в Аверсуме. Кто же знал…

– Что он после дуэли попрется в "Козу" с гвардейцами, напьется там до танцующих собак и все деньги с кошельком отдаст первой попавшейся… э… даме?

– Я бы попросила, – холодно произнесла Рокси, принимая гордый, надменный вид.

– Чем тебя не устроило слово "дама"? – удивился Обжора.

– Ее не устроило определение "Первая попавшаяся", – догадался Марк.

– Хорошо… Единственной и исключительной. Так годится? – Обжора был расстроен и не скрывал этого. – Что было после того, как этот во всех отношениях приятный господин чуть не сделал тебе предложение руки и сердца?

– Уснул он, – пожала плечами Рокси. – Там же, в "Козе", в верхней комнате. Пьян был до изумления. А я ушла.

– Деньги унесла с собой.

– Да что случилось-то, наконец? – рассердилась девушка.

– С тобой – ничего. Можно сказать – повезло. Судьба тебя любит. Хочешь хороший совет? Прекращай вести рисковый образ жизни, не твое это, поверь профессионалам. Лучше найди себе какого-нибудь вдовца, окрути его по-быстрому. Может, еще и зацепишься на краю обрыва.

– Тебя забыла спросить, – огрызнулась Рокси, – останови! Я приехала, мне как раз в эту лавку…

Оставшись одни, без наглой девчонки, Марк и Обжора переглянулись и, не сговариваясь, помянули демонов.

– Я олень, – признал Обжора, – с вот такенными рогами! Совсем из головы вон, что у них деньги другие. Для Руслана монеты – хоть какого достоинства, все равно – мелочь. Вот он ее и отдал девице.

– Оба хороши.

– Город закрывать поздно, – Обжора зажмурился и мотнул головой, отрешаясь от переживаний по поводу своего эпичного провала, – Надо "Козу" перетряхнуть от чердака до подвала. И – найти всех, с кем Рус хотя бы взглядом перебросился. Просто посмотреть – в наличии или тоже пропали. И отсюда плясать.

– Надо, – согласился Марк. – А еще, командир звезды… надо с твоей женой поговорить. Вдумчиво так, обстоятельно.

– С Еленой? Зачем?

– Она его знает. Поймешь – что за человек, догадаешься – куда он мог вляпаться. Логично?