Текст книги "Красное море под красным небом"

Автор книги: Скотт Линч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 48 страниц)

Воспоминание
Тщательно составленные планы

– Дерьмо! – сказал Локки, когда колода карт вылетела из его левой руки и рассыпалась. Жеан отклонился от летящих карт и прижался к стене кареты.

– Попробуй заново, – сказал он. – Может, восемнадцатый раз – то, что нужно.

– Я очень хорошо умел это делать одной рукой. – Локки начал собирать карты и укладывать их в аккуратную колоду. – У меня это получалось даже лучше, чем у Кало и Гальдо. Дьявольщина, рука болит!

– Что ж, я понимаю, что заставляю тебя много упражняться, – сказал Жеан, – но ты и до ранения был лишен практики. Нужно время.

Сильный дождь лил на роскошную черную карету, катившую по старой Теринской Тронной дороге в холмах к востоку от тал-веррарского побережья. Наверху на козлах сгорбившаяся женщина средних лет держала в руках вожжи шестерки лошадей. Защищая от дождя дымящуюся трубку, она набросила на голову капюшон засаленного плаща. На запятках стояли два стражника, привязанные к карете кожаными ремнями.

Жеан просматривал стопку листков с заметками, перекладывая туда-сюда пергаментные странички и что-то бормоча себе под нос. Дождь стучал по правому боку закрытой кареты, но окно слева можно было держать открытым; проволочную сетку подняли, кожаные занавески отдернули, пропуская теплый влажный воздух, а с ним – запах унавоженных полей и соленых болот. Маленький алхимический фонарь на мягком сиденье рядом с Жеаном давал достаточно света.

Две недели назад они покинули Вел-Вираззо и уже успели забраться на добрые сто миль к северо-востоку. Надобность в яблочном пюре давно отпала.

– Вот что сообщают мои источники, – заговорил Жеан, когда Локки собрал все карты. – Реквину сорок с небольшим. Он прирожденный веррарец, но говорит немного и по-вадрански и, как полагают, превосходно разбирается в Теранском имперском периоде. Он известный коллекционер и владеет большим собранием произведений искусства последнего периода империи. Никто не знает, чем он занимался двадцать лет назад. Говорят, он выиграл Солнечный Шпиль на пари и выбросил предыдущего владельца из окна.

– И у него хорошие связи с приорами.

– С большинством по крайней мере.

– Есть предположения, сколько он держит в своем хранилище?

– Согласно самым осторожным оценкам, – сказал Жеан, – самое малое – довольно, чтобы оплатить любые убытки заведения. С этим он никогда не позволяет себе медлить – так что, скажем, по меньшей мере пятьдесят тысяч солари. Плюс его личное состояние, плюс деньги очень многих зажиточных людей. Он не выплачивает проценты, как другие счетные дома, зато его гроссбух закрыт для налоговых инспекторов. Эту самую книгу держат неизвестно где, и, говорят, записи в ней он ведет лично. Разумеется, все это в основном слухи.

– Эти пятьдесят тысяч покрывают только текущие операции заведения, верно? Так каково, по-твоему, все содержание хранилища?

– Чистое гадание по внутренностям, причем без внутренностей… но… триста тысяч? Триста пятьдесят?

– Звучит разумно.

– Да, подробности о самом хранилище более надежны. Очевидно, Реквин не возражает против распространения некоторых фактов. Считает, что это отпугнет воров.

– Они всегда так думают, верно?

– В данном случае, возможно, в этом что-то есть. Слушай. Высота Солнечного Шпиля примерно пятьдесят ярдов. Это сплошной цилиндр из Древнего стекла. Ты с такими знаком – сам пытался выпрыгнуть из подобного два месяца назад. Еще на сто футов уходит в стеклянный холм. Один вход на уровне улицы, и ровно одна дверь ведет в хранилище под башней. Одна. Никаких секретов, никаких боковых выходов. Вся поверхность – чистое Древнее стекло. Через него не прокопать туннель и за тысячу лет.

– М-м-м-гм-м…

– На каждом этаже ежесекундно находится не менее четырех служителей Реквина плюс десятки крупье, карточных дилеров и официантов. На третьем этаже есть помещение, в котором всегда ждут дополнительные силы. Итак, пятьдесят-шестьдесят верных людей, выполняющих свои обязанности, плюс еще тридцать, которых всегда можно вызвать. Большинство из них громилы. Реквин любит нанимать бывших солдат, наемников, городских воров и тому подобных. Своим «порядочным людям» за хорошо выполненную работу он дает хорошие места и платит им, как заботливая мать. Говорят, некоторые дилеры там за пару ночей могут получить годовое жалованье чаевыми от аристократов, которым повезло в игре. Их не подкупишь.

– М-м-м-хм-м…

– В хранилище ведут одна за другой три двери, все из укрепленного железом ведьмина дерева в три или четыре дюйма толщиной. Последние двери предположительно укреплены вороненой сталью, так что если за неделю первые две двери и можно пробить, то третью – никогда. Все снабжены механизмами лучшего и самого дорогого веррарского производства, созданными на заказ мастерами из Гильдии ремесленников. Согласно приказу Реквина, ни одна дверь не открывается, если он сам при этом не присутствует. Он лично присматривает за каждым помещением средств в хранилище и каждым снятием. Двери за день открываются не больше двух раз. За первой дверью всегда дежурят от четырех до восьми стражников. У них там помещение с койками, пищей и водой. В случае осады они могут сидеть там много недель.

– М-м-м-хм-м…

– Внутреннюю дверь отпирает только ключ, который Реквин всегда носит на шее. Внешние двери отпираются только ключом, который он дает мажордому сам. Так что нужно иметь оба этих ключа.

– М-м-м-хм-м…

– И ловушки… совершенно безумные. Во всяком случае, по слухам. Пластинки, реагирующие на давление, противовесы, самострелы в стенах и на потолке. Контактные яды, струи кислоты, помещения, полные ядовитых змей или пауков… один парень рассказал, что перед последней дверью – комнатка, которая заполняется измельченными в порошок лепестками удушающей орхидеи, а пока ты задыхаешься, на тебя падают фитили, все загорается, и ты превращаешься в пепел. Какое оскорбление правосудия!

– М-м-м-хм-м…

– Но хуже всего – внутри хранилище охраняет живой дракон, за которым ухаживают пятьдесят обнаженных женщин, вооруженных отравленными когтями, и все они поклялись умереть на службе у Реквина. Все рыжие.

– Ты просто смеешься надо мной, Жеан.

– Хотел проверить, слушаешь ли ты. Но я хочу сказать вот что. Пусть даже у него там миллион солари в удобной для переноски упаковке. Мне кажется, это хранилище недоступно, если только у тебя нет в запасе трехсот солдат, шести или семи фургонов и команды искусных мастеров, о которых ты мне не рассказал.

– Верно.

– Так у тебя есть триста солдат, шесть или семь фургонов и команда мастеров, о которых ты мне не сказал?

– Нет, но у меня есть ты, содержимое наших кошельков, эта карета и колода карт. – Локки снова попытался проделать манипуляцию с картами, и они опять вырвались у него из руки и разлетелись по противоположному сиденью. – Чтоб меня разорвало!

– В таком случае, если мне позволено продолжать, о повелитель мошенников, возможно, в Тал-Верраре есть другая цель, о которой можно подумать…

– Не уверен, что это разумно. Аристократия в Тал-Верраре слишком глупа, чтобы иметь с ней дело. Архонт – военный тиран на длинном поводке, он может толковать законы, как ему угодно, так что я бы не стал его трогать. Совет приоров состоит из купцов, и их чрезвычайно трудно было бы обмануть. Есть уйма возможностей для мелкой игры, но если мы хотим игры серьезной, лучшая цель – Реквин. У него есть то, что нам нужно. Остается только взять.

– Но его хранилище…

– Позволь сказать тебе, что мы сделаем с его хранилищем.

Собирая карты, Локки рассказывал, раскрывая мельчайшие подробности своего плана. Брови Жеана поднялись так, словно хотели взлететь над головой.

– …Вот так. Что скажешь, Жеан?

– Будь я проклят! Может сработать. Если…

– Если?

– Ты уверен, что справишься с оборудованием для спуска? Сам я немного не в форме.

– Ну, у меня достаточно времени для тренировок.

– Будем надеяться. Гм-м… И нам понадобится мебельщик. Очевидно, не из Тал-Веррара.

– Поищем, как только немного подзаработаем.

Жеан вздохнул, и все добродушие покинуло его, как вино вытекает из пробитого меха.

– Полагаю… остается только… черт побери…

– Что?

– Я… дьявольщина! Ты не можешь снова сломаться? Не подведешь?

– Не подведу? Жеан, да как же ты… лучше подумай о себе! Чем я только занят? Упражняюсь, планирую – и постоянно извиняюсь! Прости, Жеан, мне действительно жаль. Времена в Вел-Вираззо плохие. Мне не хватает Кало, Гальдо и Жука.

– Мне тоже, но…

– Знаю. Я позволил горю придавить меня. Я был ужасным эгоистом и знаю, что тебе было не легче, чем мне. Я нес ерунду. Но я думал, ты меня простил… или я ошибся? – Локки заговорил жестче. – Должен ли я понимать так, что прощение подобно приливу: приходит и уходит?

– Это несправедливо. Я только…

– Что только? Я особенный, Жеан? Я наше уязвимое место? Когда я сомневался в твоих способностях? Когда обращался с тобой, как с ребенком? Ты не моя мать и уж точно не Цепп. Мы не сможем быть партнерами, если ты и дальше станешь так судить меня.

Они смотрели друг на друга, пытаясь напустить на себя вид холодного негодования, и у обоих ничего не получалось. Атмосфера внутри кареты стала мрачной, Жеан отвернулся и уставился в окно, а Локки продолжал манипуляции с картами. Он опять попытался одной рукой перетасовать колоду, и ни он, ни Жеан не удивились, когда фонтан карт вновь вырвался у него из руки; карты упали на сиденье рядом с Жеаном.

– Прости, – сказал Локки, когда карты улеглись. – Этого тоже не стоило говорить. Боже, когда мы научились быть такими жестокими друг к другу?

– Ты прав, – негромко ответил Жеан. – Я не Цепп и определенно не твоя мать. Не следовало давить на тебя.

– Нет, следовало. Ты вытащил меня из галеона и из этого проклятого Вел-Вираззо. Ты был прав. Я вел себя ужасно и пойму, если ты все еще… нервничаешь из-за меня. Я настолько погрузился в свою потерю, что забыл о том, что у меня осталось. Слава богу, ты еще достаточно тревожишься обо мне, чтобы дать мне пинка, когда я того заслуживаю.

– Я… послушай. Я прошу прощения. Я только…

– Черт побери, не смей перебивать, когда я занимаюсь добродетельной самокритикой! Мне стыдно за свое поведение в Вел-Вираззо. Это было неуважение ко всему, что мы делали вместе. Обещаю исправиться. Ну что, тебе легче?

– Да. Да, легче.

Жеан принялся собирать разбросанные карты, и на его лице появилась слабая улыбка. Локки посмотрел на него и потер глаза.

– Боги. Нам нужна цель, Жеан. Нужна игра. Нужен кто-то, с кем мы могли бы поработать в одной команде. Разве ты не понимаешь? Дело не только в том, что мы можем отнять у Реквина. Я хочу сражаться со всем миром, быть живым и опасным, как раньше. Чтобы не было места для всяких этаких мыслей, понимаешь?

– Ты хочешь сказать, как в те времена, когда мы постоянно ходили на волосок от смерти?

– Верно. Хорошие времена.

– Твой план может съесть год, – медленно сказал Жеан. – А то и два.

– Ради такой интересной игры я готов потратить пару лет. У тебя есть другие срочные дела?

Жеан отрицательно покачал головой, передал Локки собранные карты и с выражением глубокой сосредоточенности снова погрузился в свои заметки. Локки медленно провел пальцами левой руки по краю колоды: пальцы казались бесполезными, как клешни краба. Под рубашкой зудели свежие шрамы – столько, что вся его левая сторона словно была составлена из отдельных кусков. Теперь он готов исцелиться. Готов вернуть себе прежнюю привычную ловкость. Ему казалось, что он стал вдвое старше.

Он снова попробовал управиться с колодой, и та опять вырвалась. Но по крайней мере карты не разлетелись во всех направлениях. Улучшение? Они с Жеаном несколько минут молчали.

Карета с грохотом преодолела последний невысокий подъем, и Локки увидел землю, нарезанную на зеленые участки, как шахматная доска, полого уходящую к приморским утесам в пяти или шести милях. Всю местность усеивали серые, белые и черные пятна, постепенно сгущаясь к горизонту, где к утесам жались первые дома Тал-Веррара. Прибрежный район города словно просел под дождем; большие серебристые клочья облаков собирались за ним, закрывая сами острова Тал-Веррара. В отдалении сверкали белые и голубые молнии, и по полям раскатывался гром.

– Приехали, – сказал Локки.

– Прибрежный район, – ответил Жеан. – Нужно будет найти гостиницу: вряд ли в такую погоду удастся отыскать лодку на острова.

– Кем мы станем, когда доберемся туда?

Жеан завел глаза под лоб и пожевал губу, включаясь в их старую игру.

– Давай подумаем. Не каморрцами. В последнее время Каморр ничего хорошего нам не дал.

– Талишемцы?

– По мне, неплохо. – Жеан чуть изменил голос и заговорил с легким акцентом, свойственным жителям города Талишема: – Неизвестный безымянный из Талишема и его спутник, тоже неизвестный и безымянный и тоже из Талишема.

– Какие имена мы запишем в книге Мераджио?

– Ну, Лукас Фервайт и Эванте Эккари исключаются. Даже если счета на эти имена не конфискованы государством, за ними будут наблюдать. Думаешь, Паук не ужалит, если узнает, что мы работаем в Тал-Верраре?

– Не думаю, – ответил Локки. – Но я припоминаю неких Джерома де Ферра, Леоканто Косту и Мило Воралина.

– Счет на имя Мило Воралина я открыл сам. Предположительно он вадранец. Думаю, его можно придержать про запас.

– Что остается? Три полезных счета?

– Увы, да. Однако это больше, чем есть у многих воров. Я буду Джеромом.

– В таком-случае я Леоканто. Что мы делаем в Тал-Верраре, Джером?

– Мы… нас наняла лашенская графиня. Она подумывает о покупке летнего дома здесь, в Тал-Верраре, и нас послали подыскать подходящий.

– Гм-м-м… На несколько месяцев сошло бы, но что будет после того, как мы осмотрим все пригодные дома? К тому же если мы не хотим обнаружить, что лжем, потребуется большая работа. Не назваться ли нам… купцами-спекулянтами?

– Купцами-спекулянтами? Звучит неплохо. И совсем ни к чему не обязывает.

– Совершенно верно. И если мы все время проводим в игорных домах за картами, что ж, значит, мы ждем, пока не созреет рынок.

– Или так хороши в своем деле, что можем совсем не работать.

– Основа есть. Как мы встретились и давно ли вместе?

– Мы познакомились пять лет назад. – Жеан почесал бороду. – Во время морского путешествия. Деловыми партнерами мы стали исключительно от скуки. С тех пор мы неразлучны.

– Вот только согласно моему плану я собираюсь тебя убить.

– Да, но я ведь этого не знаю, верно? Мы друзья. Я ни о чем не подозреваю.

– Тупица! Не могу дождаться, когда с тобой посчитаюсь!

– А добыча? Предположим, мы завоюем доверие Реквина, и сумеем все разыграть как по нотам, и невредимыми уйдем из города… мы не говорили о том, что будет дальше.

– Мы будем старыми ворами, Жеан. – Локки прищурился, стараясь рассмотреть залитую дождем местность, когда карета в последний раз повернула и покатила по дороге прямо в Тал-Веррар. – Старыми ворами двадцати семи или двадцати восьми лет, когда закончим это дело. Не знаю. Как бы тебе понравилось стать виконтом?

– Лашенским виконтом, – размышлял Жеан. – Купить пару титулов, ты хочешь сказать? И поселиться здесь навсегда?

– Не уверен, что зайду так далеко. Но в последний раз я слышал, что меньшие титулы идут по десять тысяч солани, а более звучные – от пятнадцати до двадцати. Купили бы дом и клочок земли. Отсюда мы могли бы двинуться куда угодно. Разыгрывать новые игры. Стареть с удобствами.

– Отставка?

– Но мы же не можем вечно выдавать себя за других, Жеан. Думаю, мы оба это понимаем. Рано или поздно понадобится менять почерк. Возьмем здесь хороший куш и займемся чем-нибудь полезным. Что-нибудь снова создадим. Что бы ни было потом… что ж, тогда и подумаем.

– Виконт неизвестный безымянный из Лашена – и его сосед виконт неизвестный безымянный. Бывает судьба и похуже.

– Бывает… Джером. Значит, ты со мной?

– Конечно, Леоканто. Ты же знаешь. Может, еще два года честного воровства подготовят меня к отставке. Я мог бы заняться торговлей шелками, как мама и папа… восстановить их старые контакты, если я их верно помню.

– Думаю, Тал-Веррар нам подойдет, – сказал Локки. – Это чистый город. Мы в нем никогда не работали, и он не видел таких, как мы. Никто нас не знает, никто не ждет. Делаем, что хотим.

Карета катилась по Теринской Тронной дороге, подскакивая там, где дождь смыл с камней защитный слой грязи. Вдали сверкнула молния, между землей и морем повис густой туман, и самого города не было видно, когда они впервые в него въехали.

– Ты почти несомненно прав, Локки. Думаю, нам нужна игра. – Жеан положил заметки на колени и похрустел пальцами. – Боже, как хорошо снова заняться делом. Опять стать хищником.

Глава третья
Теплое гостеприимство

1

Комната представляла собой грубый кирпичный куб с ребром примерно в восемь футов. В ней было темным-темно, а от стен исходил сухой жар. Стены нагревались все сильнее, и через несколько секунд к ним уже трудно было прикоснуться. Локки и Жеан сидят здесь неизвестно сколько – возможно, несколько часов.

– Ахм. – Голос у Локки хриплый. Они с Жеаном сидят спиной к спине в темноте, прислоняясь друг к другу для поддержки, подстелив сложенные плащи. Не в первый раз Локки заколотил ногами по каменным плитам пола.

– Будьте вы прокляты! – крикнул он. – Выпустите нас! Мы все поняли!

– Что поняли? – хрипло спросил Жеан.

– Не знаю. – Локки закашлялся. – Да и все равно. Что бы это ни было, они уже дали нам понять, верно?

2

Когда с них сняли капюшоны, они почувствовали облегчение – на две секунды.

Вначале их долго вели в темноте, тащили и подталкивали. Похитители как будто торопились. Затем они действительно плыли в лодке; Локки чувствовал теплый соленый туман, поднимающийся от воды городской гавани; лодка под ним покачивалась, ритмично скрипели в уключинах весла.

Но вот и этому пришел конец; лодка покачнулась: кто-то в ней встал и передвинулся. Весла подняли, и незнакомый голос приказал отталкиваться шестами. Несколько мгновений спустя лодка наткнулась на что-то твердое, и сильные руки заставили Локки подняться. Ему помогли перебраться из лодки на берег и неожиданно сдернули с его головы капюшон. Локки осмотрелся, щурясь от яркого света, и сказал:

– Дерьмо!

В самом сердце Тал-Веррара, между тремя полумесяцами островов Великих Гильдий, расположена Кастеллана – крепость герцогов, правивших Тал-Верраром несколько столетий назад. Теперь, когда власть в городе перешла к титулованным богачам, Кастеллана стала домом нового дворянства: советников приоров, независимых богатых купцов, глав гильдий, чье положение само по себе требует демонстрации богатства и способности много тратить.

А в сердце Кастелланы, охраняемая похожим на круглый каньон рвом из Древнего стекла, находится Мон-Магистерия, дворец архонта – грандиозное человеческое достижение, вздымающееся над великолепием чужаков. Элегантное каменное растение в стеклянном саду.

Локки и Жеана привели прямо к ее подножию. Локки предположил, что они очутились в пустом пространстве, отделяющем Мон-Магистерию от остального острова. Вокруг уходила вверх темная, с миллионами фасеток на стенах, пещера из Древнего стекла; открытая поверхность острова была в пятидесяти-шестидесяти футах над ними. Канал, по которому их доставили на лодке, проходит слева, плеск воды заглушает гулкий шум из неизвестного источника.

У частного острова Мон-Магистерия был свой широкий каменный причал с несколькими привязанными лодками, в том числе церемониальной баржей с шелковыми навесами и позолоченной резьбой. Голубые алхимические шары на столбах заполняли все пространство мягким светом, а за этими столбами навытяжку стояли десятки солдат. Если бы даже быстрый взгляд наверх не подсказал Локки, кто их похитил, вид этих солдат объяснил бы все.

Темно-синие дублеты и брюки с черными кожаными поножами, сапоги с медными нашивками. На головы накинуты капюшоны, а лица закрыты овальными масками из полированной бронзы. Небольшие отверстия в маске позволяют дышать и видеть, но на расстоянии ничего человеческого в них нельзя было усмотреть – безлицые скульптуры, оживленные своим владыкой. «Глаза» архонта.

– Вот вы и на месте, мастер Коста и мастер де Ферра. – Женщина, которая подстерегла в засаде Локки и Жеана, ступила на причал между ними, улыбаясь, будто они вернулись с прогулки по городу. – Разве можно придумать лучшее место для беседы?

– За что, – спросил Жеан, – нас доставили сюда? Что мы такого сделали?

– Меня не спрашивайте, – ответила женщина, легко подталкивая их вперед. – Моя работа – взять вас и доставить.

Она подвела их к первому ряду солдат архонта. Встревоженные лица Локки и Жеана отразились в десятке блестящих бронзовых масок.

– А иногда, – продолжала женщина, возвращаясь в лодку, – если гости не вернутся, моя работа – забыть о том, что я вообще их видела.

«Глаза» архонта пришли в движение без всякого видимого сигнала; Локки и Жеан каждого окружили несколько солдат. Один из них заговорил – это тоже была женщина, и ее голос звучал зловеще.

– Мы пойдем наверх. Не сопротивляться, не разговаривать.

– О чем? – спросил Локки.

«Глаз», говоривший с ним, немедленно ударил Жеана в живот. Тот от удивления выдохнул и поморщился, а женщина-«глаз» повернулась к Локки.

– Если кто-нибудь из вас будет буянить, я – согласно приказу – накажу другого. Ясно?

Локки сцепил зубы и кивнул.

От причала вверх вела широкая крутая лестница; стекло под ногами было шероховатое, как кирпич. Пролет за пролетом солдаты архонта вели Локки и Жеана мимо блестящих стен, пока их лица снова не овеял свежий ночной ветер.

Мон-Магистерия – герцогская крепость в подлинном теринском тронном стиле, не менее пятнадцати этажей в высоту и с основанием в три-четыре раза шире вершины. Ярус за ярусом стена с бойницами уходит вверх; плоские черные камни стен поглощают яркий свет фонарей, горящих у подножия замка. На каждом уровне протянуты акведуки с колоннами, и каменные драконы и морские чудовища в углах крепости извергают потоки воды.

«Глаза» архонта провели Локки и Жеана к фасаду дворца, потом вниз по дорожке, усыпанной белым гравием. По обе стороны дорожки росла роскошная зеленая трава; декоративные каменные границы делали эти лужайки похожими на острова. Вдоль тропы неподвижно стояло еще много солдат в синих мундирах, черных поножах и бронзовых масках; они держали алебарды из черной стали с встроенными алхимическими фонарями.

Там, где у замков обычно бывают ворота, у Мон-Магистерии шумел фонтан шире тропы, на которой стояли пленники; это и был источник гула, который Локки слышал внизу, на причале. Многочисленные потоки воды вырывались из больших черных отверстий в стене замка. Струи соединялись и вместе падали в кипящий ров у самого основания строения. Этот ров был даже шире каньона из Древнего стекла, отделявший Мон-Магистерию от остальных островов.

На полпути через ров слегка изогнутый мост исчезал в струях водопада. Когда отряд подошел к мосту, всех окутал теплый туман. Теперь Локки видел, что по центру по всей длине моста проходит своего рода ниша. Из высокой и узкой каменной башни к началу моста спускалась цепь. Офицер-«глаз» подошел к ней и трижды дернул.

Мгновение спустя от моста долетел металлический лязг. Над водопадом появилось темное пятно, оно постепенно росло – и вырвалось из тумана; вода стучала по его крыше. Это был длинный ящик из дерева, с металлическими ребрами, пятнадцать футов длиной и шириной с мост. Он с грохотом опустился в нишу на мосту и с металлическим скрежетом остановился. Дверь раскрылась: ее толкнули изнутри два служителя в темно-синих мундирах с серебряной оторочкой.

Локки и Жеана втолкнули в просторное устройство, в глубине которого оказались обращенные к замку окна. В них Локки не видел ничего, кроме текущей воды.

Когда Локки, Жеан и все солдаты вошли в ящик, служители закрыли двери. Один из них потянул за цепь, уходящую в правую стену, и ящик с грохотом отправился назад. Водопад бил по крыше; шум был как в карете в сильную бурю. Когда они миновали водопад, Локки решил, что его ширина – пятнадцать-двадцать футов. Человек без необходимого оборудования не сможет через него пройти, его сбросит в ров. Для того все и устроено. И весьма красочно и убедительно.

Вскоре водопад остался позади. Локки увидел, что их втягивают в огромный полукруглый зал с резной дальней стеной и тридцатифутовым потолком. Зал освещали серебряные, белые и золотые алхимические фонари, так что через окна, еще залитые водой, он казался сверкающей сокровищницей. Движущийся ящик остановился, служители привели в действие невидимые механизмы, и окна раздвинулись, как пара гигантских дверей.

Локки и Жеана вывели из ящика, на этот раз не так грубо. Камни под их ногами были скользкими от воды, и по примеру стражников они ступали осторожно. За спиной еще какое-то время ревел водопад, потом огромные двери закрылись, и оглушительный шум превратился в далекое эхо.

В нише стены слева от Локки видна была какая-то водяная машина. Несколько мужчин и женщин стояли у блестящих медных цилиндров и нажимали на рычаги, назначения которых Локки не мог понять. Тяжелые железные цепи исчезали в темных отверстиях в полу рядом с желобом, по которому передвигался ящик. Жеан тоже повернул голову, желая удовлетворить свое любопытство, но как только кончились скользкие камни, кончилось и терпение солдат, и они снова крепко схватили двух воров и потащили вперед.

Они быстро миновали приемный зал, достаточно просторный, чтобы устраивать в нем сразу несколько балов. Вместо окон в зале были искусственные панорамы из витражного стекла, подсвеченные сзади. Каждая такая панорама представляла стилизованный пейзаж, который был бы виден в настоящее окно, прорубленное в камне: белые дома, поместья, темное небо, ярусы островов за гаванью, десятки парусов стоящих на якоре кораблей.

Локки и Жеан под охраной прошли в боковое помещение; вначале поднялись по лестнице, потом снова спустились, в другой зал, минуя застывших у входа стражников в синих мундирах. Показалось ли Локки, или на лицах стражников действительно появилось выражение необычного уважения, когда мимо проходили «глаза» в бронзовых масках? Времени на раздумья не было, потому что они, очевидно, пришли к месту назначения. В коридоре, куда выходило множество деревянных дверей, они остановились перед единственными металлическими.

«Глаз» прошел вперед, отпер дверь и распахнул ее. Помещение за дверью оказалось маленьким и темным. Солдаты быстро развязали руки Локки и Жеану и втолкнули их в комнату.

– Эй, какого… – начал Локки, но дверь за ними захлопнулась, и их окружила полная темнота.

– Переландро, – произнес Жеан. Они с Локки несколько секунд натыкались друг на друга, пока вновь не обрели некоторое равновесие и достоинство. – Почему мы привлекли внимание этих проклятых ослов?

– Не знаю, Джером. – Локки еле заметно подчеркнул псевдоним. – Возможно, у этих стен есть уши. Эй, проклятые ослы! Не стесняйтесь! Мы хорошо себя ведем, когда нас закрывают цивилизованным образом.

Локки двинулся туда, где, по его представлениям, находилась ближайшая стена, заколотил по ней руками… И обнаружил, что стена из голого кирпича.

– Проклятие, – прошептал он, облизывая разбитые костяшки пальцев.

– Странно, – заметил Жеан.

– Что?

– Мне кажется…

– Ну?

– Дело во мне, или тут действительно становится теплей?