Текст книги "Красное море под красным небом"

Автор книги: Скотт Линч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 48 страниц)

– Докажи, Рене. Ты считаешь, что имеешь право сидеть именно здесь?

– Назови испытание и готовься плакать.

– Нас выбросят вышибалы… – прошептал Жеан Эзри.

– Нет, – ответила она, жестом заставляя его замолчать. – Вызов – не просто драка. Особенно между капитанами.

– За место за столом, – крикнула Дракаста, беря в руки полупустую бутылку. – Да будут свидетелями все Красные: состязаемся в выпивке. Первый, кто окажется на заднице, убирается на первый этаж со своим жалким экипажем.

– Я надеялась на что-нибудь, что займет больше десяти минут, – сказала Рене, – но пусть. Эта бутылка за мой счет – угощайся.

Замира огляделась и взяла со стола, с мест, которые ранее занимал экипаж Рене, две приблизительно одинаковые глиняные чашки. Вылила их содержимое на стол и снова наполнила из бутылки. Жеан увидел, что это белый кодарский коньяк, крепкий и терпкий, как скипидар. Экипаж Рене попятился к окнам, а сама Рене обошла стол и встала рядом с Замирой. Она взяла чашку.

– Еще одно, – сказала Замира. – Первую порцию выпьешь по-сирински.

– А это еще что значит?

– Это значит, пить будешь гляделками, сука. – Левая рука Замиры стремительно мелькнула – она схватила со стола чашку и выплеснула ее содержимое в лицо Рене. Вскрикнуть та не успела: правая рука Дракасты пришла в движение столь же стремительно. Кулак в перчатке с кольцами на пальцах звучно встретился с подбородком Рене, и женщина помоложе с такой силой ударилась о пол, что чашки на столе задребезжали.

– Ты плюхнулась на задницу, милая, или на голову? Может, кто-нибудь считает, что есть разница? – Дракаста остановилась над Рене и медленно вылила себе в рот содержимое второй чашки. Проглотила не поморщившись и бросила чашку через плечо.

– Ты сказала, испытание будет…

Прежде чем рассерженный моряк Рене, вероятно, ее первый помощник, закончил свой протест, Локки вышел вперед, подняв руки.

– Замира сдержала слово. Испытание было выпивкой, и ваш капитан сел на задницу.

– Но…

– Вашему капитану должно было хватить ума точнее обговорить условия, – сказал Локки. – Она проиграла. Хочешь обвинить ее в нарушении клятвы?

Моряк схватил Локки за воротник, но прежде чем ситуация стала неуправляемой, моряка Рене оттащили его товарищи – недовольно, но решительно.

– А ты кто такой? – крикнул моряк.

– Меня зовут Оррин Ревелл, – ответил Локки.

– Впервые слышу.

– Но, думаю, не забудешь. – Локки показал моряку кожаный кошелек. – У меня твой кошелек, осел.

– Ах ты долбаный…

Локки с силой бросил кошелек за спину, и тот приземлился на первом этаже среди сотни посетителей, которые, вытаращив глаза и разинув рты, наблюдали за происходящим на балконе.

– Оп, – сказал Локки. – Я уверен: достойные люди внизу сберегут для тебя твои деньги.

– Хватит! – Замира схватила Рене за шиворот и посадила. – Ваш капитан бросил вызов и проиграл. Рене ваш капитан?

– Да, – мрачно ответил моряк.

– Тогда соблюдайте ее клятву. – Замира подтащила Рене к лестнице и склонилась к ней. – Не больно-то высоко, а, Рене?

Рене вскинула голову, чтобы плюнуть кровью в лицо Замире, но та опередила ее, ударила, и кровь брызнула на ступеньки.

– Две вещи, – сказала Замира. – Во-первых, завтра я созываю совет капитанов. Надеюсь увидеть тебя на месте, вовремя. Кивни-ка дурьей башкой, ну!

Рене медленно кивнула.

– Во-вторых, у меня нет отродий. У меня дочь и сын. И если ты еще раз об этом забудешь, я из твоих костей сделаю для них игрушки.

С этими словами она столкнула Рене с лестницы. К тому времени как та мешком приземлилась внизу, ее рассерженный экипаж уже двинулся за ней под торжествующими взглядами моряков с «Орхидеи».

– Мы еще встретимся… Оррин Ревелл, – сказал лишившийся кошелька моряк.

– Вальтерро, – строго сказала Дракаста, – это чистый бизнес. Не превращай его в личную вражду.

Тот, явно недовольный, ушел со своими товарищами.

– Слова о детях прозвучали как что-то очень личное, – прошептал Жеан.

– Значит, я лицемерка, – ответила Замира. – А не нравится, выпей по-сирински. – Она подошла к перилам балкона и крикнула: – Закорин! Где ты там прячешься?

– Именно прячусь, Дракаста, – послышался голос из окошка бронированного бара. – Война кончилась?

– Если у тебя есть бочонок того, что не похоже по вкусу на свиной пот, пошли нам наверх. И какое-нибудь мясо. И счет Рене. Бедняжка нуждается в помощи.

Посетители рассмеялись. Морякам Рене, которые несли ее за руки и за ноги, было совсем не смешно.

– Вот так, – сказала Замира, садясь на стул, только что покинутый Рене. – Устраивайтесь поудобней. Добро пожаловать за стол для почетных гостей «Рваного красного флага».

– Что ж, – сказал Жеан, садясь между Локки и Эзри, – все прошло, как мы надеялись?

– О да. – Эзри подмигнула Дракасте. – Да, я бы сказала, мы свой флаг развернули.

8

Почти час все делали вид, что развлекаются и отдыхают, пили более или менее сносный эль «Красного флага» и лучшее из того, что оставил экипаж Рене. Блюдом вечера была утка под толстым слоем жира; большинство отнеслись к этому явству как к украшению, но Раек и Конар постепенно оставили от утки только груду костей.

– Что же нам теперь делать? – спросил Локки.

– Все местные стервятники узнают, что мы вернулись, – ответила Дракаста. – Через день-два они начнут нас обхаживать. Первыми уйдут выпивка и продукты: их всегда легче продать. Запасные части и другие корабельные запасы оставим себе. Что касается шелков и прочих дорогих товаров, в этом отношении наши друзья – независимые купцы, стоящие в Госпитале. Они попытаются перекупить у нас это добро за пятнадцать-двадцать процентов рыночной цены. Нас это устроит, а они увезут товар за море и продадут за полную стоимость с невинными улыбками на лицах.

– А что с «Вестником»?

– Когда он появится, Скупщик нанесет нам визит. Предложит помочиться в глиняный горшок, а мы уговорим его мочиться в деревянную бочку. После этого корабль – его проблема. С нетронутыми реями корабль может стоить тысяч шесть солари; мне повезет, если выручу две. Его экипаж отведет корабль на восток и сбудет там какому-нибудь нетерпеливому купцу за четыре тысячи, получив изрядную прибыль.

– Некоторые корабли в Медном море, – сказала старпом Дельмастро, – перепродавались по три-четыре раза.

– А этот Скупщик… – заговорил Локки, чувствуя, как у него в голове созревает план, – поскольку его зовут по занятию, я полагаю, конкурентов у него нет?

– Все умерли, – ответила Дельмастро. – Очень неприятной и поучительной смертью.

– Капитан, – спросил Локки, – а сколько времени все это займет? Прошел уже почти месяц, и…

– Я знаю, какой сегодня день, Ревелл. Времени займет столько, сколько займет. Может, три дня, а может, семь или восемь. И пока мы здесь, у всех появляется возможность хоть одну-две ночи провести на берегу.

– Я…

– Я не забыла про дело, которое вас беспокоит, – сказала Дракаста. – Завтра я буду говорить об этом на совете капитанов. После – посмотрим.

– Какое дело?

Дельмастро, казалось, искренне не понимала, о чем речь. Локки в общем-то не удивился бы, если бы Жеан все ей рассказал, но, по-видимому, время вдвоем они проводили в гораздо более мудрых и приятных занятиях.

– Узнаешь завтра, Дел. В конце концов, ты ведь будешь со мной на совете. И хватит об этом, Ревелл.

– Хорошо. – Локки отхлебнул пива и поднял палец. – Еще одно. Позвольте кое о чем попросить вас до того, как придет этот Скупщик. Может, мне удастся уговорить этого парня заплатить подороже.

– Он не парень, – сказала Дракаста. – Грязен, как деревенщина, и почти так же приятен.

– Тем лучше. Вспомните мастера Неру. Позвольте хотя бы попробовать.

– Никаких обещаний, – сказала Замира. – Но я вас выслушаю…

– «Орхидея»! – загудел басом мужчина, поднимавшийся по лестнице. – Капитан Дракаста! Знаешь, там внизу все еще собирают зубы Рене.

– У Рене случился неожиданный приступ неучтивости, – ответила Дракаста. – А потом она упала. Здравствуй, капитан Роданов.

Роданов был одним из самых крупных людей, каких приходилось видеть Локки; пожалуй, не менее семи футов ростом. Примерно ровесник Замиры, с круглым животом. Но длинные мускулистые руки легко могли бы удавить медведя, и то, что у Роданова не было с собой оружия, говорило о многом. Лицо вытянутое, с тяжелыми челюстями; волосы светлые, залысины, а по глазам ясно, что этот человек считает себя равным всему миру. Локки встречал людей подобного типа среди самых известных гаррист Каморра, хотя таких огромных среди них не было; даже Большой Конар превосходил Роданова только в ширину.

Две тонкие винные бутылки из густо-синего стекла с серебристыми ленточками под пробкой казались неуместными в огромных кулаках.

– Несколько месяцев назад взял на одном галеоне сотню бутылок лашанского голубого, урожая прошлого года. Сберег кое-что для тебя, потому как знаю: тебе оно нравится. С возвращением!

– Добро пожаловать к столу, капитан. – По знаку Дракасты Эзри, Жеан, Локки и Конар пересели на один стул влево, освободив место рядом с Замирой. Джаффрим Роданов сел и передал бутылки. Когда Замира протянула ему правую руку, он поцеловал ее и высунул язык.

– М-м-м, – сказал он, – всегда гадал, какова Шавон на вкус. – Замира рассмеялась, а он взял пустую чашку. – Кто там ближе всех к бочонку с элем?

– Позвольте мне, – сказал Локки.

– С большинством я знаком, – сказал Роданов. – Раек, конечно. Диву даюсь, что ты еще жив. Дантьерр, Конар, рад вас видеть. Малакасти, милая, что такого есть у Замиры, чего нет у меня? Подожди, я не уверен, что хочу это знать. И ты. – Он обнял старпома Дельмастро за плечи. – Не знал, что Замира разрешает детям свободно бегать по палубе. Когда вырастешь?

– Я расту только в нужных направлениях. – Эзри улыбнулась и изобразила удар в живот Роданова. – Знаешь, твой корабль считают трехмачтовиком только потому, что ты всегда стоишь на юте.

– Если я спущу брюки, все подумают, что на корабле четыре мачты, – ответил Роданов.

– Мы могли бы в это поверить, если бы не повидали на своем веку голых вадранцев, – сказала Дракаста.

– Ну, меня моя родина может не стыдиться, – ответил Роданов, когда Локки передавал ему полную чашку. – Вижу, ты принимаешь новичков.

– Время от времени. Оррин Ревелл, Джером Валора. Это Джаффрим Роданов, капитан «Страшного подарка».

– За ваше здоровье и удачу, – сказал Роданов, поднимая чашку. – Пусть ваши враги будут не вооружены, а эль не разбавлен.

– Глупых купцов и попутного ветра, чтобы их догнать, – ответила Замира, поднимая одну из винных бутылок Роданова.

– Хорошая была добыча?

– Трюмы полны и готовы лопнуть, – сказала Дракаста. – А еще мы захватили небольшой бриг, футов на девяносто. Он уже должен прийти.

– «Красный вестник».

– Откуда ты…

– Вчера пришел Строцци. Говорит, встретил бриг на худых парусах и уже готов был напасть на него, да увидел твою призовую команду; матросы махали ему. Это было шестьюдесятью милями севернее Купеческих Ворот, сразу за Горящими Просторами. Сейчас он уже, пожалуй, проходит Торговые Ворота.

– В таком случае попутного им ветра. Мы пришли через Гостиный.

– Нехорошо. – Впервые за весь вечер Роданов перестал улыбаться. – В последнее время я слышал странные рассказы о Гостином. Его превосходительство Толстый Ублюдок…

– Скупщик, – прошептал Конар Локки.

– …месяц назад отправил люггер и говорит, что тот затонул в бурю. Но от надежных людей я слышал, что он так и не вышел из Гостиного.

– Мне казалось, скорость важнее всего, – ответила Дракаста, – но в следующий раз я поплыву через Ворота, даже если на это потребуется неделя. Можешь передать всем.

– Я бы тоже так посоветовал. Кстати о совете. Я слышал, ты на завтра созываешь совет капитанов.

– Нас в городе пятеро. У меня… любопытное дело, связанное с Тал-Верраром. Нужна закрытая встреча.

– Капитан и старший помощник, – сказал Роданов. – Хорошо. Завтра передам Строцци и Колвард. Полагаю, Рене уже знает?

– Да.

– Наверно, она не сможет говорить.

– Ей и не понадобится, – сказала Дракаста. – Говорить буду я.

– Да будет так, – сказал Роданов. – «Давайте говорить руками, чтобы губы наши читались, как написанные нами книги, и отыщем место, где только боги и крысы могут услышать наши слова».

Локки посмотрел на Роданова; это Лукарно, из…

– «Свадьба убийц», – сказала Дельмастро.

– Да, легко, – с улыбкой ответил Роданов. – Ничего более трудного не пришло на ум.

– Какой странный интерес к театру бывает у моряков с Медного моря, – сказал Жеан. – Я знал, что Эзри любит…

– Я цитировал Лукарно только для нее, – заметил Роданов. – Сам я терпеть не могу этого ублюдка. Слащавые чувства, упоение собой и столько шуток насчет койки, что даже расфуфыренным болванам времен Теринского Трона делалось неловко. А тем временем контрмаги и мои предки кидали кости, чтобы узнать, кто первым сожжет империю.

– Нам с Джеромом обоим очень нравится Лукарно, – сказала Дельмастро.

– Это вы ничего лучше не читали, – сказал Роданов. – Ведь тупицы держат пьесы ранних теринских поэтов в сейфах, зато малейшие капельки рвоты Лукарно восхваляют все, у кого есть деньги на писцов и переплетчиков. Его пьесы не хранят, их ставят… А вот Меркаллор Ментеццо…

– Меркаллор Ментеццо хорош, – вмешался Жеан. – У него прекрасный стих, но он пользуется хором, как костылями, и в конце у него всегда появляются боги и решают все проблемы…

– Ментеццо и его современники создали теринскую драму по модели Эспадри, – продолжал Роданов, – они оживили скучные храмовые ритуалы, внесли в них политические темы. Ограничения в композиции их пьес простительны; напротив, Лукарно опирался на весь их труд, а что добавил? Только безвкусную мелодраму…

– Что бы он ни добавил, этого хватило, чтобы четыреста лет спустя после уничтожения Терим Пела Лукарно оставался единственным драматургом из тех, что пользовались официальным покровительством Талатри, чьи пьесы сохранились в полном объеме и до сих пор постоянно переиздаются…

– Ссылка на невзыскательных зрителей не равноценна глубокому философскому анализу произведений, о которых идет речь. Люцерна Никорская в своих работах писала…

– Прошу у всех прощения, – сказал Большой Конар, – но разве вежливо беседовать о том, в чем больше никто ни черта не понимает?

– Вынуждена признать, что Конар прав, – сказала Дракаста. – Не пойму, то ли вы двое готовы схватиться на саблях, то ли основываете новый культ.

– Откуда ты такой взялся? – Роданов не сводил взгляда с Жеана. – У меня уже много лет не было возможности поговорить об этом.

– Необычное детство, – ответил Жеан. – А у вас?

– Тщеславные юношеские стремления… гм… привели к тому, что Теринскому коллегиуму понадобился преподаватель словесности и риторики по имени Роданов.

– А что было дальше?

– Что? Некий профессор риторики нашел надежный способ использовать Зал Великолепных Отражений как букмекерскую контору. Бои гладиаторов, студенческие лодочные гонки – все в таком роде. Своих студентов он использовал как посыльных, а поскольку на выигрыш он всем покупал пиво, это сделало его нашим героем. Конечно, когда ему пришлось бежать из города, всех остальных ждали кнуты и цепи, вот я и записался матросом на купеческий галеон.

– Когда это было? – неожиданно перебил Локки.

– Когда… когда боги еще были молоды. Должно быть, лет двадцать пять назад.

– А этого профессора риторики… его случайно звали не Барсави? Венкарло Барсави?

– А вы откуда знаете?

– Несколько раз наши дороги пересекались. – Локки улыбнулся. – Я ездил на восток. В окрестности Каморра.

– Я кое-что слышал, – ответил Роданов. – Раз или два слышал название, но в самом Каморре никогда не был. Барсави. Он еще там?

– Нет, – сказал Жеан. – Говорят, умер пару лет назад.

– Жаль, – вздохнул Роданов. – Очень жаль. Что ж… Пожалуй, я слишком долго задерживаю вас разговорами о людях, которые мертвы уже столетия. Не воспринимайте меня слишком серьезно, Валора. Рад знакомству. И с вами тоже, Ревелл.

– Рада была повидаться, Джаффрим, – сказала Замира, вставая одновременно с ним. – Значит, до завтра?

– Надеюсь на интересное зрелище, – ответил он. – Всем – доброго вечера.

– Один из ваших капитанов, – сказал Жеан, когда Роданов спустился по лестнице. – Очень интересно. Почему он тогда не захотел занять наш стол?

– «Страшный подарок» – самый большой корабль, какой был когда-нибудь у капитана из Порта Расточительности, – медленно заговорила Замира. – И на нем самый многочисленный экипаж. Джаффриму не нужно играть в те игры, в какие играем мы все. И он это знает.

На несколько минут разговоры за столом смолкли. Потом вдруг Раек откашлялся и заговорил низким хриплым голосом:

– Я однажды видел пьесу. Там говорилось о собаке, которая укусила парня за яйца…

– Да, – подхватила Малакасти, – я тоже ее видела. Эта собака любила сосиски, и парень кормил ее сосисками, а потом снимал брюки и…

– Послушайте, – сказала Дракаста, – всякий, кто еще раз упомянет подобную пьесу, поплывет на «Орхидею» не в шлюпке. Давайте посмотрим, заслужил ли наш друг Банджитал свои деньги.

9

На следующий день Король разбудил Локки как раз к смене дневной вахты. Локки снял котенка со своей головы, посмотрел в зеленые маленькие глаза и сказал:

– Ты, пожалуй, удивишься, но я никогда не привяжусь к тебе, царапучая помеха сну.

Локки потянулся, зевнул и вышел на теплый мягкий дождь, падающий с затянутого облаками неба.

– Ах-х, – сказал он, раздеваясь до пояса и позволяя дождю смыть с кожи запахи «Рваного красного флага». Странно, подумал он, какими знакомыми стали многочисленные запахи «Орхидеи», а запах такого же места, как те, где провел годы, кажется навязчивым.

Дракаста перевела «Орхидею» к одному из длинных каменных пирсов причала Госпиталя, и Локки увидел у борта множество маленьких лодок. Пять или шесть вооруженных матросов из синей вахты стояли на часах, а Утгар и Замира энергично торговались с человеком в шлюпке, полной ананасов.

Весь день к кораблю подходили и отходили от него лодки; жители Расточительности предлагали все: от свежей рыбы до алхимических наркотиков, а представители независимых купцов осведомлялись о содержимом трюмов и под бдительным взглядом Дракасты рассматривали образцы. «Орхидея» временно превратилась в плавучий рынок.

Во втором часу дня, когда дождь стих и из-за туч выглянуло солнце, из Торговых Ворот вышел «Красный вестник» и встал на якорь рядом с «Орхидеей». Нарсин, Гвиллем и вся призовая команда перешла на борт «Орхидеи» вместе с несколькими моряками с самого «Вестника», которые подлечились настолько, что могли передвигаться.

– А он что здесь делает? – крикнул один из них, увидев Локки.

– Пойдем со мной, – сказал Джабрил, обняв его за плечи. – Я тебе все объясню. И расскажу о том, что называется вахтой поденщиков…

Ученая Треганн приказала спустить шлюпку, чтобы побывать на «Вестнике» и осмотреть оставшихся раненых. Локки помогал спускать самую маленькую шлюпку и увидел, как Треганн встретилась с поднимавшимся на борт Гвиллемом.

– Мы поменялись каютами, – сказала она. – Я заняла твое прежнее помещение, а ты можешь занять мое.

– Что? Что? Но почему?

– Скоро узнаешь.

Прежде чем вадранец сумел еще о чем-нибудь спросить, Треганн перебралась через борт, а Замира взяла Гвиллема за руку.

– Сколько предложит за него Скупщик?

– Две серебряные монеты и чашку оспенных струпьев.

– Да, но сколько удастся с него взять?

– Одиннадцать или двенадцать сотен солари. Кораблю нужны две новые мачты, на носу трещина. Едва не утонул. Новые реи, несколько новых парусов. Его недавно ремонтировали, и это хорошо, но одного взгляда на древесину достаточно, чтобы понять, сколько ей лет. Кораблю осталось плавать лет десять, не больше.

– Капитан Дракаста, – сказал Локки, подходя к Гвиллему. – Осмелюсь напомнить…

– План, о котором вы говорили, Ревелл?

– Я уверен, что смогу выжать из клиента еще несколько сотен солари.

– Ревелл? – Гвиллем удивленно посмотрел на него. – Ревелл, прежний капитан «Вестника»?

– Рад познакомиться, – сказал Локки. – Все, что мне нужно, капитан, это одежда получше, несколько кожаных кошельков и груда монет.

– Что?

– Успокойтесь. Я их не потрачу. Их нужно будет показать. И разрешите мне работать с Джеромом.

– Капитан, – спросил Гвиллем, – почему Оррин Ревелл жив, член экипажа и просит у вас денег?

– Дел! – крикнула Дракаста.

– Здесь! – ответила та, появляясь через мгновение.

– Дел, отведи Гвиллема в сторону и объясни ему, почему Ревелл жив и как он стал членом экипажа.

– Но почему он просит у вас денег? – не успокаивался Гвиллем.

Эзри схватила его за руку и утащила.

– Мои люди ждут платы за «Вестник», – сказала Дракаста. – Я должна быть уверена, что ваш план не ухудшит положение.

– Капитан, в этом деле я буду выступать как член вашего экипажа – не забудьте, мне тоже полагается доля от продажи «Вестника».

– Гм-м-м… – Она огляделась и постучала пальцами по рукояти одной из сабель. – Одежда получше, говорите?