Текст книги "Красное море под красным небом"

Автор книги: Скотт Линч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 48 страниц)

5

– Честно говоря, могло быть гораздо хуже, – сказал Жеан на следующее утро, когда они взялись за весла. Они вышли к главной пристани и по слегка волнующейся воде шли к Купеческому полумесяцу. Солнце поднялось еще не высоко, но день обещал быть жарче предыдущего. Воры уже взмокли.

– Внезапная жалкая смерть, конечно, гораздо хуже, – согласился Локки. Он подавил стон: болели не только спина и руки, но и старая рана на плече. – Но, думаю, это последние остатки терпения Реквина. Еще какие-нибудь неожиданности или осложнения… ну, надеюсь, Страгос уже изложил нам свои самые странные планы.

– Лодку нельзя двигать болтовней, – крикнул Калдрис.

– Если не прикуете нас к банкам и не начнете бить в барабан, мы будем разговаривать когда вздумается, – ответил Локки. – А если не хотите, чтобы мы упали замертво, пора подумать о втором завтраке.

– О боги! Неужто такого замечательного джентльмена не привлекает трудовая жизнь? – Калдрис сидел на носу, вытянув ноги к мачте. На его животе уютно свернулся клубком спящий котенок. – Ваш первый помощник хочет, чтобы я напомнил вам: там, куда мы отправляемся, море – не источник радости. Вам, придется по двадцать часов кряду обходиться без сна. А то и по сорок. Может быть, вам придется все время находиться на палубе. Или работать у помпы. Когда понадобится, вы отлично будете все это делать – и делать до тех пор, пока не упадете. Так что гребите, гребите ежедневно, чтобы не строить иллюзий. И обед у нас сегодня будет не ранний, а поздний. Круто на левый борт!

6

– Отличная работа, мастер Коста. Интересно и очень нестандартно. По вашим расчетам, мы сейчас где-то в районе Королевства Семи Сущностей. Далековато от Винтилы, как вы считаете? Отклонение в теплую сторону.

Локки взвалил алидаду – длинный неуклюжий шест со множеством верньеров и калибров – на плечо и вздохнул.

– Вы что, не в состоянии увидеть, что солнечная тень к горизонту редеет?

– Да, но…

– Согласен, это устройство не так точно, как выстрел из самострела, но даже тот, кто и не нюхал моря, способен с ним справиться лучше. Горизонт и тень. И скажите спасибо, что пользуетесь веррарским квадрантом; старые алидады заставляли смотреть прямо на солнце, а не в сторону от него.

– Прошу прощения, – вмешался Жеан, – но я всегда слышал, что это устройство называют каморрским квадрантом…

– Вздор! – ответил Калдрис. – Это веррарский квадрант. Его двадцать лет назад изобрели в Верраре.

– Должно быть, это помогает вам пережить то, в какое дерьмо вы вляпались с Тысячедневной войной? – спросил Локки.

– Вам нравится Каморр, Коста? – Калдрис положил руку на алидаду. Локки неожиданно понял, что старик рассержен не на шутку. – Мне казалось, вы из Талишема. У вас есть причина заступаться за Каморр?

– Нет, я только…

– Что только?

– Прошу прощения. – Локки понял свою ошибку. – Я не подумал. Для вас это не просто история, верно?

– Все тысячу дней и еще немного я был на этой долбаной войне, – сказал Калдрис.

– Прошу прощения. Наверно, вы потеряли друзей.

– Вы чертовски правы! – Калдрис фыркнул. – Потерял свой корабль. Повезло, что не пошел на корм рыбе-дьяволу. Скверные были времена. – Он снял руку с алидады Локки и постарался успокоиться. – Я знаю, вы не имели в виду ничего плохого, Коста. Я… мне тоже жаль. Те из нас, кто проливал кровь, вовсе не считали, что мы проигрываем, когда приоры сдались. Отчасти поэтому мы надеялись на первого архонта.

– У нас с Леоканто нет никаких причин любить Каморр, – сказал Жеан.

– Хорошо. – Калдрис хлопнул Локки по спине и вроде бы успокоился. – Ладно. Так держать. А теперь! Мы заблудились в море, мастер Коста. Определите нашу широту!

Шел четвертый день учений с веррарским капитаном; после обычных мук с веслами Калдрис отвел их на побережье Серебряной Марины. Примерно в пятистах ярдах от стеклянного острова, по-прежнему в виду спокойного моря и коралловых рифов, окружающих остров, находился каменный бассейн с сорока-пятьюдесятью футами прозрачной морской воды. Калдрис называл его Замком Неумех; это была площадка для подготовки будущих веррарских военных и торговых морских офицеров.

Ялик был привязан к краю платформы, достигавшей тридцати футов в длину. На камнях у их ног было разложено множество приборов: алидады, градштоки, песочные часы, карты и компасы, определительные коробки и множество досок с вставными колышками: Калдрис утверждал, что на таких досках отмечают путь корабля. Котенок спал на астролябии, прикрыв своим телом символы, выгравированные на медном корпусе.

– Друг Джером прекрасно с этим справился, – сказал Калдрис. – Но капитан не он, а вы.

– А мне казалось, при угрозе страшной смерти все важные измерения будете выполнять вы, как вы не раз упоминали в прошлом.

– Не сомневайтесь. Вы спятили, если решили, будто что-то изменилось. Но мне нужно, чтобы вы понимали, о чем речь, а не ковыряли в заду, когда я велю то или это. Вы должны только знать, за какой конец держаться, и не называть долготу, которая переносит нас на другой край проклятого мира.

– Солнечная тень и горизонт, – пробормотал Локки.

– Вот именно. Позже, вечером, мы используем эти старомодные приборы по их единственному назначению – для определения положения по звездам.

– Но сейчас только полдень!

– Верно, – согласился Калдрис. – Сегодня перед нами еще долгий путь. Книги, и карты, и задачи по математике, и снова гребля, и ходьба под парусом, и опять книги и карты. Ляжете спать поздно. Получше познакомьтесь со всем этим в Замке Неумех. – Калдрис плюнул на камни. – Теперь определяйте широту!

7

– Что значит «выйти из ветра»? – спросил Жеан.

Заканчивался девятый день обучения у Калдриса. Жеан лежал в большой медной ванне. Хотя в их номере на Вилле Кандессе было тепло, он потребовал горячей воды, и теперь, спустя три четверти часа, от нее все еще шел пар. На столике рядом с ванной стояла открытая бутылка аустерсхолинского коньяка (номер 554, самый дешевый из имеющихся в продаже) и лежали обе Злобные Сестрички.

Ставни и занавеси на окнах номера были плотно закрыты, дверь заперта на засов. К тому же для надежности Локки подставил под ручку стул. Это даст несколько дополнительных секунд, если кто-нибудь надумает вломиться. Локки лежал в постели; он выпил два стакана коньяку, чтобы расслабились мышцы. Его стилеты лежали на ночном столике в трех футах от руки.

– Боги, – сказал он, – звучит знакомо. Это что-то… плохое?

– Встретить сильный ветер с траверза так, что он ударяет в бок, а не разрезается носом, – сказал Жеан.

– И это плохо.

– Очень плохо. – Жеан листал растрепанный экземпляр «Практического лексикона разумного мореплавателя, с многочисленными поучительными примерами и правдивыми рассказами» Индрово Ленкаллиса. – Послушай, ведь ты капитан корабля. Я только твой первый помощник.

– Знаю. Давай еще.

Экземпляр самого Локки сейчас лежал на столе под стилетами и стаканом из-под коньяка.

– Гм-м-м… – Жеан полистал страницы. – Калдрис велит лечь на галс по траверзу. О чем он говорит?

– Ветер направлен перпендикулярно килю, – сказал Локки. – Бьет в борт.

– А теперь ему нужен открытый галс.

– Хорошо. – Локки примолк, чтобы отхлебнуть коньяку. – Ветер не дует нам в зад или в борт. Он идет с одной из задних четвертей, примерно под углом в сорок пять градусов к килю.

– Ладно. – Жеан снова полистал страницы. – Называем все румбы компаса. Как называется шестой румб?

– Строго на восток. Боже, да это все равно что ужин дома со старым Цеппом.

– Верно в обоих отношениях. Южнее на румб.

– Гм… южнее востока.

– Верно. Еще южнее на румб.

– Еще южнее востока?

– А еще на румб?

– О боги! – Локки одним глотком допил коньяк. – Южнее, чем еще южнее… иди ты подальше! На сегодня достаточно.

– Но…

– Я капитан этого проклятого корабля, – сказал Локки, переворачиваясь на живот. – Мой приказ – допить коньяк и на боковую.

Он закрыл голову подушкой и через несколько мгновений крепко спал. Но даже во сне завязывал узлы, ставил паруса и определял широты.

8

– Я не знал, что вступаю в ваш флот, – говорил Локки на следующее утро. – По-моему, задача была убежать, от него.

– Средство для достижения цели, мастер Коста.

Архонт ждал их в искусственной гавани Марины Меча. Одна из его личных шлюпок (Локки видел их в стеклянной пещере под Мон-Магистерией) была привязана за их яликом. На ней приплыли Меррейн и с полдюжины «глаз». Сейчас Меррейн помогала Локки облачиться в мундир веррарского морского офицера.

Рубашка и брюки того же темно-синего цвета, что и дублеты «глаз». А вот куртка коричнево-красная, с жесткими кожаными полосками вдоль предплечий, похожими на нарукавники. Темно-синий шейный платок, а на рукавах, сразу под плечами, нашиты медные гербы в виде розы над скрещенными мечами.

– У меня на службе мало светловолосых офицеров, – сказал Страгос, – но мундир впору. К концу недели будут сшиты еще два. – Страгос протянул руку и принялся поправлять отдельные детали: затянул шейный платок, переместил пустые ножны на поясе. – Вы будете носить его ежедневно по несколько часов. Один из моих «глаз» научит вас, как себя вести, покажет наши приветствия и знаки вежливости.

– Но я все еще не понимаю, зачем…

– Знаю. – Страгос повернулся к Калдрису, который в присутствии хозяина оставил привычный озорной тон. – Как подвигается их обучение, капитан?

– Протектору известно мое мнение об их миссии, – медленно ответил Калдрис.

– Я спрашиваю не об этом.

– Они… не так безнадежны, как были, протектор. Чуть менее безнадежны.

– Сойдет. У вас еще есть почти три недели, чтобы подготовить их. Должен сказать, что тяжелая работа на свежем воздухе пошла им на пользу: они лучше выглядят.

– А где наш корабль, Страгос? – спросил Локки.

– Ждет.

– А экипаж?

– Под рукой.

– Так какого дьявола я ношу этот мундир?

– Потому что мне захотелось сделать вас капитаном своего флота. Что и означает роза над скрещенными мечами. Вы станете капитаном всего на одну ночь. Учитесь привычно носить мундир. И научитесь терпеливо ждать приказа.

Локки нахмурился, потом поднес правую руку к ножнам, а левую, сжатую в кулак, приложил к груди. И поклонился точно под таким углом, под каким кланяются «глаза»: он видел это в нескольких случаях.

– Да защитят боги архонта Тал-Веррара.

– Очень хорошо, – сказал Страгос. – Но вы офицер, а не рядовой солдат или матрос. Вы должны кланяться не так низко.

Он повернулся и пошел к своей шлюпке. «Глаза» построились и двинулись за ним, а Меррейн начала торопливо снимать с Локки мундир.

– Господа, возвращаю вас заботам Калдриса, – сказал архонт, ступая в шлюпку. – Используйте оставшиеся дни с толком.

– А когда, во имя богов, мы узнаем, как все это сочетается?

– В свое время, Коста.

9

Когда два дня спустя, утром, ворота раскрылись, пропуская в искусственную гавань Марины Меча лодку Меррейн, Локки с удивлением обнаружил, что их ялик исчез, а вместо него ждет настоящий корабль.

Шел мягкий теплый дождь, не настоящий шквал с Медного моря, а легкая докука с материка. Калдрис в легком плаще ждал их на каменной площадке, с его непокрытой головы и бороды ручьями текла вода. Когда Жеан и Локки, легко одетые и без сапог, вышли из лодки, Калдрис улыбнулся.

– Смотрите! – крикнул он. – Вот он, собственной персоной! Корабль, на котором мы скорее всего умрем! – Он хлопнул Локки и Жеана по спине и рассмеялся. – Называется «Красный вестник».

– Правда?

На корабле царили тишина и неподвижность: паруса свернуты, фонари не горят. Есть что-то печальное в таком корабле, подумал Локки.

– Полагаю, это один из кораблей архонта?

– Нет. Похоже, боги послали протектору случай сэкономить. Слышали когда-нибудь об осах-стилетах?

– Даже слишком много.

– Недавно какой-то полудурок пытался провезти в порт гнездо таких пчел с маткой. Одни боги знают, что он собирался с ними делать. Его самого казнили, корабль конфисковали в пользу архонта. А гнездо с маленькими чудовищами сожгли.

– Ага, – с усмешкой согласился Локки. – Еще как сожгли! Таможенники Тал-Веррара честны и неподкупны.

– Архонт приказал очистить корпус, – продолжал Калдрис. – Кораблю нужны новые паруса, кой-какой ремонт, новые тросы, много конопаченья. Внутри все окурили серным дымом, и корабль переименовали. Но все равно это гроши по сравнению с его собственным кораблем.

– Сколько ему лет?

– Двадцать, насколько я могу судить. Тяжелые были годы, сразу видно, но еще какое-то время продержится. Если мы вернем его назад. А теперь покажите, чему вы научились. Как по-вашему, какого класса этот корабль?

Локки разглядывал двухмачтовый корабль со слегка приподнятой кормой и единственной шлюпкой, лежащей вверх дном посреди палубы.

– Колетт?

– Нет, – ответил Калдрис. – Скорее вестрел. Вы такие называете бригами, но этот очень маленький. Но я понимаю, почему вы сказали «колетт». Позвольте объяснить вам существенные отличия…

И Калдрис пустился в чисто технические описания, указывая на брасы, бизани и гроты, так что Локки с трудом его понимал; он напоминал себе иностранца в чужом городе, который слушает увлеченные объяснения наивного местного жителя.

– …длиной восемьдесят восемь футов от кормы до носа, не считая, конечно, бушприта, – закончил Калдрис.

– До сих пор я этого по-настоящему не понимал, – ответил Локки. – Боги, неужели я действительно буду командовать этим кораблем?

– Ха! Конечно, нет! Вы будете делать вид, что командуете кораблем. И не смотрите на меня так. Ваша задача – правильно передавать экипажу мои приказы. А теперь быстрей на борт.

Калдрис провел их по трапу на палубу «Красного вестника». Локки смотрел по сторонам, стараясь отметить каждую мелочь, но его беспокойство нарастало. В своем первом плавании (почти полностью проведенном на койке) он воспринимал все подробности жизни на борту как нечто само собой разумеющееся, но теперь от любого узла или болта, от любого блока или талей, от каждой детали оснастки, от каждого троса и механизма могла зависеть его жизнь… он мог из-за любого пустяка выдать себя.

– Черт побери, – негромко обратился он к Жеану. – Пожалуй, лет десять назад я был бы достаточно глуп, чтобы вообразить, будто это будет легко.

– Легко не будет. – Жеан сжал здоровое плечо Локки. – Но у нас еще есть время научиться.

Под теплым мелким дождем они прошли по всему кораблю; Калдрис показывал на разные детали и требовал назвать их. Обход закончили посреди палубы «Красного вестника», и Калдрис, отдыхая, прислонился спиной к корабельной шлюпке.

– Что ж, – сказал он, – для сухопутных вы учитесь быстро. Надо отдать вам должное. И все равно я знаю, как справиться в море со всяким дерьмом, вдвое больше вас обоих вместе взятых.

– Пошли на берег, козломордый, учиться нашим профессиональным приемам.

– Ха! Мастер де Ферра, у вас все отлично получится. Может, вы никогда не научитесь отличать дерьмо от стакселя, зато у вас замашки настоящего первого помощника. Теперь за тросы! Пока держится хорошая погода, навестим верхушку грот-мачты.

– Грот-мачты? – Локки посмотрел на вершину главной мачты, теряющуюся в серости высоко над головой, и сощурился: дождь падал прямо на лицо. – Да ведь дождь идет!

– Известно, что на море бывает дождь. Разве вам об этом никто не говорил? – Калдрис подошел к оснастке грот-мачты с правого борта; тросы тянулись к планширу и крепились юферсами к самому корпусу. Крякнув, Калдрис взялся за леер и знаком велел Локки и Жеану сделать то же самое. – Бедолаги из вашего экипажа будут здесь в любую погоду. Я и не подумаю выводить вас в море, если вы ничего не будете знать о тросах, так что тащите-ка за мной свои задницы!

Под дождем они поднялись вслед за Калдрисом и осторожно ступили на лини, которые пересекаются с оснасткой, создавая опору для ног. Локки вынужден был признать, что две недели тяжелого труда подготовили его к таким испытаниям; даже боль в старых ранах смягчилась. Тем не менее ощущение подъема по веревочной лестнице было для него ново, и он страшно обрадовался, когда из дождя прямо над ним показалась темная нок-рея. Несколько секунд спустя он присоединился к Калдрису и Жеану на благословенно устойчивой круглой платформе.

– Мы поднялись примерно на две трети, – сказал Калдрис. – Эта рея держит главный курс. – К этому времени Локки уже знал, что Калдрис имеет в виду прямой парус, а вовсе не навигационное понятие. – Еще выше топсель и брам-стеньга. Но на сегодня достаточно. Боже, по-вашему, сегодня вам было трудно? Как же вы будете карабкаться на реи, когда корабль под вами раскачивается, как бык, делающий телят? Ха!

– Бывает и хуже, – шепнул Жеан, – если какой-нибудь идиот сорвется сверху и прямо на тебя.

– От меня ждут, что я часто буду сюда подниматься? – спросил Локки.

– У вас необычно острое зрение?

– Не думаю.

– Тогда к дьяволу. Нечего вам тут делать. Место капитана – на палубе. Если хотите увидеть что-то на расстоянии, смотрите в подзорную трубу. А впередсмотрящий на мачте увидит все раньше вас.

Несколько минут они разглядывали окрестности, но вот над головой загремело, дождь усилился.

– Думаю, пора вниз. – Калдрис встал и собрался спускаться. – И так искушаешь богов, и эдак.

Локки и Жеан без труда достигли палубы, но когда с линя соскочил Калдрис, он тяжело дышал. Потом с кряхтением растер левое предплечье.

– Черт побери! Я слишком стар для верхолаза. Слава богам, место капитана на палубе. – Гром подчеркнул его слова. – Пошли. Займем большую каюту. Сегодня никаких плаваний: только книги и карты. Я знаю, вы это любите.

10

К концу третьей недели с Калдрисом Локки и Жеан начали осторожно надеяться, что встреча на пристани с двумя убийцами не повторится. Каждое утро их по-прежнему сопровождала Меррейн, но по вечерам им предоставляли некоторую свободу – с условием, что они ходят вооруженными и не слишком удаляются от района Арсенат. Здесь все таверны забиты солдатами и моряками архонта, и устроить тут засаду затруднительно.

В десятом часу вечера Дня Герцога (конечно, поправился Жеан, в Тал-Верраре этот день называется Днем Совета) Жеан обнаружил Локки в «Знаке тысячи дней»; Локки сидел в глубине за столиком и смотрел на бутылку крепленого вина. В просторном, хорошо освещенном зале было полно посетителей. Ресторан морской, все лучшие столики под репродукциями изображений старых веррарских боевых кораблей заняты морскими офицерами; их статус очевиден, не важно, в мундире они со знаками различия или нет. Рядовые моряки пили и вели игры за столиками в полутьме вокруг столов офицеров, а немногие посторонние собирались за маленькими столиками вокруг Локки.

– Так и думал, что найду тебя здесь, – сказал Жеан, усаживаясь напротив Локки. – Как по-твоему, что ты делаешь?

– Работаю. Разве не ясно? – Локки схватил бутылку за горлышко и показал Жеану. – Вот мой молот. – Потом постучал пальцами по деревянной столешнице. – А вот наковальня. Я придаю своему мозгу более приятную форму.

– По какому случаю?

– Просто захотелось хотя бы часть ночи побыть кем-то другим, а не капитаном призрачной морской экспедиции, черт ее дери. – Говорил он осторожным шепотом, и Жеану стало ясно, что Локки совсем не пьян, скорее одержим желанием напиться. – Моя голова полна маленькими кораблями; все они ходят по кругу и радостно называют свои части и предметы на палубе! – Он умолк, отпил вина и предложил бутылку Жеану. Тот отрицательно покачал головой. – А ты небось прилежно изучал лексикон.

– И это тоже. – Жеан чуть повернулся и придвинул стул к стене, чтобы незаметно наблюдать за большей частью таверны. – И еще вежливо лгал Дюренне и Корвалье; они шлют записки на Виллу Кандесса: когда же мы вернемся к игорным столам, чтобы они могли взять реванш.

– Не хочется разочаровывать дам, – сказал Локки, – но сегодня я в увольнительной. Ни Шпиля, ни архонта, ни Дюренны, ни лексикона, ни навигационных таблиц. Простая арифметика. Выпивка плюс выпивка равно пьяному. Присоединяйся. Всего на час-другой. Ты ведь знаешь, тебе это полезно.

– Конечно, знаю. Но Калдрис с каждым днем становится все требовательней; боюсь, трезвые головы завтра утром понадобятся нам больше, чем затуманенные сегодня.

– Уроки Калдриса не прочищают нам головы. Как раз наоборот. Пять лет обучения мы втискиваем в месяц. У меня все перепуталось. Знаешь, перед тем как прийти сюда, я купил половину перченой дыни. Продавщица спрашивает, какую дыню для меня разрезать: справа от нее или слева. А я отвечаю: «С левого борта». Мое собственное горло предательски становится морским.

– Похоже на личный язык какого-нибудь сумасшедшего, верно? – Жеан достал из кармана очки и надел на нос, чтобы рассмотреть этикетку на винной бутылке. Посредственный анскаланский розлив, тупой инструмент среди вин. – Очень любопытные последствия. Предположим, на палубе лежит веревка. В День Покаяния это просто веревка, лежащая на палубе; после третьего часа Дня Бездельника это часть незаконченной виселицы, а в полночь Тронного дня она снова становится веревкой, если, конечно, не идет дождь.

– Да, если не идет дождь; а если он идет, раздеваешься и нагишом пляшешь вокруг бизань-мачты. Боги, да. Клянусь, Же… Джером, всякому, кто скажет мне что-нибудь вроде «Поднять правую хлопушку для мух с правого борта вместе с кливером», я всажу нож в горло. Даже если это Калдрис. Сегодня больше никаких морских терминов.

– У тебя словно паруса по ветру.

– О! Ты подписал себе смертный приговор, четырехглазый. – Локки заглянул в бутылку, как ястреб, высматривающий далеко внизу, на поле, мышь. – Еще слишком много не во мне. Бери стакан и присоединяйся. Я хочу как можно скорей стать оскорблением для публики.

От двери послышался шум, сопровождавшийся прекращением разговоров и негромким говором, что – Жеан это знал из своего богатого опыта – было очень и очень опасно. Он поднял голову и увидел группу из полудюжины человек, только что вошедших в таверну. Двое под плащами были в мундирах констеблей, но без обычного оружия. Их спутники пришли в штатском, но их фигуры и манеры подсказали Жеану, что они тоже из городской стражи.

Один из них, либо бесстрашный, либо обладающий чувствительностью камня, подошел к стойке и громко потребовал обслужить его. Его спутники, более умные и потому более настороженные, начали негромко переговариваться. Теперь в таверне все взгляды были устремлены на них.

Послышался резкий скрежет: женщина в офицерском мундире встала из-за столика, отодвинув стул. Секунду спустя все ее спутники, в мундирах и без, тоже стояли. Это движение, как волна, распространилось по залу; вначале вставали офицеры, затем рядовые моряки, которые поняли, что соотношение сил восемь к одному в их пользу. Вскоре стояли и молча смотрели на шестерых у входа сорок человек. Небольшая группа вокруг Локки и Жеана осталась сидеть; если остаться на местах, то по крайней мере не сразу попадешь под раздачу.

– Господа, – сказал старший бармен; два его младших товарища незаметно опустили руки под прилавок: несомненно, к оружию. – Вы ведь издалека?

– О чем ты? – Если констебль у прилавка даже не удивился, подумал Жеан, он тупее задутой свечи. – Пришли с Золотых Ступеней, только и всего. С дежурства. Хотим пить, а в карманах хватает монет.

– Может быть, сегодня вечером вам больше понравится в другой таверне? – сказал бармен.

– Что? – До констебля наконец начало доходить, что он в фокусе всеобщего внимания. Как всегда, подумал Жеан, городские стражники делятся на два основных типа: у одних глаза на затылке, и они всегда чуют неприятности, а другие используют головы как склад опилок.

– Я сказал… – снова начал бармен, явно теряя терпение.

– Подожди, – сказал констебль. Он протянул обе руки к посетителям заведения. – Я понимаю. Успел тяпнуть сегодня, вы уж извините, я ничего не имел в виду. Разве все мы здесь не веррарцы? Мы просто хотим выпить, вот и все.

– Выпить можно во многих местах, – сказал бармен. – Вам они больше подходят.

– Мы не хотим неприятностей.

– Для нас это не неприятности, – сказал крепкий мужчина в морской форме. Его товарищи за столиком зло усмехнулись. – Ищите дверь, будь она неладна.

– Псы Совета, – сказал другой офицер. – Лживые ищейки золота.

– Подождите, – сказал констебль, вырываясь из рук товарищей, которые пытались оттащить его к выходу. – Подождите, я же сказал, что мы ничего не имеем против. Черт побери, я серьезно! Мир. Мы уходим. Выпейте за мой счет. Все! – Он дрожащими руками потряс кошелек. На прилавок со звоном упали медные и серебряные монеты. – Бармен, порцию доброго веррарского вина всем желающим, а что останется, возьмите себе.

Бармен перевел взгляд с невезучего констебля на крепкого морского офицера, говорившего раньше. Жеан предположил, что это старший среди присутствующих и бармен ждет от него указаний.

– Подхалимаж тебе к лицу, – с кривой усмешкой сказал офицер. – Мы не притронемся к твоей выпивке, но готовы потратить твои деньги, когда ты закроешь за собой дверь.

– Конечно. Мир, друзья, мы ничего не имели в виду. – Констебль как будто хотел что-то добавить, но товарищи подхватили его под руки и уволокли за дверь. Когда исчезли последние два констебля, все засмеялись и захлопали.

– Вот как флот пополняет свой бюджет, – сказал крепкий офицер. Товарищи рассмеялись, а он взял свой стакан и поднял его, обращаясь ко всем в таверне: – За архонта! И за смятение среди недругов на суше и на море!

– За архонта! – подхватили остальные офицеры и моряки. Вскоре все в хорошем настроении снова уселись за столики. Старший бармен считал деньги констебля, а его помощники наливали в кружки из бочки темный эль. Жеан нахмурился, подсчитывая. По кружке даже простого эля на пятьдесят человек – констебль лишился четверти месячного жалованья. Жеан знавал многих, кто убегал или терпел побои, лишь бы не расстаться с такой суммой.

– Бедный пьяный придурок, – вздохнул он и поглядел на Локки. – По-прежнему желаешь стать центром недовольства? От одного такого уже избавились.

– Может, сделаю стоп после этой бутылки.

– Стоп – морской термин…

– Знаю, – сказал Локки. – Покончу с собой позже.

Два помощника бармена стали обходить присутствующих с подносами, уставленными кружками с элем; вначале они предлагали его офицерам, которые в основном оставались равнодушными, потом рядовым морякам – те принимали выпивку с энтузиазмом. Словно спохватившись, один из помощников направился в тот угол, где сидели Локки, Жеан и другие посетители.

– Глоток темного эля, господа? – Он поставил перед Локки и Жеаном кружки и с ловкостью жонглера насыпал в них соли из маленькой стеклянной солонки. – Подарок от человека, у которого золота больше, чем мозгов. – Жеан положил на его поднос серебряную монету, официант благодарно кивнул и перешел к следующему столику. – Глоток темного эля, мадам?

– Надо приходить сюда почаще, – сказал Локки, хотя ни он, ни Жеан не притронулись к дармовому элю. Локки как будто предпочитал вино, а Жеан, размышлявший о том, чего потребует от них завтра Калдрис, вообще не был настроен на выпивку. Несколько минут они негромко разговаривали, потом Локки посмотрел на кружку с элем и вздохнул.

– Не годится запивать вино соленым элем, – вслух размышлял он. Мгновение спустя женщина за соседним столиком повернулась и хлопнула Локки по плечу.

– Я верно расслышала, сэр? – Она выглядела на несколько лет моложе Локки и Жеана, привлекательная, загорелая. С яркой татуировкой на предплечье, свидетельствовавшей о том, что она докер. – Соленое темное вам не нравится? Не хочу навязываться, но если вы не хотите…

– О! O! – Локки с улыбкой повернулся и передал ей кружку. – Пожалуйста. Пейте на здоровье.

– Согласен, – добавил Жеан, передавая свою кружку. – Эль нужно ценить.

– Я оценю. Большое спасибо, господа.

Локки и Жеан вернулись к негромкому разговору.

– Неделя, – сказал Локки. – Ну две, и Страгос нас отошлет. Конец теоретическому безумию. Оно станет нашей жизнью в проклятом богами океане.

– Тем более я рад, что ты решил сегодня не увлекаться возлияниями.

– Жалость к себе в нашей ситуации может далеко завести, – ответил Локки. – И воскресить воспоминания, которые я предпочел бы похоронить навсегда.

– Тебе незачем извиняться… за это. Не тебе и уж точно не передо мной.

– Правда? – Локки провел пальцем вверх-вниз по полупустой бутылке. – Стоит мне познакомиться с одним-двумя стаканами вина, и я вижу в твоих глазах совсем другую историю. За пределами «Карусели риска», конечно.

– Послушай…

– Я не обижаюсь, – торопливо продолжил Локки. – Просто это правда. Нельзя сказать, что ты в этом не прав. Ты… что это?

Жеан тоже поднял голову, привлеченный свистящим звуком за спиной у Локки. Женщина-докер привстала и вцепилась руками себе в горло, пытаясь дышать. Жеан вскочил, обошел Локки и взял ее за плечи.

– Спокойней, мадам, спокойней. Переложили соли в эль? – Он повернул женщину и несколько раз ударил по спине ребром ладони. К его ужасу, она продолжала задыхаться; точнее, ее усилия втянуть хоть немного воздуха были совсем тщетны. В отчаянии женщина обернулась и сжала руку Жеана; в глазах ее был ужас, а краснота лица не имела ничего общего с загаром.

Жеан посмотрел на три стоявшие на столе пустые кружки, и неожиданно понимание холодным комом застыло в его желудке. Левой рукой он схватил Локки и стащил со стула.

– Спиной к стене, – прошипел он. – Защищайся! – И крикнул на всю таверну: – Помогите! Женщине нужна помощь!

Началась всеобщая суматоха; офицеры и матросы вскакивали, пытаясь разглядеть, что происходит. Сквозь толпу посетителей между пустыми стульями пробиралась пожилая женщина в черном плаще, с длинными волосами, собранными в хвост и закрепленными серебряными кольцами за спиной.

– Пропустите! Я корабельный врач!

Она перехватила женщину из рук Жеана и низом сжатого кулака трижды сильно ударила ее по спине.

– Я уже пробовал! – крикнул Жеан. Задыхающаяся женщина билась в руках врача, отталкивая ее и Жеана, как будто в них причина ее несчастья. Врач схватила ее за горло и сжала.

– Боги, – сказала она, – да у нее горло раздулось и затвердело, как камень. Прижмите ее к столу. Держите как можно крепче.

Жеан смел со стола пустые кружки и уложил на него женщину-докера. Вокруг собралась толпа; Локки, стоя спиной к стене, как и велел Жеан, смотрел с тревогой. Лихорадочно озираясь, Жеан увидел старшего бармена и одного из его помощников… другого не было. А где же тот, что подавал им кружки с элем?

– Нож! – крикнула в толпу врач. – Острый нож! Быстрей!

Локки достал из левого рукава стилет и передал ей. Женщина взглянула на клинок и кивнула: одна кромка тупая, но вторая – Жеан это знал – острая, как у скальпеля. Врач взяла стилет одной рукой, а второй с силой отвела назад голову женщины.