Текст книги "Красное море под красным небом"

Автор книги: Скотт Линч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 48 страниц)

12

– Семь недель, – сказал хозяин Солнечного Шпиля. – Селендри была уверена, что мы больше никогда вас не увидим.

– Примерно три недели туда и три назад, – ответил Локки. – И меньше недели в самом Порту Расточительности.

– Вы определенно выглядите так, словно какое-то время провели на палубе. Отрабатывали проезд?

– Рядовые матросы привлекают меньше внимания, чем пассажиры.

– Наверно, так. Это ваш естественный цвет волос?

– Вероятно. Будете перекрашивать их так же часто, как я, и сами позабудете.

Широкая балконная дверь на восточной стороне кабинета Реквина была открыта, только тонкая сетка мешала проникать насекомым. Сквозь нее Локки видел в гавани два похожих на факелы горящих корабля в окружении сотен огоньков. Должно быть, зрители в лодках.

– В этом году сжигают четыре корабля, – сказал Реквин, заметив, что привлекло внимание Локки. – По одному за каждое время года. Думаю, как раз заканчивают с третьим. Вскоре загорится четвертый, и тогда все пойдет на лад. Людей на улицах убавится, посетителей в игорных домах прибавится.

Локки кивнул и восхищенно посмотрел на то, что сделал Реквин с подаренными стульями. Он постарался скрыть довольную улыбку и выглядеть попросту заинтересованным ценителем. Четыре стула-копии были расставлены вокруг тонконогого стола того же стиля; на столе стояли бутылка с вином и искусно подобранный букет.

– А это…

– Тоже копия? Боюсь, что так. Ваш подарок побудил меня заказать ее.

– Мой подарок. Кстати…

Локки сунул руку под плащ, достал кошелек и положил на стол Реквина.

– Что это?

– Компенсация. В Порту Расточительности множество моряков, у которых денег больше, чем умения играть в карты.

Реквин раскрыл кошелек и приподнял бровь.

– Очень красиво, – сказал он. – Вы действительно очень стараетесь не подвести меня, верно?

– Мне нужна работа, – ответил Локки. – Теперь больше, чем когда-либо.

– Тогда поговорим о вашем задании. Этот Кало Каллас действительно существует?

– Да, – ответил Локки. – Он здесь, внизу.

– Почему же вы не привели его с собой?

– Он не в себе.

– Тогда он бесполезен…

– Нет. Не бесполезен. Ему кажется, что его преследуют, Реквин. У него мания. Ему чудится, будто агенты приоров и ремесленников ищут его на каждом углу Порта Расточительности, на каждом корабле, в каждой таверне. Он почти не выходит из дома. – Локки наслаждался быстротой, с какой создавал воображаемую жизнь несуществующего человека. – Но что он там делает! Что у него там есть! Замки, сотни замков. Часовые механизмы. Частный горн и меха. В своем деле он по-прежнему не знает удержу. Это все, что у него осталось в целом свете.

– Что нам толку от спятившей развалины? – спросила Селендри. Она стояла между двумя старинными картинами Реквина, прислонившись к стене и сложив руки.

– Намереваясь взломать ваше хранилище, я экспериментировал с самыми разными средствами. Кислоты, масла, абразивы, разнообразнейшие инструменты. Могу считать себя знатоком механизмов и техники взлома. Но то, что делает этот каналья, то, что он изобретает и создает даже со своим мозгом сороки… – Локки драматически развел руками. – Боги!

– Чего стоило привезти его сюда?

– Ему нужна защита, – сказал Локки. – Он не противился отъезду из Порта Расточительности. Напротив, он хотел этого! Но он на каждом шагу воображает смерть. Ему нужно почувствовать, что кто-то облеченный властью готов закутать его своим плащом.

– Вы могли оглушить его и привезти в цепях, – сказала Селендри.

– С риском навсегда потерять в его лице добровольного помощника? Хуже того – три недели иметь с ним дело после того, как он придет в себя? Его мозг хрупок, как стекло, Селендри. Не рекомендую бить его по голове.

Локки похрустел пальцами. Пора переходить к делу.

– Послушайте, вы хотите, чтобы этот человек остался в Тал-Верраре? Он сведет вас с ума – вам, может быть, даже придется приставить к нему сиделку или надзирателя и определенно понадобится прятать его от ремесленников; но то, на что он способен, стократ оправдает затраты. Лучшего взломщика я не видел. Он только должен поверить, что я действительно представляю ваши интересы.

– Что вы предлагаете?

– Вы ставите в своих бухгалтерских книгах и на кредитных обязательствах восковую печать. Я ее видел, когда вносил средства. Поставьте печать на листке пергамента…

– И изобличить себя? – сказал Реквин. – Нет.

– Я подумал об этом, – продолжал Локки. – Не пишите на листке имя. Не ставьте дату, не адресуйте никому, даже не добавляйте свой обычный инициал Р. Просто напишите что-нибудь приятное и абсолютно неопределенное. «С нетерпением жду возможности обеспечить комфорт и проявить гостеприимство». Или «Готов на любую компенсацию».

– Обычный вздор. Понятно. – Реквин достал из ящика стола листок пергамента, обмакнул перо в чернила и написал несколько слов. Посыпав письмо алхимическим песком, он взглянул на Локки. – И такой детской уловки будет достаточно?

– В том, что касается его страхов, – ответил Локки, – Каллас – ребенок. Он ухватится за это письмо, как хватается за грудь младенец.

– Или взрослый мужчина, – сказала Селендри.

Реквин улыбнулся. Как всегда в перчатках, он снял с маленькой лампы на своем столе стеклянный цилиндр; внутри горела свеча. С ее помощью он нагрел палочку черного воска и накапал на листок. И наконец достал из кармана тяжелый перстень с печаткой и прижал его к воску.

– Ваша приманка, мастер Коста. – Он протянул листок. – То, что вы пытались проникнуть через служебный вход и прячетесь под плащом, по-видимому, означает, что вы не намерены задерживаться в городе.

– Через день-два – обратно на юг. Как только закончат разгружать в высшей степени законно приобретенный и оформленный груз, который мы взяли в Порту Расточительности.

Ложь была совершенно безопасной: в порту ежедневно разгружались десятки кораблей, и наверняка хоть один – с грузом криминального происхождения.

– И вы увезете с собой Калласа?

– Да.

– Если печати окажется недостаточно, обещайте ему все что угодно – в разумных пределах. Деньги, наркотики, выпивку, женщин. Мужчин. И тех, и других. Если и этого будет мало, прислушайтесь к совету Селендри и предоставьте мне тревожиться о состоянии его рассудка. С пустыми руками не возвращайтесь.

– Как прикажете.

– Ну а как ваши дела с архонтом? Заполучив Калласа, вы можете вернуться к плану относительно моего хранилища…

– Не знаю, – ответил Локки. – Пройдет не меньше шести-семи недель, прежде чем я смогу вернуться с нашим гением; почему бы вам за это время не придумать, как мне послужить вам наилучшим образом? Разработайте любой план, какой покажется вам подходящим. Если хотите, чтобы я передал Калласа архонту как двойного агента, пожалуйста. Если угодно, я скажу архонту, что Каллас умер или еще что-нибудь уместное. Просто не знаю. Голова трещит. Жду приказов.

– Если сможете удержаться в рамках вежливости, – заговорил Реквин, взвешивая в руке кошелек, – приведите Калласа ко мне, а сами довольствуйтесь своим положением в общей схеме… и вас ждет будущее у меня на службе.

– Премного благодарен.

– Идите. Селендри вас проводит. У меня еще много дел.

Локки позволил своему лицу выразить облегчение. Паутина лжи становилась слишком запутанной, такой разветвленной и хрупкой, что достаточно мотыльку пукнуть – и она порвется. Однако две сегодняшние встречи дали то, в чем нуждаются они с Жеаном.

Еще два месяца жизни от Страгоса и два месяца терпения Реквина. Остается без приключений вернуться к своей шлюпке и уплыть в безопасность.

13

– За нами следят, – сказал Жеан, едва они вышли со служебного двора Солнечного Шпиля. Они направлялись обратно к лабиринту переулков и живых изгородей, из которого появились; в этом малолюдном районе садов и служебных площадок за игорными домами редко можно было кого-нибудь встретить. Их шлюпка ждала у пирса во внутреннем доке Большой Галереи; наверх, к Золотым Ступеням, они поднялись по шатким лестницам, не прибегая к подъемникам и улицам, где их могли подстерегать тысячи осложнений.

– Где они?

– На той стороне улицы. Наблюдали за двором. И снялись с места вместе с нами.

– Дерьмо! – прошептал Локки. – Если бы у всех горожан, у всех этих скрывающихся ослов были общие яйца, чтобы я мог все время пинать их!

– На краю двора сделаем явный рывок, – сказал Жеан. – Спрячься. Кто бы ни бросился за нами…

В глубине двора стояла изгородь вдвое выше Локки. Подворотня, окруженная пустыми ящиками и бочками, вела к темным, безлюдным тылам Золотых Ступеней. Примерно в десяти футах от этого прохода Локки и Жеан одновременно, словно по неслышному сигналу, бросились бежать.

Через подворотню в темный переулок за ней. Локки знал, что они должны успеть укрыться всего за несколько мгновений. И оказаться достаточно далеко от двора, чтобы никто из служителей Солнечного Шпиля случайно не заметил схватку. Они бежали мимо задних стен садов, мимо газонов, всего в нескольких ярдах от зданий, где богатейшие люди Теринского мира спускали деньги на развлечения. Наконец они увидели по обе стороны переулка две груды ящиков – самое очевидное место для засады, но, если их противники считают, что они хотят сбежать, они могут просто не подумать об этом.

Жеан уже исчез в укрытии. Локки вытащил из-за голенища кинжал и, чувствуя, как бухает в груди сердце, присел за ящиками на своей стороне переулка. Он набросил плащ на лицо, оставив открытыми только глаза и лоб.

Быстрые шаги по камням – и мимо ящиков промчались две тени. Локки нарочно чуть задержался, давая Жеану возможность ударить первым. Когда преследователь, который был к Локки ближе, обернулся на шум борьбы, Локки скользнул вперед, выставив кинжал и мрачно радуясь возможности получить наконец ответ на некоторые вопросы.

Захват получился идеальный: левой рукой он зажал шею противника, а правой прижал стилет к месту, где она мягко соединялась с подбородком.

– Бросай оружие, или я… – только и успел сказать Локки. Его противник вдруг совершил нечто чудовищно неразумное. Он, может быть, рефлекторно, дернулся вперед в попытке разорвать хватку Локки, не понимая, под каким углом прижат к его горлу стилет. Локки никогда не узнает, был ли это крайний оптимизм или крайняя глупость, потому что клинок перерезал человеку горло наполовину, и он мгновенно умер, выпустив фонтан крови. Стилет вывалился из пальцев Локки и звякнул о землю.

Локки недоверчиво убрал руки, и труп упал. Локки посмотрел на Жеана: тот, тяжело дыша, стоял над телом своего противника.

– Минутку, – сказал Локки. – Ты ведь должен был…

– Случайность, – ответил Жеан. – Я перехватил его нож, мы сцепились, и он сам прижал его к своей груди.

– Боги прокляли нас, – прошептал Локки, стряхивая кровь с правой руки. – Стараешься сохранить ублюдку жизнь – и смотри, что получается…

– Самострелы, – сказал Жеан. Он показал на землю, и Локки, чьи глаза привыкли к темноте, разглядел два маленьких ручных самострела. Оружие для переулков, его используют на расстоянии в десять ярдов, не больше. – Возьми их. Возможно, эти двое не единственные.

– Дьявольщина! – Локки поднял самострелы и протянул один Жеану. Стрелы могут быть отравлены; мысль об использовании в темноте чужого отравленного оружия вызывала мурашки. Но Жеан прав: если есть еще преследователи, необходимо хоть какое-то преимущество перед ними.

– Я думаю, игра в прятки – не наша забава. Сматываемся, бегом!

Они пробежали по закоулкам Золотых Ступеней, по северному краю обширного плато из Древнего стекла, затем пролет за пролетом спустились по тошнотворно шатким деревянным лестницам, постоянно поглядывая вверх и вниз в ожидании засады. Мир вокруг превратился в ослепительный водоворот, окрашенный в сюрреалистические цвета огня и стекла Древних. В гавани в окружении сотен лодок, набитых священниками и гуляками, ярко пылал четвертый и последний праздничный корабль. Жертва из дерева, смолы и парусины.

Они, спотыкаясь, добрались до подножия лестниц и зашагали по деревянной платформе, минуя редких пьяниц и нищих, яростно размахивая кинжалами и самострелами. Вот и их причал, длинный и пустой. На нем только груда ящиков. Ни попрошаек, ни пьяниц. Приветственно покачивается на волнах их шлюпка, теперь до нее всего несколько сотен футов, и она ярко освещена огнем этого ада.

«Груда ящиков», – подумал Локки, но было поздно.

Как только Локки и Жеан прошли, из тени – самого очевидного места для засады – вышли двое.

Локки и Жеан одновременно развернулись; надеяться можно было только на случайно добытые самострелы. Четыре самострела поднялись одновременно, четыре человека держали друг друга на прицеле. Дрожали четыре пальца, отделенные от спускового крючка расстоянием в единственную каплю пота.

Локки Ламора стоял на тал-веррарском причале; в спину ему дул жаркий ветер с горящего корабля, а в горло упиралась холодная стрела самострела.

14

Он улыбнулся и сосредоточился на том, чтобы держать свой самострел вровень с левым глазом противника; они стоят так близко, что прольют всю кровь друг друга, стоит им одновременно шевельнуть пальцами.

– Не дури, – сказал человек, стоявший перед ним. По его чумазым щекам и лбу текли ручейки пота. – Подумай об уязвимости своего положения.

Локки фыркнул.

– Если только глаза у тебя не из железа, уязвимость обоюдная. Как ты считаешь, Жеан?

Они стояли на причале парами: Локки за Жеаном, их противники – один за другим. Жеан и его противник тоже держали друг друга на прицеле самострелов; четыре стальные стрелы наложены и готовы вылететь в считанных дюймах от голов этих не без причины нервничающих людей. С такого расстояния никто не промахнется, пусть даже все боги на небесах захотят иного исхода.

– Мы все четверо по самые яйца в дерьме, – сказал Жеан.

За ними на воде стонал и потрескивал старый галеон, пожираемый пламенем. На сотни ярдов вокруг ночь сменилась днем; корпус корабля перечеркивали огненные линии расходящихся швов. Из этих дьявольских щелей валил дым – последние вздохи огромного деревянного зверя, издыхающего в муках. Четверо стояли на причале, странно одинокие в этих свете и шуме, привлекающих внимание всего города.

– Ради любви всех богов, опусти оружие, – сказал противник Локки. – Нам приказано не убивать вас без особой необходимости.

– Уверен, что в противном случае ты был бы честен, – сказал Локки. Он улыбался все шире. – У меня правило: никогда не верить человеку, чье оружие – у моего горла. Прости.

– Твоя рука дрогнет раньше моей.

– Устану, так упрусь кончиком стрелы тебе в нос. Кто послал вас за нами? Сколько вам платят? Мы люди не бедные: можно договориться.

– На самом деле, – сказал Жеан, – я знаю, кто их послал.

– Правда? – Локки взглянул на Жеана, прежде чем снова уставиться в глаза противнику.

– Была достигнута договоренность, но я бы не сказал «к общему удовлетворению».

– Гм… Жеан, боюсь, я не совсем понимаю.

– Конечно. – Жеан протянул к своему противнику руку ладонью вверх. Потом медленно, осторожно переместил свой самострел, так что тот нацелился на голову Локки. Его противник удивленно заморгал. – Конечно, не понимаешь, Локки.

– Жеан, – сказал Локки, переставая улыбаться, – это не смешно.

– Согласен. Дай сюда самострел.

– Жеан…

– Немедленно. Не глупи. Эй, ты слабоумный, что ли? Отверни оружие от меня и направь на него.

Прежний противник Жеана нервно облизнул губы, но не шелохнулся. Жеан скрипнул зубами.

– Слушай, убогая обезьяна с губкой вместо мозгов, я делаю твою работу. Направь свой проклятый самострел на моего партнера, чтобы мы могли убраться с причала!

– Жеан, я бы назвал такой оборот событий прискорбным, – сказал Локки. Он, вероятно, хотел сказать еще что-то, но в этот момент противник Жеана решился последовать его совету.

Локки показалось, что по его лицу градом хлынул пот, как будто телесная жидкость решила сбежать, пока не случилось чего-нибудь похуже.

– Вот так. Трое против одного. – Жеан плюнул на причал. – Ты не оставил мне иного выхода, кроме как договориться с нанимателем этих господ. Будь ты проклят, ты меня вынудил. Прости. Я думал, они свяжутся со мной до нападения. Ну же, отдай оружие.

– Жеан, какого дьявола ты…

– Не нужно. Молчи, ни слова больше. Не пытайся перехитрить меня: я знаю все, что ты можешь сказать. Молчи, Локки. Сними палец с крючка и отдай самострел.

Локки, недоверчиво раскрыв рот, смотрел на стальное острие стрелы Жеана. Мир вокруг поблек, превратившись в крошечную сверкающую точку, отражавшую огненный ад на воде за ними.

– Не могу поверить, – сказал Локки. – Просто…

– Говорю в последний раз, Локки. – Жеан стиснул зубы и нацелил самострел точно между глаз Локки. – Сними палец с крючка и отдай чертову штуку. Немедленно.

КНИГА ТРЕТЬЯ
КАРТЫ НА СТОЛЕ

Меня теснят с правого фланга; в центре я отступаю; положение прекрасное. Начинаю атаку.

Генерал Фердинанд Фош

Глава четырнадцатая
Опустошение Медного моря

1

Джаффрим Роданов шел по воде в тени перевернутого корпуса рыбачьей лодки, слушая, как волны разбиваются о доски, заплескивая ему за голенища. В такой дали от города песок и вода залива Расточительности очень чисты. На воде никакой грязи, на дне нет ржавеющего металла или черепков посуды. И никаких трупов – плавающих плотов для прожорливых птиц.

Вечерние сумерки седьмого дня месяца аурима. Идрина свистнула. Она стояла, прислонившись к борту брошенной шлюпки, не слишком близко, но и не слишком далеко, лишь доказывая своим присутствием, что Роданов не один и что его местонахождение известно экипажу.

Прибыла Жаклин Колвард.

Она оставила своего первого помощника рядом с Идриной, сняла сапоги и ступила в воду, не закатывая брюк. Старая несгибаемая Колвард, которая грабила корабли, когда он еще мальчишкой сидел, уткнувшись носом в пыльные свитки. До того как он увидел настоящий корабль, а не нарисованный на бумаге.

– Джаффрим, – сказала она. – Спасибо, что развлекаешь меня.

– Есть только одно, о чем ты сейчас хотела бы поговорить, – сказал Роданов.

– Да. И ты тоже, верно?

– Было ошибкой давать клятву Дракасте.

– Правда?

Роданов заткнул большие пальцы рук за пояс с оружием и посмотрел на темнеющую воду, на рябь, под которой исчезали его лодыжки.

– Я проявил щедрость, а следовало бы – цинизм.

– Значит, ты считаешь себя единственным, кто мог воспретить это?

– Я мог не давать клятву.

– Тогда вышло бы четверо против одного, и этим одним оказался бы ты, – сказала Колвард. – А Дракаста все равно отправилась бы на север, но постоянно оглядывалась бы через плечо.

Роданов почувствовал, как его охватывает холодное возбуждение.

– В последние дни я замечаю любопытные вещи, – продолжала Колвард. – Твой экипаж проводит мало времени в городе. Ты берешь запас воды. А еще я видела, как ты на юте проверял инструменты. Опробовал алидаду.

Его возбуждение усилилось. Она пришла сюда к нему одна, чтобы возражать или подстрекать? Если первое, то неужели она настолько неблагоразумна, чтобы оказаться в пределах его досягаемости?

– Значит, ты знаешь, – сказал он наконец.

– Да.

– Хочешь отговорить меня?

– Хочу убедиться, что все делается правильно.

– А…

– У тебя есть свой человек на борту «Ядовитой орхидеи», верно?

Захваченный врасплох Роданов не имел возможности укрыть свои намерения.

– Если расскажешь, как ты узнала, – ответил он, – я не стану оскорблять тебя отрицанием.

– Это обоснованное предположение. В конце концов, ты ведь пытался однажды подсунуть мне своего человека.

– Ага, – сказал он, втягивая воздух сквозь зубы, – значит, гибель Риелы в шлюпке не была случайной.

– И да, и нет, – ответила Колвард. – Но это действительно произошло в шлюпке.

– Ты…

– В претензии? Ты осторожный мужчина, Джаффрим, а я исключительно осторожная женщина. Именно общая осторожность свела нас здесь сегодня вечером.

– Хочешь отправиться со мной?

– Нет, – сказала Колвард. – По чисто практическим причинам. Во-первых, «Подарок» готов к выходу в море, а «Дракон» нет. Во-вторых, если мы объединимся, это вызовет… неприятные разговоры, когда Дракаста не вернется.

– Разговоры все равно пойдут. И свидетельства останутся. Мой экипаж не заставишь навсегда прикусить язык.

– Но вы можете случайно встретиться в открытом море из-за чего угодно. А если мы поплывем вместе, выводы будут неизбежными.

– И я должен считать случайным совпадением то, что, хотя ты уже несколько дней как заметила мои приготовления, твой «Дракон» все еще не готов к выходу.

– Ну…

– Избавь меня от этого, Жаклин. Я готов был действовать в одиночку до того, как мы сегодня встретились. Не думай, что ты меня одурачила и заставила таскать тебе каштаны из огня.

– Джаффрим, мир. Если стрела попадает в цель, не важно, кто ее пустил. – Колвард распустила седые волосы, и влажный ветер шевельнул их. – Что ты намерен делать?

– Думаю, самое очевидное. Найти ее. До того, как она причинит нужный Страгосу ущерб.

– А когда ты ее догонишь, что дальше? Вежливые переговоры, залп на залп?

– Предупреждение. Последний шанс.

– Ультиматум Дракасте. – Колвард свела брови, и морщины на ее лице стали почти вертикальными. – Джаффрим, ты слишком хорошо знаешь, как она отзывается на любую угрозу: как пойманная в сеть акула. Попробуй приблизиться к такой твари, потеряешь руку.

– Значит, схватка. Полагаю, мы оба знаем, что именно этим и кончится.

– И с каким исходом?

– Мой корабль сильней, и у меня на восемьдесят человек больше. Красиво не будет, но я предполагаю, что математика пересилит.

– Убить Замиру.

– Да, это неизбежно…

– Допустим, ты вежливо позволишь ей умереть в бою.

– Позволю?

– Подумай, – сказала Колвард. – Хотя предложенный Замирой курс слишком рискован, в одном отношении ее логика безупречна.

– В каком?

– Убить ее, а также Ревелла и Валору значит перевязать уже гниющую рану. Гноя лишь прибавится. Нужно удовлетворить амбиции Максилана Страгоса, а не расстроить временно его планы.

– Согласен. Но чем больше я готов, тем меньше мне хочется тонкостей. Я буду прям с Дракастой. И ты будь со мной пряма.

– Победа нужна Страгосу не чтобы удовлетворить тщеславие, но чтобы подмять город. Если победа, достаточно убедительная, будет одержана на виду Тал-Веррара, зачем ему и дальше тревожить нас здесь?

– Мы возложим на алтарь жертву, – прошептал Роданов. – Замиру.

– После того, как Замира причинит ущерб. После того как она вызовет в городе панику. Если знаменитого пирата, прославленную Замиру Дракасту, за чью голову назначена награда в пять тысяч солари, в цепях проведут по городу… призовут на суд сразу после того, как она глупо выступила против города…

– Страгос – победитель. Тал-Веррар един в своем восхищении. – Роданов вздохнул. – Замира подвешена в клетке над Кладбищенской Ямой.

– Все довольны, – сказала Колвард.

– Но вдруг я не сумею взять ее живой?

– Что бы ты ни передал Страгосу – сойдет. Труп или голову, живую или мертвую – он получит необходимый трофей, и веррарцы заполнят улицы, чтобы увидеть его. Думаю, разумно будет передать ему и то, что останется от «Ядовитой орхидеи».

– Я выполняю грязную работу. И отдаю ему лавры победителя?

– А Призрачные острова в безопасности.

Прежде чем снова заговорить, Роданов некоторое время смотрел на воды залива.

– Так мы предполагаем. Но ничего лучше у нас нет.

– Когда уходишь?

– С утренним приливом.

– Не завидую тебе – провести «Подарок» через Купеческие ворота…

– Я сам себе не завидую. Пойду Гостиным проходом.

– Днем, Джаффрим?

– Важен каждый час. Больше не хочу терять ни минуты. – Он повернулся к берегу, чтобы взять свои сапоги и уйти. – Если опоздаешь и не займешь место, ничего не купишь.