Текст книги "Наследие (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

– Мы должны сосредоточиться, если хотим перевести то, что чувствуем, – поправила Оралье, – но основной акт восприятия эмоций – нечто вроде второй натуры, и требуются практика и тренировка, чтобы научиться оставлять чувства там, где они есть, а не поднимать их.

– Поднимать их? – эхом отозвалась Софи.

– Это часть техники визуализации, которую мы используем. Это похоже на то, – она потянулась ко лбу, проводя пальцами по нескольким розовым турмалинам, – как я касаюсь этого венца прямо сейчас… но это не значит, что я должна это делать. – Она сняла диадему с головы и положила ее на инкрустированный драгоценными камнями столик рядом с собой.

– А улавливание эмоций отличается от их перевода? – спросила Софи.

– Так и есть. Мы можем чувствовать, не понимая. Но гораздо лучше оставить чувства там, где они есть, особенно если они интенсивны или негативны. Эмпатам нужно устанавливать границы, чтобы уберечь себя от эмоциональной перегрузки, которую мы испытывали бы, если бы нам постоянно приходилось чувствовать все от всех людей… но я снова отвлеклась, не так ли? – спросила она, и ее щеки покраснели еще сильнее, чем платье. – Извини, я просто хочу, чтобы ты поняла, что у всего этого есть метод – и доказанный успех – поскольку, когда мы будем работать над этим, могут возникнуть моменты, когда ты задашься вопросом, в чем смысл всего этого.

– Все в порядке, – заверила ее Софи. – Я доверяю тебе.

Губы Оралье растянулись в улыбке, и ее румянец сменился более розовым, когда она пробормотала:

– Рада это слышать.

– И погоди-ка… значит ли это, что Киф может не замечать моих эмоций в воздухе? – удивилась Софи.

– Этого я не знаю, – призналась Оралье. – Особенно учитывая то, что мы теперь знаем об уникальном происхождении способностей Кифа. Чутье подсказывает, что есть способ взять это под контроль… но это может быть потому, что я предпочитаю верить, что ничто не находится вне нашей досягаемости. Вот почему я очень рада попробовать это упражнение с тобой. Честно говоря, меня всегда беспокоило, что усиление рассматривается как такая непослушная, автоматическая вещь. Я бы с удовольствием опровергла это предположение.

– Я тоже, – призналась Софи, подняв руки и пошевелив пальцами, которые выглядели особенно зефирными из-за всех слоев перчаток.

– Ты должна снять их, прежде чем мы начнем, – сказала ей Оралье. – И убери устройства, которые Декс разработал. Ты можешь положить их здесь, чтобы они вообще не контактировали с тобой… просто на случай, если у них есть какой-то скрытый эффект.

Она щелкнула запястьем, заставляя инкрустированный драгоценными камнями стол опуститься на место рядом с Софи, и когда девушка сложила туда перчатки и приспособления для ногтей, она заметила, что Оралье не потрудилась надеть свой венец.

– Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно, когда мы будем работать над этим, – объяснила Оралье, прежде чем Софи успела спросить, – и я подумала, что могло бы помочь, если бы я не была так похожа на Члена Совета.

– Но ты же Член Совета, – напомнила Софи.

– Да, – согласилась Оралье. – Но сейчас просто думай обо мне как о Наставнике. И попытайся увидеть в этом не что иное, как еще один из твоих многочисленных уроков способности в Ложносвете.

– Думаю, я смогу это сделать, – согласилась Софи, решив не указывать на то, как часто ее уроки способностей были стрессовыми катастрофами… особенно та, тоже с Членом Совета.

– Постарайся расслабиться, – сказала Оралье, протягивая руки.

Софи наклонилась вперед, чтобы принять их… но тут же отдернула руки, прежде чем их пальцы соприкоснулись.

– Мои способности для Эмпатов очень сильны, – предупредила она, – так что я не знаю, будет ли это слишком отвлекать.

Оралье нахмурилась.

– Только для Эмпатов?

– И Телепатов тоже, – поправила Софи. – Есть идеи, почему?

– Не обязательно… – это был не совсем ответ, но Софи решила не указывать и на это. – Уверена, что справлюсь, но, может быть, будет лучше, если мы будем держать друг друга за запястья. Таким образом, наши ладони и кончики пальцев не будут соединены напрямую, так как именно там наши способности наиболее чувствительны.

Оралье протянула руки чуть дальше, и Софи затаила дыхание, схватившись за запястья Оралье одновременно с тем, как та схватила ее… и обе они вздрогнули от удара искр, вспыхнувших в их руках.

– Извини, – пробормотала Софи, пытаясь высвободить руки.

Оралье крепче сжала.

– Все в порядке, Софи. Вообще-то… думаю, это может быть полезно. Это совершенно другой мир ясности. – Она наклонила голову, изучая Софи так, словно видела ее впервые. – Ты такая храбрая. Такая решительная. Я чувствую это сейчас больше, чем когда-либо. Но я чувствую твои нервы… и хотя понимаю, но хочу, чтобы ты признала свою нервозность, а затем отпустила ее. Как я уже сказала, это просто упражнение. Постарайся не переусердствовать.

– Постараюсь. – Софи медленно и глубоко вздохнула. Потом еще раз. И еще. – Должна тебя предупредить: я не очень хорошо умею очищать мысли.

Оралье улыбнулась.

– Мне знакомо это чувство. Но хорошая новость в том, что смысл этого упражнения… стать более осознанной, а не менее. И я буду направлять тебя к правильному виду фокуса. Готова начать?

– Наверное, – уклончиво ответила Софи, сделав еще один глубокий вдох и закрыв глаза. – Что же мне делать?

Оралье прочистила горло.

– Я собираюсь провести тебя через своего рода обратный отсчет, который фокусируется на каждой из твоих способностей… начиная с телепатии, затем причинение, затем телепортация, затем талант полиглота и, наконец, усиление. Итак, для начала я хочу, чтобы ты подумала о том, каково это… быть Телепатом… и я не собираюсь использовать эту способность сейчас. Тогда тебе будет слишком трудно сосредоточиться. К счастью, у тебя фотографическая память, так что ты должна быть в состоянии вспомнить опыт ярко. Так что вспомни, когда ты в последний раз открывала свой разум кому-то другому и обыскивала его мысли. И когда ты визуализируешь это, я хочу, чтобы ты дала мне пять слов – пять ощущений – которые определяют, как работает твоя телепатия. Каково это – открыть свой разум для чужого сознания? И не то, что ты слышишь, видишь или узнаешь. Как ты себя чувствуешь?

– Хм…

У Софи было предчувствие, что она будет очень плоха в этом, но она крепче зажмурилась и попыталась сделать так, как велела Оралье.

Технически, последний разум, который она обыскивала, принадлежал лорду Кассиусу… и ей не хотелось вновь переживать этот чудесный опыт. Поэтому она представила себе мысленный разговор с Кифом, который все еще не был приятным, так как ей пришлось показать Кифу эти ужасные воспоминания. Но… всегда было что-то настолько естественное в использовании ее телепатии с Кифом. Ей едва ли нужно было пытаться позволить своему сознанию дотянуться до него и…

– Думаю, обычно возникает ощущение растяжения, – тихо сказала Софи, – когда я тянусь к мыслям другого человека. Это то чувство, которое ты ищешь?

– Прекрасное начало, – заверила ее Оралье. – Но думаю, что для целей этого упражнения, возможно, было бы лучше сосредоточиться на более эмоциональном ощущении, а не на таком физическом.

– Хорошо, но… я не знаю, что бы это могло быть, – пробормотала Софи.

– Ничего страшного. Что ж. Я не Телепат, но можно ли сказать, что ты формируешь связи, когда используешь эту способность?

Софи кивнула.

– Идеально. Итак, давай сделаем первое слово «объединение». Это поможет тебе понять, какого рода ощущения мы ищем?

– Может быть, – сказала Софи.

Оралье улыбнулась.

– У тебя получится, обещаю. Просто попытайся по-настоящему визуализировать этот опыт.

Софи вздохнула.

– Ну… Телепатия обычно немного утомляет меня к концу.

– Ладно… и почему она тебя утомляет? – спросила Оралье.

– Э-э… думаю, что весь этот процесс как-то истощает? Например, я чувствую, как моя ментальная сила выливается из меня, чем дольше я остаюсь на связи.

– Хорошо, – сказала ей Оралье. – Значит, «объединение», «истощение» – что еще? Нам нужны еще три.

С таким же успехом она могла бы попросить миллион.

И они все еще должны были сделать это с четырьмя другими способностями?

– Подумай хорошенько, – сказала ей Оралье. – Прими свои воспоминания об этом опыте, не пытаясь превратить их в ответы, которые, как ты думаешь, я хочу услышать.

Софи тяжело вздохнула

– Эм, ладно, хорошо… это будет звучать так, будто я противоречу себе, но… использование моей телепатии также немного возбуждает.

– Вот и хорошо! Это вовсе не противоречие. Опыт – это никогда не одно и то же. Физические упражнения одновременно бодрят и утомляют, не так ли?

– Верно, – согласилась Софи.

– Хорошо, «объединение», «истощение», «заряд энергией» – что еще захватывает ощущение того, что ты – Телепат?

– Ну, это как-то… вдохновляет, – сказала Софи, чувствуя, как ее щеки горят от признания. – У людей в голове происходит гораздо больше, чем мы думаем.

– Уверена, что так оно и есть. Кстати, то же самое можно сказать и об эмоциях, но это к делу не относится. Отлично! «Объединение», «истощение», «заряд энергией», «вдохновение» – тебе просто нужно еще одно.

В голове Софи всплыл ответ, но он не был похож на правильное слово.

– Просто скажи, – сказала ей Оралье, нежно сжимая запястья Софи. – Я вижу, ты что-то придумала.

– Да, но слово «страх» звучит так отрицательно.

– Здесь нет ни негатива, ни позитива. Только правда твоего опыта. И разве не страшно блуждать в чьем-то сознании? – настаивала Оралье.

– Это… возможно.

Что-то в том, чтобы признать это вслух и осознать ощущения, заставило сердце Софи немного успокоиться, а голову наполнить приливом новой энергии, которая заставила ее разум почувствовать себя сильнее и острее.

– Видишь? – спросила Оралье. – Есть сила, которая приходит с признанием истинности того, что мы испытываем, не оценивая это как хорошее или плохое, положительное или отрицательное. Это просто то, что есть. А для тебя Телепатия объединяет, истощает, заряжает энергией, вдохновляет и пугает.

– Да, наверное, так оно и есть. – Софи выпрямилась, чувствуя себя гораздо менее испуганной, когда сказала: – Ладно, что дальше?

Но потом она вспомнила, дальше ее причинение.

– Знаю, это не твоя любимая способность, – сказала ей Оралье. – И я размышляла, должна ли я сделать ее четвертой в обратном отсчете или третьей. Но, учитывая твой новообретенный контроль и неисчислимые глубины этой силы, думаю, что лучше всего дать ей это дополнительное открытие. Так что расслабься, сделай глубокий вдох и дай мне четыре слова, которые суммируют чувство причинения… и опять же, не пытайся подвергать их цензуре или формировать. Будь честна о своем опыте.

Софи прикусила губу, прокручивая в памяти тот ошеломляющий момент рядом с Биг Беном.

И она поняла, что уже нашла свое первое слово.

– «Непреодолимая».

Она добавила «придающая силу» сразу после этого, что было немного странно признать, учитывая, что это была такая темная способность, но… она придавала силы, зная, что девушка может встретиться со своими врагами и больше не прятаться или съеживаться.

– А что еще? – спросила Оралье, и Софи потребовалось гораздо больше эмоционального копания, чтобы понять, что ее причинение было одновременно тревожным и освежающим… но это было так. Обладание темными чувствами внутри себя никогда не было бы удобным процессом… но очищение их всех ощущалось как перезагрузка.

И когда она повторила все четыре слова вслух – «подавление», «вдохновение», «тревога», «свежесть» – она почувствовала, что ее сердце снова стало легче, вместе с другим гулом энергии, который затопил ее разум и грудь.

Еще один всплеск силы, прямо в сердцевине способности.

То же самое произошло после того, как она решила, что телепортация освобождает, удивляет и тревожит.

И снова, когда она поняла, что быть полиглотом – это одновременно и унижение, и возвышение.

– Вот и подошли к усилению, – мягко сказала Оралье, – и хотя уверена, что есть много слов, чтобы описать этот опыт, я хочу, чтобы ты выбрала то слово, которое кажется тебе наиболее определяющим… и помни, что это должно быть о твоем опыте со способностью, а не о том, как она влияет на кого-то еще.

В голове Софи тут же всплыло одно слово, но…

– Нет, – сказала Оралье, прежде чем Софи успела закончить мысль, и еще раз нежно сжала ее запястья. – Не редактируй себя. О каком слове ты только что подумала?

Софи покачала головой.

– Это было не то слово.

– Откуда ты знаешь? – возразила Оралье. – Скажи мне, и посмотрим, что произойдет.

Софи вздохнула.

– Я подумала о «разочаровании», потому что не могу ее контролировать… но именно поэтому мы делаем это, так что…

– Так и есть. Но ты на правильном пути. Как эта способность заставляет тебя чувствовать себя? Как ты относишься к перчаткам и приборам для ногтей и тому факту, что кто-то может использовать эту способность против тебя?

– Я… ненавижу это, – прошептала Софи. – Это так ограничивает.

Как только это слово слетело с ее губ, она почувствовала, как ее сердце дрогнуло… и не просто стало легче. Это было больше похоже…

Как будто оно заняло немного новое положение.

Правильное положение.

Раскрывая маленькую, тонкую нить под ним.

Натянутый нерв.

Еще один прилив энергии загудел вокруг него, и Софи позволила ему впитаться, чувствуя, как нервы скручиваются и напрягаются, пока не почувствовала, что…

Струну на скрипке… и когда она позволила своей воле скользнуть по ней, то почувствовала легчайший толчок в груди, спускающийся вниз по рукам, вплоть до кончиков пальцев, где…

… мерцало ее усиление.

– Ого, – выдохнула Софи, моргая, чтобы сфокусировать взгляд на Оралье, которая сверкала самой яркой, самой очаровательной улыбкой, которую Софи когда-либо видела. – Не могу поверить, что это сработало. Как это работает?

– Честно говоря, это немного абстрактно даже для меня, – призналась Оралье. – Но думаю, что это сводится к грубой честности упражнения. Ты отделила себя от всех предвзятых представлений о том, какими бы ты хотела видеть свои способности, или какими ты думала, они должны быть, и нашла чистую, простую истину… что для каждого преимущества, которое они приносят, они также несут в себе осложнение. И ты можешь принять вызов этого, не пугаясь, потому что ответственность за каждую способность – это то, для чего ты была создана: нести, контролировать, подавлять.

– Думаю, в этом есть смысл, – пробормотала Софи, опуская одно из запястий Оралье, чтобы потереть грудную клетку. – Если только я не выключила свое усиление навсегда.

Оралье покачала головой.

– Попробуй включить его снова… без страха и сомнений. Включите его снова, потому что ты хочешь ее включить.

Софи не была уверена, что это значит, но она закрыла глаза и ощупала тот же самый хрупкий нерв, думая обо всех хороших вещах, которые принесла ей жизнь, и когда ее сердце забилось сильнее, она позволила этому ритму скользнуть вниз по этому новому нервному окончанию и…

Еще один мягкий рывок заставил ее пальцы зажужжать с достаточной энергией, чтобы запястье Оралье дрогнуло в ее руке.

– Извини, я должна отпустить тебя? – спросила она, но Оралье крепче сжала ее руку.

– Нет, – пробормотала она, – это так увлекательно… чувствовать эмоциональные сдвиги, которые ты испытываешь. Такая уверенность, удивление, смятение и гордость. Я сильно подозреваю, что чем больше ты будешь сосредотачиваться на том, что делаешь, чтобы повлиять на силу, тем больше будешь замечать тонкости, которые позволят тебе даже решить, насколько ты хочешь улучшить кого-то, так что это больше не способность «все или ничего».

– Неужели? – спросила Софи, снова потирая грудь.

– Это оттуда тянет управление? – спросила Оралье, указывая на руку Софи, где ее пальцы массировали место ближе к центру ребер, как раз справа от сердца.

– Думаю, да. – Софи снова выключила усиление, чтобы проверить. – Да, именно там я чувствую тягу.

Оралье улыбнулась.

– Я знала, что нужно полагаться на ту же внутреннюю силу, что и при эмпатии! Это многое объясняет!

– Да? – спросила Софи.

– Ну… это, по крайней мере, объясняет, почему твоя сила так сильна на Эмпатах.

– Верно, – согласилась Софи. – Хотя мои способности к телепатии тоже сильные, но это может быть из-за того, что сказал лорд Кассиус. Он сказал, что то, как я использую свою телепатию, напоминает ему об Эмпате, – объяснила она, увидев замешательство Оралье. – Думаю, я улавливаю эмоции своими мыслями, не находясь в эмоциональном центре. Ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-то так делал?

– Нет, – призналась Оралье, поворачивая голову и изучая Софи. – Но учитывая твою уникальную историю, я не могу сказать, что удивлена.

– Да, я тоже, – призналась Софи. – Хотя это заставляет меня задуматься…

– О чем? – настаивала Оралье, когда Софи не договорила.

Софи покачала головой.

– Я не должна думать об этом прямо сейчас.

– Ну, я не знаю, что ты имеешь в виду, но это явно расстраивает тебя. – Она провела большим пальцем по запястью Софи, чтобы напомнить ей, что она может чувствовать все, что Софи чувствует сейчас. – Может быть, стоит хотя бы поговорить об этом.

Софи вздохнула и потянулась, чтобы вытащить зудящую ресницу.

– Я как раз думала о том, что леди Каденс рассказала Биане и Стине. Она сказала, что, по ее мнению, Черный Лебедь не наделил бы меня такими же способностями, как у моих биологических родителей, потому что тогда людям было бы слишком легко понять, кто они такие. И если она права… их генетика, вероятно, все еще влияет на меня определенным образом, понимаешь? И так много вещей во мне похожи на Эмпатов, так что… может быть, это и есть один из моих родителей.

Оралье замолчала.

– Не волнуйся, я не собираюсь отвлекаться на все это, как раньше, – пообещала Софи. – Я сказала Стине, Биане и Кифу, чтобы они перестали придумывать теории и расспрашивать людей о том, являются ли они моими биологическими родителями, пока все не уляжется с гномами-карликами.

Оралье нахмурилась.

– Подожди… это значит… ты думала, что леди Каденс – твоя мать?

Щеки Софи вспыхнули, когда она кивнула.

– Не то чтобы я хотела быть с ней в родстве или что-то в этом роде. Но… она – Полиглот, так что, казалось, стоит посмотреть… но Биана и Стина были довольно убеждены, что она говорит правду, когда она сказала, что это не так. И если она также права в своей теории, то способности на самом деле ничего мне не говорят… если только я не права в том, что способности все еще влияют на меня определенным образом. В этом есть смысл, не так ли? Особенно если это Эмпатия?

– Нет, – ответила ей Оралье… так твердо и сразу, что Софи должна была бы разочароваться.

Но.

Но.

Она… также почувствовала небольшое изменение в пульсе Оралье.

Три пропущенных удара.

И у самой Софи сердце екнуло, когда она вспомнила, что это значит.

– Итак… – медленно произнесла Софи, желая убедиться, что ей не померещилось, – ты не думаешь, что один из моих биологических родителей может быть Эмпатом?

– Честно говоря, я не придала бы этому большого значения, – сказала ей Оралье, освобождая запястье.

Но прежде, чем она это сделала, Софи снова почувствовала это.

Три пропущенных удара.

Оралье могла солгать по любому поводу.

Но… Софи не могла заставить себя не думать о том, что Оралье – Эмпат.

Светловолосый Эмпат.

Который всегда поддерживал Черного Лебедя.

И тот факт, что она была членом Совета, определенно объяснял, почему ее личность должна была храниться в секрете.

И чем больше эти мысли крутились в голове Софи, тем более прочными они становились.

Тем более оседлыми.

Окончательными.

Реальными.

Поэтому, прежде чем она успела подумать или передумать, Софи бросилась вперед, схватила Оралье за запястье и выпалила:

– Ты – моя мама… да?

И когда Оралье сказала:

– Нет! – было еще три пропущенных удара.

Глава 43

– Да, – выдохнула Софи, все еще не отпуская запястье Оралье. – Ты… моя биологическая мать.

Оралье встретилась с ней взглядом, и Софи осмотрела лицо Оралье… ее черты… хоть какое-то сходство.

Какое-то окончательное подтверждение.

Но оказалось, что Софи в этом не нуждалась.

Потому что на этот раз Оралье сказала ей:

– Да.

И не было никаких пропущенных ударов сердца.

Просто пульс бился так же громко, быстро и беспорядочно, как у Софи.

И долгое время они просто смотрели друг на друга.

И смотрели.

И смотрели.

Пока Оралье не сказала:

– Софи, я…

И Софи ждала, когда она закончит фразу.

И ждала.

И ждала.

И ждала.

Но все, что она получила в конце, Оралье сказала ей:

– Я… не могу этого сделать.

– Мне все равно! – крикнула Софи, крепче сжимая руку Оралье.

Оралье могла бы тащить ее по полу, если бы захотела… но она не могла убежать от этого разговора.

Только не после…

Софи мысленно перебирала каждую улыбку, которую Оралье дарила ей все эти годы.

Каждое доброе слово, которое она когда-либо говорила.

Раньше они так много значили.

Но теперь их никогда не будет достаточно.

Слишком много было лжи.

Горы лжи… громоздились в голове Софи.

Душа ее.

Давя ее.

– Знаю, ты сердишься, – пробормотала Оралье… и Софи невольно рассмеялась.

– Ты сама это поняла? – спросила она. – Или потому, что ты – Эмпат?

Эмпат. Эмпат. Эмпат.

Ее биологическая мама была Эмпатом.

Ее биологической мамой была Оралье.

ЧЛЕНОМ СОВЕТА Оралье.

И с этим словом пришла еще одна лавина осознаний.

Обвинений.

– Ты позволила Совету угрожать изгнать меня! – огрызнулась Софи. – И ты позволила им навязать мне ограничитель способностей Декса! И ты позволила им изгнать меня! И…

– У меня один голос, Софи, – перебила ее Оралье. – Один. Голос. Из двенадцати. Я сделала все, что могла… но я могла сделать только это.

– Верно, – тихо сказала Софи. – Ты должна была убедиться, что никто никогда не узнает правду, потому что если бы они узнали, то…

Голос покинул ее, когда она осознала всю реальность своего положения.

Никто никогда не мог узнать.

Это было то же самое осознание, которое она испытала, когда думала, что ее отец был Член Совета Бронте… только намного хуже.

Потому что Оралье была любима народом.

Жизненно важна для Черного Лебедя.

Крайне важна для Совета.

Она была единственной, кто мог держать всех честными.

Несмотря на то, что она лгала, лгала и лгала.

И если Софи расскажет кому-нибудь правду… если Оралье вышвырнут из Совета…

Потеря.

Хаос.

Этого не могло произойти.

Даже если это означало…

Оралье вздохнула.

И мягкий звук был хуже пощечины.

– Это, должно быть, так утомительно для тебя, – сказала Софи. – Тебе пришлось встречаться с дочерью лицом к лицу и признавать, как сильно ты портила ее жизнь.

– Портила? – повторила Оралье.

Ее тон был ровным.

Бесстрастным.

И несправедливым.

Она никак не могла успокоиться по этому поводу.

– Я несопоставима! – выкрикнула Софи, нуждаясь в чем-то, что можно было бы бросить или пнуть…

Украшенный драгоценными камнями стол.

Свободной рукой она перевернула его, и все, что на нем было, с грохотом покатилось по полу.

Ее перчатки.

Устройства Декса.

Диадема Оралье.

Она приземлилась у ног Софи, и ей захотелось наступить на него всем своим весом, прыгать вверх и вниз, пока металл не превратится в гнутый клубок, а драгоценности не превратятся в крошечные блестки.

Но потом Оралье сказала ей:

– Продолжай.

И гнев переменился.

– Ты не имеешь права указывать мне, что делать! – сказала Софи, пиная венец через всю комнату, чтобы больше не поддаваться искушению. – Ты не должна притворяться, что тебе не все равно…

– Мне не все равно! – настаивала Оралье.

Софи рассмеялась.

– Ты позволила мне участвовать в эксперименте! Оставила меня с людьми на двенадцать лет! Игнорировала меня так сильно, как только могла, когда Фитц привез меня сюда…

– Я никогда не игнорировала тебя! – поспорила Оралье.

– Неужели? – возразила Софи. – Тогда где ты была, когда Грэйди и Эделайн взбесились и отменили мое удочерение?

Оралье вздрогнула.

– Олден и Делла…

– Олден и Делла вмешались и предложили вырастить твою дочь, – вмешалась Софи. – И ты просто собиралась позволить им это.

– Софи, я не могла…

– Нет, я понимаю, – сказала Софи. – Ты не могла никому рассказать. Так же, как ты не можешь позволить никому узнать об этом сейчас, даже если я застряну, будучи несопоставимой…

– Софи…

– Точно так же, как ты не смогла заступиться за Прентиса! – добавила Софи… и Оралье почему-то побледнела еще больше.

Призрак ее прелестного розового «я».

– Я не знала, что Прентис прячет тебя, – прошептала она. – Когда я узнала… мне еще никогда не было так больно.

– Но ты же знала, что он был частью Черного Лебедя, – возразила Софи. – И я предполагаю, что ты знала, что они были хорошими парнями, так как ты добровольно предложила своего будущего ребенка для проекта Мунларк.

– Ты не думаешь, что в Черном Лебеде может быть предатель? – спросила Оралье. – Тогда все было очень мрачно. Насколько можно было судить, между Черным Лебедем и Невидимками не было четкой границы. Некоторые люди даже не верили, что существуют две группы. И мне дали нулевую информацию…

– Должно быть, тебе что-то сказали, если ты была готова отдать им свою ДНК! – настаивала Софи.

– Да, мне сказали, что я могу помочь им что-то создать…

– Что-то, – перебила Софи.

– Призыв к действию, – уточнила Оралье. – Силу перемен и добра, которая заставит наш мир обратить на себя внимание так, как никто другой никогда не смог бы. Заставить людей видеть вещи такими, какие они есть, а не такими, какими мы их считали.

– И ты подумала: «похоже, это идеальная работа для моего ребенка».

– Нет, – сказала Оралье, поворачиваясь к одному из окон и глядя на звезды. – Я подумала, что это звучало как единственный способ, чтобы у меня когда-либо был ребенок.

Она оставила слова там, ожидая, что Софи с ними сделает.

Но Софи не могла заставить себя думать об этом.

– Итак, теперь я несопоставима… а Прентис должен был провести годы в Изгнании с разбитым разумом… потому что ты хотела иметь ребенка.

Оралье покачала головой.

– Прентис провел годы в Изгнании из-за дюжины различных недоразумений. А ты…

Софи снова подождала, пока Оралье закончит фразу.

И ждала.

И ждала.

И ждала.

Пока она наконец не спросила:

– И это все?

– Я… не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать, – призналась Оралье.

Софи хотела сказать ей, как насчет «прости»? Или как насчет «я все исправлю»? Или как насчет «я люблю…»

Но она подавила эти мысли.

Если Оралье не могла додуматься произнести их сама, то они все равно не стоили того, чтобы их слышать.

Так что Софи оставалось только сказать:

– Уже поздно. Грэйди и Эделайн, наверное, начинают волноваться.

Оралье кивнула, все еще глядя на звезды.

– Они хорошие родители, Софи. Гораздо лучше, чем я когда-либо могла бы быть.

– Да, – согласилась Софи. – Но ты не можешь приписывать себе их заслуги.

– А разве нет? – Оралье немного поколебалась, прежде чем напомнить Софи, – Олден и Делла пытались усыновить тебя после того, как Фитц привез тебя сюда. И я убедила Бронте подтолкнуть остальных членов Совета отклонить их просьбу и назначить тебя Грэйди и Эделайн. Я не знала, что они на мгновение заблудятся, но… я знала, что вы нужны друг другу.

– Мы нужны, – сказала ей Софи. – Но это все равно не имеет к тебе никакого отношения.

– Нет, пожалуй, нет, – пробормотала Оралье.

Секунды тикали, пока Софи, наконец, не отпустила запястье Оралье.

Ее пальцы давно уже онемели. И больше ей не о чем было спрашивать… ни лжи, ни оправданий, которые она хотела услышать.

Она встала и, спотыкаясь, направилась к двери, чтобы найти Сандора.

Оралье осталась там, где стояла.

Но перед уходом она задала Софи один вопрос.

В этот момент Оралье могла сказать дочери все, что угодно. И все, что она хотела знать, было:

– Ты собираешься кому-нибудь рассказать?

– Возможно, – сказала Софи, потому что ей хотелось оставить Оралье в тревоге и боли.

Но Оралье была Эмпатом.

Конечно, она услышала ложь в этом слове.

Глава 44

Сандор бросил один взгляд на выражение лица Софи, когда она вышла из хрустального замка Оралье и спросил:

– Мне нужно что-нибудь знать?

И он был достаточно мудр, чтобы отпустить ее, когда Софи сказала ему:

– Просто был… очень долгий день, – когда вытащила домашний кристалл.

Это был долгий день.

На самом деле Софи не могла поверить, что только сегодня утром она заскочила в дом сестры, чтобы забрать печенье для Кифа, прежде чем отправиться с ним на Берега Утешения, чтобы исследовать воспоминания лорда Кассиуса.

Ей хотелось плюхнуться в постель и проспать целую неделю.

Может быть, месяц.

Возможно, год.

Но пастбища не были пусты, когда Софи и Сандор вернулись в Хевенфилд, и Софи пришлось подавить вздох, который, вероятно, сделал ее ужасной личностью, учитывая, что высокая красивая фигура, расхаживающая взад и вперед по залитой лунным светом дорожке, была ее парнем.

Но была только одна причина, по которой Фитц ждал ее так поздно.

И она действительно не была уверена, что у нее хватит сил на этот разговор.

У нее, похоже, тоже не было особого выбора.

– Я могу настоять на том, чтобы ты отдохнула, – шепнул Сандор, и Софи не могла решить, доказало ли непрошеное предложение, что ее телохранитель оказался гораздо более проницательным, чем она предполагала, или же ее отсутствие энтузиазма было настолько очевидным.

На случай, если это было последнее, она выпрямилась и заставила губы сложиться в то, что, как она надеялась, было убедительной улыбкой, когда сказала ему:

– Может быть, вы с Гризель дадите нам немного пространства?

– Только немного, – подчеркнул Сандор, прежде чем направиться туда, где телохранитель Фитца только что вышла из тени.

Он предложил Гризель свою руку, и та бросила быстрый взгляд на своего подопечного, прежде чем обхватить локоть Сандора с широкой улыбкой. И когда два гоблина рука об руку побрели к одному из ближайших пастбищ, Софи не могла не позавидовать их непринужденности.

Они заставили идею «счастливой пары» казаться намного проще, чем это казалось на самом деле.

Софи надеялась, что когда-нибудь у нее будет то же самое.

Но в данный момент лучшее, что она могла сделать – улыбнуться, направляясь туда, где ее ждал Фитц.

– Прости… ты давно здесь? – спросила она. – Я была…

Она попыталась придумать что-нибудь, что могло бы спасти ее от необходимости использовать имя, которое она определенно еще не была готова использовать.

Прежде чем она смогла, Фитц сказал ей:

– Грэйди сказал мне, что ты отправилась на встречу с Членом Совета Оралье. Что она сказала?

– Сказала? – повторила Софи, понимая, как много существует способов ответить на этот вопрос.

– Об Альваре, – уточнил он, и оба слова сочились таким ядом, что Софи удивилась, почему трава вокруг них не вянет.

– О… – она запнулась, пытаясь вспомнить точные слова Оралье. – Она сказала… что не знает, что делать с этой информацией.