Текст книги "Наследие (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

Это не значит, что они не вызовут то, что ты ищешь.

И снова он заколебался.

И ей снова пришлось напомнить ему, что она найдет все сама… и кто знает, что еще она обнаружит по пути?

Это пустая трата времени, настаивал он.

Но его разум все еще двигался и дребезжал, как будто он открывал какой-то внутренний ментальный барьер, открывая новый свет впереди… тусклый, ледяной свет, который определенно не был приглашающим.

Софи все равно последовала за ним, в холодный закуток, спрятанный в самой темной части его сознания, где тысячи воспоминаний мерцали в тени.

Тысячи мельканий леди Гизелы.

Улыбки.

Хмурый вид.

Сияния.

Смех.

Хотя что-то в ней всегда выглядело немного… расчетливым. Особенно когда она смотрела на сына.

Ты тоже это видишь, заметил Лорд Кассиус, и Софи поняла, что передала ему это замечание.

Это казалось таким… очевидным.

Оглядываясь назад, видно странную ясность, не так ли? спросил ее лорд Кассиус. Так легко ненавидеть себя за то, что упустил что-то столь вопиющее. Но каждый момент имеет оттенки смысла, и то, как мы интерпретируем его, сводится к знанию, которое мы имеем в данном случае. Вот, например, как сейчас… ты сидишь и кипишь от отвращения ко мне, убежденная, что я жесток и бессердечен, потому что у тебя есть такая информация. Точно так же, как я видел жену и мать, которая была так же решительно настроена, как и я, помочь сыну найти успех и достичь его максимального потенциала… который, я полагаю, все еще является тем, кем она была. Видимо, у нее было совсем другое видение его будущего.

Кислый страх смешался с другими эмоциями Софи, и она не могла сказать, исходил ли он от нее или от лорда Кассиуса.

И я полагаю, ты понятия не имеешь, что она имеет в виду, когда говорит о наследии Кифа? спросила она.

Я не знаю… и хотел бы знать.

Она могла сказать, что он не шутил. Вот почему она решила ответить, когда он снова спросил о конкретных словах леди Гизелы, сказанных Кифу в Лондоне… и она не просто сказала ему. Она заполнила его сознание воспоминаниями о том разговоре, позволив ему самому наблюдать за происходящим.

И когда они дошли до той части, где леди Гизела сказала Кифу:

– Прими перемену, иначе она тебя погубит, – что-то снова изменилось в его сознании.

Мягкая дрожь, которая становилась все сильнее и сильнее.

Ментальное землетрясение, которое пробило глубокую трещину в его сознании.

И появились три новых воспоминания, каждое потрескавшееся и поцарапанное, как будто смотришь проекцию разрушенного куска пленки… точно так же выглядело восстановленное воспоминание Кифа. Звук то затихал, то исчезал, а сцены иногда проигрывались слишком быстро или медленно, а то и вовсе пропадали. Но Софи впитывала каждую деталь, которую могла извлечь из повреждения.

В первом воспоминании лорд Кассиус обнаружил свою жену почти бьющейся в конвульсиях на кровати… с пятью пустыми пузырьками, разбросанными по полу. Ее губы странно светились, когда она снова и снова бормотала себе под нос: «Прими перемену», а лорд Кассиус подхватил ее на руки и помчался к вортинатору Кендлшейда, чтобы отвезти к врачу. Сцена исчезла после этого, и снова исчезла, когда он стоял под Прыжок-Мастером, а леди Гизела умоляла его отнести ее обратно… дать ей отдохнуть… клянясь, что ему не нужно беспокоиться ни о чем. Она сказала ему, что это было лечение, которое ее тело принимало несколько минут. И он почувствовал, как сильно она хотела сказать эти слова… как отчаянно она хотела остаться одна… поэтому он вернул ее в постель.

Вторую сцену смотреть было гораздо труднее.

На прикроватном столике снова стояли пять пузырьков, на этот раз мерцающих и светящихся. А лорд Кассиус сидел рядом со своей женой на краю кровати, пока она пыталась убедить его выпить их.

Воспоминание исказило большую часть их разговора, но лорд Кассиус, похоже, не нашел ничего знакомого в том, что она предлагала, так что его другое воспоминание, должно быть, уже было занято. И звуки снова заострились, когда леди Гизела пообещала: «Это лечение сделает тебя могущественным так, как ты даже не можешь себе представить. Ты просто должен принять изменения».

Она прошептала что-то еще, чего Софи не расслышала, но что бы это ни было, это убедило лорда Кассиуса проглотить каждый из пузырьков.

А потом появилась боль.

Обжигающая, леденящая, колющая, рвущая, сокрушающая, скручивающая и извивающаяся.

Бесконечная.

Невозможная.

Но каким-то образом он это сделал.

Каким-то образом, когда он перестал бороться с этим, он стал болью.

А потом все погрузилось в черное, лишенное сновидений забытье.

Третье воспоминание было самым коротким.

Леди Гизела наклонилась и лизнула серебряную панель на сверкающей хрустальной стене, и открылось маленькое отделение с двумя крошечными бутылочками внутри. Стекло было чернее всего, что Софи когда-либо видела… словно бутылки были вырезаны из пустоты… и леди Гизела, казалось, давала лорду Кассиусу длинный список жизненно важных инструкций.

Воспоминание сохранило только три разрозненных фрагмента того, что она сказала.

– Когда будет подходящее время.

– Прими перемены.

– Это начало нашего наследия.

Глава 39

– Оооооооо… я предполагаю, что сумасшедший эмоциональный всплеск, который я только что почувствовал, означает, что у вас, ребята, был прорыв, – сказал Киф, когда разум Софи вернулся в настоящее. – И я также предполагаю, что это не было хорошей новостью, учитывая, что Фостер теперь такая же белая, как кресла, а Папуля напоминает мне, как Ро выглядела после того, как съела этих амеб. На самом деле, мы могли бы дать ему немного места, чтобы не оказаться в зоне брызг, если он пойдет метать снаряды, как она.

– Если ты думаешь, что мы готовы шутить на эту тему, – крикнул Ро с порога, – то глубоко, глубоко ошибаешься, Офигенноволосый. Но ты можешь расслабиться, Блондиночка, – добавила она, когда Софи вскочила на ноги. – Я не считаю тебя ответственной за крайне неудачный жизненный выбор Кифстера. Как ты думаешь, почему твой телохранитель впустил меня?

Сандор наклонил голову и кивнул, когда Ро подошла ближе, отбрасывая свои косички, которые теперь были ярко-красными, как у пожарной машины, когда она наклонилась над креслом Кифа и ущипнула его за подбородок своими красными когтистыми пальцами, сминая его губы в рыбью морду.

– Ты тоже можешь расслабиться, мой глупый, глупый мальчик. Потому что когда я расплачусь с тобой? Ты никогда этого не увидишь. Рассчитывай на это.

– Обязательно, – заверил ее Киф, его голос был искажен рыбьей мордой.

– Хорошо. – Ро держала его так еще секунду, сжимая лицо еще крепче, прежде чем она опустила руку и повернулась к Софи. – Итак, что это я слышу о прорыве?

– И не пытайся приукрасить, Фостер, – добавил Киф, потирая подбородок, на котором теперь виднелись крошечные вмятины от когтей Ро. – Я согласился на это, потому что доверил тебе рассказать мне все.

Софи потянулась к ресницам.

– Знаю, но…

– Мы оба знаем, что мое воображение, вероятно, в пятьдесят раз хуже реальности, – вмешался Киф.

Что, вероятно, было правдой. Но она все равно должна была предупредить его:

– Там слишком много, чтобы справиться.

– Да, ну… что еще нового? – Он выдавил из себя довольно грустную улыбку. – Я серьезно, Фостер. Мне все равно, если это много. Я просто хочу знать правду.

Софи долго смотрела на него, прежде чем кивнуть.

– Будет легче, если я покажу тебе то, что мы видели.

– Ты собираешься показать ему весь наш разговор? – вмешался лорд Кассиус.

Предупреждение в его глазах соблазнило Софи сказать «да». Но… Кифу не нужны были извращенные взгляды отца на любовь, отвлекающие его от этих новых откровений.

Однако лорд Кассиус заслужил немного пота, поэтому она ответила туманно.

– Я собираюсь показать Кифу все, что считаю важным.

– Вперед, – ответил Киф, откидываясь на спинку кресла. – Порази меня всеми этими жуткими семейными штучками, которые тебе нужны… это не будет сюрпризом.

Софи возненавидела, насколько это было правдой, и потянулась к его лбу, чтобы убедиться, что ей позволено открыть ему свои мысли, прежде чем прижать пальцы в перчатках к его вискам.

Я справлюсь, Фостер, пообещал он, когда его мысленный голос затопил ее сознание.

Ты должен, сказала она ему. Доверие здесь работает в обоих направлениях. Ты веришь, что я не буду нянчиться с тобой, а я верю, что ты положишься на своих друзей и позволишь нам помочь тебе пройти через это.

Его разум стал намного спокойнее, когда он спросил:

Все так плохо, да?

Софи уже собиралась сказать «да», но тут же взглянула на мелькающие вокруг мысли. И Киф был прав: его воображение было хуже реальности. В голове у него крутился кошмарный спектакль из теорий, которые очень напоминали доктора Джекила и мистера Хайда, а Киф превращался в какое-то злобное, кровожадное чудовище по первому зову леди Гизелы.

Твоя мама сказала нам, что не трогала твою ДНК, напомнила ему Софи.

Да, и моя мама лжет, возразил Киф.

Знаю, но… ты ведь уже не в том возрасте, да? И у тебя все еще есть только одна способность.

Верно, но я также должен «принять изменения»… помнишь?

Софи почувствовала, как ее передернуло от этих слов, и глубоко вздохнула, нуждаясь в этой лишней секунде, чтобы набраться храбрости и сказать ему:

Именно эти слова привели в действие осколки стертых воспоминаний твоего отца, которые мы нашли. Ты уверен, что хочешь их увидеть?

Тоненький голосок в глубине его сознания сказал:

Нет.

Но все остальное говорило ей:

Давай, Фостер.

Когда она все еще колебалась, он добавил:

Я не могу от этого спрятаться.

Так и было.

Неважно, как сильно она хотела, чтобы она могла защитить его.

Ладно, поехали, предупредила она, заполняя его голову воспоминаниями, одним за другим, делясь ими в том же порядке, в каком она видела их с лордом Кассиусом.

Она не стала ничего комментировать, предоставив Кифу самому все обдумывать. И он повторил каждое из этих воспоминаний три раза, прежде чем его мозг смог сформировать какие-либо связные слова… большинство из которых были такими, что, вероятно, он попал бы в неприятности из-за того, что произнес их.

Пожалуйста, скажи мне, что не было ошибкой – показать тебе это, умоляла Софи, когда его мозг начал четвертое воспроизведение воспоминаний.

Это не так, заверил он ее. Я в порядке.

Нет, это не так. Софи убрала одну руку с его виска и потянулась к нему, переплетая их пальцы.

Он не стал спорить. Просто прижался к ней так крепко, как только мог, пока они вместе смотрели пятый повтор.

Три вещи, сказала ему Софи, когда теории Кифа о докторе Джекиле отошли назад с удвоенной силой.

Во-первых, твоя мама говорит, что это их наследие, а не твое. Так что, возможно, это не имеет к тебе никакого отношения… и я знаю, что ты будешь спорить со мной по этому поводу, но ты должен признать, что это, по крайней мере, возможно. Второе: что бы это ни было… с твоими родителями все в порядке. Я имею в виду, они довольно ужасные люди… но они были такими до всего этого. Так что не похоже на то, что это изменило их каким-либо заметным образом. И третье, и самое главное: это не вызывает у тебя никаких новых воспоминаний, верно?

Она проверила его ближайшие мысли на наличие вспышек боли или проблесков светящихся пузырьков.

Нет, признался он, но это может означать, что моя мама лучше справилась с прятками.

Я не знаю, поспорила Софи. Не думаю, что можно спрятать что-то настолько травмирующее… особенно когда тебе дают такой ясный, прямой триггер. Ты должен был почувствовать, как быстро это подействовало на твоего отца… и все, что ему потребовалось, это чтобы я поделилась воспоминаниями из Лондона о твоей маме, которая сказала тебе «прими перемены». Как только он услышал эти слова, это вызвало, как бы, ментальное землетрясение, и его сознание действительно треснуло, когда эти воспоминания прорвались. Так что… если бы в твоем прошлом было что-то подобное, я чувствую, что ты бы уже вернул хотя бы поврежденные части. А этого все еще не происходит.

Чем больше она думала об этом, тем легче ей становилось дышать.

Но Киф, похоже, не был так убежден.

Его ладонь дрожала в ее руке, и его мысли метались в стольких направлениях, что она не могла поспевать за ними… кроме одной.

Одна часть его сознания осталась зацикленной на этих жутких черных бутылках в последнем воспоминании.

Их было только две, заметила она, добавив это к своему списку заверений.

Да, но…

– Ты когда-нибудь вернешь меня к этому разговору? – перебил лорд Кассиус. – Учитывая, что это мои воспоминания, мне кажется, что я должен быть частью обсуждения.

– Не знаю… у тебя есть что-нибудь полезное, чтобы добавить? – спросил Киф, когда Софи разорвала их мысленную связь и снова сосредоточилась на настоящем. – Я имею в виду, если у тебя есть хоть малейшее представление о том, что это было за «лечение»… или что было в любой из этих пробирок… не стесняйся поделиться, – сказал Киф отцу. – Иначе я не знаю, зачем ты нам нужен.

– Э-э… звучит не очень хорошо, – заметила Ро. – Может, кто-нибудь подскажет телохранителям, как войти?

– О, конечно, – ответил Киф. – В общем, похоже, что моя дорогая мамочка определенно ставила на мне эксперименты.

– Нет… она ставила опыты на мне! – закричал лорд Кассиус, вскакивая на ноги и направляясь к сыну. – Ты не можешь все это делать для себя.

– Да, но ты же не можешь все это делать для себя! – огрызнулся Киф в ответ. – Потому что у меня довольно сильное предчувствие, что все это случилось примерно в то время, когда мама забеременела мной, верно?

Лорд Кассиус неохотно кивнул.

– Ты уверен? – Софи пришлось спросить. Оба родителя Кифа выглядели точно так же в воспоминаниях, как и сейчас… и это не было похоже на календарь на заднем плане.

– Я уверен, – тихо согласился лорд Кассиус. – Комната в первых двух воспоминаниях – это комната, которую мы делили только краткое время. Как только Гизела обнаружила, что беременна, мы разошлись.

По тому, как он сжал челюсти, было ясно, что больше никаких разговоров на эту тему не будет… и Софи это определенно устраивало.

Киф провел рукой по лицу.

– Полагаю, ты не знаешь, где была комната в третьем воспоминании?

Лорд Кассиус покачал головой.

– Только то, что она была где-то в Кендлшейде.

– Отлично, – пробормотал Киф.

– Если тебе нужно, чтобы я вернулась и разбила еще что-нибудь, с радостью, – великодушно предложил Ро.

– Разбить – это плохо, – сказал Киф. – Мы не хотим разбивать эти пузырьки.

– Ты думаешь, они все еще там? – спросила Софи.

– Понятия не имею. Возможно. Мама сказала: «Когда придет время» – а я еще не исполнил свое наследие или что-то еще.

– Но речь шла не о твоем наследие, – напомнил ему лорд Кассиус. – Она сказала «наше» – ее и мое.

Ро застонала.

– Теперь у тебя есть отдельное наследие? Кто-нибудь еще действительно устал от этого слова? Потому что, клянусь, каждый раз, когда я это слышу, мне хочется что-нибудь заколоть.

– Прямо здесь, с тобой, – тихо согласился Сандор.

– О, я тоже там, – согласился Киф, проводя руками по волосам. – Хорошая новость в том, что я почти уверен, что все наследия одинаковы. Подумай об этом… она говорила об их наследии как раз в то время, когда они зачали меня, так что…

– Подожди, – сказала Софи, наклоняясь вперед в своем кресле. – Ты хочешь сказать, что эти методы лечения были, для… – она даже не знала, как это выразить, и очень надеялась, что ошиблась, когда закончила, – эльфийской фертильности?

– Нет, думаю, что они были связаны с будущим ребенком, – поправил Киф.

Но лорд Кассиус покачал головой.

– Вообще-то, я думаю, Софи что-то напутала. Твоя мать очень переживала из-за беременности. Она заранее ходила к нескольким врачам, и я никогда не понимал, почему, потому что это, казалось, происходило довольно быстро и легко… но, может быть, именно поэтому. Может быть, это показалось мне быстрым, потому что она стерла эти воспоминания.

– К твоему сведению, я действительно не хочу слышать о сотворении лорда Офигенноволосого, – заныла Ро.

– Значит, нас двое, – добавил Сандор.

И Софи ждала, что Киф согласится.

Но он просто откинул голову на спинку кресла и уставился в потолок.

– Похоже, мне нужно поговорить с некоторыми врачами, – решил лорд Кассиус. – Посмотрим, слышал ли кто-нибудь из них о подобном лечении.

– Ты должен начать с Элвина, – сказала ему Софи. – Эти флаконы почти казались наполненными светом… что не имеет смысла, так как нельзя пить свет, но…

Ее голос затих, когда ей в голову пришла новая тошнотворная мысль.

– Думаю, они могли бы быть квинтэссенцией, – прошептала она, решив отбросить эту теорию.

Разговор не мог стать еще более странным.

– Я имею в виду… флаконы выглядели немного иначе, чем флаконы квинтэссенции, которые я видела раньше, – тихо добавила она. – Но… их было пять. И существует пять ненанесенных на карту звезд. И каждый флакон был особенным. И боль, которую они причинили…

Лорд Кассиус обхватил себя руками.

– Я свяжусь с Элвином и узнаю, где он.

– И ты расскажешь нам, что он выдаст, – сказал Киф, вставая, давая понять, что это не просьба. – Похоже, сейчас самое время перестать хранить секреты друг от друга, не так ли?

Софи нахмурилась, когда лорд Кассиус согласился.

– Ты не хочешь быть там, когда он будет говорить с Элвином? – прошептала она.

Киф покачал головой.

– Я собираюсь в Кендлшейд, чтобы посмотреть, смогу ли я найти эту комнату.

– О. – Софи встала, чтобы присоединиться к нему, стараясь поддержать его, и сказала себе радоваться, что его план был чем-то безопасным. Но ей все равно пришлось напомнить ему: – Кендлшейд… огромен… и в воспоминании не осталось ничего узнаваемого об этой стене, не так ли?

– Только не стене, – сказал Киф. – Но было… какое-то чувство. Ты, наверное, не заметила этого, так как ты не Эмпат. Но каждый раз, когда я прокручиваю это воспоминание, я получаю какое-то колючее чувство прямо здесь, – он провел ладонями вниз по рукам, – и я думаю, что это вызвано тем, что находится в этих пробирках. Так что если я буду искать это чувство в Кендлшейде, я смогу последовать за ним в эту комнату.

– Если предположить, что флаконы все еще там, – заметил лорд Кассиус.

Киф пожал плечами.

– Стоит проверить, не так ли?

– Хм, просто чтобы мне было ясно, – вмешалась Ро, когда Киф вытащил из кармана плаща старый домашний кристалл, – твой план состоит в том, чтобы пройти комнату за комнатой в двухсотэтажной башне, ища какое-нибудь случайное эльфийское чувство, которого там может и не быть, потому что вещь, вызывающая его, может быть, давно исчезла?

– Либо так, либо иди с отцом и слушать, как они с Элвином болтают о фертильности, – напомнил ей Киф.

Ро снова застонала.

– Ладно. Но я добавляю это к списку вещей, за которые я тебе отплачу.

– Ты это сделаешь, – сказал Киф, и это, казалось, решило дело.

Сандор вздохнул, когда Софи потянулась к руке Кифа, и проворчал что-то о необходимости терпения, когда присоединился к перемещающейся цепочке.

И она, честно говоря, не была счастливее от предстоящего проекта.

Но Киф не должен оставаться один после всего, что они обнаружили. Слишком велик был риск, что он передумает и убежит куда-нибудь в более опасное место.

И он вытерпел ради нее ужасно много скучных, нудных вещей.

– Напомни мне попозже связаться с Дексом, Бианой, Стиной и Уайли, – сказала она Сандору, вспомнив, что обещала товарищам по команде проверить их в тот же день.

– Если у тебя есть другие дела… – попытался объяснить Киф.

Но Софи покачала головой, поглядывая на Сандора, когда сказала ему:

– Я иду туда, куда идешь ты.

***

Кендлшейд был почему-то даже больше, чем помнила Софи.

Сверкающий хрустальный небоскреб практически заслонял солнце.

И, боже, это было удручающе.

Дом Кифа всегда казался холодным и неприветливым… но теперь некогда мерцающие комнаты были покрыты пылью и грязью и находились в полном хаосе от всех поспешных предыдущих поисков. Было также довольно много разбитых вещей, которые, казалось, говорили: Ро была здесь.

Если Кифа и беспокоил беспорядок, то он хорошо это скрывал. Но, вероятно, помогло то, что его поиски требовали полной сосредоточенности.

Комната за комнатой он закрывал глаза, пытаясь нащупать что-нибудь в этом воспоминании, прежде чем покачать головой и двинуться дальше.

И Софи старалась не вздыхать, не шаркать ногами и не считать, насколько бесконечными будут поиски.

Ро делала это за всех.

Но к тому времени, как они добрались до пятого этажа, Софи должна была хотя бы озвучить новую теорию, которую никак не могла выбросить из головы.

– Так что… если я права, – тихо сказала она, желая, чтобы ее голос не звучал так гулко, – и в тех флаконах, которые взяли твои родители, была какая-то форма квинтэссенции, это, вероятно, означает, что темные флаконы…

– Теневой поток? – закончил за нее Киф. – Здесь я тебя опередил, Фостер. Почему ты думаешь, что я беспокоюсь об этом? Если это теневой поток, мы наконец-то на пути к выяснению того, как она планирует получить от Мальчика-Челки.

– Так и есть? – спросила Софи, на самом деле не видя связи.

Если у леди Гизелы уже были бутылки с теневым потоком, зачем ей понадобился Там?

И если она уже выпила бутылки и нуждалась в большем, разве Умбра не могла обеспечить это давным-давно?

– Да, хорошо, – сказал Киф, – я слышу твой скептицизм громко и ясно, Фостер. И понимаю, что даже если мы найдем черные бутылки, они вызовут гораздо больше вопросов, чем дадут ответов. Но, по крайней мере, это был бы прогресс, понимаешь? Настоящая подсказка, которая напрямую связана с теневыми вещами мальчика-Тамми?

– Верно, – согласилась Софи, стараясь сохранять спокойствие.

Но после пяти этажей позитив казался невозможным.

Они пробыли там не меньше часа… и им еще предстояло преодолеть сто девяносто этажей.

– Если мы не ускорим этот процесс, я начну колотить вещи, – предупредила Ро, когда они добрались до тринадцатого этажа, и Софи пришлось прикусить язык, чтобы не согласиться.

Сандор не испытывал таких угрызений совести… и, очевидно, работал над математикой в своей голове… и точно определил, сколько часов у них впереди, если они продолжат в том же темпе.

– Ни за что! – проинформировала их Ро. – Я серьезно убью кого-нибудь задолго до этого. Ты хочешь сказать, что у нашей хорошенькой блондиночки нет какой-то эльфийской способности, чтобы сделать это быстрее?

Софи остановилась.

– Не могу поверить, что не подумала об этом. Мы должны использовать мое усиление!

– Ты уверена, что готова к этому? – спросил Киф, когда Софи сняла перчатки. – Ты вроде как много сделала со своими способностями за последние несколько дней, и ты все еще восстанавливаешься после перезагрузки.

– Это мне ничего не даст, – пообещала она, постукивая пальцами, чтобы выключить устройства Декса. – Это происходит автоматически, помнишь? Кроме того, это не может быть более утомительным, чем потратить десять миллионов часов, обыскивая это место комнату за комнатой. Держу пари, ты сможешь обыскать два или три этажа за раз, если я помогу.

– Пожалуйста, пусть это будет правдой! – взмолилась Ро, когда Софи протянула ему руку. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Софи мысленно сделала то же самое, когда Киф потянулся к ней.

И как только ее пальцы коснулись его кожи, толчок чуть не сбил их обоих с ног.

Ро и Сандору удалось поддержать их… но Киф не мог унять дрожь.

– Ты в порядке? – спросила Софи, когда он закрыл глаза.

– Да, я просто… вау, – выдохнул он. – Я даже не знаю, как это описать. Клянусь, я чувствую всю башню.

– Я никогда никого так не любила, как тебя сейчас, Блондиночка, – сказала Ро Софи, наклонившись и чмокнув девушку в щеку. – Это почти компенсирует тот факт, что ты не подумала об этом в тот момент, когда мы пришли сюда. Почти.

Киф шикнул на Ро, крепче сжимая руку Софи.

– Думаю… на сто тридцать седьмом этаже что-то есть.

– На сто тридцать седьмом этаже? – повторила Ро. – Хм, твоя девчонка только что спасла тебе жизнь. Держу пари, что на двадцать пятом этаже я бы выбросила тебя из окна.

Киф проигнорировал ее, цепляясь за Софи, пока они ковыляли к вортинатору.

Софи приготовилась к эпической волне тошноты от подъема черед столько этажей. Но либо она уже привыкла к вращению, либо Киф разделял его уравновешенность. Какова бы ни была причина, она добралась до сто тридцать седьмого этажа с ясной головой и спокойным желудком.

Киф, спотыкаясь, направился к ближайшей комнате, которая, похоже, была одной из многочисленных гостевых комнат Кендлшейда… той, которую, должно быть, пощадили во время предыдущих обысков, потому что она все еще была чистой и организованной, и ничего не было разбито.

– В какой стороне? – спросила Софи, изучая ближайшую стену в поисках какого-нибудь шва в кристалле.

– Туда, – сказал Киф, указывая налево. – Там что-то есть.

– Ты уверен? – спросила Софи, нахмурившись, когда он кивнул.

Он показывал на окно, а ящик явно находился в стене! Но может быть…

– СТОЙ! – крикнул Сандор, прыгая перед Софи и выхватывая меч, принюхиваясь.

– Что за… – начал было Киф, но Ро выхватила два кинжала и крикнула:

– ПОКАЖИСЬ, ИЛИ Я ВОСПОЛЬЗУЮСЬ ИМИ!

– Я не понимаю, – пробормотала Софи. – Что происходит?..

– У ТЕБЯ ЕСТЬ ТРИ СЕКУНДЫ! – проревел над ней Сандор. – РАЗ…

– ДВА… – присоединилась Ро, направляя один из своих кинжалов на стекло. – ВОЗМОЖНО, Я НЕ МОГУ ВИДЕТЬ ТЕБЯ… НО ПОВЕРЬ МНЕ, Я ТОЧНО ЗНАЮ, КУДА БРОСИТЬ ЭТО.

– ТРИ…

– ХОРОШО! – крикнул новый голос… и Софи узнала его еще до того, как рядом с окном мелькнула бледная, съежившаяся фигура.

Вместе они с Кифом прошептали:

– Альвар?

Глава 40

На Альвара было трудно смотреть.

Не потому, что он то появлялся, то пропадал из виду… хотя и мелькал, как будто все еще надеялся выбраться из своего нынешнего затруднительного положения.

И вовсе не из-за глубоких шрамов, портивших его некогда красивое лицо, хотя они определенно вызывали отвращение. И еще больше выглядывало из-под его свободной, помятой одежды.

Но нет… Софи было трудно встретиться взглядом с Альваром, потому что она видела выражение его широко раскрытых испуганных глаз в сочетании с темными впалыми скулами и дрожащим подбородком.

Он выглядел точно так же, как испуганный, раскаивающийся парень, которым был все время, когда у него была амнезия.

– Ты можешь перестать притворяться, – сказала Софи Альвару, когда он крепче прижал свои костлявые колени к груди. – Я больше на это не куплюсь.

– Нет никакого представления, – тихо сказал Альвар, заработав фырканье от всех. – Я серьезно. Я сделал свой выбор, и я стою за него… я не собираюсь больше притворяться. Но не обращайся со мной, будто я еще с Невидимками. Больше нет.

– Полагаю, это было их решение? – спросил Киф. – Дай угадаю… их не впечатлило все то время, что ты потратил на создание самого глупого в мире плана по открытию ворот?

Альвар сжал челюсти, и на секунду его прежнее высокомерие заставило его выпрямиться.

Но приступ кашля заставил снова свернуться калачиком.

– Нет, – прохрипел он, когда кашель почти прекратился. – На самом деле они обвиняли меня в том, что я чуть было не открыл ворота. И как долго я колебался. И за то, что случилось с Умброй и Руи.

– Руи? – повторила Софи. – Значит… Линн была права? Там разрушил его способности?

– Я ничего не знаю об этом, – поправил Альвар, его тело напряглось сильнее, когда он попытался размять ноги. – Но он был на постельном режиме, когда я его видел. И Гезен казался встревоженным.

– Как давно это было? – спросил Сандор, рубанув мечом, чтобы Альвар снова поджал ноги.

Альвар повернулся к окну и дрожащей рукой провел по темным, сальным волосам. И когда свет упал на его лицо, Софи поняла, как глубоко запали его глаза, и как вспотела его бледная кожа.

– Не знаю, – пробормотал он. – Здесь трудно следить за временем. Я выхожу из башни только тогда, когда мне нужно найти еду, так что дни сливаются воедино. Но… это было давно. Я погнался за ними, как только выбралась из Эверглена… и Веспера прогнала меня, как только увидела. Как я уже сказал, Невидимки винят меня в том, что произошло, поскольку именно я подтолкнул их к разоблачению наследия моей семьи.

– О, хорошо, опять это слово, – проворчал Ро, закатывая огромные глаза.

Софи проигнорировала ее, заставив себя встретить усталый взгляд Альвара, когда он снова повернулся к ней.

– И все это действительно нужно было сделать? – спросила она. – Улей Лузии и эксперименты, проводимые там… вот что ты имел в виду, когда говорил о наследии Васкеров?

Альвар пожал плечами, а затем поморщился от этого движения, которое вызвало новый хриплый кашель.

– Это все, что мне удалось выяснить в ходе расследования. Но ты действительно думаешь, что это единственное, что скрывает моя семья? Со всей их властью, со всеми их благородными должностями, со всей этой историей?

– А почему тебя это волнует? – поинтересовался Киф. – То, что они сделали, не имеет никакого отношения к твоей жизни. И ты должен пожинать плоды того, что ты – Васкер.

– Нет, я вырос, утопая в нереалистичных ожиданиях, только чтобы все это исчезло, когда у моих родителей появился еще один сын… как будто это было неким подтверждением того, что я не могу и никогда не буду соответствовать, – огрызнулся Альвар.

– Уууууууууууууу, так это все из-за того, что твой брат круче и красивее тебя? – спросила Ро. – «Все они меня не ценят, так что я их всех уничтожу!» Так? – Она присвистнула. – Вот это уже жалко.

– Это было нечто большее, – выплюнул Альвар, прежде чем снова закашляться, и Софи не могла решить, действительно ли он болен или притворяется, чтобы его недооценивали.

– Меня не волнуют остальные Васкеры, – сказал ему Киф, – или какие жуткие вещи, по-твоему, они делали или не делали… у тебя были родители, которые любили тебя! Я почти уверен, что они все еще любят тебя, даже после всех ужасных вещей, которые ты сделал. И ты отбросил это, чтобы присоединиться к группе, которая даже не может решить, кто главный, или чего они хотят, или почему они пытаются уничтожить мир… группе, которая бросила тебя, когда они бежали из Эверглена, и оставила Умбру умирать, и…

– Ты хочешь поговорить о том, кого оставили умирать? – Альвар рванулся вперед, но Сандор и Ро перехватили его клинками. – Я остался плавать в оранжевой жижице, а мои брат и сестра стояли и смотрели! Тот самый брат, который угрожал зарезать меня ножом в тот вечер! Брат, который перестал нажимать на кнопки, чтобы попытаться спасти меня, когда капсула заполнилась… он сказал тебе это? Он позволил баку наполниться, ожидая, что я утону. Он не знал, что я задерживаю дыхание и контролирую температуру тела, а если бы и знал, то наверняка нашел бы способ прикончить меня. Но он продолжает вести себя как золотой ребенок, и я понимаю это. – Он показал на себя… каким болезненным, тощим и ужасным он выглядел. – Он прячется за Черным Лебедем и их Мунларком и делает вид, что это делает нас другими…