Текст книги "Наследие (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)

Декс откашлялся.

– Ну, теперь я чувствую себя таким теплым и пушистым.

– Ты и не должен, – сообщил ему мистер Форкл. – Ты должен отнестись к этому очень, очень серьезно. Ставки никогда не были выше… и боюсь, что мы все еще далеки от вершины. Поэтому, если ты хочешь, чтобы мы тебе доверяли, то должна доказать, на что ты способна и готова. А это значит, мисс Фостер, что в следующий раз, когда ты решишься на миссию без телохранителей, обсуди этот план до того, как начнешь претворять его в жизнь.

– Я могу это сделать, – согласилась Софи, – если только это не превратится в долгие часы споров.

– Не превратится, – заверил ее мистер Форкл. – Если ты сумеешь сформулировать веские доводы в пользу того, что задача будет иметь больше шансов на успех с меньшей группой, и наметить краткий план действий, твои родители и телохранители заверят меня, что они согласятся. Ты также не столкнешься ни с какими проблемами в Черном Лебеде… или в Совете.

– Неужели? – спросила Софи, изучая двенадцать устрашающих лиц, которые она изо всех сил старалась игнорировать до этого момента.

– Доверие – могущественная вещь, не так ли? – спросил Член Совета Эмери.

– Но им нельзя злоупотреблять, – добавил Тиерган.

– Этого не будет, – пообещала всем Софи.

– Надеюсь, что нет, – сказал им мистер Форкл, – потому что я также убедил ваших родителей и телохранителей не наказывать вас за то, что вы сбежали сегодня вечером.

– Я пыталась сказать маме и папе, чтобы они не слушали, но они скучные, – сказала Биана Фитцу, – так что, надеюсь, они запомнят это в следующий раз, когда я устрою кучу драмы.

– Или ты можешь не устраивать никаких драм, – предложил Олден, выглядя немного более усталым, чем привыкла Софи.

Но это была середина ночи.

– Следует отметить, – сказал лорд Кассиус, – что телохранитель моего сына не явилась сюда для того, чтобы уступить этому соглашению, а учитывая то состояние, в котором я видел ее в последний раз, и ее общий темперамент, Кифу лучше было бы не возвращаться домой сегодня вечером. Пока у меня не будет возможности обсудить все это с принцессой-огром.

Софи не могла представить себе ни одного сценария, при котором этот разговор закончился бы хорошо. Но когда она посмотрела туда, где оставила Кифа, он уже крепко спал, уютно устроившись на подушках. Поэтому не было ничего странного в том, чтобы сказать:

– Он может остаться здесь, – пока Стина, Декс, Биана и Грэйди не уставились на нее так, словно она предложила обнять горгодона.

– Я имела в виду, что он может остаться там, – объяснила она и быстро добавила: – А я, очевидно, останусь в своей комнате на ночь. Я просто…

– В этом есть смысл, – вмешался Фитц. – Если он действительно заснул, мы не должны будить его.

И это прозвучало так, словно он говорил искренне, что Софи захотелось обнять его и сказать, что он самый лучший, самый понимающий парень на свете.

Но она также заработала странные взгляды.

Поэтому она держала рот на замке, радуясь, когда Эделайн нарушила молчание, зевнув и предложив им всем на этом закончить.

Никто не спорил. Даже когда Софи сказала товарищам по команде, что зайдет к ним на следующий день, и сказала мистеру Форклу и Элвину, что хотела бы знать, что они обсуждали о сияющих наручниках Тама.

– Спасибо, – сказала она Фитцу, когда он притянул ее к себе, чтобы обнять на прощание, прежде чем переместиться.

– За что? – спросил он.

– За то, что доверился мне, – прошептала она. И когда он одарил ее одной из своих прекрасных улыбок, ей очень, очень, очень захотелось поцеловать его.

Но это был очень долгий день.

И время все еще казалось неподходящим… особенно после всего, что случилось в Лондоне.

Поэтому она снова обняла его и сказала:

– Спокойной ночи.

***

– Понимаю, почему ты спишь здесь, – крикнул Киф, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на Софи, когда она шла к нему на следующий день. – Я серьезно не могу вспомнить, когда в последний раз спал так долго.

Было уже немного за полдень.

Но никто не хотел будить его раньше.

Даже Грэйди неохотно признал, что после эмоционального потрясения вчерашнего дня Кифу, вероятно, нужно было все остальное, что он мог получить.

– Думаю, это песни Каллы, – сказала Софи, стараясь не улыбаться, когда заметила волосы Кифа, которые выглядели так, словно их жевали маленькие аликорны. – Но Винн и Луна тоже помогают.

– Так и есть. – Он похлопал по одной из подушек, сложенных рядом с ним, и Софи приняла его приглашение, немного поерзав, когда он повернулся, чтобы посмотреть на нее. – Итак.

– Итак, – повторила она, не зная, что еще сказать на это.

– Полагаю, ты мало спала, раз позволила мне занять твое место, а? – спросил он.

– На самом деле, я спала. Правда, – добавила она, когда он приподнял одну бровь. – Силвени помогла мне заснуть, и это было очень мило, потому что она давно этого не делала.

– Оу. Неужели мама Блестящая Задница ошеломлена близнецами? Я понимаю, почему. Я проснулся около часа назад и наблюдал, как они сеют хаос по всему пастбищу. Та телепортация, которую они делают – это безумие.

Софи нахмурилась.

– Телепортация?

– Думаю, так оно и есть. Эта штука, где они проскальзывают и исчезают из виду?

Софи покачала головой.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Неужели? – Он вытянул шею, пытаясь найти Винн и Луну… но их нигде поблизости не было. – Они делают это только тогда, когда бегут очень быстро. Сначала я подумал, что они исчезают или что-то в этом роде, но потом Луна нырнула в вольер птеродактиля, а вы, ребята, держите его запертым, верно? Поэтому я не вижу, как она могла бы это сделать, если только она не скользит в пустоту и не выходит из нее.

Софи нахмурилась еще сильнее.

Теория Кифа должна была раскрыть тайну того, как Винн и Луна продолжали пробираться в загон горгодона.

– Но… ты должен свободно падать, чтобы телепортироваться, – сказала она, не уверенная, спорит ли она с ним или с собой.

– Я тоже так думал, – признался Киф. – Но знаешь, что мне это напомнило? Помнишь то время в Эверглене, вскоре после того, как ты и Декс были спасены? Мы играли в базовый квест, и ты проделала ту удивительную процедуру полета Фостер, и мы все удивлялись, когда ты научилась моргать? Разве это не было до того, как ты поняла, что можешь телепортироваться?

– Так и было, – сказала Софи, пока ее мозг медленно копался в воспоминаниях. Она не вспоминала об этом моменте уже много месяцев. – Позже я действительно поняла, что некоторые вещи, которые я почувствовала, когда это произошло, были вещами, которые напомнили мне телепортацию.

– Видишь? – сказал Киф. – Может быть, это то, что делают все маленькие аликорны, когда учатся управлять своей силой.

– Э-э, только я не была ребенком аликорном… и я буду очень осторожна с твоей следующей шуткой, ухмыляющийся мальчик, – предупредила Софи, – потому что если в ней есть слова «лошадиная девочка», я не дам тебе подарок.

– У тебя есть для меня подарок? – спросил Киф, приподняв брови, когда она похлопала по сумке, висевшей у нее на плече.

– Да. Пришлось совершить очень особенную поездку, чтобы получить его для тебя… и заручиться небольшой помощью, чтобы это произошло. Так что ты собирался сказать?

– Я… я не знаю. – Он протянул руку, чтобы провести рукой по волосам, и, казалось, впервые осознал, что его теперешняя прическа вполне может послужить гнездом для мелких животных… и его щеки стали очень, очень красными. Он прочистил горло. – Значит ли это, что я получу свой подарок?

– Вероятно, – сказала Софи, испытывая искушение сначала подразнить его еще больше, поскольку он был так явно сбит с толку ее игрой. Но она открыла сумку и вытащила сморщенный желто-коричневый пакет, гордо положив его ему на колени.

– Ты… принесла мне Э. Л. Фадж? – спросил Киф, делая восхитительный двойной взгляд между ней и печеньем.

Софи гордо кивнула.

– Ну, формально моя сестра украла их из кладовки родителей, чтобы мне не пришлось тратить время на то, чтобы превращать фонд в доллары, искать продуктовый магазин и все такое. Было достаточно трудно убедить Грэйди и Эделайн позволить мне телепортироваться, чтобы увидеть Эми без всего этого. Так что парочка печений пропала, но Эми сказала, что они вскрыли упаковку вчера вечером и они все еще свежие. Кроме того, мы все знаем, что тебя действительно волнует…

– То, что они имеют форму крошечных эльфов! – сказал Киф, хлопая в ладоши, прежде чем указал на этикетку. – Погоди-ка… они называют их «эльфвичами»?

– Так и есть, Киф. Так и есть. И это даже не самая лучшая часть.

– А-А-А, ПОСМОТРИТЕ НА ИХ МАЛЕНЬКИЕ ЛИЦА! – крикнул Киф, откидывая пластиковую крышку. – ЭТО САМОЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ, ЧТО Я КОГДА-ЛИБО ВИДЕЛ!

– Больше, чем когда ты обнаружил, что Фитц спал с мистером Обнимашкиным? – Софи пришлось спросить.

– Хм. Да. У них есть имена, Фостер. Имена! – Он поднял одно из печений и указал на табличку с именем, которую держал маленький эльф. – А это Эрни! А ЭТОТ – БЫСТРЫЙ ЭДДИ! – сказал он, хватая другое печенье. – А это Баскетс! И Элвуд! Я не знаю, кто назвал этих парней, но кто бы они ни были, они гении, говорю тебе… гении. Кроме того, думаю, что Элвуд немного похож на меня, не так ли?

Он поднес печенье к лицу и помахал другой рукой, точно в позе Элвуда, и Софи не смогла сдержать смешка.

– У него твоя ухмылка, – согласилась она.

– Да, он симпатичный эльф-печеню-ю-ха. И подожди-ка… на обороте есть надпись. – Он перевернул печенье. – Что значит «Из дупла дерева»?

– Именно там эльфы Киблера делают свое печенье.

Киф фыркнул.

– Конечно, делают… почему я об этом не подумал? Люди – мои любимцы. Хотя, тут написано «необыкновенно хорошо», а тут «необыкновенно сделано»… так что похоже, что чувак решил, что у этого материала заканчиваются слова, не так ли? Но как бы там ни было, он дал нам Быстрого Эдди, так что я прощу его. И подожди-ка, почему тут написано «окунуть голову сначала»?

– Печенье вкуснее всего макать в молоко, поэтому тут написано, сначала окунуть голову, прежде чем съесть.

Он моргнул, перевернул печенье обратно и уставился на маленького эльфа.

– Уууууууууууу, стало темно. Бедный Баскетс. Я действительно не думал о том, как странно это будет, есть еду с маленьким лицом на нем, смотрящим на меня… особенно с маленьким эльфийским лицом. Посмотри на его маленькие ушки! А маленькую шляпку! Люди жестоки. Но вот мы… Извини, Баскетс, чувак… знаю, что твоя жертва была ради благородного дела. – Он поднес печенье ко рту и в последнюю секунду перевернул его, откусив ноги вместо головы. – Не знаю, почему это показалось мне менее жестоким, ведь теперь у него совсем нет ног. Но в данный момент это имело смысл… и что более важно… Эх.

– А? – спросила Софи.

– Я имею в виду… не пойми меня неправильно. Это намного лучше, чем те бисквитные штуки, которые ты принесла мне в прошлый раз. Но оно все еще довольно сухо и скучно.

Софи пришлось согласиться. И все же она взяла себе печенье, каждый кусочек которого был похож на вкус детства.

– Кстати, спасибо, – сказал он, аккуратно складывая в контейнер оставшиеся печенья. – Это было действительно потрясающе, Фостер. Нет, я серьезно… не пытайся отмахнуться. Это… самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня.

– Ну… думаю, это в основном потому, что твои родители поставили очень низкую планку.

– Да, – согласился Киф, и когда его улыбка погасла, Софи пожалела, что не может взять свои слова обратно.

Но она купила ему помадки, потому что знала, что они ему понадобятся.

– Я больше не волнуюсь, – сказал он ей, явно уловив ее беспокойство. – Я имею в виду… в следующий раз, когда я увижу Мальчика-Челку, я пну его куда-нибудь в очень чувствительное место. Но до тех пор… я ничего не могу сделать, верно? Моя мама все еще там, все еще планирует мое великое «Наследие», которое, по-видимому, включает убийство парня и его десятилетней дочери…

– Ты этого не знаешь, – перебила Софи. – Это легко могло быть еще одной ложью твоей мамы. И я подумала о том, что мы можем сделать, что может помочь нам немного приблизиться к истине… или найти какие-то другие подсказки о том, что она планирует.

– Хм. Звучало как хорошая новость… пока твои эмоции не поразили меня, и это очень много обреченности и беспокойства, поэтому предполагаю, что мне не понравится эта новая тактика?

– Уверена, это не будет твоим любимым, но… я также думаю, что оно того стоит. – Она доела последнее печенье, пытаясь избавиться от кислого привкуса на языке. Но ничто не могло остановить новый всплеск желчи, который пришел с необходимостью сказать Кифу: – Фитц ничего не добился с его поиском воспоминаний твоего отца. И я начинаю думать, что ты прав. Такого рода поиски могут оказаться не по силам его телепатии. Так…

– Ты хочешь сделать это работой для Фитцфи? – догадался Киф… чего ей, вероятно, следовало ожидать, поскольку вся эта Когнатская связь обычно делала их сильнее вместе.

Но…

– Вообще-то, я думаю, что твой отец стал слишком хорошо подталкивать Фитца, – сказала она ему. – И лучший способ найти то, что нам нужно – это встретиться с ним один на один.

Киф закрыл глаза, выглядя таким же зеленым, как дерево на упаковке с помадкой.

– Я справлюсь с ним, – пообещала она.

– Знаю, – пробормотал он. – И уверен, что ты, вероятно, права. Я просто… у меня такое чувство, что это именно то, чего он хотел.

– Я думала об этом, – согласилась Софи.

Она не забыла, как Лорд Кассиус сказал:

– Идеальным кандидатом была бы юная мисс Фостер, – в тот день, когда он впервые сообщил им, что Фитц помогает ему с проектом.

Но это заставило ее губы изогнуться в улыбке.

И губы Кифа дернулись в легчайшем намеке на ухмылку, когда она сказала ему:

– Так что, возможно, пришло время твоему отцу узнать, что он должен следить за своими желаниями.

Глава 38

Кабинет лорда Кассиуса был таким же безупречным и элегантным, как Софи привыкла ожидать от комнат на Берегах Утешения, с широкими окнами с видом на океан и пляжным декором. На массивном серебряном столе не было ни единого отпечатка пальца, притупляющего его блеск. А перламутровые книжные полки были заполнены книгами точно такой же высоты и ширины, с такими же синими корешками, как у моряка, как будто все они были избраны, чтобы соответствовать… или куплены сотни таких же томов исключительно для эстетики. Жесткие белые кресла, стоявшие в центре комнаты, выглядели так, словно в них никогда не сидели, а мраморный пол был так тщательно отполирован, что Софи чувствовала, что скользила ногами.

Но один угол был другим. Рядом с маленьким мерцающим камином стояло темно-синее кресло, такое потертое и такое любимое, что оно казалось комковатым. Именно там лорд Кассиус и сидел в ожидании, рядом с маленьким столиком, заваленным свитками и записными книжками, и окном, из которого открывался прекрасный вид на скрытую бухту, заполненную темными скалами, прибрежной травой и гладким белым песком.

– Ты, кажется, удивлена, – заметил он, когда Софи и Киф подошли к нему.

Сандор решил стоять на страже у входа в офис, в основном потому, что они ожидали от Ро какой-нибудь эпической мести, и он хотел убедиться, что Софи не попадет под перекрестный огонь.

Софи пожала плечами.

– Полагаю, я ожидала, что твой офис будет больше похож на личную святыню.

Она слышала множество историй о его статуе в натуральную величину, а также о целой комнате, демонстрирующей его достижения.

– В Кендлшейде – да, – ответил лорд Кассиус, и его взгляд стал несколько отстраненным, когда он добавил: – Но не в этом кабинете. Это место не должно быть замечено никем, кроме меня.

– Ну, тогда нам повезло, – сказал Киф, подтаскивая одно из никогда не использовавшихся кресел поближе к отцу с презрительным визгом. – Присаживайтесь, Фостер… ты, вероятно, пробудешь здесь некоторое время.

Лорд Кассиус вздохнул.

– У Фитца не было проблем с тем, чтобы остаться.

– Да, ну, Фитци приходил сюда в надежде, что ты скормишь ему какую-нибудь крошечную информацию о его брате… чего, я полагаю, ты еще не сделал, потому что это удерживает его от всех тех вещей, которые ты не хочешь, чтобы он делал, например, купил себе дурацкий стул. – Он придвинул второе кресло с еще более громким визгом и плюхнулся на него, положив ноги на захламленный стол отца. – Но нам ничего не нужно, тааак… мы будем делать то, что хотим.

– Если это правда, – тихо сказал лорд Кассиус, – я удивляюсь, зачем ты вообще этим занимаешься.

Киф пожал плечами.

– Просто пытаюсь заключить пари. Многие ставят на то, как быстро Фостер опозорит навыки бедного Фитци.

– Мы оба знаем, что это неправда. – Глаза лорда Кассиуса сосредоточились на его руках, и он изучал свои ногти, когда спросил: – Что твоя мать сказала тебе вчера… конкретно? Я слышал резюме, но не ее настоящие слова.

– А почему тебя это волнует? – возразил Киф.

– Потому что твоя мать-мастер говорить одно, а иметь в виду другое, и ты всегда слишком боялся ее, чтобы научиться правильно говорить на ее языке.

Киф фыркнул.

– Я ее не боялся. Я имею в виду, наверное, я должен был, так как она тайком убивала людей, но…

– Ты был в ужасе, – настаивал лорд Кассиус. – Потому что она дала тебе достаточно любви, чтобы показать, как это было бы замечательно, если бы она действительно заботилась о тебе… а затем небрежно отказывала тебе в остальном, оставив тебя гадать, где ты ошибся, и пытаться понять, как это исправить, и постоянно бояться, что ты потеряешь то немногое, что у тебя было.

Миг мучительного молчания прошел, когда Киф неловко заерзал на стуле.

– Ты говоришь так, будто хорошо знаешь это чувство.

Настала очередь лорда Кассиуса пожать плечами.

– Как отец, так и сын.

Софи так ясно представляла себе все это… жалкую динамику, с которой Киф рос в холодной, показной башне своих родителей. И все, что она хотела сделать, это втиснуться в его кресло, чтобы обнять и доказать, что кому-то не все равно.

Но она дала Кифу два обещания, прежде чем он привел ее сюда.

Первое: она сделает все возможное, чтобы избежать воспоминаний, которые, как она знала, он, вероятно, не захочет, чтобы она видела.

И второе: что бы она ни увидела, она никогда не пожалеет его.

То, что она чувствовала в тот момент, определенно не было жалостью… но Киф, вероятно, не увидел бы этого таким образом.

– Хорошо, – сказала она, усаживаясь в кресло, которое Киф притащил для нее, и, любуясь тем, как сжались челюсти лорда Кассиуса, когда она согнула колени и положила ноги на чистую белую ткань. – Я почти уверена, что мы все согласны в том, что никто из нас не хочет, чтобы это заняло больше времени, чем нужно. И ты уже знаешь, как это работает, раз уж ты занимаешься этим с Фитцем, так что тебе не нужно ничего объяснять, верно?

– Значит ли это, что не будет никаких причудливых трюков Мунларка, чтобы поразить меня чудесами телепатии? – спросил лорд Кассиус.

Софи ответила ему такой же самодовольной улыбкой.

– Мне не нужны фокусы, чтобы поразить тебя. Это произойдет естественно, когда я проломлю каждую стену, которую ты воздвигнешь, и найду все то, что ты сможешь скрыть от меня.

Киф присвистнул.

– Ладно, я не знаю, откуда берется вся эта уверенность Фостер, но я здесь для этого!

Щеки Софи слегка потеплели… но не настолько.

Потому что она чувствовала себя уверенно.

Может быть, ее голова все еще гудела от необузданной силы причинения.

А может, потому, что она была Телепатом с пяти лет.

Как бы то ни было, она знала, что ее разум обладает огромной силой.

А лорд Кассиус, несмотря на всю свою браваду, был очень, очень слаб.

Она дважды проверила свои маникюрные приспособления… и четыре слоя перчаток… прежде чем потянуться к вискам лорда Кассиуса, поскольку он был Эмпатом и его чувствительность к ее прикосновениям, вероятно, была бы сильнее.

– Воспоминания, которые я хочу, чтобы ты проигнорировала, окрашены в фиолетовый цвет, – сказал он ей.

Софи покачала головой.

– Это не так работает. Ты не можешь решить, что останется тайной.

С этими словами она прижала свои затянутые в перчатки пальцы к его коже… с облегчением, когда между ними не вспыхнуло тепла… и втолкнула свое сознание в его разум, не потрудившись спросить разрешения.

Его ментальные барьеры рассыпались, как бумага, и она врезалась в центр его мыслей, где все было…

Тихо.

И аккуратно.

И все же…

Обычно сознание представляло собой поток цвета, движения, звука и энергии… как будто его окружали тысячи мерцающих голограмм, каждая из которых транслировала свой собственный вибрирующий саундтрек.

Но голова Лорда Кассиуса была похожа на огромную, нетронутую библиотеку… управляемую тем типом чрезмерно усердного библиотекаря, который кричал на людей за то, что они передвигают книги, и получал огромное удовольствие, заставляя замолчать любого, кто производил малейший шум.

Воспоминания целой жизни маячили вокруг Софи десятью ненадежно расположенными стопками. Карточные домики тонировали красным, синим, зеленым, оранжевым, золотым, серебряным, розовым, белым, черным и фиолетовым… как будто Лорд Кассиус классифицировал каждую из своих мыслей и переживаний, прежде чем тщательно спрятать их.

Софи не была уверена, что означают другие цвета… но знала, что он хочет, чтобы она держалась подальше от фиолетового, поэтому…

Ты так похожа на моего сына, подумал лорд Кассиус, когда Софи сосредоточилась на шаткой башне фиолетовых воспоминаний, гадая, что произойдет, если она ударится об нее своим сознанием.

Неужели все это рухнет?

Как только ты узнаешь, что что-то запрещено, – сказал он ей, – это все, что тебе нужно. Я часто задаюсь вопросом, является ли это частью призыва к…

Софи не потрудилась дослушать конец фразы, слишком погруженная в фиолетовые воспоминания, на которых она сосредоточилась. Сцена была слегка выцветшей и размытой, так как лорд Кассиус не обладал фотографической памятью, но Софи все еще могла легко сказать, что она наблюдала, как его более молодая версия извлекает книги из своего шкафчика в атриуме первого уровня в Ложносвете.

Он был так похож на своего сына в этом возрасте, что Софи подумала бы, что она наблюдает за Кифом, если бы не знала, что Киф пропустил именно этот уровень.

Впрочем, лорду Кассиусу тоже недоставало легкой развязности Кифа.

На самом деле, когда она присмотрелась, то поняла, что его движения были торопливыми и напряженными, а выражение его лица было… нервным?

«Испуганным» – на самом деле, возможно, было бы лучшим словом для этого.

Она поняла почему через несколько вдохов, когда группа гораздо более высоких, гораздо более уверенных в себе учеников Третьего Уровня подошла к нему, выбивая книги из его рук и запутывая его волосы.

Лорд Кассиус ничего не ответил.

Ничего не сделал.

Но внутренне он поклялся, что все изменится.

Когда-нибудь он будет лучше всех… и тогда он покажет им всем.

На этом воспоминания заканчивались… но что-то в их внезапности было намеренным. Как будто лорд Кассиус отрезал все остальное, чтобы либо рассортировать где-то в другом месте, либо спрятать эту часть.

Итак… я предполагаю, что ты сказал о фиолетовых воспоминаниях, чтобы отвлечь меня от реальных вещей, которые ты не хочешь, чтобы я видела? догадалась Софи.

Или мне не нравится, когда кто-то видит мои моменты слабости, возразил Лорд Кассиус, что могло бы быть правдоподобным объяснением, если бы у него не было готового ответа.

Твои игры разума на меня не подействуют, сказала она ему. И я действительно не понимаю, зачем ты их играешь. Поиск в воспоминаниях был твоей идеей… ты хотел выяснить, есть ли что-то, что леди Гизела скрывала от тебя.

Да, я в курсе. Но это не значит, что я позволю кому-то вторгаться в мою личную жизнь… и, конечно же, ты поняла, что то, что украла моя жена, не будет окрашено в фиолетовый, красный, синий, зеленый или любой другой цвет, поскольку это означает, что я знаю об этом.

На самом деле, это был правильный момент.

Эта часть его разума была так организована… так контролировалась… что все пропущенное или неуместное было бы совершенно очевидно.

Ей нужно было найти остальное.

Части, которые он не мог сложить в сомнительное повествование, которое хотел показать миру.

Части, которые он пытался похоронить.

Это тоже не поможет, предупредил он, но Софи уже тыкалась в углы и тени… тесные укромные уголки, холодные, пустые участки и…

Там.

Крошечная трещина.

Изъян в его хорошо отточенной ментальной броне.

Все, что ей нужно было сделать это проскользнуть и…

… вниз, вниз, вниз катилась она сквозь темную, одинокую пустоту.

Мчась к морю кошмаров.

Но затем ее падение, казалось, замедлилось, и воздух вокруг нее сгустился, подталкивая ее обратно, пока она не увидела размытую серую дорожку.

Все в ней взывало к девушке.

Приветствуя ее.

Направляя ее.

Как будто лорд Кассиус предоставил ей возможность сбежать, чтобы избавить ее от теней.

Но это был еще один трюк.

Еще одна защита.

И Софи не боялась темноты.

Поэтому она оттолкнулась от барьера и нырнула прямо в трясину. Прошла мимо проблесков сомнения и страха. Пробилась сквозь волны отчаяния и безнадежности. Пока не прорвалась на другую сторону, приземлившись во взрыве света, цвета и звука.

Настоящий лорд Кассиус.

Не та жесткая конструкция, которую он любил представлять.

Это тебе не поможет, настаивал он, когда она сосредоточилась на ярких воспоминаниях, беспорядочно сваленных вокруг нее, как будто кто-то их выбросил. Мне может не понравиться эта часть меня самого. Но я все еще чувствую присутствие.

Почему тебе не нравится эта часть тебя самого? спросила Софи, пытаясь осмыслить увиденное.

Большинство воспоминаний были краткими вспышками – обрывками и кусочками, вырезанными из более длинных моментов.

И во многих из них фигурировал Киф.

Его улыбки и смех.

Его шалости, шутки и искусство.

Те же самые вещи, которые лорд Кассиус всегда пытался заставить Кифа изменить в себе.

И на секунду Софи пришла в ярость.

Как он смеет мысленно редактировать своего сына?

Кто он такой, чтобы отрицать реальность?

Но потом… она заметила тепло.

Оно не было сильным.

И не утешало.

Но оно было там… обернутое вокруг каждого отредактированного момента.

И она знала: ты любишь своего сына.

Конечно, люблю.

Эти слова прозвучали усталым вздохом, и гнев Софи вернулся.

ЗАЧЕМ ТЕБЕ ЭТО ХОРОНИТЬ?

Далеко-далеко она почувствовала, как Киф нежно, успокаивающе сжал ее плечо, что только усилило ее ярость.

Он заслуживает гораздо большего.

Ты понятия не имеешь, чего он заслуживает, возразил лорд Кассиус, и Софи не была уверена, передала ли она ему эту мысль, или он прочел ее эмоции. Все, что я скрываю – для его же блага. Любовь… все запутывает. Если бы твои создатели сделали тебя Эмпатом, возможно, ты бы поняла это… хотя это странно. Твой разум фокусируется на чувствах гораздо больше, чем любой Телепат, с которым я когда-либо сталкивался. То, как ты сейчас восприняла эту эмоцию… это было почти слияние наших способностей. Я не могу сказать, было ли это преподано тебе, или это как-то присуще или…

Он мысленно перебирал все возможные варианты, и на секунду Софи оказалась рядом с ним, гадая, научил ли мистер Форкл ее мозг работать иначе, чем у других, или это потому, что она была так молода и выросла среди людей, или это результат какой-то маленькой хитрости в ее генетике.

И тут она поняла…

Ты не будешь меня отвлекать, сказала она ему. Что ты подразумеваешь под «любовью, которая все запутывает»?

Темный гул сотряс все вокруг нее.

Я имею в виду именно это. И если ты мне не веришь… Задай вопрос, который все шепчут с тех пор, как Гизела показала себя миру.

Софи потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду.

Ты имеешь в виду: Как ты не знал, что она была частью Невидимок?

Именно так. Как мог Эмпат – два эмпата, считая моего сына – не понять, что среди них есть предатель? Мы должны были почувствовать каждую ложь, каждый трюк. Но мы пропустили их всех. И хотя я хочу верить, что ты найдешь какой-то запас поврежденных воспоминаний, на которые я могу указать и обвинить в том, как она ввела меня в заблуждение, я боюсь, что реальность такова, что хотя для кого-то почти невозможно лгать Эмпату, для нас слишком легко лгать самим себе. Наши эмоции сильнее. Чище. Гораздо более ошеломляющим. И мы не чувствуем своих собственных телодвижений.

Своих собственных? повторила Софи.

Еще один темный грохот.

Я удивлен, что мой сын никогда не упоминал об этом. На самом деле, нет, я совсем не удивлен. Я уверен, что это последнее знание, которое он хочет, чтобы ты получила.

Что это значит?

Это значит, что моему сыну есть что скрывать. И все Эмпаты знают, когда мы пытаемся солгать. Это инстинктивно. Неизбежно. Часть того, кто мы есть. На самом деле, я сильно подозреваю, что именно поэтому твои создатели не выбрали Эмпатию в качестве одной из способностей. Какой смысл давать их Мунларку непроницаемый разум, если сердце будет выдавать ее каждый раз?

Я все еще не понимаю, о чем ты говоришь, сказала ему Софи.

Да, уверен, что не понимаешь. И на секунду он заколебался… обдумывая, должен ли он поделиться.

Ты же понимаешь, что я могу вырвать тайну из твоего разума одной мыслью, верно? напомнила ему Софи.

Полагаю, что это обоснованная точка зрения. И не похоже, что это секрет. Просто это тоже не очень хорошо известно. У Эмпатов есть физическая реакция, когда мы лжем. Нужно читать наш пульс, чтобы почувствовать это, но оно всегда там. Наши сердца пропускают три удара. Один от чувства вины. Один от страха. И один как будто затаил дыхание, ожидая, не поймает ли нас кто-нибудь. Это совершенно непроизвольно… мы даже не чувствуем этого в себе. Поэтому нашим сердцам так легко ввести нас в заблуждение. Как еще, по-твоему, я мог жениться на убийце?

Последнее слово было неожиданным толчком, отвлекшим Софи от всей этой странной новой информации.

И она поймала себя на том, что спрашивает:

Ты действительно любил ее?

Она честно не могла представить, что лорд Кассиус любит кого-то, кроме себя.

Ты почти ничего обо мне не знаешь, сказал он ей. Или то, что я способен чувствовать.

Правда, Софи пропустила. Но знаешь, что я сейчас понимаю? Я была в твоей голове все это время, и я не видела ни одного воспоминания с ней. Даже здесь, в вещах, которые ты пытаешься спрятать.

Наверняка ты слышала о механизмах преодоления. Конечно, ты можешь понять, почему я провел последние несколько месяцев, старательно вырезая ее из своего сознания. Мне все равно пришлось перебирать свои воспоминания, пытаясь самостоятельно найти какие-то пробелы или несоответствия. И после того, как я заканчивал осмотр мгновения, я разрывал любые части с ней и отбрасывал их… самое близкое, что я мог сделать, чтобы стереть ее из своей жизни.

Хорошо, но где эти части сейчас?

Это не имеет значения. Я уже проверил их.