Текст книги "Наследие (ЛП)"

Автор книги: Шеннон Мессенджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

– И хорошо, что я так поступила! – заметила Биана.

– Да, – согласилась Софи. – Завтра мы должны связаться с Набити и узнать, не нашла ли она что-нибудь еще.

– Нет, завтра мы должны встретиться с Набити, – поправила Биана, указывая на себя и Стину. – Ты будешь много отдыхать.

Софи закатила глаза.

– Со мной все будет в порядке. Я уже делала это раньше, помнишь?

– Э-э, да, и как человек, который был там в последний раз, когда ты делала это, и видел, как ты трясешься вся в поту, слегка зеленая, и почти уверен, что тебе нужно немного остыть, мисс Иди-и-Возьми, – вмешался Киф. – Тем более, что они, вероятно, не позволят тебе принимать обезболивающие в течение первых двадцати четырех часов.

– Я и забыла об этом, – призналась Софи, с большим интересом пиная ногой пару упавших цветков Панакес. – Почему почти смерть – это самое страшное?

– Я уверена, что ответ кроется в названии, – мягко сказала Биана.

– Так давайте переименуем! – предложил Киф, подходя к Софи и обнимая ее за плечи. – Отныне каждый раз, когда случится катастрофа, мы будем говорить: «Ух ты, мы почти Фостернулись!».

Софи закатила глаза.

– Я серьезно, – настаивал Киф. – Мы сделаем это твоим большим притязанием на славу!

– Итак, когда ты вызвал короля Димитара на спарринг-матч, и он нанес тебе огромную рану под ребрами… – с вызовом произнесла Софи.

– Я полностью Фостернулся! – Киф закончил, не сбившись с ритма. – И когда сегодня тебя вырвет на всех Членов Совета, ты жестко Фостернешься…

– И некоторые из нас с нетерпением ждут этого, между прочим! – вмешалась Ро. – Я просто жалею, что не догадалась принести закуски.

– Не могу поверить, что ты шутишь об этом, – раздался знакомый голос с акцентом позади них, и Киф опустил руку и попятился, когда Софи медленно повернулась и…

Там был Фитц.

Или, скорее, там были туфли Фитца – прямо рядом с большими гоблинскими ногами Гризель – потому что это было все, на что Софи хватило смелости посмотреть в данный момент.

Последовало тягостное молчание.

Затем ноги Фитца придвинулись ближе, и Софи заметила, что ноги Гризель остались на месте, а все остальные ноги вокруг нее тихо зашаркали прочь, оставляя ее ноги и ноги Фитца наедине.

Она затаила дыхание, пытаясь приготовиться к тому, что скажет Фитц.

Но он ничего не сказал.

Он просто обнял ее… нежно.

А потом еще крепче.

Как будто он боялся отпустить ее… а может, и боялся. Потому что его голос заполнил голову Софи, его сознание скользнуло мимо всех ее барьеров:

Знаю, ты пытаешься остановить себя от слишком большого беспокойства… но я не могу смеяться над этим, Софи. Это серьезно.

Знаю, сказала она ему, еще глубже зарываясь головой ему в шею и понимая, как сильно скучала по нему… и как ей повезло, что он все еще хочет обнимать ее после всего того времени, что она провела, пренебрегая им. Но все будет хорошо. Мистер Форкл сказал, что они с Ливви уже некоторое время изучают лечение. И они дадут мне гораздо меньше лимбиума, чем в прошлый раз.

Я все же не хочу, чтобы ты делала это, сказал он ей.

Я тоже. Но… я не могу продолжать притворяться, что все в порядке, когда одна из моих способностей сломана.

Она не СЛОМАНА, возразил он. Мистер Форкл сказал мне, что он просто пытался сделать ее более причудливой, такой, какой они ее спроектировали или что-то в этом роде.

Это часть… но… я почти уничтожила всех в Лоамноре сегодня, потому что защита гномов заставила меня впасть в ярость… и подумай о том, сколько еще раз я все испортила своим Причинением. Как в тот день в тренировочном лагере Гризель… если бы не я…

НЕТ, прервал Фитц. Не смей винить себя за это… ты же знаешь, какой сильной была Умбра. Она бы убрала Сандора и Гризель, если бы ты этого не сделала, и, вероятно, причинила бы им гораздо большую боль.

Возможно, согласилась Софи. Но… я все равно должна это сделать. Невидимки никогда не будут ожидать такой способности к переменам… и мы не можем упустить шанс застать их врасплох.

Он тяжело вздохнул.

Знаю. Вот почему я здесь. Что бы тебе ни понадобилось… чего бы это ни стоило, я помогу тебе пройти через это, хорошо?

Она кивнула, и он слегка подвинулся, чтобы притянуть ее еще ближе, одной рукой запутавшись в ее волосах, а другой погладив по щеке.

– Ладно, все уже достигли точки перегрузки Фитцфи? – спросила Ро. – Потому что я точно. Кроме того, доктор-леди здесь, так что разве мы не должны перейти к части рвоты прямо сейчас?

– Ливви здесь? – спросила Софи, отстраняясь от Фитца, чтобы проверить.

И, конечно же, там была врач Черного Лебедя, которая больше не утруждала себя ношением маски или использованием кодового имени.

– Хм, – сказала Ливви, откидывая назад заплетенные в косу волосы и улыбаясь Софи и Фитцу. – Похоже, кое-что изменилось с тех пор, как я видела вас в последний раз, и должна сказать, что вы очень красивая пара.

– Да, – согласился Фитц, и Софи почувствовала такое облегчение, что он все еще думал о них как о паре, что ей потребовалась секунда, чтобы осознать, что он также назвал ее красивой… и она, вероятно, растаяла бы лужей, если бы Фитц снова не обнял ее.

На этот раз в жесте чувствовалась защита, и его голос был резким, когда он сказал Ливви:

– Если ты позволишь, чтобы с ней что-нибудь случилось…

– Поняла, – перебила Ливви, снова взмахнув косами, и Софи заметила, что они сверкают крошечными желтыми драгоценностями, которые соответствовали солнечному блеску, который Ливви провела по смуглой коже. – И ты можешь успокоиться, Красавчик. Я не позволю, чтобы с твоей милой девочкой случилось что-нибудь плохое.

– Ты все еще собираешься дать ей что-то, на что у нее смертельная аллергия, да? – спросил Фитц.

Улыбка Ливви погасла.

– Ладно, думаю, должна сказать, что я только позволю временным плохим вещам случиться с твоей милой девочкой… а потом я все исправлю и сделаю ее в тысячу раз лучше. Так что не стоит беспокоиться, хотя понимаю, что вы все собираетесь. И пока мы будем честны здесь, я скажу то, что только что сказала тревожно-взрослой бригаде внутри: моменты этого определенно не будут красивыми. Так что если вы не хотите на это смотреть, то лучше уйти.

– Я остаюсь, – почти одновременно сказали Фитц и Киф, а через полсекунды за ними последовала Биана.

– А как же ты? – спросила Ливви у Стины. – Ты новенькая.

– Да, – согласилась Стина. И в ее голосе не было ни капли сопливости, когда она сказала: – И я остаюсь.

После этого все, казалось, ускорилось, поскольку остальная аудитория Софи подошла, и Ливви переместила всех на позиции. Софи забралась на свою гору подушек и одеял и попыталась сосредоточиться на шепчущих мелодиях, доносящихся с дерева Каллы, в то время как Ливви посадила Фитца слева от Софи, а Кифа справа, чтобы каждый мальчик мог держать ее за руку во время перезагрузки… Киф, чтобы контролировать ее эмоции, а Фитц, чтобы следить за сознанием. Потом Грэйди, Эделайн и мистер Форкл выстроились прямо за ними, вместе с Сандором и Флори, и Флори добавила свое собственное тихое жужжание к мелодиям Панакес, когда все остальные образовали полукруг вокруг дерева… за исключением Элвина.

Элвин положил баллхорна на подушку рядом с Софи и подошел к Ливви… и Софи попыталась сосредоточиться на всех серьезных медицинских вещах, которые они обсуждали с ней. Но она не хотела видеть иглу.

Девушка знала, что игла там.

Она успела заметить стеклянный шприц, наполненный густой синей жидкостью, когда Ливви протянула его Элвину.

И она знала, что именно лечение, в конце концов, спасет ей жизнь.

Но это не мешало ей думать: «Игла, Игла, Игла».

Она попыталась отвлечься, глядя в фиолетовые глаза-бусинки баллхорна, молча умоляя его не пугать всех так сильно, как в прошлый раз.

– Со мной все будет в порядке, – прошептала она ему.

Баллхорн фыркнул.

И ее мозг подумал: «Игла. Игла. Игла».

– Все будет хорошо, – заверила ее Ливви. – Независимо от того, что ты выберешь, хорошо?

Софи кивнула… и тут ее мозг уловил то, что только что сказала Ливви.

– Что значит «независимо от того, что я выберу»?

– Я имею в виду, тебе нужно принять еще одно решение, прежде чем мы начнем. – Она села рядом с Софи на гору подушек и протянула к ней руки, сжатые в кулаки. – Дело в том, что, когда я собирала это исправление, то поняла, что есть два способа сделать это. Мы можем стать маленькими, – она разжала левый кулак, показывая крошечную молочно-белую таблетку, – или мы можем стать большими, – она разжала правый кулак, показывая большую таблетку, которая мерцала изумрудно-зеленым цветом. – Любая из них вызовет реакцию, которая обнулит твое Причинение.

– Так в чем же разница? – спросила Софи, когда Сандор и Грэйди уже начали говорить, чтобы она выбрала белую таблетку.

– Разница в том, что в белой таблетке содержится четверть унции лимбиума, – объяснила Ливви, – плюс еще кое-что, предназначенное для поражающих частей твоего мозга. И в зеленой таблетке есть пол-унции лимбиума, то же самое вещество, которое нацелено на причиняющие боль части твоего мозга, плюс некоторые вещества, которые нацелены на одно другое место.

– Куда же? – спросил Грэйди, прежде чем Софи успела спросить.

Ливви закусила губу.

– Сердце.

Софи потянулась к груди, прижав пальцы к ребрам.

– Сердце.

Ливви кивнула.

– Сила большинства способностей исходит из нашего мозга… но все, что я читала о Причинении, говорит о том, что оно работает немного по-другому. Твой мозг включает эту способность, но настоящая сила исходит отсюда, – она стукнула кулаком, сжимающим зеленую таблетку по груди, – потому что Причинение – это все, что нужно для того, чтобы направить свои эмоции в мир. А эмоции здесь, – она снова стукнула себя в грудь, – гораздо чище. Поэтому, если мы действительно хотим увидеть, насколько сильна твоя сила, мы должны сбросить оба места – голову и сердце. Но мы также абсолютно не обязаны. Я хочу, чтобы все было предельно ясно. Все, что мы пытаемся исправить, будет покрыто этим. – Она подняла белую таблетку. – Это позволит твоему мозгу управлять эмоциями так, как мы это спроектировали, и позволит направлять их гораздо более целенаправленным образом. Это абсолютно правильное решение.

– Но зеленая таблетка лучше, – настаивала Софи.

– «Лучше», возможно, не совсем подходящее слово, – сказала ей Ливви, – потому что она также увеличивает риск, и, вероятно, время восстановления тоже, так как она остановит сердце на несколько секунд, и это будет иметь последствия.

Теперь было гораздо больше людей, призывающих ее принять белую таблетку.

Включая Фитца.

И это действительно выглядело намного проще.

Маленькая. Ласковая. Скучная.

Зеленая была намного более яркой.

Цвета жизни.

Но также и цвета, который эльфы носили на похоронах.

– Ты думаешь, мне стоит принять зеленую таблетку, не так ли? – спросила Софи у Ливви.

– Думаю, это твое решение, – поправила Ливви.

– Но ты же сама приготовила зеленую, – напомнила Софи. – Ты могла бы остановиться на белой, но ты знала, что, возможно, могла бы сделать лучше, поэтому продолжила, верно?

Ливви вздохнула.

– Я – ученый, Софи. Мне нравится раздвигать границы и решать головоломки. И твоя генетика – это в основном игровая площадка для меня. Последняя перезагрузка, которую мы сделали с тобой, была полностью ментальной, поэтому часть меня хочет знать, что произойдет, если мы заблудимся на неизведанной территории и подправим несколько других вещей с твоим сердцем. Вот почему я сделала зеленую таблетку. И я сделала все, что в моих силах, чтобы убедиться, что она все еще безопасна для тебя. Но «безопасность» в такой ситуации оставляет место для большой боли… и потенциал для побочных эффектов. Так что белая таблетка действительно может быть лучшим вариантом. Это зависит от тебя и от того, как сильно ты хочешь бороться.

Ливви снова протянула обе таблетки, а Элвин протянул Софи бутылку Молодости.

И это звучало так, будто почти все хотели, чтобы она приняла белую таблетку.

Она не слышала ни единого призыва к зеленой.

Но в этом крике определенно не хватало нескольких голосов.

Друзей, которые позволяли ей решать.

Но, вероятно, они пошли бы на больший риск.

И песни, шепчущие в воздухе, превратились в мелодии смелости и отваги. О крошечных корнях, которые находят в себе силы пробиться сквозь твердый камень.

– Просто прими белую таблетку, Софи, – взмолился Фитц. – Ты уже достаточно рисковала.

Да, так и было.

Снова, снова и снова.

И она устала от этого.

Но бой еще не закончился.

И какой смысл бороться, если она не собирается вкладывать в это все свое сердце?

– Это наша девочка, – тихо сказал Киф, когда Софи схватила зеленую таблетку и проглотила ее, прежде чем успела передумать. – Я знал, что она выберет Фостернуться.

Глава 28

Сначала мир стал зудеть.

Каждый нерв болел и покалывал, когда миллион жужжащих существ пробудились к жизни под кожей Софи, и ей хотелось биться, царапаться и чесаться, пока они не вырвутся на свободу и не уползут прочь.

Но ее прижали к стене.

Схватили.

А потом пришла боль.

Время остановилось, когда молния сверкнула в ее венах, и кровь загорелась, и миллионы иголок, гвоздей и шипов вонзились в ее мозг.

И в сердце…

Что-то сжималось.

Рвалось.

Закрывалось.

Она не могла дышать.

Не могла думать.

Не могла действовать.

Все замирало, замирало, замирало, пока ее внутренности извивались и корчились.

Сопротивлялись.

Отклонялись.

Ее тело хотело вздохнуть – хотело очиститься – но что-то холодное пробежало сквозь нее, онемевшее, успокаивающее и подслащивающее кислое, достаточное, чтобы подавить желание.

Ей хотелось, чтобы это облегчило другую боль, которая нарастала с каждым сдавленным вздохом, стучала с каждым остановившимся стуком сердца, разрывалась с каждым покалыванием и сжатием.

Но агония продолжалась… все сильнее и сильнее, пока что-то не разорвалось внутри нее.

Новая рана, которая, как она знала, никогда не заживет.

И тьма, которую она несла – пряталась – заползла внутрь.

Расположилась в глубине.

Чувствуя себя как дома.

Это был уже не монстр.

Это было частью ее.

И с этой мыслью из нее вырвался крик… гортанный и первобытный.

Заглушая другие звуки… другие голоса.

Отдаленные звуки на краю всего, что было слишком далеко, чтобы быть чем-то на самом деле.

Люди звали ее по имени.

Предлагая обещания и просьбы.

Ни один из них не имел значения.

Ничто не могло до нее добраться.

Даже убаюкивающие мелодии, которые скользили под ее кожей.

Ее мозг был слишком занят, говоря: отступай, отступай, отступай.

А сердце…

Оно все еще не работало.

А потом что-то мягкое и пушистое проскользнуло внутрь.

Прохладный зеленый ветерок.

Плывущий и трепещущий в ее сознании.

Кружащийся вокруг ее сердца.

Успокойся, успокойся, успокойся.

Несмотря на боль.

И панику.

И наказание, которое выносило ее тело.

Даже тьма стала сонной.

Прячась сама по себе.

Прячась на потом.

А Софи продолжала дрейфовать, дрейфовать, дрейфовать, позволяя зеленым сгусткам энергии прочно удерживать ее на месте, хотя все вокруг таяло, таяло, таяло.

Ускользая так далеко.

Может быть, слишком далеко?

Она…

Жестокая, пронзительная агония вернула ее к реальности, и она почувствовала, что снова кричит, а мир становится все громче и громче.

Холоднее и жестче.

Но было и тепло.

И сила.

И воздух.

Блаженный, прекрасный воздух.

И с каждым восхитительным вздохом время медленно возвращалось к жизни.

Ровное, как пульс.

Следуя мощному новому ритму.

Голоса стали ближе… какие-то крики, какой-то шепот. Все говорили одно и то же.

А теперь спи, Софи.

Не сопротивляйся.

Уступи. Уступи. Уступи.

Сладость покрыла ее язык, когда еще один зеленый ветерок подул, и она позволила сознанию последовать за ним в сладкое, мягкое, успокаивающее забытье.

Осознание возвращалось поэтапно.

Сначала боль.

Потом кошмары.

И, наконец, туманная фрагментарная реальность, в которой Софи не могла полностью сказать, как много видели ее затуманенные глаза, и что еще было в ее голове.

– Где я? – спросила она, слова были липкими, искаженными и гораздо более утомительными, чем должны были быть.

– В комнате.

Расплывчатая фигура склонилась над ней, и мозгу Софи потребовалась секунда, чтобы преобразовать цвета в форму, соответствующую голосу.

– Мама?

– Да, – прошептала Эделайн, наклоняясь, чтобы поцеловать Софи в щеку.

Софи с трудом моргнула, стараясь сфокусировать зрение, когда Эделайн отстранилась, чтобы лучше рассмотреть выражение ее лица.

– Ого, неужели все так плохо? – спросила Софи, ненавидя то, как опухли, потемнели и покраснели глаза Эделайн.

– Уверена, что для тебя это было гораздо хуже, чем для нас. – Эделайн провела рукой по мокрым от пота волосам на лбу Софи, но они, похоже, прилипли. – Как много ты помнишь?

– Не знаю, – призналась Софи. – Это как-то сюрреалистично, так что мне трудно связать это с чем-то физическим, если имеет смысл. К тому же, моя голова все еще в тумане.

Эделайн кивнула.

– Это, наверное, от успокоительного.

– Успокоительного? – Софи хотела вскочить с кровати в знак протеста, но ей показалось, что на груди у нее стоит шерстистый мамонт… и, может быть, этот мамонт растоптал ее, прежде чем она успокоилась, потому что у нее болели все кости, мышцы и нервы. – В прошлый раз я не могла принять успокоительное…

– В прошлый раз все было по-другому, – перебила Эделайн. – И в голосе послышалась заметная дрожь, когда она добавила: – По крайней мере, я так слышала, поскольку меня там не было. Но в прошлый раз им не пришлось делать компрессию грудной клетки, пока твое сердце не начало биться снова.

– Компрессию грудной клетки? – Софи знала, что ей нужно перестать повторять одно и то же, но… сдавливание грудной клетки не соответствовало ее рассеянным воспоминаниям.

Но оно соответствовало боли в ребрах.

– Я этого не помню, – призналась Софи.

– Ну… думаю, это хорошо.

Что-то в тоне Эделайн заставило Софи задуматься, не хотела бы она тоже забыть этот момент.

Но у Софи были другие вопросы – вопросы получше. Самое главное:

– Сработало?

Эделайн вздохнула.

– Они так думают. Но мы не будем знать наверняка, пока ты не Причинишь… и тебе нужно восстановить силы, прежде чем мы сможем попробовать это. Что может быть медленным процессом. Не таким медленным, как было с Эхом, обещаю. Просто Элвин и Ливви не думают, что мы должны давать тебе какие-то эликсиры прямо сейчас. Вот почему ты не принимаешь никаких обезболивающих.

– Тогда почему мне дали успокоительное? – удивилась Софи.

– Они дали тебе только часть дозы, чтобы пульс оставался ровным, пока последний лимбиум не покинет твой организм, – объяснила Эделайн. – Они боялись, что в противном случае твое сердце снова остановится. Но если они нуждались в доказательстве того, что твое тело не может справиться с чем-то лишним прямо сейчас, тот факт, что ты оказалась в отключке в течение трех дней, кажется довольно красноречивым.

– Три дня? – Софи хотелось сбросить одеяло и выпрыгнуть из постели, но шерстистый мамонт, придавивший ее к земле, не хотел этого делать. – Как я могла потерять столько времени?

– Это называется почти смерть, – мягко сказала Эделайн.

– Вообще-то, теперь это называется Фостернуть, – поправил Киф, и Софи потребовалась секунда, чтобы увидеть, как он ухмыляется ей из-за стола, где его тетради и художественные принадлежности были разбросаны по всей клетке Игги.

Волосы Кифа выглядели такими же взъерошенными, как и одежда, и Софи подумала, сколько же часов он провел здесь.

Или сколько дней.

– Клянусь, я не смотрел, как ты спишь или что-то в этом роде, – пообещал он, вероятно, не понимая смены ее настроения. – Элвину и Ливви пришлось переделать некоторые процедуры, которые они планировали для тебя, и они не хотели оставлять тебя одну… но они также не хотели устраивать здесь алхимическую лабораторию. Поэтому все начали бороться за то, кто будет следить за тобой… потому что все хотели, а не потому, что не хотели, – пояснил он. – И Фитц определенно был готов, на случай, если тебе интересно, или ты волнуешься, или… он часто бывал здесь, ясно? Единственная причина, по которой он ушел прямо сейчас, это то, что обещал моему отцу, что они будут работать с большим количеством воспоминаний, и ты знаешь, каков мой отец… он добивается своего, несмотря ни на что. И Декс, Биана, Стина и Уайли тоже были в группе, но у них была какая-то Команда Будем Удивительными! для того, что Совет должен был сделать с Грэйди сегодня. А Флори и Сандор реорганизуют охрану теперь, когда Набити нет. И Эделайн сейчас здесь, но на ней также все животные, о которых нужно заботиться. Между тем, мне в принципе нечего делать, благодаря предупреждению Мальчика Тамми… не то, чтобы меня здесь не было, даже если бы у меня были дела… я просто… мы решили, что ты не захочешь, чтобы кто-то сидел здесь, когда они могут быть заняты расследованием… а я могу рисовать где угодно, так что… это казалось самым логичным решением.

– Глааааааааадко, Офигенноолосый, – сказала ему Ро. – Правда, правда глаааааааааадко.

Судя по звуку, Ро находилась в гардеробной Софи, но девушка не была достаточно приподнята, чтобы сказать наверняка… и если она была права, то Софи могла только догадываться, какой хаос может вызвать там принцесса-огр.

Она надеялась, что это включало в себя порванные некоторые из ее смехотворно вычурных платьев.

– Значит, ты здесь уже три дня? – спросила Софи, переводя взгляд с Кифа на Эделайн, и оба кивнули, хотя Киф выглядел еще более взволнованным.

– Один раз мы уходили, – призналась Ро, – но только потому, что я заставила Офигенноволосого принять душ и переодеться. Клянусь, от него исходило такое зловоние, что цветы на твоем ковре засыхали.

– Это не так! – возразил Киф. И Софи никогда не видела, чтобы он так краснел. – Я не виноват, – пробормотал он. – Элвин и Ливви сделали здесь очень жарко, потому что это должно было быть полезно для твоего исцеления или чего-то еще. Так что, конечно же, я был весь грязный и потный.

– Как и все мы, – добавила Эделайн, безуспешно пытаясь снова вытереть волосы, прилипшие ко лбу Софи, что заставило ее понять, что она, вероятно, не хочет знать, как выглядит в этот момент.

Или как пахнет…

– Но это не отменяет того факта, что никто не мог подойти к Офигенноволосому без тошноты! – крикнула Ро из гардеробной.

Киф стиснул зубы, и Софи пришлось рассмеяться… а затем всхлипнуть, когда боль наказала ее за то, что она осмелилась использовать мышцы груди.

– Я в порядке, – пообещала она, но Эделайн уже была на ногах, направляясь к двери.

– Мне нужно сообщить Элвину и Ливви, что ты проснулась, чтобы они могли проверить тебя, – бросила Эделайн через плечо. – Постарайся не двигаться слишком много, ладно?

Софи кивнула.

Но она все равно попыталась сесть… и тут же пожалела об этом, когда по рукам и ногам побежали мурашки.

Киф фыркнул и бросился на помощь.

– Ты слушаешь почти так же хорошо, как и я, знаешь это, Фостер? Вот.

Он осторожно поднял ее за плечи и усадил в сидячее положение, подперев спину и руки дополнительными подушками.

– Лучше?

Она кивнула, ей потребовалась секунда, чтобы перевести дыхание.

– Определенно не возражаю, если Элвин и Ливви разрешат мне принять обезболивающее.

– Да. Я тоже. – Он покачал руками, отступая назад, и она поняла, что Эмпатия заставляла его страдать от всего, что она чувствовала… и она только усугубила это для него, будучи упрямой.

Она откашлялась, собираясь сказать: «Прости». Но в последнюю секунду сменила тему на:

– Спасибо.

– За что? – спросил Киф.

– За то, что помог мне сесть. И за то, что пробыл здесь столько дней. И… за все, что ты сделал, чтобы помочь мне пройти через сброс. – Ее воспоминания были беспорядочным хаосом, но она определенно помнила одну вещь. – Ты послал мне зеленый бриз, не так ли?

Взгляд Кифа переместился на его руки, которые теребили развязанные шнурки куртки.

– Я имею в виду, я не всегда могу видеть цвет эмоций… и, честно говоря, иногда я даже не уверен, какие эмоции посылаю. Мои способности становятся немного абстрактными, когда ты усиливаешь меня, поэтому я не всегда знаю, что делаю. Но я знаю, что хотел, чтобы ты почувствовала, что все, что происходит, новое начало, так чтобы это не было бы так страшно для тебя, так как твой страх был даже хуже, чем боль.

– Новое начало, – повторила Софи, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке. – Думаю, это лучший способ взглянуть на это, чем исправить мою сломанную способность, чтобы я не была бесполезна или не разрушила что-нибудь еще.

Киф присвистнул.

– Просто смешно, как ты строга к себе.

Софи пожала плечами… и тут же пожалела об этом, когда они оба вздрогнули от ощущения разрыва, пронзившего мышцы ее плеча.

– Я должна быть строга к себе, – сказала она ему. – На меня многие рассчитывают.

– Знаю. И понимаю. Но только… не забудь, что я уже говорил. Единственное, кем ты должна быть – это Софи Фостер. Этого более чем достаточно.

– Оууууууууу… хорошо, Офигенноволосый! – крикнула Ро, испортив момент… не то, чтобы это был момент или что-то в этом роде. – Семимильными шагами к исправлению!

Софи откашлялась, пытаясь преодолеть нависшее над ними облако неловкости.

– Итак… Декс, Биана, Стина и Уайли работают командой Доблесть вместе с Грэйди? Они сказали, что делают?

– Не совсем так. Я не в команде, так что… не знаю секретов.

Аааааааааааа, неловкость стала намного хуже.

– Но уверен, что это как-то связано с гномами-карликами, – тихо добавил Киф. – И Декс просил передать тебе, что они зайдут завтра утром, чтобы проверить, не спишь ли ты, так что я уверен, что они расскажут тебе обо всем. В конце концов, ты их бесстрашная Леди Фос-Босс.

Софи вздохнула.

– Больше похоже на несостоявшуюся Леди Фос-Босс. Нет, правда, – добавила она, когда он открыл рот, чтобы возразить. – Я совершенно забыла связаться с Уайли и Стиной после того, как они сделали… кое-что, о чем мне, возможно, не разрешат говорить. И я забыла дать Дексу и Биане что-нибудь важное, пока Стина и Уайли работали над этим. И я почти всех их убила в Лоамноре… а потом мне пришлось восстановить свои способности, и в итоге я потеряла сознание на три дня. И кто знает, сколько еще буду торчать в постели.

– Видишь ли, но я, кажется, помню Бронте… Бронте! (Чувак, который пытался изгнать тебя столько же, столько Дама Алина пыталась меня). Значит, знаешь ли, он не просто любезничал, говоря, что именно из-за тебя Король Энки не вышвырнул вас из Лоамнора. И кстати, король Энки был зол, потому что Совет и Черный лебедь полностью испортили все с расписанием. Твои ошибки тут ни при чем… а ты новичок в этом деле. Плюс… я имею в виду… быть лидером на самом деле довольно сложно.

– Да, – призналась Софи, глядя на свои руки и понимая, что на ней нет перчаток. Она также заметила новый синяк, такого же размера, как и звездообразный шрам рядом с ним, который она получила в последний раз, когда восстанавливала способности. – Тут они ввели средство от аллергии?

Киф покачал головой.

– Главный укол попал тебе в ногу. Но потом, когда Элвину пришлось начать делать компрессию грудной клетки, Ливви достала гораздо меньший шприц с зеленой жидкостью и воткнула его тебе в руку. Болит?

– Все болит. – Софи сунула руку под одеяло, чтобы не пялиться на то место, которое наверняка станет новым шрамом.

Им нужно было срочно сменить тему разговора.

– Значит, Фитц сейчас в Берегах Утешения? – спросила она.

– Да… и он этому не рад. Он не хотел оставлять тебя. Я слышал, как он кричал на моего отца перед уходом, говоря, что все это пустая трата времени. Но мой отец все равно добился своего… он всегда добивается своего. Когда-нибудь мне нужно будет выяснить, как он это делает.

– Я так понимаю, они не нашли ничего полезного? – спросила Софи.

– Именно это я и предполагаю. И я не удивлен. Уверен, что отец очень упрям, и контролирует, и скрывает кучу вещей, и в основном саботирует процесс. – Киф плюхнулся обратно на стул и положил ноги на ее стол. – К тому же… не пойми меня неправильно. Ты же знаешь, Фитци – мой лучший чувак…

– Лучший чувак? – перебила Софи. – Ты действительно так его теперь называешь?

Киф кивнул.

– Пока я не убедил его, что нам следует называть себя Кифитцинаторами. В любом случае, я не говорю, что наш Фитци не супер-сильный Телепат. Он просто… лучше справляется с основными вещами, когда работает один, понимаешь? А поиск разрушенных воспоминаний, кажется, это может быть слишком необычно для него. Тем более что мой отец хорошо умеет уворачиваться от Телепатов.

Софи закусила губу.

– Если ты хочешь, чтобы я…

– Не-а, – оборвал Киф, прежде чем она успела сделать свое предложение.

– А почему нет? – спросила она.

– Ну, во-первых, ты видела себя? – спросил он. – Не хотелось бы расстраивать тебя, мисс Ф., но тебе нужен серьезный постельный режим.

– Я имела в виду, когда мне станет лучше, – пробормотала Софи, дергая себя за волосы, которые не прилипли ко лбу, и, пытаясь, спрятаться за жирными прядями.

– О, я знаю, но когда ты поправишься, у тебя будет гораздо более важная работа, чем копаться в жутких воспоминаниях моего отца, – настаивал Киф. – Кроме того, мы даже не знаем наверняка, найдем ли что-нибудь.

– Верно, но…

– Серьезно, Фостер. Оно того не стоит.

Он не смотрел на нее, когда говорил это. И у Софи возникло ощущение, что есть более веская причина, по которой он отпускает ее с крючка.

И если она была права, то решила не настаивать.

Но у них заканчивались смены темы.

Все, что у нее осталось, это:

– Ну как, с твоими воспоминаниями все в порядке?

– Хотелось бы. – Он схватил золотой блокнот с ее стола и сунул его в карман плаща, прежде чем взять серебряный и медленно пролистать. – Я записал еще кучу всякой всячины. Но ничего полезного. И Декс сказал мне вчера, что он до сих пор не получил никаких совпадений от Лондонских камер, так что… не знаю. Может быть, рисунок, который я ему дал, был недостаточно хорош для распознавания лиц.

– А может, парень переехал, – неохотно призналась Софи. – Люди делают это чаще, чем эльфы.

– Знаю. Я думал об этом. Но… Лондон – единственная ниточка, которая у меня есть, так что… – он еще ниже опустился на стул.

– Ну… прошло не так уж много времени с тех пор, как Декс установил камеры, – сказала Софи, пытаясь быть уверенной. – И мужчина мог быть в отпуске. Или боролся с гриппом и не выходил из дома или что-то в этом роде. То, что мы его еще не нашли, еще не значит, что мы его не найдем.

Киф выглядел таким же убежденным в этих предположениях, как и она сама.

Софи хотела бы придумать какое-нибудь блестящее решение, но… человек, которого помнил Киф, мог быть буквально в любой точке планеты, а у них были камеры только в одном городе.

Если бы только они могли подключиться, например… к человеческому спутнику-шпиону или что-то в этом роде. Тогда они могли бы, по крайней мере, покрыть гораздо больше территории. Но она сомневалась, что навыки Технопата Декса простирались до самого космоса… и даже если бы они это сделали, все равно было бы много мест, которые спутник не покрывал, потому что человеческие технологии не были настолько мощными. А эльфы такого не делали…