Текст книги "Мир империй. Территория государства и мировой порядок"

Автор книги: Сергей Бабурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 57 страниц)

Исключительно важно сформировать общенациональный консенсус при выработке общей стратегии научно-технического развития России. И в основе этой стратегии должна лежать реорганизация существующей национальной системы нововведений, формирование ее новой модели, способной обеспечить создание технологий и услуг для устойчивого типа экономического роста, обеспечивающего:

– повышение качества жизни и рост потребления,

– конкурентоспособность отечественной промышленности,

– ресурсосбережение,

– охрану окружающей среды^[911].

Не случайно даже искренние сторонники экономической либерализации Н. Н. Ливенцев и Я. Д. Лисоволик решительно утверждают, что при вступлении России в ВТО в основе ее национальных интересов лежит обеспечение выгодных условий присоединения к данной организации, которое учитывало бы специфику экономической системы России, в том числе переходный характер ее экономики^[912].

5. К следующей группе национальных интересов России следует отнести политические ценности, политические интересы России. Это защита достоинства личности, свобод, прав и благополучия граждан, независимо от места их нахождения. Речь идет о создании внешнеполитических условий для осуществления реальных реформ и формировании политической системы, отвечающей потребностям общества. Рассматривая демократию как систему институтов достижения необходимых обществу целей и решений, агрегирующую, по выражению В. П. Троцкого, устремления и предпочтения индивидов в групповое решение^[913], мы просто обязаны отметить, что народовластие – институт, который имеет и давние российские традиции, которые требуют преломить опыт западных стран, опыт стран Востока через собственное прошлое, через свои традиции, задачи и цели.

Говоря о праве наций на самоопределение, важно обеспечить развитие всех национальных культур России, независимо от численности каждой из них. Следует, однако, помнить, что развитие национальной культуры нигде в мире не означает права той или иной части единого народа на разрыв целостности государства. Мы уже «опробовали» в XX в. идею самоопределения вплоть до отделения, «почувствовали», во что выливается самоопределение наций после отделения: в кровь, человеческие жертвы, миллионы трагедий.

Преумножение численности и благосостояния наций, живущих на территории России, может протекать только через культурно-национальную автономию в рамках единого федеративного государства, построенного по государственно-территориальному принципу.

У каждого государства есть свои национальные интересы. Следует признать правоту И. Орловой в том, что национальные интересы, как и государственная политика, определяются самоидентификацией страны^[914]. Наивно предполагать, что кто-либо пожертвует этими интересами ради соседа. Задача политических деятелей России – найти гармоничное сочетание национальных интересов России с интересами других государств и при этом обеспечить защиту национальных интересов России, не принося их в жертву кому бы то ни было. Нельзя при этом забывать о необходимости искать оптимальное сочетание сиюминутной потребности и осознанной перспективы, о возможности коллизий собственных интересов. Как писал, наблюдая за взаимодействием У. Черчилля и Ф. Рузвельта во время войны, А. Идеи, «Форин оффис… часто предупреждал о противоречиях между нашими краткосрочными и долгосрочными интересами…»^[915].

Невозможно не согласиться с Г. В. Осиповым в том, что национальные интересы России должны быть увязаны как с сохранением достигнутого уровня открытости общества и гражданской свободы, начиная с широкого ассортимента товаров массового потребления, с социально ориентированной экономикой (иначе экономикой «рыночного социализма»), так и с ее опережающей модернизацией на основе новейших наукоемких производств и технологий нового поколения, экономикой, отражающей бесспорный приоритет личности и социальной защищенности граждан^[916].

В 1910 г. И. И. Дусинский попытался глобально сформулировать национальные задачи внешней политики России и свел их к пяти ключевым:

1. Подобрать свободные или полусвободные территории, лежащие у наших азиатских границ.

2. Иметь русскому государству возможно более удобные естественные границы.

3. Сохранить и использовать надлежащим образом имеющиеся выходы в океан и занять прочное оборонительное положение на глубоко врезывающихся в материк внутренних морях. Обеспечить неприкосновенность суши от господствующих на морях сил.

4. По отношению к соседям либо привязать их к России узами полного доверия и устойчивой дружбы, либо обезвредить посредством дипломатического или военного воздействия, имеющего, в свою очередь, целью либо направить их враждебные усилия в сторону, для нас безразличную, либо повести к значительному ослаблению или даже полному уничтожению враждебных России сил.

Быстрее и полнее приблизиться к автаркии в смысле освобождения русского хозяйства от чужеземной эксплуатации и экономическому подчинению России всего бассейна Черного моря с одновременным созданием всеславянского таможенного союза^[917].

В начале XXI в. многое из отмеченного русским ученым звучит как императив выживания русской нации.

Что касается коллизии между Западом и Востоком, то окрепшее с 1990-х гг. преувеличенно большое внимание к опыту Запада не должно наносить ущерба России, а должно дополняться изучением опыта Востока. Опыт реформ в Японии, Южной Корее и Китае нам сегодня может дать гораздо больше, чем западный опыт XVIII и XIX вв. Горько, но нечего возразить А. С. Красильникову, А. С. Дзасохову и многим другим авторам в том, что в «третьем мире» постсоветская Россия и вообще не может определиться со своими интересами^[918].

Не требуется, чтобы Россия в своей внешней политике отвернулась от Запада и стала «смотреть» только на Восток. Необходимо, чтобы ее государственные деятели, определяющие внешнеполитическую линию, помнили о существовании и интересах Запада и Востока, Юга и Севера.

22.3. Российский Путь как цель и средство возрождения Империи

Существует ли методология возрождения России, воссоздания ее величия? Безусловно. Исторически Россия сформировалась как централизованная и многонациональная Православная Империя, раскинувшаяся на необъятных просторах Евразии. В основе ее преображения – опора на традиции.

Традиции многолики и их влияние многовариантно. Так, например, русские традиции выстрадали интеллигенцию. «Русская интеллигенция как особая культурная категория, – писал П. Б. Струве в «Вехах», – есть порождение взаимодействия западного социализма с особенными условиями нашего культурного, экономического и политического развития. До рецепции социализма в России русской интеллигенции не существовало, был только «образованный класс» и разные в нем направления»^[919].

Но каковы масштабы влияния традиций? Насколько Русский Путь, как и Путь Японский или Китайский отличны от Европейского? «Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою;…История ее требует другой мысли, другой формулы…»^[920] – писал великий А. С. Пушкин. «Русский мессианизм новейшей формации есть концентрированное выражение всей реакционности русского либерализма…»^[921] – клеймил традиционалистов виднейший большевик Л. Б. Каменев.

Авторы современного британского толкового словаря «Политика», утверждают, что в нынешних «незападных» странах неизбежен конфликт между «местными» (традиционными) духовными ценностями и ценностями, «завезенными с Запада, более прогрессивными и актуальными»^[922]. Совершенно иначе оценивал особенности наций и государств Ф. И. Тютчев. Вдумаемся, как актуально и сегодня звучат его слова:

«Больше обманывать себя нечего – Россия, по всей вероятности, вступит в схватку с целой Европой. Каким образом это случилось? Каким образом империя, которая в течение 40 лет только и делала, что отрекалась от собственных интересов и предавала их ради пользы и охраны интересов чужих, вдруг оказывается перед лицом огромнейшего заговора? И, однако ж, это было неизбежным. Вопреки всему – рассудку, нравственности, выгоде, вопреки даже инстинкту самосохранения, ужасное столкновение должно произойти. И вызвано это столкновение не одним скаредным эгоизмом Англии, не низкой гнусностью Франции…, и даже не немцами (США тогда с полным основанием никто не брал врастет. – С. Б.), а чем-то более общим и роковым. Это – вечный антагонизм между тем, что, за неимением других выражений, приходится называть: Запад и Восток»^[923].

Глубинные патриотические традиции общественной и политической жизни сформировали тягу народа России к народовластию и справедливости.

Народовластие – это правление народа и для народа, воплощенное в структурах демократического представительства и контроля власти.

Патриотизм – это постоянная и осознанная готовность действовать для блага России, рассматривая реализацию своих частных интересов и устремлений в неразрывной связи с укреплением и процветанием Отечества.

Справедливость – это признание за каждым человеком права на счастье, на беспрепятственную, не противоречащую законам деятельность и на пользование теми благами, которые она приносит, это следование добру и истине.

Справедливость как психологический, правовой, нравственный, политический и экономический идеал предполагает:

– гарантированный уровень социальной защищенности;

– равенство стартовых возможностей людей в жизни;

– равные возможности для реализации способностей и интересов каждого человека;

– равные права и обязанности перед законом. Справедливость лежит и в основе отношения русского человека к земле. А земледелие, как подчеркивал выдающийся православный правовед А. П. Лопухин, «только тогда может служить к истинной пользе государства, когда оно основано на экономической справедливости, в силу которой каждому члену государства должно быть предоставлено равное владение землей и полное пользование всеми произведениями его рук»^[924].

России нужна справедливость социальная, политическая и национальная, равно как и общенародная солидарность – всемерное поощрение взаимопомощи, взаимоподдержки и взаимовыручки россиян, поддержка всего того, что ведет к укреплению единства российского общества, противодействие любым попыткам раскола российского общества по национально-культурным, религиозным или иным признакам.

Именно такой подход позволяет осознать возможность и реальность социального прогресса, благодаря которому человечество получает большую уверенность в своем будущем, ощущая гармоничное соотношение между обществом и природой, включая в понятие природы случайное и иррациональное^[925].

В отличие от своих западных предшественников современный русский консерватизм предполагает сбережение социальных завоеваний периода СССР, экономическую модернизацию, гармоничное соединение социальной справедливости и национального возрождения. Парадокс современной российской жизни заключается в необходимости совместить противоположности: охранительный консерватизм К. П. Победоносцева с политическим кредо «Народной Воли» XIX в., которое звучало: «По основным своим убеждениям мы – социалисты и народники. Мы убеждены, что только на социалистических началах человечество может воплотить в своей жизни свободу, равенство, братство, обеспечить общее материальное благосостояние и полное всестороннее развитие личности, а, стало быть, и прогресс. Мы убеждены, что только народная воля может санкционировать общественные формы, что развитие народа прочно только тогда, когда каждая идея, имеющая воплотиться в жизнь, проходит предварительно через сознание и волю народа. Народное благо и народная воля – два наши священнейшие и непрерывно связанные принципы»^[926].

Программа той «Народной Воли» содержала требования созыва Учредительного собрания для решения вопроса введения постоянного народного представительства и общинного самоуправления; свободы слова, совести, печати, собраний; замены постоянных армии и полиции народным ополчением; передачи земли народу и представляла из себя развитие идеи «русского» социализма, провозглашенной А. И. Герценом и развитой Н. П. Огаревым, М. А. Бакуниным и П. Л. Лавровым. Как писал еще П. Чаадаев, социализм победит не потому, что он прав, а потому, что еще более неправы его противники.

Народники XIX в. – противоречивая и неотъемлемая страница нашего прошлого, часть политического достояния русской истории. В терминах, принятых сегодня, слово «народник» будет иметь в XXI в. смысл более жесткий, чем термин «националист», ибо помимо расового несет еще и большой социальный смысл, выводя разложившуюся верхушку за рамки понятия «народ». С учетом опыта XX в., культурно-исторического и социального значения Советского Союза в мировой истории, бой за будущее идет ныне не только на цивилизационном, но и на формационном поле.

В современном русском консерватизме следует отметить преодоление социально-классовой ограниченности, возрождение национального и сохранение реформаторского начал общественной жизни. Не случайно Л. А. Тихомиров определял Отечество как организованную нацию^[927].

Современно и точно звучит сегодня утверждение этого глубокого консервативного мыслителя, а ранее – одного из основателей «Народной Воли» XIX в., что «мы можем быть националистами лишь постольку, поскольку проникнуты знанием и духом своего исторического бытия, знанием и духом своего народа в его прошлом и настоящем, знанием и духом своих вековых учреждений и всего, что нашей нацией вырабатывалось»^[928].

Это перекликается с принципами великого кубинского и латиноамериканского мыслителя Хосе Марти, который, подчеркивая специфичность латиноамериканской действительности, указывал на неспособность и бессилие тех, кто пытается «управлять своеобразными людьми особого и взрывного характера с помощью законов, унаследованных от четырех столетий их свободного применения в Соединенных Штатах, от девятнадцати веков монархии во Франции. Никаким декретом Гамильтона не остановить степного жеребца. Никакой фразой Сайеса не разбавить сгустившуюся кровь индейской расы». Именно «китаизация марксизма» при Мао Цзэдуне^[929] позволила Китаю сегодня без утраты своей самоидентичности обретать статус сверхдержавы.

Патриотические силы России стремятся к сохранению российских традиций коллективизма и ответственности личности перед обществом, борьбы за свободу против любых форм угнетения и самовластия. Их деятельность направлена на обеспечение преемственности между прошлым и будущим России с целью максимально возможного сохранения и расцвета уникальной русской цивилизации. Признавая самоценность любого из периодов исторического развития страны, нужно твердо выступать против бездумной идеализации прошлого, за всесторонность и реализм в оценке событий и явлений современности, разработку собственной политики в рамках баланса между желаемым и возможным, постоянный поиск позитивных решений проблем, реально существующих в жизни страны.

Национальное возрождение – это национальная власть при социальной справедливости. Это право шведов строить свою жизнь по-шведски, китайцев – по-китайски, кубинцев – по-кубински, а русских – по-русски. А «быть русским, жить и думать по-русски – это значит, – писал Л. А. Тихомиров, – пребывать в том типе жизни, в том строе мысли, которые национальны для России, то есть выражают вековую и тысячелетнюю мысль и жизнь нации».

Русские консерваторы выступают за интеграцию России в мировую экономику на условиях, отвечающих интересам самой российской экономики, за всестороннее развитие взаимовыгодных двусторонних и региональных торговых соглашений с любыми заинтересованными странами. При этом особую роль должен играть продуманный протекционизм, который в мире отнюдь не ушел в прошлое. И ныне он эффективен, поскольку «внутренняя конкуренция заменяет иноземную», протекционная система «устанавливает только монополию туземцам по отношению иностранцев, которые также пользуются подобной же монополией в своем отечестве»^[930].

В России будет жизнеспособно только социальное рыночное хозяйство, предполагающее оптимальное сочетание принципа рыночной свободы с принципом социальной гармонии общества. Сохранение социальной мотивации обусловлено необходимостью рассмотрения любых экономических процессов через призму мотивов и результатов поведения отдельных личностей, их групп и общностей. «Частные интересы могут быть оправданы лишь тогда, когда они одновременно служат также интересам общества», – утверждал Л. Эрхард. «Государства, не пекущиеся о благе подданных или посягающие на основные интересы других государств, гибнуть должны»^[931], – писал Д. И. Менделеев.

Все это вместе соединяется в традиции русской духовности, заставляет продолжить свой – российский – путь жизни народа. При том, что не только русскому человеку присуще, живя в мире собственных образов, формировать свой собственный мир – это качество человека. «Пребывание в этих мирах не проходит бесследно для человека, – пишет В. И. Филатов, – у него формируются новые потребности, в соответствии с которыми человек предпринимает попытки преобразовать мир своего физического или социального бытия согласно требованиям того или иного идеала, который определяет содержание данного духовного мира»^[932].

Именно идея Российского Пути будет для российского общества ключевой и в теории и в практических делах. Следование России своим Путем – это цель политической деятельности истинных граждан России и одновременно средство, способ воссоздания нашего великого Отечества – России^[933]. Именно поэтому, придя в 1994 г., после разгрома Верховного Совета России, во вновь избранный российский парламент, мы, национально и патриотически настроенные депутаты, создали депутатскую группу «Российский Путь».

Российский Путь – это преломление собственного и мирового опыта через призму отечественной истории, через позитивный творческий традиционализм, это глубокие и последовательные реформы в атмосфере соборности – духовной общности, социально-психологического, экономического, политико-правового единения самых разных слоев российского общества. Действовать, творить соборно – значит творить сообща, общими силами, содействием, согласием.

Российский Путь – это торжество человеческого Достоинства в опоре на Православную Империю при отеческом отношении к другим традиционным для отдельных народов России конфессиям; братское единство восточнославянских народов как историческая основа русской и российской государственности. Православие не признает рационалистического разъединения веры и дел, «зная только веру, любовью споспешествуемую, «веру живую», т. е. с органической необходимостью выражающуюся во всей полноте жизнедеятельности»^[934].

Российский Путь – это материальное благополучие при величии духа; крепкая Семья – при заботе о детях и почитании стариков; глубокое уважение к опыту Зрелости – при свободном творчестве и инициативе Молодости.

Российский Путь – это правый путь жизни русской нации – и всех народов, ее составляющих, это возрождение Русской Правды как единства свободного Народовластия и Любви к Русским Традициям Справедливости.

Творческий традиционализм России нужен в духе помудревшего Л. А. Тихомирова^[935] – как преодоление нигилизма реформаторства и конформизма консерватизма.

На Руси всегда ценили индивидуальность, но не привечали индивидуализм, как бы глубоко его традиция не укоренялась с приходом светского гуманизма Просвещения^[936]. Эта особенность русского человека, ставшая основой национального мировоззрения, национального характера и уклада жизни, определяла в конечном счете судьбу всех реформ в России за последние столетия, будет определять ее и впредь.

Только следуя Своим Путем, Россия может прийти к устойчивому развитию, для чего необходимы:

– духовная общность полифонии общественного сознания;

– обеспеченность собственными ресурсами;

– армия, достаточная для того, чтобы сделать неприемлемым для любого агрессора посягательство на ее ресурсы;

– экономика, в максимальной степени независимая от поставок извне;

– высокий образовательный уровень населения^[937].

Мировой закон, установленный Творцом, не может быть изменен человеком, но может быть им понят^[938]. А то, что на Россию за грехи людские тяжкие обрушились в XX в. суровые испытания, так кто не знает темноты – тот не станет искать света. Важно, испив чашу страданий, начинать действовать.

22.4. Российский Союз

Русские должны остаться частью продолжающегося исторического процесса, а потому следует помнить, что начало пассионарного подъема неизбежно связано с ломкой устаревших структур и поведенческих стереотипов^[939]. Это прямо относится к государству как той или иной форме Русской цивилизации, именно в этом основа современного стремления к Империи.

Идеальное государство – это государство, соответствующее идеалам народа. Отсюда эволюция представлений о желаемом государстве, которым в России, как писал еще А. Журавлев, может быть только Новая Империя, то есть супергосударство, образованное как союз государств^[940]. Необходимо энергичное движение к воссозданию на территории прежнего СССР нового единого союзного государства, которое органично вобрало бы в себя весь лучший опыт государственного строительства как дореволюционной России и Советского Союза, так и независимой Российской Федерации последних лет, сочетало бы реалии конца XX в. с задачами, которые стоят перед страной ныне. И. А. Ильин справедливо подчеркивал зависимость государственной формы возрожденной России от территории^[941].

С учетом того, что с вопросами федеративного устройства Русское государство сталкивалось практически на протяжении всей своей истории^[942], оптимальной формой соединения в новой Империи достоинств и Российской империи, и Советского Союза может быть лишь Российский Союз как жесткое государственно-территориальное союзное государство, перерастающее в федерацию с чертами унитарного государства. Путь к такой конституционной федерации будет непрост.

Речь идет о кропотливой практической деятельности по воссозданию государственного единства народов прежнего СССР. Точнее, созданию нового их государственного союза, путем поэтапного формирования союзного (федеративного) объединения – Российского Союза. Эта цель может быть достигнута двумя способами – как путем вхождения суверенных республик и самоопределившихся территорий в состав Российской Федерации на правах ее субъектов, так и путем их договорного воссоединения с Россией, при котором объем прав и взаимных обязанностей Центра и Субъекта будет определяться соглашением. При этом договаривающиеся стороны обязаны будут соблюсти некий минимальный набор обязательных требований к вступающему в Союз, неизменный для всех, без чего существование единого государства просто невозможно.

Последнее слово в выборе того или иного пути воссоединения остается за народами государств, населением государственных и территориальных образований исторической России, изъявивших желание объединиться в Союз. Для этого необходимо выработать соответствующие организационно-правовые процедуры, сочетающие в себе нормы внутреннего законодательства и международного права, гарантирующие свободу волеизъявления и бесспорный характер осуществления его результатов, имеющих высшую юридическую силу. Как и десятилетия назад, должна работать ленинская формула: «Мы хотим добровольного союза наций, – такого союза, который не допускал бы никакого насилия одной нации над другой, – такого союза, который был бы основан на полнейшем доверии, на ясном сознании братского единства, на вполне добровольном согласии»^[943]. Вот только условия договоренности должны быть более жесткими.

На воссоединение, безусловно, требуется время. Как, впрочем, и на приведение в рабочее состояние «разорванного» на части в период безудержной суверенизации единого народнохозяйственного комплекса страны, восстановление в полном объеме ее обороноспособности, создание новой политической системы, решение огромного количества социальных, национальных, культурных и гуманитарных проблем, накопившихся за десятилетие смуты и развала. В сущности, ныне приходится заново добиваться того высочайшего уровня внутренней интеграции, взаимодополняемости, специализации и кооперации, которым отличалась жизнь в советском союзном государстве.

Мечтать можно о чем угодно, начиная от мононационального унитарного государства, но традиции русского государственного строительства и особенности современного состояния России предопределяют основные параметры процесса возрождения. Отступление от них означает утрату сущности русской государственности.

Поэтому процесс воссоздания союзного государства — будь то в форме Российского Союза или в какой-либо иной – видится исключительно как процесс эволюционный, мирный, поэтапный, в котором каждый последующий шаг логически вытекает из предыдущего, имеет свою цель, задачи и должен привести к совершенно определенным, ощутимым, прежде всего для большинства людей, результатам. Так, в качестве конечной цели первого этапа реинтеграции видится создание устойчивого российско-белорусского государственного союза как «малого» ядра будущей единой союзной государственности на территории прежнего СССР, некой базисной модели, на которой пройдут «обкатку» экономические, политические, правовые и иные механизмы воссоединения.

Процесс должен быть эволюционным, но не замедленным. То, что нужно сделать за неделю или месяц, нельзя растягивать на год, преступно безрезультатно сидеть годами над задачей, которую можно решить за год. Это относится и к вопросу об общей денежной единице.

Выбор Белоруссии и России здесь не случаен – и объективно, и субъективно они больше других бывших советских республик готовы к реинтеграции. Есть широкая общественная поддержка такого шага. Есть соответствующая правовая база объединения в виде подтвержденных результатов референдума от 17 марта 1991 г. для России и итогов референдума от 14 мая 1995 г. для Белоруссии.

Не хватает, пожалуй, только ясно выраженной политической воли, что выражается в упорном уклонении руководства и того и другого государства от малейших намеков на серьезную работу по наполнению содержанием институтов Союзного государства. А это, в свою очередь, уже ведет к профанации самой идеи воссоединения, ее дискредитации в глазах широкой общественности и, как следствие, разочарованию многих сторонников реинтеграции как в России и Белоруссии, так и в других бывших союзных республиках.

Параллельно на этом этапе, как представляется, должен происходить процесс более интенсивного, чем прежде, превращения Содружества Независимых Государств, его действующих и вновь создаваемых структур в мощный инструмент всестороннего сближения стран – членов СНГ, их подготовки к присоединению к «малому» ядру. Серьезный шаг на этом пути был сделан при подписании президентами России, Белоруссии, Казахстана и Киргизии договора об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях на встрече в Москве 29 марта 1997 г. Именно учрежденные договором Межгосударственный Совет, Интеграционный комитет и Межпарламентский комитет, при благоприятных условиях, могут и должны стать теми «промежуточными структурами», которые со временем полностью заменят собой аморфные и весьма неэффективные структуры нынешнего СНГ. За исключением, пожалуй, Межпарламентской ассамблеи, роль и значение которой в деле создания надлежащей правовой базы реинтеграции еще далеко не исчерпаны.

Центральной задачей второго этапа станет межгосударственное собирание вокруг «малого» ядра государств-партнеров, прежде всего Казахстана, а также, возможно, Украины, Молдавии и некоторых других бывших союзных республик (например, Армении, Киргизии, Таджикистана). После предпринятой извне андижанской попытки свергнуть руководство Узбекистана реинтеграционные настроения стали крепнуть и в этом государстве. Более глубокий смысл процесса воссоединения будет заключаться в том, чтобы создать «критическую массу реинтеграции», при которой оставшиеся вне Союза республики объективно будут вынуждены определиться с приоритетами своего будущего развития. Перед ними реально встанет альтернатива – либо присоединиться к Союзу, пойдя на консолидацию части своего национального суверенитета, но зато получив взамен все преимущества высокоинтегрированной экономики, надежной обороны, сильной общей внешнеполитической позиции, либо продолжать путь обособления, автаркии, который неизбежно приведет к полной зависимости от одного из мировых центров геополитического «притяжения».

Как представляется, в этих условиях усиливается и без того активный процесс «выхолащивания» СНГ. Что понятно, ибо, во-первых, ведущие государства – члены Содружества будут находиться в качественно ином, более высоком интегрированном состоянии, намного превосходящем возможности СНГ. Во-вторых, они вряд ли пожелают и дальше выполнять роль фактических сырьевых и финансовых «доноров» былых партнеров, сделавших выбор в пользу полной независимости, а то и враждебности.

На этом процесс государственной интеграции не остановится. Будет и третий этап. Вне всяких сомнений, это будет этап конституирования новой единой союзной государственности на территории прежнего СССР, начало полнокровного существования грядущей геополитической реальности – Российского Союза.

Любой вариант развития событий на территории нашей страны должен завершиться образованием Российского Союза как нового воплощения Русской цивилизации, как единого государства, строящегося по территориально-государственному принципу. С новым Союзом будут соседствовать государства из числа прежних республик Советского Союза, находящиеся с Российским Союзом в союзных (конфедеративных) отношениях.

Это могут быть как Узбекистан или Таджикистан, так и Киргизия или республики Закавказья. В случае, если они не смогут войти в союзное государство, конфедеративные отношения с этими республиками должны обусловливаться единым таможенным союзом, единым военно-политическим союзом, хотя вероятны будут миграционное и пограничное регулирования, а также определенные ограничения экономического плана, например права собственности на территории Российской Федерации.

Только воссоздание на месте СССР нового государства – Российского Союза – способно предотвратить гибель цивилизации, исчезновение с лица Земли уникальной русской культуры. А единство культуры, прежде всего существование русского языка остается главной предпосылкой восстановления единства народа.

Россия, традиционно представляя собою метаисторическую вселенскую православную империю, имеет не географические, а духовные параметры. И даже являющуюся частью русского самосознания давнюю доктрину «Москва – Третий Рим» следует рассматривать не как имперскую концепцию, подтверждающую право России на овладение территориальным и политическим наследством византийских императоров, а как вполне современное эсхатологическое обоснование национальной идеи^[944]. Ослабление православия привело к разрушению светской Российской империи, его полная утрата означала бы для русского народа гибель Русской империи и цивилизационно.