Текст книги "Мир империй. Территория государства и мировой порядок"
Автор книги: Сергей Бабурин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 57 страниц)
Второе. Конвенция 1982 г. не отменяет секторального принципа определения статуса территорий в Арктике. Коротко сказав о смысле «полярных секторов», я еще раз подчеркнул, что Конвенция не затрагивает эту правовую позицию, как не привносит ничего нового и в режим Каспийского моря (озера) и проблемы Охотского моря.
Третье. Конвенция по морскому праву 1982 г., над которой полномочные представители всего мирового сообщества, в том числе и наши, работали 14 лет и которая уже 14 лет ждет ратификации, делает невозможным территориальный раздел Мирового океана между прибрежными государствами, она подтверждает право России, как и других государств, на свободный выход в стратегические регионы Атлантики, Тихого, Индийского и Южного океанов.
Четвертое. Определенные издержки для высокоразвитых в промышленном отношении государств при разработке запасов природных богатств дна океанов под открытым морем установлены закономерно и, к сожалению, еще значительное время не доставят хлопот России, в то время как существенно ограничат произвол сегодняшних лидеров мировой экономики».
Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. и составляющее с ней единое целое Соглашение 1994 г. об осуществлении части XI указанной Конвенции были ратифицированы Федеральным Собранием России при поддержке всех политических сил, представленных в парламенте.
Право территориальности Ф. Ф. Мартенс называл среди основных прав, неразрывно связанных с существованием государства, посягательство на которые есть casus belli. По общему правилу, существующему в международном праве, в том числе и применительно к территориальным проблемам, договоры, нарушающие или отменяющие основные права государств, незаконны и не имеют юридической силы[394].
Значение международного права как модели обязательного поведения продолжает возрастать. Без международно-правовых механизмов – согласованного глобального правового регулирования – человечество ныне обойтись не может. «Отдельное государство не может ни самостоятельно определять свои международные территориальные границы, – писал еще в 1895 г. П. Казанский, – ни регулировать по личному усмотрению все те факты, которые хотя и происходят в его пределах, но затрагивают и другие народы, или все те отношения, которые развиваются частью в его пределах, частью за границей, ни самостоятельно принимать вне своих владений административные меры, которые необходимы для обеспечения интересов национальных подданных или всей страны, ни преследовать преступника, скрывшегося за границу, ни вызывать оттуда свидетелей и требовать предметы, могущие служить судебными доказательствами»[395]. За прошедшие сто лет все только усложнилось.
9.3. Договорный режим границ
Двусторонние договоры остаются главным международно-правовым механизмом определения и обеспечения государственных границ. Так, впервые за многие годы при подготовке государственного договора между Румынией и Украиной в марте 1997 г. Бухарест пошел на признание современных границ с Украиной, юридически закрывая вопрос о Бессарабии. Более того, Румыния согласилась снять требование о признании наличия румынского национального меньшинства на территории южной Бессарабии. Не очень скрывалось, что лишь надежды на гарантированный прием в НАТО и ЕС заставили Бухарест пойти на «историческую жертву».
Собственно режим границ регулируется национальным законодательством государств. Так, в соответствии со ст. 7 Закона Российской Федерации «О Государственной границе Российской Федерации» от 1 апреля 1993 г. режим Государственной границы включает правила:
– содержания Государственной границы (раскрыты в ст. 8 Закона);
– пересечения Государственной границы лицами и транспортными средствами (ст. 9);
– пропуска через Государственную границу лиц, транспортных средств, товаров и животных (ст. 10 и 11);
– ведения на Государственной границе хозяйственной, промысловой и иной деятельности (ст. 13);
– разрешения с иностранными государствами инцидентов, связанных с нарушением указанных правил.
Но поскольку для существования границы требуется позиция двух государств, то для установления режима Государственной границы необходимо не только национальное законодательство, но и соответствующие международные договоры Российской Федерации. С учетом взаимных интересов Российской Федерации и сопредельных государств отдельные правила режима Государственной границы могут не устанавливаться, а характер устанавливаемых правил может быть упрощенным.
9.4. Гуманитарная интервенция (вмешательство)
Концепция гуманитарной (миротворческой) интервенции, т. е. вмешательства международных организаций и (или) отдельных государств в ход межгосударственного или внутригосударственного конфликта с целью его урегулирования, начала формироваться после краха биполярного мира. Но миротворческие акции имели место и ранее, более того, они имеют под собой правовую опору в лице Устава ООН.
Если Совет Безопасности ООН сочтет, что в случае существования любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии (ст. 39 Устава ООН) мер, не связанных с использованием вооруженных сил (полного или частичного перерыва экономических отношений, железнодорожных, морских, воздушных, почтовых, телеграфных, радио или других средств сообщения, а также разрыва дипломатических отношений), может оказаться недостаточно или уже оказалось недостаточно, он уполномочен предпринимать такие действия воздушными, морскими или сухопутными силами, какие окажутся необходимыми для поддержания или восстановления международного мира и безопасности.
Такие действия могут включать демонстрации, блокаду и другие операции воздушных, морских или сухопутных сил Членов ООН (ст. 42 Устава).
Вопрос об интервенции во имя гуманных целей стал предметом достаточно широкого обсуждения еще до появления постоянно действующих международных организаций. Но всегда насильственная защита прав человека осуществлялась в обеспечение национальных интересов государств-интервентов, будь то оккупация Францией некоторых районов Сирии и патрулирование побережья Сирии французскими военными кораблями с августа 1860 по июнь 1861 г. во имя предотвращения новой резни христиан-маронитов или военная экспедиция коалиции государств во главе с США в 1990–1992 гг. в зону Персидского залива во имя освобождения захваченной Ираком территории Кувейта. Так было бы, осуществись в 1941 г. страстная идея Ф. Рузвельта о «превентивной оккупации» Северной Африки или захвате Дакара.
Под гуманитарной интервенцией (гуманитарным вмешательством) в современных международных отношениях понимают проводимое под прикрытием каких-либо решений международных организаций, а то и просто абстрактных ссылок на международное право, вмешательство во внутренние дела суверенных государств по гуманитарным поводам[396].
Сложная комбинация национальных интересов и международных интриг заставила Ирак 2 августа 1990 г. занять территорию Кувейта. Не менее сложный симбиоз искренней заботы о Кувейте, громогласной демагогии и собственных национальных интересов заставил коалицию войск США, Великобритании и ряда других государств добиться резолюции Совета Безопасности ООН и в ее исполнение предпринять против Ирака военную акцию под кодовым названием «Буря в пустыне».
В ходе операции 16 января 1991 г. вооруженные силы коалиции нанесли ракетные и авиационные удары по территории Ирака, а затем начали сухопутное вторжение. Боевые действия были прекращены 27 февраля, когда иракские войска оставили территорию Кувейта, а 3 апреля 1991 г. Совет Безопасности установил вдоль иракско-кувейтской границы демилитаризованную зону и учредил миссию наблюдателей по контролю за соблюдением ее режима.
Действия евроатлантических государств в Персидском заливе опирались на резолюции Совета Безопасности ООН, но проходили не под руководством и вне контроля со стороны ООН. Они ярко продемонстрировали укоренявшийся в тот период двойной стандарт государств – мировых лидеров к событиям в мире[397].
Устав ООН указывает, что вмешательство может иметь место во исполнение решения, принятого в соответствии с положениями гл. VII Устава, или же на основании общей правомочности Генеральной Ассамблеи принимать меры в соответствии со ст. 11 и 14. Примером таких мер могут быть признаны действия ООН в Корее в 1951 г., в Конго – в 1960 г.
При всем вышесказанном гуманитарная интервенция – это нечто иное, чем лишь механизм гл. VII Устава ООН. Так, следует согласиться с И. П. Блищенко, заявлявшим о необходимости разработки «международной конвенции гуманитарной интервенции в отношении Турции» как контрмеры ее политике геноцида курдского населения[398]. «Турция выступает за то, чтобы предоставить стотысячному населению турок-киприотов право на создание федеративного государства, но в то же время отказывает в таком же праве двадцати миллионам курдов в собственной стране», – писал И. П. Блищенко. Необходимо вообще новое осмысление смысла и процедур осуществления гуманитарной интервенции. Тем более, что осуществление ее в отношении Албании весной 1997 г. превратилось в примитивную военную оккупацию, призванную спасти обанкротившийся политический режим президента Бериши, а военные действия государств – членов НАТО весной 1999 г. против Союзной Республики Югославия, предпринятые вне решений Совета Безопасности ООН, и вовсе должны квалифицироваться как агрессия и международный терроризм.
В международном праве в равной мере закреплены принципы целостности государств и право народов на самоопределение. Там, где они вступают в коллизию между собой, действует формула Гегеля – спор между двумя равными правами решает сила. Именно поэтому на протяжении десятилетий мировое сообщество избегало общего решения, резонно полагая, что столь деликатную ситуацию лучше разрешат в каждом конкретном случае. Роковое значение агрессии НАТО 1999 г. против Югославии в том, что рожден общезначимый прецедент – Североатлантический блок «поставил принцип самоопределения наций выше принципа целостности государств»[399].
А. С. Капто обоснованно отмечает серьезные внутренние противоречия концепции международного гуманитарного вмешательства (интервенции). Между благими целями – и нарушением государственного суверенитета; между сформированной правовой базой применения военной силы в международных отношениях – и стремлением некоторых региональных структур (прежде всего НАТО) действовать в обход этой базы; между возрастающей ролью международных организаций – и стремлением США монополизировать контроль над ключевыми процессами в международном сообществе. Противоречиво видение роли ООН в гуманитарной интервенции[400].
Выражением этих противоречий стала попытка министра обороны США Ф. Карлуччи в 1996 г. ввести в оборот понятие превентивной обороны, обозначая им концепцию использования вооруженных сил НАТО на международной арене в целях усиления позиций на пространстве государств – членов СНГ, в Центральной и Восточной Европе. В концепцию, в частности, входит создание под контролем НАТО субрегиональных политических структур и многонациональных воинских формирований, реализация программы «Партнерство ради мира». К. Аннан обосновал и разработал концепцию превентивного развертывания как многофункциональной миротворческой операции по предотвращению вооруженного конфликта, проводимой под эгидой ООН.
Именно гуманитарное вмешательство, по мнению В. Гусейнова, может стать «философией интернационализма» XXI в.,[401] элементом миропорядка, в котором право силы будет превалировать над силой права.
Ничем иным, как особой формой гуманитарной оккупации, основанной на примате социалистической идеологии, было введение советских войск в Венгрию в 1956 г. или введение войск стран Варшавского договора на территорию Чехословакии в 1968 г. Эти акции были осуществлены не на основе Устава ООН или какого-либо иного универсального межгосударственного правового акта, а на основе мировоззренческой общности политической элиты (или ее значительной части) во всех государствах, задействованных в этих двух ситуациях, а также в соответствии с официально провозглашенным принципом социалистического интернационализма. Крайне примитивными и неточными будут попытки свести такие проблемы к подавлению Советским Союзом силой оружия попыток обрести свободу[402].
Почему и вызвали возражения у меня и многих других российских политиков попытки включить в договоры с Венгрией или Чехией (а до того – с ЧСФР) положений об извинениях со стороны России за эти действия СССР. Чешская Сторона на высшем уровне заявляла, что без такого рода преамбульной части, «подводящей черту под этими событиями», договор не будет ратифицирован чешским парламентом. Но именно ввиду присутствия такой оговорки далеко не с первой попытки был ратифицирован российским парламентом Договор между Россией и Венгрией[403].
Отдавая дань признанию незыблемости принципов территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела, руководители социалистических государств подчеркивали в то время, что эти принципы не исчерпывают всей сущности отношений между социалистическими странами, ибо неотъемлемой частью таких взаимоотношений является братская взаимопомощь, в которой находит свое действенное проявление принцип социалистического интернационализма[404].
Современная Россия в Концепции внешней политики Российской Федерации 2000 г. признала применение в международных отношениях концепций гуманитарной интервенции и ограниченного суверенитета неприемлемыми.
Глава 10
Международные территории и территории с международно-правовым режимом
Международные территории отличаются отсутствием суверенитета над ними со стороны какого-либо государства. Этим они отличаются от государственных территорий с международно-правовым режимом (международных рек, проливов и каналов). Промежуточное по своему режиму положение занимают между ними территории континентального шельфа и морских экономических зон.
10.1. Международные территории
Территориями с международным режимом принято считать те земные пространства, которые лежат за пределами государственной территории и, не принадлежа какому-либо государству в отдельности, находятся в соответствии с международным правом в общем пользовании всех государств. К ним относятся, прежде всего, открытое море, воздушное пространство над ним и глубоководное морское пространство за пределами континентального шельфа.
Открытое море. В соответствии с международным правом слова «открытое море» означают все части моря, которые не входят ни в территориальное море, ни во внутренние воды какого-либо государства (ст. 1 Конвенции об открытом море от 29 апреля 1958 г.). «С социальной и политической точек зрения море представляется великим путем или, скорее, обширной равниной, через которую можно проходить по всем направлениям»[405], – писал классик геополитики А. Мэхэн.
Открытое море открыто для всех наций и никакое государство не вправе претендовать на подчинение какой-либо части его своему суверенитету. Запрет национального присвоения гарантирован условиями свободы открытого моря, включающими:
– свободу судоходства;
– свободу рыболовства;
– свободу прокладывать подводные кабели и трубопроводы;
свободу летать над открытым морем (ст. 2 Конвенции 1958 г.). Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. расширила круг условий свободы открытого моря и изложила их чуть иначе. Отныне свобода открытого моря включает, в частности, как для прибрежных государств, так и для государств, не имеющих выхода к морю:
a) свободу судоходства;
b) свободу полетов;
c) свободу прокладывать подводные кабели и трубопроводы с соблюдением Части VI Конвенции;
d) свободу возводить искусственные острова и другие установки, допускаемые в соответствии с международным правом, с соблюдением Части VI Конвенции;
e) свободу рыболовства, с соблюдением условий, изложенных в Разделе 2 Конвенции;
f) свободу научных исследований, с соблюдением Частей VI и XIII Конвенции.
За государствами, не имеющими морского берега, признается во имя равенства государств право иметь свободный доступ к морю (ст. 3) и право на то, чтобы суда под его флагом плавали в открытом море (ст. 4). Это обеспечивается соглашениями государств, не имеющих морского берега, с государствами, расположенными между ними и морем. По такому соглашению последние предоставляют:
а) государству, не имеющему морского берега, на основе взаимности, свободный путь (транзит) через свою территорию;
б) судам, плавающим под флагом этого государства, на условиях равенства со своими судами или судами других государств, доступ к морским портам и использованию этих портов (ст. 3).
Если общий режим территории открытого моря определяется Конвенцией об открытом море (1958 г.) и другими международными актами, то режим находящихся в ее пределах судов строго национален, при отличии лишь статуса судов, состоящих на официальной службе какой-либо межправительственной организации и плавающих под флагом этой организации (ст. 7). Каждое государство самостоятельно определяет условия предоставления своей национальности судам, регистрации судов на его территории и права плавать под его флагом (ст. 5).
На всей территории открытого моря каждое судно плавает под флагом только одного государства и находится под его исключительной юрисдикцией. Если для гражданских судов могут быть исключения, прямо предусмотренные в международных договорах, то они не относятся к судам, состоящим только на некоммерческой правительственной службе соответствующих государств (ст. 9) и военным кораблям, пользующимся в открытом море полным иммунитетом от юрисдикции какого бы то ни было государства, кроме государства флага (ст. 8).
Международное право при этом четко раскрывает содержание понятия «военный корабль», которое, в соответствии со ст. 8 Конвенции об открытом море, означает судно, (а) принадлежащее военно-морским силам какого-либо государства и (б) имеющее внешние знаки, отличающие военные корабли его национальности, (в) находящееся под командой офицера, (г) состоящего на государственной службе, (д) имя которого занесено в список офицеров военно-морского флота, и (е) имеющее экипаж, подчиненный регулярной военной дисциплине. Отсутствие любого из предусмотренных международным правом признаков военного корабля лишает соответствующее судно правового иммунитета. Отсюда и трагедия советского Черноморского флота, многие корабли которого с декабря 1991 г. несколько лет продолжали ходить под военно-морским флагом СССР – государства, юридически переставшего существовать. Экипажи судов других стран мира никаких оснований уважать и признавать их иммунитет не имели. Если они это и делали, то только в силу доброй воли, уважения к проблемам России и Украины, да потому, что черноморские военные корабли, сохранившие советский флаг, фактически не выходили за пределы территориальных вод.
При нахождении же не соответствующих международным требованиям кораблей на территории открытого моря всегда существует опасность их захвата военными кораблями любого государства по подозрению в пиратстве.
Регламентация борьбы с пиратством (ст. 14–23 Конвенции) особенно характерна для режима такой международной территории, как открытое море. Это вызвано необходимостью компенсировать отсутствие возможности использовать национальную юрисдикцию для защиты от противоправных действий негосударственного характера в открытом море.
Пиратскими действиями являются:
1) любой неправомерный акт насилия, задержания или грабежа, совершаемый с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо частновладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата и направленный а) в открытом море против какого-либо другого судна или летательного аппарата или против лиц или имущества, находящихся на борту, б) против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имущества в месте, находящемся за пределами юрисдикции какого бы то ни было государства;
2) любой акт добровольного участия в использовании какого-либо судна или летательного аппарата, если тот, кто этот акт совершает, знает обстоятельства, в силу которых это судно или этот летательный аппарат являются пиратским судном или пиратским летательным аппаратом;
3) любое действие, являющееся подстрекательством или сознательным содействием совершению действия, предусмотренного в п. 1 и 2 (ст. 15).
Пиратские действия могут быть совершены и военным или государственным судном (государственным летательным аппаратом), экипаж которого поднял мятеж и захватил власть над этим судном (летательным аппаратом). В этом случае они приравниваются к действиям, совершаемым частновладельческим судном (ст. 16), хотя само пиратское судно сохраняет национальную принадлежность (ст. 18).
В открытом море или на любой иной международной территории любое государство может захватить пиратское судно или пиратский летательный аппарат или судно, захваченное посредством пиратских действий и находящееся во власти пиратов, арестовать находящихся на этом судне или летательном аппарате лиц и захватить находящееся на нем имущество. Судебные учреждения того государства, которое совершило этот захват, могут выносить постановления о наложении наказаний и определять, какие меры должны быть приняты в отношении таких судов, летательных аппаратов или имущества, не нарушая прав добросовестных третьих лиц (ст. 19).
Статус открытого моря предполагает и принятие всеми государствами мер для предупреждения загрязнения окружающей среды, для защиты от повреждений подводных кабелей и трубопроводов.
В открытом море продолжают действовать нормы, направленные против работорговли (ст. 13, 22 Конвенции). С развитием науки и техники возникла необходимость распространить режим международной территории на воздушное пространство над открытым морем, что нашло отражение и в Конвенции об открытом море (применение норм о пиратстве к летательным аппаратам). Принцип свободы полетов в воздушном пространстве над открытым морем закреплен и в Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.
В целях обеспечения безопасности воздушного движения обязанности по поддержанию единого режима полетов над открытым морем возложены на международную организацию – ИКАО. Любое воздушное судно при полетах над открытым морем обязано соблюдать ряд требований международного права, в том числе:
– иметь национальные и регистрационные знаки;
– управляться экипажем, имеющим соответствующую подготовку и квалификацию;
– не совершать преднамеренных маневров и действий, угрожающих безопасности морских и воздушных судов, установок и сооружений в открытом море, а также находящимся на них лицам и имуществу;
– не загрязнять открытое море.
Дно морей и океанов за пределами национальной юрисдикции провозглашено Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. общим наследием человечества (п. 6 Преамбулы Конвенции). Территория дна морей и океанов за пределами континентального шельфа, получившая название международного района морского дна, не подлежит национальному присвоению.
Ни одно государство не может претендовать на суверенитет, или суверенные права, или осуществлять их в отношении какой бы то ни было части района или его ресурсов, и ни одно государство, физическое или юридическое лицо не может присваивать какую бы то ни было их часть (ст. 137 Конвенции).
Статус этого вида международной территории характеризуется несколькими важными чертами:
1) исключение национальной юрисдикции;
2) деятельность на ней на благо всего человечества (ст. 140);
3) использование исключительно в мирных целях (ст. 141);
4) осуществление всех прав на ресурсы территории (района), принадлежащих человечеству, специальным международным органом по морскому дну (ч. 1 ст. 153);
5) параллельная разработка ресурсов: международным органом через свое предприятие и государствами – участниками Конференции «в ассоциации с международным органом» либо государственными предприятиями, либо физическими или юридическими лицами, имеющими гражданство государств-участников или находящимися под эффективным контролем этих государств (п. «b» ч. 2 ст. 153);
6) непризнание многими ведущими промышленно развитыми государствами мира. Так, в августе 1984 г. США, Великобритания, ФРГ и еще пять государств заключили сепаратные соглашения по обеспечению разработки минеральных ресурсов перспективных районов дна Мирового океана, минуя нормы Конвенции 1982 г.
Антарктика занимает площадь около 52,5 млн кв. км, включая в себя ненаселенный материк Антарктиду (площадь 13 975 тыс. кв. км, в том числе 1582 тыс. кв. км – шельфовые ледники и острова, причлененные к Антарктиде ледниками)[406], прилегающие к нему острова (в том числе Южные Оркнейские, Южные Сандвичевы, Южные Шетлендские), а также части Атлантического, Тихого и Индийского океанов, называемые нередко Южным или Антарктическим океаном[407].
Границей антарктической территории обычно считают зону схождения северных, относительно более теплых, и южных, холодных поверхностных вод, которая проходит в основном в пределах 48–60° южн. шир.[408] Но режим Договора 1959 г. распространен на район южнее 60-й параллели южной широты (ст. VI).
Открытая в январе 1820 г. участниками русской экспедиции Ф. Ф. Беллинсгаузена и М. П. Лазарева, Антарктида и прилегающий к ней район, его природные богатства привлекали заинтересованные взоры многих государств мира, выдвинувших территориальные претензии на отдельные антарктические районы, пока, наконец, 1 декабря 1959 г. правительства Австралии, Аргентины, Бельгии, Великобритании, Новой Зеландии, Норвегии, СССР, США, Франции, Чили, Южно-Африканской Республики и Японии не заключили специальный договор об Антарктике, закрепивший ее статус международной территории. Антарктика стала исторически первой частью земного шара, превращенной в зону мира и мирной совместной деятельности различных государств. Эта международная территория не может быть милитаризована ни в период мира, ни в период войны.
Договор, однако, не отверг ранее заявленных прав и претензий на территориальный суверенитет в Антарктике со стороны Австралии, Аргентины, Великобритании, Норвегии, Франции и ряда других государств (п. 1 ст. IV). Он лишь зафиксировал, что «никакая новая претензия или расширение существующей претензии на территориальный суверенитет в Антарктике не заявляются, пока настоящий Договор находится в силе» (п. 2 ст. IV). Претензии ряда государств на территориальный суверенитет в Антарктике как бы оказались законсервированы.
Таким образом, правовой режим Антарктики как международной территории предполагает:
1) специальное международное правовое регулирование;
2) использование только в мирных целях, запрет создания военных баз и укреплений, проведение военных маневров, а также испытание любых видов оружия, как и осуществление любых иных мероприятий военного характера (ст. I);
3) запрет любых ядерных взрывов и удаление в этом районе радиоактивных материалов (п. 1 ст. V);
4) свободу научных исследований и сотрудничество в этих целях (ст. II);
5) содействие международному научному сотрудничеству в Антарктике (ч. «с» п. 1 ст. IX), в том числе взаимный обмен информацией о деятельности в Антарктике между государствами (ст. III, п. 5 ст. VII);
6) национальная юрисдикция в отношении граждан государств, находящихся на территории Антарктики, «без ущерба для соответствующей позиции» государств – участников договора (компромисс в отношении государств, сохранивших свои претензии на территориальный суверенитет (п. 1 ст. VIII));
7) содействие осуществлению прав инспекции по взаимному обмену (ст. VII, ч. «d» п. 1 ст. IX);
8) охрану и сохранение живых ресурсов в Антарктике (ч. «f» п. 1 ст. IX).
Полагая, что международное сотрудничество как в научных, так и в юридических аспектах исследования и использования космического пространства будет содействовать развитию взаимопонимания и укреплению дружественных отношений между государствами и народами, соответствующий международный договор от 27 января 1967 г. наделил статусом международной территории Космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела.
Космическое пространство. Космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, открыто для исследования и использования всеми государствами без какой бы то ни было дискриминации на основе равенства и в соответствии с международным правом, при свободном доступе во все районы небесных тел (ст. I Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 г.). Космическое пространство также не подлежит национальному присвоению.
На Луне и других небесных телах запрещается создание военных баз, сооружений и укреплений, испытание любых типов оружия и проведение военных маневров, но при этом допускается использование военного персонала для научных или иных мирных целей, а также не запрещается использование любого оборудования или средств, необходимых для мирного исследования Луны и других небесных тел (ст. IV).
Государства – участники Договора несут международную ответственность за национальную деятельность в космическом пространстве, включая Луну и другие небесные тела, независимо от того, осуществляется ли она правительственными органами или неправительственными юридическими лицами (ст. VI). Каждое государство, которое осуществляет или организует запуск объекта в международную территорию этого типа, а также государство, с территории или установок которого производится запуск объекта, несет международную ответственность за ущерб, причиненный такими объектами или их составными частями на Земле, в воздушном или космическом пространстве, включая Луну и другие небесные тела, другому государству, его физическим или юридическим лицам (ст. VII).
Сохранен принцип открытого моря в отношении того, что государство, в регистр которого занесен объект, запущенный в космическое пространство, сохраняет юрисдикцию и контроль над таким объектом и над любым экипажем этого объекта во время их нахождения в космическом пространстве, в том числе и на небесном теле. Таким же образом гарантируется и право собственности (ст. VIII). Государства, осуществляющие деятельность в космическом пространстве, включая Луну и другие небесные тела, взяли на себя обязательства информировать Генерального секретаря ООН, общественность и международное научное сообщество о характере, ходе, местах и результатах такой деятельности (ст. XI).
