Текст книги "Пропавший линкор"

Автор книги: Роберт Мур Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 49 страниц)

Музыка достигла кульминации в еще одном призывающем, умоляющем аккорде. Но не появился никто: ни бог, ни король. При мысли о короле в голове Рольфа пронеслись старые воспоминания, принесенные с Земли, о королях, командующих армиями, королях, сидящих на тронах, носящих украшенные драгоценностями короны, королях, сжимающих скипетры как символы власти. Это была память о картинах, которые он видел когда-то в музеях. Для любого короля, который когда-либо жил на Земле, рисовали портреты лучшие художники его эпохи. Рольф всегда относился к такой живописи, как к памятникам человеческому тщеславию.

Аккорд все длился и длился, и тянулся, казалось, вечность, но все же умолк и он. И все замерло. Марсиане каменными статуями застыли перед абаками. Ни движения рукой, ни шевеления веком. Сам воздух в храме, казалось, скрутился гигантской пружиной и корчился от сжатой в нем энергии. В воздухе искрились синие пылинки света, напомнив Рольфу горящую у него в сознании звезду.

В храме стояла тишина.

И тишину эту нарушили два звука. Далекая сухая дробь автоматной очереди, и тихое постукивание конца деревянного посоха по камням.

Второй звук мог означать только то, что Джалнар не нашел убежища на Шестом Уровне, а добрел до храма наверху горы, надеясь, что здесь он будет хотя бы некоторое время в безопасности. Сочувствие вспыхнуло в Рольфе и скрутило в узел все его внутренности. Он знал, что чувствует дичь, за которой идет охота, но только сейчас он понял, что значит быть слепой дичью. Хотя здесь, на Сузусилмаре, Рольф вечно ощущал, что зрение не передает ему и малой части окружающего.

А вслед за сочувствием пришел ужас, потому что Рольф вспомнил, что стало с марсианином, который взял неправильную ноту. И если уж квалифицированный марсианин Пятого или Шестого Уровня смог допустить смертельную ошибку, то что станет со слепым Джалнаром в этом месте, переполненном энергией? Единственный неправильный стух посоха может послать нищему смерть!

Рольф ощутил импульс вскочить, побежать к Джалнару, схватить его за руку и увести отсюда, где смерть могла наступить из-за одного неправильного удара посоха о камни.

– Сидите и не двигайтесь! – прошептал в голове Рольфа голос Таллена.

И Рольф успел подавить импульс вскочить прежде, чем он стал действием. Он не смотрел на Таллена – это было тоже запрещено, – но откуда-то знал, что марсианин Пятого Уровня в курсе его чувств.

– Вы дадите ему погибнуть? – попытался мысленно спросить он.

– Спокойно, не шевелитесь, – ответил Таллен. – Иначе молния поразит нас!

Рольф замер. «Здесь Марс, – сказал он себе. – И если Джалнар должен быть спасен, то это должны сделать сами марсиане».

Марсиане знали закон и правила. А он, Рольф, был человеком и незваным гостем. Если они решили позволить полуслепому нищему зайти туда, где смерть могла настигнуть его в любой момент, то это был все же их мир.

Стук посоха стал громче. Джалнар появился в проходе амфитеатра. Посох нащупал ведущую вниз ступеньку, и Джалнар сделал первый шаг вниз, затем остановился, опираясь на посох.

Казалось, он не был уверен, стоит ли идти дальше.

Рольф подумал, что наверняка сейчас поднимется какой-нибудь марсианин, чтобы сопроводить нищего в безопасное место.

Кто же хотел видеть в своем храме это одетое в лохмотья чучело?

Но ни один марсианин не шелохнулся.

Джалнар медленно сделал второй шаг. Конец посоха нашарил следующую ступеньку. Марсиане по-прежнему не шевелились. Они сидели на своих местах, точно статуи. В храме стояла абсолютная тишина. Казалось, сам воздух застыл от сжатой в нем энергии.

И вдруг послышался тихий ритм, напоминающий барабанный бой. Медленный и приглушенный, он, казалось, исходил из пустоты, потому что не было видно никакого его источника.

Но тут же Рольф увидел этот источник. Всякий раз, когда посох Джалнара касался пола, слышалась барабанная дробь. И Рольф понял, что посох поддерживал правильный ритм, даже когда Джалнар использовал его, ища себе путь вниз. И поглядев пристально, Рольф уловил мелкие, ритмичные движения запястья Джалнара.

Пока марсиане сидели, как статуи, и Джон Рольф сдерживал, как мог, дыхание, слепой нищий, осторожно, шаг за шагом, шел к основанию храма. Конечно же, подумал Рольф, вот теперь кто-нибудь из марсиан позаботится о нем!

Но марсиане, казалось, даже не ощущали его присутствия. Они, как и трое землян, затаили дыхание. Пока самый воздух в храме дрожал и корчился и в нем вспыхивали тусклые звездочки света, марсиане сидели в полной неподвижности.

Никто не шевельнулся даже тогда, когда полуслепой нищий направился к возвышению в середине круглого амфитеатра храма. Рольф даже предположить не мог об интенсивности энергии, сконцентрированной на этом возвышении, но знал, что она должна быть громадной. Он ожидал, что вот-вот, в любой момент из стоявшего там громадного абака выпрыгнет электрическая искра и превратит тело нищего в пепел.

Но не было ни искры, ни пламени. Конец посоха предварял каждый шаг, ведущий на вершину возвышения. Барабанная дробь не замолкала и не меняла ритма.

Джалнар выпрямился на возвышении. Его заплатанная, как у чучела на фермерском поле, одежда встала дыбом, словно раздутая ветром. Но не было здесь ни малейшего ветерка, просто она настолько была наэлектрилизована.

Рольф не мог закричать, его голосовые связки были словно парализованы и не могли издать ни звука. Он мог лишь смотреть, смотреть и надеяться, что ужас его уже не сможет стать сильнее.

Но его надежда была напрасна. Ужас все рос и рос, потому что Джалнар нашел проход, ведущий к огромному абаку. Казалось, он считал, что нашел наконец-то место, где можно укрыться. На его лице появилось нетерпение. Держа перед собой посох, он пошел вперед более твердым шагом. Он вел себя, как дичь, за которой долго гонялись и которая наконец-то нашла убежище.

Подойдя к огромному абаку, Джалнар нашарил табурет и, сев, опустил посох на пол рядом с собой.

И тут смолкла барабанная дробь.

Воздух в храме внезапно стал горячим. Тишина была, как в бесконечном космосе. Марсиане, казалось, перестали дышать. Все ждали. И громадная гора ждала вместе с ними. А может, ждал и весь Марс. Джалнар тоже замер, точно животное, нашедшее, наконец-то, убежище. А затем, дюйм за дюймом, его правая рука с искривленными, как когти, пальцами потянулась к бусинкам огромного абака. У Рольфа возникло смутное впечатление обезьяны, которая, блуждая, попала в помещение, где стоял громадный компьютер. Увидев клавиши, обезьяне стало любопытно. Она потянулась к ним. И никак нельзя было ей сообщить, что клавиши, которых она коснется, могут выпустить энергию, что сотрясет всю планету вплоть до самого ядра!

Джалнар коснулся бусинки абака, и энергия ответила. Единственная нота, торжественная, как начало большого гимна, прозвучала в тишине храма.

И немедленно, словно этого и ждали, все марсиане в храме пришли в себя. Их пальцы метнулись к абакам. Храм заполнился гармоничной музыкой, в которой главенствовала торжественная партия сигнального горна. Скрученный, напряженный, горячий воздух внезапно ожил пульсирующими цветами.

Скрюченные пальцы Джалнара коснулись второй бусинки, затем еще и еще, его руки задвигались, словно у арфиста. А через несколько секунд храм уже заполнила новая, более торжественная симфония.

Марсианин, который едва различал поднесенную к самым глазам руку, стал лидером собравшихся здесь. Он тоже работал спонтанно, импровизируя. Симфония изменила свое течение, словно могучая река, разбившаяся на сотни водопадов, но не потеряв при этом ни направление течения, ни интенсивность потока. Казалось, она устремилась к некоему величественному кульминационному моменту, пока еще недостижимому.

И все это делал слепой нищий.

Джон Рольф сидел на своем месте, оцепенелый и неподвижный, и у него внезапно возникло шокирующее осознание, что он видит короля Красной планеты!

Это Джалнара, полуслепого нищего, призывали собравшиеся здесь марсиане. Это Джалнар, жалкое чучело, имел власть над Сузусилмаром!

И пока рациональная часть разума настаивала, что это невозможно, Рольф вспомнил, как точно Джалнар метнул посох, когда Беллер попытался застрелить Дженни. Он также вспомнил, что Джалнар оказался в нужном месте в нужное время, чтобы предотвратить трагедию. Выходит, Джалнар заранее знал, что может произойти? Даже если будущее и не открыто ему, то он явно получает намеки…

Внезапно сердце Рольфа екнуло, когда он вспомнил, как часто говорил с Джалнаром, считая его всего лишь нищим. Это не Джалнар был слепым, а он сам, Джон Рольф, ничего не видел! Самая великая тайна Сузусилмара много раз возникала у него перед глазами, а он не распознал ее. Он видел всего лишь нищего! Его охватил стыд за то, что он был так слеп, а поскольку симфония набирала мощь и взлетала все выше и выше, в груди у Рольфа возник страх. И тогда его «эго» вырвалось из своих пут.

Он стал Джалнаром. И в Джалнаре его потрясло смирение, которое возникает, когда уже нет уже гордости. Когда все тщеславие смыто и растворено в чем-то большем. Оказавшись в Джалнаре, Рольф стал также любым марсианином, присутствующим в храме и даже вне храма. До некоторой степени он идентифицировал себя со всеми марсианами на Сузусилмаре, а возможно, и с самой горой. Марсиане Четвертого Уровня сражались за свою жизнь, и Джалнар был с ними. Но он был также с дикими соплеменниками, пробивающимися с боем вверх с более низких уровней. И он был с землянами, организовавшими и возглавившими это нападение.

Но все это не было здесь удивительным, потому что Джалнар был чем-то вне всего. Он был энергией, приходящей из бесконечности космоса и стекающей по высокому шпилю, копью, нацеленному в высокие небеса. Он был этой энергией, но одновременно и управлял ею. Она струилась, куда хотел он.

У этого слепого нищего был суперразум, способный понять не только тайны Седьмого Уровня, но и ненависть, страхи и надежды всех обитателей Сузусилмара. Но этот суперразум не мог видеть будущее. Он создавал это будущее, строя из него, спонтанно и импровизированно, настоящее, как великую симфонию. А марсиане, участвующие в этой симфонии, обучались сами, чтобы в далеком будущем самими стать суперразумами и занять место короля, когда уйдет Джалнар, и чтобы король стал чем-то еще более великим.

Рольф понял, что его самого, Дженни и Билла Хокера привели в этот храм для того, чтобы дать суперразуму модель человеческого разума, так как Хардести был человеком и пытался с боем пройти на Четвертый Уровень. Все разумы были смешаны и соединены в единый, чтобы встретить угрозу, которую принесли с собой Хардести и Компания, которую он представлял.

Таким образом «эго» Джона Рольфа попало в этот синтетический разум Марса, когда слепой нищий собрал и смешал энергию, позволяющую ему держать в одной искривленной руке большую часть Сузусилмара.

Музыка и энергия увеличивали и без того бурный темп, и Рольф снова почувствовал растущее вокруг напряжение. А потом наступила тишина.

Рассветные лучи проникли в храм через открытую дверь. Солнце поднялось над краем марсианского горизонта и поползло все выше, а внизу торжествующие крики сообщили о победе. Гигантская волна этого крика прокатилась по горе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Джону Рольфу показалось, что он слышит сразу многочисленными ушами, включая и свои собственные. Жители Красной планеты слышали иные звуки, нежели те, кто был рожден на Земле с более плотным воздухом и большей силой тяжести. Марсианские уши могли слышать звуки до 25 ООО герц, а человеческие только до 16 ООО.

Но через марсианские уши Рольф услышал звуки, которые никогда прежде не слышал: писк, похожий на мышиный, какой-то шелест, словно от шелкового полотнища на ветру, шипение, будто пар под давлением. Он также обнаружил, что марсиане воспринимают иной диапазон ароматов, нежели люди. Столетия засухи позволили марсианам чуять малейший намек на влагу в воздухе. Способность чуять воду спасла жизнь многим марсианам, заблудившимся в обширных пустынях. Иными были также и эмоции. Марсиане ощущали целый диапазон прекрасных чувств, о существовании которых Рольф даже не подозревал.

Но сейчас больше всего марсиан интересовали не запахи, а то, что они слышали.

Внизу на горе кто-то закричал. В ответ простучала автоматная очередь. Крик резко смолк.

Дрожь пронизала марсианские умы. Дрожь от осознания смерти. Марсиане на горе смолкли, а марсиане в храме почувствовали идущую снизу смерть.

Снизу, издалека, донесся хриплый голос:

– Оставь охрану на Пятом Уровне, Беллер! Пусть стреляют в любого, кто подойдет слишком близко. Остальные – со мной!

Это был голос Хардести. Он ясно прозвучал в рассветном воздухе.

Скрюченные пальцы Джалнара изменили ритм игры на абаке. Теперь гармония стала прерываться внезапными дикими взрывами звуков, напоминающими женский плач. Память подсказала Рольфу, что это такое. Это был марш смерти жителей пустыни. Это был их дикий плач, когда умирал кто-нибудь из их соплеменников. Рольф слышал несколько раз, как в пустыне играла музыка, напоминавшая шотландскую волынку.

У музыки, исполняемой здесь и сейчас, был лишь один смысл. По горе шла смерть. Вот только чья смерть?

Ни Джалнар, ни работаший с ним в унисон сборный разум, не знали этого. В наступившем критическом моменте было не определено, кто именно умрет.

Внизу снова раздались крики. Им ответили автоматы, уже явно ближе.

В храме стал громче марш смерти.

Рольф почувствовал, как Дженни мысленно зовет его. Она была охвачена тревогой, и сердце подсказывало, что ей нужен отец. Рольф попытался успокоить ее, передать, что все будет хорошо, хотя он сам вовсе не был уверен в этом. Дженни ощутила нехватку его уверенности. Но тут вмешался Джалнар.

– Спокойнее, человек, – прошептал его голос в голове Рольфа.

Рольф попытался последовать совету, но мысли не повиновались ему. Разве марсиане не понимают своего положения? Хардести не оставит в живых никого, кто мог бы создать ему проблемы в будущем.

– Я знаю, – сказал Джалнар в голове Рольфа.

– Но почему вы не останавливаете его?..

– Гораздо важнее наших деяний правосудие, – прошептал голос Джалнара. – Я должен судить его по той же шкале ценностей, что и вы, люди.

– Но у вас же есть власть…

– Ас властью есть и ответственность, – ответило «эго» Джалнара «эго» Рольфа.

Рольф внезапно умолк. Впервые он подумал о значении слова «правосудие», какое имел в виду Джалнар. Оно включало в себя ценность человека, его побуждения и истоки этих побуждений, оно рассматривало Хардести, людей и марсиан, которых он убил, также взвешивало их ценность, и из всего этого возникало уравнение громадной сложности. Только сейчас Рольф понял причину смирения, которую нашел в разуме Джалнара. Вселенная была такой громадной, такой сложной, что даже суперразум был очень скромным и смирялся перед ней.

Музыка продолжала медленный ритм похоронного марша. Давление в храме все нарастало, пока сам воздух не зашипел от напряжения. Снаружи все ближе и ближе раздавались взрывы гранат и автоматные очереди. Рольф, без сомнения, знал, что Хардести преодолел баррикаду на Четвертом Уровне и был теперь на пути к вершине горы. Из открытой двери храма слышался скрежет шагов по камням.

Люди достигли вершины Сузусилмара. Рольф уже слышал их невнятные голоса снаружи. Они нашли раскрытую дверь, ведущую в храм, и пытались понять, что находится внутри.

– Пойдите и узнайте, что там! – закричал Хардести.

Первым в двери появился тупой ствол автомата. А за ним голова человека. Глаза его расширились, когда он увидел амфитеатр. На мгновение он застыл, потом голова и ствол оружия исчезли.

– Здесь куча цапель, наигрывающих какую-то странную музыку, босс, – послышался голос снаружи.

Музыка сменилась тишиной. Джалнар сидел, как каменный, перед большим абаком. И все марсиане в амфитеатре тоже сидели неподвижно.

Потом в дверном проеме появился Хардести. В каждой руке у него было по автоматическому пистолету, которые он позаимствовал у убитого во время боя на Четвертом Уровне. Его черные бакенбарды топорщились, из царапины под левым глазом текла струйка крови, одежда была грязна и изорвана.

Но в глазах у него светилась победа. Он держался с самоуверенностью того, кто выиграл битву и знает об этом. Когда он вошел, вновь послышалась музыка. Она тихонько вторила его шагам, как похоронный марш.

За Хардести шел Беллер. Лицо маленького бандита было также покрыто копотью и пылью сражения. Он походил на гремучую змею, которая сделала выпад и осталась довольна его результатом. В правой руке у него был автоматический пистолет.

Хардести обвел взглядом амфитеатр и среди собравшихся увидел ее.

– Дженни, какого черта вы здесь делаете? Я же оставил вас на корабле.

В его голосе звучало удивление.

Дженни сидела как замороженная.

– Немедленно идите ко мне, – велел ей Хардести.

Сквозь музыку пронесся шквал нот, когда Дженни попыталась подняться, но в ногах ее, казалось, не было сил. Она попробовала еще раз, опираясь на плечо Билла Хокера.

– Сидите, сидите, – сказал ей Хокер и встал на ноги.

Одновременно с ним поднялся и Рольф.

– Нет! – выдохнула Дженни, поняв их намерения. – Он убьет вас обоих!

Горячая волна звуков пробежала по помещению.

– Дженни! – властно скомандовал Хардести.

Она вскочила и встала перед отцом и Биллом Хокером.

– Я люблю вас обоих, – сказала она, – и не допущу, чтобы вас убили. Не вмешивайтесь.

– Вы любите меня? – прошептал Билл Хокер.

– Да, я же сказала, – ответила Дженни и направилась к каменной дорожке, окружающей амфитеатр позади верхнего ряда.

– Нет! – в голос выкрикнули Билл Хокер и Рольф.

– Я справлюсь сама, – решительно сказала она, направляясь к Хардести. Они посмотрели друг на друга.

– Этого я и боялся, – сказал ее отец, и оба последовали за нею.

Пока Дженни шла по дорожке, ее каблучки стучали по твердым камням. И внезапно музыка подстроилась под ритм этого стука. Теперь это был не похоронный марш, а военная песнь о храбрости, силе и решительности. Хардести уставился на Билла Хокера. По его лицу было видно, что он узнал его.

– Как, черт побери, вы попали на Марс, Хокер? – спросил он.

– Прилетел на вашем корабле, мистер Хардести, – ответил Хокер.

– Надо же. А я и не знал. Но неважно, домой вы на нем все равно не улетите, – в его голосе послышалось мрачное предупреждение.

– Возможно, вы тоже, Джим, – сказала Дженни.

Оружие в руке Беллера оказалось направлено на нее. А позади Беллера появились другие люди, с автоматами наизготовку. Дженни не обратила на них внимания.

– Что вы хотите этим сказать? – принял вызов Хардести.

– Ничего конкретного, – ответила она. – Но вы вторглись в самое священное место на Марсе. Ни один землянин не бывал здесь прежде. Как знать, что может произойти с подобным злоумышленником.

– Но вы же здесь, – сказал Хардести.

– Да, – кивнула она, – но меня пригласили.

Она шагнула к нему. Хардести вздрогнул и огляделся на Беллера.

– Если она ударит меня, стреляйте.

Беллер кивнул, облизнув тонкие губы.

– То же касается и этих двоих, – добавил Хардести.

Беллер снова кивнул.

– Почему вы думаете, Джим, что я хочу ударить вас? – спросила Дженни.

– Вы уже сделали это однажды.

– Это было давно, – сказала Дженни тихим голосом с мечтательными интонациями. – Теперь же все по-другому.

– Да, – кивнул Хардести. – Теперь все по-другому. Теперь я на вершине. А вы приползли ко мне на животе, пытаясь спасти вашу жизнь, жизнь вашего старика и вашего любовника.

– Приползла? – повторила она, как плюнула. – Я не перед кем не ползала!

Рольф перехватил ее руку, прежде чем она успела нанести удар. Какую-то долю секунды он боролся с ней, пытаясь заставить остановиться. Пока он боролся с дочерью, музыка в храме словно сошла с ума, но когда Дженни затихла, у него создалось впечатление, что музыка помогла успокоить ее.

Когда Дженни утихомирилась, Хардести что-то одобрительно проворчал и тут словно впервые увидел Рольфа.

– А, привет, Джон, – сказал он.

Называя Рольфа по имени, Хардести словно показывал, что, по крайней мере в мыслях, он уже был президентом Компании. И он был вежлив по отношению к человеку, который не являлся его подчиненным, но которого он намеревался использовать.

– Рад снова увидеть вас.

Хардести не стал протягивать ему руку. Президент не обменивается рукопожатием со швейцаром. Кроме того, в каждой руке у него было по пистолету.

– Я добрался сюда, Джон, – продолжал Хардести.

– В каком-то смысле, да, – сказал Рольф.

– Вам больше не стоит ни о чем волноваться. Я присмотрю, чтобы о вас хорошо позаботились.

Говоря это, он бросил на Дженни взгляд, сказавший яснее слов, что он намеревается защищать ее отца, пока она сотрудничает с ним – и никак иначе.

Дженни вздрогнула, поняв это. Но сумела держать язык за зубами. Рольф тоже молчал. Он не настолько доверял себе, чтобы начать говорить.

– Между прочим, Джон, я решил, что нам может пригодиться то ваше устройство, – говорил тем временем Хардести. – Как вы его назвали? Теликнон? Ну, эта ваша телепатическая штучка. Я увезу ее на Землю. Когда мы закончим здесь, вы можете спуститься в свою лабораторию и принести ее мне.

Тон Хардести был небрежным, словно президент Компании говорил мальчишке-посыльному, что надо сделать.

Когда-то Джон Рольф яростно вознегодовал бы на эту манеру. Когда-то Рольф был горд, пока слепой нищий не преподал ему урок смирения. Его гордыня была смыта действиями суперразума.

– Да, мистер Хардести, – ответил Рольф.

Дженни ошеломленно поглядела на отца.

– Хорошо сказано, человек, – прошептал в голове Рольфа голос Джалнара.

Но если в глубине души у Рольфа и было смятение, если он понимал, что его тянут в разных направлениях, то он не позволил себе отразить это на лице. В сердце у него теплилась надежда, что Джалнар нанесет смертельный удар этому наглому щенку.

Но если у Джалнара и было такое намерение, то он никак не отразил его в мыслях. И тут Хардести впервые обратил внимание на музыку в храме. Он обвел взглядом амфитеатр. Но ни малейшего удивления не появилось у него на лице от того, что он увидел.

– Чем здесь заняты эти чучмеки? – спросил он.

Рольф уже полностью контролировал свои эмоции.

– Это их святое место, – ответил он.

– Я уже сказала ему, – прервала его Дженни. – Но для него это ничего не значит.

– Мне плевать, насколько свято это место, – рявкнул Хардести. – Я хочу знать, что они делают.

– Возможно, по-своему молятся, – быстро сказал Рольф.

Слова вылетели у него непрошенными. Он не сказал бы это, если бы у него было время подумать.

– Гм-м!.. – протянул Хардести, вложив в этот звук презрение, затем повернулся к людям, которые пошли за ним в храм. – Займите позиции наверху, – приказал он. – Стреляйте в каждого, кто двинется с места. А вы следуйте за мной, – велел он Веллеру, когда все двинулись выполнять приказ.

Беллер кивнул. Хардести начал спускаться по ступеням, ведущим к центру амфитеатра. Беллер следовал за ним, а Рольф, Дженни и Билл Хокер шли за маленьким бандитом.

Музыка подстроилась к ритму шагов Хардести. Теперь она снова стала воющим похоронным маршем обитателей пустыни.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Внизу Хардести внезапно остановился и повернулся к Рольфу.

– Эти чучмеки отбивают такт моим шагам, – сказал он.

– Они что, пытаются оскорбить меня?

Его глаза сверкали от гнева.

– Ничуть, мистер Хардести, – ответил Рольф. – Это их способ чтить победителя.

Рольф солгал и прекрасно понимал это. Мысленно он почувствовал, как Джалнар скорчился от этой лжи. Еще один марсианин в переднем ряду тоже содрогнулся и пропустил ноту. И тут же помещение прорезал неуместный звук. В воздухе затанцевали тусклые вспышки света, словно зарницы на далеком горизонте. Миллионами нот засверкали красные вспышки, как стоп-сигналы, останавливающие поток музыки.

Пальцы Джалнара с лихорадочной поспешностью забегали по абаку. Он уловил дисгармонию и начал строить на ней новую гармонию звуков. И все марсиане в помещении лихорадочно помогали ему. Медленно, словно сопротивляясь, хаотический шум стал отступать. Музыка снова вернулась в лоно симфонии, и мелодия похоронного марша исчезла в этом потоке.

Марсианин в переднем ряду, взявший неверную ноту, резко упал вперед. Рольф подумал, что наверняка эту смерть вызвала его ложь.

– Спокойно, – прошептал Джалнар. – Похоронный марш был сыгран для него. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

Хардести обратил внимание на мертвого марсианина.

– Что с ним случилось? – спросил он Рольфа.

– Я… я не знаю.

– Осмотри его, – кивнул Хардести Беллеру.

Бандит шагнул вперед, склонился над марсианином и тронул его за руку. Тело свалилось на бок. Беллер выпрямился и повернулся к Хардести.

– Он мертв, – сказал Беллер.

Всего лишь прошлой ночью Хардести видел много мертвых людей и марсиан. Еще один не мог иметь никакого значения. Но он почему-то испугал его. Хардести повернулся к Рольфу.

– Что убило этого чучмека?

– Я… Возможно, сердечный приступ. Мы находимся на вершине горы, а он уже был в годах.

Жгучие глаза Хардести не отрывались от Рольфа, пот постепенно смыл кровь с его лица.

– Какой, к черту, сердечный приступ? – рявкнул он.

– Я не врач, мистер Хардести. Это всего лишь мое предположение. Это уже второй, который умер здесь с вечера. – Рольф махнул рукой вверх на тело первого умершего марсианина. – Вон там еще один. Он умер точно так же, как тот, на кого вы глядите.

– Что с ними произошло? Только не говорите мне, что вы не знаете. Вы же здесь были! – Пистолеты Хардести внезапно направились на Рольфа.

– Но, мистер Хардести…

– Я прекрасно могу обойтись без вас, – прервал его Хардести, в его глазах сверкала явная угроза. – Если они умерли просто так, то так же может умереть и любой из нас. Например, я. Или вы сами. – Он взмахнул пистолетами.

Из глубины души Рольф послал умоляющий призыв Джалнару.

Ответа не последовало.

Рольф взглянул на полуслепого марсианина, полускрытого стоявшим на возвышении громадным абаком.

Джалнар был слишком занят, играя на нем, чтобы отвлекаться на Рольфа.

– Джим! – воскликнула Дженни и двинулась к Хардести, не обращая внимания на оружие. – Вы что, не понимаете, что папа не знает, что отвечать? Я тоже была здесь, когда умер первый марсианин, но я не знаю, что убило его. Мы не может рассказать вам того, что сами не знаем.

– Он просто задерживает меня, – сказал Хардести.

– Когда сам боится? – покачала головой Дженни. – Нет, Джим, он говорит правду.

Глаза Хардести еще раз оценивающе взглянули на Рольфа.

– Он дрожит, – сказал Хардести.

– Дженни права, мистер Хардести, – заговорил Рольф.

– Я… я впервые здесь, в этом храме. И я многого здесь не понимаю…

– Зато я понимаю, – в глазах Хардести опять вспыхнул гнев. – Может быть, они убили его, чтобы попытаться испугать меня!

– Но это же… – Рольф успел заставить себя замолчать. Прежде чем закончил начатую фразу.

Он собирался сказать, что все это параноидальное заблуждение Хардести, и схлопотал бы за это пулю.

– Они не запугают меня! – заорал Хардести. – Скажите им, что они не запугают меня. А если попробуют…

Пистолет в его правой руке внезапно повернулся к старому марсианину, сидящему в первом ряду. Его морщинистое лицо стало землисто-серым, глаза закрылись, и он перебирал бусинки абака наощупь.

Когда пистолет Хардести нацелился на него, музыка взвилась в протесте. Пистолет выстрелил.

Старый марсианин схватился за грудь, с шумом глотнул воздух, изо рта у него хлынула кровь, он открыл глаза, чтобы бросить последний, наполненный ужасом взгляд на свой исчезающий мир, и упал ничком на свой замерший абак.

Цель убийства была ясна – показать марсианам, что они не смеют ни пугать, ни мешать своему завоевателю.

На мгновение в амфитеатре храма наступила мертвая тишина. Напряжение возросло до невероятного уровня. Рольф видел, что тело мертвого марсианина лежит на абаке, но не понимал, какое это может иметь значение. Когда Таллен бросился к нему с верхнего ряда, Рольф увидел, что тело мертвеца загорелось мерцающим пламенем. Распростертое на абаке, оно вызвало короткое замыкание. Таллен не мог дотронуться до него и побежал к возвышению. Джалнар уже поднял свой посох. Таллен схватил его и спихнул тело с абака. Взвилась двухфутовая стрела электроразряда, но не достала Таллена. Убрав тело, Таллен вернул посох Джалнару и побежал на свое место в верхнем ряду.

Музыка зазвучала снова. Она ревела и грохотала, она вспыхивала молниями, складывалась в гармонию и тут же теряла ее, пока пальцы марсиан отчаянно метались по бусинкам на своих абаках. Еще один марсианин, сидевший в среднем ряду, взял неверную ноту и тут же умер, тело его охватило пламя, хотя он не упал на абак. Джон Рольф затаил дыхание в страхе, что энергия, пытающаяся освободиться, уже не сможет быть уравновешена. Пальцы Джалнара, сидящего на возвышении в центре амфитеатра, двигались слишком быстро, чтобы глаз мог уследить за ними. У Рольфа сложилось впечатление, что вся гора раскачивается на своем фундаменте, а также что вес его внезапно увеличился.

Но постепенно, нота за нотой, музыка обрела гармонию и больше ее не теряла. Гора стала постепенно успокаиваться. Энергия вновь потекла полноводной рекой, а не узкими потоком, хлынувшим через брешь в дамбе.

– Что… что происходит? – выдохнул Хардести.

– Не знаю, – ответил Рольф.

– Вы видели электоразряд?

– Видел, – коротко сказал Рольф.

– Они что, опять пытаются меня испугать? – дико выкрикнул Хардести. – Я их всех перестреляю, если попробуют. Переведите им, что я сказал.

– Я уверен, что они уже поняли вас, – сказал Рольф.

– Переведите для уверенности, что они осознали мои слова.

Рольф пошел к возвышению, наклонился и повторил Джалнару слова Хардести.

Джалнар, сидящий у большого абака, кивнул. Его пальцы все еще молниеносно двигали бусинки. Энергия была уже утихомирена, река вернулась в свои берега. Музыка текла гладко и ровно. Но может ли она опять вырваться из границ? Рольф подозревал, что это зависит от суперразума слепого нищего. Все зависело от его умения работать на абаке, от скорости его пальцев и мыслей, от точности, с которой он оценивал быстро меняющуюся ситуацию.

– Но он просто кивнул, – сказал Хардести.

– Этим он показал, что все понял, – ответил Рольф.

– Но кто он?

– В некотором роде вождь марсиан.

– Угу, – удовлетворенно хмыкнул Хардести. Он нашел самого главного, как и хотел. – Приведите его сюда. Я хочу поговорить с ним.

– Я… Не думаю, что будет разумно тревожить его сейчас, – неуверенно сказал Рольф.

– Это еще почему?

– Потому что у него власть над всей горой, – сказал Рольф.

– Что? – не понял Хардести.

– Так мне сказали, – кивнул Рольф.

– Так вам сказали, – передразнил его Хардести. – Что, черт побери, произошло с вашими мозгами?