Текст книги "Пропавший линкор"

Автор книги: Роберт Мур Вильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)

И тут он действительно узнал ее и вспомнил. И его пораз-зил шок от пробужденных воспоминаний.

Это была его уже повзрослевшая, дочь!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Какую-то долю секунды тянулась немая сцена. И за это время Джон Рольф понял, что желание в глазах его дочери было эхом ответа на то, что крылось в его собственном сердце. Непреднамеренно, словно она была еще ребенком, он протянул руки к дочери. Это было как сигнал! Она вырвалась от Беллера и бросилась в его объятия. Она поцеловала его, наверное, раз пятьдесят, затем обхватила за шею, спрятала голову у него под подбородком и заплакала.

На какие-то секунды Рольфу показалось, что он перенесся в далекое прошлое. Он стал мягко гладить ее волосы, пытаясь успокоить, словно она все еще была маленькой девочкой.

– Ну-ну, моя дорогая! Почему ты плачешь?

– Я… я п-плачу от… с-счастья, – побормотала девушка, глядя на него. – Если бы ты знал, как я хотела увидеть тебя… – И слезы опять хлынули у нее из глаз.

Джону Рольфу стало крайне неловко. Он думал, что оставил прошлое позади, на родной планете. Но прошлое вернулось к нему, и теперь дочь рыдала в его объятиях.

– Ты была еще ребенком, когда я улетел, – попытался он что-то объяснить. – Мне казалось невозможным увезти тебя на Марс. Мать стала бы возражать, и суд поддержал бы ее…

– И пусть бы она протестовала! А суд пошел бы ко всем чертям!

– Но у них есть власть, – возразил Рольф. – Кроме того, на Марсе ведь нет больше земных детей.

– Это было бы неважно.

– Но ребенок должен общаться со своими сверстниками.

– У ребенка должен быть рядом отец, – воскликнула Дженни. – И плевать, что говорят детские психологи!

– Но твоя мать…

– Стала хронической алкоголичкой, которую интересуют только мужчины, – вздохнула Дженни.

Рольф потрясенно уставился на нее.

– Дорогая моя! Ты ведь должна уважать своих родителей!

– Пусть они сперва добьются моего уважения, – ответила Дженни. Слезы уже высохли, и она посмотрела на него ставшим вдруг серьезным взглядом. – Это касается и тебя! – но тут же выражение ее лица изменилось. Теперь на нем была написана тревога. – Папа, я не хочу быть резкой и высказывать свои обиды. Просто на Земле я была несчастна. И я подумала, если я прилечу туда, где живешь ты… – Она снова заплакала.

Рольф принялся успокаивать ее, как мог, но в глубине души знал, что должен был успокаивать самого себя. Он чувствовал себя так, словно тяжесть всего мира легла на его плечи, а он не мог отказаться от этой ноши. Повернувшись к Хардести, он увидел, что его лицо сияет торжеством, и понял, что столкнулся с новыми проблемами.

– Спасибо, что позаботились о моей дочери, – произнес он.

– Не стоит благодарности, – ответил Хардести. – Она ведь моя секретарша.

– О-о, – протянул Рольф невыразительным голосом. – По контракту с Компанией?

– Естественно, – ответил Хардести.

– Мы сейчас на Марсе, – вставила Дженни. – Все контракты здесь недействительны!

– Я думаю, вам еще предстоит узнать, – хихикнул Хардести, – что контракт уполномочивает Компанию или ее представителей принимать любые необходимые меры, чтобы проводить их в жизнь, – тут он хихикнул еще громче. – Эти контракты когда-то сформулировал один из лучших умов Компании.

Джон Рольф внезапно осознал, что дочь глядит на него, и ему не понравилось то, что он прочел в ее взгляде.

– У компании трудности, нужно было как-то заставить молодых людей лететь на другие планеты, – продолжал Хардести. – И гений решил эту проблему, придумав контракт с секретарем. После этого у молодых людей не было возражений против длительного пребывания на чужих планетах.

Рольф молчал. Ярость бушевала в его сердце, но он прилагал все силы, чтобы скрыть ее. Дженни по-прежнему глядела на него.

– Молодой гений, придумавший этот контракт, получил большое вознаграждение, – не замолкал Хардести. – Он стал вице-президентом и, в конечном итоге, президентом Компании.

Рольф чувствовал, что взгляд дочери не отрывается от него.

– Секретарши, подписывающие этот контракт, – не замолкая, жужжал Хардести, – вовсе не должны были становиться женами этих молодых людей. Об этом в контрактах не было ни слова, но были созданы соответствующие условия…

Хардести замолчал и вновь рассмеялся самым жестоким смехом, какой только слышал Рольф. Дженни не отрывала взгляда от отца.

– Он ведь говорит о тебе, – фыркнула она. – Это ты тот молодой гений, ставший президентом Компании.

– Я… – голос Рольфа сорвался. – Да, это так. Но все это осталось, прошлом. Когда я увидел, каким чудовищем стала Компания, чудовищем, которое я сам помог создать, я… Я бросил все это. Я больше видеть не мог всех этих умных юношей, заполнявших бюро по трудоустройству Компании, чтобы получить то, что она предлагает, и я понял, что в душе все они были волками, стремящимися урвать у других свой кусок добычи. И я устал, очень устал смотреть на молодых девушек, заполнявших те же бюро, использующих все свои уловки, включая и секс, чтобы получить шанс подписать секретарский контракт. Вот тогда я понял: что-то не так происходит со всем человечеством, включая и меня самого. То, что я увидел в Компании, заставило меня понять, что мы не люди, а всего лишь образованные, приглаженные, вежливые животные. Мы выглядели, как люди, у нас были человеческие тела, но в душах у нас таились звери из джунглей. Тогда я бросил все и прилетел сюда, пытаясь найти решение проблемы джунглей в душе каждого человека.

Когда он замолчал, взгляд Дженни изменился. Он потерял свою горечь и смягчился. И Рольфу стало немного легче.

– Вы добились успеха? – спросил Хардести.

– Я положил начало, – ответил Рольф и невольно взглянул на теликнон, но тут же понял, что этот взгляд мог открыть слишком многое, и быстро отвел его. – Марсиане давно решили эту проблему. Ответ где-то здесь, на Сузу-силмаре, но марсиане не могут или не хотят открыть его.

– Почему же? – спросил Хардести. – Если у них есть что-то стоящее, мы бы не остались в долгу.

– Мне кажется, их идеи никто не сумеет использовать с умом, пока не заслужит право на это, – ответил Рольф.

– Ну, мне они кажутся не слишком-то развитыми, – вздохнул Хардести, кивнув на Джалнара, который подпирал стену, похожий на согбенное, морщинистое чучело. – А может, он просто не заслужил право использовать это таинственное нечто, которое, как вы считаете, может спасти Человечество?

– Может, и не заслужил, – кивнул Рольф. – Здесь много тайн, и он – не самая маленькая из них.

– Что же таинственного может быть в слепом нищем? – удивился Хардести.

Рольф пожал плечами, показывая, что у него нет ответа. Хардести кивком велел Беллеру следовать за ним и двинулся к двери. Потом остановился, когда Дженни окликнула его, и вопросительно взглянул на нее.

На ее лица играла улыбка. Глядя на нее, Рольф с гордостью подумал, что его дочь просто красавица.

– Я не знаю всей истории, но мне показалось, вы хотите, чтобы мой отец сотрудничал с вами, – сказала она Хардести.

– Да ведь я… – Хардести взглянул на Рольфа, явно не желая, чтобы его личные мотивы прозвучали слишком отчетливо. – Этот бизнес совершенно не касается вас, моя дорогая.

– Деловые вопросы не могут не касаться вашего секретаря, Джим, – ответила она и, пока подходила к Хардести, ее улыбка становилась все теплее и шире. – Если вы с папой начинаете какое-то дело, то мне кажется, что я должна быть в курсе его.

В этот момент она, должно быть, напоминала Хардести мягкого, пушистого и очень желанного котенка, а одной ее улыбки было достаточно, чтобы заставить зашкалить эмоции любого мужчины.

– Мы подумаем об этом, – ответил Хардести. – Кажется, пока он отказывается, но я уверен, он скоро поймет всю пользу от сотрудничества с нами. – Хардести усмехнулся и поймал ее рукой за подбородок. – Не волнуйтесь об этом. Просто останьтесь здесь и познакомьт по-новому со своим папой. Мы вернемся через пару деньков и тогда продолжим этот разговор.

Она мягко высвободила подбородок из его руки.

– Но есть еще одно, что озадачивает меня, Джим. На Земле вы приехали ко мне и сами предложили мне контракт секретарши.

– Я сделал это потому что слышал, будто вы ищете что-то новенькое, и подумал, что вы с радостью полетите на Марс и повидаетесь с отцом, – быстро ответил Хардести.

– Я очень рада, – так же быстро сказала Дженни. – Вы даже не знаете, как я рада, что нахожусь сейчас здесь с ним.

– Вот и прекрасно, – просиял Хардести. – Значит, я вам обоим сделал одолжение.

Джон Рольф слушал их, отлично понимая, что у Хардести на уме. И это вызывало у него отвращение. Он слишком хорошо знал, как делает дела Компания, чтобы не понять, что Хардести намеревался использовать Дженни, чтобы заставить его сотрудничать. И он предполагал, что Хардести не хочет, чтобы она узнала об этом. Ей могло бы не понравиться, что ее используют в качестве пешки в политических играх Компании. Улыбка Дженни стала еще нежнее.

– И мне бы хотелось знать, Джим: когда вы предложили мне на Земле контракт секретарши, вы уже тогда намеревались использовать меня, чтобы заставить отца заключить с вами сделку здесь, на Марсе?

Голос Дженни звучал нежным шепотом в тишине комнаты.

– Конечно же нет, моя дорогая, – поспешно ответил Хардести. – Я просто хочу быть полезен вам обоим…

– Мне кажется, что вы лжете, – объявила Дженни.

– Но, моя дорогая…

Она с силой ударила его по губам крепко сжатым кулачком.

Это был такой внезапный и сильный удар, какого пораженный Рольф еще никогда не видел. И он никогда не видел, чтобы так сильно била женщина. Удар заставил Хардести отлететь назад.

Понимая, что сейчас произойдет, Рольф подскочил к Беллеру. Голубоглазый красавчик уже начал распахивать полу куртки. Рольф не думал, что успеет добраться до убийцы прежде, чем тот выхватит оружие, но знал, что должен попытаться.

– Стой, отец! – резко выкрикнула Дженни.

Рольф сумел остановить уже начавшееся движение своего тела. Одновременно Беллер, глядя на Дженни, остановил движение своей руки. Рольф повернулся и взглянул на дочь. В ее руке был маленький пистолет. Через долю секунды после того, как ударила Хардести, она выхватила оружие из кармана своей куртки и теперь целилась в Беллера. Голубоглазый красавчик выглядел ошеломленным.

Дженни стремительно отступила к стене и остановилась рядом с Джалнаром. Тот, казалось, не понимал, что происходит. Дженни встала так, чтобы держать на мушке одновременно и Хардести, и Беллера.

Хардести встал на ноги, на его губах была кровь.

– Ты, маленькая сучка…

Дженни направила на него пистолет.

И в этот момент ожил Беллер.

Рольф попытался выкрикнуть предупреждение и одновременно прыгнуть на него. Он понимал, что и то и другое будет слишком поздно. Но он также знал, что Беллер, не раздумывая, выстрелит в женщину.

Беллер уже выхватил из-за пазухи пистолет, но, пока он поднимал его, что-то пролетело мимо головы Рольфа, и выбило пистолет из руки Беллера.

– Попытаешься его поднять, и я пушу пулю в голову твоего босса! – сказала Дженни.

Беллер застыл на месте.

Рольф повернул голову. В руке Джалнара не было посоха.

Дженни махнула стволом пистолета на дверь.

– Убирайтесь отсюда, вы оба! – велела она.

Лицо Хардести скривилось от гнева, угрожающего перерасти в разгоревшееся пламя убийства. Женщина переиграла его. Женщина его нокаутировала. В этот момент он не хотел ничего больше, чем убить женщину, которая сделала это.

А та направила на него оружие. Хардести знал, что она выстрелит, если он не повинуется, и пошел к двери. Беллер последовал за ним.

Они входили сюда, как волки, но покидали комнату, как побитые собаки с поджатыми хвостами.

Рольф подошел к дочери. Она выронила пистолет, бросилась в его объятия и снова заплакала.

– П-папа, я даже не знаю, откуда у меня взялась смелость ударить его по лживому рту, – выдавила она между всхлипами, уткнувшись носом в его куртку.

– Если бы у меня был сын, то и он не сумел бы нанести лучший удар, – с гордостью в голосе сказал Рольф.

– Ты-ы… ты всегда хотел мальчика. А я не… Я – девочка! – она снова уткнула нос в куртку.

Рольф увидел Джалнара. Почти слепой марсианин на ошупь брел через комнату. Рольф шагнул, чтобы помочь ему.

– Нет, – сказал Джалнар, и Рольф остался на месте.

Джалнар опустился на четвереньки, его рука наткнулась на пистолет, который выронил Беллер, и он отдернул пальцы, словно обжегся, а потом продолжил поиски, пока не нашел свой посох. С помощью его Джалнар поднялся на ноги и пошел к двери.

– Сердечное вам спасибо, – сказал Рольф. – Не уходите, побудьте еще.

Полуслепые глаза обратились к нему. Им не хватало выразительности, и Рольф не мог понять, видит ли его Джалнар… или все же видит, но не отчетливо. Но все-таки это Джалнар бросил посох с убийственной меткостью!

– Не нужно благодарности, – ответил Джалнар на марсианском.

– Я бы хотел познакомить вас с моей дочерью, – сказал ему Рольф.

– Это честь, это большая честь для меня, – и Джалнар поклонился почти до полу.

Дженни затихла и перестала плакать. Она недоверчиво смотрела на этого почти что слепого марсианина.

– Это для меня великая честь, – ответила она.

Джалнар еще раз поклонился и пошел к двери. Они слышали мягкий шелест его посоха, чуть касавшегося пола.

– Не знаю, почему я сказала, что для меня большая честь познакомиться с ним, – прошептала Дженни и встретилась взглядом с отцом. – Но, папа, он же почти слепой.

– Да.

– Тогда как он мог так точно бросить свой посох?

– Мне кажется, иногда он способен видеть иным способом, который не опишешь словами, – ответил Рольф.

– Но… но, если бы он не метнул посох, то Беллер убил бы меня, – продолжала Дженни.

– Знаю, – ответил Рольф.

– Я… я обязана жизнью полуслепому нищему марсианину. Он… Он искал свой посох на ошупь. Но как же тогда он мог так точно его метнуть? – В голосе Дженни слышались страх и скептицизм.

– Есть еще один не менее важный вопрос: а как он вообще оказался здесь именно в тот момент, когда появилась нужда в его помощи, – задумчиво произнес Рольф.

Он покачал головой, стараясь избавиться от мыслей, далеко ушедших от мира причин и следствий. Возможно, ответы крылись в иных измерениях в каких-то потусторонних мирах.

– Папа, я ничего не понимаю, – прошептала Дженни.

– Это Сузусилмар, – ответил Рольф. – Здесь есть то, чего не поймет ни один человек – и понимают лишь очень немногие марсиане. – Он видел, как в ее глазах рос страх, пока он говорил. – Сузусилмар и его семь Уровней являются самой большой тайной Марса. Возможно, и самой большой тайной всей Солнечной системы. Здесь слово «разум» имеет другое значение, нежели на Земле. Много веков здесь, на этой горе, марсиане изучают значение этого, слова и даже теперь они не добрались до его основ. Возможно, у него вообще нет основы, возможно, разум лишь иное название бесконечности, и то, что мы называем своим разумом, лишь маленькие частички бесконечности из всего необъятного пространства-времени, из мозаики в десять в десятой степени миллиардов форм жизни, среди которых мы знаем только людей и марсиан.

– Это так странно… и так интересно, – прошептала Дженни. – По крайней мере, я чувствую, будто только сейчас коснулась самого краешка смысла жизни…

– Продолжай удивляться, моя дорогая, – улыбнулся ей Рольф. – Это самое важное чувство из всех, что у тебя есть. Пока что достаточно и его. Ну, а теперь ты должна рассказать мне о себе, как жила и что делала все эти годы. Я так потрясен осознанием того, что ты здесь. До сих пор не могу прийти в себя.

Оба они забыли о пистолете, все еще валявшемся на полу.

Много позже, когда Рольф слушал ее рассказ о себе, в дверь постучали. Извинившись, он встал и пошел открывать.

За дверью стоял человек в форме космонавта Компании. При виде его Дженни взвизгнула и убежала в заднюю комнату. Джон Рольф с недоумением поглядел на гостя.

Высокий и долговязый, с руками и ногами, которые, казалось, были присоединены к туловищу под странными углами, он напоминал какого-то космического журавля. Взглянув вслед убежавшей Дженни, он крикнул вдогонку:

– Эй, Дженни! Погодите! Не убегайте от меня, Дженни!

Дверь задней комнаты захлопнулась.

Долговязый разочарованно взглянул на Рольфа и тут же узнал его.

– Вы – Джон Рольф? Отец Дженни? – он быстро сыпал вопросами, не дожидаясь ответов. – Рад познакомиться с вами, сэр. Я – Билл Хокер. На Земле Дженни много рассказывала мне о вас… То есть рассказывала, когда вообще снисходила до разговоров со мной.

Рольф пожал протянутую руку Хокера. Рукопожатие вышло теплым и дружелюбным.

Если Хардести и Беллер были волками, то этот человек напоминал скорее щенка, любопытного, но очень дружелюбного и готового вилять хвостом всем подряд.

Рольфу он тут же понравился, хотя Хокер и был в форме Компании.

– Вам не нравится форма? – спросил Хокер. – Я полетел на Марс в качестве помощника корабельного повара. Дженни даже не знала, что я на борту.

– Могу я спросить, почему? – понтересовался Рольф.

– Потому что… н-ну… простите… Потому что Дженни прилетела сюда по секретарскому контракту. Чтобы быть рядом, я должен был оказаться на том же корабле.

– Выходит, вы прилетели сюда из-за Дженни?

– Естественно, сэр. Ваша дочь – прекрасная девушка.

Улыбка Хокера была какой-то детской. Он был немного смущен, но слишком честен, чтобы отказаться от собственных чувств. Хокер стал переминаться с ноги на ногу, опустив глаза в пол, и тут увидел лежащие там пистолеты. Усмешка исчезла с его лица. Он нагнулся и поднял маленький пистолет.

– Это пистолет Дженни, – сказал он. – По пути сюда я встретил Джима Хардести. Я вовремя спрятался, и он не заметил меня. У Хардести текла кровь из губы… – он вопросительно взглянул на Рольфа.

– Были небольшие проблемы, – пояснил Рольф.

– Ничуть не удивлен, – ответил Хокер. – Надеюсь, с Дженни все в порядке?

– Конечно, со мной все в порядке, – объявила Дженни, выходя из задней комнаты. – Спасибо, что подняли мой пистолет. Возможно, он понадобится мне снова, раз вы рядом… – улыбнулась она Хокеру, так и не закончив фразу.

Хокер сделал обиженное лицо и вернул ей оружие.

– Дженни, вы знаете, что я не дам и волоску упасть с вашей головы.

– Да знаю, глупый, – вновь улыбнулась она. – Я просто дразню тебя.

Она повернулась к отцу и еще раз представила Билла Хо-кера.

Но Рольф едва ли слышал, что она говорит. Он был поражен изменением в ее внешности. Слезы исчезли с ее лица, волосы были приведены в порядок.

И тут Рольф осознал, что Хокер обращается к нему.

– Я люблю вашу дочь и хочу просить вашего разрешения жениться на ней.

– Моего разрешения? – удивленно переспросил Рольф. – Но почему вы не спросите ее саму?

– Я спрашивал ее не меньше дюжины раз, – усмехнулся Хокер. – И всякий раз она сбрасывала меня с неба на землю. Вот я и подумал, что если она будет знать, что вы дали свое разрешение, то могла бы сдаться, когда я в очередной раз попрошу ее стать моей женой.

Рольф вздохнул. Отношения мужчин и женщин – как и женщин с мужчинами – были одними из многих приятных вещей на Земле, о которых он давно и думать забыл.

Одна половинка Джона Рольфа очень хотела, чтобы Дженни осталась здесь с ним и с Биллом Хокером.

Другая же его половинка – та, которая стремилась осуществить свою мечту с теликноном, – беспокоилась, что их присутствие затормозит его работу над этим прибором.

И эта половинка еще больше волновалась по поводу Джима Хардести. Этот парень был из породы волков, которых Джон Рольф слишком хорошо знал в прежние времена, чтобы питать иллюзии о чистоте его помыслов или законности его методов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

– Вы действительно хотите дать всем людям средство, с помощью которого они смогут читать мысли друг друга? – возможно, в десятый раз спросил Таллен.

Даже по марсианским меркам Таллен был стар. Его лицо прочертили морщины, а походка казалась медлительной. И лишь постоянный яркий блеск глаз говорил, что дух его вечно юн. Житель Пятого Уровня, он взял Рольфа под крыло сразу же, как тот прибыл на Сузусилмар. Сейчас они сидели в лаборатории Рольфа перед теликноном, установленном на рабочем столе.

– Такой прибор должен быть у всех людей, – в десятый раз терпеливо объяснил Рольф. – Если он окажется лишь у одного человека, тот использует его, чтобы создать свою империю.

– Кажется, у вас плохое мнение о собственной расе, – заметил Таллен.

– Конечно, существуют исключения, – ответил Рольф. – Многие великие ученые, многие истинные психологи использовали бы этот прибор, чтобы помогать другим. Но они не смогли бы долго держать его в секрете. Рано или поздно он попал бы в руки иных людей. Здесь, на Марсе, у вас похожая ситуация, – продолжал Рольф. – Вы же не даете оружие – даже лук со стрелами, – марсианам Первого Уровня.

– Это вовсе не я не даю им оружие, – поспешно заметил Таллен. – Это делает Закон.

– А кто придумал этот Закон?

– Ну… Ну… Наши традиции.

Рольф усмехнулся. Они были старыми друзьями и могли непринужденно общаться друг с другом.

– Всякий раз, когда я спрашиваю вас о Законе, вы начинаете увиливать. Здесь кроется что-то большее, чем кажется на первый взгляд.

– На это я и пытаюсь вам указать так деликатно, как только могу, – ответил Таллен. – Ив теликноне есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

– Надеюсь, что так, – ответил Рольф.

– А вы готовы встретиться с этим «большим»? – спросил Таллен. – Действительно ли вы так сильны?

Рольф пожал плечами.

– Пересечем мост, когда доберемся до него. У нас на Земле есть проблема, которую мы называем теорией ответственности. Она гласит, что мы становимся сильнее, лишь когда встречаемся с проблемами и успешно решаем их.

Таллен вздохнул. Он собирался сказать что-то еще, но шум во внешней комнате объявил о прибытии Дженни и Билла из школы. Таллен распрощался и ушел, когда они ворвались в лабораторию.

– Ну и как снова почувствовать себя школьниками? – спросил у них Рольф.

– Это все еще кажется мне странным, – ответила Дженни. – Мы ходим в эквивалент их детского сада. Нам показывают картинки и произносят марсианские слова, обозначающие их. Я никогда не слышала языка, подобно-гомарсианскому. Даже французский прост по сравнению с ним. А их арифметика! Самая простая арифметика! Они не пользуются десятеричной системой счета. В основе их системы лежит двенадцать!

– Когда-то на Земле тоже были такие системы, – сказал Рольф.

– Я считаю, что посещение школы – это часть цены, которую мы должны заплатить, чтобы стать гражданами Марса, – вставил Хокер. – Лично я лучше бы работал необходимые двадцать часов в неделю, чем ходил в школу.

– Ты должен пройти школу прежде, чем сможешь работать, – ответил Рольф. – Вы оба захотели получить гражданство.

– Мы должны получить гражданство, – заметила Дженни. – Если мы вернемся на Землю, то Хардести заставить меня выполнять секретарский контракт. А если они поймают Билла, хоть здесь, хоть на Земле, то посадят его в тюрьму за дезертирство с корабля. – Она улыбнулась отцу. – Во всяком случае, я хочу остаться здесь с тобой, папа.

– Спасибо.

– Уже доставили мебель для моей новой комнаты? – спросила Дженни и, услышав, что доставили, потащила Билла смотреть ее новые апартаменты.

Как только они решили стать гражданами Марса, марсиане отправили команду рабочих, чтобы пристроить дополнительную комнату к дому, который занимал Рольф. Дженни тут же указала им, что одной комнаты недостаточно. Когда Рольф попытался объяснить это марсианам, они не сразу поняли, зачем нужны две спальни – одна для женщины и одна для мужчины, но, послушав Рольфа, просто пожали плечами и пристроили еще одну комнату для Дженни.

К тому времени, когда молодые люди закончили осматривать новую комнату, оба проголодались. Они пошли вместе с Рольфом в общественную столовую, где вместе питались все марсиане Четвертого Уровня. Поначалу еда казалась им странной, но вскоре их желудки научились принимать ее как должное. Как-то само собой сложилось так, что каждый вечер после ужина они прогуливались по каменной стене, откуда открывался прекрасный обзор на лежащие ниже Уровни. Дженни и Биллу нравилось это великолепное зрелище, но Рольф понимал, что по-настоящему они ходят сюда, чтобы в один прекрасный вечер увидеть, что корабль с Земли наконец-то улетел.

Но это была надежда, которая не осуществлялась. Корабль оставался на своем месте невдалеке от поселения в пустыне. И сегодня вечером солнце особенно сильно блестело на его стабилизаторах.

– Они привезли с собой разобранный вертолет, – заметил Билл Хокер. – Это машина со специальными лопастями, сконструированная, чтобы летать в разреженной атмосфере. По слухам, это была идея Хардести. Он думал, что вертолет ему здесь пригодится.

– Я так и думал, – ответил Рольф. – А сколько людей у него на корабле?

– По меньшей мере несколько сотен, не считая секретарш.

Двести человек! Рольф прошелся взглядом по могучей горе под названием Сузусилмар от широких Уровней, лежащих внизу, до тонкого острия, венчавшего металлический шпиль, протянувшийся в бесконечный космос. Он не знал, сколько здесь обитателей, но, конечно, на самой горе и вокруг нее жило не меньше ста тысяч марсиан. И двести человек мало что могут сделать с ними. Но все же Рольф чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы знал планы Хардести.

– Мне нужно больше работать, – пробормотал он.

– Над чем, папа? – спросила Дженни.

– Ни над чем, моя дорогая. Просто мысли вслух.

Взгляд ее стал задумчивым.

– Мне кажется, ты хотел сказать, что должен бы побыстрее закончить свой теликнон, чтобы с его помощью узнать, что планирует Хардести. Тебе он по-прежнему не дает покоя.

– Дорогая моя… – начал было Рольф.

Позади них послышалось тихое постукивание посоха по камням. Они повернулись и увидели Джалнара, осторожно идущего по парапету. Он поклонился им, и они поклонились ему в ответ. Он остановился и, опираясь на посох, пристально уставился куда-то вниз полуслепыми глазами.

– Я помню это место, – тихо сказал он на марсианском языке. – Раньше здесь было очень красиво. А теперь оно красиво по-прежнему?

– Конечно, – тоже по-марсиански ответил Рольф.

Мягкий ветерок, поднимаясь от лежащей внизу жаркой пустыни, обдувал им лица. Джалнар повернулся навстречу к этому ветерку.

– Но от ветра неприятности, – сказал он и, повернувшись, медленно пошел дальше.

С парапета они наблюдали, как солнце медленно опускается за горизонт Марса. Было трудно поверить, что это то же самое солнце, лучи которого несут на Земле тепло и жизнь. На Красной планете оно было маленьким и почти незаметным, но после его заката разреженный воздух моментально становился холодным. Закат был быстрым и знаменовался лишь желтоватым туманом, навеянным песчаной бурей, разыгравшейся где-то далеко в пустыне.

Рольф снова взглянул на корабль. На нем уже зажглись огни. И озноб, похуже, чем холод марсианской ночи, прошел у него по спине.

Когда они вернулись домой, Рольф тут же вернулся к работе над теликноном. Объектом для испытаний служил Билл Хокер. Рольф обнаружил, что необходима тонкая настройка, чтобы создать связь между двумя разумами. Это показывало, что разум каждого человека работал на своей длине волны и что лишь случайно люди могли настраиваться друг на друга. Рольф и прежде подозревал, что это так, но не мог доказать. И тишина казалась способом прочистить дебри его разума, чтобы его сознание стало более восприимчивым. Когда же связь с сознанием Хокера установилась, Рольф обнаружил, что разум молодого человека полон вопросов, остававшихся без ответов, и что он взбудоражен чем-то, промелькнувшим в его голове с быстротой молнии. Рольф знал, что всего лишь прикасается к самому краешку разума Хокера, к поверхностным мыслям, мимолетным идеям. А существовали глубины, куда он и не пытался проникнуть. У него оставалось впечатление глубочайшей пропасти, в которую он мог упасть и потерять собственную личность. И Рольф постарался тщательно оградить ее.

Дженни же была совершенно иной. Сначала Рольф не мог понять, в чем это различие, но затем осознал, что ее разум, вероятно, находится в иной фазе, потому что она женщина и в ней сильны сексуальные составляющие. И одновременно разум ее был спокойнее, чем разум Хокера. Рольф уловил теплую нежность ее чувств по отношению к нему. Но к этой теплоте был примешан гнев от того, что ее разлучили в детстве с отцом. А отец был ей тогда очень нужен. Рольф при этом снова почувствовал легкий укол вины. И снова у него появилось ощущение пропасти, в которую он мог погрузиться и потерять себя.

Разум, даже разум отдельного человека, имел невероятные глубины.

После экспериментов Хокер и Дженни казались спокойными и непринужденными, словно ничего не происходило. Но у Хокера появилась масса вопросов. В частности, он хотел знать, почему никаких линий электропередачи не тянется вниз с Четвертого Уровня. Электричество производилось на Четвертом Уровне легко и дешево.

Но почему провода не спускались на более низкие Уровни? Почему вниз не поставлялись небольшие и недорогие электростанции? На нижних Уровнях электричество весьма бы пригодилось.

– Это против Закона, – попытался объяснить ему Рольф.

Но это было плохое объяснение. Он даже и не пытался убедить в этом своих слушателей. Он знал, что они отправятся за разъяснениями к Таллену, и старый марсианин будет увиливать от ответа.

– На Пятом Уровне есть много вещей, которых нет здесь, на Четвертом, – сказал Рольф Дженни и Биллу. – Никто не приносит их сюда, потому что у нас их никогда не было. И если бы они у нас появились, мы не смогли бы использовать их с умом.

Рольф подумал о странном абаке, который Унардо использовал в качестве инструмента для лечения и который создавал нечто, казавшееся ему музыкальными звуками.

Каковы же глубины и высоты разума? Засыпая, Рольф ломал над этим голову. А потом он внезапно проснулся. Сначала ему показалось, что он все еще спит. Но что-то в его сне было не так. Через открытое окно падал свет ближайшей луны. Но, кроме нее, было в небе что-то еще, какой-то звук, похожий на шум вертолетных лопастей, неуместный в марсианской ночи.

Дом был погружен во тьму. Стояла тишина. Мертвая тишина. Вероятно, Билл и Дженни уже спали. Не включая света, Рольф прошел в гостиную и там запнулся обо что-то, лежащее на полу, упал и ударился головой о стену так сильно, что перед глазами завертелись звезды. Ошеломленный, он лежал на полу.

Сознание медленно возвращалось, и Рольф услышал, как что-то сопит в темноте. От этого звука у него пробежали по телу мурашки, особенно когда он понял, что источник непонятных звуков приближается к нему.

Потом что-то коснулось его, и Рольф вскочил на ноги. Он вглядывался в темноту, думая о том, чем бы вооружиться, когда услышал бормотание: