Текст книги "За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)"

Автор книги: Полина Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

Что ж, теперь я точно уже могу сказать, что у меня проблемы с психикой. Меня швыряет, моё тело зачастую, когда я наедине с собой, отказывается слушать мой мозг и самовыражается через мои припадки. Ещё появились недогаллюцинации. Они очень пугают, волнуют, взвинчивают, доводят до слёз и истерик – навязчивые состояния, когда меня пугают образы, возникающие в собственной голове; и руки в такие моменты сами тянутся к горлу – а я не понимаю, то ли я хочу так добыть себе воздух, которого не хватает зачастую во время припадков или наоборот разодрать эту чёртову глотку к чёртовой матери.

Я теперь стала пугаться...ну, не то что бы смерти, нет, я...да это даже и не страх в общем-то, а нежелание, доведённое до предела – желание прожить десятки жизней в разных ролях, с разными характерами, судьбами.

Жить вот так – по какому-то данному плану столь скучно, сколь и дёшево – это ничего не стоит. Но я уже наверняка здесь где-нибудь да писала про моё отношение к смыслу жизни.

А я опять хочу писать о Тане. Просто потому что сегодня мы на две недели уезжаем в Италию кататься на лыжах, и я почти что надеялась, что хоть этот факт заставит её мне позвонить. Ведь я лишь два дня назад поняла – останься я на эти дни здесь, она бы ведь точно не позвонила бы. Так какого чёрта я решила, что мой отъезд заставит её вспомнить обо мне, ведь она, скорее всего, даже и не помнит, что сегодня мы улетаем.

Всё-таки любить её было проще. Хоть мои чувства к ней были вовсе иного рода, нежели к "солнечному мальчишке", и я их порой словно и не замечала, на самом деле они очень затуманивали мне взор. Я уже не помню, да и не было наверное повода или случая для подобного с Даней....В общем, теперь я прекрасно знаю, почему многие люди терпят любое дерьмо от тех, кого они очень любят. Я не буду это расписывать. Да, я знаю, но по-прежнему не особо уважаю это чувство щенячьей привязанности, потому что оно, в целом, иррационально.

Я уже не могу без неё. Так обидно, больно перечитывать её слова о любви, о том, как она скучает, что я – самый близкий её человек. Больно, а сегодня уже и просто смешно, но знаете, таким рвано-грязным смешком. Это низко – так играть с чужими чувствами. И я понимаю людей, в которых есть азарт к подобным играм, но она – не такая, и это я знаю точно.

...

Да, писала о моей психике, да вот кое-что забыла. Например то, что мне теперь пиз**ц как страшно. Не хотелось писать матом, по по-другому это и не выразить, потому что есть слова более весомые, значимые, но они не совсем подходят для того, как я сама воспринимаю свои чувства. Так вот, теперь я боюсь. Искренне. Мне очень страшно. Я ведь всегда больше всего боялась не смерти, а именно сумасшествия. И теперь из-за этого страха мои приступы заканчиваются слезами и стонами, потому что страшно, потому что я не хочу это чувствовать, это переживать. Хотя раньше это даже доставляло удовольствие; уж не знаю, почему всё так изворачивалось в моей голове, но я в тайне всегда хотела быть больной чем-то опасным, смертельным, лишь соприкоснувшись с безумием поплотнее я поняла, что никакая эйфория от осознания совей "особенности" не может равняться тому, что должен испытывать человек с хорошим физическим и психическим состояниями. Да, люди этого, в принципе, не ценят – я и сама не ценила до поры до времени. Быть здоровым – потрясающе.

Сейчас у меня нет особого вреда от моих припадков, потому что, хоть я и не могу заставить своё тело прекратить, а точнее, наоборот, слушаться меня, я хотя бы могу контролировать диапазон их распространение, а это довольно существенно.

Удивительно обидно – умеют ценить своё тело почти лишь только те, кто утратил над ним контроль, или существенно повредил. А здоровые девушки и парни губят себя искусственными препаратами, средствами. И странно, как мы глухи ко всем, кроме себя.

И вот только одно интересно – о сохранности души тоже беспокоятся лишь те, кто её уже потерял?

Раньше я пыталась изводить себя таблетками, теперь просто не сплю. Мы прилетели в субботу в Питер и к вечеру были дома. Я засиделась до трёх ночи, а потом встала около десяти утра. В ночь на понедельник я не проспала ни минуты. Сейчас медленно течёт ночь на вторник, я успела днём после школы поспать час и может не буду ложиться вновь. Почему? Потому что. Какая кому разница, как я – довольно скромно – ломаю свой организм. А судорог, кстати, не было уже довольно давно – почти неделю, чуть меньше. Хотя во время поездки, на второй неделе во время ужина в отеле, где были заполнены уже почти все столики, приехали две семьи по три человека – молодая компания с маленькими детьми. Их посадили за последний большой стол – прямо рядом с нами. Вроде они не мешали, но мне стало плохо – слишком много народу. Я стала задыхаться, начались судороги, и я чуть не расплакалась, потому что нервы не справлялись. Выдержав застолье без слёз, по возвращению в номер я залетела в ванную, и меня прорвало самой настоящей истерикой.

Ладно. Наверное, я всё же посплю...хоть немножко, просто встану пораньше, а то глаза уже не видят.

Вот и пролетело ещё полтора месяца. Уже март, каникулы. Вчера не спала всю ночь, легла в 8:30, а встала к пяти часам вечера. И вот опять собираюсь полночи провести здесь.

Что было за это время? Куча всякой ерунды.

Например, мы дважды увиделись с Таней. Первый раз это было весьма неудачно, потом я приехала к ней с ночёвкой. Я не хотела ехать, но не пожалела, потому что пришла одна её подруга, с которой мы уже давно знакомы. Мы сходили на концертик в малюсенький бар, где я уже успела побывать, потом накупили пару пицц и китайской еды и уже ночью пришли домой, смотрели забавную передачу, пока они не отрубились, но я растормошила Таню и мы пошли спать к ней – оставить их там вдвоём, не проявить хоть какие-то права оказалось мне не по силам, хотя тогда я даже не думала об этом.

Это время, проведённое вот так, странно на меня повлияло. Я (наконец-то, видимо) поняла, что люди, даже если постоянно ноют, хотят забыться, а не думать о всяком дерьме – поэтому мы страдали всякой ерундой. Я поняла, что сейчас наши встречи ничегошеньки не значат, потому что никому от них не становится легче. Она хочет, видимо, какого-то веселья (?), но зачем же тогда постоянно, на каждом углу, всем подряд сообщать о своём одиночестве? Оказывается, быть НЕлицемером намного сложнее. Ну, для многих. Ненавижу притворщиков всей душой.

Фух. Да и ладно бы. Я уверена, что мы сможем сохранить дружбу и, перерастя этот период, вернём отношениям откровенность и принесём что-то ещё. Да, я хочу и верю в это. Но вот только её мать МЕНЯ просит поговорить с ней – потому что прогулы, потому что она ничего не говорит, потому что то, потому что сё.... Почему-то меня просят приехать, когда она хрен-знает-в-каком-состоянии: справляйся, как хочешь, ты ведь её старшая подруга. Мне бы не помешал сейчас друг наподобие меня. Чтобы можно было рассказать всё: о Тане, матери, Антоне, Дане.... Да разве не за этом ли я и создала этот текст, чтобы выплёскивать то, что меня тревожит?

Без Тани плохо, но с ней СЕЙЧАС – ещё хуже. В двадцать шесть с половиной раз. Потому что всегда: "У меня ничего не происходит. Такая скучная жизнь. Так плохо", а потом сиди и читай истории на два листа, которые она рассказывает чужим людям! Я устала от этого, поэтому решила отступить и приотпустить. Будет ещё время, что-что, а это я знаю точно. Всё будет хорошо. Потому что это в наших....моих силах.

Так, о чём я там хотела? О Дане? Антоне? А разве я ещё не упомянула, что Антон – девушка? Или я вовсе ещё о них не говорила. Надо проверить, минутку.

...

Так, насколько я поняла, я ещё не упоминала об этой истории. Полностью я её расписывать точно не буду, вкратце было так: несколько лет назад – года три – Таня искала в «контакте» фейков Тома Каулитца, открыла первую страницу и наткнулась на парня, состоящего в некой рэп-группе. В общем, она их немного «пропиарила» среди знакомых, а этот самый «фейк» предложил ей встретиться; она согласилась и заодно позвала меня. Как, довольно нелепо, мы встретились и общались, я особо говорить не буду. У меня не было к ним особой симпатии, был интерес. Встретились пару раз, потом они чуть не порвали общение с Таней, потом всё наладилось....

Группа состояла из двух парней и имела человек 30 поклонников – знакомые этих ребят, типичная "гопота". Мы были белыми воронами – потому что с ними или при них не пили и не курили, матерились через раз. Тане понравился тот парень, с которым она списалась, а мне приписывали влюблённость во второго – Антона. Я упорно это отрицала, хотя он меня и сильно интересовал – и это не лицемерие. Просто я не могла позволить себе начать чувствовать что-то особенное к такому человеку – который каждые две недели менял девушек, постоянно пил всякое ..., курил и так далее по списку. Горделивость – она такая. Но видимо моя отчуждённость хоть сколько-нибудь – хоть в виде "спортивного интереса" его тоже...заинтересовала. Это было забавно – переглядывания, пока он обнимался-целовался с очередной девушкой, краснеющая Таня.... Разное было, многое позабылось. По-моему единственный раз, когда я "расслабилась" был тогда, в подъезде, когда не успел ещё никто прийти и мы были вчетвером, он взял мой телефон, а я безуспешно пыталась его отнять. А потом пришла его девушка, которая в тот день смотрела на нас с большой неприязнью. В тот день Таня дала парням диск, записанный ею, – с их песнями. Я уже позже придумала ему название.

Так, почти игнорируя друг друга, мы общались весьма мило, обнимаясь на прощанье, почти не разговаривая. А на самом первом их концерте последнюю песню он исполнял, глядя мне в глаза. И теперь, пересматривая это видео, я постоянно впадаю в истеричное состояние, и мне дико больно. Но об этом чуть позже.

Вот. Так протекло полгода, осенью 2011 мы виделись последний раз.... Да, 2011 год..... Таню как-то не отпустили, а после их выступления на остановке меня Антон настойчиво позвал с ними в парк. Я пошла, без Тани соблазн выпить был неописуем, но я себя сдержала – не хотела падать в своих и его глазах, хотела остаться ледяной безразличной куклой.... Молча я с ними стояла, слушая истории, хотела уйти, но дожидалась, чтобы Антон встал и мог бы поцеловать меня на прощанье. Так и произошло, лишь только он поднялся, я распрощалась во всеми, он поцеловал меня в "щёку" – неслабо так проехавшись по губам. Предложил проводить (путь неблизкий, а я ещё и не знала как оттуда добираться), но горделивость превыше всего, и я отказалась, и видимо ещё долго мне суждено об этом жалеть, хотя я знаю, что изменилось бы немногое. Это была одна из самых, если вовсе не последняя встреча. Так всё закончилась, а я так и не разрешила себе влюбиться в этого человека.

...

Спустя чуть менее года появилась информации, что Антон умер – погиб в ДТП в другом городе. Мне тогда показалось, что внутри меня тоже что-то умерло – совсем маленькое и незначительное, но мертвятиной воняло. Вы уж простите. Через некоторое время я, сидя на уроке, была вынуждена раз десять скидывать звонок от Тани, сдалась и вышла, чтобы ей ответить, а минут через пять вернулась, едва не прыгая и чуть не плача – Таня сказала, что Антон жив!

Из этой непростой истории выкрутились очень неудачно, было ясно, что это всё – неправда, потому что сказано было, что на самом деле погиб некий друг Антона, которого по определенным обстоятельствам с ним перепутали. А ещё незадолго до этого была оставлена "прощальная" песня. Одним словом, я думаю, вы всё поняли.

Тёма ушёл в армию. Группа распалась. Антон оказался девушкой.

Да-да, об этом мне тоже сказала Таня, а потом я посмотрела на Тёминой страничке в "вк" запись признания Антона одной подруге.

На самом деле, мы знали – очень-очень догадывались, что вместо Антона и его сестры, с которой встречался Тёма, существует один человек – Антон. Мы выдвигали много версий для чего придумали эту Дарину, но никогда не думали о самом банальном: парням незачем было просто так постоянно болтать про несуществующую девушку. В общем, выяснилось, что есть только Дарина, а Антон...Антон – второе "я". Я уж не буду расписывать то, как нам впоследствии Тёма "объяснил" это всё, потому что мы, соприкоснувшиеся с ними, с трудом это переварили.

И теперь я скучаю по нему. Да, мне ничуть не нужна такая компания, что вертелась вокруг них в те времена, да и с "ним" не было у нас каких бы то отношений, но, узнав, что это была девушка, узнав кучку подробностей от Тёмы, я почему-то стала сходить с ума от желания с ним встретиться – с ним, Антоном, не Дариной, которая писала Тане от женского лица угрозы из-за Тёмы, а в мужском нормально с ней общалась. И мне даже нечего особо добавить. Я просто очень, до боли, хочу увидеть Антона и услышать его голос.

...

Хотела сегодня много написать, а получилось как всегда. Я давно не вспоминала эту историю. Ладно, немного отойду и постараюсь написать о чём-то ещё.

Слишком много боли....

Так странно осознавать, что сейчас я сижу здесь – в грязной, пропитанной потом футболке, которую третий день уже не снимаю, в затасканных спортивных штанах и тёплой кофте, по щекам текут слёзы, на губы стекают сопли, и я вспоминаю того, кто никогда не был близок. А через десять лет и даже меньше – уже через пару лет – этой девушки не будет. Будет молодая женщина, даже девушка ещё, с кучей планов и амбиций, с повзрослевшим телом, и, наверное, ещё более тёмными глазами. И наверняка закончатся бессмысленные истерики – по несуществующему, мир, мой мир, изменится, и уже никогда не вернётся. Так странно думать, что уже через пару лет я не смогу вспомнить лицо, которое вижу в зеркалах каждый день, что люди, волнующие меня, в большинстве своём перестанут уже волновать и волноваться за меня саму. Сколько будет новых, которые пока что незнакомые, чужие. Сколько ещё всего изменится. Странно всё это осознавать: что через лет четырнадцать я, скорее всего, уже заведу первого ребёнка, рядом кто-то будет, и будет совсем другой человек, меня не будет уже никогда.

...

Недавно я подумала, что было бы довольно неплохо, если бы дети и впрямь росли без данных привязанностей: чтобы люди обрастали всякими чувствами постепенно, а не рождались с долгом – любить ближних. Ведь подумайте только – насколько многих молодых людей удерживают положения родителей. От ребёнка, да и просто как от человека это звучит довольно грубо, эгоистично и глупо. Я не смею отрицать, что родители тоже нуждаются в помощи, что дети, не имеющие родителей мечтают о семье, а многие просто-напросто любят и очень ценят близких, но я бы пожалуй согласилась на такой антиутопийный жест: просто потому, что расти с мыслью, что через несколько лет ты неизбежно лишишься самых близких – далеко не лучший стимул. Хорошо бы было, если бы привязанности возникали по времени – представьте, по счастливой случайности все бы влюблялись, заводили дружбу и тому подобное с теми, с кем им было бы суждено в один миг уйти! Вроде бы, почти идеальная картинка, но, боюсь, что обернулось бы такое весьма печально: мы бы лишились многих наших сегодняшних ценностей, хотя это вообще интересный вопрос: что вы выбираете – высокие моральные принципы и чувства или счастливую жизнь с самыми близкими, с которыми не суждено насильственное расставание?

...

Больше всего я люблю вспоминать, как любила Даню, что чувствовала к Тане, как воспринимала Антона. Мне очень нравится копаться в собственных чувствах и голове, только больно немного. И мне уже почти что не нравится, что я, постоянно жалуясь себе на то, что мне невыносимо больно, не прекращаю эту самую боль себе причинять. Как? Тут всё до неприличия банально – я читаю. Читаю фанфики, а они нередко написаны так или имеют такой сюжет, что все внутренности выворачиваются наизнанку. А отказаться не можешь, не хочешь. Как наркотик – ломает тебя, но от себя не отпускает, нет. И ты покорно ломаешь себя, переступаешь огромными шагами через собственные мысли, замещая свои эмоции этими картинками, начиная им сопереживать больше, чем самому себе.

Да, фанфики – моя больная тема. Там столько боли, что мазохисты, предпочитающие душевные страдания могли бы упиться. Ведь тысячи характеров и судеб по-новому, по-разному расписывают всю ту же любимую двойку героев, чья любовь в настоящей жизни явилась бы невероятным скандалом и чёрт знает чем вообще, потому что мы влюблены в любовь двух близнецов – в сладкий запретный плод, и, не веря в богов, мы продолжаем молиться в тишину, чтобы эти двое и впрямь принадлежали лишь друг другу.

...

Как меняется тело. Кожа увядает, вот только тело стало идеальным – сильное, крепкое, молодое тело, проходит всего несколько лет, и оно уже стареет. Лица меняются ещё быстрее и неприметнее, морщинка к морщинке, синяки под глазами уже не проходят, губы как будто искривились по-другому, контур лица словно размазали – вроде тот же, но столько еле-уловимых перемен! Брови сердятся по-другому, презрительная усмешка похожа на оскал больше, чем прежде.

Жизнь – отвратительная штука. От -вра-ти-тель-на-я. В прямом смысле – всем нам дано подняться на самую вершину и для чего? – просто чтобы мы ощутили всю свою беспомощность, летели с этой самой вершины, где мало кому удаётся задержаться подольше и с горечью глядели на проделанный путь. Рожденные, чтобы умереть. И умирать. Умирать. Умирать.

Страшно? По-моему, жить страшнее. Умер – и всё. Сказка закончилась. Тебя уже нет. После тебя остаётся только боль, слёзы или ничего. Трудно оставить после себя радость, ведь те кого мы любили, будут скорбеть. Третьего не дано.

А вот чего я боялась бы больше смерти – так это жизни после неё: бесконечного скитания – в райский кущах ли, в низовьях ли ада. Существуй эти два местечка, они бы оба означали преисподнюю только в самом низшем и противном смысле – потому что придуманный тысячи лет назад "рай" (который к слову тоже в зависимости от народа и времени разный) для каждого первого человека на проверку бы оказался адом. Что вообще означает рай? Вы задумывались об этом? – отсутствие боли, мучений? Бесконечное, неиссякаемое счастье?

А может "ад" – рай для грешников? Потому что бродить под пение птичек мне было бы менее приятно, чем жить в своих довольно часто низких интересах, как и несвятому большинству. И если бы так и было, то кто бы больше выиграл – запертые в идеальном кошмаре, кошмаре идеала или те, кто навечно погряз в своих жалких интересах?

Как я счастлива в такие моменты, что не верю ни в бога, ни в сатану!

Исправляюсь. Прошло всего несколько дней, а я вновь здесь. Не сплю, коротая ночь в одиночестве. Скоро пять.

Все дни до четверга – все пять дней наших каникул – я безвылазно просидела на заднице, впервые в жизни провалявшись в постели аж до пяти вечера – в понедельник (хотя легла я тогда в половину девятого утра). Так вот, в четверг я наконец-то выбралась из дома: сходила в душ, привела себя в порядок, немного накрасилась, приоделась и около двух по полудню отправилась гулять.

Доехала до метро, проехала, читая, пару станций и вышла практически в центре города – на Горьковской. Там было очень много людей, помнится, я ещё удивилась, почему столько людей предпочитают бесцветный малюсенький недопарк какому-нибудь более "живому" месту. Было довольно жарко, и я жалела, что отправилась на эту прогулку в свитере и майке.

Многие гуляли в одиночестве, абсолютное большинство – парами.

У меня было приподнятое, но меланхолическое настроение. Потом, когда я дошла до моста, вдруг пронзила острая тонкая пика Боли – я поняла, что мне нужно найти людей. Там мне показалось, что мне нужно отыскать кучу людей, но в итоге я насчитала двоих: Андрея – своего старшего сводного брата и Антона-Дарину. А ещё нужно вернуть Таню....

В общем в процессе моей пешей прогулки моё настроение часто менялось; не скажу, чтобы мне было очень грустно, это было просто дикое одиночество. Когда идёшь по немноголюдным местам, одиночеством легко наслаждаться – и в такие моменты пути я была довольно рада, а потом выходишь на оживлённую мостовую, переполненную площадь, и...словно чужой.

Мне хорошо запомнился мужчина, сидевший в одиночестве у кромки воды на стреле Васильевского острова. Вокруг парочки, семьи, друзья – и он, одиноко спустивший ноги к самой воде.

Я прошла от Горьковской до Марсового поля, там, сделав круг, вспоминала потрясающее лето и ещё какие-то моменты – нас с Таней, с мамой, на Алых Парусах. Эти места хранят много воспоминаний для меня. Потом я хотела вернуться обратно к Неве, но не тем же путём, а через "вторую линию". Шла и представляла, как выглядели эти места, когда дома были только-только выстроены, кто в них жил.... Было больно идти, у меня часто появляется странная боль в области бёдер – ощущение как у сломанной куклы, ноги двигаются как-то неудобно, как будто вставную ноу как-то неправильно приставили к отверстию. В общем, шла я очень медленно, наслаждаясь своим обществом. Выйдя на мостовую, вспоминала, как мы хотели с Таней дойти до Ростральных колонн, но мост тогда был закрыт. Одиночество напало с ещё большей агрессией, вспоминалось, как я гуляла по этим местам и с другими людьми.

Я всё же пошла на самую стрелку, прошла мимо колонн поверху, вернулась по низу – пройдя у воды, где незадолго до этого сидел одинокий мужчина. Вернулась обратно, пошла на Исаакиевскую площадь, опять вспоминая прогулки с Таней и прошедшее лето. Хотелось пойти в одно кафе на Маяковской пешком, хоть путь и неблизкий. Но с этой площадью у нас весьма непростые отношения: уйти с неё у меня с первого раза никогда не получается! В общем, я сделала петлю и вернулась на неё же. У меня уже не было сил, оставив свою затею, я поплелась к станции метро, которая находилась как раз на середине "петли" и поехала в то же самое кафе, но в другом месте – на Звенигородскую. Там весь парк был вскопан, и я опять боялась заблудиться, но всё же пошла в ту сторону. А вот двери кафе без вывески заставили меня свернуть прочь от него – опять я шла по нашим с Таней местам. Места, надо сказать, не самые лучшие для одиночной прогулки романтика, а в этот раз там было необычайно оживлённо. Пройдя метров двадцать-тридцать, я благополучно вернулась к кафе, зашла и просидела там некоторое время, погрузившись в чтение.

Вообще-то я собиралась найти какое-нибудь местечко на улице, где можно посидеть с книжкой (я взяла с собой книгу, томик стихов Асадова, две рукописных тетради – общую и со стихами и блокнот для рисования), но погода ещё не та. В кафе я чуть на заснула, но книга не давала отстраниться.

Там был прямо вечер одиноких девушек и женщин – одни приходили, сменяя других, но сидело и несколько компаний. Было довольно уютно, но потом пришла типичная "недалёкая" парочка, уселись ребята за соседний столик, и глупая болтовня девушки, явно не интересовавшая "слишком крутого парня" меня раздражила. Я собралась и ушла, прогуляв в целом около пяти часов – и всё, не считая последних сорока минут в кафе, – на своих двух.

...

Вот несколько месяцев назад я истерично писала, что, мол, Таню не отпущу. Но как-то всё...не так. С Таней мы не виделись с той самой встречи, описанной чуть выше. Раньше я убивалась, не могла без неё. Эта встреча как-то сильно задела меня, встряхнула. Не знаю, что именно. Я понимаю, что наши отношения на фоне наших же отношений с другими нашими близкими отличаются, но.... Мысль утеряна.

Ладно. Вообще, кто у меня остался из друзей? С Таней сейчас сложный период, с одной из Насть вообще всегда всё сложно, и мне лень вникать в подробности, временами я её ненавижу до боли в руках, вторая Настя – абзац вообще, вроде знаешь, а вроде нет, зато с ней легко договориться – вот только не всегда хочется общаться с человеком, который на каждое твоё слово рассказывает что-то примерно такое же, а реально о себе говорит очень редко, как с ней может общаться первая Настя недоумеваю вообще – ведь она просто берёт все её интересы, о своих она чаще говорит со мной. За последний год появилась ещё Маша – но мы даже и не друзья, так, приятели – потому что все её приятельницы ушли, а с первой Настей у них давнее знакомство и хорошие отношения, она заняла освободившееся место в нашей четвёрке, по сути же – просто пересела ко мне. В начале года мы даже общались с натягом, вроде отношения нормальные, но поговорить-то особо и не о чем – и она часто сбегала куда-нибудь. Ну, теперь мы конечно проводим перемены вдвоём вполне спокойно, например, я пытаюсь "пропагандировать" ей, как это сказано, "нетрадиционные сексуальные отношения", мы вступаем в шутливые перепалки по этому поводу, и она слышит от меня кучу всякой чепухи из "этого мира". Сама рассказывает мне о спорте, чемпионатах. Вообще, мы много о чём говорим. А ещё у меня появилась навязчивая идея – затащить её на концерт. Но, видимо, она также неосуществима, как и мечта накрасить маме ногти в зелёный – с четырёх лет мне эта мысль покоя не даёт.

Зато, кстати, после нескольких дней ссор по поводу того, что я никуда не хожу, мы с мамой вчера неплохо посидели, и даже сегодня успели провести время вместе. Потому что в последнее время отношения не очень – я от неё закрылась за семью дверями. Не знаю, почему, но после летней пьянки и осеннего каминг-аута я утратила к ней доверие. Она спокойно всё это приняла, сама по себе не имеет ничего против – скорее просто не интересуется, но я не могу. Не вижу причин и...всё равно не могу. В этой ситуации разум так пока и не смог мне толком объяснить, что к чему, хотя версий много предложил.

...

Знаете, у нас со Счастьем пока что ещё не всё сложилось, но мне думается, что очень большое счастье – иметь человека, перед которым можешь быть слабым, которому не страшно оказать слёзы и боль, который просто обнимет, когда это нападает на тебя. Просто прикосновения тоже значат много. Трудно и неприятно с этим соглашаться, но тем, кто ничего не чувствует – кто никогда ещё не чувствовал – и впрямь, наверное, неплохо. Одиночество прекрасно, пока на миг тебя не коснулась чья-то рука, твоё сердце не ушло в чьи-то руки. Так легче – не знать и не стремиться. Другое дело, что тогда многие ценности перестают быть таковыми, но...

Блин, я засыпаю на каждом слове. Кажется, последний абзац уже не понять. Но я всё же надеюсь, что вы поняли, о чём я.

Год назад я ещё не разлюбила Даню, год назад Таня ещё крепко держалась в моём сердце, год назад сколькое было по-другому. Год назад...была весна 2013 года. Уже три года, как мы знакомы с White Night, которых, к слову, уже не существует.

...

Я очень боюсь обезьян. И глубины. И ночных кошмаров. И п..... . Я даже это слово не могу написать, а уж имя главного страха даже упоминать не буду.

А змей я люблю. Есть парень, который в меня влюблён лет так уж пять (я к нему тоже когда-то испытывала симпатию, и один удар от него тоже стал толчком к депрессии), он никогда не называл меня грубо всерьёз, по-настоящему. Пожалуй, самое обидное, что я от него слышала – гадюка, произносимое забавно с теплом и неизменной улыбкой. Вообще меня довольно часто называют змеёй...родители. А ещё мне много раз говорили, что у меня взгляд из Ада, дьявола или сатаны, что за него можно ненавидеть или пожелать умереть, только бы не видеть, или, что за такой взгляд легко обрести врагов. Да, я горда своим взглядом, который ещё никто не выдерживал, хотя я, пожалуй, знаю пару человек, которые могли бы, наверное.... Да, змеи. Я их люблю. Очень. Они красивы. А ещё холодны. И их температура зависит от внешних условий. Они юркие, могут быть жестокими, если их беспокоить, безразличными, если их не раздражать. Я и впрямь считаю себя похожей на змею больше, чем на какое-либо другое существо.

Потом я обязательно должна написать о своих снах. Это большая часть меня. Надо. Но – потом. А то я уже сама не понимаю, к чему расписала вот это, про змей, и зачем в деталях описала прогулку, хотя этот текст предназначен совсем для другого рода сообщений. Ладно, пока я не написала чего-то ещё лишнего – спокойной ночи. Как раз час прошёл, как мы общались. Я устала, но вряд ли я лягу – потому что надо как-то приучить организм к более раннему подъёму и укладыванию, потому что я хочу немножко привести себя в форму к концерту "Смитов", а значит, утренняя зарядка с понедельника возвращается!

Каждому рассказу нужен сюжет. Кусками перечитывая то, что я пишу, я вижу, что здесь чаще всего – около половины – я пишу про наши отношения с Таней. Да и в обычной жизни я много времени посвящаю воспоминания и мыслям о ней. Можно я сейчас расскажу нашу историю? Ну, молчание ведь – знак согласия, верно?

Что ж. Вы уж простите, что здесь будет много лишнего, неуместного и вразброс. Просто в последнее время я стала замечать, сколько воспоминаний ужё стёрто, о скольких людях. Я бы всех их хотела перебрать и вспомнить каждую секунда, каждое чувство к ним и от них, каждую деталь...

Мы познакомились, когда нам было по три года. Мы были в одном садике, наши дома стояли перпендикулярно в одном дворе, а садик был прямо за её домом, там, уже после того как нас "забрали" мы остались поиграть на площадке, и моя бабушка нас познакомила. С тех пор мы стали дружить. Я не помню, чтобы по-настоящему много времени проводила с ней там, но мы часто гуляли вместе во дворе, я помнила её домашний наизусть в то время как свой совсем не знала. Она научила меня завязывать шнурки. Я помню всего несколько ситуаций, связанных с ней: площадка с хулиганами, за которыми мы следили, наш двор с определённой точки и всё. Ну, ещё когда мы качались на качелях, а там была огромная собака. Странно, что в садике я не помню её совсем, хотя там мы видели чаще всего.

Потом наша семья переехала оттуда в новостройку в "новом" районе – бывшую деревню, превратившуюся в довольно тихий и элитный посёлок. В тот вечер, когда мы переезжали, мы с ней открыли купленный мне конструктор и постоянно подбегали к окну, чтобы "заговорить" машину, которая не заводилась, чтобы она и не завелась, и я ещё на какое-то время осталась. А потом кто-то из нас пропустил очередь, и мы уехали.

Мы продолжали общаться, часто созваниваясь и говоря по несколько часов – особенно часто склоняясь к теме "мальчиков" – честно, я даже понятия не имею, что мы тогда могли обсуждать. Вот. Виделись мы несколько раз в год, а может и того реже – пару – в наши дни рождения. Потом, с какого-то возраста мы стали встречать их друг у друга – оставаясь с ночёвкой, изучая подарки.

Лет с десяти мы стали видеться чаще – раз шесть в год, а может и больше. К этому времени у меня уже стала потихоньку развиваться алкогольная зависимость – первый раз я попробовала крепкий напиток вместе с ней. А ещё в то время я постоянно сидела на сайтах с порнографией – главное, видео меня никогда не интересовали из-за своей неприкрытой постановочности, поэтому началось всё с фотографий – потому что к снимкам можно было дофантазировать какую-нибудь историю, а потом я перешла на комиксы и просто рассказы одного автора и его "коллег". Почему-то с самого детства – ещё со времён "отношений" с девочками – у меня любовь к насилию и жестокости сексуального плана, хотя в обычной жизни я вообще не переношу насилия. У меня тогда были весёлые времена, потому что родителей часто не было дома и я развлекалась как могла, уж не буду расписывать, так как за многое мне реально стыдно...перед другими, для меня-то такое по-прежнему норма. А почему я пишу об этом, рассказывая о Тане? Тут всё просто: я всегда посвящала её в свои интересы и секреты (кроме "отношений") – пить пробовали вместе, курить – тоже. А моё "увлечение" отразилось так: я ей пересказывала некоторые рассказы – даже помню, как впервые подняла эту тему – лёжа на своей постели, болтая по телефону, начала рассказывать о каких-то ужасах, которые в некоторых обстоятельствах происходили с людьми, и вскоре пришлось рассказать, что это и откуда. Потом мы сидели иногда одновременно на том сайте с рассказами – и обсуждая по телефону комиксы и картинки. А на даче я ей пересказывала кое-какой рассказ прям при бабушке, заменяя "жанровые" слова на какие-то обычные.