Текст книги "За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)"

Автор книги: Полина Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

....

Полина: ?

считать это ответом?

Это было в ночь на воскресение. Конец. Занавес. Я чувствовала дыру в своём сердце. Ложь полностью вселилась в неё, она и впрямь не понимает, что лжёт и мне, и себе. Меня бесят эти ответы, меня бесят кучи грамматических ошибок, меня бесит отсутствие знаков вопросов, меня бесит молчание. Она бы могла ответить: «да». И всё. Я бы, как обычно, всё бы простила, всегда бы приняла.

На следующий день, после вечера с Нат, я чувствовала себя ужсной: меня отвергли. Я была слаба, как физически, так и морально, мне нужен был человек, который бы вывел меня из того состояния, и я попыталась позвонить Тане, но не вышло. Тогда, уже дома, я написала ей просьбу о звонке. Она около дня не заходила в «контакт», а зайдя откликнулась: «зашла». И всё. То, что мне дико нужно с ней поговорить, что это очень важно, её не коснулось. Она вышла и не заходит уже день.

Уже вторник, и мне намного легче. В понедельник я ещё грузилась, но к вечеру отпустило и я написала то, что чуть выше.

На самом деле мне хочется наконец-то устроить перед Таней истерику, наорать на неё, чуть ли не избить, разрыдаться, вызвать эмоции. Я зла на неё. Злость разъедает куски растоптонного некогда ближайшим человеком сердца. Предательница. Гнусная предательница. Ненавижу, как же я тебя ненавижу. Столько боли, времени, слё, любви – и всё ради пустышки, глупой никчёмной врунихи. У меня даже нет серьёзных оскорблений для неё. Нет, я не могу назвать её «сволочью», «сукой», как-то ещё. Даже «курицей» – и то не могу. Просто она маленькая и очень глупая врунья. И я зла, что так много потратила на неё. Зла и на себя, на то, что заткнула гордость и до сих пор (я тоже, видимо, очень глупа) готова её проситиь. Но потом.

....

Ситуация с Нат, как водится, меня изменила. Я уже написала кое-какие последоввавшие за нашей встречей мысли, теперь хочу немного дополнить. Я красива. Странно, потому что многие мои знакомые, например по школе, вряд ли так считают: в лицее я не чувствую себя красивой. Раздражает, потому что в общем-то мне там комфортно. Также там есть девушка Катя, про которую я здесь уже писала, похожая на Наташу. Совсем чуть-чуть.

Сложившиеся обстоятельства, занятость Нат, с которой я, как обычно, готова быть навсегда, резко заставили меня повзрослеть в некоторых взглядах. Мы никогда не будет первыми друг для друга. И я могу спокойно ждать, стать частью её жизни, пусть и не в той роли, которую хотела бы иметь, ни с кем не встречаться и чувствовать себя странно. С другой стороны я могу войти в мир около-взрослых, довольно равнодушных отношений, в которых я не буду видеть вечности: просто для накопления опыта, а то сложно обольщать, когда не помнишь, как в последний раз целовалась. Попробовать, что значит быть с девушкой, понять больше о самой себе, почувстввать себя повзрослевшей, гордой, сильной. Я писала про девочку на примете, да? Она хороший вариант. У неё вряд ли были отношения, поэтому для неё, как и для меня, это будет просто опытом. Есть другие девушки,и они в силу и возраста, и внешности и характеров, привлекают меня больше, но к ним нужно относиться серьёзно. А я уже влюбилась. Сама я настроена на построение каких-нибудь отношений. Забавно будет быть старшей в отношениях, когда сама влюблена в девушку, которая старше меня на четыре с половиной года, не правда ли?

Эта перемена произшла как никогда быстро, оживила меня. Прошлый год я чувствовала себя подростком, хотя до и после пятнадцатилетия я ощущала себя постаревшей, а теперь я переместилась на «типа-взрослость» – уже не девочка, ещё не женщина. Девушка. Сколько мне лет? Почти не помню. Не помню...

Что-то я зачастила. Тем не менее, сегодня очень странный день. Сегодня наконец-то созвонились с Таней и поговорили около десяти минут. Ничего про Наташу я рассказать не успела, зато узнала, что Таня в больнице с подозрением на аппендицит. Пока она произносила это, во мне промелькнула злорадная мысль, что у неё какой-нибудь нервный срыв. Я предложила приехать, и, если её не выпишут, разумеется это сделаю. Наверное, так я показываю ей, что значит быть настоящим другом, выставляюсь лучшей в её глазах, опять хочу задеть совесть. Но вечером я её не ответила, потому что была на занятиях английским, а когда закончила, было поздно, и уже Таня не ответила. Поговорим завтра.

На английском репетиторша предложила в течении малого отрезка времени (от сорока пяти секунд до двух минут) написать разыне вещи: каждая о другой, о себе, о сходствах и различиях. Всё ходилось, было забавно, интересно и даже приятно, когда Маша, во-первых, назвала моим плюсом задумчивость (thoughtfull), вдумчивость и ум, во-вторых, сказала о моей доброте, и в третьих, ответила, что замечала, что я чаще в речи употребляю «мы», а не "я", что для меня важно, я часто задумываюсь об этом.

Но потом репетитор задала последний воопрос: были бы мы друзьями, если бы не учились вместе, проводя много времени водвоём, общаясь, а случайно встретившись. У меня сразу высветился ответ «нет» в голове, но я не говорила, а Маша сказала. Кольнуло, хоть я и не считаю нас друзьями, и из моих описаний дружбы в этот вечер, они это, скорее всего, поняли.

А ещё через полтора месяца я уезжаю. В США. Одна. На три недели. Я только сегодня услышала это предложение, а в конце дня мне уже купили билет. Я. ЕДУ. В. АМЕРИКУ. ОДНА. У меня мандраж. Как, что, когда? Что произошло, почему так быстро? Мне придётся в гордом одиночетве лететь в другой конец мира с пересадкой в Париже, разбираться в вечно путающих меня аеропортах... Я уже взволнована. Я буду совсем одна. Вообще. Да, мне страшно. Но всё же я больше волнуюсь. Но также я ощущаю неописуемый восторг: одна, в семье, где по-русски не говорят, на три недели! Это будет удивительным опытом, интересным приключением, я взбудоражена! Плюс я буду жить у какой-нибудь девочки, если вы понимаете, о чём я. Опыт обещает быть хорошим. Я в предвкушении.

Прошло больше недели, а она так и не поговорила со мной. Из больницы она вышла на следующий же день, и, выйдя оттуда, сразу обо мне забыла.

Можно признаться? Думаю, у многих из вас, дорогие читающие, уже мелькала эта мысль, даже желание – научить маленькую самонадеенную девочку, которая строит из себя особенность, незаурядность. Суть этого «урока» в том, что я всегда себя обманыала. И знала это. Я много лет назад поняла, что мы с Таней слишком разгные, что я не получаю от неё то, что хочу, хотя получаю то, что мне необходимо. Ну, что, думали вы об этом? Наверняка. Я прятала от себя это, потому что верила, что она меня не бросит, что ей будет в чём-то тяжелее, а самой мне очень трудно сходиться с людьми. Это было удобно.

Моя ошибка, моя глупость и самонадеяность, сама виновата, не собираюсь отрицать. Больно. У меня нет друзей.

И даже эта влюблённость... Я чувствовала себя ужасно вечером воскресенья, я ощущала неловкость и собственную жалкость в понедельник, я реже думала об этом во вторник, я забыла к среде. В послденее воскресенье было волнительно увидеть её, я даже придумывала какие-то слова, речь, чтобы общаться с ней хоть на ккаких-то правах. Мне было неприятно, когда я упустила её, увидев её только когда она пришла и ушла. Но я не могу чувствовать это. Мой разум закрыл это чувство, вычеркнул. Занята, не хочешь – не надо. Хорошо ли это? Или ужасно? Я уже заледенела? Превратилась в марионетку..? Только...чью? Можно ли стать своею собственной куклою? Как будто я просто играю, выдумывая сюжет для своей жизни, не принимая её всерьёз. Я всю жизнб ощущаю себя притворщицей, лгуньей. Я завралась. Я даже сейчас вам лгу, потому что в голове моей сидит правда, открыв которую, я поставлю под удар треть этого самого текста. Нет, только не думайте, что я выдумываю эти истории или свои мысли: я говорю только о том, что происходит в моей реальной жизни и записываю то, что приходит на ум. Но под этими речми, возникающими в моей голове, остаётся пласт недосказонности. И я вряд ли вообще кому-нибудь признаюсь в этом. Могла бы Тане, но, как видите, её нет. И, возможно, больше не будет.

То, что огорчает меня больше всего, то, что разочаровало меня – я не верю в бесконечности. Кажется, у каждого человека в жизни происходит такая потеря. Я даже в собственной готовности «быть всегда» стала сомневаться. Можно всё послать и всё равно жить. Как многие. Перевстречаться с кучей людей, наполниться воспоминаниями на всю оставшуюсю жизнь, и только после этого прийти к одному человеку. Но я бы хотела провести всю жизнь с кем-то одним. Путешествовать, наладить жизнь, исполнить каки-то свои желания, продолжать ходить на концерты, учиться рисовать, развиваться, писать, смотреть серьёзне фильмы вперемешку с чепухой, ездить на фестивали и парады... Я не хочу собирать случайные пазлы, где придётся, мне хочется, чтобы всё было слажено и стройно. Нет, мне не нужна готовая картинка, но я хочу быть уверена, что всё сложится правильно, что все кусочки на месте, и я ничего не упущу. Да, пусть я сосавлю лишь всего одно цельное изображение, для меня это будет дороже нескольких начатых или почти законченных. Всё-таки, в какие-то бесконечности я ещё верю.

...

Теперь пару слов о прошедших событиях. В пятницу был первомай. Почему-то у меня нет энергии, желания расписывать это детально, чего-то не хватило, но .... Как я рада, что родилась хотя бы в Петербурге. Я говорила, насколько люблю этот город и я лишь повторяюсь. Культурная солица, наиболее европезированный город нашей страны. Первого мая мы с матерью шли (уже бежали) на Первомайскую Демонстрацию, чтобы присоединиться к радужной колонне. Я встала у баннера с правого его конца, накинула на себя флаг, завязала его поверх куртки. Было тепло, но ветер сильно трепал волосы. Мама была за мной. Спустя некоторое время (минут двадцать-тридцать) двинулись. Было солнечно, было ярко. Улыбаясь, срывали голоса, скандируя лозунги. Милонов пытался провоцировать нас, но в ответ колонна отвечала: «Милонова – в Уганду за гомопропаганду», «Гомофобия (Милонов) – позор Петербурга», «Пошёл вон» и «Мы вас любим». Я физически ощущала отвращение и непонимание, злость окружающих меня людей, кодга мы протискивались возле него. Он заходился в криках и оскорблениях, особенно забавно звучали его «страшилки»: «Я тебя найду, козёл», «Ваш последний день в Питере» и тому подобное, что он начинал говорить как только большая часть колонны уже проходила мимо. Оскорбления он выкрикивал постоянно, ещё собрал вокруг себя компани недалёких парней, среди которых, словно на привязи, ходил мальчонка лет тринадцати.

Я была рада улыбаться и идти по улицам города в радужной колонне. Была счастлива, что у людей есть хоть раз в году возможность пройтись открыто, многие шли за руки, обнимаясь, целуясь. Но, честно говоря, я сама чувствовала себя опять одинокой. Но в остальном всё было хорошо. Потом был митинг, где далекоооо не со всеми я могу согласитьсяя, а некоторых выступающих хотелось послать за ахинею, которую они несли, не буду уж писать. Хотя нет, одно напишу: «...Россия – европейская страна». Я, конечно, всё понимаю, но давайте вместе глянем на карту мира. Или прото вспомним, где проходит граница между Азией и Европой. Так вот, эта граница лежит даже не за одной третью нашей страны, максимум – за четвертью. Отсутствие ненависти и дискриминации не должны быть европейскими ценностями, они должны быть для всего мира. И нет, Россия не европейская страна. И нет, не азиатская. И да, меня в любом случае никто не станет слушатью Не только потому, что мне каких-то вшивеньких шестнадцать лет, и не только потому что я лесбиянка или, того короче, девушка: нет, людям просто несвойственно слушать друг друга. Особенно, когда к ним обращаются с бумаги или электронного носителся. Но вы, я надеюсь, всё-таки ещё пока книжку не отбросили, а по-прежнему со мной. Нам с вами ещё годик остался, уж потерпите глупую меня.

В общем, от первомая впечатления хорошие, и много фото!

В своей семье я бувствую себя не то чтобы никчёмной, а...куда хуже. Чужой. Все мы тут чужие. Они тоже понимают, но в таком возрасте многие уже предпочитают не разводиться. Здесь я поверила, что я истеричная, глупая, насколько бы умной ни была, сухая, строгая, не имеющая чувства юмора, такта, выдержки. Что я лишь мешаю и всё порчу. Что я грубая, хамовитая, ещё и слабая. и закртыа. Хуже многих, а лучше только быдло-двоечников. Что у меня ни знаний, ни умений, ни вкусов. Что я ленивая затворница, вечно одинокая клуша. Что я ничем не обладаю, даже правом голоса, а мои чувства неважны. Мне больно в этой семье. Больно. Ненавижу его, всем сердцем, душой, почками, всеми выплаканными слезами и сбитыми кулаками, всеми прикушенными губами и сморщенным от рыданий лицом, всеми истериками и бешенством.

Я верю в большую часть того, что они говорят. точнее, что он говорит. Хотя она тоже, бывает. И вот после её слов я где-то и закрылась. Я всю жизнь ссорилась с родителями, я помню частые обиды, молчания, а потом странные неловкие примирения.

Как напомнить, что, чем чаще я это слышу, тем больше это закрепляется во мне. Я не верю, что могу измениться или что изменится его отношение. Я ни с кем не веду себя также нервно, как с ними. В первую очередь мне кажется, что близкие должны сами знать и понимать многие моменты, помнить мелочи, уважать друг друга, слышать, слушать, а тут...вечные споры, ссоры, оскорбления, претензии, вопросы, которых быть не должно. Я бешусь оттого, что вроде как самые близкие ведут ссебя как чужие. И закрыаюсь. И злюсь.

Отчего бы мне измениться в такой обстановке? Я, зная, что мои шутки нравятся людям, вызывают смех, не умею шутить в компаниях. У меня какой-то барьер, боязнь, что никто не поймёт или воспримет как попыттку холодной несмеянны шутить. Я забываю, что могу на людях быть больше, чем ледяной куклой, потому что моя красота не только в остеклянении, а в улыбке, но я разучилась смеяться в компаниях, потому что меня считают чёрствой и раздрожимой. Я не умею говорить приятные вещи, даже слова благодарности в нашем доме забыаются, потому что, кажется, никто и не готов их слышать от меня, каждый раз, говоря спасибо, я чувствую себя неуместно. Абсурд со стороны, навероне? Я устала. Устала от этого. Я столько всего знаю, меня посещают интересные мысли, я вдумчива и люблю размышлять, но простые вопросы вгоняют меня в ступор, потому что где-то в глубине я знаю, что глупая.

Нправильно. Они должны были сдеать меня лучше. Я тоже должна была стараться. Я не помню другого. Зато помню море ссор, криков, я хорошо помню бешенную ярость в их глазах. Когда я успела так взбесить? Этим вопросом я часто задавалась пару лет назад и вот недано вспомнила? Ведь он злился и когда мне было четыре, пять лет. Что же такого во мне уже было плохого? Вряд ли я уже хамила и игнорировала вопросы, содержащие слово «просто». Когда в их представлении я стала настолько никчёмной, настолько противной и чужой?

Друг – это человек, который может рассказать тебе о том, кто ты и что из себя редставляешь, познакомить тебя с самим собой.

Уже двадцать четвёртое мая, а я совершенно не заметила, как пролетело время. На кофепитиях мне в последнее время как-то скучно и даже уныло, ребята там знакомятся слишком быстро – я так не умею и не уверена, что хочу учиться. Зато за этот промежуток времени я наткнулась на одно реалити-шоу, снимающееся в Питере. Это «шоу» – ещё один проект основательниц лесбийского клуба в нашем городе. Девушки проходят кастинг, попадают в основной состав и пытаются строить отношения. Живут они не в одном месте, а каждая у себя, примерно сохраняя свой обыденный ритм жизни. Раз в неделю новый уход-приход. И вот где-то в двенадцатом выпуске мелькает знакомое лицо. Дарина. Пришла к определённой девушке, но контакт не наладился. Я была в шоке: а как же муж, ребёнок? Не могу распространяться о чужом человеке, но это, как обычно, меня затронуло. А буквально вчера на праздновании трёхлетия альянса с новым названием «Альянс гетеросексуалов И ЛГБТ за равноправие», встретила одну девицу из антоновской компании. Напугула её тем, что мы знакомы, да ещё и посредством чего, точнее, кого.

Что ещё? Был юбилей моего дяди, где я была весьма красива и мила и получила множество разноплановых комплиментов (от осанки до поведения). На следующий день после юбилея приходиься международных день борьбы с гмофобией, в который проводится Радужный Флешмоб. В Питере в этот день мы выходим на Марсово поле и, как и в других странах, запускаем радужные шарики. Шла я на акцию одна, впрочем, почти как всегда. К слову, флешмоб был моей пятой акцией. По пути видела некотороых знакомых, чему радовалась, хоть это не были люди, к которым я могла бы подойти. Я чувствовала слабую неуверенность – на единичку по десятибальной шкале, – потому как мне всё ещё шестнадцать, но, подходя ближе, я видела детей лет одиннадцати и успокоилась. У меня проверили сумку и пропустили в «загончик» – за ограждение. Там я увидела некоторых знакомых и обрела новую, можно сказать, приятельницу – очень запуганную девушку, которая старше меня года на два, но этого вовсе не чувствуется. Она из мусульманской семьи, хотя сама неверуящая, очень боится, что родители узнают о её ориентации, боится попасть в объективы камер, на флешмобе она была в тёмных очках и капюшоне, расспрашивала меня о моих акциях и отношении родителей, дрзей. Во многом она напоминает мне саму себя, но ещё более замкнутую и пугливую. От условий жизни тоже многое зависит, мои родители не слишком контролируют меня...

После непродолжительной акции, которая была завершена уже через час, подъехал автобус, на котором многие ехали до метро. Я не собиралась ехать на нём, потому как метро в пяти минутах ходьбы, да и в общем хотелось согреться в кафе, поэтому мы с новой знакомой пешком отправились с Марсового поля. Она не сразу решилась. По пути разговорись, тут-то я и обнаружила много схожих черт и отлчий. Посидели в кафе, на обратном пути она спросила, познакомилась ли я с кем-нибудь на кофепитиях, на что я коротко ответила: «Есть одна девушка, но все довольно сложно». Как обычно боюсь понравиться кому-то, кто неинтересен мне, но вроде бы напрасно. В метро я сама предложила обменяться контактами (только электронными). Ещё через неделю она предложила сходить на трёхлетие Альянса Гетеросексуалов за равноправие ЛГБТ, там и встретились. Альянс переименовали, я поела и выпила, набрала новых календариков и два значка. Пробыла я там недолго, а на кофепития на следующий день не пошла.

Учёба закончилась, у меня лучшие оценки в классе, даже неловко перед Машей, потому что это больше её заслуга, а дальше за работу уже взялась удачливость. Писали «переводное» сочинение – сочинение-допуск, чтобы написать сочинение-допуск, чтобы сдать ЕГЭ. Вот так интересненько. Написала на десять из десяти. Хотя сама не вполне довольна работой – осталось ощущение, что я забыла что-то сказать, – перечитывая сочинения, я чувствую мурашки, оно вышло трогательным. Из пяти предоставленных тем все выбрали две военные – двое – я и странная Настя одну тему, остальные четырнадцать – другую. Впрочем, темы перекликались: первая – почему современному читателю интересны произведения о войне, вторая – уроки войны.

Где-то месяц назад наш класс ходил на фильм «Битва за Севастополь». Фильм понравился и произвёл сильное впечатление, тронул за живое. После него я с одной из Насть прогуливалась до остановки, мы, разумеется, обсуждали фильм. В разговоре она произнесла фразу, о которой я много думаю с тех пор: «Если бы началась война, я бы пошла на фронт; но после войны я бы жить не хотела». Есть ли смысл поянять? От неё я комментариев не добилась, по-своему поняла. Как вам? На мой взгляд очень хлёстко и пронзительно. И эту фразу мне невообразимо хотелось включить в своё сочинение, кончено же, тема, связанная с своременным читателем стала просто подарком. Ещё утром до объявления тем я набрасала себе строки о фильме и этих словах, писалось очень быстро, легко и связно.

Конечно, я вписала эту фразу, грамотно и слаженно включила её в общую композицию сочинения. От Маши я потом узнала, что моё сочинение обсуждали – пусть хоть на одного-двух человек текст произвёл впечатление. Особенно я довольна заключением. Чаще всего я недовольна своими заключениями, потому что они выходят скучными, скомкаными и вытягивают только засчёт последнего сильного и интересно-сложного предложения. Но в этот раз оно в целом вышло чётким, простым, грубовато-трогательным, цепляющим. Им я в определённой степени довольна больше, чем сочинением в целом.

...

Немножко о Нат. И пауках. Итак. Родители уехали на дачу, я осталась дома, зашла на кухню и вдруг увидела у приоткрытой двери небольшого паука на длинных тонких ножках. Я испугалась, потому что это мой главный страх. Хотела придавить его, но его было неудобно доставать, и я боялась, что он может заползти на тапок. Постояла в ступоре, он вылез за дверь, кошка началась за ним гоняться, а потом вдруг потеряла из виду, что меня ещё больше напрягло – я тоже не смогла его найти. В страхе осмотрела стены и углы, но его нигде не было. Ушла к себе.

Через некоторое время я вновь вошла на кухню и там было ОНО. Я хотела раздавить его, но он побежал, я обернулась за шваброй, схватила её и поглась за ним, и вдруг ОНО запрыгало. Помимо того, что оно и так передвигалось слишком быстро. Я дико испугалась, вырвался взвизг, я смутилась. Но через пару секунд я заметила крылашки и поняла, что это не паук. Немного успокоившись, я вскоре прибила это существо.

И вот я, вымотанная этими пугающими насекомыми, возвращаюсь к себе, включаю фильм и в процессе просмотра просматриваю сохранённые в «вк» записи, натыкаюсь на ссылки со страницы Нат и перехожу туда, к ней. И что я вижу? Кучу фото с пауками. Не маленькими, огромными. «Паучиь лапки». Прелесть. Меня всю передёрнуло, я быстренько закрыла страницу с мыслями, что это конец моей влюблённости. Кажется...нет, не кажется. Очередное подтверждение того, что я просто всё ещё маленькая и глупая. Хотя... по большому счёту в таких вопросох никогда не бывает умён. Ум означает чёрствость касательно чувств, любви. Чёрствость, засуха. Лёд. Холод и сталь. У меня не видят глаза. Чёрствость.

Что значит для вас влюблённость, любовь? Различны ли эти понятия? Для меня любовь – готовность всегда быть с человеком, для меня любовь – это целый план на оставшуюся жизнь. Не чёрство ли для шестнадцати лет? Я устала. Все устали. Мир усталых одиночек. Завтра пойду гулять. Не могу больше. Пойду опять бродить по Питеру с книжкой, музыкой и тетрадями, в которые всё равно не заглядываю во время таких прогулок. Пойду в платье, может даже с макияжем. Я устала.

Вчера мы ходили с родителями в театр, а я люблю принарядится, я на самом деле довольно красива и умею себя подать, когда хочется или нужно. Я надела яркое платье, украшения, которые не в почёте у людей моего возраста, выпрямила волосы, подкрасила поярче глаза, нацепила каблуки, положила в сумочку радужную ленту. На мне собирались взгляды. Нарвалась на несколько пьяных комментариев, пару комплиментов. И, конечно, со мной пытались познакомиться. Какой-то парень с левой стороны: «Девушка, девушка», – я привыкла не оборачиваться, тем более, когда голос с акцентом (ближеазиатским), а потом он заговорил на английском. Я бы по-прежему не обращала внимания, но на нас обернулась мама, и вместо того, чтобы дать мне возможность его культурно отшить, начала заинтересованно улыбаться. Я закипела бешенством. Но тут подошёл ещё и отец, испуганный парень залепетал: «Oh, it's your mum? Sorry, sorry», – и испарился. Я была разозлена. Ладно, к нелепым знакомствам я привыкла (буквально за день до этого один парень подошёл и спросил: «Девушка, а не подскажите...это метро?», – стоя прямо у входа на станцию), но мамина реакция взбесила. Всё взбесило, честно говоря. Но более мення я успокоилась, опера была хороша, потом ещё и десерт с вином плюс осознание, что я могу дать фору многим натуралкам. Так забавно. Я же говоирла что-то про игру на публику, да? Взгляды можно было считать десятками, я превзошла саму себя в тот вечер, уж не знаю, что этому способствовало. На выходе из театра я всё же нацепила ленту на руку, и стало совсем уютно.

Как и обещала, на прогулку я сходила. Приняла душ, накрасилась, нацепила платье с колготками, кожанку, солнечные очки, кинула в сумку наушники, телефон, «Белую гвардию», тетрадь со стихами и цитатами и две тетради для моих записей, а также блокнот для рисования и кучу ручек. Вышла из дома около половины второго, доехала до центра города и направилась в конкретное место за кофе, который примерно год назад поопробовала там с подругой: с молоком и кокосовым ромом. По пути вновь ловила взгляды и пьяные комментарии: так, один просил «извинить», второй без взякого стеснения выдал: «Я тебя хочу». Чудесно, никакого сексизма, чуть позже об этом. Добрела до ближайшей станции метро, а оттуда решила двинуться в места, где живёт Нат – пригородная станция, уже за чертой города. Вполне в моём характере (некогда, в «нашем», если вы понимаете, о ком я): то в книжный в Озерки, то в кафе на Пушкинскую, то за дисками на Ладыжскую, то за одеждой на Парнас. Одним словом, такие прогулки мне привычны, но в пределах Питера. Ехала я всего полчаса, вышла и увидела кучу ларьков, новых многоэтажек и дорожные работы. Побрела дальше, мне показалось, что я увидела знакомый магазин, зашла, купила мороженое, двинулась дальше. Обошла остановку тэшек, дошла до указателя «Санкт-Петербург». Со слов Нат я знаю, что до моей станции метро она добирается не прямо, а через Парнас – то есть, через другую ветку, и дойти до неё можно пешком. Проблема в том, что я не знала направления. Пошла в сторону Санкт-Петербурга. Посёлок закончился, я вышла на полноценное шоссе, где не смогла выйти на пешеходную дорожку. Прошла по пыльной обочине примерно километр, окончательно убедилась, что это бестолково, и вернулась обратно, откуда всё-таки на метро поехала восвояси. Путь занял час. В электричке почувствовала усталость – четыре часа на ногах без единой паузы. Хотелось посидеть, поесть, попить. Приехав, забрела в торговый центр, купила немного вредной еды, но почему-то решила не сидеть там, а дойти до парка и покушать на лавочке, к тому же я ещё не открыла ни одну тетрадь. По парку я уже не шла, а плелась. Первая скамейка была занята, вторая слишком близка к шумной компании, на третью присели «спортсмены»...я дошла до детской площадки, где когда-то уже проводила время с книжкой. Нашла отдалённую скамеечку, которая оказалась неприлично холодной для столь тёплого и солнечного денька, села, с умным видом достала книжку, а потом поняла, что так есть неудобно. Отложила Булгакова, вставила наушники, спокойно перекусила. Убрала волосы, достала блокнот, стала рисовать – как когда-то давно-давно чёрной гелевой ручкой случайные наброски на маленьких белых личсточках. Провела там минут двадцать и вернулась домой.

Дома наткнулась на передачу, на днях вышедшую в эфире – собиралась её посмотреть, но отвлеклась и пропустила, к тому же такое лучше смотреть, когда есть возможность нажать на паузу и промотать. Передача, посвящённая фильму российкого журналиста «Содом». В программу входил сам фильм и, конечно же, обсуждение. У барьеров – две группы людей, представляющих противоположные точки зрения: грубо говоря «за» и «против». Фильм, конечно...потрясающий. Можно подобрать любое другое слово, но, думаю, он и впрямь может «потрясти». И после него может затрясти. От отвращения и/или возмущения. Разумеется, оппозиционную сторону «за» перебивали, и с большим трудом немногие из них смогли всё-таки договорить свои мысли. Я горько посмеялась. Опять: «педофилы», «извращенцы». Да. Я. Педофил. Конечно, почему бы и нет. Да. Мне навязали. Хотя немного странно, у нас ведь ещё не было парадов, откуда же эта «зараза»? Да. Не хочу детей. Безусловно, у нас ведь нет никакой возможности их завести. Кто же их хочет при таких-то обстоятельствах? Да. Дискриминации не то что нет – её вообще не существует. А увольнения/отчисления и отказы о приёме на работу/учёбу, а оскорбления и издевательства – просто выдумки несуществующих людей. Да. Конечно. Конечно, да... Да-да-да... У меня даже слова не строятся в предложения... Есть многое в ЛГБТ-сообщесте, что не устраивает нас же самих, вот тут уже настоящее «да». Как с этим бороться? Кажется, никак. Всё решается без нас.

А теперь вернёмся к сексизму. В рамках этой передачки показали момент с гонок, по-моему, в Монако, где вместо девушек-моделей с табличками стояли парни. В частности была реплика: «Нельзя смотреть на девушку мужчине. Да вообще ну кто это может запретить? По-моему только жена». Не могу категорично сказать, что не согласна с этими словами, но... Но. Не буду обобщёно, не буду о ком-то, скажу о себе. Из моей собственной жизни. Несколько примеров. Вы сами видите, в оследних двух записях я уже говорила об этом, теперь чуть больше:

один из первый случаев, может, самый первый: мы с мамой едем в маршрутке, она справа от меня, слева – мужчина примерно её же возраста, сидим, теснимся. И вдруг я чувствую его руку под своею ногой. Без задних мыслей я подвинулась, думая, что ему просто мало места. Не тут-то было. Он придвинулся. Я выставила локоть, а уже через пару минут мы вышли. Я даже не совсем полно поняла, что произошло, хотя было чертовки мерзко. Мне было двенадцать. Я была с матерью.

Мне по-прежнему двенадцать. Ну, почти тринадцать. Поднимаюсь в метро, эскалатор не загружён, но народа достаточно. Стою на расстоянии двух-трёх ступенек от всех. Людно. Вдруг с нижней ступеньки поднимается парень – ему за двадцать, наверное. Пытается прислониться ко мне со спины. Делаю шаг выше. Он за мной. Опять резко выставляю руку, заодно всем телом покачнувшись назад, едва заметно отталкивая его. Отстаёт.

Двенадцать лет. Чудесные истории, на мой взгляд. Довольно невинные, правда, ничего ведь не случилось? Дальше то ли мне стало везти, то ли я подросла и стала выглядеть менее беззащитной, но по крайней мере прямых физических приставаний больше не было. Теперь начались «комплименты» вроде вышеописанных. И я не понимаю, почему я не должна выглядеть так хорошо, насколько могу, насколько хочу просто из страха перед чьими-то животными инстинктами. Почему я всё время некрасиво сжиамю руки в кулаки, почему вместо улыбки делаю хмурое, серьёзное, непривлекательное выражение? Я красивая, да не про вашу честь. Я красива для себя. Потому что мне нравится чувствовать себя красивой. А все эти взгляды, слова, прикосновения. Тошнит от этой бескончной мерзости, грязи, похоти. Сколько у меня таких воспоминаний? Сотни. Сколько раз в год мне приходится это слышать? Пять-шесть ДЕСЯТКОВ. Хотя, почему мне? Всем девушкам. Почему мы должны бояться выглядеть чуть лучше, быть чуть лучше, почему вы вообще имеете права нас пугать, мужчины? Я чувствую себя несколько странно, выписывая эти строки в рамках этого «произведения», чувствую себя неуместно, выписывая эти строки в шестнадцать без «особых причин». Но лучше странно, чем мерзко.