Текст книги "За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)"

Автор книги: Полина Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

Выходные были насыщеными. В субботу гуляли с мамой, очень хорошо, дружно, по-семейному. В хороший солнечный денёк выгуляла летнее платьеце...

В воскресение был дан старт летни кофепитиям: то есть перенос из помещения на улицу, а именно – в парк в городе. Придя, я почувствовала одиночество: знакомые-то есть, но общения с ними – нет. Пришли на полянку, сели, кто на что – хорошо хоть, что наиболее «близкая» из знакомых была с пледом, и я приземлилась к ней. Сидела пеньком и не знала, чем себя занять. С собой была книжка, но для отчаянного случая. Но потом помалекьку, потихоньку я стала что-то делать: сыграли (целых семь минут) в твистер, о котором я с теплом вспоминала все те восемь лет, в течение которых к нему не прикасалась, потом с мини-компанией в карты, а потом...в волейбол. Не с сеткой, конечно, а в кругу, но для меня это очень круто, потому как в школе...скажем так, я не очень спортивный человек. На занятия я хочу, могу поделать упражнения, покачать пресс, поприседать, побегать. Волейбол в школе в среднем идёт месяца четыре-пять. Я могу выйти на поле, постоять и даже два-три раза отбить, пару раз удачно подать, но... Всё на очень низком уровне по сравнению с одноклассниками, даже если из семи девочек я делю третье место с одной из них. Откровенно говоря, мне нравится волейбол, но я слишком стесняюсь, поэтому придуриваюсть, притворяюсь, что мне совсем не интересно, максимум – забавно пару раз коснуться мячика. В кругу в классе я тоже «учавтсую», но с нашими парнями это настолько бурное действо, что даже подруги, занимающие первое и второе место, не охотно участвуют в этом. А тут... Встали в большой крруг, начали перекидывать мяч и...три раза подряд я не могла нормально отбить. Даже для неумехи-меня это перебор. Удивившись самой себе, сказала: «Так, дайте-ка мне подать, а то я совершенно не могу по мячу попасть». Подала нормально, но в последствии всё равно мазала. Но не уходила. Люди в кругу сменялись, нас было то больше, то меньше, круг иногда превращался в овал. Минут через сорок у меня уже получалось, осмелев, я стала сама идти навстречу мячу, выходя из круга. И чувствовала себя очень здорово. Ближе к концу нас было трое-четверо. Я носилась за мячом, отбила все руки, смеялась и была очень рада. Люблю кофепития. Очень приятно прозвучала прощальная фраза одного из последней нашей тройки игроков: «Спасибо за игру». Мелочь, но мне, по понятным причинам, стало очень тепло на душе. В следующее, точнее, в это воскресение ещё принесу бадминтон – его я очень люблю, и уж куда сильнее в нём, чем в волейболе.

В понедельник началась практика в университете. В первый день было мало понятно, зачем мы вообще туда добровольно пошли. Гуманитарный факультет в техническом ВУЗе. Я хочу быть преподавателем русского языка и литературы, а там два лишь направления – лингвистика и реклама и связи с общественностью. Да ещё и с Настей попали из двух групп в разные, хоть я и выяснила, что это неприниципиально. После приветствия и рассказа об университете и данной программы были две «пары». Первая горделиво имела название «Траектория судьбы. Трудный выбор». Но лекция превзошла все ожидания! Преподаватель потрясающий, из тех, о ком ученики помнят всю жизнь и рассказывают внукам. Он не стал говорить о сложности ожидаемо, просто и сухо. О, он много говорил. На конкретных примерах показывал «сложность выбора», прямо и нетщеславно, в виде пустого заигрывания говорил: «Бить буду, пить научу, тапком и ремнём бить буду». Вы, наверное, и без меня понимаете, что это – психологический приём. После таких «шуток» я ожидала банальщины, а сидела с едва прикрываемым ртом, хотя чертовски засыпала. Говорил об университете, но не о том, как там хорошо и нескучно, а о том, как там сложно и интересно, насколько стрессовая работа ждёт тех, кто получит данную специальность. Я могу сказать, что довольно чётко вижу приёмы, знаю, что на меня они мало повлияют, хотя вполне возможно, что в виде запасного варианта, я после данного курса подам туда документы. Заставляет думать, развивать мышлялку. И бесконечно уже благодарна за то, что я подкоректировала в своей голове картинку того, каким преподавателям я сама хочу стать.

На второй день он поразил ещё больше. Говоря о маркетинге, рекламе и пиаре, он болше рассказывал о Правде, за которой скрывается глобальная всемирная ложь. Вышли нагруженные, вышли задумчивые. Настя всерьёз собирается идти теперь на учёбу туда. Буду ей завидывать, потому что такой преподаватель – гений своего дела. Заприметила надпись на одном столе: «Р***** – бог». Студенты его любят, уважают, чему мы убедились на реальных людях, его учениках.

О лингвистике скажу очень мало. Интересно, но... Не настолько. Завтра вместо пар у двух преподавателей пойду на обе пары к нему. Затра будет один из его выдающихся «знаменитых» мастер-классов. Вот так. Учитесь, учитесь и ещё раз учитесь.

Теперь о Нат. Вдохновило меня чувство к ней, нарисовала два портрета, графику доделала, стих набросала. Пару дней назад надиктовывала на диктофон «белый стих». Вот что вышло:

Мой голос некрасив, но что же боле? Ведь всё же много я могу сказать.

И так уж много значит красота звучания, когда значения намного больше в беззвучии пространных слов.

Увидела тебя давно я, прошло немало времени с тех пор,

И иногда я так корю саму себя за то, что бесконечно я робка.

Увидела тебя и даже испугалась:

Зачем? За что? На что? Нужна ли ты? -

Я столькими вопросами зачем-то задавалась

И всё же влюблена.

Пять месяцев, ну, шесть, нет-нет, всё ж пять,

Пять с половиной, если быть точнее, -

Пусть даже это не тот срок,

Который обычно познаётся влюблённым,

Но я тебя люблю. Любовьь верной, так, что раз – и навсегда.

Люблю тебя любовью священной. Люблю тебя. Люблю. Тебя.

И знаешь, трудно мне самой себе же объяснить,

Зачем так долго от самой себя скрывала...

Хотя нет, сейчас пытаюсь я лишь рифмы сочинить,

Хоть и выходит скудно, мало...

Нет. Я всегда влюбляюсь долго. А как же?

Ведь люблю я раз – и навсегда.

Да, влюблялась долго и корю себя.

И всё же было время мне обдумать, было время помечтать,

Было время мне запомнить тёплый цвет, тёплый свет твоих глаз, очертания скул, контур губ.

Ты красивая очень; но в тебе я вижу много больше просто внешней красоты.

Вижу я в тебе тот свет, то солнце, которого мне так не достаёт.

Знаешь, у самой меня серые глаза, и я боюсь оттенков, холодных как лёд.

Я всегда боюсь быть бойкой, остаюсь лишь робкой, жалкой.

Даже сейчас, диктуя в этот диктофон, потому что на бумагу слова не ложатся,

потому что белый стих выходит легче, лучше.

Знаешь, Нат, хотелось бы признаться,

Но мне почему-то всегда кажется, что человек и сам поймёт.

Мне непонятно многое в мире, столь многое...

И в то же время иногда я чувствую в себе весь груз столетий, я чувствую в себе века..!

Я знаю, что слова звучат тщеславно, гордо; не знаю, что нужно сказать.

И разве есть такие «нужды», когда просто хочешь говорить?

И пусть мои слова бессвязны, переплетений сложных нету в них, как нет и рифмы внятной

В уютной тишине ночи, я думаю, тебе и так всё ясно,

Хочу просить лишь: не молчи, не бойся...что-либо отдать.

Я знаю точно, могу клясться, обещать,

Что всё во мне горит желанием

Быть с тобою навсегда.

Странно мне быть незнакомкой и незнакомке же читать белые стихи.

Но ещё странней, ещё больней, ещё страшней представить мне,

Что так и будем незнакомы.

Знаешь, в детстве мне часто говорили:

«Ты родилась со звездою во лбу», -

Я позже объясню, что это значит,

Но всё-таки пророчили: «...счастливой».

И никогда я прежде не была так поглащена желанием верить в сказку,

А сейчас я что-нибудь да отдала б,

Чтоб только это было правдой.

Так много есть вещей, и слов, и мыслей, и объятий,

Которые не терпится мне разделить с тобой,

Но только есть препятствие...

Надеюсь, мы его преодолеем, надеюсь вместе – не одна...

Люблю тебя любовию священной.

Люблю. Тебя.

Мило? Влюблённая девочка, сумбурные слова, которые её точно тронут, надо только подкорректировать. Всё это я наговорила на диктофон в два часа ночи, когда родители были в отъезде на три дня, за десять минут. Некоторе моменты даже меня цепляют. Решила, что запишу текст, потом перепишу его в электронном формате, что-то уберу, что-то допишу, затем сделаю новую запись голоса и скину в «контакт» в какую-нибудь тематическую группу, почитаю советы и отзывы, опять подправлю и уже «идеальную» версию кину или в группу, в которой она это точно увидит, или прямо ей. Прошёл день, и я нерешительно зашла на её страницу, помня фото пауков. Появилось много новых снимков. С крысами. Но к таким животным я отношусь скорее даже хорошо, чем нейтрально, плохо только, что они недолго живут. На этих фотографиях она светится радостью, я едва ли не слышу её смех через них. Сделаны кадры её девушкой. А ещё они обе добавили фотоньки «спросонья» – вместе в кровати. Увидела я их, как только скопировала фото Нат на ноутбук. Для проформы добавила и одну из них.

Благодаря Нат, ну, не конкретно ей, а возникшим к ней чувствам, я окончательно убедилась, что хорошо, когда чувства могут слушаться разум. В ограниченных пределах. Также я поняла, что этот контрол – не помеха. Да, я влюбляюсь осмысленно, влюбляюсь за что-то. У меня не будет ситуаций, чтобы я влюбилась в того, кто ненавидит или презирает меня, я не влюблюсь в человека, заведомо неотвечающего на мои чувства, легко отпущу, если человек не подходит. Проверено.

Всем знакомы ощущения, возникающие при мыслях о предмете влюблённости: у кого-то «бабочки в животе», кто-то сбивается с мыслей, в ком-то просыпается энергия. Когда я думаю о человеке, в которого влюбляюсь, у меня тепло сосредотачивается в сердце и распространяется по животу и дальше, по всему телу. Или наоборот – отовсюду в сердце. Нравится ли мне Нат? Конечно. Она по-прежнему потрясающая. Замирает ли у меня сердце, когда я теперь смотрю на неё? Нет. Не хочется удалять её фото, потому что она красива. У меня много собрано фотографий красивых людей. Просто для неё сменён статус. Буду ли я рада, если они растанутся? Беспредельно. Я буду счастлива. А нет – так нет. Страдать по чужим, по незнакомкам не умею. И учиться не хочу. Оба её портрета я аккуратно убрала в конверт и вскоре уберу к остальным рисункам. Часть фотографий, которые не пригодятся мне в творчестве, сброшу в альбомы в «вк», чтобы они остались как напоминание. Чувства отхлынули. Странно, но удобно.

Хочется ли мне, чтобы также сработало с Таней? Боюсь. Боюсь, что уже. Я отключилась. Переживаю за неё, волнуюсь, бешусь до сих пор, но... Когда я окончательно удостоверилась, что человеку плевать, что ему нет больше дела до меня, зачем переживать о нём? Я не умею – из-за чужих. Пока она была хоть призрачно родная я излила наверное ни один десят литров слёз, хватит с меня. Не достойна она этого. Я прекрасно это понимаю, и истерик нет уже который месяц. И судорог почти не бывает. Какой хороший анти-стресс – просто о ней не думать, просто отпустить. Вернётся – буду рада. Хотя... Не уверена, что смогу полностью принять. Боюсь, если она всё же вернётся, доверие мое она сможет заслужить только за какой-нибудь десяток лет.

Иногда я чувствую себя самым одиноким человеком на планете. Знакомое чувство? Но умом я слишком чётко понимаю, что это не так, что мне ещё повезло...во многом. Но одиночество не испаряется от этого понимания. Научите меня общаться с людьми, пожалуйста, а то я устала. Не хочу я быть проще, быть активнее, ярче и громче. Хочу найти нужного человека – друга ли, люимую ли, – и остаться самой собой. Я готова, даже хочу измениться в лучшую сторону, но качества, получаемые в толпе, не кажутся мне нужныи, они только сбивают с толку. Устала. Я боюсь наложить на себя руки. Боюсь, что в какой-то момент щелчок не сработает, не мелькнёт мысли о маме и всей жизни впереди, секундной опустошённости хватит, чтобы сделать один решающий шаг. Устала. Прости.

Устала скучать по ней каждую минуту жизни. Устала быть зависимой. Отстутсвие истерик, слёз, боли физической не означает, что душа моя освободилась от этого всепоглащающего чувства к ней. Почему-то хочется сказать чувства о ней. Люблю её. Опять история: сперва влюблена в воспоминания девятилетней девочки, теперь не могу выкинуть из души любовь к человеку, который потерялся в самом себе. А через неделю я улетаю. И мне будт хорошо. Отвлечься от одиночества. Одинокая одиночка. Тошнит уже от самой себя. Пока.

Вчера вернулась из США. Было волнительно впервые в жизни ехать одной да ещё и в другой конец света, особено тревожила пересадка. Но всё было хорошо. Трогательно распрощавшись с родителями отправилась выполнять новый экзамен на зрелость. Всё уже привычно и знакомо. Мне предстоял четырёхчасовой перелёт до Парижа, пауза длиною в два часа и долгие десять с половиной часов по направлению к Маями. Всё шло гладко. В самолёт даже не притронулась к интерактивному монитору, зато прочла полкниги. Прилетев, с некотороыми, впрочем, минимальными и незначительными трудностями, спустя ещё часа два добралась до семьи, у которой мне предстояло жить три недели.

Когда водитель остановился, я испугалась: сейчас я постуучуть, и окажется, что это не тот дом, и вот я уже не знаю, как поступать. Но с водителем мне повезло: он сам подошёл к входной двери, позвонил и дождался выхода хозяйки. Представившись, она взяла мой чемодан и провела в мою комнату, застелила постель и задав несколько дежурных фраз уже было удалилась. Я с робким удивлением попросила воды. Есть мне никто не предложил. Она провела меня на кухню, где собралось остальное семейство, никто из которого не соизволил даже поздороваться, быстро налила мне воды, заодно добавив кучу льда и пожелала спокойной ночи. Я растерялась, и настроение резко испортилось. Такой риём произвёл неприятное впечатления, в недоумении я простояла несколько минут посреди комнаты, раздумывая, чего же я ожидала. Явно большего. Но всё-таки восторг от того, что я со всем справилась, прилетела, нигде не потерсялась, ничего не потеряла, да и просто одна в Америке на три недели перекрыл ноющую тоску. Я разобрала вещи и собралась для следующего дня.

Подробно говорить, наверное, нет смысла. Было интересно, накопила новый опыт, познакомилась с людьми. С испано– и португальскоязычными людьми общаться практически невозможно, потому что они предпочитают говорить на своих языках. Общалась с одной девочкой из русской группы и француженкой. Мне понравилось. Жарко ужасно, никогда не буду жить во Флориде. Временами было одиноко – в выходные у нас не было «активитис», то есть два абсолютно свободных дня. В первую неделю пыталась договориться с колумбийцем из моей группы (пятый уровень самый высокий, и было нас в первую неделю только трое: я, колумбиец и учительница химии, приехавшая с русской группой), обсудили время, он записал мой телефон и имя, чтобы найти в фейсбуке. Не встретились. Зато в тот же вечер моя семья что-то мимолётом обсуждала о геях, я ужинала и услышала фразу «у них это запрещено» и живо откликнулась, поясняя, что всё не так плохо, хотя и ужасно. Оказалось, что в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от нашего дома прямо в Уилтон Мэнорс (посёлок с населением тринадцать тысяч человек) проходит гей-прайд. Мне предложили пойти, и план на субботу у меня сформировался.

Следующим днём они собирались идти на прайд ко времени парада – к шести часам, хотя уже с тринадцати часов были открыты магазины, бары, кафе и лавочки, выставляемые от разных организаций. Я решила сначала проведать обстановку в одиночку, в начале третьего вышла из дома и пошла туда. На последнем перекрёстке, пока я ждала зелёный (белый) свет, подошёл парень, спросил: «Вы на мероприятие?», – киваю, пауза. «А оно о чём вообще?». Усмехаюсь и просто произношу: «ЛГБТ». Загорается свет, не вижу, куда испаряется спутник. Уже не подходе виднеются ярко-одетые ребята. Огороженная часть дороги предназначена для парада, на одной стороне от неё – бары и кафе, на другой – те самые ловочки. Иду, осматриваясь. Все что-то рассматривают, подписывают. Прохожу через всю территорию прайда, где-то метров восемьсот, в одной из лавочек замечаю свою хозяйку – она тоже как представитель своей кампании. Покупаю сувениры – кружку, носочки, что-то ещё; собираю в лавочках две сумки, кучу радужной ерунды, получаю браслетик с прайда. Возвращаюсь к хозяйке, вместе покупаем мне футболку и возвращаемся домой. Пробыла я там недолго – может, часа полтора, три раза прошла взад-вперёд. Одной там делать нечего, да ещё и в шестнадцать лет. Лесбиянок практически нет.

Вернулись. Любуюсь покупками, нацепляю носки и футболку, тут мне предлагают съездить с дочерью хозяйки в кафе пообедать. Соглашаюсь, за три минуты переодеваюсь обратно, не решаясь оставить даже носки, из радужного на мне остаётся только моя собственная лента и браслет с прайда. Едем, изредка переговариваемся, на подъезде она спрашивает, есть ли у меня парень; усмехаюсь и чуть отводя взгляд, говорю, что нет.

Заходим в кафе – фаст-фуд по-мексикански, смотрю в мену, а она смотрит на ленту на моей руке. «У тебя это с парада?», – спрашивает она. Опять усмехаюсь и отвечаю, что эта из России. Она округляет глаза и невороятно раскрывает рот: «Так ты...? Да? Да? О боже! Так ты..?» Я улыбаюсь, подтверждая. Она дважды произносит набор одних и тех же междометий, дважды растягивает губы до такой степени, что мне становится страшо, как бы она их не порввала.

Пока кушаем, она задаёт пару вопросов – о ситуации в России, моих планах, знают ли родители, есть ли у меня девушка. Ничего особенного.

Вскоре после возвращения уже со всей семьёй (кроме дочкиного мужа, который работал) идём на прайд: я, хозяйка с мужем, её дочь и внучка. Народу было не столь много, мы свободно встали у ограждения – со стороны лавок и магазинов толпа была больше и оживлённее, но у нас даже не собрался второй ряд. Я достала флажок, вывесив его из сумки и взла в руки фотоаппарат. Парад начался. Разные городские службы, полиция, школа, пожарные, кто-то из городской администрации, танцующие люди, мужской хор, три вида байкеров и байкерш, медведи, феи, представители клубой, выступающие драг-квины, организации... Ярко, но очень скудно и мало, проход парада занял не более часа и пятнадцати минут. После этого все пошли домой, а я с хозяйкой осталась, чтобы последний раз пройти и оглядеться. Ограждуния убирали оперативно, особождая улицу для свободного гуляния. Стали мелькать лесбиянки! Дошли до конца, купили мороженое, сделали один снимок меня – для мамы. Поставила бы «смайлик», но некрасиво получится. Дошли до сцены, где как раз выступали драг-квины, посмотрели выступления где-то троих-четверых, направились домой по-тихоньку. У хозяйки на параде было несколько десятков знакомых – даже с самой процессии с ней умудрялись переговариваться, так что уйти было сложно, она постоянно с кем-то говорила, представляя меня – студентку из России. Уже на самом подходе к выходу она заметила двух одинокостоящих драг-квинов и предложила сделать с ними фото. «Какого бы чёрта и да», – подумала я и с радостью отдала ей фотоаппарат. Какие же они милые. После этого мы окончательно ушли, а на подходе к дому она стала показывать на соседские участки и пояснять: «Геи, геи, натуралы, лесбиянки, натуралы, геи, лесбиянки». Тем не менее, не смотря на то, что в округе на самом деле полно радужных, ни разу за три недели я не увидела двух однополых людей, хотя бы гуляющих, взявшись за руки – только на прайде. Даже когда в предпоследний вечер отправилась в гей-квартал (где проводился парад), чтобы купить сувениров – народу не мало, но на улицах никто не «милуется» мягко выражаясь.

На следующий день подруга маминой подруги должна была меня забрать и показать Маями. Мы встретились, она оказалась очень милой миниатюрной женщиной с добрыми глазами и спокойным ртом. Ехали, изредка переговариваясь, я с трудом и поражениями боролась с дремотой. После посещения какого-то торгового центра и выяснения, что ни я ни она не любим шоппинг, вернулись в машину. Я уже ждала Майями, но она ехала как-то странно – съехала с шоссе и заехала в посёлочек с аккуратными светлыми домиками. Сквозь сон я подумала, что она решила укоротить нам путь, но вдруг мой мозг пробудился ото сна, и я поняла – едем мы к ней домой. Ничего не понимая, я молча удивлялась такой оригинальности.

Пришли в дом, она познакомила меня с сыновьями (двадцати семи и девяти лет), достала начос и положила на стол. Я решила даже не расстраиваться по поводу протраченной поездки в Маями (город этот меня никогда не привлекал), но смех меня пробирал часа три – отворачиваясь, я смеялась над самой собой, в скольких нелепых ситуациях я бывала уже в жизни. У неё в любом случае было мило, семья готовилась отмечать День Отца.

Пока старший брат готовил, мне было предложено съездить с младшим в магазин. Я быстренько согласилась, так как делать мне там было откровенно нечего. Он невероятно уютный и добрый человечек, прекрасный парень и сын. Как я успела заметить все трое – мать и оба сына люди порядочные, в хорошем смысле спокойные и добрые. Мы быстро купили футболку для отца его девушки, немного переговариваясь. На обратном пути он открыл передо мной дверцу машины, заодно спрашивая, есь ли у меня парень. В тот день ленту на руку я не повязала, но натянула браслет с прайда. С привычной лёгкой усмешкой отвечаю, что нет. «Парни боятся таких умных девушек, да?». За пару фраз мы пришли к тому, что я ответила на какой-то вопрос: «Нет, просто не нравятся парни». Он заметно, хоть и не сильно, нервничал, со взволнованной попыткой держать улыбку и шутить, сказал: «Нравятся мужчины?». Поняв, что я не шучу, тоже спросил, знают ли родители и добавил, что сам спокойно относится, но как же дети? К слову, дочка хозяйки тоже спрашивала про детей – хочу ли я их. Второй раз отвечаю: «Наверно у меня будут дети». Сам он, судя по всему, человек семейный. Заодно сказал, что в США сейчас это становится популярным или, наоборот, девушки, которые чувствуют себя несоответствующими, неподходящими «становяться» радужными. Заверила, что в России всё совсем не так, с модой и популярностью ничего общего не имеет, и вообще довольно опасно. На это получила трогательно произнесённое: «Жаль слышать об этом». После этого он как-то спросил, хочу ли я продолжать говорить об этом, я ответила, что, если он хочет что-то ещё спросить, то для меня всё в порядке. Но тема вскоре переменилась.

В течение вечера мы пару раз перебрасывались фразами, но не говорили. Впрочем, я вообще мало говорила – пришли гости, и все говорили на испанском, иногда переключаясь на английский, чтобы обратиться ко мне. Хотя некоторые преимущественно говорили на английском. Мексиканской еды было очень много и была она очень вкусной. Вечер мне очень понравился. Понравился этот сын, я искренне рада за его девушку и надеюсь, что ему с ней повезло не меньше, чем ей с ним, сама подруга понравилась тоже.

Много ещё чего было. В самый первый день я проехала четыре-пять лишних остановок, возвращаясь обратно, прошла мимо на полостановки, транспорт странный, мой автобус ходил каждые сорок пять минут – пропустишь, иди пешком. Буквально на третий день автобус просто не приехал, к счастью там было двое парней, с которыми мы не то чтобы знакомы, но почти здаровались, поэтому взяли что-то вроде такси, но я всё равно опоздала на двадцать минут. На четвёртый день я пешком пришла из торгового центра, который весьма неблизко просто потому, что мне было нечего покупать и хотелос уже прогуляться. Чуть не получила солнечный удар. Место абсолютно неживописное. Пешеходные переходы имеются только на перекрёстках, а так – бегом через шоссе. В первую среду почти общаясь с парнями, поиграла в волейбол в кругу. Красиво одевалась, радуя саму себя. Получила много комплиментов, как-то в конце поездке меня назвали «русской красавицей». Посмеялась, но это ещё был не конец. На пляже приятельница (которая тоже в своё время успела сделать комплименты и моей внешности и моему вкусу) внимательно всмотривалась в меня, а затем обратилась с такими словами: «Вот я смотрю на тебя и понимаю, что – права – ты и впрямь русская красавица, знаешь, мне кажется, тебе бы кокошник подошёл». Вот тут ваш автор мог бы утонуть, захлебнувшись, но мы были не на подходящей глубине. Но кашляла я долго. Съездили в Юнивёрсал на Остров Приключений. Понравилось, но всё же приятней посещать такие парки с настоящими друзьями. Нет, с француженкой было хорошо, в принципе она мне приятна как приятельница, но...не то. Есть, с чем сравнить. Ещё в какой-то день в гордом одиночестве поехала в огромный торговый центр, известный всем туристам. Запаслалсь рассписаниями, всё запомнила, взяла деньги... Обошла половину громадного комплекса и поняла, что мне подходит только один единственный магазин. Я его знаю, он мне нравится, но я рассчитывала на большее, к тому же мы были там всего за неделю до этого, но – ничего. Я пришла в него и провела там часа два. Все маленькие вещи на мне висели, хотя худышкой меня не назовёшь. Я стройная, но с плохой фигурой. В общем, отыскала платье и юбку ещё меньшего размера и не удержалась, чтобы купить две «эски», хоть они и были большеваты. Просланялась по магазинам, бегом бежала на остановку и пришла на несуществующий автобус. В общем, я всё-таки умудрилась забыть время, теперь у меня был последний автобус, взяв который и добравшись до автобусного терминала я могла не успеть на автобус до дома. Пришлось выкручиватся – увидела автобус, который не идёт к терминалу, но имеет общие остановки с моим, уточнила у водителя, он сказал, что даст мне знать. Приехала я на нужную остановку за полчаса до приезда моего автобуса. Было уже темно, делать было абсолютно нечего. Не думая о своей брезгливости, села на скамейку, достала начатые мини работы в графике, которые я собиралась в последний день подарить своей группе (как часть презинтации). Полчаса я сидела на остановке – с сумасшей гривой волос, в сгорбленной позе, подсвечивая фонариком с телефона себе колени. Местные безумцы и чудики, коих полным полно по всей Америке и то обходили меня стороной.

А ещё в последнюю неделю пребывания я сделала кое-что, о чём давно думала, но всё откладывала на потом, тая надежду, что она опомнится, вернётся ко мне. Я думала сделать это после рафтинга, хоть и понимала, что это несуразно, глупо. Я удалила Таню из друзей в «контакте». Это по-детски? В какой-то степени, хотя не только эмоциональные подростки это делают. Я зашла на её страницу и увидела фото с какого-то подобия похода. Всё остальное меня и так разбивало, раня мое сердце, но эти снимки стали последней каплей. Я заплакала и удалила её, чтобы больше не смотреть, не видеть. Я долгко рисовала, по-моеуму опять выпила таблеток, но потом всё равно несколько часов рыдала и терпела судороги. Вспомнила. Это было во второе воскресенье. Утром хотелось поделиться – с русской, француженкой, рассказать группе, но... Не стала. Потом как-то всё же обмолвилась, что теряю подругу в группе, на что услышала: «Да, это частая история среди подростков», – после чего вообще потеряла суть рассказывать об этом. Да, типичная история. Она права. И не стоит того.

Мне стало больнее вытаскивать воспоминания о ней. Прошло почти три недели со времени приезда, некоторые события, но я не могу писать. Я сломалась. Приехав...нет, уже ничего я не ждала от Тани. К ней приехал студент из Англии, её мать должна была бы позвонить, но ничего. Последняя ниточка. Таня до сих пор не знает, что её «лучшая подруга» у неё больше не в друзьях. Глупо звучит. Я не хожу на кофепития. Лень. Да и зачем? Слишком много чужих людей. Я до сих пор считаю кофепития прекрасным мероприятием, там хорошо, уютно, мило, но не для меня. Слишком много людей, а мне нужен всего лишь один человек. Подумываю написать анкету для знакомств, уже даже набросала, но она получается слишком тяжёлой. А впрочем, сейчас сброшу сюда. Посмотрите, насколько я никчёмная. Стыдиться-то не перед кем:

1. Полина, 16 лет. 2. Санкт-Петербург 3. лесбиянка

. Ищу близкого человека, девушку, друга. Предпочитаю проводить время с одним человеком, а не компанией. Нужен более оживлённый человек, чтобы я не утонула в просторах интернета.

. Выгляжу и мыслю постарше сверстников. Временами чересчур серьёзная, но учусь расслабляться и умею забивать. Не разбираюсь ни в чём популярном – от селфи до сериалов. Меломанка, хотя любимый жанр – рок, часто хожу на концерты; пишу в надежде когда-нибудь издать книгу, люблю стихи и цитаты, умные фильмы и книги, немного и простовато рисую.

Настолько отторгающе написано, что я даже не знаю, как её подправить для отсылки.

Целыми днями ничего не делаю. Пару раз ходила гулять, ездила к подруге с ночёвкой, сходила на фестиваль, погуляла с мамой дважды, встретилась с Машей, сходили в Ботанический сад... Поверите? – У меня в голове вообще пусто. Вакуум. Ни одной мысли. Кажется, не лучшее время, чтобы писать.

...

Мне просто хотелось с ней попрощаться. Поступить по-взрослому – глупейшее выражение, также как «по-детски» или ещё как-то. Мы все просто поступаем как еб***тые люди, все мы таковы. Если конец неизбежен, то почему бы не сделать его хотя бы красивым? Вам нравится как течёт кровь? Это красиво? Когда я была помладше, я иногда набирала в рот пару глотков красного вина и выпускала тонкой струйкой изо рта... Красиво. Мне было бы больно, но по-другому. Возможно, даже больнее, ведь надежды на счастливый конец было бы ещё меньше. Ведь людям всегда жаль, когда они не успевают попращаться. Я говорила ей об этом, вы видели: просила сказать правду, чтобы оставить лучшее и не... можнт, не говорить тех слов про лицемерие. Хотя, какая разница? Прощание...мне потребуется несколько лет, чтобы окончательно принять это. Я ей не нужна. Видимо, она мне тоже. Таня, я обещала любить тебя всю жизнь, всегда принять обратно, но раз уж сложилось, что теперь тебе нет до меня дела, я забираю это обещание. Я всё ещё принадлежу тебе, хотя хочется вставить красивые фразы про свободу. Нет, я окована привязанностью к тебе, но, кажется, от этих пут остались лишь раны, которые ещё могут зажить, а не шрамы. Я выдержу. Я слишком сильная и умная, чтобы первый человек в моей жизни меня бы и сломал. Тебе плевать. А вот моей Тане нет. Она переживала за меня, она любила меня. Но ты её забыла. А мне следует забыть эту чужую лицемерку. Тебя. Новую тебя. Просто тебя, да? Ты не помнишь. Моя Таня – только в моей голове. Ненавижу тебя за готовность умереть. Не считаешь, что этого достаточно для проклятий? Виновата ли ты? Да. Но не больше, чем я, люди, общество, родители, мир. всё вокруг. Глупо обвинять всё, поэтому я остановлюсь на нас: я виновата, я не была тем, кто нужен тебе, ты виновата, ты не была той, которая нужна мне. Я должна заткнуться и жить спокойно, потому что у меня всё впереди: и новые друзья, и любовь, и семья. Жизнь. Жизнь. Люблю тебя и ненавижу. Проклинаю и беспокоюсь. Волнуюсь и забываю. Забуду ли? Никогда и всегда – одно и тоже, правда? Есть ли смысл выбирать между двумя бесконечностями? Когда ты вспоминала обо мне в последний раз? Никогда. Мне почти смешно. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Любила всегда. Не любила никогда. Правды нет, это зачастую расплывчатое понятие. Вечно? Никогда? Что выберешь ты?