Текст книги "За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)"

Автор книги: Полина Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 38 страниц)

Тянусь за самодельной пепельницей и сигаретами, зажигаю сигарету, делаю затяжку. От мокрых пальцев она ломается. Убираю. Это не испортит мне настроение. Беру новую, щёлкаю зажигалкой. Закончилась жидкость. Не беда. Поджигаю от сломанной, во вторую руку – мартини. Прекрасно. Сильно затягиваюсь. Давно не было так хорошо и уютно. Надо почаще так баловать себя. Отставляю мартини и опять пускаю мыльные пузыри. Жарко. Выставляю ноги и обливаю холодной водой, всё же поливаю и волосы. Переключаю на кран и поворачиваю его так, чтобы холодные струйки бежали по спинке, на которой я лежу, создавая контраст с горячей водой. Идеально. Ещё мороженое в морозилке! Поднимаюсь, выношу тарелку и соусы. Беру мороженое. Вытираю руки. Включаю музыку – ненаввязчивые лёгкие композиции. Замешивается одна болезненно напоминающая о ней и очередном извинении. Ещё одна. Хватит. Забераюсь в ванну. Пускаю контейнер с мороженым плавать по воде с удовольствием доедаю. Потом приступаю к книжке. Не захотелось в такой атмосфере читать «Книжную воришку», поэтому беру вторую – «Одиночество в сети». Не думаю, что мне понравится.

Продолжаю отдыхать. И даже не думаю о ней. По-настоящему не думаю. И хоть пустота так же тревожит, уже легче. Уже чище. Немного спускаю воду, охлаждаясь. Скоро буду вылезать. Ополоснуться напоследок для закрепления ощущения чистоты. Открываю (слив) и медленно встаю. Кружится голова. Сильно. Перед глазами – белая пелена. Успеваю включить холодный душ и... Темнота. Я потеряла сознание. Упала в ванную. Быстро очнулась. Глаза закрыты. Нужно убрать душ, нужно убрать душ – вода льётся мне прямо в рот, затрудняя дызание. Упала на бок, душ упал мне на голову. Даю себе несколько секунд, осматриваюсь, вода ушла больше, чем наполовину. Поднимаюсь вновь. Пытаюсь не думать ни о чём. Выхожу. Обморок оставляет неприятное ощущение.

Что дальше? Пойти и записать всё это. Нет. Хотя бы на один день – нет. Отдых. Хотелось бы просто лечь спать, но встала я в середине дня, так что ждать сна пришлось ещё несколько часов. Захватив мартини и сигареты, пришла в гостиную, включила телефизор и просто лежала, продолжая ни о чём не думать. Это был очень приятный и лёгкий вечер. Обряд очищения подошёл к концу.

А после на несколько дней на меня навалилась удручающая слабость. Три дня я спала в дневное время, а ночь проводила за тихим пьянством в компании ноутбука. Только через трое суток начала оживать.

...

До того, как на меня напала грусть, и я поддалась ей мы всё же разговаривали нормально. И она смогла меня по-настоящему удивить. Мы уже были на балконе, и она произнесла: «Представь, в нашей жизни будет столько балконов, в стольких странах. И мы будем также сидеть...ну, или чуть по-другому». Как будто... И потом опять немного – о будущем. «Будем дружить семьями?», – шутливо спросила я. «Конечно!», – уверенно откликлуась она. И в это я верю. Я верю, что она останется для меня близким и важным человеком, особенно, когда подрастёт и наконец дорастёт до моего мировосприятия. Я верю, что мы сможем жить в одной стране и даже в одном городе, я верю, что у нас будет ещё много совместных планов впереди, и верю, что наши семьи и впрямь будут находиться в почти родственных отношениях, и, может, если у нас будут дети одного возраста, они тоже будут друзьями. Вот только я не хочу, чтобы она оставалась моей самой близкой подругой. Вот только вряд ли получится. А так...всегда есть она. Что ж, раз так, я надеюсь мы сможем быть честны и откровены насчёт личной жизни, отношениях и прочих «мелочах». Вот только...

И она опять говорила столько хорошего про меня, защищала меня от мнения родственников перед мной самой. И так возмущалась тому, как ведут себя моя семья, загоняя всё дальше в мои проблемы.

Помимо этого меня порадовало кое-что ещё. Её неподдельная толерантность. Она никогда не была закрыта, невоспреимчива или негативно настроена. Читала со мной комикс весьма откровенного характера (а было нам по одиннадцать лет) с гомосексуальной парой, безропотно приняла меня в своё время, не порицала возможную интимную связь близнецов, с интересом слушала мои истории «по ту сторону радуги», если заходит речь о наших будущих отношениях и особенно о ожиданиях родственников, всегда спокойно реагировала и сама в рамках разговора – иногда в шутливой манере, иногда иронично, но всерьёз – на то, что у меня отношнеия и семья будут с девушкой, никогда не пыталась притворяться, что я говорю о парнях (как делает Маша). Хотя мне пару раз показалось, что она косо смотрит на мою ленту, но это чувство за послдений год рассеялось окончательно. Может, она успела о чём-то задуматься, а может, просто повзрослела. И в эту ночь часть наших разговоров задевала тему ЛГБТ и толерантности.

Я подробно расписала ей Машино отношение ко мне и наши перепалки, даже вспомнила ту Машину фразу: «Вот если бы не эти твои штучки, мы бы с тобой отлично общались». Мы гуляли ночью, я шла под руку с ней и рассказывала. Услышав это от меня, она дёрнулась в сторону, раскрывая глаза в недоумении: «Она правда так сказала?», – показалось мне или нет, но я услышала в её голосе сопереживание моему разочарованию. И потом пару раз опять вспомнила об этом, конечно же порицая Машу и царящую гомофобию за подобное отношение.

Много раз она поделилась, что совершенно не понимает гомофобов. «Как это можно считать неправильным?». Я тоже не понимаю.

Опять умудрилась немного удивить меня, заметив, что, расскажи она родителям «о таком», они бы не приняли её. Меня удивило, что она упомянула это дважды, сам факт того, что она хоть на полсекунды, но уже задумывалась об этом и...то, что она сама заставила меня задуматься. Вновь задуматься о том, какие же у нас разные семьи, и насколько всё неоднозначно. Она любит всех в семье – более или менее, но однозначно. Не понимает, за что, но «это ведь семья». И они тоже её любят. Более или менее. Разочаровываются – чаще или реже, но любят. И эти люди могли бы её же не принять, полюби она девушку или ещё кого-то – не мужчину. Таких историй бесконечное постыдное множество, и, учитывая её вроде как гетеросексуальность (кхм), я вернулась к часто посещающей меня мысли о природе любви. Есть гнусная ирония в этой любви родителей к детям и наоборот, и забавно подумать, что от презрения и даже ненависти вас, возможно, отделяет только лишь то, что вам довеелось быть гетеросексуальным цисгендером. А окажись иначе – оп. Неужели это любовь в таком случае? А в сравнении с моей семьёй даже хочется истерично разрыдаться от злой иронии. Мне жаль, но я не люблю свою семью, и я подразумеваю ближайших – маму и отца. Если с ним всё понятно, то мама...мои чувства и разум борятся друг с другом, а я не могу понять, за кого болею. Конечно, я люблю маму, но...мне всё время кажется, что это любовь по обязанности. Мама должна любить свою дочь, а дочь должна любить маму. Плевать, что мы совершенно противоположны друг другу и на ещё многие аспекты, тревожные и незначительные. Просто я слишком отчётливо осознаю: не будь я её дочерью, я бы не понравилась ей, как человек, а она не понравилась бы мне. Она – лёгкая, я – сложная, она любит книги, которые ей «нравятся», а я люблю книги, которые меня ломают и заставляют пошатуться, задумавшись, она любит милые/смешные/драматические фильмы, желательно о любви, а я любл болезненные и непростые картины, вспрочем, пожалуй, тоже – о любви. Она любит пустые разговоры, а я люблю – сложные, я доверяю собеседнику, только если он может примерно понять ход моих мыслей и догадаться, о чём я думаю, а она не понимает знаков и намёков. И если продолжать, то этих пунктов наберётся слишком много. Слишком много для того, чтобы любить друг друга по настоящему. И меня в этой странной семье, где люди не очень-то любят друг друга, меня приниамют. Парадоксы человеческих отношений.

Я недавно наткнулась на очень правильную мысль. У детей есть лимит доверия к родителям, и для каждого человека – он свой. И если этот лимит исчерпать, то былого уже не вернёшь. Кажется, это именно то, что произошло. Любовь – какая-то необходимая, привычная и даже удобная – бесспорна жива во мне, но доверие по маленькой капельке утбывало и убывало год за годом, и вот, к семнадцати годам, его почти не осталось, так – песчинки на дне, служащие скорее для напоминнания. И ещё блистят красиво, если првильно осветить, например, приятно проведя время вдруг с другом или изредка приоткрываясь друг для друга. И всё же, не позволяйте этому лимиту исчёрпаться. Прошу. И задумайтесь, почему же вы любите тех. кого не выбирали. Не для того, чтобы понять, что эта любовь бессмыслена – нет, этого я вам не желаю, – но чтобы быть честнее с собой и открытее – друг с другом.

Я и сама порою задумываюсь об этом, ведь в будущем я планирую иметь детей. И я думаю, что будет, если мои дети... Я запнулась, я даже не знаю, как именно это сформулировать. Отличаться? Да, мои дети не будут моими копиями, безусловно, они будут отличаться от своих матерей: они будут расти в других условиях, в другой стране, в другое время. Если они «разочаруют» меня. Что меня разочарует? Преступность, насилие над другими людьми, невежественность. Поэтому я приложу усилия, чтобы у моих детей сформировалось адекватное и критическое восприятие мира. Я обязательно буду учить их, как думать – что необходимо рассматривать любой вопрос с разных точек зрения, что, столкнувшись с каким-то явлением, нужо оценить свою реакицию и понять, почему она такова – говорят ли в тебе навязанные предрассудки или ты сам пришёл к этому, нужо уметь думать отвлечённо и понимать причинно-следственные связи и анализировать их. Конечно, со временем у меня, да и у моей жены, будут формироваться какие-то определённые мечты и планы будущего наших детей. Но я навсегду постараюсь запомнить, что эти два слова – совершенно неподходящие, а правильно – фантазии. И всё же я постараюсь фантазировать не так много и помнить, что моим детям проживать их жизни, и единственное, о чём я мечатаю – чтобы они переняли от меня хорошие качества и были посчастливее. А проессиия и даже внешний вид – второстепенно.

Я мечтаю, чтобы у меня обязательно были сын и дочь. Навязчивая идея. Поэтому я иногда думаю, а что, если кто-то из моих детей окажется трансгенедерным. Или бигендерным или агендерным или ещё кем-то, кого я в силу неознакомленности, расстеряюсь. Я пытаюсь представить, неужели, видя, что мой ребёнок не чувствует себя комфортно и безопасно в приписываемых ему рамках, попытаюсь настаивать на их соблюдении и ужесточении. Я даже представить не могу такого исхода. Конечно, мне будет обидно. Обидно, потому что я расстеряюсь. Я на самом деле понятия не имею о границах ярлыков «мужчина»-"женщина" и с трудом могу понять приемлимость этих ограничений, не считая навязанных долгими веками традиций я не могу увидеть столь уж принципиальные отличия. Ну, половые органы, физиология, где-то – и психологические апсекты, но это уже тоже напрямую связано с социальными взаимодействиями. И главным вопросом для мен стало бы, что именно позволяет человеку понять, что он родился не в том теле. Но то, что я знаю точно – это не повод не признавать эти чувства. Если я чего-то не пониаю, это не означает, что я должна категорично настаивать на противоположном моему непониманию. Не понимаю – постараюсь понять, о принятии даже не стоит заикаться – это безусловно для меня. Наверное, единственное, чего я не смогу принять в смысле понимания – это полигамия. Я пытаюсь думать об этом в своей обычной манере: эти люди есть и они сами понимают рамки своих отношений, меня это не касается, это не мой вопрос. Но как человек абсолютно моногамный я просто не могу вообразить себе чувства, испытываемые ими. Как не пытаюсь – у меня словно стоит блок.

...

Видели бы вы сегодняшний рассвет. Он очаровательного розовато-сереневого цвета, такой лёгкий и нежный.

...

А когда мы проснулись, я впервые за долгие-долгие годы впервые не остановилась, разглядывая спящую её. Ещё один пункт – вычеркнуть.

После той знаменательной стычки с отцом у меня не было сильного впечатления или тем более истерики. Удивление и ещё большее разочарование, а также усмешка – весь спектр моих чувств в ту ночь. Обсуждая с собой эту ситуацию и отходя от неё, я слышала в голове одну, легко перрекрывающую всё остальное, мысль – That's okay. Именно так, на английском. Она звучала так успокаивающе просто и явилась такой неказистой истиной. Потому что всё нормально, всё хорошо. Бывает хуже, в разы хуже, а у меня всё в порядке. И вообще, что бы ни происходило – всегда бывает ещё хуже. Абсолютно всегда. И с той ночи эту фразу я приняла как свой девиз по жизни – посмотрим, окажется ли он временным или прочно укоренится в моей жизни. Но последние два года эта мысль держит меня, точнее, удерживает – от лишних глупостей, переживаний и даже стыда. Хотя насчёт последнего есть ещё одна – опасная в своём абсолюте, но порою полезная – Лучше стыдно, чем никогда.

В общем, теперь мой девиз висит у меня перед глазами – над письменным столом, аккуратная и простая надпись чёрным по белому, без рисунков, лишних цветов и других изощрений. Потому что that's okay. И если бы я всё же сделала тату – сейчас – то именно эту фразу. Я считаю эту мысль стоящей, потому что в жизни каждого человека случается столько всего, и столькие наши поступки остаются проблесками плохих изнуряющих чувств на долгие годы, но если помнить эту маленькую хитрость, плюс ещё парочку – «Бывает и хуже», «Случается со многими, а с другими – ещё хуже, и люди с этим всё равно живут», – становится чуть легче выность гнет общества и рамок, которыми мы друг друга ограничиваем. Ведь нам присуща привычка придавать значение мелочам, и я всегда думаю, если бы кто-то заметил или узнал, что бы изменилось для меня? Да, пусть кто-то запомнит твой неловкий момент, но...разве это имеет значение? Я тоже видала неловкие случаи, и вы видали – все мы видали. Так что чувство стыда нужно держать под контролем и не давать самим же себя засуживать себя за какие-то повседневные, пусть порой и такие неприятные и стыдные мелочи.

Знаете, пока я набираю это на ноутбуке, внизу под самим текстом – куча оборванных фраз, мыслей. Уже накопилось пара десятков, и сейчас, пробегая по ним глазами, пытаясь найти тему, чтобы начать писать, я чувстввую онемение. Я не могу. Во мне появился какой-то атвоматический блок болезненных вещей. Я не могу начать, потому что треть там – о ней, ещё часть – об одиночестве, ещё – о родителях (разочарованности). Я не могу пока что, с меня хватит. Недавно и так на меня что-то нашло – я опять прочла болезненный, где-то даже пугающий своей откровенностью и живой жёсткостью фик и словно ненадолго окунулась в прошедшие годы с болью, которая заставляла меня валяться по полу, сквозь сжатые зубы рычать от боли и поостоянно пребывать на грани истереки. Я заметила, что последний год – с тех пор как я разуверилась в ней глубоко внутри себя – я всё реже и реже могу просто начать записыать свои размышления, лишь бы не часто возрождать те чувства. В итоге я просто перешла к последовательному описанию происходящего в моей жизни и лишь изредка пытаюсь делиться мыслями, и то – большинство этих «попыток» – связаны ни с чем иным, как ЛГБТКИА+. Финиш, приехали.

Через два дня я уезжаю. Без Эли, не с Таней, и не в лагерь. С мамой в Венгрию. После приезда у меня будет неделя до университета, и только тогда я надеюсь наверстать упущеное – опуститься в омут с головой, вынурнуть и войти в новый жизненный этап. Зная себя, понимаю, что закончим мы с вами не через (боже мой) три недели, а чуть позже, но я постараюсь ускориться. Интересно, сколько вам осталось страничек?

Забавно. Я помню, как в день четырнадцатилетия я думала, и эти мысли сводили меня с ума – до восемнадцати ещё целых четыре года! Четырьмя годами ранее я была десятилетней девочкой, которая только-только начала портить здоровье и психику, а до ближайшего равзвала было, подумать только, даже меньше двух лет. Потом я помню, как с шестнадцатилетия я вдруг стала больше подростком, чем когда-либо, и в семнадцать это прекратилось. И вот уже до восемнадцати не восемь бесконечных лет, а всего лишь четыре месяца, которые пролетят в пару мгновений. Думала ли я, что влюблюсь в Таню, думала ли я, что у меня будет депрессия, думала ли, что буду носить радужную ленту на руке, думала ли я, что буду посещать прайды в других странах, думала ли я, что научусь думать? И как незаметно всё, что было во мне и состовляло меня вылилось и привело к тому, кто я теперь. Как я перешла к залечиванию душевнйх ран алкоголем и даже, кажется, стала курить. Ведь раньше хватало двух пачек на полгода, а теперь – на пару недель.

Думала ли я, что к этому времени я буду пытаться отречься от Тани, от нужде в ней через каждого нового человека, через каждый алкогольный напиток, буду искать забвения в любви к ней.

Думала ли я, что на некоторый срок превращусь в холодную куклу и потом останусь в сознании многих циничной и презрительной, а чувства оживут только на время, чтобы потом умереть.

Нет.

Я и предположить не могла, что всё будет так. Но, если хорошенько подумать, всё, что я вам рассказывала о своём детстве и взрослении – надёжная подоплёка для того, чтобы настоящее выглядело именно так.

...

Когда мы «разговаривали» на балконе, и она сказала это своё: «Я потерялась». Я даже не могла смотреть на неё. Окинула взглядом, но задержать его на ней не могла. И понадобился десяток дней, чтобы я поняла, почему именно после этого молчаливого разговора я совершенно обессилела. Только в ту ночь я наконец-то поняла смысл моего наречения её поведения предательством. Она предала меня, потому что ничто за прошедшие три года не заставило её сделать над собой усилие, чтобы: понять меня. Она слушала, но никогда не слышала. Столько раз я говорила о своей боли и своём отчаянии, но она оаставалась неприклонно глуха. Она сочиняла красивые и громкие фразы, но никогда, ни на единую долю секунды не попыталась измениться для меня. И никогда не признавала этого, никогда не давала мне свободы, всегда удерживала – потому что для неё так было проще, удобнее и понятнее. А обо мне она совершенно не задумалась.

Все эти годы ей было глубоко плевать, что со мной происходит, ей не хотелось растрачивать «тусовочное» время на меня с моими тяжёлыми мыслями, претензиями и попытками добиться от неё честности.

Вот что я называю предательством. Ведь друзья должны помогать друг другу и лечить раны, а не причинять боль раз за разом, год за годом.

А теперь и впрямь – на недолгий срок она осталась «одна» – танцы вроде как закончились, школа тоже... Но дальше – учёба или работа, новые люди на каждом шагу. И каждый раз я должна насторожено ждать, что она внось забьёт на меня на неопределённый срок. А потом скажет: «Прости. Я потерялась. Эти люди казались такмим хорошими, что я забыла о самом дорогом и важном человеке – тебе». И что? Что дальше?

Ничего хорошего из этого не выйдет. С подобным раскладом я или возненавижу её или всё же сделаю что-то с собой. Или моя психика сама сдастся – и без моей помощи. Просто надломится в какой-то момент и скажет: «Всё, милая, с меня хватит». И я сойду с ума.

Зачем? Ответь мне, я требую! Я хочу ответа от тебя: зачем мне это нужно., почему я должна рисковать собтвенным спокойствием, счастьем, здоровьем и жизнью? Ради чего. Я хочу выслушать тебя. Не два слова, не пару фраз. Я хочу сидеть и слушать, услышать трактак о нашей дружбы, подробное осмысление всего, что было с нами, между нами и вне нас. Без этого я никогда в жизни не прощу тебя и не подпущу к себе больше. Пока ты не поговоришь со мной полноценно, пока ты не найдёшь смелости рассказать мне правду, потаённую правду. До тех пор – «и если навсегда, то навсегда – прощай».

Ты никогда не уйдёшь из моей памяти, но из сердца я тебя клещами выдерну. С чьей-нибудь помощью.

Навсегда в моих слезах.

«Любовь приносит страдания», «любви нет», «больше никогда не буду влюбляться» и так далее. Не представляю, как одно из самых сильных положительных чувств может ранить? Или убить. Серьезно, ребят, как?

Прочла я в «Подслушано». И задумалась.

Ведь автор в общем-то прав(а). Но мысль ошибочная в своей сути. Любовь даёт базу, даёт столько положительного и прекрасного. А потом разбивается. Проходит у кого-то одного. Изначально не взаимна. Любовь – предлог к боли. Любовь – готовность принять боль. Кто-то сказал: «На самом деле, любой человек причинит вам боль. Вы просто должны найти того, кто стоит ваших страданий». Печально или нет, но это – правда. Людям свойствено испытывать и причинять боль.

А недавно, лёжа в бессонных думах ночью я стала вспоминать добрых и сильных людей, которых встречала в жизни. Перебирала почему-то знакомых с кофепитий. Вспоминала, как они сидели, улыбаясь, шутя, готовые поднять кому-то настроение или прийти на помощь. Но стоило им отвлечься – и сразу в глазах грусть и тень одиночества. Так я вспомнила многих одиночек, а потом начала перебирать пары. И тоже в глазах у многих нашла эту тень, думаю, если она поселяется во взгляде, это непримиримый сигнал бедствия. Но в памяти были и счастливые пары, и тогда я подумала – люди, чья любовь взаимна – самые счастливые, потому что, когда они отвлекаются, они думают не о том, чего (кого) у них нет, а о том, чем (кем) они обладают.

Что я имею в виду под «отвлекаются»? Момент – посреди разговоров, просмотра фильма, посещения концерта, игры, когда на мгновение теряешь внимание, и мысли одерживают верх над реальностью. Со мной так часто бывает. И мне в эти паузы больно. Я думаю о ней. Или даже о Нат. Или вовсе – о Пат и Тее. Я не самая счастливая. Мне не накого посмотреть в эти моменты в своих воспоминаниях, нет мысли, которая согревала бы меня и давала ощущение твёрдой земли под ногами. Есть только хорошие воспоминания, но все они подёрнуты болью утерянности, так что становится лишь тяжелее.

Но когда-нибудь я всё же буду отвлекаться на мысль, что несмотря ни на что у меня есть надёжная опора – любимый человек, и мне ничего не будет страшно рядом с Ней.

Сегодня во сне посреди каких-то невероятных прогулок с Таней и ещё какими-то ребятами к нам пытался «подкатить» какой-то парень, на что я, несмотря на только что запихнутую в рот булочку, попыталась сообщить, что «я по девочкам». Таня посмеиваясь стояла рядом и кивала.

Приветик. Я подумала, что мы закончим около моего восемнадцатилетия. Короче, я опять пьяная. А через три с половиной часа мы с мамой уехжаем в Венгрию. Вылет из Хельсинки, а туда мы добираемся на микроавтобусе. который заберёт нас в шесть утра, так что вот, сижу, жду... Сходила в магазин ночью – ради жевачки, так хотелось. Прикупила и кое-чего в дорогу. Я не насотлько пьяна, чтобы путаться в мыслях, но и не настолько трезва, чтобы говорить что-то дельное. И не настолько мне грустно, чтобы делиться с вами переживаниями. Эм... Просто хотела поздороваться, ведь ближайшие десять дней мы с вами не... Я с вами..не буду ничем делиться. Ладно, сорян. Мусорю. Скучаю по ней.

Мы с мамой уезжали четырнадцатого. Она уезала в Италию шестого. А восьмого числа мне пришло от неё сообщение: "как бы я хотела бы чтобы ты была здесь(".

Сперва я не могла даже смотреть на эти слова, потому что вспоминались некогда проведённые вместе дни в Испании. Я так и не нашлась, что ответить. Сказать, что не верю, написать, что скучаю, что жалею, что не поехала с ней. Это было бы ложью. У меня нет слов для неё, ведь это сообщение – одно из многих. Я так и не ответила, и продолжаю ждать чего-то ещё – поступка, действия, не написанных от скуки слов. Она может считать, что сделала «первый шаг» и молча ждать отклика от меня, но я не готова. Не готова.

...

Сегодня мне впервые за долгое время приснился кошмар. Точнее, сначала мне приснилась К. с изменённой на какоу-то буряткий манер внешностью, а на смену – яркую сцену, пресыщеную солнечным светом и летним настроением: к автомобилю быстро приближаются блондинка-мать, отец и маленькая дочь, они садятся, а за ними подбегает ещё мальчик – актёр из одного из моих любимых сериалов – и спрашивает, почему они бросают его. Мать отвечает, что получала угрозы, в их собственном доме за ними следят единственный способ – оставить мальчика разбираться со всем самому.

Я проснулась и поняла, что не смогу лечь до рассвета. Мы как раз вернулись из поездки, прилетели ночью, около шести утра были дома и я не стала ложиться, но пошла спать уже в шесть вечера, а яркий кошмар разбудил меня в три часа ночи.

В половину шестого я вернулась в постель и проспала до начала первого. И всё это время мне снился длинный и красочный ...не то что кошмар. но весьма неприятный сон, преисполненый крови, изощрённых убийств и загадок. Помимо мельтешения тел, крови, и каких-то документов, запомнилось, что убийства начались так: жила-была семья – мама, папа, три дочери, живущие с ними, и ещё одна – уже съехавшая. Папа много работал, а потом в нём что-то надломилось и он стал убивать своих дочерей. Какая-то прислуживающая в их доме женщина пыталась помочь дочерям, но в итоге присоединилась к их участи. Так всё началось, а потом этот папаня затеял какую-то компанию с целью привлечения больших жертв для своих кровавых утех. И этот сон тоже был очень ярким. Жёлтое солнышко, светлые комнаты и ярко-красные разливы. От этого сна я почему-то не проснулась.

настоящая забота -ненастоящая забота

Идёт лето, у меня ничего не происходит, и я часто придаюсь мыслям, как же всё к этому пришло?

я чувствую себя моральным уродом

Что значат слова, жесты, прикосновения? Вы бы хотел сказать последнее слово или отдать последние касание? Что дороже? Сегодняшняя ночь кажется очень долгой и медленнотекущей – возможно потому, что я не слушаю музыку. Хорошо, но мешки под глазами мешают

про детей и меня

принцесса

волнения с элей

такое глубинное одиночество, когда уже не хочешь, не можешь впустить кого-то

и все с таким лицемерием говорят, что это пройдёт. хоть бы один выслушал

и всё же это ненормально – каждый день думать, стоит ли оно вообще того

про шесть-семь характеров

the worst part is that even if I got an answer right nowwould not change anything because we have become two strangers

Я преодолео это, когда смогу, оглядывясь на нас, улыбнуться, не заплакав.

Человека, который научит меня улыбаться.

в том числе, чтобы мочь узнавать что-то (фильмы например) новое вместе. а не смущённо и недоверчиво демонстрировать что-то уже знакомое

Мне так жаль, что мне не доведётся жить в том время, когда люди будут равны

Про соц эксперимент: и мы рады, что люди здесь реагируют именно так!

Настоящий мужчина, настощая женщина – непонятно. Гендерные роли и стереотипы.

про обжигать сжигать и убивать

про маму

про таню и настю

про звертсва

про мамины оговорки :нет нет как мы без мужчин

про феменизм

про дядю

Надоело писать одно и то же.

«Ты же умная». А я-то тупая.

про самооценки (тот листок и день в школе)

про комплименты и негативные реакйии (прости, но ты страшная; выкрик)

просто хотели сказать, что ты красива просто сидя здесь вот так

вы красивая

ты такая красивая

русская красавица

тебе это очень идёт

у тебя такая красивая дочь

мама всмето помощи помогает загоняться: вместо того чтобы помоь, подсказать, она усугубляет съешь то это, ты злая

про книжки для родителей

про то, как я сама собираюсь воспитывать детей: советы родителям

Поведение детей – большой вопрос к их родителям

Посмотри на меня, мама! Я устала. Я так услата. Каждый грёбанный день. Словно в пелене. В тумане. Пожалуйста, не трогай меня. Не прикосайся ко мне, не говори со мной. Я не могу.

холод и музыка 2011 , боль дикая

на самом деле, в «счастливые» времена тоже было херово (2011-12)

Такая одержимость не вспыхивает от первого взгляда, она растет в сердце из чистой любви, мутирует и превращается во что-то воистину страшное и неудержимое.

И эта любовь была бы, может быть, и другой, может быть, не такой страшной, если бы не зародилась в железном сердце.

Sum 41 – So Long Goodbye

Всем привет!

Знакомая, (учебные отношения и изредка посиделки с компанией). За последний год я всё чаще встречаю от неё какие-то знаки внимания: постоянно ловила на себе её взгляды; когда курим кальян и устраиваем поцелуи с дымом, она – тут как тут, репетируем танец от группы – жалуется, что ей было бы лучше танцевать со мной, чем с одногруппником, потом и вовсе подходит и встаёт со мной. Этому всему я решила не придавать значения, потому что только «интересующихся» натуралок мне для полного счастья не хватало. Но дальше – больше. Теперь во время всяких пьянок она за мной «присматривает», заинтересовано слушает мои обрывки рассказов, связанных с ЛГБКТ+, если затрагивается эта тема – всегда вставит слова поддержки, недавно во время ночной прогулки большой компанией под предлогом того, что она трезвая, а я – нет, взяла меня за руку, и так всё время и шли (приличное растояние и время). А теперь ещё и предлагает поехать с ней ВДВОЁМ на отдых. При всём при этом знает, что я лесбиянка, выслушивала однажды мои эскапады по поводу неудач в личной жизни, а также периодически рассказывает, что хочет иметь с будущим мужем пятерых детей, да и в остальном – натуралка-натуралкой. Что делать, как с ней быть?