Текст книги "За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)"

Автор книги: Полина Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

Итак. Мама спросила про моих сверстниц с кофепитий: «А они тоже считают себя, ну, би?». В кратце я просто сказала «нет». А потом попроила не прикрывать нежелание признавать факт, что мне нравятся девушки, бисексуальностью. Если помните, два года назад, начиная пистаь этот текст, я именно так и считала. А потом думала, что я вообще асексуальна. Оказалось, что я всё-таки лесбиянка, просто биромантичная по какой-то случайности. Но я никогда не буду с мужчиной. Вообще никогда. Об этом я ей и сказала. В которой раз она заверила, что примет. И меня, и Наташу, и кого бы то ни было, потому что не собирается ломать мне жизнь. Спросила в итоге только: «Но дети-то будут? Двое...». На что я заверила, что будут. Не меньше двоих точно. Правда ещё я попросила больше обсуждать это, потому как мне вообще-то только шестнадцать и я даже не имею понятия, с какой стороны к Нат подойти. Надо бы пообщеться с Аней, потому что у меня давно не было отношений, ещё дольше я не влюблялась и уже восемь лет прошло с моих отношений с девочкми. Восемь! А Наташе двадцать четыре через месяц и что я могу рпедложить? Я ничего не знаю и не умею, боюсь оказаться лишь обузой. Такого чувства со сверстниками (в моём возрасте) обычно не испытываешь. Ладно, опять не туда.

Потом мы обсуждали Наташу. Точнее, я ответила про неё на несколько впросов: цвет волос, их длина, красивая ли она, ниже или выше, чем занимается, учится ли? Но её возраст я говорить не стала. Остановились на том, что ей около двадцати. Достаточно близко, по-моему. Это старнно, но приятно: обсуждать с маомй девушку. И она ведь правда улыбалась. Не могу сказать, что это была счастилвая улыбка, но всё же...

Сама я улубаюсь второй день. Я виню себя за дрожь, глупость и детсткость, но всё равно эти негативные чувства не перекрывают моей радости. Я влюбилась. Впревые за столько лет. Впервые я полбила в девять лет – семь лет назад, Таню – четыре года назад. И то это другое. К Тане моя любовь будет всегда, это перманентная данность, которую я пока что не готова изменить. Но помимо этой вечной люблви к родному человеку и первой детской любви – ничего. Не спорю, я испытыала симпатию, у меня были фантазии с разными людьми, но это не было влюблённостью не разу за эти семь лет. И даже на то, чтобы ВЛЮБИТЬСЯ в Наташа ушло пять с половиной месяцев. Пять. С половиной. Месяцев. Да в мойм возрасте влюбляютс каждую неделю! Когда моя душа так постарела? Я не говорю, что это мне не нравится, но всё же мне интересно, почему?

И я рада вновь влюбиться. Я, правда, забыла, каково это: улыбаться, чувствовать смех, рвущийся из груди, ощущать тепло, скать взгляд, волноваться, дрожать, замирать. Это чудесно. Я рада влюбиться, хотя для меня это и странно... Кажется мне, что немногие из вас поймут, что я чувствую. Я удивлена. Я счастлива. Я волнуюсь. Но вроде бы так и должно быть, верно?

Хочется поделиться этим с лучшей подругой. Очень. Может, позвоню ей на днях? Ах да, я же сегодня не о Тане.

Наташа чудесна, но закрыта. Я влюбилась. Я. ВЛЮБИЛАСЬ. Влюбилась!

Интересно, я разлюблю Таню когда-нибудь? Влябясь в Наташу или кого-либо ещё? Или потом, лет через десять, когда я уже никак не смогу назвать период той своей будущей жизни молодостью, когда начну строить семью – и не с ней. Где она будет, если я её разлюблю и где остались «мы» и наша «бесконечность»? Эти шрамы будут залатаны временем или чьей-то новой любовью ко мне? Где будет она сама? И как я буду жить без неё.. Разлюблю я её, когда не смогу вспомнить звучание её голоса, когда интонации уже сотрутся и я не смогу вспомнить ни тревоги в её голосе, ни страха, ни переживаний, ни рассуждений, ни смущений, ни любви? Или когда забуду её запах, который оставался на моей одежде, когда она была у меня и была со мной? Когда я забуду, что значили её прикосновения, как мы впервые стали ходить под руку (летом, на моей даче), как всего пару раз в жизни держались за руки? Когда не смогу вспомнить её тепло и как она улыбалась, забуду, как раскрывала объятия? Или когда я уже не смогу не то что вспомнить, а понять мои к ней чувства, как теперь я почти забыла, что чувствовала к Дане, хоть и не смею отрицать любви к нему. Просто она закончилась и я не помню его голос, смех, даже внешность вспоминается с трудом, а главное – я забыла про его глаза. Самые необычные в моей жизни: голубой бархат. Я помню, что они были удивительного оттенка и я любовалась их цветом, но я не помню картинку. Не помню. Когда я это забыла? Пока пыталась «разлюбить» или когда наконец этого достигла?

Трудно понять, как мы влюбляемся, ещё сложней – как любим, и почти невозможно найти причину, почему любовь заканчивается в наших сердцах. Времена идут, а наши вопросы всё не меняются. У скольких авторов вы видали такие же вопросы? Уж точно у многих. Как всё заканчивается, когда начинается конец, а главное, что сейчс меня заботит, когда процесс прозрушения становится необратим и что делать с развалинами?

...

Кстати. На днях я поняла глубинную суть зависимости от Тани, главным образом, от наших отношений. Мне не нравится этот мир. Он прогнил, как только у людей стала развиаться речь. Абсолютно всё, что связанно с человеком, – ложь. Отношения, взгляды, вкусы, чувства, мнения, поступки, а уж политика и всё, что хотя бы косвенно с ней связанно, такжи и бизнес – это всё глобальная ложь. Меня тошнит то этого мира, меня он раздражает. Хочется взяться абсолютно за всё, поставить на паузу и всё исправить. Но практика показывает, что даже минимальные (из глобальных, разумеется) изменения происходят текуче-медленно и не всегда имееют итог, ради которого затевались. Мир гнилой, потому что мы гнилые. Насквозь. Это, кажется, не лечится. И я не чувствую особой нужды жить здесь. Но раз уж я со своими мыслями родилась, то прдолжаю существовать. Но существовать для самой себя не является для меня стоящей причиной оставаться. И это при том, что я эгоистка, скрытый эгоцентрик, интроверт. Что-то явно зародилось не так. Многие люди, чувствующие то же, выбирали «уйти», это правда, и нечего прикрывать это громкими словами об ужасе суициды. Ужас в том, что за ним стоит, а не в самоубийстве. Это опять-таки ложь: что государство заботиться о своём народе. Государство – ложь. Но с прогнившим обществом трудно предположить другой исход событий. Меня невероятно бесит, даже не раздражает, само выражение «демографическая проблема». Семь миллиардов человек! Это не похоже на «демографическую проблему». Почему ради миллиардов гнилых придурков нужно губить целую планету? Да, верно, из-за денег. Чудесно, о чём речь. Мир прогнил. Запоните раз и навсегда: не существует у человечества демографической проблемы. Это выдумки, грандиозная ложь, направленная исключительно на экономические аспекты. Большая чуть планетонаселения живёт в бедности, а богатства, способные их обеспечить, сосредодочену у определённого круга лиц, уж не знаю, сколько процентов составляющего (но безумно маленького). Мир перенаселён нами. Нас слишком много. И правильным путём была бы тенденция уменьшения человеконаселения планеты. Неужели все такие безумные (в плане тупости) эгоисты, что всех это так задевает? Ни одни человек не проживёт вечнсть, так уж сужднено, а наша планета так или иначе, всё равно погибнет. И уж лучше бы мы сделали так, чтобы она досуществовала до логического финала, а не была бы загублена собственными сволочными порождениями эгоистов. Пара десятилетий – и мир бы мог стать единым более-менее приличным целым. Без трат природных ресурсов на войны, без экономических трат на ведение информационных войн и чёрт-знает-ещё-чего.

Но ведь нашим драгоценным мини-процентникам это не выгодно, так что мир сгниёт. Прискорбно.

Что-то я углубилась. Этот текст ведь не об этом, а всего лишь об одной из семи иллиардов со своей пикаисторией* в этом мире. Осознавая всё, что написано выше, буквально каждый день чувствая эту гниль, я не чувствую привязанности к этому миру. Удержать меня могут только люди – самые любящие и преданные. Пока я верила в «вечность», у меня был весомый повод навсегда остаться и спокойно жить до конца своей маленькой личной бесконечности. И тут она меня бросает, выкидывает. Если в моей жизни не будет человека, привязывающего меня к этому миру, жизни на этой планете лживых людей, к которым, не поспроришь, я и сама отношусь, то зачем мне оставаться? Чтобы задохнуться от удушья в одиночестве? Смысл пропадает. Вот почему я безумно держусь за неё. И наверно разлюблю я её, когда окончательно потеряю смысл этого фарса человеской жизни. Или кто-то другой не станет опорой, удерживающей меня здесь.

Сегодня я была на третьей в своей жизни акции – принимала участие во флешмобе, посвящённому Дню Молчания (ЛГБТ). Сегодня было страшновато. Мама в Испании, я боялась попасть в полицию, что потребовало бы ввязывать отца. К счастью, обошлось. Ему я сказала, что Маша попросила съездить с ней в магазин, ему этого было достаточно. Я повязала на запястье ленту (в школу её теперь ношу – буквально на днях Роскомнадзор заключил, что изображения свастик пропагандой фашизма не является, значит тем более красивые ленточки никого не агитирут), нацепила на свитер радужный значок (под пальто, ага). Увидве многочисленную толпу косвенно знакомых, пошла к ним. Было несколько одиноко, всё же я интроверт, стоит это признать. В течении получаса мы собрались, получили листовки, которые будем раздавать, заклеели красным скотчем рты и нацепили символику. Я сняла свой значок и переодела его на пальто.

Пока мы собирались, уже появлись гомофобы. Сначала мне показалась небольшая группка околонационалистической молодёжи, но, приглядевшись, я увидела, что это всего один парень, удкачно пристроившийся на фоне какой-то компании. Что он орал мы даже не услышали. Но ближе к началу хода и впрямь собралась какая-то минигруппка яростных гомофобов, как обычно стояли и кричали что-то, я услышала только «пидоры», «валите» и «СГНИЁТЕ (люблю познания верующих) в ГЕЕННЕ ОГНЕННОЙ». Ок, сгниём, так сгниём.

Наконец мы двинулись. Нас было около пятидесяти человек, возможно, даже чуть больше. Помимо полиции охрану обеспечивает организация «Stop Hate». Эти ребята...у меня слов нет. Хотя, почему нет? Они потрясающе смелые, отважные, храбрые, вдохнавлющие, успокаивающие... Мы прошли каких-то метров шестедят-семьдесят, когда появился первый «провокатор». Я шла впереди, всё время наблюдая перед собой представительницу «Stop Hate», которая возглавляла «шествие». Я даже не поняла, что происходит в двух метрах от меня, когда справа в негустой толпе участников флешмоба вдруг появлися напористый «фонтан». Я видела какой-то сосуд, и в моей голове перемешались все мысли, чем бы это могло быть. Эта девушка за милисекунду накрыла струю собой, загораживая участников. Ещё за какую-то половину секунды «прилетел» ещё один парень (Даня, который даже и не гей, но молодец)), помогая утихомирить и передать полицейским, которые шли рядом, но вяленько реагировали на подобное. Я была напугана, но как-то невсерьёз. В конце-концов, я знала, куда иду и чем подобные акции порой оборачиаются. Ещё пару раз ребятам пришлось утихомиривать провокаторов, одного из них опять прямо возле меня, только уже слева. И вновь очень быстро. Просто три-четыре тела, которые пролетают (в прямом смысле слова) рядом и валятся вместе на землю. Но полицейские, надо отдать им должное, быстренько подходили и принимали провокаторов в свои тёплые объятия.

Эти несколько парней были без всего – оружия, банок то ли пива, то ли газировок, ещё чего-либо. Но один раз кто-то пустил газ. Не знаю, в каком виде, сначала я ничего не почувствовала, только увидела странной формы коробочку, брошенную на землю. Потом я услышала, как вокруг меня все стали прикрывать носы (рты у нас и так залеплены скотчем), кашлять, кто-то – задыхаться. Только в этот момент я поняла, что у меня в горле першит, и я тоже кашляю. Но мы просто ускорили шаг, по-моему того парня задержали. Чертвоски в этом не уверена, потому как не видела лично. Мы шли без остановок, только вот с такими небоьшими паузами. Но после этого случая уже ничего не было. Тольк некоторые люди, видя символику или успевая прочесть листовки, опять говорили что-то вроде: «Так это что, пидоры что ли?».

Я раздала две стопки листовок и заодно подметила, почему у меня их брали довольно охотно наименее раскрепощённые прохожие – моя обыкновенность и женственность. Вряд ли тут нужны пояснения. Я шла и улыбалась, хоть этого и не было видно за скотчем. Хорошо. Нам даже с погодой повезло – последнюю неделю у нас питерская серость, а тут выглянуло солнышко. В общем, акция прошла хорошо.

Ехала в метро я с улыбкой. Хотелось поделиться всем с кем-нибудь. Решила всё-таки позвонить Тане, рассказать про бесстрашных «стопхэйтецов», про подонков-провокаторов, всю акцию, одноклассников У. и О., про Наташу. Да про что угодно, лишь бы как раньше. Не дозвонилась. Но к этому я была готова.

Ах да, ещё сегодня я нарисовала портрет Нат. Готовлюсь к её дню рождения. Он простоват, (а она-то художница!), поэтому эту версию оставлю себе, а какую-нибудь оригинальную подарю через месяц ей. Надеюсь, на это меня хватит. Уже менее, чем через два дня, я увижу её. Пора восстанавливать мои навыки флирта и суперспособность взаимной симпатии.

Для меня этот марш по Невскому стал удивительным и необычайным. Мне трудно описать своё эмоциональное состояние в тот момент. Происходящее казалось нереальным, как во сне или в фильме: бьющее в глаза солнце, заливающее всё пространство впереди белым сиянием, чёрные силуэты столбов и крылечек, внезапно выплывающие из солнечного сияния, резко очерченные лица людей, идущих рядом. И мы шли в это сияние к солнцу.

Я потеряла ощущение времени, все мысли и чувства сосредоточились на «здесь» и «сейчас», прошлого и будущего как будто не существовало. Я, вероятно, даже не вспомнила бы, какой сегодня месяц и день. Один раз подумала, что я же ещё утром была на работе, и сильно удивилась: сегодня? на работе? Казалось, прошло много дней с того момента, когда я последний раз была на работе, и вообще, дом и работа где-то очень далеко, а здесь только дорога к солнцу.

Закончили флешмоб у Казанского собора. Там тень, все остановились, и я осматриваюсь, вглядываюсь в лица. Приятно видеть и знакомых, и пока ещё не не знакомых. Так хорошо и тепло, словно в семье.

А знаете, кто нашёл девушку? Думаю, многие догадались, что это Нат. Она нашла девушку – ещё в августе. Убейте меня, пожалуйста. Нужно было всего ещё недельку в неё не влюблться, и вот как вышло.

Я пришла на кофепития с яйцом – её работой, которую она сама предложила покрыть лаком. Через две недели Первомай, где присутствует радужная колонна, так что все заняты обсуждением, организацией и тому подобным. Она пришла часа через полтора после начала, я сидела в зале, где начался брейн-шторминг на тему лозунгов для шествия. Она вошла, сняла куртку, и, подойдя ко мне (я её даже не заметила), наклонилась, здороваясь. Я кивнула, едва заметно оживив губы улыбкой, и опять потеряла её из виду. Мне было интересно обсуждение. Через какое-то время я заметила её сидящей прямо за мной. Я была подготовлена – заранее выпила две таблетки успокоительного, чтобы руки не тряслилсь, но дрожь пробирала. В то же время было довольно спокойно, я уже сидела и думала, как через каких-нибудь недельки две нас уже ничто не будет разделять. Я посматривала на неё, когда приходилось оборачиваться на чью-то реплику, и замечала, что она тоже смотрит на меня. Брей-шторминг, в течение которого было записано около сорока лозунгов (я была нема, как рыба), закончился в девять. Оставалось ещё проголосовать и разобрать каждый! лозунг: «за» и «против». К счастью, перед голосованием устроили перерыв. Я подошла к Нат, мы отправились на поиски свободного местечка, нде она занялась бы покрытием. Надо сказать, было многолюдно. Иногда бывает ещё больше народа, но сегодня был аншлаг – после Дня Молчания пришла куча новых ребят.

В итоге мы зашли в кухню: незакрытое пространство метра полтора на три. Она доставала лаки и пыталась их открыть, случилась целая история с открыванием одной банки... Я стояла и смотрела на неё, на суету, на её работу. Как только мы туда пришли притащилась одна девица, загорадив Нат от меня, стала у неё что-то спрашивать, просто болтать... Я стояла и бесилась, где, блин, понимание, что у нас тут «уединение». В определённом плане эта девица уж точне мне не конкурентка: и вся внешность, и избыточный вес и просто... К счастью, когда она уже пять раз перелила себе чай (то холодный, то горячий, то чересчур крепкий, то незаварившийся) она сделала себе кофе и свалила. Моя очередь. Эпопея с банкой уже была закончена, разрешена, она взялась за работу. Я сказала, что знакома с её работами (из моей истории выходит, что я именно оттуда узнала о Нат, а не судорожно искала её в группе кофепитий, забив на школьные задания), спросила про сами работы. Она же спросила, не занимаюсь я каким-либо творчеством. Поведала, что рисую много, но непутёво и пишу. Пройесс покрытия лаком, к счастью, длился достаточно долго, чтобы мы смогли немного разговориться. Она уже закончила, но лак должен был засохнуть, а поверхности для этого не было, поэтому она просто держала его. Мы вернулись в зал, где народ уже спорил про лозунги. Улыбались друг другу, она нашла сушку и поставила яйцо в неё, перенесла его и пару раз спросила. Мы стояли, переглядывались. Я показала ей кусочки своей графики (эту работу закончила вчера, хотя начала ещё несколько месяцев назад. Никакой идеи там не отразилось, но, вдохновлённая влюблённость в Нат, я дважды написала там «Наташа», один раз «Нат», потом раскидала "н", "а" и "т" по страничке, и завершила таким же способом «несобранных пазлов» надпись «я влюблена в тебя». Проверила, что имена абсолютно нечитаемы, и чтобы суметь прочесть сообщение, нужно хотя бы знать, что оно там есть. В общем, консперация отличная настолько, что сама через десять минут не всё могла прочесть, эти-то кусочки и сфотографировала, их-то Нат и продемонстрировала). Кажется, она не очень впечатлилаь. Далее. Мы опять стояли рядом после просмотра фотографий, я держала телефон в поднятой руке, Нат взяла её и стала поворачивать. Я не поняла, что именно она хотела рассмотреть, потому что на правой руке у меня красивое крупное веницианское колько из муранского стекла, очень яркий браслет из него же и деревянный браслет (к серьгам, которые ни к чему, просто подчёркивают шею). Ещё у меня яркий неоднотонный маникюр. Но она взяла левую руку, на которой часы и серебряное мамино кольцо с чёрным узором. Ему она сделала комплимент. Мы довольно свободно обменивались какими-то мини-историями, потом отправились искать бумагу, чтобы завернуть яйцо. Она подошла и сказала: «Я жду, пока лак засохнет и ухожу». Я решила уйти с ней, спросила, не будет ли она против, и через пару минут мы вышли. Я была умиротворённо-счастлива. Не могу сказать, что у меня был всплеск каких=либо эмоций, подкашивались ноги, кружилась голова. Я была уверена, что всё у нас получится и будет хорошо, в её поведении я нашла подтверждения тому и была просто спокойно: всё именно так, как должно быть. А уж как приятно было уходить не одной! Чудесно. Я уже ощущала тепло.

На улицо моросило, мы неспеша шли к метро, обсуждая...разное: творчество, кааминг-ауты, предстоящий первомай, горы, то, что люди думают о нас, семьи... Идилия. Хорошо, разговор льётся, мы смеёмся, всё кажется разрешённым. Она сказала, что веган, потом мы почему-то заговорили про сказки: я была несколько разочаровона? хотя вроде бы знала об этом, но я люблю серьёзную литературу (или фанфики, ага), но потом она сказала про «Ронни, дочь разбойника». Как я была вюблена в эту книжку, особенно чудесные иллюстрации! Я сразу об этом сказала, пока могла поддержать наш разговор, и оказалось, что это именно то издание, которое она одолжила знакомой а та его всё никак не возвращает.

В метро у неё были проблемы с карточкой, я подумала, что это намёк, чтобы я ушла, но не поступила так. Подождала её, и ей пришлось вернуться, так как без неё я уходить не собиралась. Дошли до эксколатора. Она достала рисунок ягнёнка, кто-то сверху сделал работе комплимент, я что-то начала говорить про неумение рисовать животных, но она уже не отвечала, как пару минут назад. Я поняла, что сейчас что-то будет. Мы стояли, разумеется, близко, я, не стесняясь её, открыто любовалась ею, смотрела прямо в глаза. И тут пауза. Тишина стала тише, хотя мы уже замолчали. Она на долю секнуды отвела взгляд, а потом выдала: «Полина (так плохо моё имя ещё не произвносили, знаете интонацию, когда люди выуживают из памяти ненужную информацию – вот то, как она произнесла моё имя: нехотя, словно хотела добавить „или как там тебя“), я сразу хочу сказать...я в отношениях. И это серьёзно. Мы вместе с августа, два месяца живём вместе. Она инвалид и...». Она отвернулась и не могла на меня смотреть. Мой взгяд погурстнел, но я по-прежнему смторела прямо ей в лицо. Хотелось дотронуться до неё и сказать, что всё в порядке. Но это далеко не порядок! Я думала, что сказать, и хатило меня лишь на: «Ты так отвернулась... Не волнуйся, я умею слышать такие вещи». Я видела, что что-то не так. То ли у них сейчас напряжение в отношениях, то ли ей стало неловко оттого, как она можно сказать, заигрывала со мной в этот вечер, хотя дома её ждёт девушка. Она очень загрузилась. Собственно, она сама мне сказала эту же фразу.

Между нами вновь появлиась напряжённая неловкость, как в самом начале часа, что мы, так или иначе, провели вместе. Често напишу, когда она замерла, чтобы что-то сказать, начав так нервно, я за долю секунды представила, как она говорит что-то вроде: «Я вижу, что между нами что-то завязыется, и хочу узнать точно, правильно ли я тебя понимаю». Всё-таки я перечитала фанфиокв.

На станции нам в разные стороны. Она хотела просто смотаться в толпу, (которой в такое время уже не было), опять чувство неловкости... Мы криво и нелепо попращались, как будто и не говорили столь ладно и оживлённо за последний час, и разошлись. Поворачиваясь, она сказала: «Удачи», – и это сильно меня задело. «Удачи» – не со мной. Чёрт. Мне было больно. Я успела забужать в электричку, которая приехала ещё при ней, зашла и мне хотелость просто расствориться, не чувтсовть ничего.

Если терять неприобретённых так больно, как же люди переживают бесконечную пытку сердца и души, когда их бросают и ещё более болезненую, страшную, дичайшую боль, когда человека уже не вернуть физически. Я искренне не представляю, как такую боль можно вытерпеть, хотя бы несколько минут. Я чуть не пропустила свою останову, заодно пугала вечерних пассажиров своею грустной миной. На станции просто хотелось сползти по стеночке и исчезнуть, ничего не чувствовать. Но я стояла, даже поговорила с мамой, правда, умку бросила на перрон.

Чувствовала я себя безнадёжно. Но чем дальше я отходила от вечере, от встречи, тем больше успокаивалась. Во-первых, она младше, чем я думала. Кажется, она всего лишь девяносто-четвёртого года (когда она держала подсыхающую работу в руках, к ней подошла женщина с анкетой мониторинга посещаемости, который заполняеся по определённой схеме (коду), в конце которого дата рождения. Так как рука у неё была занята, Ольга сама стала за неё писать, и я услышала, как Нат сказала «девяносто четвёртый»). Таким образом, через месяц ей иполняется только двадцать одни год. У неё навалом времени, чтобы расстаться с этой девушкой. Я, если что, слеплю куклу-вуду, корооче, дождусь Натшу, потому что она, как я вам писала, удивительная. Потрясающая, завораживающая, оживляющая.

Ну а переоо мной сейчас два вопроса: «Стоит ли её отбить или лучше подождать, ведь по прошедшему вечеру ясно, что у неё ко мне интерес есть?» и «Хочу ли я встречаться с кем-то в этот период ожидания (заодно вызвать ревность и стать ей другом, имея алиби?». Подумаю.

За одно могу сказать спасибо точно: я поняла, что свою способность знакомиться и начинать общение с заинтересовавшими меня в романтическом плане людьями я не потеряла. Ещё я присоединясь к числу людей, которые осознали, что отношения могут завязатьяся ОЧЕНЬ быстро.

Ко всему прочему, на кофепития сегодня пришла одна девчушка...ничего подобного, что я сразу ипытала к Нат, я не почувствовала, но она милая, приятная. Вот только ей ещё менше лет, чем мне, а я хотела старшего партнёра. В общем, посмотрим.

Ещё у нас с Таней в ночь на сегодня опять был тупой разговор. Но сейчас пистать о неём уже нет сил – глаза просто закрываются, а завтра ОЧЕНЬ рано вставать. Так вот, пока я чувствовала себя ужасно разбитой неудачницей, я пришла домой и написала Тане, что мне очень нужно с ней поговорить, попросила отписать и созвониться. Так как меня уже сильно отпустило, да и мама возвращается, актуальность упала, но всё же хочется ей об этом всём рассказать.

Я поняла одну особенность моей любви. Когда я начинаю испытывать это чувство, оно для меня вовсе не означает поцелуи, обьятия, ласки, секс... Для меня это готовность навсегда впустить человека в свою жизнь, сердце, душу. И для Нат этот вход открыт, так что я хочу поговорить с ней и поптаться стать ей другом. Даже не столько другом, сколько близким человеком. Из-за Тани у меня это теперь разные понятия. Может, за время, которое мы будем проводить время, она увидит, что ей лучше со мной, а не с её девушкой, привяжется ко мне и моим мыслям. Мы так легко общались и я так соответствующе чувствовала себя с ней, что это должно хоть что-то значить. Пока что особо радужных надежд у меня нет – они, наверное, будут вместе ещё около года, чуть больше, чуть меньше – и это миниму, если только у них уже ни разлад, в таком случае всё будет проще и быстрее. А с Таней так и не поговорили.

.04.15: Полина: как у тебя дела?

Таня: ну так

ты как?

Полина: немногословно..)

Таня: да

просто

не знаю

все как то депрессивно

вот и всё

Полина: расскажи что-нибудь

как танцы, школа, друзья? что угодно /

Таня: если я тебе скажу, что все плохо?)

Полина: это слишком общо

Таня: ладно.

танцы – ужасно, все вялые, ничего не хочется делать. все бесят друг друга и, вообще, хочется бросить всё к чертям.

школа – я тупая. ничего не понимаю, все кричат, куча долгов и я тупая!

ээм, друзья, эээм...

вот и всё

рассказывать как обычно нечего

Полина: помнишь её? Пласибо – Кингс оф Медисин

Таня: да

конечно

спасибо

Полина: у меня сегодня какая-то ностальгия

и, вероятно уже тебя задолбавшие, вопросы

с чем она ассоциируется у тебя? /

Таня: с дачей твоей

а у тебя?

Полина: я помню, как мы слушали её, едя куда-то в электричке

Таня: дадада

подожди

тоже, скорее всего, на дачу

но куда именно?

Полина: может, когда мы у тебя денёк жили?

Таня: а, возможно

очень славный денек был

Полина: раньше у нас было немало таких деньков

...несколько наших фото от неё с наими комментариями и «нашими» шутками...

Таня: мы какие то не от мира этого

...кусок торта с двадцати пятью свечками – мой день рождения, наш юбилей...

Полина: что ты думаешь о том, что я постоянно устраиваю «разбор наших отношений»? только не злись там

Таня: не знаю

мы мало общаемся очень

мне кажется, что я очень плохо тебя знаю, совсем не так как раньше

но слишком люблю, и понимаю, что не могу достойно это показать

Полина: то же самое...

только мне всю жизнь казалось, что я люблю тебя меньше, чем ты меня, потому что не умею говорить или показывать это, как ты. а потом всё перевернулось

Таня: вот я сейчас хочу сказать то, что не получается сформулировать

Полина: постарайся

а я постараюсь понять

мы когда-то вообще могли без слов переговариваться, правда, на расстоянии двух метров

Таня: потому что мы всегда были вместе

Полина: и...

не бойся договаривать

Таня: а сейчас, порой, я даже волнуюсь по поводу того что говорить

Полина: почему?

Таня: мне кажется, тебе ничего неинтересно

Полина: вот уж интересненько

у меня те же мысли

что нам вдруг стало мешать?

я ведь хочу что-нибудь от тебя услышать, а ты закрываешься общими словами: «всё плохо», «ничего нового». так не бывает

Таня: ну я правда не знаю что рассказывать

Полина: «Пересланные сообщения: а сейчас, порой, я даже волнуюсь по поводу того что говорить»

если ты так говоришь, значит, всё-таки есть, что рассказать

Таня: да меня очень волнует то, что делать в будущем, что будет дальше, в целом

и все это копится внутри

и больше не о чем не думаю

Полина: если ты хочешь, чтобы мы остались друзьями, тем более, ближайшими, этот «кризис» нужно преодолеть

если нет, то стоит попрощаться, остановившись на всём хорошем, что у нас было

.... – молчание

Полина: очень плохой вариант ответа пока что

Таня: чего то второе сообщение вообще не очень

Полина: я серьёзно

быть другом – это не говорить милые вещи и делать приятности (хотя и это тоже), быть другом – это быть рядом, сорваться, куда угодно, если нужно, это выслушивать, это ДЕЛИТЬСЯ переживаниями в том числе. быть другом – не «никогда не скучать вдвоём», а уметь спокойно это воспринимать. быть другом – не врать и не давать ложных, «эмоциональных» обещаний, не забивать на друзей, даже если появляется новая компания. быть другом – верить, что она будет всегда, быть другом – считать себя частью чего-то неделимого, быть другом – это преданность. и быть настоящим другом сложно. очень сложно. но вот такая она, настоящая дружба. это в том числе обязанности, много обязанностей, но за ними скрывается бесконечный мир возможностей, радостей, счастье, который удивительно приятно делить с человеком, который может быть счастлив вместе с тобой, потому что вы – одно целое. очень ценно иметь человека, который прошёл жизнь вместе с тобой – не физически, но намного глубже.

....

Полина: ?

Таня: что я могу ответить на это

Полина: да или нет?, сможешь ты так, попробуешь ли, хочешь ли, чтобы мы были настоящими друзьями?

Таня: а мы не настоящие друзья

Полина: ты второй раз бросаешь меня, как только рядом появляется кто-то более..не знаю, какой, но ты бросаешь. однажды – на пару недель, теперь на пару лет. это то, о чём я говорю. настоящая дружба для меня – та, что никогда не закончится. если ты так легко оставляешь меня позади, мне остаётся лишь надеяться, что в будущем этого больше не произойдёт, по сейчас у меня нет такой веры, и ты должна сказать, стоит ли мне остаться, готова ли ты что-нибудь изменить (не на словах), чтобы мы были настоящими