Текст книги "За закрытыми дверями. Вы бы мне поверили?(СИ)"

Автор книги: Полина Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 38 страниц)

Я...не хочу об этом писать. Что-то пропало, мысль улетела, сгорела в пламени только что охвативших меня эмоций!

Почему после того, как мы с Таней не виделись уже целых два месяца и созвонились раза два, после того, как я пыталась наглотаться таблеток, звонила в службу доверия, убивалась от того, насколько не могу без неё, умирала без неё, забив на обиды, я приглашаю её к себе – сразу после того как, увидев её сообщение, хотела вовсе ей не отвечать?

Это тоже любовь, да, детки?

Я ведь помню, как любила. Я помню, как каждое мгновение имело значение, как каждая секунда приносила радость и дарила мечты, я помню, что не было слёз. Это счастье?

Я помню, как меня съедала ненависть, буквально выворачивая наизнанку и душа, не давая воздуху проходить, как это было жутко – потому что невозможно было устранить это чувство. Это ненависть.

Я помню, как мне её не хватало, как звонила ей, напиваясь, как мы курили и выпивали – я портила её. Как я рассказывала ей секреты, как мы по сумасшедшему смеялись из-за каждой глупости, мелочи. Как я подыхала. Как влюбилась в неё и хотела, чтобы она была моей. Это дружба?

Я помню судороги, бурю в голове, пьяные угары и бред, помню странности, глупости, боль, сжирающую изнутри, зияющую пропасть – нет, не в груди, а ниже, в брюхе. Это не сумасшествие?

Осталось два дня. Вечность. Вселенная. Музыка сводит с ума. По-настоящему, ведь это так хорошо, так безумно, она столь необъятна, неописуема. Музыка – сама жизнь. Наша жизнь – рок-н-ролл, мы – те, в ком теплятся нравы прошлого века; когда мне будет сотня (хотя, не думаю что доберусь до этой отметки), моей любимой музыке будет уже больше века! Только представить. Неужели рок будет позабыт как пережиток времени? Ради бога, пусть такого никогда не случиться, и пусть оживёт старый рок, воскреснут первооткрыватели.

Рок – это больше музыки, это и стиль жизни, но больше всего – это твой мир, то, что внутри тебя. Мы живём этим.

Если бы рок не умирал на наших глазах, мне бы даже нравилось быть не.... О боже, что за типичный бред я чуть не написала, даже стыдно.

Ладно.

Что-то происходит. Внутри, снаружи. Я так мечтаю.... Любовь – красивая сказка? Хорошие концы не для нас, это слишком просто, не оставляет за собой ничего неоткрытого. Счастье – это скука. Почему? Хороший вопрос, но риторический, следовательно, нет смысла отвечать. Хорошие концы...чёрт, где же я писала про это.... Какой бы "конец" был бы для меня "хорошим"? Хм, интересно. Так. Я представляю другую страну, молод...нет, если конец, то уже и не очень-то молодую...нет, я не представляю хорошего конца. Конец – это всегда плохо, всегда больно, как бы то не было, хоть для одной стороны конец – всё равно боль. Всегда. Поэтому люди изо всех сил держаться за прошлое. Я бы предпочла сгореть, точнее, взорваться, потому что медленно заходиться в пламени – тоже не для меня.

Я могу представить что-то отдалённо похожее на счастье для меня. Мне видится большой светлый дом, залитый солнцем, это США, дует ветерок, тепло, но не жарко. Я высокая, весёлая и светловолосая с улыбкой на лице, со мной муж – высокий, статный, спортивной брюнет со смеющимися глазами и модными (по нынешней моде) причёской и бородой. Утро, где-то в другой комнате, на втором этаже спит наша дочь. Все счастливы.

Неплохо, но скучно. Чертовски. Хотя, не знаю, наверное, это и вправду могло и может быть счастьем. Ведь такое иногда случается – два успешных, радостных, позитивных и любящих человека. Но потом, даже если у них всё идеально, проблемы начинаются у/с ребёнком.

Но...это слишком сложно. Ведь всё не так. Я, моя сущность, запертая глубоко-глубоко внутри, под несколькими слоями, представляюсь себе другой: тёмная, серокожая с каким-то голубовато-сизым цветом тела, с холодным блеском в тёмных глазах, с длинными тёмными волосами, рваными волнами стекающими с плеч. С вечной усмешкой, горькой ухмылкой, болезненной иронией в потухших глазах. В сером мире. Вспоминается последняя сцена из "Бойцовского клуба" – вспомните город за окном там – в моём подсознании выстроен он же.

Я предпочту прожить недолгую яркую – для себя – жизнь, успев дать что-то кому-то. Наверное, именно эта черта проявляется в моём желании всех чему-то научить или просто помочь, поучить. Поэтому я хочу детей. А вот жена, муж мне представляются обузой, с которой придётся во всём считаться. Родись я мужиком, я бы создала семью с мужем и жила бы счастливо, но мне не суждено.

Поэтому я пишу это. Поэтому я мечтаю о поклонниках, которые выслушают весь мой бред и будут готовы понять. Боюсь, многие знаменитости даже не понимают, что они значат для фанатов и насколько те готовы быть самыми. Самыми всеми – самыми отчаянными, громкими, весёлыми, грустными, откровенными, испорченными, яркими, тусклыми, прямыми, живыми, глупыми, умными. Готовы примерить для кумиров любую роль, готовы отдать жизнь и душу. Это очень сильная связь, это то, чего мне недостаёт, в чём я нуждаюсь.

Я думала, что станет лучше, легче, но продолжаю умирать. Сумасшествие это довольно больно, пока ещё можешь чувствовать.

Давненько я здесь не писала – почти месяц прошёл. И, если честно, мне даже трудно вспоминать, что произошло за это время. Почему? Потому что за это время я видела Таню лишь однажды – когда она попросила у меня взаймы 4000, и то, это было около 18, 19 она приехала, я дала ей денег, она (как всегда) говорила о предстоящей встрече – «обязательно, я так соскучилась, бла-бла-бла»). И с тех пор не звонит, не пишет, ничего. А у меня на этой неделе день рождения. Интересно, она хоть поздравит? Мама даже договорилась с её матерью, чтобы она ко мне приехала, но я и не хочу, не могу больше. Может, эти танцы и впрямь её зомбируют? Я не знаю, её мать сказала моей, что даже хотела попросить меня с ней поговорить. Я считаю дни до 7, уже чуть ли не умирая. Мне не нуден праздник, люди, подарки, мне нужна она.

...

Сегодня мне впервые приснились близнецы, и не просто так, а занимаясь сексом. Это было очень коротко, я помню светлую комнату, я (я видела сон как бы глазами Тома и чувствовала так же), стояла, прислонившись к стене, а Билл срывал одежду, резко опустился на колени и...и ощущение грубыми пальцами нежной кожи до сих пор лежит на моих собственных пальцах. Том хотел поцеловать его, но тот не стал подниматься, отстранив руку, которая хотела приподнять его лицо. И Билл, подняв на Тома "тот самый взгляд", который знаком всем поклонникам ТН, прикоснулся языком к члену Тома, облизывая снизу, а я, следовательно, чувствовала, как подкашивались ноги, и что-то невообразимое, но лишь едва заметное будоражило кровь. Я несколько раз просыпалась сегодня, и постоянно восстанавливала сон, чтобы не забыть.

Помимо этого, приснилось, как мы с Таней хотели изнасиловать девчонку. Без понятия, что там происходило, но мы открывали какие-то шкафчики, в которых отдыхали девушки, и вдруг одна из них – миниатюрная азиатка со странным ожогом на лице – нам понравилась; угрожая ей, мы уже заставили её молча направляться в мою комнату, где, судя по всему, лежали какие-нибудь "игрушки", но в этот момент из спальни вышла мама. Одним словом, девушка или сбежала, или мы сами её выпроводили. А потом пришли две девки, которые сегодня мелькали почти во всех снах, и сказали, что она уже написала заявление в полицию, а я сидела – какая-то очень взрослая, именно по телосложению, важная и занятая с прямыми волосами в хвосте и в синем пиджаке, и как всегда сказала: "Вот чёрт..!", хватаясь за телефон и что-то продумывая.

...

Мне кажется, что я умру за эту неделю. Это глупо, это банально, этого не будет – физически, но внутри я уже не справляюсь. Каждый день начинается с того, что я думаю, сколько же дней осталось – вначале дня, например, четыре, в середине – вот, уже всего три с половиной, а в конце уже можно считать, что всего три. И так каждый день. И это так сводит с ума, причиняет боль. Не знаю, как бы я это переживала, если бы по-прежнему любила её, я бы, наверное, сошла бы с ума...хотя нет, нет, вовсе нет – наоборот, всё было бы хорошо, я бы ей звонила, сама бы тянула к себе навстречу, пытаясь не обращать внимания на её бездействие. Ведь, кажется, раньше зачастую было именно так – я первая. Но, чёрт, ещё никогда это не тянулось три месяца! У нас за всё это время было всего пять встреч – 1ая, которую я восприняла ещё нормально, когда она попросила съездить с ней на фестиваль красок из-за одной группы. Ладно, хорошо, мы даже время с ней до этого провели, но это было 8 сентября. Следующий раз мы увиделись через два месяца – во время осенних каникул я не выдержала и всё-таки пригласила к себе. Потом она рассказала, что согласилась моментально, так как давно мечтала куда-нибудь, куда угодно, свалить от семьи. И мы провели хорошо время – сначала просто веселились, потом откровенничали – я её даже показала вот эти записи (стерев, конечно, некоторые строки, например, о моей влюблённости). Хорошо. Третья встреча – на той же недели, в последний день каникул, она просила прийти на их выступление на фестивале. Я не хотело, но как я могла отказать? Пришла и потратила КУЧУ времени из-за короткого выступления, хотя мне понравилось, и я не жалела, только потом меня взбесило, что я ещё целый час болталась там просто так. А, да, я немного перепутала – на самом деле последние две – это третья и четвёртая, а вторая встреча произошла, когда она просила у меня шляпу на выступление, я её, разумеется, дала, и получила назад нечто испачканное и помятое, отлично. И вот, последняя встреча, о которой я уже писала – когда я дала ей денег.

К чему я всё это расписала? К тому, что все эти встречи завязаны именно на её нужде. Даже писать дальше про это не буду. Мне кажется, тут всё предельно ясно.

Осталось четыре с половиной дня...

Не могу без неё. Насколько же это ломает.... Просто задыхаюсь, эта неделя будет одной из самых плохих и тяжёлых в моей жизни, потому что к субботе воздуха не останется. Я не могу описать, что чувствую, это просто...убивает. У меня нет сил, я не чувствую голода, жажды, холода. В моей комнате настолько «тепло», что чай, остывший до комнатной температуры, словно только что вынут из холодильника. Я почти не ела, тем более не пила. В понедельник у меня впервые в жизни ВООБЩЕ не было сил – я просто не могла подняться с постели, не пошла в школу, а мама на меня сильно обиделась и обозлилась. Всё очень хреново. Идёт ночь на вторник, я решила не ложиться, даже не знаю до конца почему – причин много. Я хочу просто быть одна, всё это время, пока она не вспомнит обо мне, я хочу быть одна – сидеть в комнате, бродить по снегу, замерзать на улице. Я не хочу в школу, потому что там нужно будет играть, претворяться, а главное там даже некому рассказать об этом.

Ни один человек из тех, кого я люблю или любила, ещё никогда не причинял мне столько боли, как она. Хочется умереть на эти грёбанные четыре дня.... Не могу без неё.

Уж лучше бы я её любила как девушку, тогда мне всегда было чем дышать.

Такого со мной ещё точно не было. Было плохо, была депрессия – срывы, слёзы, тихие истерики, а сейчас меня рвёт – на части, куски, клочья! Пол ночи текут слёзы, я встаю, и меня просто несёт, относит к стене, я, стекая по ней, опускаюсь на пол и тихо, почти что и без слёз, стенаю. А потом начинаю вспоминать разные вещи, что мы вытворяли здесь с ней – из детства, из отрочества, разговоры, глупости, как я следила за ней влюблёнными глазами, как ловила каждое действие, направленное на меня. И вдруг во мне оживает радость, и вдруг во мне просыпается смех, рождается улыбка – я вижу её, нет, даже не глазами, ещё глубже, вот же она – там, прямо передо мной, она зовёт, и я поднимаюсь за протянутой рукой, улыбаясь не только ртом, но, главное, глазами и – глубже – всей душой. Она стоит у окна, и мы переглядывается, пока я переодеваюсь, перешёптываемся, пока проходим до двери – два шага, я выскальзываю из комнаты, ещё мгновение придерживая дверь, но тут иллюзия уже тает – я иду на поиски хоть капли алкоголя.

А только что мне в голову пришла странная мысль.... Она ещё не оформилась, пока что она – бессвязный набор путанных слов, я понимаю, что это значит, но описать...попробую. Итак, я любила её больше года, точно не знаю. Я помню, что когда призналась ей летом 2012 года в бисексуальности, я уже её любила. Да, больше года, может, год с четвертинкой. И вот, до того времени наши отношения тоже были другими – мы были детьми, всё было не так как сейчас, мы веселились и веселились, хотя, помнится, я часто хотела поговорить с ней. А потом уже был период, когда мы взрослели, то есть продолжали взрослеть; что-то закончилось, пришло что-то другое, ну а лично меня настигла ещё и любовь к ней. И дальше я этим и жила, не передать словами, насколько радостной я умела быть вместе с ней. Это чувство словно оживило меня, хотя даже чувства к "солнечному мальчишке" жили во мне, но она встряхнула меня, я заново учила себя чувствовать, воспринимать. Да, чувства к ней не были столь ярки и понятны для меня как с ним, но теперь я точно знаю, что эта любовь была сильна.

А летом, в середине поездки в Испанию я стала замечать, что что-то не так как прежде: я не чувствовала необходимости прикоснуться к ней лишний раз, сказать двусмысленную фразу, сделать неопределённый жест, давать намёки. Хотя мы даже спали в сдвинутых постелях! И да, тогда всё стало затихать, а ещё через несколько недель я проснулась с пониманием, что любовь прошла.

А теперь что? Не может быть, чтобы те предыдущие годы нас вместе держала лишь моя любовь?! Я не верю, не верю абсолютно искренне. Просто сейчас я не могу придумать другого.

Я бы сказала, что у нас слишком полярные интересы, что мы чертовски разные, и тянет нас в противоположные стороны – но так всегда было, мы всегда были совсем непохожими, но это не разлучило нас: мы всё равно находили то, что нас сближало, а ещё доверяли, как никому другому. И да, я могла бы думать, что именно в этом вся загвоздка – доверие пропало, но нет – когда она приезжала ко мне, мы говорили очень откроено, у нас был, наверное, самый откровенный диалог за все одиннадцать лет дружбы, мы высказали вс...многое, да, многое. Пусть и не всё. Да.

И что ж теперь?

Я настолько запуталась во всём, я повторю в сотый, тысячный раз – мне кажется, что я морально не вынесу эти четыре дня, просто сломаюсь под конец, вернусь в скорлупу, из которой меня будет невозможно достать, стану холодной, язвительной – какой была когда-то, стану вновь той, от характера которой усердно и успешно избавлялась последние несколько лет. Опять вернётся та Другая – холодная, надменная, невероятно циничная, желчная, упёртая, но зато сильная. Сильная, как же. Ну, по крайней мере, в глазах других я буду сильной. Стану опять недоступной, стану ледышкой, запрусь в себе окончательно, так, чтобы никто не отпёр, и буду медленно подыхать там от тугости оков.

Или мне просто удалось её напугать? Своей откровенностью, с которой я это пишу. Этим мраком моей душки. Она поняла, что не знает меня? Хотя она единственная, кто знает обо мне всё – теперь всё, кроме моей влюбленности бывшей, но, может, я расскажу ей и об этом. Хотя она должна уже привыкнуть, у меня много "выкрутасов" накопилось, чертовски много, но она шла вместе со мной, я делила с ней интересы – самые откровенные, нетипичные, и она никогда ещё не отвергала меня. И именно за это я и полюбила её.

Осталось два дня. Нет, со школой, с друзьями легче. По крайней мере там мне приходится забывать о ней, потому что рассказывать бессмысленно. Но я себя извожу. Я почти не ем, почти не пью, почти не сплю. Каждый день, вечером, перед сном, меня сильно тошнит, если я хоть что-нибудь съедаю на ночь. А ещё в последние дни у меня болит левая часть туловища: в левом лёгком странная тяжесть, мне трудно вдохнуть и выдохнуть, постоянная боль прямо под рёбрами. Глаза вообще устают настолько, что мне больно смотреть куда-либо. Чёрт, два дня. Совсем немножко. Совсем...

В такие моменты, как сейчас, когда я сижу и рыдаю над каким-то произведением, я вспоминаю о нём, о «солнечном мальчишке». В такие моменты кажется, что я всё ещё люблю. На самом деле я больше ничего не чувствую, кроме боли. Боль – единственное, что по-настоящему остаётся, потому что счастье – мимолётно, его слишком легко спугнуть.

Всё так скоротечно в последнее время. Ничто не вечно. Я думаю, насколько же всё быстро проходит – чувства, время, жизни. Как улетают люди, моменты, привычки, вкусы. Как всё стирается в этом чёртовом времени, которого даже и не существует по сути.

Мне теперь кажется, что жизнь без любви не имеет смысла. Как бы глупо, банально и смешно это не звучало. Потому что я теперь не могу чувствовать счастье, понимаете? Никаких положительных чувств нет во мне теперь, я чернею с каждым днём, потому что готова отказаться от всего. Я не хочу, чтобы всё было так, но чувства иррациональны, я не смогу заставить себя чувствовать что-то другое.

Все, почти все, мечтают о любви. Не все её находят, а даже, если и нашли – упускают. Я поняла, насколько легче жить, когда любишь кого-то. Просто чувствуешь по-другому: весь мир может рушиться вокруг тебя, а потом ты встречаешь этого человека, и все проблемы замирают – на время, на этот ничтожно короткий срок.

Я умела искренне смеяться. Всё остаётся как прежде, кроме этого – я не умею так больше, не могу. Если раньше моя депрессия проявлялась внешне, то теперь я запираю её внутри.... Ах да, она вернулась – это я так, на заметку. Я боялась этого чертовски, потому что твёрдо знала, что не переживу этого во второй раз. Ну что ж.

Всё же я вспоминаю, что, любя Таню, я могла резко "выключить" плохое настроение, отогнать проблемы. Всё становилось незначительно, потому что я всегда знала, что времени – ничтожно мало, и нельзя тратить его впустую. Что же изменилось? Не знаю. Я.... Даже не знаю, что написать, вроде я уже всё говорила. Допишу потом, сейчас мне нужно немножко боли, чтобы хоть что-то почувствовать.

С тех пор, как я писала здесь последний раз, прошло практически ровно два месяца. Давно собиралась сесть за это дело и писать, писать, писать – потому что многое накопилось, кое-что изменилось и так далее. Но дело в том, что месяц назад мне подарили новый ноутбук, и я не могла себя от него оторвать. Сегодня же последний день зимних каникул, уже наступил 2014 год, месяц назад мне уже исполнилось пятнадцать.

Итак. На самом деле, даже не знаю, с чего начать. Что ж, придётся вспоминать пошагово.... Хм, последний раз я здесь писала около десятого ноября, что же было дальше?

Кстати, я была на Танином выступлении в тот день – десятого. Проторчала там несколько часов, при учёте, что на дорогу туда-обратно в целом ушло часа два. И там было довольно хреново – почувствовала себя девочкой в розовых лосинах на рок-концерте. И она там ходит со мной – "почувствовала, каково это – быть белой вороной? Не очень, наверное". Хотелось...да ничего не хотелось на самом деле, лишь, чтобы она заткнулась. Многие выступления мне понравились, я их запомнила, их же мне показалось одним из самых слабых. Тем не менее, они заняли 17-ое место из тридцати с чем-то. В общем, не самый лучший вечер в моей жизни.

Потом я вроде ходила по каким-то врачам, ничем особо не занималась и искренне не понимаю, зачем я это здесь пишу. Просто я действительно не помню всего этого времени, словно существовали лишь отдельный моменты, да и то – когда они, моменты эти, были, я не в силах вспомнить. Поэтому напишу немного о том, чем собственно занималась, уделив некоторым ситуациям времени побольше, а потом опишу своё эмоциональное состояние и что-нибудь ещё.

Ладно, в ноябре больше вообще ничего не помню. Декабрь.... Ну что там было? Был мой день рождения, а я сейчас (аллилуйя!) даже смогла припомнить события тех дней: за день до моего пятнадцатилетия, то есть шестого декабря, Таня мне написала что-то про мой день рождения – ну, что-то "милое", "приятное". Я проигнорировала это. Она позвонила. Я высказала ей в весьма холодной форме то, что думаю о её отношении – уже не в первый раз, опять сбивая её и чуть ли не доводя до слёз. И закончили на том, что она ко мне приедет.

Я встретила её днём перед приходом основных гостей (коих было трое без неё). Ну вот. Ничего особенного не было, я больше всего хотела, чтобы не приходил никто – включая её – но поскольку этого не избежать, решила сделать себе "приятное". Но она и впрямь удивила меня – подарив вместе с ожидаемым мною альбомом одной группы билет на их же концерт, а в открытке написала извинение.

И вообще, этот день рождения был очень радостен одним – подарками. В последнее время мне довольно пофиг на всё подобное, разница в сравнении с мой прошлой депрессией в том, что желания у меня на этот раз есть. И я в общем-то никому не говорила про конкретные подарки, и не ждала особенного. И почувствовала весь спектр положительных эмоций, поняв, как это здорово – не знать, что тебе преподнесут.

В итоге, из того, что не ждала, я получила: билет, ноутбук (ну, его я почти не ждала), довольно много денег, плойку и – кульминация программы – книгу "Heavy Metal" от Насть. Вот именно этот подарок стал для меня самым чудесным, и даже компьютер не смог перебить интерес к ней – так, пока Таня не заставила меня распаковать ноутбук, я его даже не видела, а сидела, углубившись в чтение. Да ещё их подарки всегда очень милые – они их красиво упаковывают и делают потрясные открытки – их новая открытка стала для меня зарядом позитива! В общем, не могу я удержаться и не поделиться этими подарочками!

Ну а так, посидели мы с родственниками, послушали гадостей про меня от бабушки и ушли страдать ерундой.

На следующий день она уехала, и не было никаких вестей около двух недель. А точнее, ровно две.

В субботу двадцать первого числа мы с отцом собирались в кино, мама шла вечером в театр. Я ради такого редкого события ушла с последней физкультуры, так как всё равно ею не занималась в тот день, позвонила ему, чтобы сказать, что дойду сама, а он неожиданно предложил за мной подъехать. Не долго думая, я согласилась; приехал – какой-то расслабленный, добродушный. И вдруг сказал, что мама в театр не идёт. И я с ним в кино тоже не иду. "Вы с мамой к Тане едите". Я удивилась и даже расстроилась, подумав, что он говорит о нашем "семейном" стоматологе. А потом он быстренько мне рассказал, что звонила Танина мать вся в слезах, не могла ничего толком сказать и попросила приехать. Я испугалась и разволновалась – ведь никто не знал, что произошло, кроме одного известного мне – она должна была вместе с командой ехать в Белгород. В моей голове сразу закрутились мысли, что её не отпустили, и она сбежала, что она попала где-то в аварию и ещё чёрт знает что. В общем, волновалась я не на шутку, собиралась, звонила, даже не надеясь на ответ, ела – всё на автомате с замершем лицом и кучей мыслей в голове. Как была в школе – хоть я и позволила себе одеться ярче, чем нас просят, с неснятыми украшениями, с минимальным набором вещей – даже деньги я не взяла, я вместе с матерью ехала к ним. Эмоции зашкаливали и, вместе с тем, изводили, хотелось отключиться на всё то время, которое мне не будет известно, что произошло; так я заснула в машине. Мы приехали. Галя уже успокоилась, встретила нас довольно приветливо, а потом вдруг расплакалась и махнула мне рукой в сторону Таниной комнаты. Всё во мне вскипело с новой силой, я чувствовала себя человеком, который отправляется к дикому зверю, к сумасшедшему, больному, умирающему – не знаю, как точно. Я подошла, открывая дверь и, не медля вошла. Волнение сразу почти пропало, пришло какое-то равнодушие и надменность, хотя, страх – за неё – во мне ещё оставался. Я подошла к постели: она лежала на ней в неудобной позе, полностью одетая и неподвижная. Я смотрела на неё, и хотелось уйти, потому что я не была готова психически к тому, чтобы успокаивать и жалеть её, потому что вся та боль, которую я испытываю от её равнодушия превышала остальные чувства. Она увидела меня, отвлеклась, обняла. Встала, закрыла окно, начала снимать верхнюю одежду, я сидела молча – слова даже до горла не доходили, мне настолько не хотелось быть с ней тогда. Я ждала какого-то проявления активности от неё всё это время, а в итоге была привезена сюда, чтобы оказывать ей поддержу! Славная шутка.

Она стала расслабляться, я вытягивала из себя слова. Расслабившись, она предложила уйти. Я понимала, прекрасно понимала это желание. Она спросила разрешения, мы оделись, мама оставила мне денег, и мы ушли.

Поехали недалеко, чтобы путь не занимал слишком много времени, посидели в кафе, поговорили и отправились на новогоднюю ярмарку, которую видели, идя туда. Пошли туда, там было очень мило, царила дружеская и праздничная атмосфера, сама ярмарка представляла из себя несколько рядов разных лавок, в которых продавались еда и вещи той или иной страны, области или города. До этого я не хотела оставаться с ней на ночь, хоть все и думали, что я поступлю именно так, но у меня было две причины на отрицательный ответ: одна, как уже известно, в том, что я не особо-то хотела тратить время на неё, а вторая – основная в общем-то – у меня только начались месячные и не хотелось мне залить чужую кровать кровью. Но во время ярмарки мне позвонила мама, спросила, останусь ли я, и, смотря на повеселевшую подругу, я сразу ответила "да".

Мы обошли всё, ознакомившись с каждым уголком, я купила пару пряников с имбирём, мы перекусили и, смеясь, и вообще довольно шумно и весело, вспоминая, как творили разную чепуху и хохотали надо всем несколько лет назад. Вернулись, накупили еды, не купив ничего вредного на удивление, и отправились домой, где ели это всё и болтали – то вспоминали, то шутили, то говорили на более серьёзные темы. Потом перешли к ней в комнату, улеглись и смотрели сериал, где одни персонаж, по её мнению, невероятно на меня похож по характеру. С этим мне пришлось согласиться, и в итоге я смеялась, узнавая в нём себя.

...

Так закончилась та неделя, а в понедельник у нашей театральной студии был первый из двух спектаклей новогодней сессии, где я участвовала в качестве зрителя. Мне искренне понравилось, было лишь обидно, что их спектакль сам по себе интереснее и живее нашего, поскольку там, где я была главной героиней, я была и единственным "плохим" персонажем – одна против всех, против толпы. И характер моего персонажа перекрывал остальных весьма сильно.

Таню я звать не стала, менее близкая мне Настя не пришла, вторая опоздала. Родители пришли с камерой и цветочками. Я была очень обрадована тем, что та Настя всё же пришла, поскольку она восприняла всё с настоящим интересом, потом ходила со мной и ждала, пока я соберусь, а потом все решили пойти в Макдональд-с, так как некоторые с театралки уходили. Настя и ещё несколько чьих-то друзей шли тоже, собственно, мы с ней отделились и болтали отдельно, да и вообще компания развалилась ровно наполовину, пока мы дошли. В кафе встретили "весёлую компанию" – некоторых парней и девушку из компании, в которой я ооочень сильно напилась летом, они стояли и подтрунивал надо мной, потом мы быстренько перекусили за общим столом и ушли на поиски укромного местечка, чтобы покурить и поговорить. Так, благодаря ей, вечер удался. Неделя почти подошла к концу, оценки у меня были идеальные, мы иногда прогуливали уроки – всего пару раз. Четверть кончилась, наступили каникулы.

...

Ещё в декабре – в середине его – приехала моя тетя, мамина двоюродная сестра-бизнесвумен, поэтому в день её приезда мы традиционно шли в один ресторан с несколькими родственниками. Компания собралась что надо, ровно половину из шести человек я терпеть не могу. Да ещё они начали обсуждать новости – двух наших "россейских" актёров "поженили". Обсудили, что все считают это неправдой, потому что (внимание!) – они НЕ ПОХОЖИ, мать их, НА ГЕЕВ. Я сидела и не знала, смеяться или злиться мне над этим. Вот правда, не похожи. Ну, прости, что все твои знакомые-геи – манерные мальчики (сама с ними знакома), но кто ж так судит в их-то толерантной Европе? Одним словом, тема развивалась, а я сидела, иногда поглядывая на заставку телефона, где Билл и Том шли за ручку (фш) и всё же улыбалась. Потом промусолили новость про сексуальное воспитание в Германии, посмотрели фото (Ой, не смотри!) – я же как бы ничего не знаю, ага. Боюсь, моё сексуальное воспитание было развито чрезмерно эдак лет пять назад. Но всё же я потом и сама прочитала про него и пришла к выводу, что и нет в этом ничего уж чересчур ужасного. В конце концов, немногие годам к двенадцати ещё никогда не смотрели порно и не знакомы хотя бы с общими и наиболее распространенными понятиями. Также вспомнили и о нашумевшем фильме "Жизнь Адель", все говорили, что не понимают, за что фильм получил награду, а мой дядя заявил, что ему понравилось. "Ещё бы тебе не понравилось, ведь сам-то то скрывающий сам от себя свою сексуальность гей!". И хищно усмехнулась. Так мило. Знали бы они все во-первых, кто я сама, кто Андрей и мои интересы. Ага, я бы им лекцию могла прочесть по каждой теме, но что вы, подростки ведь самые невинные существа на этом свете, правда, душонки да мыслишки немного подмусорены "пропагандой", но так в этом ведь явно кто-то виноват. Словом, было смешно, но неприятно.

А ещё мне довелось от гетеросексуалки услышать речи, которые обычно произносятся членами ЛГБТ: "Я понимаю, что они так живут, и не имею ничего против, но когда они начинают говорить МНЕ, что то, чем я занимаюсь со своим мужем – НЕПРАВИЛЬНО, это уже чересчур". В этот момент я тоже холодно усмехнулась, прожигая в ряду сидящих напротив дыру.

...

Вот. Новый год отмечали у маминых друзей, а до этого посетили театр – новую сцену Мариинского театра. И мне там не понравилось. Большинство восхищается – ой, как красиво, так современно. А мне там неуютно, неуютно с точки зрения той уникальной театральной атмосферы, которая в нем...отсутствует. Я весь вечер разглядывала людей – все крутые настолько, что дальше некуда, гордящиеся. Я никогда прежде – в других театрах – не видела, чтобы столько людей "такого сорта" было в театре, словно старый театр уже не в моде, словно он устарел, а эта блестящая игрушка – да, им подходит. Помимо людей и сам театр создаёт такое же впечатление – он так удобен, довольно скушён, хоть в то же время в целом красив, он так прост, что у меня в голове настойчиво билась мысль о том, что этот театр сделан для людей, а не они для него. Да, именно так, потому что я считаю искусство выше человека, и в театр нужно наряжаться и как-то оформлять своё поведение не чтобы затмить всех и вся, включая его, но чтобы не терялась атмосфера пафоса Театра. Чтобы люди были красивым дополнением, чтобы он мог именоваться храмом искусства, чтобы напоминать о высших чувствах, заставлять забывать о жизни реальной, преисполненной бытовыми проблемами! Ведь там можно открыть другой мир, прожить другую жизнь! А что же теперь? Теперь театр должен жить нашей скучной и некрасивой в деталях жизнью?..