Текст книги "Сделка с профессором (СИ)"
Автор книги: Полина Краншевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 46 страниц)
Беатрис вспыхнула при столь явном намеке на ее отношения с Эдманом и вскочила на ноги.
– Вам стоило раньше озаботиться своими отцовскими притязаниями. Мне уже исполнилось восемнадцать, и вы не вправе принуждать меня к чему-либо.
Загрид медленно поднялся и оперся ладонями о стол.
– Ошибаешься. По всемирным законам отпрыски королевской крови становятся совершеннолетними только в двадцать один год, а до этого исполняют родительскую волю беспрекословно. Так что будь добра, умерь свой пыл и готовься к посвящению. Скоро в соборе божественной пары епископ при всем высшем свете определит твою принадлежность к правящей династии и проведет обряд включения в род Вайзалов.
Император в ожесточении вдавил зеленый кристалл на пюпитре, и на его вызов в кабинет вошел максис Болди.
– Проводите госпожу Беатрис в ее покои, – не дав ему и рта раскрыть, распорядился правитель.
Секретарь поклонился Бетти и распахнул перед ней дверь.
– Вы меня не заставите, – отрезала она и вышла в приемную, где ее дожидался конвой из четырех стражей.
Глава 22
Пока Эдман восстанавливался после сильнейшего энергетического истощения, многое переменилось и не только для него самого. Магический фон мира начал иссякать, маны с каждым днем накапливалось в резервуарах людей все меньше и меньше, заклинания не работали, и артефакты оставались единственным сохранившимся в неизмененном виде оплотом колдовства. Ученые трубили по всему миру о произошедшей катастрофе, но никто не понимал, что случилось, и как это исправить.
Эдман узнал об этом, как только начал разбирать накопившиеся за время беспамятства письма. Столичную академию магии закрыли, поскольку ситуация с маной оставалась настолько неясной, что все преподаватели занимались исключительно научными изысканиями и пытались определить, в чем причина изменений магического фона. Адептам продлили каникулы на неизвестный срок, и Эдман получил от ректора распоряжение, предписывающее ему присоединиться к академической группе исследователей.
Также на его рабочем столе в кабинете скопилась целая стопка писем от главнокомандующего. Эдмана в срочном порядке вызывали в северный штаб действующей армии и возлагали на него большие надежды, поручив организацию предстоящей боевой операции.
Разговор с Вилмором оставил тягостное ощущение в душе Эдмана, и он погрузился в бессчетные накопившиеся дела, чтобы избавиться от терзавших его горьких раздумий. Прежде всего, он наведался в академию и оформил длительный отпуск, сославшись на необходимость возобновления воинской службы. Затем уладил все хозяйственные вопросы с управляющим родовым поместьем и поручил ему подыскать надежного человека для приведения в порядок дарованных еще на балу в честь именин императора земель на берегу Северного океана, и уже после этого явился в штаб.
Давно привычная армейская обстановка вдруг показалась Эдману не такой уж приятной, за годы преподавательской деятельности он отвык беспрекословно исполнять чьи-либо приказы. Если адепты показывали хорошие результаты на промежуточных и итоговых испытаниях, никто из руководства не вмешивался в учебный процесс. А ученики Эдмана всегда были в числе лучших, и он по праву ими гордился.
Вернувшись в ряды императорской гвардии, Эдман увидел царившую здесь нездоровую атмосферу, раньше не столь бросавшуюся в глаза. Воины с большей преобразующей способностью ущемляли тех, у кого природные возможности были меньше, и всячески их третировали. В прежние годы подобные случаи тоже встречались, но не столь часто и не с таким размахом. Теперь же Эдман увидел, насколько постарел главнокомандующий, и как ему тяжело держать в узде распоясавшихся полководцев, оправдывающих своих гвардейцев.
С изменением магического фона ситуация стала крайне напряженной. Теперь балом правила грубая физическая сила, те, кого раньше унижали, объединялись, втихаря отлавливали своих обидчиков и задавали им жару, мстя за все пережитое. Командиры сбивались с ног, наводя порядок в своих полках и батальонах. В подобных условиях сложно было даже подумать о масштабной боевой операции, не то что ее организовать.
Эдман прилагал все усилия, чтобы привести северные подразделения гвардии в приемлемое состояние, но этого явно было недостаточно, о чем он и доложил главнокомандующему. Тот выслушал его и сказал:
– Ты, безусловно, прав, Джентес. И я согласен, нужно что-то менять. Но сейчас везде творится демон знает что. Сегодня я получил распоряжение от императора срочно перебросить во дворец несколько взводов гвардейцев. Мне пришлось отобрать самых лучших, тех, кто не был замечен в мелких стычках. Теперь здесь станет еще хуже. Я уже подумываю о том, чтобы отложить намеченную операцию до более удачного времени.
– Но ведь пираты не будут нас ждать на своих островах, – возразил Эдман. – Они вполне могут уплыть к берегам Дезертских ханств и надолго затаиться.
– Знаю, – кивнул главнокомандующий. – Но во дворце неспокойно. Заклинания не действуют, охранная система развалилась. Теперь вся надежда только на хорошо подготовленных гвардейцев и запас амулетов. Но артефакты активно используют, и заряженных день ото дня становится все меньше. Поэтому я завтра же отправлю императору срочную депешу с докладом и своими соображениями. Думаю, сейчас не время для наступательных боевых действий. Стоит сосредоточиться на обороне и укрепить пограничные гарнизоны.
Слова главнокомандующего произвели на Эдмана глубокое впечатление, и он не находил себе места от тревоги за Беатрис. Умом он понимал, что стоит прислушаться к Вилмору и забыть о Сонар, поскольку ему никогда не позволят к ней и близко подойти. Но в то же время едва он оставался наедине с собственными мыслями, и они тут же принимались течь в одном и том же направлении. Эдман не мог перестать думать о Беатрис и всем сердцем стремился снова ее увидеть, прикоснуться, заглянуть в глаза и сказать наконец о том, что так долго мучило его.
Спустя чуть больше двух седьмиц после гибели герцога Серпентаса Эдман вернулся в столицу из Темрина, чтобы уладить вопрос с переведенными во дворец подразделениями. Несколько воинов сцепились с дворцовыми стражами, и дело кончилось кровопролитием. Главнокомандующий попросил Эдмана разобраться в случившемся, выяснить, насколько виноваты именно гвардейцы, и уладить возникший конфликт.
Эдман прибыл в свой столичный дом поздно вечером, а утром его уже ждали во дворце. Стоило ему подняться к себе в спальню, как он тут же рухнул на постель и мгновенно уснул. Последние дни выдались особенно напряженными, и он надеялся хоть раз спокойно выспаться. Но едва сон коснулся его сознания, как Эдман очутился на поляне в лесу и обнаружил там рыдающую Беатрис.
Солнце едва выглядывало из-за высоких облаков, прохладный ветер пригибал стебли полевых цветов к земле, лесные птицы тревожно пересвистывались вдали. Эдман бросился к Сонар, опустился возле нее на колени и аккуратно коснулся плеча.
– Беатрис, что с тобой? Что случилось?
Она подняла на него заплаканные глаза и тут же бросилась ему на шею.
– Эд, ты пришел! – всхлипывая, выговорила она. – Я так долго звала тебя, а ты все не откликался.
Эдман прижал ее к себе и принялся осыпать поцелуями соленое от слез лицо.
– Прости, родная моя, – бормотал он, обнимая ее и сжимая в объятиях. – Прости за все, что я натворил. Я вел себя как последний болван. Мне не следовало тайком от тебя подавать прошение в магическую комиссию. Но я так переживал, что упущу драгоценное время. Мне было страшно потерять тебя.
– И ты меня прости, – с жаром произнесла Бетти. – Я тоже наделала столько глупостей. Мне так стыдно. Я должна была дождаться тебя и обо всем спросить открыто, а я сбежала. Прости.
В огромных блестящих глазах Беатрис отразилась неизбывная нежность и тихая грусть. У Эдмана защемило в груди, и он поцеловал Бетти, не заботясь о том, правильно это или нет, есть у них шанс на совместное будущее или все их чаяния тщетны. Он просто чувствовал, что нужен ей, и готов был ради нее на все.
Сладко-соленый вкус ее губ вскружил Эдману голову, он принялся ласкать Беатрис, и та с трепетом отзывалась на его прикосновения, млея в сильных руках. Время для них остановилось, но внезапно вдали раздался раскат грома, и Бетти вздрогнула.
– Эд, послушай меня, – торопливо начала она, стараясь прийти в себя. – Я не знаю, сколько еще здесь пробуду. Мне нужно тебе кое-что сказать.
– В чем дело?
– Я сейчас во дворце, – продолжила она. – Правитель узнал, что я его дочь, и настаивает на моем присутствии там. Меня заперли в отдельных покоях, и никого ко мне не пускают. Дверь охраняют четверо стражников. Император требует, чтобы я сменила внешность и притворилась дочерью максиссы Пенелопы Куракс. Он хочет провести обряд посвящения в род Вайзалов как можно скорее. Я отказалась, и, кажется, лекари теперь дают мне особые зелья.
– Что за зелья? – закаменев, уточнил Эдман.
– Не знаю. Но я все время уставшая. Просыпаюсь ближе к полудню, а сил совсем нет. Иногда я слышу какие-то голоса, вижу незнакомых людей, но когда спрашиваю у своей горничной, был ли кто-то в моей комнате, она неизменно говорит, что ко мне никто не приходил. Я схожу с ума и уже не понимаю, где явь, а где призрачные видения.
Эдман сжал челюсти до зубовного скрипа, но постарался говорить спокойно и уверенно:
– У тебя есть возможность узнать, в какой части дворца твоя комната?
– Горничная ничего не скажет, – покачала головой Бетти. – А кроме нее, я вижусь только с докторами. Но и они на службе у императора. Я боюсь, что епископ проведет обряд, а я даже толком не пойму происходящего.
– Я завтра буду во дворце и попробую узнать, что там творится.
– Надеюсь, у тебя получится лучше, чем у меня, – с тоской отозвалась Беатрис. – Я пробовала применить древнюю магию, но руны не поглощают ману. Да и в резервуаре у меня скапливается едва ли треть за сутки. Происходит что-то ужасное, и причиной тому жуткая воронка в межмирье.
– Какая воронка? – насторожился Эдман. – Ты знаешь, почему все идет наперекосяк? Заклятия тоже перестали работать.
Бетти закивала.
– Я видела во сне грань между мирами. Над ней образовалась воронка, она тянет темную энергию и светлую, магический фон истощается, и колдовать из-за этого невозможно.
Эдман сжал ее плечи и в волнении спросил:
– Как это исправить?
– Точно не знаю. Но если я смогу туда пробраться, думаю, найду способ избавиться от воронки.
Вздох разочарования невольно вырвался из груди Эдмана, но он постарался скрыть его и сказал:
– А как туда попасть?
– В прошлый раз Серпентас провел особый обряд, – с задумчивым видом ответила Бетти. – Вполне возможно, что если мы проберемся в храм закрытой школы, то сможем проникнуть в межмирье.
Эдману казалось, что все это полнейший абсурд, но он не стал расстраивать Беатрис и сказал:
– Постарайся продержаться еще немного. Не пей и не ешь, что дают. Воду бери в умывальнике в ванной. Сейчас главное – вытащить тебя из дворца, а с магическим фоном после решим.
Бетти кивнула и улыбнулась ему, а Эдман снова поцеловал ее, но на этот раз не стал давать себе волю. Ему хотелось, чтобы Беатрис почувствовала ту нежность, что переполняла его, и он провел пальцами по ее щеке.
– Я непременно найду тебя и заберу оттуда, – пообещал он.
Бетти прижалась к нему, но тут ее фигура начала исчезать и скоро бесследно растаяла, оставив лишь чувство пустоты и горькой потери в душе Эдмана.
Глава 23
Эдман проснулся среди ночи и тут же поднялся с постели. До утра оставалось всего пара часов, а ему требовалось серьезно подготовиться к визиту во дворец. Он спустился в кабинет и принялся выкладывать на стол все артефакты, какие смог найти. Запас оказался не маленьким, но загвоздка состояла в том, чтобы пронести все это во дворец. Не было никаких сомнений в том, что ему учинят обыск, как и любому визитеру. После того как охранная система перестала работать, стражи проверяли всех без разбора с особым тщанием.
Поразмыслив, Эдман решил взять с собой только те артефакты, что напрямую не несли в себе никакой угрозы. Он отобрал поисковые амулеты, намереваясь с их помощью найти Беатрис, а также отложил маскирующие артефакты, собираясь покинуть дворец вместе с Сонар, набросив на нее чужую личину. Оставалось только решить вопрос с охранниками, но тут Эдман хотел прибегнуть к помощи зелий. Он достал из хранилища отобранный когда-то у дайны Монд флакон с составом, временно замутняющим сознание, и положил на стол, для задуманного действа именно это зелье подходило как нельзя лучше. Однако в одиночку будет сложно что-то сделать, и Эдман вспомнил о Тараке. Помощник Вилмора наверняка знал, что творится во дворце, осталось только привлечь его на свою сторону.
Но было еще одно затруднение, посерьезнее, чем вызволение Сонар из дворца. Даже если удастся забрать Беатрис, далеко им не уйти. Их неминуемо найдут, Сонар вернут отцу и выдадут замуж, а от Эдмана избавятся, уже раз и навсегда. И все это было лишь вопросом времени.
Эдман не питал иллюзий насчет ожидавшей их участи и ломал голову над тем как можно ее избежать, но ничего толкового так и не придумал. Даже побег в другую страну не спасет от гнева Зигрида Вайзала, император не успокоится, пока его единственная дочь не родит наследника престола. Только вряд ли не самый родовитый максис устроит монарха в качестве отца будущего внука, да и не хотел Эдман, чтобы его ребенка отняли сразу после рождения, а их с Беатрис попросту устранили, как досадную помеху.
За окном занимался рассвет, в кабинет проникали первые боязливые лучи солнца и скользили по столу и мягкой мебели, отпугивая ночной сумрак. Эдман тяжело вздохнул и начал убирать в ящики ненужные пока артефакты. Внезапно его взгляд зацепился за давно прочитанную монографию о совместимости энергетических потоков мужчин и женщин, и неожиданная идея осенила Эдмана.
«Ну конечно! – обрадовался он. – И как я раньше об этом не подумал. Мы идеально подходим друг другу, и первое соитие навсегда соединит нас. После этого ни император, ни кто бы то ни было другой уже ничего не смогут изменить».
Но с найденным решением пришли и подспудные сомнения. Неизвестно, как Беатрис отнесется к подобному выходу из положения. Она так молода и неопытна. Захочет ли она связать свою судьбу с мужчиной вдвое старше себя? Не пожалеет ли о своем выборе впоследствии?
Горькие складки залегли в уголках рта Эдмана, и он снова вздохнул. В любом случае, сначала следовало найти Беатрис и освободить, а дальше уже все будет зависеть от ее мнения.
Прибыв в департамент внутренней безопасности, Эдман в первую очередь уточнил у караульных, на месте ли максис Иксли, и получил более чем устраивающий его ответ. Вилмора срочно вызвали во дворец, и до обеда его точно не будет. Эдман поднялся на третий этаж и постучал в дверь, но никто не откликнулся.
«Странно, – подумал он. – Фрэнк сейчас должен быть здесь».
Но в приемной главы департамента было пусто, на столе Тарака лежали раскрытые папки, хотя помощник Вилмора никогда не позволял себе подобной халатности по отношению к документам, попадавшим ему в руки. Из кабинета Иксли донесся неясный шум, и Эдман направился туда.
Отворив дверь, он увидел то, к чему совсем не был готов. Селеста сидела на краю роскошного письменного стола главы департамента, а Тарак сжимал ее в объятиях, страстно целовал и настойчиво задирал широкую юбку. Эдман счел, что лучшего момента для прихода сложно вообразить, и, недолго думая, извлек из трости с набалдашником в виде головы льва записывающий артефакт. Застигнутая им парочка продолжала самозабвенно целоваться, не замечая ничего вокруг, и Эдман небрежно обронил:
– Доброе утро, дайна Грей, максис Тарак. Простите, что нарушаю ваше уединение, но мне срочно нужно с вами переговорить.
Селеста вскрикнула, соскочила со стола и отвернулась, заливаясь стыдливым румянцем и поправляя наряд. Фрэнк загородил ее собой и посмотрел на Эдмана исподлобья, сверкнув уничижительным взглядом.
– Что вам угодно? – сквозь зубы процедил он.
– Мне нужна ваша помощь в одном деле, – с невозмутимым видом ответил Эдман и уселся на добротный диван.
– В каком еще деле? – с раздражением уточнил Тарак.
Селеста успела привести себя в порядок, но никак не могла собраться с духом, чтобы посмотреть Джентесу в глаза, и продолжала прятаться за спиной Фрэнка.
– Мне необходимо вытащить из дворца Беатрис Сонар, – заявил Эдман таким тоном, точно речь шла о том, чтобы заказать обед в ближайшей таверне.
– Что? – побледнел Тарак. – Вы в своем уме? Ее охраняют тщательнее, чем императорскую сокровищницу. Нам и близко не подойти к ее комнате.
На лице Эдмана не дрогнул ни один мускул, и он спокойно отозвался:
– Мне совершенно все равно, что вы по этому поводу думаете. Но если вы оба не поможете освободить Беатрис, я со спокойной душой покажу Вилмору вот этот артефакт. – Он предъявил им небольшую круглую пластину с тремя зелеными кристаллами, хорошо знакомую и Тараку, и Селесте. – Здесь записано все, чем вы тут занимались в отсутствие хозяина кабинета. Как вы думаете, что сделает Иксли, когда увидит это?
Фрэнк побагровел и сжал кулаки.
– Вы! – выплюнул он. – Вы просто…
– Не надо! – взмолилась Селеста, перебив его и взяв за руку. – Максис Джентес нам не враг. – Дайна обернулась к Эдману и сказала: – Мы поможем вам, но за это вы дадите нам убежище в своем новом имении на берегу Северного океана.
Глаза Эдмана расширились от удивления, но он быстро смекнул, что с этими двумя лучше договорить к взаимной выгоде, и с усмешкой ответил:
– Мне всегда импонировала ваша практичность, дайна Грей. Хоть я никогда вам и не симпатизировал по многим причинам. Я готов спрятать вас в своем имении на необходимый срок, если Беатрис сегодня же окажется на свободе.
– Прекрасно, – улыбнулась дайна, и на этот раз ничего фальшивого в ее улыбке и взгляде не было. Наоборот, в них отразилась хитрость и природная сообразительность женщины. – Каков ваш план, и какие роли вы отвели для нас?
Эдман поделился своими соображениями, Тарак и дайна Грей выслушали его, рассказали о том, что им было известно о Беатрис, и внесли некоторые изменения в изначальный план. Вскоре все трое покинули департамент и направились во дворец.
У ворот резиденции правящего рода их встретили караульные и обыскали, не считаясь ни с титулами, ни с целью визита. Признав найденные артефакты неопасными, стражи пропустили их на территорию. Эдмана тут же проводили в отдельный корпус, где размещались гвардейцы, а дайна Грей и Тарак предъявили свои пропуска и сделали вид, что у них срочное сообщение для максиса Иксли, и их повели в приемную императора.
Пока Эдман разбирался в причинах и последствиях произошедшей стычки между стражами и гвардейцами, Фрэнк дождался подходящего момента, схватил сопровождавшего их с Селестой лакея за шею, нажал на особые точки, и тот потерял сознание. Тарак связал его, сунул кляп в рот и запер в найденной поблизости подсобке. Селеста воспользовалась поисковым амулетом, настроенным на ауру Сонар, и определила ее местонахождение.
Покои Беатрис располагались в самой дальней части личной половины правящего рода. Время от времени бывая во дворце вместе с максисом Иксли, дайна знала, что вход в ту часть здания усиленно охраняется и без важного предлога им туда не пробраться. Но комната Сонар находилась рядом с черным ходом, предназначенным для слуг, проникнуть через него было несоизмеримо проще, чем через охраняемые передние двери, и они направились в ту сторону.
Фрэнк знал горничную Беатрис лично. Император пожелал, чтобы при его дочери неотлучно находилась не просто умелая служанка, а хорошо обученная шпионка, способная в нужный момент заметить неладное и поднять тревогу. Иксли подобрал для этой цели одну из внештатных служащих департамента, некую Верну Сайлант, и определил ее на работу во дворец.
Тарак и дайна Грей затаились на лестнице и приготовились ждать появления мнимой горничной. Слуги сновали туда-сюда по ступенькам черного хода, время близилось к обеду, и придворные требовали положенных яств. Вскоре показалась и Верна. Она поднималась, неся в руках тяжелый поднос, уставленный самыми разными блюдами.
Когда женщина проходила мимо Фрэнка, он сделал молниеносный выпад и уколол плечо Верны иглой, смоченной зельем, замутняющим сознание. Горничная вскрикнула и отшатнулась в сторону, но было уже поздно. Зелье оказало мгновенный эффект, и Верна замерла, глядя перед собой остекленевшими глазами.
Тарак увлек ее в глубокую, закрытую тяжелой занавеской нишу, где хранились коробки с кухонной утварью, и спросил:
– Куда ты идешь?
– В покои Беатрис Сонар, – безжизненным голосом отозвалась женщина. – Мне надлежит накормить ее и охранников.
Фрэнк быстро окропил еду на подносе тем же зельем и сказал:
– Отнеси все это стражам и проследишь, чтобы съели. После этого зайдешь в комнату Сонар и останешься там.
Верна кивнула и поплелась наверх. Тарак и дайна Грей активировали маскирующие артефакты, укрылись отводом глаз и поспешили за ней.
Возле массивной двери стояли четверо стражей, по двое с каждой стороны. Заметив горничную, они заулыбались, и главный из них сказал:
– Верна, ты как всегда вовремя. Чем сегодня нас порадуешь?
Служанка молча отворила дверь в соседнюю со спальней Сонар комнатушку, где ночью караульные спали по очереди, поставила поднос на стол и ответила то, что Тарак шепнул на ухо, стоя подле нее:
– Все самое вкусное с императорской кухни к вашим услугам.
Двое охранников расположились за столом, и Верна распределила блюда по тарелкам.
– Идите сюда, – сказала она остальным стражам, повторяя за Фрэнком. – Здесь на всех хватит. Если быстро поедите, никто ничего не заметит.
Остальные воины, озираясь, прошли внутрь и в мановение ока вместе с товарищами опустошили тарелки. Когда они заняли свои места перед дверью в спальню Беатрис, зелье уже успело сработать, и их взгляды неподвижно застыли. Тарак приказал им:
– Стойте здесь до вечера и никого не пускайте в покои.
Зайдя в комнату вслед за горничной и Селестой, Фрэнк оставил для Эдмана дверь слегка приоткрытой. Дайна увидела лежавшую в постели бледную Беатрис, ахнула и подлетела к кровати.
– Что с ней? – спросила Селеста у служанки. – Почему она спит днем?
– Лекари дают ей особые зелья, – отозвалась та. – Через три дня посвящение. Она должна быть покорной. Время до обряда она проведет в забытьи.
Дайна Грей помрачнела и обернулась к Тараку:
– Отправляй позывной. Нужно как можно скорее убираться отсюда.
Как только Эдман вник в суть разгоревшегося между стражами и гвардейцами конфликта, сразу понял, что так просто его не уладить. Многие стражи давно служили при дворе и по праву пользовались благосклонностью как служанок, так и многих придворных дам. Гвардейцы же очутились в непривычной для них обстановке и посчитали, что тоже вполне могут рассчитывать на внимание местных красавиц. Ветреные прелестницы с радостью сменили надоевших кавалеров на новых и проводили время к взаимному удовольствию, только вот позабытые стражи не собирались без боя сдавать свои позиции, и разгорелись нешуточные баталии. Сначала стычки происходили эпизодически, но постепенно переросли в настоящую войну, и воины не упускали ни одной случайно подвернувшейся возможности наказать обидчиков, а те, в свою очередь, не оставались в долгу, считая стражей ни на что не годными.
Эдман постарался утрясти ситуацию, разыскав тех гвардейцев, что были замечены в связях с женщинами, и направив их обратно в гарнизон Темрина. Он как раз шел вместе с ними по коридорам дворца из кабинета начальника караула к выходу, когда пришел сигнал от Тарака. Осознав, что пути назад нет, Эдман активировал маскирующий амулет, скрылся под отводом глаз и с размаху ударил одного из гвардейцев в спину во время того, как мимо проходили трое стражей. Воин взревел и тут же набросился на ближайшего стража, товарищи обоих тоже не остались в стороне, и завязалась драка.
Оставив мутузивших друг друга мужчин позади, Эдман помчался в том направлении, откуда шел позывной. Во времена шальной молодости друзья Зигрида не раз проникали незамеченными через черный ход в покои принца, и Эдман не преминул воспользоваться этой лазейкой и теперь. Добежав до нужной двери, он проскользнул мимо застывших охранников и вошел в спальню.
Селеста хлопотала над бесчувственной Беатрис, пытаясь закутать ее в теплый плащ. Тарак возился со спящей горничной, связывая ей руки и ноги. Эдман скинул отвод глаз и бросился к Бетти.
– Как она?
– Плохо, – покачала головой Селеста. – Мне кажется, лекари переборщили с зельями. У Беатрис жар, и пульс едва прощупывается.
У Эдмана заныло в груди, но действовать нужно было безотлагательно.
– Вставайте в центр комнаты, – велел он, бережно поднимая Беатрис на руки. – Придется открыть спонтанный портал. До площадки нам не пробиться.
– Погодите, – остановила всех Селеста. – Беатрис нужна срочная помощь. Я знаю, где мы сможем ее получить. Дайте, пожалуйста, портальный амулет мне.
Эдман с недоверием поглядел на нее, но дайна смотрела на Сонар с такой тревогой и искренней заботой, что не поверить ей было просто невозможно. Протянув артефакт, Эдман сказал:
– Действуй.
Селеста ввела только ей известные координаты, перед ними возникло вздрагивающее марево нестабильного портала, и через пару мгновений в комнате никого не осталось, кроме усыпленной Тараком горничной.
Глава 24
Переход через нестабильный портал занял больше времени, чем стандартный перенос, и отозвался головной болью и чувством дурноты, но, несмотря на неудобства, беглецам удалось улизнуть из дворца незамеченными.
– Где это мы? – спросил Тарак, озираясь по сторонам.
Перед ними открылся огромный зал с мраморным полом и восьмигранными колоннами, уходящими ввысь.
– В Северном монастыре всевидящей Иданы, – ответила Селеста. – Переход сюда невозможно отследить, да и поисковые артефакты не зафиксируют наши ауры, пока мы здесь.
Из-за угла показалась женщина в сером балахоне.
– Приветствую вас. С какой целью вы прибыли в обитель всевидящей Иданы? – сказала она, подойдя ближе.
Селеста вышла вперед и поклонилась.
– Доброго дня, сестра Эсма. Максис Джентес, максис Тарак и я доставили прорицательницу Сонар. Она без сознания и нуждается в помощи лекарок.
– Следуйте за мной. Я отведу вас в лазарет, – с поклоном ответила монахиня.
Она провела их длинной чередой коридоров и лестниц в просторную комнату, где пахло зельями, и стояло несколько пустых коек. Им навстречу вышла пожилая женщина в сером платье, белом переднике и аккуратном чепце.
– Здравствуйте, Лукреция, – обратилась к ней Селеста. – Прорицательницу опоили неизвестными зельями, скорее всего, подавляющими волю. У нее жар и слабый пульс. Помогите, прошу.
Лекарка всплеснула руками и поспешила указать, на какую койку уложить Беатрис.
– Освободите помещение, – строгим голосом велела она. – Ей нужны покой и тишина.
– Я никуда не пойду, пока не узнаю, что с Беатрис, – отрезал Эдман.
Лукреция нахмурилась и посмотрела на Селесту.
– Мы здесь будем мешать, – принялась та увещевать Джентеса. – Как только что-то прояснится, нам сразу сообщат. Сейчас стоит обдумать наше положение. Пойдемте лучше в гостевой дом, там дают приют всем путникам.
Сестра Эсма принесла для всех серые теплые балахоны, проводила до стоявшего в стороне от главного корпуса двухэтажного каменного строения и оставила на попечение смотрительницы гостевых покоев.
– Господа останутся здесь на несколько дней, – сказала Селеста сутулой старушке в черном платье. – Точнее определимся чуть позже. Максиса Джентеса и максиса Тарака следует поселить в отдельных покоях. Настоятельницу я сама обо всем предупрежу.
Смотрительница показала им две соседние комнаты на втором этаже и предложила принести обед, на что они с радостью согласились.
Все трое расположились в покоях Джентеса. Селеста и Тарак уселись за круглый стол у стены, а Эдман подошел к окну и посмотрел сквозь прозрачные занавески во двор. Раньше ему не доводилось бывать в Северном монастыре, но он не раз слышал о суровых порядках, царивших в этой обители. Правда, по тому, что он успел увидеть, сложно было судить, каково здесь живется.
Под окнами то и дело мелькали фигуры в серых одеждах. Сестры пересекали широкий, мощенный брусчаткой двор и исчезали в одном из четырех зданий, стоявших перпендикулярно друг к другу. Темные тучи нависли над покатыми крышами монастыря и сыпали на землю мелкую снежную крошку, точно заботливые хозяйки – зерно курам. Суровый северный ветер неустанно завывал и трепал просторные балахоны местных обитательниц.
«И не скажешь, что весна началась», – подумал Эдман, с тоской глядя на окна главного корпуса и пытаясь угадать, за каким из них скрывается лазарет.
Смотрительница зашла в комнату, накрыла на стол и тут же удалилась.
– Максис Джентес, идите обедать, – позвала Селеста.
Эдман обернулся и машинально поплелся к столу, хотя есть ему совсем не хотелось. Дайна Грей сноровисто распределила по тарелкам тушеные овощи, хлеб, яйца и сыр.
– Приятного аппетита, – сказала она.
Глядя на то, с каким удовольствием Селеста и Фрэнк вкушают небогатую снедь, Эдман тоже отправил в рот кусочек хлеба, но тот показался безвкусным, и он оставил попытки насытиться. Дайна заметила, что он ничего не ест, и налила для него горячего чаю.
– Выпейте, – попросила она и подвинула к нему чашку и сахарницу. – Совсем без еды нельзя. Вы ослабеете, и от этого пользы уж точно никому не будет.
В душе признавая ее правоту, Эдман отпил обжигающий напиток и спросил, чтобы отвлечься от мрачных дум:
– Почему вы перенесли нас именно сюда?
Селеста вздохнула и покосилась на Фрэнка.
– Вы, наверное, уже догадались, что я здесь не впервые. Я выросла в местном приюте, и когда пришло время, меня приняли в адептки ордена хранительниц древнего знания.
– Что за орден? – насторожился Эдман.
– Все члены ордена посвящают свою жизнь сохранению древнего магического искусства и передаче его преемницам. Мы смогли пронести сквозь века секреты владения рунами.
В изумлении Эдман спросил:
– Как вам удалось так долго скрывать все это от максисов?
– Орденом управляет прорицательница, – объяснила Селеста. – Ей ведомо практически все. Мы беспрекословно слушаемся ее повелений, и еще ни разу не совершили фатальной ошибки. Она всегда знает, кому можно доверять, а кому нет.
У Эдмана по спине скользнул неприятный холодок дурного предчувствия.
