Текст книги "Сделка с профессором (СИ)"
Автор книги: Полина Краншевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)
– Да что ж такое?! – возмутилась Бетти. – Неужели привинчена к полке? Но зачем?
Ей стало любопытно, что Атли хранил в странной шкатулке, и она открыла крышку. Но к ее глубочайшему разочарованию внутри было пусто, зато Беатрис услышала шорох за спиной и чуть не закричала от испуга.
Она резко развернулась и совершенно некультурно приоткрыла рот от изумления. Стоявший за ее спиной книжный шкаф медленно отъезжал в сторону, постепенно открывая тайный ход на еще одну лестницу.
Бетти воровато осмотрелась в поисках того, кто мог бы сдвинуть шкаф, но в лаборатории никого не нашлось, а проход так и остался открытым, маня подойти и проверить, куда же ведет скрытая лестница.
Позабыв о поисках рун, Беатрис, сгорая от любопытства и желания узнать, что там впереди, поспешила к чугунным ступенькам. Как только она ступила на первую из них, шкаф пополз на прежнее место. Бетти испугалась и хотела вернуться в лабораторию, но тут она заметила рычаг на стене, схватилась за него и дернула вниз. Замаскированная под предмет мебели дверь вернулась в прежнее открытое положение, и Беатрис успокоилась. Она передвинула рычаг вверх, шкаф закрыл проход, лестница озарилась настенными светильниками, и Бетти с предвкушением начала спускаться.
Ступеньки привели ее в подвал, но внизу она не увидела ни прохода, ни дверей, сплошные каменные стены с четырех сторон.
«Вот невезенье! – со злостью подумала она. – Тайная лестница и ведет в тупик? Да быть такого не может!»
Беатрис принялась шарить руками по каменной кладке, стараясь найти особый выступ или специальный скрытый рычаг. Внезапно под ее правой рукой один из камней ушел вглубь, и часть стены отодвинулась в сторону, обнажив проход.
– Да! – возликовала Бетти и без задней мысли шагнула в темноту.
Она так увлеклась изучением таинственной башни, что совсем позабыла о банальной осмотрительности, и тут же поплатилась за свою наивную беспечность. Ей в лицо пахнуло зловонным газом, Беатрис от неожиданности растерялась, сделала инстинктивный вдох, горло обожгло, и она зашлась в приступе неудержимого кашля. Бетти бросилась вверх по лестнице, прикрывая нос рукавом и спасаясь от ядовитого вещества, распыленного в воздухе. Навязчивый кашель никак не оставлял ее, из глаз катились слезы, в груди пекло не хуже, чем в раскаленной печи. Она чудом выбралась из тайного хода, книжный шкаф сам по себе вернулся на место, но что делать с ухудшающимся состоянием Беатрис не знала.
В панике она бросилась к ближайшему шкафу с колбами, надеясь там отыскать хоть какое-то зелье, способное принести облегчение. Бетти в спешке перебирала сосуды, давясь кашлем и пытаясь прочесть этикетки, но к ее вящему ужасу никак не могла отыскать нужное средство. Наконец у задней стенки шкафа она увидела небольшой флакон с мутно-бурой жидкостью и прочла на нем – «противоядие». Без промедления она вырвала крышку и залпом опрокинула в себя все содержимое сосуда, даже не задумываясь, отчего именно спасало это зелье.
На ее счастье, лекарство подействовало безотказно. Кашель утих, дыхание восстановилось, жжение в груди исчезло. Бетти залилась слезами облегчения и уселась прямо на холодный каменный пол, не в силах сдвинуться с места после пережитого кошмара.
Постепенно она пришла в себя, поднялась и поплелась в свою комнату. На сегодня с нее приключений было более чем достаточно. В спальне она переоделась в чистое платье и, превозмогая себя, спустилась в столовую к ужину.
Пруденс занимали ее собственные мысли, и она не обратила внимания на чрезмерную бледность госпожи, машинально исполняя свои обязанности. Беатрис затолкала в себя немного рыбы с овощным гарниром, выпила чай и ушла наверх, собираясь как можно скорее забыться сном.
Лежа в кровати, она вспоминала черный проем, открывшийся за каменной кладкой в конце тайной лестницы.
«Если Атли установил там ловушку, значит, все самое ценное он хранит именно в подвале. И уж если продолжать искать руны, то только там», – мелькнула в голове мысль.
Но сил сегодня решать, что-то насчет поисков, у Бетти не осталось, и она уснула.
Утром Пруденс так и не дождалась госпожу к завтраку, поднялась в ее спальню и с тревогой поинтересовалась самочувствием. Беатрис только-только разлепила глаза и сказала, что просто проспала, и попросила подать еду в ее комнату. Служанка не стала перечить, но посмотрела на Бетти так пристально, что та стушевалась и отвела взгляд.
Через полчаса Беатрис с аппетитом уплетала овсяную кашу с сушеными ягодами, но вместо чая Пруденс подала укрепляющий отвар и не покинула спальню, пока Бетти его не выпила.
«Носится со мной как с грудным ребенком, – с негодованием подумала она. – Интересно, если я решу покататься верхом, она и тогда за мной увяжется?»
И ей тут же захотелось сделать что-нибудь этакое назло служанке, лишь бы не чувствовать себя точно в тюрьме под надзором бдительного соглядатая.
На туалетном столике стояла портативная почтовая коробка, и, проходя мимо, Бетти заметила, что на крышке светится красный кристалл. Окрыленная радостным ожиданием она достала письмо Атли и прочитала:
Милая Бетти, я не дождался от тебя послания. Как ты? Все ли у тебя в порядке? Я почти добрался до Айсарийского шараата, и скоро мне предстоит важная встреча. От ее исхода зависит успех задуманного мною плана. Жду от тебя известия. Прошу, пиши мне каждый день. Мне важно знать, что у тебя происходит.
Бесконечно преданный тебе, Атли Баренс
Сердце Беатрис зашлось ликующим трепетом, и она закружилась по комнате, прижимая к груди исписанный знакомым ровным почерком листок бумаги.
«Атли беспокоится обо мне! Он, наверное, ужасно скучает, раз так быстро прислал письмо, – размышляла она. – Нужно срочно ему ответить!»
Бетти поспешила вниз и отыскала Пруденс на кухне. Служанка на повышенных тонах отчитывала за что-то повара, и Гард стоял с опущенной головой точно провинившийся адепт перед директрисой школы.
– Пруденс! Мне срочно нужно написать письмо! – перебила она служанку на полуслове. – Где взять бумагу, перо и чернила?
Та с перекошенным от гнева лицом развернулась к Беатрис и резким тоном бросила:
– Все лежит на столе в кабинете. Вторая дверь справа от столовой.
Ее темные глаза полыхали такой яростью, что Бетти отшатнулась и вылетела из кухни, сочтя за благо не попадаться Пруденс под горячую руку.
«И чем она так недовольна? – гадала Беатрис, дергая ручки запертых дверей в поисках кабинета. – Можно подумать, что Гард отравил кого-нибудь. Не меньше».
Наконец Бетти отыскала нужную комнату, где тоже стояли книжные шкафы вдоль стен, но их заполняли вовсе не произведения именитых авторов, а множество папок с безликими, серыми обложками.
«Будто архив собран», – удивилась Беатрис и уселась за письменный стол.
Как и сказала Пруденс, здесь лежала стопка бумаги, и располагался пюпитр, вот только ни перьев, ни чернил не было, зато имелись писчие палочки. Бетти с восторгом взяла одну из них и повертела в руках, рассматривая это чудо.
– Неужели этим можно писать?! – изумилась она и тут же попробовала поставить на листке свою подпись с милыми завитушками.
Вышло до того красиво, что она с гордостью полюбовалась на свою фамилию, потом взяла чистую бумагу и принялась писать ответ. Только вот рассказать о своих изысканиях в башне она никак не могла, а больше ничего значительного в ее жизни не произошло, поэтому Беатрис обличила в слова обуревавшие ее чувства, сознавшись, что очень скучает и с нетерпением ждет Атли, и еще пожелала ему удачи на важной встрече. На этом фантазия ей отказала, и она побежала в спальню отправлять послание.
Пользоваться почтовой коробкой и правда оказалось до смешного просто, и Бетти с легкостью справилась с новым для нее устройством. Но как только письмо исчезло, она села в кресло у туалетного столика и заскучала. За окном завывала снежная буря, так и норовя ворваться в дом и запорошить теплые комнаты кипенно-белым снегом, предав все забвению, и на душе у нее было тоскливо.
Так и не придумав себе занятия, она решила все же довести поиски рун до конца и снова направилась в башню, но на этот раз прихватила с собой влажное полотенце, решив обвязать им лицо и попытаться опять проникнуть в подземелье.
В лаборатории Беатрис нашла еще один флакон с противоядием, сунула в карман домашнего платья и, прикрыв полотенцем нос и рот, вновь спустилась по тайной лестнице. Но оказалось, что стена до сих пор открыта, а черный проход так и зияет нараспашку, и ни намека на зловонный газ.
Бетти вздохнула с облегчением, но полотенце убирать пока поостереглась. Она скользнула в темное нутро подземелья, на стенах тут же вспыхнули тусклые светильники, и перед ней предстала просторная комната с низким потолком.
– Вот оно! – с благоговением прошептала Беатрис, потрясенным взглядом осматриваясь вокруг.
На каменных стенах были выбиты замысловатые знаки, ровно двадцать четыре штуки на равных промежутках друг от друга, на полу красовался треугольник, а над его вершинами покоились комбинации символов, нарисованные мелом. В углу притаился широкий стол, заваленный свитками, перед ним висела обычная доска, точь-в-точь как в классной комнате выпускниц, и на ней мелом были написаны сочетания знаков в разной последовательности.
– Руны, – пересохшими от волнения губами вымолвила Бетти и подошла к стене.
Она переходила от одного символа к другому, стараясь запомнить особенности каждого, точно знакомясь с новыми людьми. Но к ее разочарованию они быстро перемешались в голове, и Беатрис уже не могла точно сказать видела она ту или иную руну до этого, или нет.
«Нужно переписать их на бумагу», – решила она и направилась к столу.
С трудом ей удалось среди множества исписанных свитков найти чистый лист, а потом и писчую палочку. Бетти тщательно перерисовала все символы и вернулась к столу.
«Атли тогда правильно сказал, – прикидывала она. – Мало знать руны, нужно уметь ими пользоваться. Но как это сделать, если я понятия не имею об их назначении. В легенде говорилось, что шами выбирали определенные знаки в каждом отдельном случае. Где же мне взять эти сведения?»
Она начала просматривать один свиток за другим, пытаясь отыскать значения рун, но очень быстро поняла, что Атли и сам их не знал. Ее покровитель опытным путем пытался выяснить, для чего нужен тот или иной знак, и записывал результаты своих экспериментов. Вот только он уже очень далеко продвинулся и теперь осваивал не отдельные руны, а их комбинации, добиваясь только ему ведомого эффекта.
Например, Беатрис никак не могла взять в толк, зачем ему понадобилось искать комбинацию, навевающую кошмарные сновидения. Ведь люди хотят избавиться от такого сомнительного удовольствия, а вовсе не получить его. Атли же потратил на поиски не один месяц, судя по датам разных записей. Так и не отыскав нужного свитка среди лежавших на столе, Бетти принялась выдвигать многочисленные ящики. Там тоже лежали разные бумаги, исписанные аккуратным почерком Атли, и ей пришлось просмотреть каждую из них. Наконец, когда она совсем отчаялась, ей все-таки посчастливилось найти пожелтевший листок, где напротив каждого символа значилось его действие.
– Да! Получилось! – воскликнула она и бросилась скорее переписывать себе нужные сведения.
Закончив, она огляделась, вернула все на свои места и покинула тайную комнату. Светильники погасли, но стена так и осталась открытой.
«Нужно как-то ее закрыть, – подумала Беатрис и принялась шарить руками по каменной кладке. – Атли вернется и уж точно не обрадуется, что я здесь хозяйничала».
С правой стороны от проема ни один камень, кроме того, что уже был вдавлен в стену, не двигался, и Бетти взялась обшаривать левую. И там, к ее вящей радости, нашелся тот камень, что вернул стену на свое место.
Порядком устав, Беатрис вытерла пот со лба, висевшим на плече полотенцем и вернулась в лабораторию. Там она тщательно убрала следы своего пребывания, прихватила пособие для дайн и ушла в спальню, намереваясь вплотную заняться изучением древней магии.
Глава 11
Эдману пришлось предпринять гораздо больше усилий для того, чтобы подобраться к Монд, не вызывая подозрений, нежели таковых понадобилось в отношении Лавинаса. Прежде всего, он отправил Фрэнку Тараку послание с просьбой выяснить состояние банковских счетов дайны и получил весьма любопытный ответ.
Выяснилось, что в Финаре у Монд есть счет, куда департамент перечисляет преподавательский оклад, и средств там не так уж и много. Зато в середине осени, аккурат накануне финального испытания у выпускного класса в Камелии, некто, пожелавший остаться неизвестным, открыл на имя Анны Монд счет в столичном банке и внес на него приличную сумму. Дайна средства пока не снимала и в столичном банке не появлялась, хотя управляющий не раз писал ей и просил прибыть для оформления некоторых бумаг.
«Так, так, − усмехнулся Эдман, прочитав отчет Тарака, подтвердивший его догадки, − дайна все же не удержалась от соблазна разбогатеть и впуталась в это отвратительное дело. Интересно, кто открыл счет и какую роль он играет во всей этой истории? Просто исполнял чье-то поручение? Или принимал непосредственное участие в организации похищения? Об этом Монд мне и поведает».
Однако увидеться с дайной оказалось на редкость затруднительно. Эдману пришлось ждать, пока она вернется с максисом Бродиком в Финар из Южной провинции, но даже после ее возвращения встреча постоянно откладывалась. Дело в том, что дайна перестала выезжать из закрытой школы, и все дни отдыха проводила в стенах Камелии.
«Стала сама скромность и благообразие, − со злостью думал Эдман, возвращаясь в очередной раз из Финара ни с чем. – Даже в лавки не ездит и в закрытый клуб ни ногой. Чего же ты так боишься, Монд? Неужели смекнула, что вляпалась по полной после мнимой смерти Сонар, и теперь трясешься, как бы кто ни разнюхал лишнего? Ничего, я выкурю эту лису из ее норы».
Эдман отправился в столичную теневую гильдию следопытов, состоявшую из опытных воинов, занимавшихся выполнением разных поручений для тех, кто готов был платить немалые деньги за особые услуги и хотел бы скрыть это от императорских служб надзора. Там он нанял неприметного молодого парня и дал ему задание пробраться в Камелию и вручить Анне заговоренное письмо следующего содержания:
Дайна Монд, мне известна ваша причастность к трагическому происшествию с адепткой Беатрис Сонар. Если хотите, чтобы я хранил молчание, в предстоящий день отдыха приезжайте в Финар. В полдень к таверне «Калистрат» подъедет карета, в окне будет белый шарф. Садитесь в нее, я буду ждать вас внутри.
Следопыт исполнил все в точности и доложил заказчику, что дайна была крайне напугана, получив послание.
«Что ж, мне это только на руку, – решил Эдман, покинув теневую гильдию в приподнятом настроении. – Посмотрим, как она запоет, когда окажется припертой к стенке».
В назначенный день он вновь принял образ профессора Привиса, переместился из академии в Финар, отыскал подходящий вместительный экипаж с плотными шторами на окнах, объяснил кучеру, что нужно делать, и поехал за Анной. Возле таверны ждать пришлось недолго, дайна, одетая в темный плащ с капюшоном, вышла на крыльцо ровно в полдень, увидела вывешенный белый шарф и юркнула в карету.
Экипаж тронулся и неспешно покатил по замерзшим улицам, грохоча по обледеневшей брусчатке. Прохожие на мостовых, занятые собственными заботами, не обращали на него ни малейшего внимания, даже не подозревая, что творится внутри.
– Кто вы такой и что вам от меня нужно? – резким, надменным тоном спросила дайна, не сбрасывая капюшона.
Эдман шепнул заглушающие любые звуки заклятие, повернулся к собеседнице и, сняв шляпу с широкими полями, скрывавшую до этого его лицо, с издевкой в голосе ответил:
– Как приятно, что ты нашла время встретиться со мной, и так благодушно настроена.
– Ты! – прошипела дайна и резко подалась в его сторону. – Как ты посмел написать мне такое гнусное письмо? Негодяй!
Капюшон слетел на ее хрупкие плечи, обнажив не только аккуратно причесанную головку, но и перекошенное злобой и ненавистью личико, вовсе не отличавшееся в этот момент присущей от природы миловидностью.
– И чем же оно показалось тебе гнусным? – с усмешкой покосился на нее Эдман. – Я написал чистую правду. Я знаю, что ты передавала Сонар письма от того, кто заплатил тебе кругленькую сумму за это. А потом, как ты сама знаешь, девчонка ни с того ни с сего выпала из восточной башни. Как ты считаешь, что она там забыла ночью?
Дайна побледнела, глаза ее лихорадочно заблестели, губы задрожали, но усилием воли она справилась с замешательством.
– Понятия не имею, – процедила она и отвернулась к зашторенному окну. – Какое мне дело до того, чем адептки занимаются во внеурочное время? Я была в этот момент в своих апартаментах, и ты не сможешь обвинить меня в ее гибели.
– Даже не собирался этого делать, – отозвался Эдман, нажимая на набалдашнике своей трости синий кристалл и активируя артефакт-иглу.
– Тогда зачем я тебе понадобилась? – с подозрением посмотрела на него Анна.
– Кто дал тебе письмо для Сонар? – властным тоном спросил он.
Монд хотела нагрубить ему, но почувствовала, что не в состоянии этого сделать, и она против воли начала говорить совсем другие слова:
– Медин Райт, метрдотель закрытого клуба.
– Прекрасно, – отозвался Эдман. – Что он просил тебя сделать?
Дайна закусила нижнюю губу, силясь не реагировать на вопрос, но заклятие на крови действовало безотказно, и она выговорила севшим голосом:
– Он обещал открыть на мое имя счет в банке и перевести на него уйму денег, если я передам Сонар письмо. Я согласилась. Но вместо одного послания пришлось отдать два.
Эдман в задумчивости потер подбородок.
«Лавинас видел, как Монд вручала конверт накануне финального испытания, – вспоминал он. – А когда же Беатрис получила еще одно послание?»
– Когда медин Райт отдал тебе второе?
Слезы выступила на зеленых глазах дайны, и она, дрожа всем телом, выдавила:
– В день смерти адептки.
– Демоны изнанки! – рявкнул Эдман, хватая ее руку и с силой сжимая. – Что в нем было?!
– Откуда я знаю?! – заорала она в ответ. – На конверте была заговоренная печать! Думаешь, я смогла бы его вскрыть?
С трудом справившись с собой, Эдман отпустил дайну и спросил:
– Ты заешь, от чьего имени действовал медин Райт?
– Нет, – отрезала Монд, растирая пострадавшую руку. – Он щедро заплатил, чтобы я помалкивала и не задавала лишних вопросов.
«Значит, она не в курсе, кто стоит за похищением, – сделал вывод Эдман. – Да и вряд ли вообще знает, что оно было. Говорит так, будто убеждена в том, что адептка мертва».
– Ладно, верю, – произнес наконец он. Но решил на всякий случай узнать мнение дайны: – Как думаешь, кто все-таки мог заинтересоваться Сонар настолько, что заплатил тебе такие деньжищи всего лишь за работу курьером?
Алые губы Анны искривила жесткая усмешка.
– Большого ума не нужно, чтобы догадаться, – отозвалась она, одарив Эдмана снисходительным взглядом умудренной жизненным опытом женщины, и в этот момент она показалась ему во много раз старше, чем была на самом деле. – Один из членов закрытого клуба. Только завсегдатаи могут давать поручения служащим. И это явно кто-то очень влиятельный. Медин Райт первый человек в клубе после хозяина заведения. А я, кстати сказать, ни разу не видела владельца воочию, хотя бываю там регулярно. Так что вряд ли метрдотель стал бы так носиться с просьбой никчемного человечишки типа Лавинаса и ему подобных.
В ее ярких глазах мелькнуло презрение, и Эдман кивнул.
– Ясно. Можешь еще что-то рассказать?
– Нет, – покачала она головой. – Хочешь верь, хочешь нет, но мне жаль Сонар. Хорошая была девочка. И я уверена, что моя совесть чиста. Адептка явно знала от кого письма. По крайней мере, второе уж точно. Когда я отдавала ей конверт, она даже не удивилась, будто ждала послания. И не думаю, что она погибла из-за содержания писем. Аукцион на ее контракт выиграл на редкость мерзкий тип, и девчонка сильно переживала по этому поводу. Я сама слышала, как она жаловалась подружке. Скорее всего, она просто с горя решила убить себя.
По щекам дайны вдруг полились крупные слезинки, и она разразилась такими горькими рыданиями, что Эдман оторопел и не сразу нашелся что сказать.
– Анна, успокойся. Возьми себя в руки, – смягчившись, произнес он и ободряюще похлопал ее по плечу.
– Да, да, – забормотала она, всхлипывая и утирая лицо надушенным, кружевным носовым платком. – Извини. Я просто вспомнила себя в ее возрасте. Мне тогда духу не хватило наложить на себя руки, а она смогла, решилась. Удивительная девочка.
Эдман стиснул зубы и промолчал, не желая знать подробности той ситуации, что довела когда-то дайну до мысли о самоубийстве.
– Если я тебе больше не нужна, – сказала Анна, поправляя прическу и набрасывая капюшон, – то я хотела бы выйти. Твое общество порядком утомило меня.
Он стукнул набалдашником трости по передней стенке кареты, и кучер, придержав лошадей, остановил экипаж.
– Не боишься, что я выдам тебя сыщикам? – спросил напоследок он, наблюдая за реакцией дайны.
– Хотел бы, – с безучастным видом обронила она, берясь за ручку дверцы, – уже выдал бы. Значит, у тебя свой резон не предавать огласке сведения обо мне.
– Ты права, – отозвался Эдман, с восхищением глядя на эту прожженную стерву, в чьей душе все же нашлось место для сочувствия участи Беатрис. – Не болтай о нашей встрече, и я оставлю тебя в покое.
Монд кивнула, вышла на мостовую и мгновенно растворилась в толпе прохожих.
– На центральную площадь! – крикнул он кучеру и откинулся на спинку мягкого сидения.
«Что ж, – размышлял он, – теперь все сводится к метрдотелю. Уж он-то должен знать имя похитителя».
Глава 12
Теперь каждый новый день для Беатрис был наполнен особым смыслом, и скука больше не одолевала ее. Для начала она заучила наизусть все символы и их значение, но сразу же с досадой обнаружила, что вывести ту или иную руну на бумаге гораздо сложнее, чем зафиксировать в памяти изображение, а уж про быстрое написание вообще речи не шло. И она принялась тренировать каллиграфическое письмо древних знаков.
Однако здесь перед ней встала новая проблема – Пруденс. Служанка будто чувствовала, что госпожа увлечена чем-то крамольным, и всячески старалась вызнать, чем же именно. Она внезапно приходила в спальню Бетти и начинала советоваться о том, что приготовить на ужин. В другой раз ей вдруг требовалась срочная помощь Беатрис в решении наиважнейшего вопроса о том, какие овощи и крупы заказать посыльным, пригонявшим раз в месяц или два несколько телег, груженных всем необходимым. Еще она могла запросто начать читать Бетти нескончаемые лекции о том, как это важно следить за здоровьем и фигурой, пеняя ей, что та мало ест и совсем не гуляет.
А как можно есть, когда на завтрак подают клейкую безвкусную кашу, на обед пересоленный суп, а на ужин пахнущие гарью овощи? Бетти пыталась жаловаться Пруденс на стряпню Гарда и просила попробовать из ее тарелки, но служанка талдычила одно и то же, что лучше Гарда повара не сыскать, что господин его очень ценит, что все блюда изумительно вкусные, и Беатрис просто мерещатся всякие глупости из-за отсроченных последствий перемещения на такое далекое расстояние. Бетти уже, грешным делом, начала сомневаться в себе и своих ощущениях, и ей в голову все чаще приходила мысль о том, чтобы написать Атли про эти странности. Но она боялась его огорчить и решила повременить с посланием. Вместо этого Беатрис приспособилась пробираться на кухню, когда там никого не было, и таскать для себя то, что плохо лежало. Так она и перебивалась то булочкой с молоком, то сыром с хлебом, то вяленым мясом с соленым огурчиком. И все это ей казалось неимоверно вкусным.
«Как же так? – не могла взять в толк она. – Нормальная пища кажется мне отвратительной, а всякие закуски да выпечка – объеденье. Как только Атли вернется, нужно будет обсудить с ним мою проблему».
В таких условиях о серьезных занятиях древней магией можно было забыть. Бетти даже укромного уголка не могла отыскать для себя в доме, вздрагивая от каждого шороха и боясь быть застигнутой за написанием рун. Пруденс боготворила своего господина и не стала бы утаивать от него то, чем Бетти занималась в его отсутствие.
Выход из затруднительного положения появился там, где Беатрис не рассчитывала. На острове установилась на редкость солнечная и безветренная погода, сидеть дома у Бетти не было уже никакой мочи, а от одного вида поджатых губ Пруденс и звука ее скрипучего будто изломанного голоса становилось дурно. И Беатрис попросила Мэта запрячь для нее Снежинку.
– Вы не можете кататься верхом в одиночестве, – отрезала служанка, преградив ей дорогу к заднему выходу.
– С чего вдруг? – возмутилась Бетти, сгорая от нетерпения опробовать одну свою задумку на берегу океана. – Атли сказал, что я могу кататься столько, сколько сама захочу. Пропустите, меня Мэт ждет.
– Подождет, – процедила Пруденс. – Я отвечаю перед господином за вашу безопасность. Вы никуда не поедете.
– Да неужели?! – не на шутку разозлилась Беатрис, негодуя на такой вопиющий произвол. – Может, вы меня силой тут удерживать решили?
– Если понадобится, то можно и силой, – с невозмутимым видом отозвалась служанка. – Кло!
Бетти услышала, как со стороны кухни раздались тяжелые шаги слабоумной. Она быстро смекнула, что если та появится в проходе, численный перевес будет на стороне Пруденс, и протараторила:
– Я поняла, не нужно никого звать. Я вполне могу прогуляться возле дома. Необязательно же уезжать далеко в пустошь.
В глазах Пруденс неожиданно мелькнуло разочарование, словно она ждала более активного сопротивления от Беатрис, но ее надежды не оправдались.
– По территории усадьбы можно, – нехотя согласилась она. – Но пусть Мэт будет все время рядом.
Бетти кивнула и выбежала на задний двор.
«Я тебе покажу, как со мной связываться! – в ярости думала Беатрис, ища взглядом немого слугу. – Ишь, что устроила! Решила, что она здесь главная. Ничего подобного! Атли меня сделал своей дайной и какая-то престарелая служанка мне не указ! Выдра облезлая!»
Мэт вел под уздцы Снежинку от конюшни, и Бетти бросилась им навстречу.
– Красавица ты моя! – принялась она гладить кобылу по светлой гриве, угощая яблоком. – Как же я соскучилась! Покатаемся?
Снежинка ткнулась ей мордой в подставленную ладонь, и Беатрис рассмеялась. Мэт помог ей устроиться в седле, и только она хотела договориться с ним, как из окна кухни высунулась Пруденс и крикнула:
– Смотри за госпожой в оба! За ворота чтоб ни ногой! А то хозяин с тебя три шкуры сдерет, так и знай!
Здоровяк пристально посмотрел на Бетти испод косматых бровей и с отупелым выражением полного безразличия на лице взял кобылу под уздцы и повел по дорожке вокруг особняка.
«Вот ведьма! – дулась от обиды и негодования Беатрис, трясясь в седле и не имея возможности самостоятельно управлять лошадью. – Ничего, я все равно найду способ отделаться от тебя и твоих прихвостней».
– Мэт, – обратилась она к слуге, – я бы хотела прокатиться рысью. Если ты не против, дальше я поеду сама. Обещаю, за пределы усадьбы не соваться.
Она с мольбой посмотрела на угрюмого детину, истово надеясь снискать его симпатию, но тот покосился на особняк и замотал головой.
– Ну, пожалуйста! – чуть не плача принялась уговаривать его Бетти. – Совсем немного. Ты же видел, как я езжу, и господин Баренс был мной доволен. Ничего со мной не случится. Я доеду вон до того угла и там погуляю между деревьями. Хорошо?
На заросшем темной бородой лице отразилось смятение, но здравый смысл все же пересилил желание слушаться бестолковых приказов Пруденс, и Мэт кивнул.
– Спасибо! – с восторгом выдохнула Беатрис, забрала поводья и подстегнула Снежинку. – Я скоро вернусь.
Она направилась вглубь парка, намереваясь уехать как можно дальше от дома, чтобы ее личная надзирательница не могла разглядеть, чем Бетти занимается, оставшись в одиночестве. А ей уж точно было чем заняться.
Скрывшись из виду, она добралась до ограды, спешилась, привязала кобылу к дереву, а сама нашла палку и принялась чертить руны на снегу. Сначала у нее получалось довольно криво, и нужные линии пересекались не так, как хотелось бы, но постепенно она все увереннее рисовала знаки и наконец добилась, чтобы символы стали максимально похожи на те, что красовались в подземелье.
«Теперь стоит попробовать наполнить хотя бы один из них маной, – в предвкушении великих свершений решила Беатрис. – Только нужно выбрать самый безобидный из всех».
Бетти обошла всю утоптанную ею площадку и остановилась перед руной плодородия.
– Эта сгодится, – пробормотала она, вытянула руку вперед, распахнула внутренний резервуар и обрушила на рисунок поток своей маны.
Но вокруг ровным счетом ничего не изменилось. Беатрис шмыгнула носом и размазала выступившие на глаза слезы разочарования.
«Ну почему? – недоумевала она. – Я ведь правильно изобразила символ! Отчего он не сработал? Атли не стал бы столько экспериментировать, если бы руны совсем ничего не могли сделать».
И тут ей в голову пришлась мысль о том, что она понятия не имеет, как происходит активация рун. Магии будущих дайн не учили, и Бетти при всем желании не знала, как отследить поток своей силы и его действие.
Она с досадой отпихнула ногой палку, служившую ей подобием писчей палочки, затоптала символы, взгромоздилась в седло и поехала к дому.
«Нужно будет почитать трактат для дайн, – без особой надежды на успех подумала она. – Может, там написано, как нужно правильно делать, чтобы все получилось».
Отдав Снежинку Мэту, Беатрис вернулась в особняк. Пруденс встретила ее в холле.
– Почему вы уехали от Мэта на другой конец парка? – тут же принялась она отчитывать госпожу.
Но Бетти так глубоко задумалась, что лишь отмахнулась от нее, как от надоевшего комара, не дающего спокойно спать ночью.
– Не сейчас, – обронила она, не удостоив Пруденс даже мимолетного взгляда, и направилась прямиком в свою комнату искать спрятанную под матрасом книгу из лаборатории Атли.
Пособие оказалось на удивление просто и лаконично написано, только к дайнам оно имело опосредованное отношение, поскольку составлялось для магов. Автор подробно объяснял, как нужно напитывать заклинания маной, как работать с переданной энергией, как рассчитать количество силы, необходимое для заклятий разной степени сложности и многое другое. Беатрис открыла для себя понятие «магическое зрение» и даже попробовала перестроиться на него, но с первого раза у нее ничего не вышло, сколько она ни пыталась рассеивать взгляд. Зато, как только она начала прилагать усилия и тренироваться, дело пошло на лад, и скоро ей удалось различить сверкающие золотистые нити, густо оплетающие стены, пол и потолок спальни.
