Текст книги "Сделка с профессором (СИ)"
Автор книги: Полина Краншевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 46 страниц)
– Я… Мне… – начала мямлить она, но потом собралась с духом и выпалила: – Мне очень жаль, что я рассорилась с тобой из-за профессора! Прости меня, пожалуйста. Я вела себя как полная идиотка. Вбила в голову, что он влюблен в тебя. До последнего не сомневалась, что ему удастся выиграть аукцион на твой контракт. А он даже не появился здесь. Мне очень жаль, что все так вышло. И за платье прости. Это я его испортила.
Бетти вздохнула и с тоской ответила:
– Сейчас это уже неважно. Я тебе сразу сказала, что он во мне не заинтересован. Не тот это человек, чтобы на адепток заглядываться. Да и зачем ему дайна? Чтобы преподавать много энергии не нужно. В общем, давай забудем обо всем этом. Скоро выпускной пройдет, мы все разъедимся в разные концы империи и вряд ли когда-нибудь еще увидимся.
Как только она вслух произнесла то, что ей самой не давало покоя, тут же почувствовала, как слезы бегут по щекам.
«Как я буду жить с этим Пекишем? – подумала она, даже не пытаясь скрыть свою боль. – Он просто невыносим. Десять лет! Как мне столько продержаться?»
– Тебе не нравится твой хозяин? – спросила Элиза, положив руку ей на плечо.
– Он отвратительный, – не стала скрывать Беатрис. – Если бы ты его видела, то поняла, о чем я. А что ты думаешь о светловолосом молодом господине, который выбрал тебя?
Хаксли отвела взгляд, не спеша с ответом, потом вздохнула и все же призналась:
– Он такой никчемный. Все смотрит на своего недовольного, брюзжащего отца. Ему лет двадцать пять, наверное, а он все никак не научится сам принимать решения. Мне от этого не по себе, но я не знаю, как сложится моя служба. Может, и неплохо все будет. По крайней мере отвлекусь от мыслей о профессоре. Ему-то уж точно до меня нет дела.
Элиза отвернулась и тоже заплакала, но слов утешения у Бетти для нее не нашлось.
В класс вошла дайна Монд и, увидев учениц, сказала:
– Ах, вот вы где. Бонна Виклин велела вам идти в столовую. Ужин уже начался, а вы все бродите неизвестно где. Быстро вниз!
Адептки поспешно встали и направились к выходу. Дайна пропустила Хаксли в коридор первой, а Беатрис задержала, преградив дорогу.
– На, возьми. – Она сунула конверт в карман передника Бетти. – Просили передать.
Дайна развернулась и быстро скрылась за дверью. Подрагивающими руками Беатрис нащупала конверт, и внутри у нее теплом разлилась надежда. Она и сама не могла сказать, на что надеялась, но сердце уже застучало сильнее, и Беатрис побежала по коридору за Хаксли.
– Элиза! – окликнула она бывшую подругу. – Погоди. Можешь сказать Жози, что у меня нет аппетита? Я неважно себя чувствую. Лучше пойду прилягу в дортуаре.
– Тебя проводить? – забеспокоилась Хаксли.
– Нет, не стоит. Просто передай бонне мои слова.
– Ладно, я все ей объясню.
– Спасибо, – сказала Бетти и пошла к лестнице, ведущей наверх.
В общей спальне было серо и уныло, с наступлением осени привычная сырость старого казенного помещения чувствовалась еще сильнее, а сквозняк завывал все жалобнее и настойчивее с каждым днем.
Беатрис прошла в конец дортуара, открыла дверцу общего шкафа, чтобы ненароком никто не заметил, чем она занимается, если вдруг вернется раньше времени, и достала письмо.
Магическая печать вновь рассыпалась от мимолетного прикосновения, и Бетти прочла:
Милая Беатрис, умоляю, прости меня! Я не оправдал твоего доверия! Глава магической комиссии отозвал свое разрешение на участие в аукционе, и меня не допустили к торгам. Это случилось буквально вчера вечером, и я даже не успел подать апелляцию. А теперь уже поздно. Очень прошу тебя о еще одной встрече! Приходи сегодня вечером в оранжерею. Мне нужно кое-что тебе сообщить.
Атли Баренс
Конверт и послание осыпались прахом, а Бетти так и стояла возле раскрытого шкафа, оглушенная и растерянная, не зная, как поступить.
«Он ничего не смог противопоставить им, – перебирала она в памяти обрывки фраз. – Видимо, именно за этим Пекиш виделся с главой магической комиссии. Что же Атли хочет мне сказать?»
Беатрис залезла в дальний уголок своей полки, развернула сверток и достала медальон. С облупленного портрета на нее смотрели темные большие глаза миловидной девушки, и в них угадывалось сочувствие и понимание.
«Эх, мама, – подумала она, с нежностью погладив металлическую оправу, – если бы ты была жива. Возможно, тебе удалось дать мне дельный совет».
Дверь хлопнула, и послышались торопливые шаги. Бетти сунула медальон в карман передника, тряпки швырнула вглубь шкафа и закрыла дверцу.
– Что ты здесь делаешь? – строго спросила Жози и с подозрением оглядела ее с головы до ног.
– Мне не хотелось есть, и я поднялась в дортуар, чтобы лечь пораньше, – пролепетала Беатрис.
– Что ты искала в шкафу? – продолжила допрос бонна, открыв дверцу и пытаясь в куче вещей найти то, с чем возилась Сонар.
– Ничего особенного, – отозвалась Бетти. – Мне понадобился чистый носовой платок. Кажется, у меня насморк начинается. Апчи!
Чихнула она и тут же вытерла совершенно чистое лицо носовым платком, припрятанным за манжетой платья.
– Иди в лазарет, и чтоб не появлялась здесь, пока мединна Замас не разберется с твоим здоровьем, как полагается! Мне надоели вечные отговорки и жалобы на плохое самочувствие! Пошла прочь!
Беатрис в недоумении уставилась на бонну, но тут же поклонилась и устремилась через спальню в коридор, сочтя за благо поскорее исчезнуть и не выяснять причину плохого настроения Жози.
Двор закрытой школы заливали багряные лучи закатного солнца, полыхая на крышах и стенах каменных построек. Холодный ветер дул, не переставая с самого утра, и даже теплая накидка не спасала от его неистовых порывов. Задрав голову, Бетти посмотрела на розовеющее небо без единого темного облачка.
«Сегодня взойдет луна», – с грустью подумала она.
Бабушка Альма умерла в точно такую же ясную осеннюю ночь, и с тех пор Бетти считала бледнолицую хозяйку угасшего небосклона предвестницей беды.
До наступления темноты оставалось чуть меньше получаса. Беатрис свернула к оранжерее, решив дождаться максиса Баренса в условленном месте. Мединна Стуорд недавно договорилась с Бетти хранить ключ за дверным наличником, чтобы можно было приходить и поливать растения, когда одна из них свободна. Но подойдя ближе и нажав на ручку двери, Беатрис с удивлением обнаружила, что оранжерея не заперта.
Она осторожно вошла внутрь, бесшумно затворила дверь и застыла.
«Может, мединне Замас срочно понадобились какие-то ростки для снадобья? – подумала Бетти. – Тогда она очень удивится, если увидит меня здесь».
Беатрис дошла до центрального прохода и уже хотела свернуть в сторону кухоньки, как увидела темную фигуру за пышным кустом гибискуса и замерла.
– Добрый вечер, Беатрис, – сказал Атли и вышел ей навстречу. – Спасибо, что пришла.
Добрый вечер, господин Баренс, – отозвалась Бетти, не спуская с него настороженного взгляда. – Зачем вы хотели меня видеть?
Сегодня он снова был в темном костюме для верховой езды и с хлыстом в руках, только высокие сапоги запылились и испачкались в грязи.
– Мы же договорились обращаться друг к другу по имени, – с легкой досадой упрекнул он.
– Это было до … аукциона, – в нерешительности ответила Беатрис. – Мне кажется, сейчас это уже не совсем уместно.
– Вот как. Я так не считаю. Давай присядем и все обсудим.
Они дошли до кухонного закутка и расположились на потертом диванчике. Стул куда-то подевался, и Бетти пришлось сесть возле Атли, касаясь его колен подолом платья, и она чувствовала себя от этого еще более неловко.
– Кто выиграл аукцион? – спросил он.
– Максис Адольф Пекиш.
– Так я и думал, – скрипнул он зубами. – Ты уже виделась с ним? Что он говорит?
– После торгов директриса позволила нам встретиться с новыми хозяевами. Мне и Гренде Фулн. У нас двоих оказались самые востребованные контракты. Господин Пекиш собирается представить меня кому-то на выпускном балу и надеется с моей помощью обогатиться и добиться еще большего успеха на службе.
Последние отсветы стремительно заходящего солнца едва проникали в закрытый перегородками уголок. Баренс молча смотрел перед собой немигающим взглядом и на его лице играли желваки. Бетти не могла видеть выражение его ярких глаз, и лишь очертания застывшей, словно изваяние, фигуры с проступающими под одеждой литыми мышцами, выдавали то, насколько Атли напряжен.
– Беатрис, – заговорил наконец он, – ты хочешь служить у Пекиша? Тебе по душе жизнь в его богатом доме? Ты ведь ни в чем не будешь нуждаться. И более того, после окончания срока контракта тебе откроется масса новых возможностей. Ведь за годы работы тебе удастся приобрести полезные знакомства среди аристократов.
«Если выживу, – мелькнула горькая мысль у Бетти в голове. – А то не ровен час заболею и умру, как его предыдущая дайна».
– Это последнее чего бы мне хотелось, – твердо произнесла она. – И если бы существовал хоть малейший шанс избежать заключения контракта, я не преминула им воспользоваться.
– Такой шанс есть, – нарочито медленно проговорил Атли, будто давая ей возможность осознать смысл его слов. – Я могу забрать тебя прямо сейчас в одно укромное местечко, где тебя никто не найдет и не заставит служить Пекишу.
Внутри у Беатрис все сжалось от жгучей смеси восторга, надежды и безотчетного страха. Как бы ей хотелось, чтобы это действительно случилось, но законы были сильнее любых, даже самых заветных желаний.
– Но как же быть с директрисой, школой и магической комиссией? – дрожащим голосом спросила она. – Вам никогда не удастся получить мою лицензию таким образом. Все документы останутся здесь. А Пекиш обратится в суд, и начнется расследование. Меня отыщут и вернут сюда, а вас и вовсе могут арестовать и заключить под стражу.
Атли усмехнулся, и в его резкие черты лица приобрели пугающее выражение.
– Никто мне ничего не сделает. У меня есть убежище за границей. Туда никому не добраться, и суд мне не указ. В Айсарийском Домгале твоя лицензия не имеет силы, там свои законы. Я легко смогу зарегистрировать тебя под новым именем. Мои связи и возможности это позволяют.
Беатрис не знала, что сказать, и, пребывая в глубочайшем потрясении, во все глаза смотрела на Баренса.
– Решайся, – отрывисто сказал он, сжав ее ладони в своих руках. – Это единственный шанс избежать службы у Пекиша и стать моей дайной. Уверяю тебя, в моем доме ты будешь в полной безопасности. Никто не посмеет косо на тебя посмотреть. Как только я выправлю тебе новые документы, мы заключим с тобой договор по законам Домгала. Ты в любой момент сможешь расторгнуть его, и не нужно будет заботиться о выплате долга за обучение и об устройстве на государственную службу. Ты станешь по-настоящему свободной.
Кровь застучала у Бетти в висках, во рту пересохло, и она покачнулась, ощутив головокружение.
«Неужели это возможно? Стать свободной, и самой выбирать свою судьбу», – вспыхнула у нее в голове такая сладкая и волнующая мысль.
– Что это? – спросил Баренс, заметив на ее запястье браслет, подаренный Пекишем.
Беатрис смутилась и попыталась убрать руки, но Атли удержал их.
– Это максис Пекиш вручил мне подарок на день рождения, – нехотя призналась она. – Перед финальным испытанием. Сказал, что браслет, заговоренный, и принесет удачу. Так оно и вышло. Мне достался очень легкий билет, и я получила на экзамене высший балл.
– Как интересно, – с задумчивым видом проговорил он. – Вещица действительно стоящая. Только вот в ней есть небольшой секрет. Маяк, указывающий твоему новому хозяину, где ты находишься. С помощью него Пекиш при желании может узнать о тебе все, что захочет.
– Как? – пролепетала Бетти, не в силах поверить в услышанное. – Он в курсе, что мы видимся?
– Нет, насколько я могу судить, – покачал головой Атли. – Следящая функция пока не активирована.
– Хвала всевидящей Идане! – с облегчением вздохнула она. – Я пыталась снять его, но ничего не вышло.
– Я могу это сделать, – сказал он, прикоснулся к застежке, шепнул заклятие, и браслет тут же очутился в его ладони. – Держи. Теперь он не будет оказывать на тебя влияния. Но ты должна понимать, что у некоторых максисов в порядке вещей надевать на своих дайн особые украшения. И ты не всегда сможешь воспротивиться этому.
– Какие украшения? – с тревогой и сомнением в голосе спросила Бетти.
– Например, подавляющие волю и делающие девушку более сговорчивой, – тихо ответил он, и его мягкий приглушенный голос прозвучал в полумраке оранжереи до того зловеще, что Беатрис задрожала от страха.
«О, милостивая Идана! Умоляю, помоги! – подумала она. На ум ей тут же пришла картина, которую она видела в спальне господина Лавинаса: полураздетая последка Фиби в руках глумящегося подвыпившего преподавателя. – Я не выдержу, если Пекиш сделает со мной такое!»
– Нет! – вскричала она, с омерзением отбросив дорогой браслет, словно до этого держала в руке ледяную ядовитую змею. – Только не это! Я лучше умру!
– Беатрис, послушай, – горячо зашептал Баренс, поглаживая ее по плечам и успокаивая, – тебе вовсе не нужно заключать с ним контракт. Поедем со мной. Завтра к вечеру мы уже будем в моем убежище. Я сильный маг и смогу запутать следы. Никто нас не обнаружит. Им и в голову не приедет, что ты сбежала со мной. Я все устрою так, будто произошел несчастный случай.
За окнами раздались чьи-то взволнованные голоса, и Бетти услышала обрывок фразы:
– Да где ее носит?! Жози нас убьет, если мы сейчас же ее не приведем!
Сердце у Беатрис оборвалось, и она вцепилась в ладони Баренса.
– Умоляю, помогите! Сделайте хоть что-нибудь! Одноклассницы ищут меня. Если нас здесь застукают, мне конец.
– Решайся, – в волнении отозвался он. – Если ты готова отправиться со мной, я проведу тебя через тайный ход за пределы школы. А там нас ждет мой жеребец. Еще до полуночи мы будем в Финаре. Переночуем, а утром отправимся дальше. Согласна?
– Да! – вырвался у Бетти казавшийся единственно верным ответ.
Атли поднялся, подобрал браслет и, сунув украшение в карман, помог ей встать.
– Ты не пожалеешь о своем решении, – с улыбкой проговорил он и поцеловал кончики ее похолодевших от переживаний пальчиков. – Я всегда держу свое слово, Беатрис. Ты освободишься от навязанной кабалы и станешь моей дайной.
Глава 35
За прошедшее с отъезда из Камелии время Эдман успел навести порядок в имении и вернулся в столицу. Поначалу он частенько вспоминал свои будни в закрытой школе и переживал за оставленных им выпускниц, гадая о том, как они справятся с финальным испытанием. Но с наступлением нового учебного года в Академии на его плечи легли заботы о собственных адептах, и все посторонние мысли вылетели из головы.
Новая группа молодых максисов, поступивших на факультет боевой магии, оказалась на редкость дисциплинированной, и Эдман уже предвкушал спокойный и размеренный семестр. Только пара учеников внушала ему опасения, и с ними он собирался работать индивидуально, укрощая природную склонность к юношескому авантюризму дополнительными тренировками.
Но как-то вечером придя в свои преподавательские покои, расположенные на последнем этаже академического общежития, он нашел в портативной почтовой коробке письмо от Вилмора. Эдман не виделся с ним после возвращения из Камелии и доклада о проведенном расследовании и за суетой повседневных забот успел позабыть о том, что они договорились как-нибудь встретиться в приятной атмосфере столичного особняка Иксли и провести время за неспешной дружеской беседой.
Однако как только Эдман начал читать послание, то сразу осознал, что увидеться им придется совсем по другому поводу. Вилмор писал, что в Камелии произошел несчастный случай, и погибла адептка. Департамент внутренней безопасности начал расследование, но пока трудно точно сказать, что там произошло на самом деле.
Эдман схватил портальный амулет и бросился к площадке для перемещений. Пока он шел через парк, в очередной раз проклиная свою хромоту и стараясь идти как можно быстрее, только одна мысль билась в его взбудораженном сознании:
«Лишь бы не Сонар. Это просто не может быть она».
Достигнув ограждения, он перевел дух и приложил медальон преподавательского доступа к замку на воротах. Металлическая пластина, висевшая на цепочку у него на груди и позволявшая сотрудникам Академии открывать любые двери, потеплела и засветилась, раздался щелчок и калитка отворилась.
Он встал в центр площадки, ввел нужные координаты и, одновременно нажав на три красных кристалла, активировал артефакт, по форме напоминавший квадратную коробочку размером с ладонь. Вокруг вспыхнуло серебристое сияние, и через мгновение он уже стоял на ухоженной лужайке перед особняком старого друга, и только легкое головокружение говорило о том, что состоялся перенос. Расстояние от Академии до центра Глимбера было не такое уж значительное, поэтому неприятные ощущения почти не чувствовались. Если бы речь шла о перемещении из одной провинции империи в другую, то неудобства могло быть в разы больше.
Степенный, седеющий медин Крат, дворецкий Вилмора, встретил Эдмана на пороге дома и проводил в гостиную.
– Хозяина еще нет, – предупредил он. – Но дайна Селеста у себя в будуаре. Уверен, она будет рада составить вам компанию.
– Я бы предпочел дождаться максиса Иксли в одиночестве, – отозвался Эдман, снедаемый тревогой.
– Как вам будет угодно, – с поклоном ответил дворецкий. – Но я все же вынужден сообщить дайне о вашем приходе.
– Разумеется, – кивнул Эдман, усаживаясь в удобное кресло перед зажженным камином и вовсе не горя желанием видеть Селесту Грей.
Гостиная в особняке друга поражала роскошью и достатком. Мраморные полы устилал светлый ковер, сотканный умельцами с Южного материка, на стенах красовались гобелены в золоченых рамах, с потолка свисала огромная хрустальная люстра-артефакт, мягкая мебель, буфет и столик составляли единый гарнитур и явно стоили целое состояние.
Эдман привык к простоте и строгости в обиходе, поэтому в его имении не было места пустой трате денег на дорогие интерьеры. Но Вилмор, как только занял пост главы департамента внутренней безопасности и приобрел этот дом, вложил немалые средства в обустройство своего «фамильного гнезда» – как он в шутку называл особняк. Ведь его род был беден и не владел имением, передающимся по наследству.
Происшествие в закрытой школе не давало Эдману покоя, и ему не терпелось узнать подробности, а главное – имя погибшей адептки. И он менее всего был расположен вести светскую беседу о ничего незначащих событиях столичного общества с дайной. По правде говоря, он с трудом ее переносил, уж слишком невзрачной и молчаливой была Селеста. Глядя на нее, Эдман частенько гадал, почему же Вилмор выбрал именно ее среди сотен других гораздо более привлекательных девушек.
– Добрый вечер, максис Джентес, – услышал он шелестящий, словно высокая некошеная трава на ветру, голос дайны и обернулся.
В дверях стояла среднего роста молодая женщина в бледно-сером закрытом платье. Негустые русые волосы она собрала в аккуратный пучок на затылке. Ее светлые глаза и тонкие губы не выражали никаких эмоций.
«Всесильный Эльвин, – подумал Эдман с раздражением, – ходит словно бесплотный дух! Я даже не услышал, как она вошла».
– Господин Иксли скоро будет. Он написал, чтобы я ждала его к ужину. Вы составите нам компанию?
– Добрый вечер, дайна Грей. – Он поднялся, отвесил короткий поклон и снова занял кресло. – Да, я еще не ужинал.
– Прекрасно, – сказала она безразличным тоном, хотя Эдман догадывался о ее неприязни к нему. – Я распоряжусь, чтобы в столовой поставили еще один прибор.«Ведет себя, как хозяйка дома, – с досадой заметил он. – Придется ждать до конца трапезы. При ней я и словом не смогу обмолвиться с Вилмором».
Иксли вошел в гостиную ровно в восемь часов и с порога сказал:
– Эдман, приветствую! Рад, что ты сам нашел время и навестил меня. Видел мое письмо? Мне нужно с тобой кое-что обсудить.
– Именно поэтому я здесь. – Эдман поднялся и пожал другу руку. – Как только получил послание, сразу сюда. Что там стряслось?
На пороге появилась дайна.
– Добрый вечер, господин Иксли. Ужин готов. Прикажете подавать сейчас или позже?
– Добрый вечер, Селеста, – тепло улыбнулся ей Вилмор, и ямочки заиграли на его щеках. – Пусть подают. Я ужасно голоден. Ты не против, Эд? Давай ненадолго отложим дела.
– Хорошо, – отозвался Эдман и пошел за другом и его дайной в столовую.
Пока проходили по коридору, он заметил, как Вилмор о чем-то тихо спросил Селесту, и та прошептала ему короткий ответ. Они обменялись понимающими взглядами и дальше проследовали в молчании.
«А с ним она ведет себя более расковано, – заметил он. – И они явно отлично ладят».
За ужином Селеста поддерживала непринужденную беседу на общие темы, вовлекая в нее то гостя, то хозяина дома. Эдман подивился тому, как у нее получалось вести себя настолько отстраненно-вежливо, хотя она прекрасно видела, как ему не терпелось переговорить с другом наедине.
Когда ужин подошел к концу, Вилмор сказал:
– Селеста, спасибо, все было чудесно. Ступай наверх, я зайду к тебе чуть позже.
Дайна поднялась из-за стола и обратилась к Эдману:
– Всего доброго, максис Джентес. Рада была повидаться.
– До свидания, дайна Грей.
Она вышла из столовой с непроницаемым лицом, и Эдман так и не понял, что она на самом деле думает о его внезапном визите.
– Давай вернемся в гостиную, – предложил Вилмор. – Там нам будет удобнее.
Они расположились у камина, и хозяин дома приказал лакею подать бокал коньяка. Когда расторопный слуга выполнил его распоряжение, Вилмор, отпив небольшой глоток и глядя на ласкающие поленья рыжие языки огня, сказал:
– В Камелии одна из учениц упала с башни и разбилась о камни. Я написал тебе, поскольку ты там преподавал и мог заметить что-нибудь подозрительное в отношении нее.
Неконтролируемый сильнейший спазм сжал Эдману горло, и он через силу выговорил:
– Кто?
Вилмор покосился на него, уловив странное изменение голоса, но не стал задавать лишних вопросов.
– Беатрис Сонар. Лучшая выпускница этого года. Она на финальном испытании получила высший балл и заключила самый дорогостоящий контракт за все время существования школы.
Как только Эдман услышал имя, он уже не мог больше ничего воспринимать. В его голове пульсировало воспоминание об огромных серых глазах Сонар, смотрящих на него со страхом и удивлением в тот последний день, когда он сорвался и накинулся на нее.
– Как это произошло? – услышал он собственный голос и подивился тому, как непривычно и скрипуче он звучит, будто мельничное колесо заржавело от долгого простоя и теперь не в состоянии сразу вернуться к привычной работе.
– Обитательницы школы твердят, что адептка в последнее время постоянно плохо себя чувствовала и принимала укрепляющие зелья. Местная лекарка предположила, что девушка не рассчитала дозу, приняла лишнее, и у нее возникло резкое головокружение. Вот она и выпала из окна.
– Где это случилось? Как бонна могла допустить такое? Что показал анализ тела? – Эдман задавал вопросы один за другим, пытаясь осознать произошедшее.
– Тело нашли под восточной башней, – принялся пояснять Вилмор, все с большим подозрением косясь на друга. – Адептка отпросилась у бонны в лазарет. Обещала быстро вернуться, но задержалась. Воспитательница начала переживать. Отправила на ее поиски других девушек, те не смогли найти Сонар, и тогда в школе поднялась тревога. Охранники обыскали все постройки, а утром принялись за окрестности и обнаружили труп.
Эдман не мог поверить в услышанное, ему казалось, что это с какой-то другой ученицей случилась беда, но только не с Беатрис.
– Я хочу увидеть тело, – твердо произнес он, решив лично убедиться в реальности произошедшего.
Вилмор не выдержал и спросил:
– Что с тобой? Выглядишь так, будто я сообщил тебе о смерти близкой родственницы. У тебя что-то с ней было?
У Эдмана снова сдавило горло, но он пересилил себя и сказал:
– Ничего, о чем ты мог подумать. Ты же знаешь, я не стал бы увлекаться лоункой. Но Сонар была лучшей ученицей в классе. Она прекрасно владела своей маной, отлично знала материал и помогала мне на практических. Все же моя специализация – боевая магия, а не манология. И я не могу поверить, что она погибла по неосторожности. Если бы ты был с ней знаком, то понял, о чем я. Она одна из самых ответственных и собранных девушек, что я когда-либо встречал.
– Демоны изнанки! – воскликнул Вилмор. – Да я ни разу в жизни не слышал от тебя столько хвалебных слов ни об одной женщине. Жаль, что адептка погибла. Я бы посмотрел на нее ради того, чтобы убедиться в истинности твоих утверждений.
– Мне тоже жаль, – глухо проговорил Эдман и сжал кулаки.
Наступило тягостное молчание. Вилмор снова отпил из бокала и уставился на огонь.
– Что еще можешь про нее сказать? – спросил он немного погодя.
– Только то, что я не верю в случайность этого происшествия. Сонар никогда бы не проявила такой фатальной неосторожности. Здесь какая-то ошибка, – с непоколебимой убежденностью ответил Эдман. – Я должен изучить труп.
Вилмор бросил на него короткий неуверенный взгляд и посмотрел на остатки коньяка в своем бокале, но Эдман уловил эту перемену в друге и сказал:
– Выкладывай, все что знаешь. Я увяз в этом деле по уши и не собираюсь оставаться в стороне.
– Ладно. Чего уж теперь. Я сам втянул тебя в это. В общем, от тела мало что осталось.
– Что?! – заорал Эдман, вскочив из кресла. Но острая боль пронзила раненую ногу, и он рухнул обратно, сжав рукой бедро. – Какого демона там случилось? Что значит мало что осталось?
– По окрестностям бродила стая одичавших собак, – ответил Вилмор. – Мэру Финара давно поступали жалобы от местных жителей, но он так и не принял меры. Так вот, когда нашли труп, он уже был порядком изувечен.
Эдман переменился в лице и выдавил бескровными губами:
– Как же тогда опознали тело? Почему решили, будто это именно Сонар?
– На руке болтался браслет, подаренный ее новым хозяином. Максис Пекиш узнал украшение и подтвердил, что самостоятельно снять и отдать его кому-то другому девушка не могла. Это был довольно сильный артефакт, приносящий удачу и позволяющий узнать местонахождение владельца.
– Пекиш? – удивился Эдман. – Это тот, что служит заместителем губернатора Западной провинции? Это он приобрел контракт Сонар?
– Да, совершенно точно, – кивнул Вилмор. – Знатный проходимец. Но за руку его еще никто не поймал, поэтому терпят, пока не найдется достаточно доказательств его должностных махинаций. Он слишком богат и знатен. Сам знаешь, как у нас с этим обстоят дела. Корона привечает выгодных людей.
Эдман вспомнил максиса Пекиша и его поведение на смотринах.
«Наглый беспринципный ублюдок! Неужели Сонар должна была стать его дайной? Да она скорее умерла бы, чем на это согласилась!»
Внезапно пришедшая ему на ум мысль поразила как стрела, пущенная лучником из засады.
– А она могла покончить с собой? – выпалил Эдман.
– Самоубийство? – протянул Вилмор, пристально посмотрев на друга. – С чего вдруг? Самая успешная выпускница с кучей привилегий от магической комиссии, да еще и с завидным контрактом в кармане? – Он с сомнением хмыкнул. – Не думаю. Очень маловероятно.
– Но ее новый хозяин отвратный тип, – настаивал Эдман, сжимая подлокотники кресла. – Может, она настолько не хотела служить у него, что решилась спрыгнуть с башни?
Вилмор призадумался, но скептически покачал головой:
– Версия, конечно, имеет право на существование. И такие случаи хоть и редки, но все же известны. Только здесь это вряд ли. Никто в школе не замечал за Сонар склонности к импульсивным, необъяснимым поступкам или перепадам настроения. Наоборот, все считают ее очень уравновешенной, волевой и серьезной. Такие девушки обычно не сводят счеты с жизнью, скорее они будут приспосабливаться.
«Да, это так, – подумал Эдман, вспомнив Сонар на карнизе перед окном в спальню Лавинаса. – Она бы боролась до конца».
– Я хочу принять участие в расследовании, – сказал он, решив лично во всем разобраться.
Вилмор допил коньяк и поставил пустой бокал на низкий столик.
– К сожалению, это невозможно, – ответил он. – В этом деле нет никаких улик, способных опровергнуть версию с несчастным случаем. Следствие почти закончено. Даже ты не смог мне сообщить ничего действительно значимого.
– Как закончено? – изумился Эдман. – Но ведь так и не выяснено, как это случилось! Может, ее вообще убили из зависти?
– Это мы уже отработали, – отмахнулся Вилмор и с усталым видом порет глаза. – Все обитатели школы, как ни странно, имеют алиби на момент гибели адептки.
– Да к демонам любые алиби! – вскричал Эдман и, не выдержав бездействия, поднялся из кресла и начал мерить шагами комнату. – Нужно еще раз всех опросить. Применить особые заклятия, исключающие возможность солгать. Провести новый анализ тела. Вдруг что-то пропустили. Я сам могу этим заняться, если другим не до того. Я завтра же…
Вилмор встал, подошел к другу и положил ему руку на плечо.
– Послушай, Эд. Ты, безусловно, прав. И все эти меры очень даже хороши и действенны. Но я служу в департаменте внутренней безопасности, а не в военной комендатуре. Я не могу нарушать права граждан. Подобные заклинания запрещено применять к свидетелям. Это возможно только в том случае, когда вина практически доказана. Тогда мы можем использовать особые заклятия лишь на преступнике. И то с осторожностью и оглядкой на разные нюансы.
Эдман стоял посреди роскошной гостиной и никак не мог уразуметь то, что пытался втолковать ему старый друг.
– Кроме того, – продолжал Вилмор, стараясь говорить мягко и успокаивающе, – Пекиш поднял все свои связи, чтобы поскорее замять это дело. Он не хочет быть замешан в истории с гибелью дайны. Он чуть школу не разнес, когда ему сообщили о случившемся. Только вмешательство госпожи Хариш помогло как-то разрешить напряженную ситуацию. Пекиш в срочном порядке заключил контракт с другой выпускницей и уже забрал ее в свое имение. А мне настоятельно рекомендовали вышестоящие люди не предавать происшествие огласке.
Эдман побагровел и с отвращением скинул руку друга с плеча.
– Ты хочешь сказать, что нужные люди получили взятки, чтобы все было представлено, как несчастный случай?! – заорал он. – И это мне говоришь ты – глава департамента внутренней безопасности? Какая к демонам безопасность, если даже ты не смеешь слово поперек сказать этим выродкам?!
– Уймись! – рявкнул Вилмор, и его глаза сверкнули той беспощадностью, что внушала страх всем, кто был с ним знаком.
Эдман посмотрел на него с упрямством и вызовом во взгляде, которые так хорошо были знакомы Иксли. Именно за эту несгибаемую волю, отвагу и честность он уважал и любил своего друга.
