Текст книги "Сделка с профессором (СИ)"

Автор книги: Полина Краншевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 46 страниц)

«Ничего себе! – поразилась она, впервые увидев магические потоки. – До чего же красиво! Даже не верится, что все это призвано оказывать какое-то определенное действие. Только вот зачем здесь столько всего накручено? Или так во всем доме?»

Беатрис бродила по особняку и с задумчивым видом рассматривала убранство комнат и коридоров. Со стороны казалось, что она впервые все это видит и пребывает в некотором недоумении, но на самом деле Бетти поражалась тому, как много наложено заклинаний, словно плотная паутина укутывала все вокруг. И более всего поражало то, что именно ее комнату, покои Атли и еще северную башню укрывала самая непроницаемая сеть магических тяжей.

«Защитил все главные ценности», − посмеивалась про себя Беатрис, изучая сложнейшие плетения и даже не подозревая об их истинном действии.

Она вычитала в книге, что магические потоки выглядят словно серебристые нити, и никак не могла понять, почему же они кажутся ей золотистыми струйками. Так и не найдя логичного объяснения этому феномену, Бетти решила, что это связано с различными магическими составляющими у мужчин и женщин, а пособие писал мэтр, вот и рассказал, как сам понимает.

Бетти раздобыла в кабинете мел и решила практиковаться в написании рун на полу своей ванной комнаты.

«Атли ведь мелом чертил символы в подземелье, − рассуждала она, − значит, это вполне себе подходящий способ. Да и Пруденс ничего не узнает, я легко смогу тряпкой стереть все следы своих опытов. А если она заявится в спальню, то я сделаю вид, что умываюсь, и ничего эта ведьма не разнюхает!»

Радуясь пришедшей на ум идее, Беатрис с еще большим рвением взялась за дело. Она уже ловко выводила руны на каменном полу и надеялась перейти к следующему этапу – наполнению символов маной. Пособие помогло ей четче понять, как нужно действовать, а магическое зрение гарантировало полный контроль над ситуацией.

Она снова начертила руну плодородия, положила рядом с ней раздобытое в кладовой семечко гречихи и направила свою ману в центр знака. Энергия выплеснулась наружу, но к недоумению Бетти рассеялась в пространстве, так и не наполнив символ.

− Да что же не так?! – в сердцах крикнула она, стискивая кулачки. – Почему не работает?!

И тут ее осенило.

− Проклятие! Я же совсем забыла, что древние колдуньи использовали перевернутые руны! Вот я бестолковая!

Беатрис рассмеялась над своей рассеянностью и уже хотела снова попробовать, как поняла, что не знает, каким образом нужно писать перевернутые руны. Справа налево? Или сверху вниз? Как узнать такую немаловажную деталь? Линии ведь можно переписать как душе угодно. Она в отчаянии уставилась на листок с рунами и их значением.

«Что же делать? – переживала она, не зная, что предпринять. – Я так близка к цели, но никак ничего не выходит. Точно злой рок какой-то. Придется опять идти в подземелье и пересматривать записи Атли».

Памятуя о ловушке, Бетти снова вооружилась влажным полотенцем, сунула флакон с противоядием в карман и открыла тайный ход. Полумрак, скрывавшийся за книжным шкафом, показался ей еще более зловещим, чем в предыдущий раз, звук ее шагов гулко раздавался в каменном мешке, окружавшем сокрытую от посторонних глаз чугунную лестницу, руки подрагивали. Ей совсем не хотелось еще раз испытать на себе действие зловонного газа, и она, прикрыв лицо полотенцем, решила осмотреть стены у последней ступеньки магическим зрением.

«Атли, скорее всего, знает, как отключить механизм, чтобы ловушка не срабатывала, – предположила она. – Иначе ему пришлось бы постоянно пить противоядие, а это неудобно. Может, и я смогу найти, как ее обезвредить?»

Она внимательно осмотрела каждый сантиметр кладки и поняла, что всего три камня окутаны золотистыми нитями плотнее своих соседей. При нажатии на один – стена отъезжала в сторону, при нажатии на другой – возвращалась на место, а вот третий находился почти под потолком.

«Наверное, это он и есть», – догадалась Бетти и сходила в лабораторию за ложкой с длинной ручкой, намереваясь с ее помощью достать до особого третьего камня и нажать на него.

Встав на носочки, она потянулась вверх и чудом надавила ложкой на камень. Он послушно ушел внутрь, и в стене раздался тихий щелчок. Беатрис перевела дыхание, с опаской нажала на правый камень, кладка сдвинулась и обнажила темное нутро подземелья.

– Хвала всевидящей Идане! – с непередаваемым облегчением воскликнула она, не почувствовав запаха смертоносного газа.

Бетти не стала тратить время зря, сразу прошла к столу и углубилась в изучение содержимого ящиков. Свитки на столе, как она помнила еще с прошлого своего посещения, хранили информацию исключительно о тех экспериментах, что проводил Атли, а ему перевернутые руны были без надобности.

Просматривая одну стопку бумаг за другой, она с отчаянием думала, что, возможно, Атли и не знал о том, как писать другой вариант символов, ведь для его изысканий эти сведения не могли пригодиться. Но ей посчастливилось – она наткнулась на вырванную из неизвестной книги полуистлевшую страницу, где с одной стороны был нарисован таинственный треугольник и что-то написано на непонятном языке, а с другой – изображены уже знакомые ей руны, только в зеркальном отражении.

Окрыленная успехом, она решила поскорее вернуться в ванную и не стала ничего переписывать. Бетти прихватила потертый листок с собой и поспешила наверх, вернув защитный механизм в его прежнее положение.

Дрожа от волнения и ожидания неизведанного, Беатрис вывела на каменном полу перевернутую руну плодородия, обтерла испачканные мелом руки о юбку и направила внутреннюю энергию к символу. Магическим зрением она уловила, как золотистый поток заструился по линиям, составлявшим знак, и заполнил их до отказа. И вдруг руна вспыхнула так ярко, что Бетти в ужасе зажмурилась, боясь ослепнуть.

Стоя с закрытыми глазами, она не смела пошевелиться и прислушивалась к своим ощущениям. Беатрис почувствовала приятное тепло, исходившее от того места, где был изображен символ. Оно мягко согревало, словно первое весеннее солнышко нежно касаясь робкими лучиками открытых участков тела. Бетти улыбнулась, наслаждаясь своей причастностью к чуду перерождения маны в нечто большее и впитывая каждой клеточкой эти будоражащие переживания.

«Как же это прекрасно! – пронеслась в голове простая и не нуждающаяся в доказательствах мысль. – Нет на свете ничего приятнее. Точно я и не жила до этого момента, а спала, видя дурной, изматывающий душу сон. Как же можно было отважиться отнять такое волшебство у людей?»

Слезы жалости ко всем без исключения женщинам, лишенным возможности колдовать, выступили у нее на глазах и покатились горячими ручейками по щекам. Бетти открыла глаза, опустилась на колени перед сверкающим золотыми искрами знаком и прошептала:

– Жизнь отдам, лишь бы сохранить этот драгоценный дар древних шами.

Она заметила, как сияние начало меркнуть, а руна затрепетала.

– Нет, нет! – перепугалась она. – Только не сейчас!

Беатрис снова устремила поток своей энергии к знаку, и он выровнялся, засветился без колебаний, и скоро она заметила, как из семечка гречихи пробился еле уловимый зеленый росточек. Руна погасла, оказав положенное ей действие, и Бетти с величайшей осторожностью взяла двумя пальчиками проросшее семечко, положила на раскрытую ладошку и с благоговением проговорила:

– Чудо жизни. Чудо созидания.

«Не знаю, как руны работали в прошлом, – с тоской об утраченных навеки возможностях подумала она, – только сейчас они явно не так сильны, как когда-то. Но Атли не стал бы столько лет биться над своими изысканиями, если бы не знал наверняка об удивительной силе древней магии. Возможно, нужно использовать, как и он, треугольник? Или комбинацию символов, а не один? И тогда эффект будет более ощутимым?»

Беатрис убрала следы своего первого успешного колдовства и, держа росточек на ладони, отправилась на конюшню, намереваясь набрать там немного земли в горшочек. Ей хотелось посмотреть, что же будет дальше происходить с семечком, и она собиралась поставить горшок с ним на подоконнике в спальне.

В эту ночь она долго не могла уснуть, вспоминая то восхитительное, волнующее ощущение перерождения своей силы и всем сердцем стремясь вновь испытать его.

– Спокойной ночи, – прошептала она семечку, стоявшему теперь на подоконнике возле кровати. – Завтра я еще что-нибудь попробую.

С этой благостной мыслью она и погрузилась в мир грез, а там ее ждала неожиданная встреча с Атли.

Глава 13

Со дня отъезда хозяина усадьбы прошло уже больше трех седьмиц. Беатрис постоянно получала от него письма и отсылала свои, но изучение магии так поглотило ее, что ответы Бетти скорее напоминали короткие записки, чем полноценные послания. Ей казалось, что писать особенно не о чем, поскольку она проводила все время либо в доме, либо в парке, а за ограду Пруденс ее категорически не отпускала ни под каким видом. Атли же будто чувствовал, что она скрытничает, и все настойчивее просил рассказать о ее жизни на острове побольше.

И вот нежданно-негаданно Беатрис увидела его во сне. Он сидел на краю постели и перебирал длинными пальцами разметавшиеся по подушке мягкие пряди ее волос. В комнате царил полумрак, разгоняемый лишь бледным лунным светом, проникавшим через не зашторенное окно. Его светлые волосы струились по плечам и выглядели совершенно белыми в сравнении с темной рубашкой и брюками.

– Атли? – удивилась Бетти, приподнимаясь на локтях. – Что ты здесь делаешь? Когда ты вернулся?

– Здравствуй, моя нежная пташка, – тихим приглушенным голосом отозвался он и погладил ее по щеке. – Ты так очаровательна без всех этих причесок, нарядов, украшений. Твоя естественная красота во сто крат милее. Я хотел уехать от тебя как можно дальше, чтобы ты не терзала мою душу наивным взглядом, доверчивой улыбкой, звенящим голоском. Но я потерпел неудачу. Каждый день вдали от тебя – изощренная пытка. Ты нужна мне, милая.

Он склонился к Беатрис и поцеловал ее приоткрытые от изумления губы. Но этот поцелуй отличался от тех, что были прежде. Настойчивый, жадный, подчиняющий и не приемлющий отказа он опалил Бетти, и она вспыхнула в крепких объятиях, как соломинка от случайной искры, вылетевшей из жаркого камина. Она стремилась навстречу Атли и отвечала на его ласку без стеснения и робости, так как и не предполагала раньше. Словно рухнул какой-то барьер внутри нее, не позволявший открыто выражать свои чувства.

Беатрис прижалась к нему теснее и обвила его шею руками.

– О, Бетти! – выдохнул он, на мгновение отрываясь от нее. – Мое сокровище. Моя страстная девочка. Погоди немного, здесь не место для этого.

Он подхватил ее на руки и понес в северную часть дома. У Беатрис шла кругом голова, внутри разливалось приятное тепло и ликование. Она всего на мгновение прикрыла глаза, а когда осмотрелась, они уже находились в подземелье.

– Что мы здесь делаем? – поразилась Бетти, разглядывая изменившуюся обстановку.

На столе больше не лежали свитки, там стояли бокалы и бутылка вина. На полу внутри треугольника была постелена пушистая белая шкура неизвестного зверя, по ней рассыпались многочисленные разноцветные подушечки, будто кто-то второпях не успел их аккуратно сложить. Настенные светильники озаряли комнату тусклым светом, и Бетти почудилось, что их специально притушили.

– Я хочу, чтобы ты кое-что испытала, – ответил Атли, укладывая ее на шкуру и помогая устроиться на подушках удобнее.

Сквозь тонкую сорочку Беатрис ощутила, как приятно льнет к телу мех, запустила в него пальчики и провела рукой вдоль длинных ворсинок.

– Какой мягкий! – подивилась она.

Атли не обратил внимания на ее слова, наполнил бокалы и растянулся возле нее.

– Давай вкусим с тобой этот чудесный нектар, излечивающий тело и бодрящий душу, – севшим голосом произнес он. – Сама судьба свела нас, и теперь я готов признать свое поражение и разделить с тобой горечь проигрыша.

Бетти не понимала смысла его слов, но из бокала очень приятно пахло, и она с любопытством взяла его в руки.

– За тебя, Бетти, – сказал Атли и выпил все содержимое залпом.

Беатрис пригубила, и напиток показался ей слаще всего, что она когда-либо вкушала. Ее бокал тут же опустел. Она с разочарованием увидела его дно и с мольбой посмотрела на Атли.

– Больше одного бокала нельзя, – рассмеялся он, убирая порожние фужеры на стол.

Бетти вдруг стало радостно оттого, что Атли рядом и снова заботится о ней, старается угодить и смотрит с таким обожанием. Она рассмеялась от счастья, наблюдая за тем, как он снова опустился подле нее.

– Обещаю, – прошептал он ей в губы, – нам будет хорошо вместе.

И больше Беатрис уже ничего не видела и не слышала. Атли целовал ее, как обезумевший от жажды путник, вдруг наткнувшийся на чистый родник, а она захлебывалась в водовороте его страсти, чудом оказывалась на поверхности, чтобы сделать короткий вдох, и снова ныряла в пучину. Тяжело дыша, он снял рубашку и брюки, стянул с Бетти сорочку и с восторгом оглядел ее беззащитное, неприкрытое тело.

– Ты такая хрупкая, моя драгоценная, – хриплым голосом выдавил он. – Если бы ты знала, как я боюсь перейти черту, но сегодня я постараюсь удержаться.

У Беатрис пересохло во рту, голова кружилась все сильнее, а в душе набирал силу ураган безудержного веселья. Она бесстыдно рассматривала обнаженного Атли, любуясь его литыми мускулами на груди, играющими в неверном свете под бледной кожей, его сильными руками, его рельефным животом. Ее взгляд приклеился к поросшему темными волосами паху, и она с любопытством первооткрывателя таращила округлившиеся глаза на внушительное напряженное мужское естество.

– Не смотри на него так, – с глубоким гортанным смехом сказал Атли. – Иначе я за себя не отвечаю.

Бетти захихикала в ответ, поражаясь тому, что присущее ей смущение испарилось без следа, ее так и подмывает потрогать то, что раньше было недоступно. Атли будто прочитал тайные помыслы, усмехнулся, взял ее руку и направил в нужное место. Она почувствовала горячую подрагивающую плоть, обхватила ее и погладила по всей длине, наслаждаясь ощущением сокрытой в ней силы.

Дыхание Атли участилось, он прикрыл глаза и выдохнул:

– Не останавливайся.

Беатрис, ободренная его реакцией, начала действовать смелее, и скоро Атли уже мелко дрожал, стоя перед ней на коленях и позволяя вытворять с собой все, что ей заблагорассудится.

– Бетти, – простонал он, схватил шаловливые ладошки и повалил ее на мягкую шкуру. – Ты решила свести меня с ума? Не выйдет. Если я свихнусь, то только вместе с тобой.

И он принялся ласкать ее извивающееся от новых опьяняющих, сладостных ощущений тело, целуя, прикусывая и изучая языком каждый сантиметр. Беатрис никогда не думала, что способна так откровенно стонать в голос, так хрипло выкрикивать имя Атли и так безудержного хотеть нависающего над ней мужчину. Но ему оказалось этого мало, он развел ее бедра и коснулся своим естеством. Бетти протяжно застонала и подалась вперед, мечтая ощутить его плотнее.

– Нет! – вскрикнул он, удерживая ее. – Умоляю, не двигайся. Мы не должны сделать тебе больно. Только нежность и удовольствие.

Мысли Беатрис путались, она с трудом разбирала звучавшие в ушах слова, точно звук шел через водное пространство вокруг ее головы, все плыло перед глазами, и только одно ощущение владело ею в этот момент – она хотела этого мужчину, хотела до умопомрачения и не готова была отказаться от предлагаемого им блаженства.

Она захныкала и потянулась к нему, Атли процедил сквозь зубы крепкое словцо и принялся ласкать ее своей плотью, едва-едва проникая внутрь. Бетти всхлипывала и кусала губы, требуя еще и еще. Наконец она почувствовала, что вот-вот разорвется на части, но Атли вдруг гаркнул:

– Распахни резервуар! Живо!

Беатрис не соображала, что происходит, ею завладели древние как мир инстинкты, и она бездумно подчинилась воле сильнейшего. Поток ее маны вырвался наружу и как торнадо закружил над распластанной девушкой. Атли продолжил ласкать ее еще настойчивее, и она закричала от нахлынувших, томительно тягучих, сладостных ощущений. Атли сжал челюсти, помог себе рукой, и горячее семя брызнуло Бетти на живот.

– Коснись моей груди! – скомандовал он.

Комната вертелась перед Беатрис колесом, в легких разливался пожар, она зажмурилась, протянула руки, дотронулась до раскаленного тела и выпустила наружу все то, что жгло ее изнутри. Ее мана обрушилась на зияющий чернотой резервуар Атли, и он захрипел:

– Да! Бетти! Да!

Он напитывался ее энергией как исхудавший, изголодавшийся пленник, вырвавшийся на свободу. Он тонул в потоке ее силы и не хотел искать спасения. Он жадно тянул к себе ману и не мог насытиться, умирая от блаженства и нескончаемого удовольствия.

Сплошная непроглядная тьма окружила Беатрис. Чернота выла и терзала, требовала и отнимала, не терпела отказа и присваивала. Присваивала беспощадно, все без остатка. Бетти уже с трудом различала крохотный золотистый огонек в своей груди. Беспросветное отчаяние и боль переполнили ее, и она из последних сил рванулась как можно дальше от этой кошмарной алчной бездны, но та настигла ее, схватила и уничтожила. И Бетти перестала существовать.

Глава 14

Сосредоточив все свое внимание на метрдотеле закрытого клуба, Эдман нанял в теневой гильдии двух следопытов и поручил им наблюдение за медином Райтом. Прежде всего, его интересовало, чем занимается метрдотель в свободное от службы время, с кем встречается, где живет, есть ли родные и многое другое. Важно было понять, насколько легко к нему подобраться. Эдмана не покидала уверенность, что медин не так прост, и если уж он связан с похитителями Сонар, то те, скорее всего, позаботились о безопасности своего доверенного лица.

Кроме того, он отправил помощнику Вилмора письмо с просьбой прислать все возможные сведения о метрдотеле закрытого клуба. И через седьмицу Эдман получил подробные отчеты обо всем, что касалось заинтересовавшего его человека. Медину Райту было шестьдесят семь лет, родился он в Глимсбере, ни родных, ни близких знакомых не имел, много лет служил дворецким в посольстве Нодарской империи в Айсарийском шараате. В шестьдесят лет ушел со службы на предоставленную государством пенсию, вернулся на родину и поселился на окраине Финара в добротном доме, купленном на скопленные деньги.

Казалось бы, живи да радуйся, отдыхай от суетных дел, но медин вдруг устроился работать в клуб для знатных господ с первого дня открытия заведения и занял там лидирующие позиции. Все договоры подписывал именно он от имени хозяина клуба, Аттисана Фрауда. Новых членов также принимал метрдотель, составлял анкеты и собирал взносы.

«Как могли пересечься пути максиса Фрауда и медина Райта? – обдумывал полученные сведения Эдман. – Почему обосновавшийся в империи иностранец вдруг поручил ничем не выделявшемуся из сотен других старику практически весь клуб? Получается, они давно были знакомы и, возможно, тесно сотрудничали еще до переезда Фрауда и возвращения Райта. А где они могли вести общие дела? Правильно, только в Айсарийском шараате. Демоны задери этих ублюдков белобрысых! Везде пролезут. Хорошо, что я отказался служить в посольстве, иначе с моим появлением такие вот темные личности как медин получили бы сполна, а это могло прийтись кое-кому не по вкусу».

Он стиснул челюсти, вспомнив последнюю встречу с Вилмором и разговор о высочайших приказах, запретивших довести расследование исчезновения Сонар до конца, блюдя интересы чересчур богатых максисов, не жалевших ассигнаций на подкупы должностных лиц. С того дня Эдман больше не видел Иксли, переписываясь только с его помощником, да и сам Вилмор не искал повода увидеться.

«Он, конечно, в курсе всего, – хмурился Эдман. – Фрэнк в любом случае докладывает ему, какие данные мне отправляет. Но раз Вил молчит, значит, не собирается сейчас лезть в это дело. А вот что будет, когда я найду Сонар, это еще вопрос».

Он не сомневался, что девчонка жива. Никто не стал бы похищать дайну и инсценировать ее смерть для того, чтобы тут же ее прикончить.

«Нет, – рассуждал Эдман. – Она нужна им живая и здоровая. Иначе ее маны они не увидят. Сонар, должно быть, берегут и обращаются хорошо. Передача энергии может быть только добровольной. Еще никто не нашел способа насильно отбирать ману, а то давно бы переловили всех бестолковых лоунок и опустошили без разбора».

Он знал, что его задача отыскать заказчика похищения, и тогда определение местоположения дайны – вопрос времени. Но что сделает с Сонар Вилмор, когда Беатрис окажется в руках Эдмана? За это он не смог бы поручиться, даже если бы захотел. В вопросах интересов правящего рода Иксли был беспощаден и вполне мог счесть освобожденную пленницу опасной или связанной с заговорщиками.

Эдман отогнал тягостные мысли и снова погрузился в изучение отчетов.

Следопыты писали, что медин Райт часто принимает в своем доме ночных визитеров. За прошедшую седьмицу у него останавливались несколько айсарийцев, и каждый раз их сопровождал управляющий судоходной компанией «Полярный циклон».

– Как занимательно! – присвистнул Эдман.

«Густав Сиас тайно, под покровом ночи водит к медину Райту выходцев с Северного материка, – кривил он губы в презрительной усмешке. – Чем же может быть полезен метрдотель клиентам судоходной компании? Возможно, через закрытое заведение сбывают какие-то контрабандные товары максисам? Все же членами клуба являются, например, и жители столицы. А казалось бы, где столица, и где Финар? Здесь явно нечисто, и разобраться во всем мне может помочь исключительно сам медин Райт».

Дождавшись очередного дня отдыха, Эдман под личиной профессора Привиса вновь переместился в Финар. Здесь уже зима полностью вступила в свои права, и злая метель вовсю свирепствовала на кривых улочках. Эдман поднял меховой воротник длинного пальто, надвинул шляпу до бровей и быстрым шагом отправился на окраину, искать дом метрдотеля.

Как он и предполагал, добротное строение было отлично защищено самыми мощными заклятиями, и пробраться незамеченным внутрь никто бы не смог. Выругавшись с особым смаком, Эдман направился в закрытый клуб. Кроме медина Райта, его интересовал и хозяин заведения. Явно Аттисан Фрауд имел самое прямое отношение к делишкам метрдотеля и лично отдавал все распоряжения, поэтому вполне мог быть причастен и к похищению Сонар.

Возле парадной лестницы закрытого заведения Эдмана встретил все тот же швейцар, но на этот раз на нем было бордовое пальто вместо сюртука, и фуражку он натянул как можно ниже, стараясь спастись от пронизывающего ветра и лезущего в глаза и уши снега.

– Чем могу помочь, господин? – склонился он в поклоне, загородив Эдману проход.

– Я являюсь членом клуба и собираюсь здесь отобедать. Мое имя Эдвард Привис, – с надменным видом выпятил Эдман нижнюю губу и посмотрел на швейцара, как на найденного в постели аристократа клопа.

Тот сразу стушевался и рассыпался в извинениях:

– Простите, господин. Не признал, господин. Прошу, проходите.

Он распахнул перед Эдманом дверь с вырезанными диковинными птицами и пропустил в холл. В лицо пахнуло теплом, и к Эдману тут же подошел лакей в темно-зеленой ливрее с золочеными пуговицами.

– Приветствую, господин. Чего изволите?

– Столик у окна в ресторане, – распорядился он и отдал пальто, шляпу и перчатки.

Лакей проводил его в уже знакомый зал с сине-голубой роскошной драпировкой стен и предоставил меню. Прежде чем выбрать для себя что-нибудь на обед, Эдман внимательно оглядел посетителей ресторана и заметил знакомых Лавинаса за столиком у дальней стены.

– Какая удача, – пробормотал он, взмахом руки подозвал официанта и велел ему принести от его имени господам бутылку лучшего вина.

Официант вскоре вернулся и передал, что максисы просят господина Привиса присоединиться к ним за обедом и приглашают его за свой столик. Эдман милостиво согласился и перешел в конец зала.

– Приветствую, господа, – слегка склонил он голову. – Извините за дерзость. Но я был представлен вам максисом Лавинасом этим летом. И заметив в ресторане, решил засвидетельствовать свое почтение.

– Да что вы профессор! – отмахнулся светловолосый франт. – Мы вам признательны за вино и с радостью пообедаем в вашей компании. Присаживайтесь. Вы случаем не знаете, куда подевался наш общий знакомый? Уже пару месяцев, как не видно добряка и балагура Лавинаса.

Эдман занял предложенный стул, откинулся на мягкую спинку и сказал:

– Я с ним не так давно виделся. Его перевели на новое место службы, в Западную провинцию, сразу после несчастного случая в Камелии. И там он умирает от скуки. Уверяю вас, господа, ему очень горько без ваших совместных обедов и партий за карточным столом.

– Неужели?! – с потрясенным видом уставился на него сосед светловолосого. – А я все гадал, что там произошло со стариной Джоном. Он так щедро нас угощал, когда выигрывал.

– Ага, – не разделил его сетований хмурый брюнет, сидевший напротив Эдмана. – Зато как он ел всегда за наш счет, когда спускал здесь свой незавидный оклад.

– Да не мелочись ты, Шерман, – поморщился светловолосый. – Лавинас всегда скрашивал наше общество своими рассказами и за одно это уже заслуживает доброй памяти.

Брюнет покачал головой и вынужденно признал его правоту:

– В этом ему не откажешь. Мастерски сочинял байки. Особенно про дайн. Помните ту историю, где девица сбежала от старика с садовником?

Компания дружно загоготала, а Эдман сдержанно ухмыльнулся, не зная подробностей истории. Официант принес его заказ, и за едой он слушал разговоры максисов о местных дамах, намеривавшихся этим вечером посетить клуб.

– А когда здесь можно встретить максиса Фрауда? – вставил интересовавший его вопрос Эдман.

– О, на это вам никто не даст ответа! – рассмеялся сосед светловолосого. – Персона Аттисана Фрауда покрыта тайной и оплетена множеством мифов. Добрая половина здешних дам готова на что угодно, лишь бы хоть раз увидеть его воочию.

– Но если серьезно, – сказал брюнет, – то я слышал, что о встрече с хозяином клуба можно договориться через медина Райта. Многие максисы приезжают сюда из других городов, чтобы заключить весьма выгодные сделки с Фраудом. Поэтому если у вас есть чем его заинтересовать, то метрдотель вас сведет.

– Вот как, – Эдмана сделал вид, что удивлен и заинтригован. – Как вы думаете, коллекция старинных драгоценностей времен раннего Нодара может заинтересовать господина Фрауда?

Максисы переглянулись и уже более внимательно посмотрели на Эдмана.

– Да вы владелец редких вещиц, – покосился на него светловолосый завистливым взглядом. – Не знаю, как Фрауд, а я бы с удовольствием на них взглянул. Моя семья многие столетия охотилась за украшениями этой эпохи. Не хотите ли встретиться в моем доме в Глимсбере и показать мне эти реликвии?

– Вполне возможно, – отозвался Эдман с безразличным выражением лица. – Благодарю вас за компанию, господа. Но мне пора идти. Вот моя визитная карточка. Если я вам понадоблюсь, вы всегда можете прислать мне письмо по этому каналу связи.

Эдман откланялся и пошел в кабинет медина Райта, расположенный возле мраморной лестницы, ведущей на второй этаж.

«Этого, наверняка, разговорить будет непросто, – думал он. – Но у меня на этот случай кое-что припасено».

По наследству от деда Эдману достался перстень-артефарт, таящий в себе массу разных секретов, в том числе и способность инактивировать почти любые защитные плетения, но на короткий срок, при этом жертва должна была касаться кольца. С приходом к власти Зигрида Вайзала подобными магическими предметами запретили пользоваться простым обывателям, но бывший полковник смог утаить артефакт от проверяющей комиссии после того, как вышел в отставку, представив кольцо, как наследство и часть благосостояния рода. А уж особые свойства замаскировал так, что ни один ученый мэтр не смог разобраться что к чему.

Эдман постучал в дверь с табличкой «Метрдотель» и услышал приглушенное:

– Войдите.

– Приветствую, медин Райт, – вошел он и тут же обшарил помещение магическим зрением, ища следящие заклятия, способные зафиксировать то, что он намеревался провернуть. – Мне нужно обсудить с вами одно дело.

– Доброго дня, максис Привис, – произнес медин, поднимаясь из-за стола и кланяясь. – Рад снова видеть вас в закрытом клубе. Присаживайтесь. Я готов выслушать вас и помочь всем, чем только смогу.

Две следилки висели аккурат с правого и с левого края письменного стола, что вполне устраивало Эдмана. Он занял предложенное кресло и сказал:

– Мне требуется доставить из Финара в Темрин особо ценный груз, притом так, чтобы никто не догадался о содержимом пакета. Вы меня понимаете? Владелец судоходной компании «Полярный циклон» посоветовал обратиться к вам.

При упоминании Атли Баренса метрдотель заметно расслабился и более доброжелательно посмотрел на Эдмана.

– Я прекрасно понимаю, какого рода услуга вас интересует. И наше заведение вполне способно вам ее предоставить. Что касается цены вопроса…

– Меня это абсолютно не волнует, – перебил его Эдман. Он наклонился к столу, обезвредил следящие заклятия и с видом поверяющего великую тайну произнес, понизив голос: – Заплачу любые деньги, лишь бы груз вовремя и без происшествий прибыл в порт.

Метрдотель подался вперед и тихо ответил:

– Все сделаем ко взаимному удовлетворению. Не соблаговолите ли заполнить кое-какие бумаги?

– Конечно, – кивнул Эдман, придвигаясь еще ближе. – Только особыми чернилами, если не возражаете. Мне проблемы впоследствии не нужны. У вас есть такие?

– Разумеется, – расплылся старик в понимающей ухмылке. – Все, что мы опишем в договоре, исчезнет в момент исполнения заказа.

Он полез в стол, извлек специальную чернильницу, наполненную ярко-сиреневой жидкостью, и протянул металлическое перо-артефакт. Эдман мгновенно оказался на ногах, шепнул короткую формулу обездвиживающего заклятия, схватил ладонь медина и прижал к перстню на своей правой руке.

Метрдотель ошарашено округлил глаза, но крик о помощи застрял у него в горле, так и не воплотившись в полноценный звук. Перстень пробил защиту, и заклятие молниеносно оказало нужное воздействие.

Время действия артефакта стремительно утекало, и Эдман сразу спросил о главном:

– Кто велел тебе передать через Монд письма для Сонар?

Глаза медина наполнились изумлением и ужасом, но Эдман уже пустил в действие свою иглу, и заклинание, вынуждающее говорить правду, сработало безотказно.

– Аттисан Фрауд.

– Зачем ему понадобилась Сонар?

– Не знаю. Он давно искал сильную дайну.

– Для себя или по чьей-то указке?

– Не знаю. Он не посвящал меня в подробности.

– Сонар сейчас в клубе? – с истовой надеждой спросил Эдман, горя желанием немедленно обыскать заведение и вырвать Беатрис из лап похитителей.