Текст книги "Сделка с профессором (СИ)"
Автор книги: Полина Краншевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)
– Я скучал, – признался он, вдруг поняв, что все время испытывал подспудную тоску, гложущую изнутри и влекущую его в волшебный лес. – Только рядом с тобой я успокаиваюсь и ощущаю себя по-настоящему счастливым.
– Эд, – в волнении промолвила она, – мне так хорошо с тобой, что я каждый раз с тяжелым сердцем покидаю это место. Боюсь, что мы больше не увидимся.
– Ну что ты, – мягко произнес он, поглаживая ее по распущенным волосам, – мы всегда будем вместе.
Затаенная боль и мука отразились во взгляде влажных от выступивших слез глаз, и Беатрис крепко прижалась к нему, так и не ответив.
– Послушай, ты должна все мне рассказать о герцоге, – попросил Эдман. – Иксли не знает, где его искать. А пока Серпентас на свободе, всем грозит опасность. Сможешь поделиться со мной?
Беатрис посмотрела на него с нежностью и доверием.
– Да, конечно. Я понимаю, насколько это важно.
Эдман опустился на мягкую траву, усадил дайну себе на колени и, поглаживая ее по спине, принялся слушать рассказ Беатрис. Она делилась с ним всем, что произошло, начиная с первой встречи с Атли на смотринах, но у нее не хватило духу, признаться в том, что герцог был ее любовником, пусть ей это и казалось тогда всего лишь сном. Бетти сгорала от стыда и чувствовала, что не в силах поведать о своем распущенном поведении и той близости, что связывала ее с Серпентасом.
– А что за древняя магия, о которой ты упомянула во дворце? – спросил Эдман, когда она сделала паузу и надолго замолчала.
Беатрис вскинула на него настороженный взгляд, но все же решила поведать о рунах, колдунах прошлого, их могуществе и тех опытах, что Атли проводил в своем убежище. Вот только о том, что и она теперь владеет древней магией, Бетти не сказала. Страх перед тем, что ее могут счесть опасной, не позволил выдать свою главную тайну.
Выговорившись, Беатрис почувствовала непреодолимую усталость и начала засыпать. Эдман уложил ее голову к себе на плечо и принялся нашептывать ласковые слова, окутывая силой, согревая и даря нежность и любовь.
Открыв глаза, Эдман увидел, что уже рассвело, и первые лучи восходящего солнца пробиваются в спальню сквозь шторы. Он лежал возле Беатрис на кровати и обнимал ее, а она прижималась к нему, запустив пальчика в жесткие волоски на его груди. Глухо сглотнув, Эдман осторожно убрал ее руку, поднялся с постели и ушел в свою комнату. Его обуревало невыносимое желание остаться с дайной и больше не позволять ей спать без него ни единой ночи, но об этом не могло быть и речи.
Глава 13
Беатрис проснулась в чудесном настроении и, потягиваясь, сладко зевнула. Мучившая ее в последнее время слабость как будто отступила, тело наполнилось энергией и жаждой деятельности. Этой ночью она видела очаровательный сон, где Эдман держал ее в объятиях и шептал милые нежности. Память все еще хранила воспоминания о проведенном на полянке времени, и утро показалось Бетти просто великолепным.
«Как было бы здорово, если бы мы могли также общаться наяву», − с мечтательной улыбкой на губах подумала она.
Но долго ей не пришлось предаваться приятным размышлениям, раздался стук в дверь, и в комнату вошла мединна Вафия.
− Доброе утро, − бодрым голосом поприветствовала ее экономка. – Как спалось?
− Отлично, − охотно поделилась с ней Беатрис.
− Вижу, что тебе гораздо лучше, − пригляделась к ней мединна. – Даже румянец проступил на щечках. Доктор Хрюст останется доволен.
− Надеюсь. Я уже устала лежать без дела.
− И то правда, − кивнула мединна. – Гретель скоро принесет завтрак, и самочувствие станет еще лучше.
Бетти улыбнулась в ответ, а мединна полезла в карман белоснежного передника.
− Я вот что хотела, − она достала сложенный пополам конверт, тот самый, что передала на балу Селеста. – Испорченный наряд привели в должный вид и вернули из мастерской, а вместе с ним принесли вот это. Сказали, что нашли в кармашке.
− Ах да! – воскликнула Беатрис, забирая конверт. – Я совсем забыла о нем. Дайна Грей хотела, чтобы я прочла его.
− Хорошо, что сейчас нашлось. Вдруг там что важное. Пойду потороплю Гретель с завтраком.
Экономка ушла, а Беатрис, наскоро умывшись, вскрыла конверт и с внезапно охватившим ее любопытством вчиталась в ровные строчки, выведенные круглым, разборчивым почерком.
Пора узнать тайну твоего рождения, Беатрис Сонар. Жду тебя в Северном монастыре всевидящей Иданы. В столице оставаться опасно, герцог не успокоится, пока не заберет тебя. В святой обители ты найдешь надежный приют. Руны укажут тебе путь. Портальной площадкой ты не сможешь воспользоваться – максис Джентес оформил контракт и получил права на тебя. Все перемещения будут блокированы, если хозяин не выдаст соответствующий доступ.
Сестра Сибил
В первое мгновение Бетти ощутила сильнейшее головокружение и присела на край кровати, боясь рухнуть на пол, точно срубленное неподъемным топором лесоруба молоденькое деревце. Она механически перечитывала короткое послание снова и снова, не понимая смысла написанного и силясь осознать.
«Это невозможно, − твердила она. – Здесь какая-то чудовищная ошибка».
Гретель постучалась и внесла поднос, уставленный всевозможными блюдами, источавшими умопомрачительный аромат, но Беатрис ощутила лишь подступившую дурноту и поморщилась, уловив запах еды.
– Доброго утра, – произнесла Гретель, с подозрением косясь на бледное лицо Бетти. Экономка ее обрадовала, что дайна идет на поправку, а с виду такого и не скажешь. – Завтрак готов. Все как вы любите.
– Максис Джентес у себя? – вместо ответа спросила Беатрис.
– Нет, – покачала головой Гретель. – Рано утром в департамент внутренней безопасности уехал.
– Ясно, – бесцветным голосом выговорила Бетти.
Служанка не понимала, что творится с дайной и хотела, чем-нибудь помочь измученной девушке.
– Давайте я вам накрою у окна? – предложила она. – Нынче прекрасная погода. Солнышко так и печет, просто загляденье. Хоть и мороз, а пташки уже заливаются. Не иначе весна близко.
Беатрис медленно перевела потухший взгляд на оконный проем. На улице действительно ослепительно сияло солнце в лазурном, безоблачном небе, но тяжелые душевные терзания настолько поглотили, что радости от приближения весны она совершенно не почувствовала.
– Не нужно, – отозвалась она. – Спасибо, ступай.
Гретель поклонилась и вышла, досадуя на упрямую дайну, но повседневные заботы быстро захватили ее, и образ печальной девушки вылетел из головы.
Аппетит бесследно исчез, Беатрис не притронулась к еде, поднялась с кровати и отложила послание. Приведя себя в порядок, она отправилась в кабинет максиса Джентеса, рассудив, что если контракт действительно существует, как нагло уверяет автор гнусного письма, то найти его можно будет только там.
Бетти открывала один ящик письменного стола за другим, просматривая многочисленные бумаги, но нужного документа нигде не было. В душе разгоралась жгучая надежда на то, что кто-то просто оклеветал Эдмана. Так и не найдя контракт, Беатрис немного успокоилась и даже попыталась улыбнуться.
«Наверное, я просто себя накручиваю, – подумала она. – Разве стал бы он что-то делать за моей спиной? Ему ничего не стоило спросить у меня напрямую про службу дайной».
Тут она вспомнила, что и сама совсем недавно устраивала свой переезд в Финар, не говоря ни слова максису Джнетесу, но мысль оказалась неудобной, словно лежащий в кармане морской еж, так и норовящий уколоть сквозь тонкую ткань, и она поскорее прогнала ее.
Просмотрев, на всякий случай, еще и папки в шкафу, Бетти окончательно убедилась, что контракта здесь нет, и уже вознамерилась вернуться к себе и позавтракать наконец, но тут ее взгляд зацепился за висевшую на стене картину в тяжелой золоченой раме. Она видела ее много раз прежде, на полотне был изображен пожилой генерал на вороном коне, встающем на дыбы, но сегодня картина висела неровно, точно кто-то торопился и, отодвинув, не вернул ее на прежнее место.
Беатрис подошла ближе и уже хотела выровнять портрет, как заметила за ним краешек неприметной на первый взгляд дверцы. Тревога охватила ее, подрагивающими пальцами она сдвинула картину в сторону, и ее взгляду открылся тайник. Перестроив зрение на магическое, Бетти явственно различила густую сеть охранных плетений, окутавших металлическую дверцу. Не медля ни минуты, она отыскала в шкафу мел и начертила комбинацию рун, позволявшую снять защиту и открыть тайник. Магическая энергия наполнила древние символы, знаки вспыхнули ослепляющим сиянием, и дверца услужливо распахнулась.
Беатрис бросилась к обнажившемуся нутру хранилища и принялась перерывать содержимое. Многочисленные футляры и коробочки ее не интересовали, зато все имеющиеся документы она просматривала с особым тщанием. На глаза ей попался листок тисненой бумаги с золочеными вензелями и гербовой печатью магической комиссии, где четко было прописано, что она обязана отслужить у максиса Джентеса дайной в течение пятнадцати лет. Внизу стояла знакомая широкая подпись Эдмана и дата – день перед балом.
«Он оформил все еще седьмицу назад, – пронзила ее обескураживающая мысль. – И даже не попросил моего согласия. Значит, все это правда».
В груди разлилась нестерпимая боль, из глаз брызнули крупные слезы, Бетти опустилась на пол, закрыла лицо руками и беззвучно разрыдалась.
«Неужели все, что между нами было, мне только привиделось? – в отчаянии думала она. – А на самом деле ему нужна была всего лишь сильная дайна? И при первой возможности он предъявил права на меня, как максис, что выступал долгое время опекуном свободной одаренной лоунки».
Воображение тут же подкинуло образ Атли, убеждавшего ее на балу, что Эдман презирает всех дайн и всего лишь пользуется ими. Строчки письма выжигали на сердце Беатрис незаживающую рану, и она не находила в себе сил собраться с мыслями после крушения всех своих романтических фантазий и головокружительных надежд.
«Какая же я глупая! – разозлилась она. – Максисы все одинаковые. Давно пора это понять, а я как безмозглая курица опять попалась в ту же ловушку. Хватит. Больше ни один из них меня не одурачит».
Беатрис поднялась на ноги, убрала контракт в тайник, захлопнула дверцу, стерла руны и вернула картину на место. Действовать необходимо было немедленно, и она поспешила в свою комнату.
Из-за плохого самочувствия ей пришлось, отложить отъезд в Финар на неопределенный срок, и она предупредила об этом мединну Стуорд на следующий день после именин правителя. Но приготовленные вещи так и остались не разобранными, и заплечный мешок лежал на дне шкафа за длинными юбками нарядов. Теперь Беатрис порадовалась, что раньше у нее не нашлось сил заняться ими. Она второпях переоделась в теплое дорожное платье, заплела косу и замотала ее в пучок на затылке, достала припрятанное серое пальто, меховые сапожки и вязанную пушистую шаль.
«Вот и все, – Бетти окинула прощальным взглядом полюбившуюся ей сиреневую спальню. – Мне было так хорошо здесь, но это не могло продолжаться долго».
Взяв письмо, она снова перечитала его и сосредоточилась на словах о рунах, указывающих путь. На острове она смогла перерисовать символы, оставленные Атли, но сейчас даже примерно не помнила, какими они были. Беатрис еще раз пробежала глазами по строчкам, повертела листок в руках, как вдруг заметила, что на оборотной, пустой, казалось бы, стороне проступили едва различимые линии. По наитию она устремила к ним поток внутренней энергии, и рисунок проявился окончательно. Вершины магического треугольника венчали комбинации рун, создавая особый узор, способный осуществить перемещение в пространстве.
Бетти ощутила облегчение и слабо улыбнулась, теперь она сможет беспрепятственно покинуть особняк. Служить дайной она больше не собиралась. Недев мешок на спину, она двинулась к ванной комнате, но тут в душе поднялось чувство вины, и Беатрис остановилась.
«Несмотря ни на что, Эдман столько всего для меня сделал, – с тихой грустью подумала она. – Пусть он и оказался таким, как все остальные, но я не имею права быть неблагодарной. Он не раз спасал мне жизнь. Я обязана хотя бы попрощаться с ним».
Бросив вещи на постель, Бетти схватила лист бумаги и писчую палочку, уселась за столик у окна и торопливым стремительным почерком написала то, что было у нее на душе. Слезы снова выступили на глазах и потекли по щекам, несколько соленых капель сорвалось с подбородка и упало на свежевыведенные буквы. Начинать заново уже не осталось времени, и она, подписав послание, оставила его на подушке.
В ванной Беатрис замерла перед перенесенным на каменный пол узором, наполнила его маной и зажмурилась. Ослепляющий свет затопил небольшое пространство, и через мгновение дайна бесследно исчезла в сиянии портала.
Глава 14
Утром Эдман передал Иксли полученную от Сонар информацию, и хотя Вилмор воспринял ее с подозрением, но слово свое сдержал и дальнейшее расследование вел с учетом новых данных, временно не подвергая их сомнению. Прежде всего, он бросил все силы своих людей на поиски убежища герцога, но Северный океан был необъятен, и островов там находилось великое множество. Как найти единственно нужный, трудно было представить. Эдман вспомнил о своем визите в главную контору судоходной компании «Полярный циклон» и предложил снова туда наведаться.
В кабинете Атли Баренса на стене висела огромная карта мира, и хозяин отметил на ней флажками несколько точек. Эдман намеревался выяснить, что это за места. В прошлое свое посещение он не смог этого сделать из-за беседы с владельцем компании, но теперь все имущество Атли Баренса находилось под следствием, и жандармы могли спокойно побывать в конторе, когда заблагорассудится.
Вилмор разглядывал оставленные пометки и обсуждал с другом возникшие соображения:
– Не думаю, что мы почерпнем что-то полезное из этих точек. В Северном океане крупных островов больше сотни, а мелких тем паче. Мы потратим на поиски несколько месяцев, пока найдем нужный.
– Нам и не требуется проверять все, – возразил Эдман. – Предположим, что убежище на одном из тех, что отмечены. Дальше смотрим, какой из этих десяти лучше других подошел бы под описание Сонар. С ее слов остров небольшой, на нем есть старинный особняк и часовня. Уверен, что таких мало, если не один среди великого множества, большинство просто необитаемы.
– Нет, – покачал головой Иксли. – Здесь таких не видно. Все что выделены – довольно крупные, на некоторых даже города есть на побережье.
Эдман встал возле друга, внимательнее присмотрелся к флажкам, и внезапная догадка осенила его.
– Погляди сюда, – указал он на небольшой островок, заключенный в кольцо из более значительных. – Крошечный, но при этом назван в честь одного из древних айсарийских родов. Стал бы высший аристократ называть своим именем какой-то богами забытый клочок суши?
Вилмор уставился на почти незаметную точку на карте.
– Может, и не стал бы. Я незнаком с причудами айсаров. Да и имени такого не слышал. Как-то все это не особо убедительно.
– Зато я изучил их традиции вдоль и поперек в свое время, – не сдавался Эдман. – Они называли своими именами острова, только если получали их в дар от сюзерена, и часто возводили на них дома для уединенного отдыха в летнее время. Этот род, кстати, давно прервался. Последний его представитель прослыл полусумасшедшим ученым. Он умер, так и не оставив потомков. Думаю, стоит проверить.
– Пошлю корабль, – с неохотой согласился Иксли. – Но нам нужны еще цели. Нельзя ограничиваться только одним предположением.
Эдман с довольной улыбкой ответил:
– Никто не спорит. Пусть остальные суда проверят помеченные острова. Уверен, убежище где-то в этих водах.
Эдман вернулся домой только поздно вечером и сразу же понял, что в его отсутствие стряслось несчастье. Встретивший его в прихожей медин Симпел выглядел так, будто похоронил горячо любимого родственника и теперь безмерно скорбит.
– В чем дело? – спросил его Эдман в ответ на скомканное приветствие, выдавленное неуверенным голосом.
– Господин, я даже не знаю, как сказать, – замялся дворецкий. Он суетливо теребил снятое хозяином пальто и не находил в себе сил сообщить о случившемся.
– Да говорите уже! – не выдержал Эдман.
– Дайна Беатрис пропала, – в отчаянии вымолвил медин.
– Как пропала? – опешил Эдман. – Она разве покидала территорию особняка? Или кто-то посещал дом в мое отсутствие?
– В том-то и проблема, – с виноватым видом признался дворецкий. – Она заперлась у себя с самого утра. Сначала мы подумали, что ей снова нездоровится. Но потом она не открыла на зов Гретель в обед, а уж когда не отозвалась ближе к ужину, мы забили тревогу. Рону пришлось высадить дверь. Мы обшарили каждый уголок, но дайны нигде не было. Из дома она не выходила, да и с визитом никто не являлся в течение дня. Мы посоветовались и решили дождаться вас, прежде чем что-то предпринимать.
Дворецкий развел руками и с трудом поднял взгляд на господина. Дикий страх сжал сердце Эдмана, и он, не говоря ни слова, бросился наверх.
– Она оставила вам письмо! – донеслось ему вслед.
Влетев в сиреневую спальню, Эдман активировал светильники и огляделся. Царивший в комнате строгий порядок ничем не выдавал ни следов борьбы, как при похищении, ни спешных сборов в случае внезапного бегства. Все вещи стояли на своих местах. Казалось, Беатрис всего на мгновение вышла и сейчас непременно вернется. На подушке лежал сложенный листок бумаги, где сверху стремительным, угловатым почерком дайны было выведено – «Максису Джентесу лично в руки».
Эдман схватил послание и нетерпеливо развернул. Строчки шли под небольшим уклоном, несколько букв расплылось от попавшей на бумагу влаги, знаки препинания терялись. Создавалось впечатление, что Беатрис пребывала в крайнем напряжении и неимоверно торопилась, когда писала. Но едва Эдман вчитался в слова, внутри у него все оборвалось, и он понял, что так взволновало дайну.
Эдман, я узнала, что ты заключил со мной контракт. Мне больно сознавать, что ты действовал за моей спиной и прямо не спросил согласия. Ты прекрасно знал, что я не стремлюсь к служению дайной и всеми силами хочу избежать этой участи. Я не могу выполнить условия, указанные в договоре, поэтому покидаю твой дом. Мне никогда не забыть того, что ты для меня сделал. Моя благодарность не знает границ, но я не хочу больше осуществлять передачу маны кому бы то ни было, повинуясь существующим законам. Прошу, не ищи меня. Мне больше нечего тебе сказать. Прости, что доставила столько хлопот.
Беатрис Сонар
Письмо выпало из вмиг ослабевших рук, и Эдман опустился на кровать, ощущая себя так, словно его огрели из-за угла увесистой дубиной по затылку. Он разом оглох и потерял ориентацию в пространстве. Ему казалось, что силы покинули его, и любое движение потребует непреодолимых стараний. В голове образовалась пустота, грудь сдавило так, что каждый вдох давался с большим трудом.
«Она все не так поняла, – разъедали сознание отчаянные мысли. – Я всего лишь хотел защитить ее от притязаний герцога. Никто же не знал, что он изменник. Я боялся, что Альд заберет ее и заставит служить ему. Если бы не его настойчивый интерес, я не стал бы так спешить с контрактом. У меня было бы время обо всем с ней поговорить, объяснить, убедить в том, что так будет лучше для нее в первую очередь».
Он уверял себя в том, что действовал исключительно в интересах Беатрис, но настойчивый, правдивый голос совести точил душу осознанием вины перед дайной. Эдман привык единолично принимать решения и отвечать за последствия своих действий. С кем-то советоваться, уточнять мнение, обсуждать ситуацию было для него внове, и он не подумал о том, как Сонар воспримет его инициативу, собираясь расписать ей все выгоды контракта между ними и заполучить ее согласие в ближайшее время. Мысль о том, что она может отказаться и счесть его коварным подлецом, обстряпавшим договор втайне от нее, даже не приходила ему в голову. А теперь она убеждена, что он обманщик и недостойный человек. Понимание того, что истина находится все-таки ближе к мнению Беатрис, выбило Эдмана из колеи, и он стиснул кулаки.
«Как она могла узнать о контракте? – со злостью подумал он. – Кроме членов магической комиссии, меня и Вилмора об этом никто не имел ни малейшего понятия».
Вскочив на ноги, он поспешит вниз, собрал всех слуг в гостиной и учинил допрос, выясняя все до мельчайших подробностей, начиная с пробуждения дайны. Услышав, что Беатрис получила письмо от Селесты Грей, Эдман понял, кто всему виной.
«Значит, серая мышь Вила решила перейти мне дорогу. Ничего. Я вытрясу из нее все, что она успела наплести Беатрис. И вполне возможно, она даже в курсе, куда та испарилась».
Определив главного виновника, Эдман странным образом успокоился и начал действовать уже более рационально. Он провел полный обыск сиреневой спальни, применив специальные заклятия, выявляющие присутствие посторонних, использование магии, отслеживание перемещений искомого объекта, благо вещей дайны осталось предостаточно, и отпечаток ее ауры легко улавливался. Но к его несказанному разочарованию ничего, кроме начертанных на полу ванной комнаты рун, найти не удалось.
«Серпентас тоже использовал похожие знаки, чтобы сбежать из дворца, – думал Эдман, изучая замысловатые символы. – Неужели Беатрис владеет пресловутой древней магией? Не может быть. Но с другой стороны, каким образом она исчезла из охраняемого дома? Защитные плетения не выпустили бы ее с территории особняка».
Сама мысль о том, что дайна способна колдовать поражала и вызывала стойкое отторжение, как нечто противоестественное, чуждое, а стало быть, опасное. Эдман гадал, почему она не рассказала ему о своих способностях, но потом представил, как бы отреагировал на подобное признание, и с горькой усмешкой понял, что не заслужил доверия Беатрис, и ее скрытность была вполне оправдана. Она просто боялась, что на нее начнется охота, и небезосновательно. Максисы не обрадуются, узнав, что дайнам доступна магия наравне с ними, и Сонар рано или поздно уничтожат, посчитав угрозой существующему порядку.
Эдман отыскал подаренный Беатрис платок и внимательнее пригляделся к вышивке – руны и здесь умело вписывались в общий рисунок.
«Теперь понятно, почему атака Серпентаса провалилась. – Эдман припомнил, как герцог запустил в него сильнейшим заклятием. – Она создала для меня мощный защитный артефакт, вручила, но так и не поведала, какую драгоценность подарила».
Воображение нарисовало мягкую улыбку Беатрис, ее плавные, грациозные движения, печальный взгляд, преисполненный нежности, и боль невосполнимой утраты стиснула сердце. Эдман с отчаянием осознал, что потерял горячо любимую женщину, и их едва наметившаяся, хрупкая близость исчезла, растаяла без следа, оставив после себя горечь и тоску, переполнявшие душу. Он обманул доверие Беатрис и обязан был все исправить.
Глава 15
Проложенный путь привел Беатрис в просторный зал с мраморным полом и высоким потолком, расписанным дивными картинами, изображавшими масштабные исторические события. Восьмигранные колонны уходили ввысь, поддерживая свод, огромная многоярусная люстра пылала десятками неугасимых свечей и ярко освещала пустое пространство. Бетти почувствовала окутавший ее холод и поежилась, плотнее запахнув пальто, и туже подвязала теплую шаль.
В оглушительной, торжественной тишине раздалось эхо приближающихся шагов, из-за угла появились две девушки в серых шерстяных балахонах с глубокими капюшонами. Они подошли к Беатрис, остановились на почтительном расстоянии, поклонились, и одна из них сказала:
– Беатрис Сонар, приветствуем тебя в Северном монастыре всевидящей Иданы. Следуй за нами, сестра Сибил ждет.
Бетти стушевалась и лишь кивнула, слова показались ей излишними, да и подходящий ответ, уместный в святой обители, на ум так и не пришел. Выйдя из зала, девушки повели ее по длинному проходу, озаренному свечами на темных стенах. С правой стороны тянулась бесконечная череда небольших пронумерованных дверок, расположенных на равном расстоянии друг от друга, с левой – сплошная каменная кладка. Когда они проходили мимо высокой двустворчатой двери с гигантским замком, внезапно возникшей по левую руку, провожатые на мгновение застыли, низко поклонились и продолжили путь. Бетти подумала, что там заперта какая-то местная святыня, но спрашивать об этом постеснялась.
В конце коридора оказалась узкая, неровная лестница, высеченная из камня и круто уходившая вверх. Некоторое время они поднимались по бессчетным ступенькам, Беатрис уже начала уставать, но тут открылась площадка и темный проход. Девушки нырнули в него, Бетти поспешила следом, и перед ними открылся более широкий и хорошо освещенный проход.
Здесь было тепло, пахло свежеприготовленной пищей, где-то вдалеке слышались голоса и звон посуды, то и дело на пути попадались спешащие по своим делам девушки и женщины с таких же серых балахонах, что и провожатые Беатрис. Местные обитательницы бросали на гостью быстрые удивленные взгляды, но потом замечали, с кем она идет, и тут же теряли всякий интерес. Создавалось впечатление, что появление в монастыре посторонних не такое уж диковинное дело.
Дойдя до широкой мраморной лестницы, девушки устремились вверх и остановились, только когда достигли последнего этажа.
– Мы почти пришли, – подбодрила одна из девушек Бетти. – Комнаты сестры Сибил в конце коридора.
Беатрис испытала облегчение, порядком устав плутать по жилому корпусу, а в том, что это был именно он, сомневаться не приходилось. На всех этажах, мимо коих они поднимались, виднелись двери с табличками, указывающими имена тех, кто занимал то или иное помещение. Бетти и представить не могла, что здесь подвизается столько людей – Северный монастырь всевидящей Иданы всегда считался самым небольшим и уединенным.
Провожатые остановились возле дальней двери и постучали.
– Войдите, – донесся до них слабый, скрипучий голос.
Девушки пропустили Беатрис вперед, и она очутилась в просторной светлой комнате, где всю обстановку составляли только кровать у левой стены, стол с тремя стульями, узкий платяной шкаф в правом углу и принадлежности для умывания на тумбочке под окном без единой занавески. На постели сидела древняя скрюченная старуха в сером балахоне и таращилась прямо на Бетти бесцветными, затянутыми белесыми пленками слепыми глазами. Беатрис едва не вскрикнула от ужаса, но сдержалась и постаралась сохранить невозмутимый вид, хотя прекрасно понимала, что сестра Сибил не может видеть выражение ее лица. Редкие седые волосенки старухи были собраны в пучок на затылке, аккуратный прямой нос терялся в складках обвисших морщинистых щек, рот запал, и синеватых губ почти не было видно.
– Проходи, Беатрис Сонар, – проскрежетала она, и Бетти почудилось, что с ней говорит вовсе не живой человек, а иссохшее за давностью лет гигантское дерево, поскрипывающее под порывами неугомонного ветра. – Садись за стол. Располагайся. Отдохни с дороги.
Сестра Сибил внимательно следила за каждым движением гостьи и, казалось, видела все, что творилось перед ней. Когда Беатрис сняла верхнюю одежду и присела на стул, старуха обратилась к замершим у порога девушкам:
– Принесите гостье поесть то, что приготовила сестра Ферстина, да побыстрее. Не видите, она едва жива от голода.
Бетти хотела возразить, но вдруг ясно осознала, что действительно неимоверно голодна, ведь она не ела со вчерашнего обеда: вечером не было аппетита, а утром после прочтения письма стало уже не до еды.
Пока девушки отсутствовали, старуха хранила молчание и смотрела перед собой, не обращая на гостью никакого внимания, а когда те вернулись и накрыли на стол, распорядилась:
– Ступайте. Придете ближе к закату.
Послушницы удалились, и старуха вновь устремила невидящий взгляд на Бетти.
– Умывайся и ешь, – сказала она тоном, не терпящим возражений, но в то же время преисполненным такой искренней заботы, что Беатрис и не подумала возражать. – Тебе нужно подкрепиться. Нам предстоит долгий разговор.
Впервые за последнее время Бетти ела с большим аппетитом и наслаждением, предложенные блюда казались верхом кулинарного искусства и каждый кусочек таял во рту.
– Теперь садись поудобнее, – улыбнулась сестра Сибил, обнажив редкие потемневшие зубы, неизвестно как поняв, что Беатрис закончила с трапезой, – и спрашивай, о чем хотела.
Бетти убрала грязную посуду на оставленный послушницами поднос, сдвинула его на край стола и в упор посмотрела на старуху.
– Откуда вы узнали про контракт? – озвучила она мучивший ее вопрос.
– Дар позволяет мне видеть многое, но лучше я начну издалека и постепенно все тебе объясню, – заговорила сестра Сибил, и ее трескучий голос заполнил каждый уголок комнаты, проникая прямиком в душу. – Этот монастырь когда-то стал последним прибежищем женщин-шами. – Глаза Беатрис округлились, и она вознамерилась засыпать старуху еще сотней вопросов о древних колдуньях и их былом могуществе, но та выставила вперед раскрытую ладонь и сказала: – Не торопись. Я сейчас закончу, а потом уж ты задашь следующий вопрос.
Бетти потупилась и кивнула.
– После того как Эльвин и Идана изменили мироустройство, и руны перестали работать, женщины-шами начали отдавать свою силу колдунам. И постепенно те забыли о том, что мы тоже умели творить волшебство. Они возгордились и поставили женщин в зависимое положение от своей высшей воли. Мы стали прислужницами при могущественных господах, нами пользовались по своему смотрению, не считаясь ни с нашими желаниями, ни с нашими нуждами. Одаренные женщины быстро истощались и умирали, нас оставалось совсем немного, тех, кто помнил о древнем колдовском искусстве. Тогда мы объединились и укрылись в стенах этой крепости, служившей когда-то убежищем от набегов врагов. Большая ее часть расположена под землей, а над поверхностью находится лишь два этажа.
Старуха перевела дух и облизнула сухие губы.
− Колдуньи понимали, что им не выстоять в борьбе против мужчин, − продолжила она, − тогда они провели особый ритуал и всю свою силу передали одной из них. Эта шами получила пророческий дар, помогла советом могущественному правителю и добилась того, чтобы крепость признали монастырем всесильной Иданы. С тех пор здесь ведется двойная жизнь. Для магов мы напоказ служим божественной паре и совершаем положенные обряды, а втайне ото всех воспитываем и обучаем адепток ордена хранительниц древнего знания.
Беатрис обескуражено смотрела на старую женщину, и та уже не казалась ей такой отвратительной, как в первое мгновение.
