Текст книги "Эффект Домино (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)

Альфред схватился руками за голову, и Марк одним движением убрал со стола телефон.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – мягко сказал он рейтеру, и тот поднял на него безумные глаза.

– Неужели ты не видишь, куда всё идёт? – голос Альфреда был тихим и потому зловещим. – И мы идём как покорные овцы, куда скажет пастух. И никто, никто уже неспособен ничего изменить...

– С такими заявлениями я бы не торопился, – участливо проговорил Марк и ближе придвинул к нему бокал. – Я думаю, всё будет хорошо. Не переживай.

Из ресторана Альфреда выводили под руки. Он не запомнил, ни как кончился ужин, ни как оказался дома. Пришёл в себя рейтер глубокой ночью, когда в доме стояла тишина, а Забава, как и в последний месяц, спала в соседней комнате. Сев на кровати, со звенящей головой и отчего-то ноющим сердцем, Альфред попытался восстановить в памяти, о чём они разговаривали с Марком. Но тщетно.

Весь прошедший вечер как будто утонул в чёрном болоте. А страх остался.

* * *

Для Рэкса история с синайцами стала тем самым трамплином, которого не хватало для решающего прыжка. Он не знал, какая сила заставила Домино отпустить Теодора в интернат вместо того, чтобы сдать туда же, куда остальных синайцев, и как так совпало, что, сбежав оттуда, Теодор попался на глаза именно Забаве, и никогда не был ни суеверен, ни религиозен, чтобы усматривать в этом некий знак свыше. Им просто наконец-то повезло, и они сумели грамотно этим воспользоваться. Благодаря неусыпной бдительности и недоверчивости Кита, отслеживающего все идущие наверх сообщения, они успели перехватить синайца раньше Управления, а дальше, как говорится, дело техники. Рэкс не стал разбираться, почему Альфред предпочёл заявить о находке Тэнну раньше, чем своему лидеру или куратору, – очевидно, у него были на это какие-то свои причины, а за своими друзьями хорон безоговорочно признавал право делать всё, что они считают нужным. Поэтому его отношение не изменилось, и он единственный в их группе пытался хоть как-то сгладить растущее напряжение.

Впрочем, времени на это оставалось мало: ГШР бурлил, и нельзя было упускать шанс настроить всё под себя. У Рэкса были определённые планы на будущее – если Аспитис всё-таки откажется от идеи объединения, у них по крайней мере сохранятся доверительные отношения и вместе они сумеют разобраться с Зебастианом или кем угодно на его смену. Пока Роза создавала для Эдриана ослабленный аналог альмеги, который позволил бы ему жить более-менее здоровой жизнью (и, соответственно, не забывать, кому он этим обязан и кто знает его главную тайну), Рэкс умело разжигал тлеющий уголёк праведной ненависти к Северу. ГШР слишком долго был бессильным. Пусть МД останется их врагом – это осиное гнездо пора вычистить.

В их рядах тоже шли чистки. Аспитис продолжал сдавать ему неугодных в обмен на генштабовских шпионов Зебастиана – увлекательная получилась игра, – и за одним из них Рэкс со своей командой и отправился в тот прохладный зимний день, который потом ещё многие годы являлся ему в кошмарах.

Они должны были накрыть одну из отдельно расположенных лабораторий по разработке биооружия (его редко применяли против людей, в основном – на гигантских головоногих, которых за четыреста лет так и не удалось полностью изжить из океанов, и каждый хотел быть тем, кто положит конец их существованию) – именно там сегодня находился опасный северный шпион, недавно выявленный расследователями Мессии. Поскольку, как часто это бывало, в МД он пришёл из ГШР, честь выловить его Аспитис любезно предоставил Рэксу, и операция не обещала быть проблемной: они согласовали всё до последней мелочи.

У Кита имелись коды для отключения лаборатории от внешней связи, но он, конечно, не захотел ими воспользоваться и сделал всё сам – как всегда, на отлично. Как только система оповещения перестала работать, Рэкс и Альфред, которого хорон упорно продолжал брать с собой на различные операции, чтобы он не чувствовал себя ненужным, вошли внутрь и, спустившись на один этаж вниз на лифте, миновав недлинный коридор, распахнули дверь в главное помещение. С обеих сторон от широкого прохода тут находились матовые стеклянные стены, за которыми в разделённых надвое лабораториях работали учёные, а среди них – и тот, за кем они пришли.

– Прошу сохранять спокойствие! – зычно возвестил Рэкс, голос которого со взрослением всё больше походил на голос Квазара. – Нам нужен лишь один из вас! Джеффри Кальясса! Настойчиво рекомендую выйти с поднятыми руками!

Они двинулись вперёд по проходу мимо двух первых дверей с обеих сторон – за ними уже начиналось суетливое шевеление. Рэкс ещё успел подумать, сколько ущерба придётся причинить этой лаборатории, когда из левой задней двери в конец прохода вышли трое – и он остановился в замешательстве.

– Рэкс Страхов? – удивлённо спросила его хорони возраста Ренаты, только черно– и длинноволосая, и Рэкс с лёгким ужасом узнал в ней жену Аспитиса, Луизу. – Какие у вас претензии к моему ведущему учёному?

Она, конечно, была не одна – рядом огромными бледно-жёлтыми глазами смотрел на Рэкса семилетний смуглый мальчик, без сомнений, Бельфегор Пикеров, и держал руку на пистолете мускулистый, неприятно улыбающийся вельк, явно телохранитель и не из личной гвардии Аспитиса: они все поголовно ходили с нашивками, которые Рэкс ранее видел на Цезаре со товарищи.

– Да есть парочка, – он справился с собой. – Он – доносчик Зебастиана. И представляет опасность для обеих организаций. Луиза, я не знаю, что вы здесь делаете, но лучше бы вы где-нибудь укрылись. – Рэкс пронзил взглядом подчёркнуто смотрящего в другую сторону телохранителя. – Как меня слышно?

– Как только, так сразу, – ухмыльнулся вельк.

Внутренняя связь продолжала работать, и учёные слышали их разговоры. Из громкоговорителя под потолком раздалось:

– Мы не отдадим Джеффри! Он с нами пять лет, и ничего за ним замечено не было!

– Да что вы его слушаете! – почти перебил другой разгневанный голос. – Я со Страховым ещё в ГШР не ладил, он просто личные счёты сводить пришёл!

– Я буду вынужден применить силу, – вежливо сообщил Рэкс, многозначительно качнув автоматом.

– Если два человека – всё, что у тебя есть, лучше сматывайся, пока мы её сами не применили! – рассмеялся Джеффри, и в тот же момент с его стороны началась стрельба. Альфред и Рэкс, обменявшись непонимающими взглядами, чуть отступили, глядя, как правая стена рассыпается осколками в одном месте, совсем близко к Луизе, и она отшатывается к своему всё так же неподвижному телохранителю, отодвигая Бельфегора подальше от творящегося безумия.

– Сейчас пообщаемся! – пообещал голос в репродукторе, и Рэкс поднял автомат. Он не собирался калечить кого-то, кроме шпиона (как же иногда связывают руки все эти договорённости!), поэтому ждал, когда тот появится из-за осыпавшегося стекла, – это было единственным, что им в данной ситуации оставалось делать. Вся операция, начиная с непонятно откуда взявшейся здесь жены Аспитиса с ребёнком и заканчивая вне всякой логики действующим Кальяссой, была из ряда вон всех предыдущих, отлично спланированных совместными усилиями ГШР и МД, – может быть, их группу кто-то сдал?

Или шпиона просто загнали в угол, и его повело? В любом случае телохранитель должен успеть увести Луизу.

А дальше счёт пошёл на секунды. Кальясса, сильвис среднего возраста в полевой форме МД и с автоматом (ещё пара странных деталей в пользу подставы), выскочил через перегородку, оставшуюся от окна, у задней двери и ринулся в сторону Луизы, очевидно, рассчитывая использовать её как прикрытие. Вельк-телохранитель уже схватил её за руку, и, поняв, что он сейчас дёрнет её на себя, от этого безумца, Рэкс выстрелил очередью наискось по Джеффри, чтобы прежде остановить его.

Но вельк, увлекая вместе с собой Луизу, бросился ему наперерез, и все пули пришлись на него и хорони. Видя, как телохранитель и Луиза, окровавленные от рваных ран на груди и в клочья разнесённом горле, падают, а Кальясса, невредимый, выныривает из-за замершего Бельфегора, ошеломлённый Рэкс разжал пальцы. Автомат мёртвым грузом повис на перевязи, а сам он остался стоять столбом в застывшей, тягучей тишине.

Кальясса наскочил на него, поваливая на пол, и побежал дальше, в коридор к лифту. Пришедший в себя первым Альфред бросился за ним, и Рэкс заставил себя встать. У них было задание – несмотря ни на что они должны были его выполнить.

Уже когда он вбегал в коридор, послышались выстрелы. Рэкс сделал ещё два скачка, прежде чем опять остановиться у мёртвого тела. Альфред лежал на спине, уставившись в потолок стеклянными глазами, и залившая его от губ до груди кровь говорила о том, что погиб он от того же смявшегося в результате выстрела в упор бронежилета, что и Квазар.

Шумевший лифт уже был наверху, и, не желая, чтобы и Кит пополнил собой ряды ушедших сегодня, Рэкс, не давая себе зацикливаться на этих катастрофических потерях, забил ладонью по кнопке. Когда он вылетел из кабины наружу, не смотревший на него Кит с пистолетом стоял над лежащим у его ног шпионом.

– Думаю, я убил его дважды, чтоб наверняка, – сказал Кит, не поднимая глаз. – Что будем делать?

– Заблокируй им пока выход, надо забрать Альфреда, – Рэкс привалился к коробке лифта, чувствуя, что задыхается.

– В смысле? Альфред...

– Да. Кальясса убил его.

Кит поджал губы, глядя в сторону, и отрешённо спросил:

– А вообще что будем теперь делать?

– Понятия не имею.

Сильвис вскинул на него свои пронзительные, вечно непонятные изумрудные глаза и слабо улыбнулся.

– Я всё видел – касательно Луизы. Даже если Аспитис не поверит... мы всё равно с тобой. А там хоть потоп.

* * *

Спустя полтора часа после инцидента Аспитис наконец вернулся в свой кабинет. Миновав непривычно пустую приёмную, он переступил порог сине-серебряной обители себя самого, чуть ли не единственного места во всей канарийской ставке, где в интерьере не было и нотки стандартных чёрно-красных цветов, и медленно прошествовал к столу. Все, чей голос был значим для него, уже собрались: слева направо, неотрывно глядя на хорона, сидели Марк, Тэдэо, Цезарь, Сэра с Бельфегором на коленях, Энгельберт и Бертель, и вид их скорбных лиц был невыносим. Проходя мимо, Аспитис бросил в пространство:

– Что здесь делает ребёнок?

– Это единственный свидетель, – поспешила ответить Сэра.

– Запись с камер видеонаблюдения?

– Уничтожена, – Марк рассеянно крутил в пальцах свой сотовый. – Очевидно, Гасспаров решил не оставлять следов.

– Прекрасно, – Аспитис тяжело опустился в своё кресло и, поставив на стол локти, сцепил руки. – Кто организовывал операцию?

– Я, – Марк бесстрашно взглянул в его холодные, ничего не выражающие глаза. – Но...

– Почему там была моя жена с ребёнком?

– Не могу знать, Мессия. Её не должно было там быть. Похоже, она приняла решение поехать туда в последний момент. С Кальяссой они общались неплохо, Луиза возлагала на него определённые надежды...

– Это меня не интересует, – отрезал Аспитис. – Меня интересует, как ты это проглядел, Марк.

– Я не всесилен! – беспомощно развёл руками огель. – Мне никто ничего не сообщал. Я считаю, всё было подстроено...

– Рэкса подставили! – подал голос Цезарь. – Кто-то, кто точно знал, где, когда и в каким составе он придёт к нам. Он достаточно компетентен, чтобы видеть, по кому стреляет!

– Это-то меня и пугает... – многозначительно проговорил Марк, и терас разгневанно воззрился на него. Аспитис не двинул даже веком, он был похож на монолитную, мёртвую статую или просто декорацию самого себя.

– Марк, ты меня извини, конечно, но ты серьёзно подозреваешь Рэкса в том, что случилось?! – поинтересовался Цезарь и, прежде чем огель успел ответить, зловещим тоном добавил: – А то, может, себя просто покрываешь?

– А мне-то это зачем? Только сам посуди: камеры, сбежавший Кальясса...

– А Рэксу зачем?!

– Давайте Бэла спросим, – прервала спор Сэра и мягко взяла за плечи уставившегося в стол мальчика. – Ты не слышал случайно, почему мама решила туда поехать? Бэл?

Он энергично замотал головой и тихо ответил:

– Мама почти весь день до этого разговаривала далеко от меня... Часто – с Эдвардом. А потом сказала: а поехали к Джеффри, он нам и скажет!..

– Эдвард не мог этого провернуть? – Сэра повернулась к Цезарю, безостановочно хрустящему костяшками. – Он вроде недавно назначен. А фанатиков-смертников у нас всегда было по горло...

– Никогда за ним ничего подобного не замечал. Я не стал бы определять к Луизе абы кого.

– А к Берссам? – Аспитис чуть сощурил глаза, и Цезарь запнулся. – Гнилые у тебя протеже, Моргенштерн.

– Он её толкнул, я видел, – едва слышно сказал Бельфегор, так и не поднимая на отца голову. Тот сухо переспросил:

– В смысле, толкнул?

– Этот Джеффри бежал на нас, Эдвард схватил маму за руку и толкнул прямо под выстрелы того хорона. Поэтому ему ничего не попало, а они... – его подвёл голос, и мальчик резко смолк. Аспитис как будто в задумчивости переводил взгляд с Цезаря на Марка и обратно, и огель, явно не выдержав, заговорил:

– Мальчик мог напутать. Телохранитель мог неверно сориентироваться в ситуации. Я предполагаю, что он бросился наперерез Кальяссе, тот, вполне вероятно, имел целью схватить Луизу, чтобы использовать её в качестве заложника. Он потерял голову, раз начал палить по стёклам – это нам известно со слов учёных, которые там присутствовали. Ему некуда было бежать, потому он решил использовать её в качестве щита. А вот зачем Страхов вообще открыл огонь, уже отдельный вопрос...

– Да за тем же самым, что и Эдвард! – вскинулся Цезарь. – Устранял потенциального террориста! Рэкс так же, как и мы, знал, с кем имеет дело: у Кальяссы, я напомню, вскрыли четыре случая зверских убийств и десять случаев бесчеловечных пыток! А тут женщина и ребёнок, да ещё и семья Аспитиса! Если Эдвард и кинулся ему наперерез, то он просто задел Луизу, и это несчастный случай!

– Тоже мне несчастный случай. Вроде опытный агент, не Квазар, конечно, но всё-таки – и так опростоволоситься?

– На что ты намекаешь, Марк?!

– Не притворяйся дураком, Цезарь, – огель поморщился. – Страхов тоже вполне мог всё это подстроить – или просто воспользоваться удачным случаем, чтобы убрать Луизу и деморализовать Аспитиса. Зная его таланты... Он мог быть уверен, что никто в подобное в его отношении просто не поверит.

– А смысл?..

Телефон замелькал между тёмных пальцев Марка, резко контрастирующих с более бледной кожей его лица, ещё быстрее, и Цезарь, весь пышущий негодованием, отвёл взгляд, чтобы не сбиваться с мысли. Ему не нравилось ничего из уже произнесённого здесь, и он чувствовал себя обязанным внимательно слушать все догадки – особенно Марка, похоже, вознамерившегося обвинить Рэкса во что бы то ни стало.

– Очевидно, у него есть какие-то планы на вот такого Аспитиса – я прошу прощения, Мессия, – а именно, оглушённого потерей, не верящего собственным агентам, покорного его воле... – пожал плечами Марк, и Цезарь увидел, как сжались пальцы с каменным лицом выслушивающего всё это Аспитиса.

– Например? – с сарказмом полюбопытствовал терас.

– Я вроде всё сказал. В виновность Рэкса, сына своего хорошего друга, Аспитис может и не поверить, а вот в то, что его собственная организация настроена против него из-за, к примеру, сближения с ГШР, запросто. Оно же само собой напрашивается. Раскол. Низы ничего не знают, верхи ничего не делают. Все советники тире приближённые Мессии безоговорочно за Рэкса. ГШР он уже подмял, так же подомнёт и МД...

– Перестань делать из него хладнокровную сволочь! – Цезарь, не выдержав, вскочил со своего места. – Все прекрасно знают, что он не такой и такими средствами своих целей не достигает!

– Говорит мне, очевидно, его лучший друг, да, Цезарь? – Марк сощурился. – Что ты вообще о нём знаешь? Весь его род у власти с зари нашего переселения и жаждет вечной, непрекращающейся войны. Нынешняя МД не очень удобный противник: старые друзья-родственники, все дела. Зато появился Север. Зачем ему в тылу ещё один враг? Даже полувраг. Согласовывать всё подряд, вон, почти десять лет согласовываем, Страховы подобной политики не приемлют. Так что...

Сэра цокнула языком, прерывая его.

– Извини, Марк, но, по-моему, именно во избежание всего этого мы и надеемся на объединение или хотя бы равноправный союз. Всё зависит от того, с какой стороны на эти вещи смотреть...

– О, ну хорошо! – Марк всплеснул руками. – Ну сойдёмся в союзе, победим Зебастиана, а потом что? Объединимся по-настоящему – ещё хуже, дальше куда? Как с этим жить-то? Никогда Страховы без войны не жили, слышишь? А вы, Шштерны, этому только потворствовали!

– Ты это моему дяде скажи. Менее воинственный оперативник мне ещё не попадался, – мрачно усмехнулся Цезарь.

– Твой дядя может быть не в курсе, – фыркнул Марк. – Страхов – весьма самостоятельный агент. Своих он просто поставит перед фактом, если что...

Аспитис кашлянул, и Марк осёкся.

– Я вас понял обоих, – равнодушно проговорил Аспитис, глядя в пространство. – И защитников, и обвинителей. Если больше ни у кого доводов или доказательств нет, все свободны. Мне надо подумать.

Он даже слегка удивился, когда в ответ не шелохнулся ни один из собравшихся, даже так и замерший в стойке Цезарь. Это и есть – преданность?

– У меня ещё доказательства, – тяжело вздохнул Марк, и Аспитис медленно повернул к нему голову. – Я не просто так всё это начал. Есть у меня одно свидетельство, если бы не всё произошедшее, я бы просто его выкинул, мало ли человек что может по высокому градусу сказать. Но оно как-то быстро исполнилось. Вчера один мой агент случайно встретился в баре с напарником Рэкса, Альфредом Покровским. Они раньше были знакомы, какое-то мини-предприятие в прошлом вместе пытались открыть, я не сильно вникал... В общем, разговорились, и мой агент записал их разговор, решил не упускать такой возможности, всё же не каждый день удаётся переговорить с приближённым человека такой величины. Прослушайте часть разговора и делайте свои выводы...

Он залез в телефон и включил запись. В мёртвой тишине все собравшиеся выслушали рассуждения Альфреда о мухах и пауках, невозможность объединения и вероятную ложь, которой оперирует Рэкс, якобы пытаясь управлять Аспитисом. Вставки Марка, конечно же, на записи не было. Когда голос рейтера стих, первым опомнился Бертель.

– Человек и правда по пьяни может много чего наговорить, – усмехнулся он, ничуть не озабоченный. – Ас, ты вообще можешь предположить, что Рэкс стал бы врать тебе?

– У меня достаточно живых примеров перед глазами, чтобы быть уверенным, что все всем могут врать, – металлическим голосом произнёс Аспитис. – И особенно это касается Страховых...

– Прости, не понял? – вскинул брови Бертель.

– Идеалисты – опасные люди, ты знаешь это не хуже меня. Страховы не жертвуют близкими людьми, это я уяснил со слов Квазара. К остальным это не относится. И для будущего восстановления того мирового порядка, который Страховы почитают за идеал, он вполне мог принести в жертву и моё доверие, и мою жену.

– Ты это серьёзно сейчас?! – вельк спросил это так грозно, что всем сразу стало ясно, что он действительно не столько советник Мессии, сколько его старший друг. – Ты обвиняешь Рэкса в стремлении к власти путём пригибания любых непокорных голов? До чего ещё додумаетесь? Может, и Квазара он самолично застрелил, чтобы не мешал карьеру строить? И синайцев сдал Зебастиану, чтобы потом эффектно всех разгромить? Ты кого слушаешь вообще? Покровский – настоящий диссидент в его группе, крыса в тылу, мало того что языком болтает направо и налево, так ещё и подобные заявления себе позволяет! Он, может, сам до дрожи боится перемен, которые несёт ваше сближение, вот и городит что попало! И ты, Марк, – Бертель пригвоздил огеля взглядом к столу. – Вносишь смуту, я посмотрю? Верный подданный, ничего не скажешь! Места боишься лишиться? Тебя самого можно обвинить во всём том же, что и Рэкса!

– Я так понимаю, если бы операцию планировал не я, ко мне претензий бы не было? – почти сразу пришёл в себя и ядовито спросил Марк. – А вы, Бертель, можете вот так с ходу ответить на вопрос, кто для вас важнее: Аспитис или Квазар?

– Это ты к чему?!

– Сразу будет понятно, кого вы защищаете.

– Я защищаю здравый смысл! – Бертель треснул кулаком по столу. – А ты мне тут мирового злодея пытаешься создать – в ГШР это не по адресу!

– Ну-ну... Это МД загубила две сотни синайцев...

– Не зарывайся, Марк. Я со Страховыми общался достаточно времени, чтобы их понять. Им такое просто не нужно. Близких и даже просто знакомых они не используют.

– Я бы поспорил, – голос Аспитиса, о присутствии которого вельк с огелем в пылу ссоры успели забыть, заставил их обоих вздрогнуть. – Тебе ли не знать, Бертель. Замечательная была история, та, давняя, помнишь?

– Помню, – огрызнулся вельк. – Из заинтересованных лиц тем не менее никто не пострадал. И по факту всё вышло в лучшем виде.

– Откуда мы знаем, может, и тут кто-то полагает всё, что делается и будет делаться, лишь во благо? Ты можешь говорить что хочешь, но я, как и Марк, считаю, что Рэкс мог так поступить. Да что там, даже ты мог так поступить, здравомыслящий ты мой...

Бертель ошеломлённо посмотрел на него и кашлянул.

– Не ожидал от тебя такого услышать. А мне-то какая выгода?

– Ты считаешь, что знаешь, как мне будет лучше. Всегда так было, – Аспитис улыбался. Цезарь физически ощутил, как по коже ползут мурашки: именно здесь и сейчас решалась судьба всего мира, будущее всех и каждого, и решалась двумя старыми друзьями, старающимися убедить друг друга в собственной правоте. Этакой абстрактной, основанной лишь на домыслах правоте, и общий смысл происходящего напрямую сводился к игре в "верю – не верю".

– Я хоть раз давал тебе повод для подобных слов? – с ледяным спокойствием спросил Бертель. – И я хоть немного похож на интригана?

– Ты – нет. Ни то ни другое. А вот третий наш, ныне почивший, друг не только "хоть", а по полной программе и давал, и интриган. И ты всегда его в этом поддерживал, даже если он, по-твоему, делал что-то неправильное.

– Рэкс не Квазар, Аспитис. Квазар его вырастил, да, и страховские идеалы вдолбил в самую подкорку, но они всё равно разные.

– Дело не в этом, друг. А в том, что, к сожалению, в подобных вопросах я не могу доверять тебе в полной мере.

– А кому – можешь? Диссиденту этому или, может, нашему супераналитику, который людей всегда считал за мусор и потому бросался ими почём зря? – Марк возмущённо побагровел, но Бертель не обращал на него внимания. Он неотрывно смотрел на Аспитиса, с непонятным выражением лица изучавшего собственные пальцы и всё так же чему-то нехорошо улыбавшегося. – Кому, Аспитис?

– Себе, – хорон перевёл взгляд на него. – Только себе – в конце концов, я последняя инстанция в этом споре. И я ещё раз повторяю: Рэкс Страхов мог это подстроить. Слишком много невероятных совпадений, слишком много непрофессионализма, который ему несвойственен. А потому я решаю следующее. С сегодняшнего дня все контакты с ним, ему приближёнными и в целом с ГШР вновь объявляются вне закона. Мы – враги, злейшие, заклятые, так было и так будет. А за Луизу он ещё ответит...

Внутри Цезаря всё оборвалось. Он перестал адекватно воспринимать реальность, слыша лишь звон в ушах и ощущая один только замедлившийся, полумёртвый стук сердца в самом его существе, равномерной дрожью пробегавший по всему телу. В единственном видимом пятне были Аспитис и Бертель, задохнувшийся, не верящий собственным ушам, и обозримая, более неотвратимая катастрофа вселенского масштаба.

– Да как же... как же так? – хрипло спросил вельк, и хорон как будто с мазохистским удовольствием пожал плечами. – Наконец реальный шанс положить конец всему этому четырёхсотлетнему дурдому, а ты отказываешься от него? Что в себе ты можешь услышать хорошего? Почему, чтобы верить другим, тебе нужны неоспоримые доказательства? Почему нельзя просто верить?

– Странно, как быстро человек способен растерять свой заявленный здравый смысл, – хмыкнул Аспитис. – Ты уж придерживайся какой-то одной линии, неужели так трудно быть последовательным?

– Последовательным?.. Здравый смысл в том, чтобы прекратить эти понарошные войны, каждый здесь присутствующий успел убедиться, что в них нет никакого смысла! Глупые, никчёмные условности, ты сам родился в династии управленцев ГШР, а сидишь здесь! Тэдэо сбежал от своих, генштабовских фанатиков, название организации не имеет значения, есть просто объективное добро и слепое зло, сколько можно взращивать последнее?!

– Без зла добро уже не будет таким уж добрым. Если нужен злодей, я всегда готов предложить свои услуги, – Аспитис откинулся на спинку кресла, складывая руки на подлокотники. – Тем более что никто и никогда не будет воспринимать Мессию-Дьявола по-другому. Все, кто против меня, могут уйти сейчас. В ГШР вас хлебом-солью встретят.

– Я, пожалуй, останусь, – потухшим голосом сказал Бертель, резко постаревший и осунувшийся лицом. – Чтобы не дать тебе натворить ещё больших глупостей...

– Замечательно. Дальше? – хорон из-под полуопущенных век посмотрел на Цезаря и Сэру, и терас, выдохнув, отдал честь неслушающейся рукой.

– Гвардия в вашем вечном распоряжении.

– И секретари, – хмуро добавил Тэдэо, не сказавший ни слова на протяжении всего совещания, но явно придерживающийся стороны Бертеля. Поняв это, Цезарь изумился: вот уж кого он ранее не полагал поборником лучшего мира.

– Рад, что могу на вас положиться, – одобрил Аспитис. – По поводу контактов с нежелательными элементами я уже сказал, повторяться не буду. Далее. Север мне уже поднадоел, так что я готов вступить, если понадобится, в открытую конфронтацию с ГШР, но хочу предпринять некоторые действия в отношении и Зебастиана, и Домино. Тэдэо, – светловолосый хорон вскинул голову, – задействуй Эрнеста, Шона своей неторопливостью меня откровенно раздражает. Пусть лишает этот край даже намёка на управление. В ближайшее же время.

– Вас понял. Я могу идти?

– Да, свободен.

Тэдэо поднялся и с прямой, как будто деревянной спиной покинул кабинет. Аспитис воззрился на Марка.

– А ты подготовь мне все известные адреса этой страховской шайки-лейки. Не всё же Зебастиану геноцид устраивать. Завтра начнём.

– Ты совсем с ума сошёл, – процедил сквозь зубы Бертель, и Аспитис усмехнулся.

– Я просто обиделся. Они уже и забыли, что такое настоящая МД, я поспешу напомнить. Цезарь, Сэра, свободны. Меня не будет сегодня дома, так что Бэла приткните куда-нибудь.

Выходя вместе с молчаливой Сэрой, тянувшей за руку, как плюшевую игрушку, смотрящего под ноги Бельфегора, Цезарь всё пытался и никак не мог уложить в голове случившееся. Нужно было предпринимать какие-то меры, чтобы спасти хоть что-то, но ему, кажется, это было не под силу. Оставалось только надеяться, что Рэкс действительно невиновен в смерти Луизы и сможет, пусть и нескоро, вернуть всё как было эти последние годы. А они, если будут нужны, помогут.

Потому что в мире и так хватает террористов, чтобы натравливать друг на друга обычных людей и упорно делать вид, что в этом-то и состоит смысл жизни всех и каждого.

* * *

Лишь ближе к вечеру Рэкс более-менее пришёл в себя после всего случившегося. Реальность оказалась такова, что он гораздо легче воспринял неожиданную смерть Альфреда, нежели Луизы, – возможно, потому, что последняя сулила куда более катастрофические последствия. Бюрократическими формальностями в связи с уходом рейтера в мир иной он попросил заняться Рейна и Сейю, прежде самостоятельно сообщив Забаве эту печальную новость, её душевным состоянием – Леду, сам же долго сидел с ни на шаг не отходящим от него Китом и пытался логически осмыслить произошедшее и предсказать последующее. Лемм испарился в неизвестном направлении сразу же после сообщения о злосчастной операции, и, наверное, именно это и беспокоило Рэкса больше всего.

Здесь же, на этом мини-совещании, хорон наконец узнал всё об истинном отношении Альфреда и к нему самому, и ко всей их команде, и вкупе с самоубийственным поведением телохранителя Луизы, слишком уж явно подставившего её под пули, всё выглядело откровенно подстроенным. Кит поднял все последние разговоры Альфреда, нашёл там звонок секретаря Аспитиса, и картинка по чуть-чуть начала складываться. Марк, похоже, не желал ни объединения, ни сближения – этому могло быть множество самых разных причин – и постарался организовать всё так, чтобы случившееся в лабораториях выглядело для Аспитиса чистой воды предательством. Кальясса явно был предупреждён обо всём заранее, потому и пришёл в форме: Марк этим дал ему призрачный шанс избежать смерти, только либо не взял в расчёт наблюдателя-Кита, либо просто обманул и Кальяссу тоже, сделав пешкой в своём плане. Охранник Луизы, скорее всего, был одним из фанатиков прежних порядков (а почти все они легко жертвовали своей жизнью ради идеалов – в этом было их яркое отличие от более рациональных генштабовцев), потому в назначенное время привёз её куда надо и без сомнений отдал на заклание. А в остальном им просто повезло.

Но как Рэкс на это поддался? Он всё прокручивал в голове операцию шаг за шагом и пытался понять, что сделал неправильно. Пока в глаза бросалось лишь погубившее его доверие к телохранителю: если бы хорон не рассчитывал на его помощь, всё можно было бы переиграть. Хоть как-нибудь. Впрочем, такой умелый стратег, как Марк, наверняка имел тысячу и один план его подставы, вплоть до полного подрыва лабораторий с ними вместе – нет Страхова, нет объединения. Неужели ничего нельзя было предотвратить?

Рэкс испытал за свою жизнь достаточно и предательств, и разочарований, и поражений, мелких и крупных, но это было, пожалуй, даже посильнее операции во главе с Квазаром, в которой он погиб, оставив Рэкса отстраивать его мир заново. И вроде внешне всё было то же: и полная незащищённость в случае, если Аспитис поверит в его вину, и явная угроза жизни и здоровью, и необходимость вновь драться и за себя, и за всё, что дорого, и очередной полный развал будущего, – но отчего-то воспринималось фатальным. Рэксу не хотелось сражаться – да, так будет верно. Сражаться с Аспитисом, против Аспитиса: он никогда не был и не станет ему врагом. И тем не менее придётся.

На фоне всего этого и смерть, и наверняка некоторый эпизод предательства Альфреда полнейшим образом терялись. Зачем вызывал его Марк, что получил от него могущее помочь в этой подставе и поэтому ли рейтер погиб – как ненужный свидетель, – Рэксу думалось вяло. Он лишь поймал себя на мысли, что, кажется, всегда внутренне был готов к тому, что Альфред погибнет первым, и потому совершенно не удивился и почти не опечалился. А уж что он сделал для Марка, что замышлял за спиной против него и половины организации, уже не имело значения. Альфреда больше не было. Теперь возле Рэкса только те, кому можно было доверять. Кроме, разве что, одного...