Текст книги "Эффект Домино (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 45 страниц)

– Куда ни плюнь, везде бандитская рожа, – осклабился он и ткнул стаканом в сторону тут же остановившихся незнакомцев. – Там одни, тут другие... А законникам хоть бы хны! Вот вы, ребят, из какой подворотни вылезли, а?

– А тебе что? – лениво поинтересовался у него аурис. – Вместо нас там посидеть хочешь?

– Ну не, мне своей хватает! Во докуда хватает! – Рейн отчеркнул стаканом середину горла, попутно слегка расплескав виски, тут же опустошил стакан и, брякнув его на стойку, уставился на нехорошо улыбающихся ауриса и кункана мутным взглядом. – Что вам тут надо? Тут собрались простые, честные люди... не для того, чтобы псы вашего облезлого Волка тут расхаживали!

"Простые, честные люди" вокруг почти синхронно отвели глаза, определённо стараясь прикинуться каждый ещё одним стулом или, на худой конец, скоплением кружек на столе. Аурис расслабленно подошёл почти вплотную к Рейну, оценивающе оглядел его с ног до головы и жестом велел бармену повторить заказ хорона.

– За мой счёт, – улыбнулся он Рейну. – Знаешь, парень, а я ведь с тобой абсолютно согласен. Подзаборные шавки этого блоховоза совсем страх потеряли! Сам их отстреливал бы...

– Сам? Ты эта, что ли... оппозиция? – гоготнул Рейн, схватил новый стакан и вновь осушил одним глотком. Обратно он поставил его не с первого раза и краем глаза заметил, как одобрительно кивнул аурис. Кункан маячил рядом с ним незримой тенью, явно готовый вмешаться в любой момент.

– Оппозиция?.. Ну можно и так назвать. А ты – обиженная общественность? – аурис присел рядом с ним на соседний стул.

– Ещё к... какая обиженная! Так бы всем остальным и насту-чал...

– Интересно. Знаешь, нам как раз нужны такие, как ты. Чтоб множить ряды. Занят?

– Абасалютно свободен! – Рейн стукнул себя в грудь, внутренне ликуя: мало того что они наткнулись на членов банды – вряд ли какой-то ещё, кроме Братца Лиса, – так вдобавок и он убедительно сыграл роль.

– Тогда пошли, – аурис встал и кивнул кункану: – Расплатись, Рич.

Будучи подхваченным под локоть, Рейн позволил вывести себя из бара и уже на улице расфокусированно посмотрел на ауриса:

– Куда идём-то?

– Да в машину. А там в наш лагерь: на месте разберёмся, подходишь ты нам или нет.

Рейн вдруг осознал, что последние его слова потонули для него словно в толстой вате. Уже теряя сознание, он попытался понять, когда его успели усыпить. Ну да... локоть...

Подошедший к аурису кункан, до этого чуть подзадержавшийся в баре, помог ему подхватить хорона, взвалив одну его руку себе на плечо.

– Он готов? – весело спросил он.

– Ты сомневался? Тоже мне, нашёлся оппозиционер... Мускулистый вроде, может, хоть он Назару приглянется, а то надоел он мне...

Слушая их удаляющиеся голоса, Рэкс вскинул руку с часами. Полтора часа до сбора. Интересно, много ли народу наберётся? И встретит ли Рейн там, у Братца Лиса, Рафаэля?..

Когда Рейн очнулся, вокруг была только темнота, нарушаемая едва-едва пробивающимся сквозь какую-то далёкую щель жёлтым светом, и шелест разноголосого дыхания. Стараясь не двигать раскалывающейся головой, Рейн тем не менее проверил остальные части тела и убедился, что связан по рукам и ногам. Рядом лежали или сидели ещё люди, предпочитавшие не издавать лишних звуков, – барак для рабов? – а в стороне того единственного слабого луча света слышался невнятный гул. Посидев пару минут, чтобы увериться в отсутствии членов банды работорговли поблизости, Рейн подал первый голос:

– Есть кто живой?

Никто не ответил, но и окриков со стороны гипотетической охраны не последовало. Тогда Рейн окликнул:

– Рафаэль? Есть тут Рафаэль Талайсибара?

Секунд десять было тихо, потом кто-то совсем близко отозвался на удивление безмятежным тоном:

– Тут я. Кто спрашивает?

– Брат твоего хорошего друга с Канари, – представился Рейн, и Рафаэль после паузы с сомнением проговорил:

– У моих друзей в Канари братьев не было, хотя я мог и забыть что-то... Ты за мной, что ли, пришёл?

– Не я, а мы. Твой хороший друг завтра освободит и тебя, и всех остальных, – Рейн намеренно исказил правду дважды: чтобы, в случае наличия стукача, сообщить Братцу Лису неверное время прихода "карательного отряда" и чтобы иметь остальных рабов в качестве союзников, если окажется, что подкрепление у Рэкса будет небольшое. В том, что оно вообще будет, Рейн ничуть не сомневался: он всегда полагал окружающих людей чуть лучше, чем они были или могли казаться, в отличие от Рэкса, который в поисках союзников или друзей всегда скрупулёзно отделял зёрна от плевел.

– Ого, какая мне честь, – приятно удивился Рафаэль, позволив в голосе лишь совсем немного сарказма. – Наверное, жена постаралась. А я-то был уверен, что она только рада будет от меня избавиться... Ну ладно, располагайся поудобнее, брат моего хорошего друга. Кормить будут утром. Если совсем затекут руки или ноги, кричи громче – кто-нибудь да придёт. Не обещаю, что перевяжут, но могут сделать так, что тебе просто станет всё равно.

– Накачивают, что ли, чем?

– Да нет, зачем же ценные вещества тратить. Есть такая хорошая вещь – дубинка, особенно если по темечку...

– Слушай, ты тут вроде всего два дня, а тебе уже так на всё пофиг? – удивился Рейн.

– При чём здесь, сколько я тут? Мне давно на всё пофиг, – усмехнулся Рафаэль. – Видел Братцев Лисов?

– В смысле "Братцев"? Их двое?

– В общем-то, конечно, один. Кто-то из них Братец. А они сами, наверное, просто братья. Ну, мне так показалось. Аурисы. Один всегда в оранжевой бандане, а второй – в оранжевом платке на пол-лица. Пытались меня уже продать, только не берёт никто. Слишком я заметный: тут, на Севере, хиддров мало. Наверное, на органы пустят, и дело с концом.

– Какие органы? Сказал же: завтра за нами придут!

– А, ну да...

Рейн постарался дышать ровно. Как Рэкс вообще с ним общался, с этим хиддром? Или раньше он был другим, поживее? Сейчас хоть кол на голове теши, только насвистывать будет...

Среди наружного гула послышались голоса, и Рейн решил пока прекратить разговоры. Говорящие приблизились к входу в барак, и один как будто из-под маски – или платка на пол-лица? – раздражённо сказал:

– Да в печёнках у меня твой лагерь сидит, понятно?

– Мой лагерь? – переспросил с усмешкой его собеседник, и Рейн узнал в нём того ауриса, что привёз его сюда.

– Твой! Столько народу набрали, а толку ноль! Разогнать бы всех к чёртовой матери – на "змее" я бы тогда в два счёта сколотил нам состояние!

– При чём тут состояние? Нам нужна армия – не ты ли это говорил?

– Нам нужны связи, а с этой оравой головорезов мы всё больше становимся похожи на недобитый клон Зебастиана! Да и никогда мы не наберём достаточно людей, чтобы выступить открыто.

– Слушай, я к ним всем попривык уже, конечно, но готов разогнать... Дай только распродать остатки.

– Ты их уже полгода распродаёшь! И ни одного раба старше двух месяцев. Назар теперь этот... Мы вообще куда-то движемся? Сколько ещё тут лет стоять будем?

– Вот заладил, – знакомый Рейну аурис раздражённо вздохнул. – Неймётся, да? Душа жаждет наркоторговли?

– Моя наркоторговля хотя бы не губит людей! – зло возразил ему собеседник, и повисло молчание. Потом аурис почти ласково спросил:

– Это синтезированные-то не губят? Про "змею" я молчу.

– Синтезировать приходится потому, что о "змее" никому знать не стоит! Распустим банду – займёмся ей вплотную, да и закопаемся поглубже.

– Ладно, я понял. Три года ты меня убеждал, что тебе отныне всё равно на наш товар – на мой товар, вчера ночью даже сам добычу притащил, а оказывается, врал нам обоим...

– Я его отпущу завтра, – тихо сказал второй парень. – Проку всё равно никакого...

– Ну да, конечно. Потому что по нему видно, что он не со дна. Эстет, блин, все забулдыг да бродяг собирают, а он туриста выловил! Ты из спортивного интереса, да? Укрощение горного хиддра?

– Да ты сам хорош! За каждого ручаешься, что он пропащий?

– Да хотя бы с виду! Истории разные попадаются!.. Окей, охотничек, я про всех наличествующих помню, там как минимум один что твой хиддр. Угадаешь – отпустим обоих! А потом и всю банду.

Помещение, в котором находился Рейн, вдруг залил свет от расставленных в лагере фонарей, и он обнаружил, что барак – всего лишь несколько столбов, накрытых брезентом. Появившиеся на пороге были разного роста, но схожего телосложения – и оба потонули во внезапно ярком свете. Раздался громкий приказ:

– Всем на колени! Не заставляйте вас уговаривать!

Окружающие Рейна люди – все парни от двадцати до тридцати лет – зашевелились, безропотно переползая на открытое место. Кажется, ноги были связаны только у него: остальных, очевидно, уже сломали морально. Сразу увидев рядом не подчинившегося приказу рослого хиддра Рафаэля, Рейн оставался с ним некоторое время, пока все не выстроились в два недлинных ряда, и только потом, исхитрившись, ткнулся в ближайший конец.

Он не смог заставить себя опустить голову, как все, и хмуро наблюдал, как двое аурисов – и вправду, что ли, братья? – один с наполовину закрытым лицом, приблизились к рабам. Тот, кого хорон встретил в баре, театрально выпростал в их сторону руку, и второй начал цепко оглядывать каждого в рядах пронзительными рыже-карими глазами. В течение смотра ещё один парень, смуглый коренастый сормах, бритый наголо, вскинул голову, подобно Рейну, но аурис лишь скользнул по нему взглядом. Остановился он лишь дважды: на вроде ничем с виду не примечательном сильвисе, одними губами нашёптывающем что-то себе под нос, в одном ряду с Рейном, и на самом хороне, после чего безапелляционно ткнул в него рукой.

– Вот этот. Новенький вроде? Какая у него история?

– Ты с Ричем не разговаривал? – подозрительно спросил у него первый аурис, и он только пренебрежительно отмахнулся.

– Я с ним вообще не разговариваю, мутный он какой-то. Ну так что? Угадал?

– Допустим, – неохотно признал аурис. – Он думал, что мы выступаем против Зебастиана, и хотел присоединиться.

– Очень любопытно. Я-то боялся, что за хиддром дружки придут – причём ладно, если ГШР, эти только гавкать умеют, а вот МД шкуру бы спустили. А ты нам потенциального смутьяна посадил. Браво! – обладатель платка саркастично зааплодировал. Его собеседник повернулся к нему со смесью всетерпимости и раздражения на лице, намереваясь парировать таким же остроумным комментарием, как где-то за пределами барака послышались крики. Оба ауриса, обменявшись каким-то одним общим взглядом на двоих, вылетели за границы тента.

– "Гавкать"... ну-ну, – хмыкнул Рафаэль. – Мне даже интересно, какую кару изберёт для них Рэкс...

Оказавшись на пустом месте, Домино и Азат огляделись, пытаясь понять, что происходит в лагере. Тёмные силуэты, не ясно, кому точно принадлежащие, метались то тут, то там, скрываясь или, наоборот, выбегая из палаток, роняя, разбивая фонари, машущие оружием или стреляющие из него по таким же тёмным силуэтам. Ни Крайта, ни Болиголова поблизости видно не было, и Азат уже схватился за телефон, надеясь вызвонить хоть кого-то, как из-за одной из палаток к нему подбежал Рич. Половина его лица была залита кровью.

– Захват лагеря! – выпалил он. – Стреляют на предупреждение! Вяжут! Не знаю кто!

– Накаркал ты, – бросил Азат Домино, который уже доставал пистолет. – А у нас даже автоматов нет...

Из-за той же палатки, откуда появился Рич, вынырнули двое в неопознаваемой форме чёрного цвета и, походя выстрелив в спину кункану, вследствие чего тот повалился на землю с вытаращенными глазами, наставили автоматы на аурисов.

– Кажется, главный приз, – ухмыльнулся один, кейер в чёрной бандане, надвинутой до самого кончика носа и имеющей прорези для глаз. – Оружие бросить, руки за голову, ко мне медленным шагом!

Аурисы сомневались ровно один миг, потом, одновременно швырнув пистолеты на землю в нескольких шагах от себя, с заложенными за голову руками двинулись в сторону кейера, всё время под дулом автомата второго захватчика. Стоило им приблизиться, как их скрутили, защёлкнув за спиной наручниками запястья, и подтолкнули прикладом в проход между палатками. Из ниоткуда появились ещё трое неизвестных, тоже в масках, и Домино, уводимый прочь от них, оглянулся всего один раз: чтобы увидеть, как один подхватывает с земли уже шевелящегося Рича, а второй и третий выводят из барака хиддра и того серебряноволосого хорона, на которого Домино недавно указал. Значит, и правда не ошибся.

Их отвели почти на самый конец лагеря, где были поставлены друг рядом с другом сразу несколько фонарей. Там в окружении ещё двоих бойцов сидел кто-то на их же ящиках, сложенных друг на друга, и Домино с Азатом втолкнули в тот круг света, заставлявший жмуриться. Чья-то рука стащила с Домино платок, кто-то сзади сказал:

– Вот этот ещё с ними был, наверное, советник. А твой брат и друг – тут, пожалуйста!

Перестав наконец щуриться, Домино сфокусировал взгляд на уже встававшем с ящиков человеке и не поверил своим глазам: это был Рэкс. Повзрослевший, ожесточившийся лицом и глазами, сейчас представлявшими собой два чёрных колодца, обзавёдшийся жёсткой складкой у углов губ, но определённо Рэкс. Он посмотрел сразу на них обоих и, лишь едва заметно выказав удивление, шагнул к Домино.

– Ты? Ты живой? – недоверчиво спросил он. – Где же ты был всё это время? Почему не пришёл?

– Я решил вести свою собственную войну, – не отвёл глаз Домино, совершенно неготовый к подобной ситуации. Тонкие губы Рэкса перекосила усмешка.

– Свою войну? – горько повторил он. – Ты хоть понимаешь, что ты мог стать тем самым флагом, за которым пошёл бы Генштаб? Когда мой дядя был ещё жив, ГШР без вопросов выступил бы против Зебастиана! Почему ты не пришёл?!

Домино стушевался, ощущая, как внутри просыпается давно подавленная боль – и совесть. Рэкс перед ним развёл в стороны руки.

– Всё, что здесь происходит, по твоей вине! Мститель хренов... Много навоевал-то? Сколько рабов уже продал? А веществ толкнул? Зебастиан небось в агонии бьётся?!

– А у вас что, вся организация на твоём дяде держалась? – вдруг выкрикнул Азат, и обернувшийся на него Домино увидел, что он в той же холодной ярости, что и Рэкс. – Что вы можете-то, защитнички? Без флага несподручно выступать было, да? Или просто невыгодно? МД распяло бы за самоуправство? Так нечего на нас свои грешки перевешивать! Мы за себя смогли заступиться – какая уже разница как! А вы свою власть не удержали, и из-за вас это всё, из-за вас!..

Рэкс выдохнул, явно успокаиваясь.

– Возможно, – признал он. – Только и из-за вас тоже. Я знаю, как всё это можно было исправить. Вы – знаете?

– Ну конечно, – самодовольно усмехнулся продолжавший скалиться Азат. – Клин клином. Не ваши трусливые соглашения, кто первый в северном песочке копаться будет. А вот так – жестоко и подло.

– Приятно, когда вещи называют своими именами. Отлично. Освободите их, – Рэкс перевёл взгляд на стоящих позади аурисов бойцов, и те опешили.

– В смысле? – не понял кейер. – Ты их отпускаешь?!

– А почему нет? Они не способны сделать Север хуже. Разве что заместят власть. Ради смены шила на мыло я марать руки не собираюсь.

Пока ошеломлённый кейер расстёгивал наручники Домино (похоже, авторитет хорона был непререкаемым), Рэкс не отрываясь смотрел на него, ещё смущённого, пристыженного, но благодаря словам Азата постепенно вновь верившего в собственные идеалы.

– Ты попеременно вляпался во всё, от чего я предостерегал тебя, – устало проговорил хорон. – Не знаю, есть ли ещё для тебя отходной путь. Ладно. Мне всё равно: ты умер.

Отвернувшись от Домино, он возвысил голос:

– Если у кого есть личные счёты с членами банды или просто хочется сорвать злость, заканчиваете это пошустрее. Потом собирайте рабов и уезжаем. Поскольку Братец Лис не подчиняется Зебастиану, преследования не будет. Жду всех здесь.

– Бывайте, – весело попрощался Азат и утянул оглушённого Домино за собой за пределы яркого света, минуя и задумчивого Рейна, и ошарашенного происходящим Рича.

Когда они ушли за цепь палаток, от греха подальше, в полутьму, максимально спрятанную от взглядов вовсю сейчас "срывавших злость" на их лагере агентов ГШР, Азат взял Домино за плечи и, развернув к себе, заглянул в глаза.

– Забудь, понятно? – твёрдо сказал он. – Стыдить они все умеют. А не попал бы к нам его дружок, хрен бы он к нам припёрся. Он ещё хуже нас, потому что смотрит на этот бардак и ничего не делает. Боится свой белый плащ заляпать кровью. Слышишь меня?

Домино только кивнул. В голове его стоял сумбур, словно там прорвало плотину и освобождённая река с грохотом смела всё на своём пути. Слушая уже затихающие крики и звуки выстрелов, он думал о том, скольких человек они сегодня потеряли. Похоже, придётся отстраивать всё заново. И теперь Азату уже нечего будет возразить: большая часть их работорговли явно приказала долго жить вместе с почти всей бандой. Впрочем, даже на пепелище не так уж сложно начать всё сызнова, что уж говорить о сохранившемся, пусть и треснувшем фундаменте. У них это всегда неплохо получалось. Значит, ещё один шанс повернуть всё по лучшему пути.

А Рэксу и правда не помешало бы все свои нравоучения обратить на себя.

* * *

– То есть как это, Рич? Что значит "не сумел и слова вставить"? У тебя какое задание было?! Рэкс должен был их повязать или грохнуть, а он их отпустил?.. – разъярённо спросил Альфред, и кункан на экране перед ним цокнул языком.

– Ты не лучше меня знаешь, как твой Рэкс разговаривает. У него союзники в момент стали подчинёнными, безропотно, заметь, единогласно! Что ему до слов врага?

– А стоило попытаться!

– Ну да. Вот и пытайся. Банда почти распалась, так что наше сотрудничество более не имеет смысла. Жду перевода денег – и попробуй только меня кинуть!

Рич отключился, и Альфред в сердцах чуть не швырнул свой ноутбук об стену. Как Рэксу это удаётся – всегда всё подстраивать под себя?! Столько работы впустую! Он же на них никогда больше внимания не обратит!..

– Опять плетёшь интриги? – недобро поинтересовался кто-то за спиной, и рейтер вздрогнул, оборачиваясь. На пороге в этот раз бесшумно отъехавшей двери стоял, сложив на груди руки, Кит. Два везения против одного...

Альфред открыл было рот, чтобы ответить, но не нашёл слов. Кит шагнул в кабинет, чтобы он закрылся от коридора, и склонил набок голову.

– Зачем ты это делаешь? – тихо и грозно спросил он. – Мы же в одной команде. Зачем ты пытаешься манипулировать Рэксом? Ради чего?

– Ради общего блага, – огрызнулся рейтер, начиная закипать. – И в одной команде вы. Ты, Рэкс, Лемм. Рейн, Хант, Сейя, Керен, Табита. Я – в отдельной. Мы по-разному воспринимаем окружающий мир.

– Ты забыл Бориса и Розу. Да, по-разному. Но не ты и мы, а все мы, в том числе ты. Если и дальше будешь отделять себя от нас, ничем хорошим это не кончится.

– Да вы меня даже на разработку плана не позвали!

Кит пожал плечами.

– У тебя семья. Трое детей. Ты всегда стремишься к ним и Забаве, это невооружённым глазом видно. Мы – нет. И этот выбор был сделан давным-давно, ещё до тебя. Присоединившись к нам, ты лезешь из кожи вон, но мы все разные, не стоит. У тебя много других достоинств, которые пригодились бы в общей работе. А интриги оставь Эдриану. Я пока ничего Рэксу не скажу и тебе не рекомендую. Но чтобы в последний раз, договорились?

– Чем ты тогда лучше меня?..

– Я его ни ради какого блага не использую. Да и от этой правды ему легче не станет, тем более что у тебя есть шанс исправиться.

Он вышел, оставив Альфреда наедине со своими мыслями. Ничего из произнесённого сильвисом не укладывалось у него в голове, но одно он точно уяснил: теперь за ним всегда будут незаметно следить. Доверие Кита он потерял на долгое время. Значит, пока без интриг и глобальных планов.

А потом, может, и не понадобится...

Глава 12.

Алтарь

Когда Роза деликатно постучалась в дверь, Забава как раз закончила все свои дела: прибралась, заняла важными вещами детей, чтобы не стояли на голове, кто мог, хотя бы час, и выставила на кухонный стол всё необходимое для чаепития. В момент появления подруги рейта точно по часам находилась в прихожей, поэтому сразу открыла дверь и радушно улыбнулась стоящей на пороге артау.

– Ты пунктуальна, как поезд! Проходи, чай уже горячий, – она отодвинулась в сторону, пропуская в дом Розу, и нахмурилась: – Опять на призрак похожа...

– Да я последнюю неделю не сплю почти, – с рассеянной улыбкой отозвалась Роза. – Слишком интересно работать. Пьер заставляет идти домой спать, а я материалы всё равно с собой забираю и дома до утра вожусь. Но он и так ругается, нервный такой.

– Ещё бы не нервный. У него наверняка на тебя иные планы.

– Честно, с трудом представляю, какие у него могут быть планы. Вирус этот он мне сам подкинул, чего ещё ждал-то?

– Ты серьёзно сейчас? – удивилась Забава, и усевшаяся напротив неё за стол Роза вздохнула.

– Наполовину, наверное. Просто предпочитаю об этом не думать. Вообще ни о чём, кроме вируса, не думать: так легче. Сама загнала себя в болото, сама и выбираться буду.

– Вот опять ты индивидуализмом занимаешься. Ты же не одна, а зачем-то сознательно отдаляешься ото всех. Леда всё спрашивает, когда вместе соберёмся, а я что могу ответить? Что по непонятной мне причине Роза сочла меня более удобной подругой, чем она и Китти?

– И в чём-то будет права, – отвела глаза артау и, потянувшись за печеньем, ожидаемо промахнулась. – Ты для меня – то два в одном, что не представляют из себя ни Леда, ни Китти: слишком они категоричные. Во-первых, наши с тобой жизненные пути несколько похожи, поэтому ты можешь понять меня, как никто другой. Во-вторых, ты – образчик той жизни, которой у меня никогда не будет. И теперь-то уж точно – не будет.

Забава задумчиво отпила чаю, выбирая, о чём задать вопрос сначала, и решила всё же опереться на последнее сказанное подругой.

– Какой конкретно жизни? И почему "не будет"?

– Семейной жизни. Пусть и с мужчиной, который более удобен, чем любим. Вот же слово привязалось, прям на лбу выбивай! С мужчиной, от которого будут дети – хоть какое-то оправдание собственного существования. О, только на себя не проецируй, пожалуйста...

– И не собиралась, – улыбнулась Забава. – А что мешает такой жизнью жить?

– Последние результаты анализов, – Роза подняла на неё печальный и бесцветный взгляд. – Не будет у меня детей. Ни от кого и никогда. Гены так сложились. Якобы наследство по женской линии – удивительно, что у моей мамы это получилось.

– Ну вот видишь! Может, и у тебя не всё потеряно?

– Да нет. Я же сама – в какой-то степени генетик. У меня ситуация хуже. Теперь вот не знаю, как об этом Пьеру сказать. Он как раз недавно распространялся на тему того, что пора нам переходить на более серьёзный этап отношений. И зачем я такая буду ему нужна?

– А он-то тебе нужен? В последний раз, когда мы встречались, ты большую часть времени на него жаловалась.

Роза, до этого неотрывно смотревшая в чашку с так и не тронутым чаем, закатила глаза и насмешливо-горько фыркнула:

– Я и на Бориса всегда жаловалась. По-моему, тут дело не в них, а во мне.

– То, что дело в тебе, мы уже давно определились, – решила немного побыть безжалостной Забава. – Только что ж теперь, всю оставшуюся жизнь с этим мучиться? Представился прекрасный шанс решить всё раз и навсегда.

– Да. Остаться одной и не морочить никому голову.

– А я думаю, осчастливить наконец Бориса. Он заслужил. Альфред говорил недавно, притих что-то, не ругается почти, вежливый. Сто процентов для тебя старается!

– Если бы ты знала, что всё равно никогда не сможешь родить детей, осталась бы с Рафаэлем? – в лоб спросила Роза, и Забава стушевалась.

– Он же даже не признался... Просто взял и уехал. Я не могу предполагать.

– А ты попробуй. Осталась бы? Если бы предложил?

– Наверное. Хотя бы для сравнения. Альфред всё равно бы меня принял обратно, если бы мне с ним не понравилось. Я из него всегда верёвки вила...

Роза воззрилась на рейту в искреннем изумлении, и Забава, пытаясь хотя как-то смягчить эффект своих резких слов, начала складывать какую-то фигурку из салфетки.

– Я знаю, это называется пользоваться. Сейчас я уже не бросила бы его, слишком много общего у нас. Материального. А тогда... не так уж лежала к нему душа – хотя к моменту отъезда Рафа мы год уже встречались. Если бы был повод... если бы он признался... Ушла бы к нему, без сомнений.

– Ясно... У меня тоже душа не лежит – а мы третий год вместе, дом, постель, работа, всё такое. Но – в разных мирах. С Борисом тоже было сложно, очень, и по многим причинам. Но, что бы он ни нёс иногда, я знала, он всегда и во всём будет на моей стороне. И уж точно не стал бы ругаться по поводу того, что я из-за интереса к исследованиям не могу нормально спать! – выдохнула Роза, и Забава поняла, что этот момент задел её особенно сильно, – хотя и не сказала бы почему. Но друзья на то и друзья, чтобы понимать тебя просто так, не вдаваясь в детали. Она накрыла руку Розы своей.

– Тогда чего ты сомневаешься? Раз до сих пор думаешь только о нём, сравниваешь, жалеешь? Пошли ты Пьера к тёмным ангелам – тебе все карты для этого легли.

Роза неопределённо качнула головой и вдруг торопливо заговорила:

– Кстати о Пьере. Я же так тебе ничего про наши исследования и не рассказала! Он давно мне этот вирус дал, но я только месяц где-то назад начала осознавать его невероятность! Проводили сначала эксперименты на растениях, теперь вот на животных. Это – редкая разновидность ретровируса...

– Ретровируса? Что это? – смирилась с резкой сменой темы Забава, хотя ей очень хотелось стукнуть подругу ложкой по лбу, чтобы та не убегала от принятия важнейшего решения в своей жизни.

– Ну да, в человеческих болезнях ведь почти нет аналогов... – в порыве чувств, оседлав наконец старого доброго конька, артау залпом выпила свой уже остывший чай; задумавшись, съела печенье и наконец продолжила говорить: – Разве что самех. Очень редкая болезнь, поражает только аурисов и иногда тех, кто их имеет в родственниках. Не слышала никогда? Она не лечится, только подавляется: у ретровирусов особенность заражения такова, что они встраиваются прямиком в клетки, поэтому так легко, как обычных их собратьев, из организма их не вывести. А здесь такой экземпляр! У него есть потенциальная способность встроиться в клетку таким образом, что он будет влиять на носителя только положительно. Например, для дупликации самого себя заставляет клетки усиленно делиться – но не бесконтрольно, как это делают другие вирусы, а лишь в том случае, если клетка повреждена или готовится к самоуничтожению.

– То есть рана зарастёт почти мгновенно?

– Ну да! К этому же внести парочку изменений в его ДНК – и он сможет вынуждать организм производить ферменты, отвечающие за активную жизнедеятельность. Пару винтиков подкрутить – и этим чуть ли не сознательно можно будет управлять! Вот я и подкручиваю... ну, точнее, пока ищу подходящую отвёртку. А заодно пытаюсь понять, сможет ли он работать с человеческим организмом и если да, то с каким конкретно.

– Это в смысле? – Забава была далека от подобных изысканий – такое, пожалуй, стоило бы послушать Китти, с целеустремлённостью ледокола учащейся на хирурга, – но воодушевление Розы захватило её.

– В смысле: с какой из рас. Пока больше всего для вашей подходит, и то – с доработками, – улыбнулась артау, с момента начала этой части разговора ощутимо оживившаяся. – Как я с такими открытиями могу спать? Тут бы сидеть в лаборатории, не вставая и не отвлекаясь на мирскую суету...

– Без сна много не наработаешь.

– Да, Пьер тоже это говорит. Только мне в последнее время всё больше кажется, что ему важнее исследования, а не моё физическое состояние. Что-то вроде: из-за недосыпа накосячу и столько работы псу под хвост.

– Любопытно.

– Ещё как! Они же вообще не помогают: ни он, ни все остальные сотрудники под его началом. Я не то чтобы со свечкой над каждым стою, но правда складывается впечатление, что работаю я одна. И как-то оно мне не нравится, – Роза нахмурилась, и Забава заботливо подлила ей чаю. Она знала, какая обстановка царит в Генштабе в отношении всех связанных с Рэксом, – и кто помешает его врагам использовать таланты Розы во зло ему? И пусть не во зло, одни только методы решения проблем вызывали серьёзные опасения за жизнь любого агента. Даже учёного.

– Само появление Пьера было подозрительным, – сказала она Розе. – Как будто нацелились на тебя и вызвали фиг знает откуда человека одной с тобой расы, способного тебя увлечь.

– Да, я тоже об этом подумала. Мои родители были выдающимися фармакологами, и тайна их ухода из МД и убийства до сих пор покрыта мраком. Может, кто-то теперь через меня пытается воскресить их таланты. Бориса, опять же, подальше убрали и, насколько я знаю, почти перекрыли кислород. У меня там один человек остался, кому можно доверять, и это не Пьер.

– И кто же?

– Её зовут Триша. Она главная ассистентка Пьера, хотя больше на его секретаршу похожа. Серая мышка ещё поскромнее меня. Но она встречается с Кереном – а его обмануть почти невозможно. Его друзьям я в этом плане доверяю.

– У Керена появилась девушка? – поразилась Забава. – Первый раз слышу.

– А он мог никому и не сказать, он и с ней-то мало разговаривает. Встретились два молчания... Зато я впервые увидела процесс "раскукливания" человека. Если вдруг что, Триша будет на нашей стороне.

Забава хихикнула, представив эту тихую парочку: замерший над своим сокровищем квадратный Керен и никогда не виденная, но наверняка миниатюрная и хрупкая смотрящая в сторону Триша. Пожалуй, их стоит познакомить с женой Рейна Айрис: им определённо будет о чём помолчать...

– К тебе посетители, Забава, – вдруг подтолкнула её под бок Роза, и рейта отвлеклась от мыслей. На пороге кухни стоял её средний сын Берталанео, или пока просто Берт, точная копия отца в трёхлетнем возрасте – такой же смуглокожий, темноволосый и черноглазый.

– Пенни очень громкая, – недовольно сказал он, возя по полу мягкой игрушкой-жирафом, у которой уже отсутствовали правый глаз и левое ухо.

– И что вы сделали? – живо поинтересовалась Забава. Берт задумался, потом подвёл итог:

– Валери тоже очень громкая.

– Понятно. Бегу, – Забава вскочила и повернулась к Розе: – Подождёшь пять минут? Старшая у меня умничка, но очень нетерпеливая, как бы Пенни там совсем не раскричалась...

– Да я пойду уже, Забава, – улыбнулась Роза, с умилением рассматривая Берта, который сосредоточенно доводил количество ушей жирафа до нуля. – Приятно было поболтать. Зайду ещё. У тебя новостей-то для меня срочных нет? А то мы всё обо мне да обо мне...

– Ну разве что одна. В начале следующего года будем поздравлять Леду и Рэкса с прибавлением в семействе. И, хотя Рэкс отказывается в это верить, ожидается девочка, – рассмеялась Забава, и Роза присвистнула.