Текст книги "Эффект Домино (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 45 страниц)

– Дядя опять пропал на четыре года? – не сдержал улыбку Рэкс.

– Именно! Я звонила... но он сменил номер. Я тщетно пыталась забыть его, думала, что он не хочет быть со мной из-за большой разницы в возрасте, из-за того, что я ровным счётом ничего из себя не представляю. Поэтому я старалась. К нашей следующей встрече я стала в компании ценным сотрудником, и мне предложили перевестись в ГШР. Там-то, опять в буфете, мы и столкнулись. Судьба, наверное... Он был рядом с Эдрианом: его отец, Филипп, тогда уже почти не появлялся на работе из-за тяжёлой болезни и попросил своего бывшего телохранителя присмотреть за его наследником. У меня созрел в голове план. Я начала сближение с Эдрианом, который в преддверии вступления на пост уже подыскивал себе престижную жену. Удивительно, но меня он не узнал, даже не вспомнил. Увлечь его труда не составило. Через полгода мы заключили фиктивный брак, ещё через полгода Филипп умер, Эдриан стал президентом, и весь мир неожиданно оказался у моих ног. Но только не Квазар. Когда я вызвала его на встречу, он пришёл и посмотрел на меня так презрительно и разочарованно, что мне захотелось умереть прямо там. И я принялась оправдываться. У меня был козырь: я знала, что Эдриан боится и ненавидит Квазара, так как видит в нём реального конкурента своей власти, потому я пообещала ему свою защиту. Смешно, да: ещё совсем недавно он успокаивал меня, а теперь я взяла его под крыло. Квазар спросил меня, что он будет мне за это должен, и моё желание умереть сменилось на желание убить его – за его упрямство. Но всё же он мне поверил. Квазар уже расцветал, ведь твой отец больше не был на хорошем счёту у Управления, и все, кого он ранее водил за нос, мало-помалу осознавали, кто из вашего рода истинный Страхов. И твой дядя не мог не видеть, что вышестоящее руководство просто не даёт ему подняться ещё выше. Однако я это исправила. В годы после моего замужества за Эдрианом мы с Квазаром были любовниками и сообщниками. Детей у меня и президента почему-то не рождается, так что власть Пикеровых легко пошатнуть, когда потребуется. Если бы не Тэнн – не знаю, откуда вдруг у него такое влияние на моего мужа, – ещё лет через пять у нас поменялось бы правление, это я тебе обещаю. Но... об этой операции я узнала слишком поздно. Прости. Я не уберегла его, – Рената закрыла лицо рукам. Рэкс коснулся её плеча и мягко улыбнулся, когда она вновь посмотрела на него.

– Человек не может предположить всего, – сказал он. – Спасибо за всё, что вы делали. Теперь, видно, это будет моя война.

– Ты не один, – Рената сжала его ладонь в своих, и синие глаза её лихорадочно заблестели. – Я сделаю что смогу, чтобы защитить тебя. А Эдриан ещё за всё поплатится.

– Может быть. Как только я разберусь во всём этом, – кивнул Рэкс.

Они беседовали ещё час, потом Рената попрощалась и ушла. Созвонившись с Китом, Рэкс вышел из беседки на встречу с ним. Уже темнеющее небо было чистым, без единого облака, и, глядя в его бесконечные глубины, хорон вдруг осознал кое-что. Ему вновь было больно: как когда-то давно, в годы противостояния отцу, ощущения полного беспросветного одиночества и беззащитности. Дядя спас его из этого кошмара, вернул на место пошатнувшийся под ногами мир, и Аспитис прав: уж точно не для того, чтобы поддаться чувствам и очертя голову броситься убивать того, по чьей вине дяди больше с ним нет. Волна оставила его берег без единой постройки, но уже нашлись те, кто поможет возвести опоры нового мира. Или хотя бы качественный волнорез...

Неуверенно озирающийся Кит показался в конце дорожки, и Рэкс поспешил к нему.

Глава 7.

Чёрный лёд

До конца обучения оставалось совсем немного – и эти последние дни утекали как песок сквозь пальцы. Домино с ужасом следил за тем, как всё меньше времени оставалось до того момента, когда ему придётся решить окончательно, кем он хочет быть и что делать в его случайно сохранившейся жизни, – а он и понятия не имел об этом. Все ранее обуревавшие его чувства, касающиеся Зебастиана и геноцида Кирсте, померкли перед перспективой быть с Алектой самым обычным человеком, возможно, даже с новой семьёй и тем будущим, которого его лишили ранее, и только всеведущим ангелам было известно, какая из двух дорог будет лучшим выбором.

Этими переживаниями Домино не делился ни с кем, даже с Шоной, поэтому каждый в его окружении был уверен в своей версии его будущего. Шона подходил к концу занятий, со дня на день обещая устроить финальный тест, чтобы вынести свой вердикт по поводу того, есть ли у его подопечных хоть какие-то шансы выиграть эту войну. Алекта всё больше проводила времени рядом с Домино, с молчаливого разрешения Батес забросив магазин, и старалась привязать ауриса к себе как можно сильнее. Азат же держал себя так, как будто ранее высказанные его другом сомнения пропустил мимо ушей, и лишь иногда, в редкие моменты, когда был абсолютно уверен, что никто не видит его, хмурился.

В городе жизнь текла как обычно – в нём не изменилось ровным счётом ничего с тех пор, как пришли потенциальные разрушители новой империи: Шона сделал многое для того, чтобы среди веров не ходили пересуды о двух аурисах-близнецах, оставшихся без родителей и почему-то избравших именно Рей-Денн для боевой подготовки своего последующего возвращения во внешний мир. Там, за пределами закрытого городка, у велька осталось достаточно осведомителей, чтобы постоянно быть в курсе всех происходящих событий, и ближе к лету, когда его учеников пора было выпускать на свежий ветер, Шона ожидал визитёров. Примерно год, по его прикидкам, должен был понадобиться Зебастиану, чтобы верно оценить расстановку сил на Севере и начать искать себе новых друзей – или избавляться от возможных врагов. Как правило, веры стояли вне политики, но что такое людская поддержка, когда есть вероятность обрести поддержку ценными ресурсами? Рей-Денн, обладатель нескольких угольных и титановых разработок, являлся для каждого нового правителя Севера лакомым кусочком, и, если с предыдущим, кланом Кирсте, они были союзниками, то приспешников Зебастиана с предложением дружбы и денежных отношений Шона отваживал уже дважды. Они должны были приехать ещё один, последний раз, и их действия после очередного отказа стали бы отличным маркером истинной силы их лидера. Только на основе подобного анализа можно было принять решение, стоит ли отпускать Домино и Азата на их личную войну.

В апреле дожди кончились, и степь начала накаляться под палящим солнцем. В один из таких знойных и одуряющих дней и приехали посланники Зебастиана. Напротив закрытых высоких ворот, значительно укреплённых с того момента, как у веров поселился Шона, остановились сразу три бронемашины. Из первой вышел крепкий сильвис в военной форме цвета хаки и расслабленной походкой направился в сторону скучающе рассматривавшего его из-за стекла привратника.

– Чем могу быть полезен? – спросил он прежде, чем сильвис успел открыть рот, и тот чуть стушевался.

– Мы от Зебастиана, – после короткой паузы сказал сильвис. – Нам нужен старейшина.

– Один момент, – охранник отключил внешнюю связь, включил внутреннюю и коротко переговорил с кем-то. Затем нейтрально улыбнулся посланнику. – Пять минут.

Сильвис кивнул и отступил от ворот, доставая своё средство связи. Спустя четыре минуты в будке привратника появились сразу двое: ухмыляющийся Шона, от вида которого сильвису почему-то стало не по себе, и седой, недобро глядящий из-под густых бровей, вер. Привратник, уважительно кивнув ему, уступил место, а Шона, включая связь, поинтересовался:

– С чем пожаловали на этот раз? Мы услышим наконец что-нибудь новенькое?

– Наш лидер предлагает вам сотрудничество. Если вы снова откажете, мы будем вынуждены принять меры, – отчеканил сильвис.

– Это какие? Бомбить нас будете? Свежий способ политического и реального самоубийства, – усмехнулся вельк.

– В подобной войне невозможно долго занимать нейтральную позицию. Рано или поздно вам придётся выбирать, на чьей вы стороне. С нами быть выгоднее.

– Это уж точно, не в бровь, а в глаз! Вопрос только: для кого выгоднее?..

Сильвис перевёл взгляд на старейшину, пока не выказывающего никакого иного отношения к ситуации, кроме ранее обозначенного взглядом неодобрения.

– Мы обещаем вам покровительство и покой. Соглашения со всеми остальными верами, – он выделил слово "остальными", – были заключены на условиях обязательного военного участия и неравного деления прибыли от торговли ресурсами. С вашим городом ситуация другая. Мы знаем, как хорошо вы защищены, и не пойдём на прямой конфликт. Всё, что от вас требуется, это оборвать отношения с МД и ГШР. Разве веры не хотят, чтобы Север стал независим от правительства? – ровным голосом спросил сильвис.

– Веры хотят, чтобы их не трогали. Сомневаюсь, что Зебастиан сможет нас защитить в полной мере, – отозвался старейшина, глядя куда-то в сторону. – Когда всё докатится до полноценной войны – а оно всё равно докатится, – веры будут первыми, кого принесут в жертву. Мы верим тем, с кем сотрудничаем уже две сотни лет. Коней на переправе не меняют.

– Какие вам нужны гарантии?

– У вас их нет. Уходите. А нужна будет война – вы её получите.

– Но, послушайте...

– Разговор окончен, – старейшина поднялся, и в этот же момент сильвис услышал шорох сверху. Он поднял голову. В высокой стене, протянувшейся от одной глухой скалы к другой, между которыми и располагался город, разом открылись бойницы и появились автоматы. Все три бронемашины оказались на линии огня. Сильвис развернулся и махнул своим, чтобы разъезжались.

Выйдя из будки, Шона со старейшиной встали с обратной стороны границы. Вельк достал сигареты.

– Спасибо за доверие, – сказал он старейшине, закуривая. Тот улыбнулся углом уже утончившихся от старости губ.

– Пока ты ни разу не подвёл нас. Пусть за твоей спиной больше не стоит Мессия, ты всё равно остался тем же.

– Семья, – пожал плечами Шона.

– Уехали! – крикнули со стены.

– Нужно добавить бойцов на горные границы, – сказал седой вер и, покачав головой, усмехнулся. – Вроде развитая цивилизация. А решать проблемы без применения силы так и не научились.

– Может, оно и к лучшему, – философски отозвался Шона. – Я бы умер от скуки так жить. Это же, получается...

– Полагаюсь на тебя, Шона, – старейшина хлопнул велька по плечу и, заложив руки за спину, медленно двинулся в сторону мэрии. Проводив его взглядом, вельк достал телефон. Он не знал, чего можно ожидать от зебастиановцев, но собирался максимально осложнить им жизнь.

* * *

"Переселившееся на другую планету человечество решило извлечь уроки из закончившейся на Земле истории и построить принципиально новое общество, – читал Домино, прихлёбывая очередную чашку чая. – Внесённые изменения касались всех сторон жизни. В первую очередь стоило бы отметить избранную модель экономики, не имевшую аналогов у наших предков-землян. Нечто общее можно найти с ранее опробованной в отдельных странах плановой структурой ведения хозяйства, когда все деньги были сосредоточены строго в руках государства и оставались независимы от обстановки во внешнем мире, так как основное производство благ находилось внутри самой страны. Руководством переселенцев было решено не делить новый мир на различные государства – ни в начале, ни в будущем – и тем самым избежать всех возможных экономических кризисов, когда крах экономики одной из стран тянет за собой другие, вовлечённые с ней в торговлю. Всё управление ресурсами и предметами обмена было отдано верхушке власти, в то время ещё не распавшейся на две враждующие группировки, а добыча и обработка полезных ископаемых вынесены за пределы обживаемой области. Расположение заводов тяжёлой промышленности и химического производства в одном месте – на территории материка Пикора – позволило оградить экономику от вмешательства частных лиц, и на данный момент она в равных долях находится в руках надправительственных организаций, основа противостояния которых заключается в отвоёвывании себе права на разработку того или иного вида сырья в большей мере, чем у соперника. Изначально все слои населения имели равный доступ к получаемым благам, но впоследствии, для стимуляции стремления к труду, были введены денежная система и классовое неравенство. Реальность несовершенства человечества на корню уничтожила все мечты интеллектуальной элиты об утопическом мире одинакового благосостояния, которые ещё лелеяли те деятели науки, кто помогали с нуля строить новый мир. С того момента, как две руководящие партии рассорились и одна из них, сейчас известная как организация МД, ушла в подполье, правительством всей Омнии стал Генштаб и началась до сих пор идущая война, развивающая и науку, и технику лишь в той мере, в которой это нужно для окончательной победы над соперником..."

– Ага, – со смешком кивнула Алекта, – а ещё мы все разговариваем на одном языке, чтобы вдруг недопонимания не было. Мне даже любопытно, как так получилось, что за четыреста лет существования нашей цивилизации никто так и не победил? Неужели ни разу не удалось совершить тот самый, единственный прорыв, чтобы раздавить другого и стать полноправным властителем мира?

– Может, им это просто не надо? – пожал плечами Домино. – Уберёшь одного, всё равно однажды появится другой. А здесь хоть все знакомые. Старый враг лучше новых двух.

– Знаешь, а вот над этим я ещё не думала, – глаза Алекты загорелись. – Ты хочешь сказать, руководство обеих организаций то и дело подбрасывает дров в огонь этой вечной войны, чтобы она, не дайте ангелы, не кончилась? Почему же они тогда позволяют существовать таким самодержцам, как Зебастиан, которые вообще ни за кого?

– Этого я не знаю. Наверное, пока просто прощупывают его. Начнёт выпендриваться – сразу тюк по башке, и сиди дальше, не высовывайся. Долго только, похоже, до этого тюканья ждать, – непроизвольно поморщился Домино. Аурисса проницательно глянула на него и, быстро наклонившись, поцеловала.

– Всё равно рано или поздно они с ним покончат! Ладно, я сбегаю к Батес на пару часиков, потом вернусь. Не скучай тут! – улыбнулась она и встала.

– Хорошо, – кивнул Домино. За окном уже сгущались сумерки, и, выждав около минуты, аурис отошёл к нему: и посмотреть, как растворяется в темноте Алекта, и заодно дать отдых уставшим от чтения глазам. Свет в библиотеке горел приглушённый и только в двух местах: там, где обычно сидели главные читатели, и в коридоре – и, может быть, поэтому читать было так тяжело для зрения. Но зря тратить электричество не хотелось, так что, ко всему прочему, Домино прошёлся и погасил все лампы, кроме дежурных на потолке во всём здании, оставив себе только небольшой жёлтый уголок с настольной лампой. Усевшись поудобнее, он вновь погрузился в чтение.

"Ещё одной отличительной особенностью нового общества можно назвать отсутствие какой-либо выборности в органах власти: как в высших, так и на местах. С момента установления авторитарной системы, когда государством управляли два лидера, закрепился наследственный – или, в редких случаях, преемственный – характер власти. Так, фамилия Пикеровых руководит Генштабом с самого его возникновения, и с того же времени одним из её главных советников является представитель рода Страховых. Ими назначаются управленцы основных подразделений, теми – главы отделов и так далее, вплоть до муниципальных чиновников, уже никак не связанных с начальниками в ГШР. Подобную картину можно наблюдать и в МД – разве что с тем отличием, что в ней более велика вероятность насильственного захвата президентского кресла. На данный момент организация Мессии-Дьявола пережила три смены фамилии: от её основателя, лучшего друга Тиберия Пикерова, Найджела Проморте, управление перешло к его преемнику, Александру Стамесову, который как раз и дал "Союзу-на-Века" его теперешнее название, а от него, спустя два столетия, к Франсу Люцессу, лишившемуся поста в результате военного переворота, который организовал младший брат нынешнего президента ГШР, Аспитис Пикеров.

Основа власти во многом повлияла и на гражданскую жизнь. С момента переселения активно пропагандировалась ценность семьи, что в конечном счёте привело в некоторых случаях к прямо противоположным, а иногда и парадоксальным изменениям в самосознании общества. Разделённые ранее лишь по физическим признакам, спустя буквально сто лет после переселения расы оказались различны и по традициям, и по менталитету, замкнуто переходящему из поколения в поколение благодаря зацикленности на собственной семье. В качестве примеров представляется возможным назвать две крайности подобного подхода к культивации общества: с одной стороны, клановость расы аурисов, в конце концов и вовсе отколовшейся от общества в угоду собственным ценностям и обычаям, и, с другой, закрепившуюся среди тилонов и огелей полигамию, позволяющую заключать брачный союз с таким количеством партнёров, на какое хватит финансовых возможностей. На данный момент каждая раса представляет собой отдельный социум со своими законами, правами и свободами, и с течением времени внутри всего человечества были побеждены практически любые предрассудки, связанные с тем, кем человек представляет себя и кем он может быть соответственно своим представлениям. Против предрассудков и осуждения также активно выступает всеобщая религия, принятая обществом ещё в трёхсотые годы (как и власть, не предполагающая альтернативы), называющая грехом лишь явные отступления от общечеловеческой морали..."

Домино лишь покачал головой, в очередной раз удивляясь и одновременно восхищаясь противоречивости их общества, о которой раньше он лишь смутно догадывался. Кажется, в одной из предыдущих книг, посвящённой модели военной диктатуры, когда-то реализованной на Земле, о свободе людей не приходилось и мечтать – а у них вон как всё сложилось. Впрочем, вероятно, в этом нет ничего особенного: пока ты не лезешь во власть, делай что хочешь, а вот если замахнёшься на статус повыше рядового гражданина, будь готов к вечной борьбе – и за себя, и за свои убеждения. Пикеровы и Страховы тоже представляют два этаких прочно сложившихся клана, утверждающих свои порядки, не терпящих постороннего вмешательства и имеющих уже давно насаженную повсюду опору – иначе не продержались бы у власти так долго. Захочешь перемен, придётся выжечь оба клана до основания, ведь, чтобы проросла новая трава, сначала нужно избавиться от старой. А у кого достанет сил на это?..

Проводя параллели дальше, Домино осознал кое-что и помрачнел. Зебастиан, похоже, рассуждал в своё время именно так. И именно вот эта клановость, не свойственная ни одной другой расе, и погубила Кирсте. Пожалуй, в некоторых случаях не иметь ни с кем кровных связей может даже оказаться полезным. У Зебастиана, кроме его отца-эмдэшника, кажется, вообще нет родственников, не так уж легко будет до него добраться. С другой стороны, и их с Азатом вычислить тоже станет той ещё задачей...

Вздохнув, Домино перелистнул страницу. Эта книга, по сравнению со многими другими до неё, представляла собой скорее общий обзор их части человечества и не сообщала ничего особо нового, но ему всё равно было интересно. К тому же, читая, аурис отвлекался от собственных проблем и отодвигал принятие важного решения ещё на несколько часов. С высоты прочитанного он уже видел, что как представитель своей расы вполне ожидаемо стремится к основанию собственного мини-клана – проще говоря, семьи, – а отнюдь не к перехвату какой-то там власти, что аурисам в принципе не свойственно, и оставалось только прочитать где-нибудь, хорошо это или плохо.

В следующий раз Домино отвлёкся от книги, когда в своей полнейшей тишине, нарушаемой разве что едва заметным гуденьем лампы, услышал отдалённые голоса. Мужские голоса. Повинуясь порыву, вытренированному Шоной как раз для различных подозрительных ситуаций, аурис одним движением погасил свет и вторично замер, прислушиваясь. Обменивающиеся пока неразличимыми фразами явно находились в одном из соседних залов, и Домино, отложив книгу, бесшумно поднялся, чтобы проскользнуть к концу книжного шкафа, из-за которого можно было хоть как-то оценить ситуацию.

Двое, судя по росту и телосложению, то ли вельки, то ли тамасы, в военной форме и с оружием бродили среди стеллажей в видном с его места смежном помещении. Перебежками Домино подобрался ещё ближе, в пределы слышимости, и встал между шкафом и маленькой стремянкой, когда-то оставленной здесь Алектой.

– Есть что? – поинтересовался один солдат у другого. Сейчас, вблизи, оказалось, что это светловолосый кейер, отличающийся от хорона и велька более удлинённым лицом и острым, почти треугольным подбородком, и тамас, которого Домино узнал по тёмной полосе, проходящей в тёмно-рыжих волосах ото лба до самых кончиков на равном расстоянии от висков слева и справа (это было чаще всего чуть ли не единственное отличие тамасов от вельков, когда было сложно оценить рост или разглядеть наличие косичек). Странно, что у них обоих не было головных уборов, но, может быть, они сняли их в здании?

– Я вообще не уверен, что это действующая библиотека, – недовольно фыркнул тамас, отшвыривая в сторону книжку, которую только что рассматривал. – Тут один хлам. Думаешь, веры стали бы держать в столь отдалённом от города здании ценную информацию?

– Кто знает, что в их понимании ценная информация, – философски отозвался кейер. – Может, это только нам жутко интересно расположение закрытых городов, а они это давно наизусть выучили да выбросили за ненадобностью?

– Ну-ну. Ты, по-моему, совсем их за дураков держишь.

– А за кого ещё? Тоже мне, границу укрепили. Если это всё, что их вельк может нам показать, мне искренне жаль тех, кто ему доверил управлять войском.

– Может, это мы чего-то не знаем.

– Нервный ты. Пошли дальше. В этом зале явно ничего интересного нет. Да и в следующем вряд ли...

Домино развернулся, чтобы отступить к противоположному концу шкафа, откуда было ближе всего до могущего послужить укрытием чуть отстоящего от стены стеллажа, – и неожиданно для самого себя зацепил ногой металлическую стремянку. После раздавшегося грохота в стороне, откуда шли чужие солдаты, наступила мёртвая тишина, и Домино затаил дыхание, проклиная себя за неуклюжесть.

– Ошибаешься, – наконец тихо и как будто насмешливо сказал тамас. – В следующем определённо что-то есть.

Уже мало заботясь о тишине, Домино полез вверх, желая только одного: чтобы Алекта не вздумала вернуться сейчас.

*

Немногим ранее сидящий в нише на скале недалеко от шахт Азат, в последнее время частенько с наступлением темноты уходивший от своей компании в горы, чтобы побыть и подумать в одиночестве, также заметил в своей вотчине подозрительных лиц. С его позиции открывался хороший вид на дорогу, ведущую к входу одной из главных угольных шахт Рей-Денна, и, когда сгущалась темнота, обычно бывшую пустынной. Однако сегодня зоркий Азат различил крадущихся вдоль неё с двух сторон неизвестных, поэтому, недолго думая, выбросил почти докуренную сигарету и неслышно соскочил на землю. Он уже знал о приезжавших сегодня послов Зебастиана, которых Шона со старейшиной развернули у самых ворот, и также ожидал неприятных сюрпризов. Странно, что лазутчикам удалось прорваться через кордон, выставленный недалеко отсюда для защиты шахт, но, может, так и было задумано? Поймать с поличным, чтобы, к примеру, иметь веские основания для очередного отказа? Только чего-то Шона не рассчитал – что ж, Азат докажет, что этот год прожил не зря.

Аурис слился с камнем совсем близко от пробравшихся на его территорию врагов: те, два кейера одинакового роста и телосложения, остановились у входа в шахту, возле которой не было и намёка на охрану. Похоже, стратегию Шоны он разгадал верно.

– Что там, Оссиан? – спросил один из кейеров.

– Они нашли вход в библиотеку, там пока никого. Может, и наткнутся на что путное. Ну что, ты направо, я налево?

– А посередине встретимся, – первый хохотнул. – Тебе всё-таки не кажется странным, что охраны нет, брат?

– Если наш союзник всё сделает, как договаривались, и не появится, – другой кейер ободряюще хлопнул его по плечу. – Плохо было бы, если бы она тут стояла. Давай, расходимся, часики-то тикают.

Они один за другим скрылись в темноте шахты, одновременно включая фонари, и Азат, быстро подобрав с земли увесистый камень с острым краем, поспешил следом. Первой своей жертвой он выбрал левого лазутчика, и сердце билось где-то в горле в ожидании убийства.

Всё вышло как по маслу – в эту ночь удача явно была на стороне Азата. Он проследил за кейером до первого спуска, где находились главные опоры шахты, возле которых тот и оставил принесённый заряд (Азат раньше не видел настоящих взрывных устройств, но узнать его оказалось несложно). Дождавшись, пока враг нагнётся, чтобы настроить его, аурис бесшумной тенью подкрался сзади и ударил его острым концом камня точно в темя. Кейер рухнул как подкошенный, и нащупавший его сонную артерию Азат с удовлетворением понял, что убил его. Дальше аурис действовал так, словно планировал это убийство в мельчайших деталях давным-давно. Быстро обыскав мертвеца, Азат забрал себе пистолет и нож, затем, подхватив кейера под руки, потащил его ближе к развилке. Оставив тело на видном месте, он ушёл в главный туннель, чтобы вовремя отследить второго лазутчика.

Долго ждать не пришлось. Брат убитого вернулся уже через несколько минут и, не встретив его, поспешил в левое ответвление. Азат, не очень доверяющий своему умению стрелять – у Домино это выходило не в пример лучше, – решил применить уже испробованную тактику. Когда кейер замер возле распростёртого на каменном полу тела, он как раз подскочил сзади, чтобы всадить ему в шею нож, но здесь удача отвернулась от него. В последний момент враг обернулся и одним движением выбил из его руки оружие. В следующую секунду не успевший среагировать Азат получил прикладом точно в переносицу и свалился рядом с трупом.

– Ты убил моего брата, ублюдок! – яростно крикнул кейер, прыгая на него сверху. Азат ещё не до конца пришёл в себя, когда ощутил на горле сомкнувшиеся пальцы, – и времени на оценку ситуации уже не было.

Из последних сил глотнув воздуха, аурис зашарил руками по полу и на грани потери сознания наконец наткнулся на ранее упавший туда нож. Глаза его уже застилала тьма, самая страшная, какую он когда-либо мог представить, но отступать было нельзя, и, поднапрягшись, Азат сумел рвануться и распороть кейеру бок – в том самом месте, где сходились пластины его облегчённого бронежилета. Взвыв, лазутчик отпустил его, заваливаясь на бок, – аурис же перекатился в противоположную сторону, торопливо пытаясь хоть как-то восстановить дыхание. В этом бою он не мог позволить ни одной потраченной впустую секунды и, как только темнота перед глазами расступилась, вскочил на ноги, одновременно доставая украденный у мёртвого кейера пистолет. Отошедший от первого приступа боли ещё живой враг уже тоже поднимал оружие, но Азат успел раньше. Он выстрелил трижды: в голову, горло и плечо, и лишь после третьего хлопка глушителя, глядя на застывшее в крови недвижное тело, разрешил себе привалиться к стене. Пистолет выпал из его рук – Азат только сейчас заметил, что они также в крови, очевидно, той, что полилась из бока его душителя. Переведя дыхание, аурис заставил себя выполнять свои обязанности защитника города дальше: здесь, у опор, находились два заряда и необходимо было как можно быстрее убрать их из шахт.

Ноги почти его не слушались, а пальцы были скользкими от крови, но Азат не обращал внимания ни на что. Вытащив оба взрывных устройства в центр развилки, он взял по одному в каждую руку, предварительно обтерев их об рубашку, и потащил их к выходу. Осветить себе путь фонарями аурис уже не догадался и был вынужден мерить шаг и ориентироваться лишь на крохотный лоскут звёздного неба, видный из пещеры.

К счастью, обошлось. Ни разу даже не споткнувшись, Азат вышел на свежий воздух и с облегчением поставил заряды на землю – буквально на пару секунд, чтобы чуть-чуть передохнуть перед продолжением забега, – но и этого оказалось достаточно. Со всех сторон Азата ослепили фонари, и он закрылся руками, спасая глаза.

– Так-так, что у нас здесь? – услышал он впереди знакомый голос. – Ты, Азат? И улики с тобой? Какая удачная встреча!

Опустив руку, аурис увидел стоящего в метре от него Шону и вокруг – ровной цепью – ещё семерых веров с оружием. От велька так ощутимо пахнуло ненавистью, что Азат тут же окрысился.

– Чего улики? Вы меня в предатели записали? Я бы поискал ещё кого! Кто, например, снял охрану у основной шахты и позволил вот этому, – он рывком указал на бомбы, – оказаться у самых опор! Ах да. Их носильщики остались там, в туннеле. Я их обоих убил. И сам чуть не сдох, между прочим!

Он почувствовал горько-солоноватый привкус на губах и вспомнил об ударе прикладом в лоб – странно, как кровь из ссадины не добралась до рта раньше? Шона чуть сощурил глаза и подал знак одному из своих бойцов. Краем глаза Азат увидел, как тот тенью скрылся в туннеле.

– Допустим, – неохотно согласился он спустя несколько секунд, посмотрев прямо за ауриса: похоже, посланец показал ему на пальцах, что творится в туннелях. – Но зачем самодеятельностью-то заниматься?

– Да потому что некогда было помощь звать! – огрызнулся Азат и похолодел, вспомнив разговор убитых им кейеров. – Ещё враги в библиотеке. Извините, мне пора.

Даже не оглянувшись на оторопевшего Шону, аурис бросился в сторону библиотеки, секунду назад осознав, что в это время там обычно сидит Домино. А у него с быстротой реакции пока плоховато.

*

Сверху Домино, почти не дыша, наблюдал за обыскивающими зал посланниками Зебастиана. Они обшарили лучами фонариков все углы, в том числе и тот, в котором аурис планировал спрятаться, – и он порадовался, что догадался укрыться в другом месте. До него фонари пока не доставали, а ширина шкафа и его собственная комплекция при должном везении позволили бы остаться незамеченным и при включённом верхнем свете. Но не сидеть же тут вечно? Домино спешно пытался придумать, что делать в его положении. Прыгнуть сверху? Пока он будет сражаться с одним, на шум придёт второй – и тогда всё кончится, не успев даже начаться. Что тогда? Ждать, пока они разойдутся по разным залам, и попробовать убрать их поодиночке? А чем связывать, ремнями? Или достаточно будет просто оглушить и вызвонить Шону? Может, хотя бы сейчас попытаться отправить ему сообщение?..

– Может, просто книжка какая выпала? – с сомнением фыркнул тамас, опуская фонарик. – Нет здесь никого. Некуда прятаться.