Текст книги "Эффект Домино (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 45 страниц)

– В чём наше преступление, я не понимаю? Никуда дальше этот трианг не пошёл, используется чисто для научных исследований! Зачем вы вообще приехали?

– А вас это уже не касается, – ухмыльнулся Феб, пододвигая к себе тарелку с удивительной здесь, в степях, красной рыбой, и Рогеро заметил, как Брутус вдруг улыбнулся – так радостно и тепло, что его самого мимолётно сковал ужас. – Мессия хочет знать о ваших источниках финансирования. И не подмахиваете ли вы тайком Зебастиану. Впрочем, тут и без него швали хватает...

– Наша семья всегда была преданна МД! – возмутился Рогеро. – Как вы можете...

– Да вот как-то могу. Сколько в моей практике уже таких фанатиков было. Черты не знаете. Ну да мы вам её нарисуем почётче. Чтоб остальным неповадно было... – он вдруг осёкся и посмотрел на свою правую руку, из которой только что неожиданно для него выпала вилка с насаженным на неё кусочком рыбы. Левая же сама собой потянулась к груди, где как-то неприятно и рвано заныло сердце.

– Что, сердечко пошаливает? – ласково спросил Брутус, вставая со своего стула и подходя к Фебу. – Пальчики не слушаются? А хочешь, расскажу, что будет дальше? Резь в желудке, всеобщее онемение. Нехватка воздуха. Чёрные пятна в глазах...

Рейтер медленно повернул к нему голову – и во взгляде его не осталось ни следа прежнего бахвальства, один только животный страх, перерастающий в ужас. Брутус склонил набок голову, улыбаясь ему.

– Паралич мышц. Синдром туннеля. Боль. И смерть.

В воцарившейся за столом после его слов мёртвой тишине стук головы Феба о тарелку прозвучал особенно громко. Его левая рука ещё цеплялась за одежду на груди напротив сердца, которое только что разорвалось из-за резкого расслоения аорты сразу в трёх местах – именно такой эффект вызывал яд, подмешанный рейтеру в рыбу и выбранный специально для его расы. Из остекленевших глаз, ушей, полуоткрытого рта текла кровь, и Рогеро с Элишей не могли отвести от его лица оцепеневшего взгляда. Торжествующий голос Брутуса прозвенел набатом:

– "И когда распростёрлись над ним огромные чёрные крылья о пять узловатых пальца, воскликнул он: "Сгинь! Не ты должен прийти за мной!" Но алые глаза демона вспыхнули углями, и оскаленная множеством клыков пасть рассмеялась жутким и гулким смехом. "Придёт лишь тот, кого привёл ты сам..."

– Хватит! Хватит, Брутус, замолчи! – крикнула Элиша, закрывая уши ладонями. – Что ты сделал?! Что?..

– То, что он собирался сделать с нами, мама, – безмятежно отозвался мальчик и, взяв на палец крови изо рта мёртвого рейтера, быстро облизнул его. Увидел это только Рогеро – его вышибло из оцепенения, и он вскочил со стула, чтобы броситься к сыну, напугавшему его до полусмерти, но тут где-то в здании загромыхали выстрелы. Аурис замер столбом, напряжённо прислушиваясь к крикам, среди которых ему почудился командующий голос Иная. Элиша тихо выла, спрятав лицо в ладонях, а Рогеро не отрываясь смотрел на дверь, пока шум не стих. Несколько секунд – и она распахнулась, впуская внутрь Иная с автоматом через плечо, с ног до головы заляпанного кровью и улыбающегося мрачно и торжествующе.

– Браво, племянник, – его взгляд скользнул по Фебу, под головой которого натекла уже приличная лужа крови, и он поманил к себе Брутуса. – Я в тебе не сомневался.

Брутус весь зажёгся неподдельной радостью. Обогнув стол, он подбежал к Инаю и ткнулся носом прямо в его окровавленную куртку – и Рогеро, наблюдавшему за ними с каким-то отупением, совсем не понравилось, с какой нежностью его брат поцеловал племянника в макушку.

– Что... что вы тут устроили, Инай? – хрипло спросил он у Иная.

– Всего лишь защищаемся, братец, – ухмыльнулся тот, одной рукой обнимая прижавшегося Брутуса за плечи. – Кто как может, конечно. Брут вот отравил главного супостата, а я ликвидировал его приспешников.

– У тебя опять паранойя?..

– Я абсолютно в своём уме. Мои люди передали мне их разговоры, они приехали сюда за нашими головами, Рогеро. Очень уж напугал Мессию трианг. Ну а сначала, конечно, нужно было собрать необходимые доказательства нашей причастности... Слушай, успокой свою женщину, меня раздражает её вой! – он, может, пугая, а может, и всерьёз, скинул с плеча в руку автомат, и Рогеро, не желая проверять, торопливо придвинул к себе Элишу, чтобы своей грудью заглушить её плач.

– Это точно? – недоверчиво спросил он. Инай улыбнулся.

– А то. Зачем, думаешь, ещё нужно столько молодцов с автоматами?

– Может, потому, что у тебя БАР?..

– Рогеро, ты кому больше веришь: Мессии или родному брату? Ну, выбирай, а то эта паранойя у меня уже невольно просыпается...

– Тебе, конечно, тебе, – поспешил заверить его Рогеро, осознавая, во что они вляпались. У Иная хотя бы есть план – так пусть и командует.

– Ну и отлично. Мои ребята сейчас всё уберут. А Аспитису ты скажешь, что никакой отряд к нам не приезжал. Не доехали: Север вообще очень опасное место. Заверь его, что трианг уничтожен и к его использованию вы больше не вернётесь. Ну, типа, провели дописследования и поняли, что он неперспективен и опасен. Вроде как сами додумались. Надо же было слить ему про "гидру", а! Работай в своё удовольствие, он нас кинул давно, один я ради тебя корячусь! – к концу монолога Инай разозлился окончательно, и автомат заплясал в его руках, опасно нацеливаясь то на Рогеро, то на Элишу. С ним сейчас лучше было не спорить.

– Прости, Инай, не подумал, – покаянно опустил голову Рогеро, проклиная себя за тот первый раз, когда Иная сорвало на убийство, а он, вместо того чтобы сдать его Управлению, прикрыл от заслуженного наказания. – Я сделаю всё, как ты скажешь. У Аспитиса больше не будет повода сомневаться в нас, обещаю!

– Хорошо. Занимайтесь тогда, родные мои, – с облегчением отдал ему честь стволом автомата Инай и увёл Брутуса из помещения. Элиша подняла на мужа заплаканное лицо, уже почти успокоившись.

– Помяни моё слово, он и нас когда-нибудь убьёт, – тихо сказала она, обкусывая и без того кровоточащие губы.

– Я избавлюсь от него раньше, – мрачно пообещал Рогеро, и Элиша безумно улыбнулась ему.

– А я не про Иная. Я про Брутуса, Рогеро...

Глава 13.

Зона теней

После рейда Рэкса Домино с Азатом остались в буквальном смысле на пепелище. Когда они, выждав, пока генштабовцы разъедутся, вернулись в лагерь, хоть кого-нибудь живого пришлось искать с фонарями. Бойцы Рэкса явно отвели душу на их банде, в очередной раз доказав, что, когда дело доходит до мести, ГШР становится ничем не лучше МД: всё, что можно было сломать, было сломано и вдобавок догорало едким бензиновым пламенем, половина состава банды полегла там же, где до неё смогли дотянуться, вторая половина поспешно сбежала в неизвестном направлении, а рабов, конечно же, и след простыл. Обшарив весь лагерь, аурисы нашли лишь пятерых соратников: всё ещё парализованного Крайта, истекающего кровью Хлыста, захоронившегося между разломанными ящиками новичка Шакалёнка, недалеко от него – Тима, явно обрадовавшегося их появлению, и мрачно протирающего ствол автомата немногословного и вечно хмурого хаена Палаша. Количество крови на его одежде говорило о том, что просто так генштабовцам он не дался, и оставалось только догадываться, как ему удалось выжить.

Совет был недолгим. Пока Хлысту перевязывали раны, Крайт очухался, а Палаш закончил с оружием, так что вдохновенную речь Азата об их возможных последующих действиях выслушали все пятеро – и очень внимательно. Общий смысл её сводился к тому, что в жизни случается всякое, особенно когда существуют неотслеживаемые предатели, и не стоит ставить крест на хорошей идее, пусть некоторым и пришлось заплатить за неё жизнью. Это Север, всем известно, на что они шли. И необходимо идти дальше. Радужным перспективам – например, зашибанию барышей на наркотиках или присоединению к другой известной банде – Азат посвятил больше всего времени, и к концу его речи даже всё ещё слегка ошарашенный произошедшим Домино поверил, что жизнь стала только лучше. Остальные, кажется, прониклись тоже. Крайт, судя по всему, в принципе не собирался оставлять их одних, Шакалёнка увлечь было как раз плюнуть, раненый Хлыст так или иначе пока зависел от них – некоторое время колебались только Тим, резко заскучавший после упоминания наркоторговли, и Палаш, который и до этого как будто существовал отдельно ото всех.

Но в итоге согласились и они: что, в конце концов, им ещё оставалось? Найдя три машины на ходу (одной из них оказался джип Азата, который явно не брали никакие превратности судьбы), жалкие остатки Братца Лиса – а отныне просто группа Сена и Йена – отправились ночевать подальше от места бойни.

Домино с Азатом эту ночь тайком от соратников решали, на что теперь нацелить фокус, и всё-таки выбрали попытку присоединиться к той самой банде, на борьбу с которой и готовили свою недавно кончившуюся армию. В составе семерых человек их шанс втереться в доверие, а значит ещё на ступень ближе подобраться к Зебастиану, ощутимо повышался, и грех было им не воспользоваться. Потом, если всё удастся, можно будет вернуться к триангу, пока их чуть ли не единственному источнику заработка.

Но прежде стоило получить на руки хоть какие-то деньги. Генштабовцы, конечно, разорили общак в лагере, так что Домино с Азатом поутру, оставив товарищей на временной стоянке в пятидесяти километрах от Хайрова, уехали вдвоём дальше на север, к одному из своих немногочисленных тайников за наличными.

Стоило только выйти из круга людей, как Домино вновь замкнулся на себе. Он пустым взглядом смотрел на бегущую мимо степь, даже не размышляя, не вспоминая – просто пребывая внутри той самой тяжести, которая образовалась на его сердце с появлением Рэкса. Он ведь и забыл о его существовании, всё это время воспринимая ГШР, место, куда он когда-то стремился, как нечто отвлечённое и ничего не значащее более для него, преступника, идущего своей, пусть и неправильной дорогой, и этот неожиданный, режущий глаза всполох света совершенно ослепил его. Конечно, поздно было сожалеть о содеянном, нет в мире никого, кроме него и Азата, но почему же он никак не может избавиться от этого образа, стоящего перед внутренним взором: разочарованно, горько и как будто сочувственно смотрящего на него Рэкса?..

– Опять закопался? – Азат ткнул его в предплечье, и Домино вздрогнул, возвращаясь в реальность. – Неужели я сказал тебе недостаточно? Почему ты переживаешь? Как подросток в переходный возраст, честное слово...

– Недалеко мы от них ушли, – возразил Домино.

– Ну не знаю. Мне вот двадцать два, подростком я был лет до семнадцати. Детство кончилось, не находишь? Мамочке уже не поплачешься.

– А ты жесток.

– Я честен и смотрю правде в глаза. Что мои, что твои родители умерли. Мы совершенно одни, осознаёшь? И если из-за каждой мелкой неприятности распускать сопли, многого не добьёшься.

– Мелкой неприятности?! – Домино задохнулся. – Всё, чего мы достигли, разметали по брёвнышку!

– И что? А ты разве не этого хотел? – хитро улыбнулся Азат.

– Это, прости, в каком смысле?!

– Да в том самом. Ты хотел избавиться от лагеря и этой оравы головорезов, как буквально вчера ты выразился. Всё! Хлоп – и нету! Полная свобода действий, и даже ничего делать не пришлось! Ну чем плохо? Вовремя ты этого хиддра выловил, надо признать.

– Знаешь, твой оптимизм меня иногда откровенно пугает. Тебя вообще ничего не берёт. На моей памяти ты выходил из себя лишь один раз по-настоящему – когда я сказал, что остаюсь в Рей-Денне. Ты серьёзно считаешь, что из любой задницы можно найти выход?

– В этом весь сакральный смысл задницы, – хохотнул Азат.

– И я в самом деле для тебя так важен? Почему ты согласился тогда поехать со мной? Чёрт подери, я же почти ничего о тебе не знаю! – Домино в избытке чувств сжал кулаки, пристально глядя на брата, и тот опять рассмеялся.

– А что обо мне знать? Было бы что рассказывать! Вырос в обычной неблагополучной семье. Отец всегда пил и бил мать. Деньги у нас появлялись только благодаря ей, и то он быстро пропивал их. Это ведь только там, от Великой равнины, всё у всех хорошо, а у нас-то... Я большую часть времени жил на улице, там и пропитание себе добывал, шатался вместе с такими же беспризорниками. А как отец сел на иглу и матушку с собой потянул, вообще перестал дома появляться. Так они там и скопытились, в моё-то отсутствие. Да и город был даже для Севера не очень: в нём заправляли Мйоте и бизнес свой строили на наркоте... Я всегда был один. И как-то, знаешь, очень рано понял, что если из-за каждой оплеухи заморачиваться, жизнь тебя съест и не подавится. Всё, чего мне хотелось, кроме еды и денег, это хотя бы одного человека, который никогда меня не бросит. Таким стал ты, хотя и не без усилий, надо признать.

– Но почему ты всё-таки поехал со мной?

– А какая разница, где находиться в тот или иной момент времени, если тебя всё равно никто нигде не ждёт? Мне хотелось передохнуть от постоянной драки за кусок хлеба, и Рей-Денн показался мне неплохим местом для этого. А после можно было и вновь начать драться.

Домино покачал головой. Ему всё равно не верилось, что такая простая причина может быть единственным объяснением для столь резкой смены жизненной линии. Как вообще можно ни к чему – совершенно ни к чему – не привязываться? Никогда не бояться что-то потерять? Даже этот лагерь...

– Неужели тебе совсем не жаль лагеря? Ты много сил в него вложил, – заговорил он, и Азат пренебрежительно отмахнулся.

– Именно. Чуть не начал от него зависеть. Чем что-то – или кто-то – становится тебе ближе, тем больнее, когда ты этого лишаешься. Хватит, отболело у меня уже всё, что только могло.

– То есть и по мне скучать не станешь?

Азат закатил глаза.

– Про тебя я уже всё сказал, и ты вроде сам в начале этого разговора заметил, что расстраивался я всего один раз.

– Но мы же такие разные! От меня у тебя только проблем прибавилось.

– Правда, что ли? А я бы назвал это перспективами. У нас взаимовыгодное сотрудничество, направленное на достижение общей цели. Лучше связки и пожелать нельзя.

Домино промолчал. Он не понимал Азата, точнее не принимал его аргументов, но, наверное, домашней собаке никогда не побежать в ногу с лесным волком. Разве что можно заточить зубы, чтобы в нужный момент суметь помочь. А что, интересно, сделает волк, если собака вдруг решит после долгих изнурительных забегов вернуться домой? Просто загрызёт или раздобудет горящую ветку, чтобы подложить её на порог этого дома – чтобы некуда стало возвращаться?

Что-то было в этой мысли, заставившее Домино неосознанно напрячься и взбудоражившее смутное воспоминание, но оно не успело оформиться, потому что Азат вновь хлопнул его по руке.

– Тебе надо просто меньше думать, брат! – весело проговорил он. – Горе от ума, знаешь такую поговорку? Забей на всё и просто иди к цели. А цепные псы пусть и дальше брешут на нас из-за прутьев своей клетки!

– Пожалуй, – слабо улыбнулся Домино, мимолётно подметив, как кстати оказалась применённая Азатом метафора. Но он прав, как всегда. Думать надо о будущем: в конце концов, им ещё восставать из пепла назло всем врагам.

Оставшуюся дорогу до тайника они обсуждали стратегию по внедрению в выбранную банду и оценивали достоинства и недостатки оставшихся ждать их товарищей. Очевидно, пока главной опорой стоило сделать Крайта и Палаша – с моральной и физической стороны соответственно. Домино искренне сожалел о смерти Болиголова, его верного соратника в деле наркодилерства (его изрешечённое пулями тело они нашли одним из последних), – хорошо, хоть все данные, собранные за четыре года, находились в интернет-хранилище и уничтоженный ноутбук, имевшийся у него при себе, не стал ещё одной неприятностью. Теперь на место Болиголова аурис наметил Крайта. Из Палаша должен был получиться хороший телохранитель: хаены, почти все наёмники, работали в любых структурах ради личной выгоды – но зато на них действительно можно было положиться. Умелые, неистовые бойцы, по рукам и ногам связанные собственным, остальным расам непонятным кодексом, они свято блюли так называемый "закон службы" и всегда делали всё возможное, чтобы исполнить свой долг. Но и стоили очень, очень дорого. Палаш прибился к ним сам, лишённый мочки правого уха, что означало, что из семьи его за какие-то грехи изгнали, и так же легко мог уйти, как только кто-то предложит ему место потеплее, – так что в первую очередь нужно было убедить его, что у них всё идёт отлично. И для начала хотя бы возвысить над остальными.

Забрав деньги и прикупив провизии и ещё несколько необходимых вещей взамен потерянных, аурисы отправились в обратный путь. Домино возился с новоприобретёнными гаджетами, настраивая ноутбук и планшет под себя, и совершенно забыл и про время, и про свои переживания. Джип уже приближался к месту их стоянки, когда сотовый ауриса завибрировал, сообщая, что ему звонит один из его давних подельников, перекупщик Куарт, распространяющий трианг на северо-западном направлении.

– Слушаю, – ответил на звонок Домино, и преувеличенно радостный голос Куарта сразу резанул его слух.

– Как жизнь, Йен? Я по делу. Как у тебя с запасами?

– Чего конкретно?

– О, ну "змейки", конечно! Я нашёл тебе ещё одного клиента с большими такими аппетитами. Жаждет партию в два раза больше той, что ты мне обычно поставляешь. Интересует?

– Допустим, – Домино залез в планшет, который уже полностью удовлетворял его требованиям, чтобы проверить остатки в двух запасниках. – Когда?

– В ближайшее время. Он как раз в Сангаре, недалеко от меня, завтра планировал уезжать. Проверенный человек, я с ним уже работал, не думай.

– А цена?

– Ну пока как у меня, а там как пойдёт. Так что мне ему сказать, друг?

– Скажи, к вечеру буду. Куда подвозить?

– Я тебе скину адресок на почту. Спасибо, друг! Ждём!

Куарт отключился, и Домино убрал телефон, начиная прикидывать лучший путь между тремя намеченными точками.

– Куда собрался? – поинтересовался Азат.

– Новый клиент в Сангаре. Хочешь со мной?

– С удовольствием. Час посидим и поедем. Он за триангом?

– Точно так.

– Ну и чудненько. Жизнь-то налаживается, а?

Домино усмехнулся. Он всё ещё удивлялся тому, что не приносящий совершенно никакого видимого вреда трианг был запрещён ГШР, – хотя клиенты подсаживались на него конкретно, как ему сообщали дилеры: люди не могли отказываться от вещества, дарящего им силы жить несмотря ни на что. Этакий антидепрессант-стимулятор без побочных эффектов, кроме разве что одного – непомерно высокой цены. Ну так за удовольствие всегда приходилось дорого платить.

Их новая стоянка была под покровом леса, в чаще недалеко от крутого склона Дракона. Пока Домино и Азат ездили, остальные уже окончательно обустроились, раздобыв, очевидно, в соседнем поселении и брезент для навеса, и выпивку, которую сейчас глушили – все, кроме забывшегося беспокойным сном раненого Хлыста, двадцатитрёхлетнего сухопарого хорона, бледного из-за потери крови. Пил даже Палаш, но, кажется, по чуть-чуть, определённо ради самого факта, а не результата. Домино, достав привезённые лекарства, отошёл к Хлысту, а Азат принялся разгружать машину.

– Я посмотрю, вы тут не скучаете, ребята, – дружелюбно сказал он собравшимся у костра, и Тим, опрокинув в себя остатки бутылки, хмуро спросил:

– Может, мы хоть теперь узнаем, кто твой советник, Сен?

– А что его узнавать? Зовут Йен, искренне предан нашему делу.

– Лицо, Сен. Хотите нашей преданности – предоставьте ответное доверие.

Азат, склонив набок голову, смерил изучающим взглядом так и не сводившего с него глаз пестроволосого сильвиса и крикнул в сторону:

– Йен, подойдёшь к нам потом без платка?

– Да без вопросов, – отозвался Домино, сразу поняв, в чём дело, хотя и не слышал разговора. Тим расслабился.

– Сколько будем тут сидеть-то? – поинтересовался он.

– Не думаю, что долго. Как только Хлыст очухается, так и поедем к нифирийцам. Кстати, мы к вам на час. Надо опять отъехать, получить расчёт за порошок, к вечеру вернёмся.

– Помощь не нужна? – поднял голову Палаш, и Азат на мгновение задумался.

– Да, пожалуй, нет, нас и так там будет двое. Охраняй лучше лагерь, у нас тут, в конце концов, раненый.

– Как скажешь.

Азат присел к ним, чтобы поставить жариться мясо. Подошёл Домино, обтирающий руки, и все у костра уставились на него.

– Так вы близнецы? – первым сказал Шакалёнок, восемнадцатилетний тамас, оказавшийся в их банде по чистой случайности.

– Не в бровь, а в глаз! – похвалил его Азат, не оборачиваясь. – Брат, вся провизия там, возле большого дерева. Хлеб достанешь?

– А мы-то всё гадали, кто этот загадочный советник, – хмыкнул Тим. – Неплохо придумано. Оставите фишку?

– Это пока под вопросом.

– И чем вы отличаетесь?

– Я добрее, – усмехнулся Домино, возвращаясь к костру с двумя буханками ржаного хлеба, и Азат саркастически фыркнул. – А ещё у нас разделение обязанностей. Сен по части рабов, а я – наркотиков. Но обращаться к каждому можно по любому вопросу и имени. Мы не принципиальные.

– Ясно...

Следующий час они вместе готовили обед и подробнее обсуждали банду Нифиря, лагерь которой, по последним данным, находился на противоположном конце Севера, у горной цепи Гадюка. Домино с Азатом надеялись узнать о них больше в Сангаре, так что поездка пришлась вполне к месту. Когда закипела похлёбка в котелке, тоже добытом в отсутствие аурисов, Шакалёнок вызвался накормить Хлыста и убежал с миской, поспешно дуя на горячий суп. Хотя бы частично сгладив всеобщее напряжение после стремительного сокращения банды и вынужденного сотрудничества людей, которые раньше друг друга знали только по именам, Домино и Азат оставили лагерь на Палаша и с куда более лёгкой душой поехали в Сангар.

По адресу, присланному Куартом, находился готовящийся – и явно уже давно – к сносу двухэтажный дом на пустынной улице самой окраины города. Сангар и сам выглядел брошенным: из когда-то заявленных двадцати тысяч населения здесь осталась от силы половина и та почти не была заметна. Домино и Азат знали, что наибольшую власть Зебастиан приобрёл именно над северо-западом степей, подмяв под себя всё подножие Гадюки, – спаслись лишь те городки и посёлки, которые в силу расположения были прикрыты разрозненными частями гор – вроде Ириоса. Но конкретно в Сангаре людей Зебастиана почти не было, может быть, потому, что особого интереса этот город не представлял: в нём была всего-то одна небольшая фабрика да почти выбранный соляной карьер.

Сам Куарт в Сангаре только проживал, а вещества толкал в других местах. Домино считал его крайне удачным приобретением: перекупщик за многие годы наработал отличную клиентскую базу и не проходило месяца, чтобы он не вышел ещё на кого-нибудь, как он сам говорил, "завлекательного". Поэтому в его честности аурис не сомневался ни секунды, и даже его непривычно бодрый голос и неожиданное место для встречи не возродили в нём ни малейших подозрений.

Перекупщик, тоже аурис, блёкло-рыжий, в стандартно не цепляющем глаз сером костюме ждал их у единственного подъезда. Он как будто нервничал, то и дело двигая выставленными за пределы карманов большими пальцами, но приблизившимся братьям улыбнулся открыто и радостно.

– Приветствую, друзья, – аурис бросил любопытствующий взгляд на скрывшего пол-лица платком Азата и отворил подъездную дверь. – Мой клиент ждёт нас внизу, в подвале. Наверху, знаете, небезопасно.

– Зачем вы тогда вообще сюда попёрлись? – сухо осведомился Азат, по глазам которого Домино понял, что его брату что-то очень не нравится. Куарт заюлил:

– Я предлагал ему что получше, уж поверьте. Но он любитель максимально защищённых мест, нда... Идёмте.

Он первый шагнул в чёрный зев подъезда, и Домино двинулся следом, походя успокоительно хлопнув Азата по плечу. Он не мог видеть выражения его лица из-за платка, но был почти уверен, что тот недовольно искривил губы.

По щербатой лестнице они трое спустились в подвал, к приоткрытой металлической двери, всей в потёках застарелой ржавчины. Куарт толкнул её, открывая, и как-то незаметно пропустил аурисов вперёд, в тёмное помещение, пахнущее сыростью, пылью и почему-то железом. Где-то монотонно капала вода.

– Какого... – раздражённо начал Азат, но тут в подвале вдруг вспыхнул свет. Они обнаружили себя под прицелами четырёх солдат в защитной форме и с известными им повязками на рукавах – там на чёрном фоне скалился белый волк. Куарта и след простыл.

– О, не судите его строго, – раздался спокойный голос с противоположного конца подвала, и Домино с Азатом синхронно вскинули головы. В окружении ещё троих автоматчиков к ним вышел улыбающийся вельк лет тридцати, с коричнево-серыми короткими косами, меж которых виднелось пустое место для ещё двух, холодными бледно-жёлтыми глазами на узкоскулом землистого цвета лице и в такой же форме, как и остальные, только более новой. При первом же взгляде на него Домино понял, кто это, и сердце его рухнуло куда-то вниз, лишь едва слышимым ритмом пульса убеждая его, что это всё – реальность.

– Чего только не сделаешь и кого только не сдашь, когда тебя берут за горло, – Зебастиан вдруг рассмеялся. – Судя по вашим глазам, вы знаете, кто я. Взаимно, Сен и Йен. Платок только уберите, а то мои бойцы ножиком могут и промахнуться.

Азат беспрекословно стянул платок, и Зебастиан приятно удивился.

– Надо же. Над кем-то можно так здорово подшутить... Впрочем, кажется именно этим вы и занимались, молодые люди? Пока некие бунтари из ГШР не выместили на вас своё бессилие. Что ж, могу сказать, мне тоже повезло, что вы выжили. Я, признаться, был удивлён, когда узнал, что кто-то на Севере распространяет "гидру", а со мной не делится. Не стыдно?

Он совершенно не изменился, Домино именно таким и запомнил его с той последней встречи, когда у ног велька лежал мёртвый отец ауриса, – тогда Зебастиан был так же насмешлив, спокоен, холоден и полон чувства собственного всемогущества. И тем невероятнее казался тот факт, что он Домино не узнал.

– Молчите... – вельк удовлетворённо качнул головой. – Понимаю. Все молитвы уже вспомнили? А я вот подумал, что не буду выпытывать из вас источник возвращения "гидры" на нашу грешную землю. Слишком много возни. От вашей банды и осталось-то с гулькин нос. Так что предлагаю присоединяться ко мне. Взаимовыгодное сотрудничество, как вам? Только прежде ответьте: почему вы всё-таки с такими сумасшедшими идеями сразу ко мне не пришли? Армию против меня, что ли, собирали?

Домино с Азатом переглянулись, и, увидев в глазах брата отчаянную мольбу, Домино понял, что вести переговоры придётся ему. Он откашлялся и на удивление самому себе спокойно ответил:

– А ты юморист, Степной Волк. Мы просто нарабатывали каналы сбыта. Чтобы потом прийти к тебе на более высокую позицию. Куда ж ещё?

– Вот как, – Зебастиан одобрительно хмыкнул. – Тоже ничего себе причина. Ну и отлично, можете считать, почти добились своего. Будете в подчинении вот у него, – он кивнул правому от себя солдату, и он стукнул прикладом о закрытую дверь в трёх шагах от себя. Та немедленно отворилась, и в комнату шагнул хмурый хетт старше Зебастиана лет на пятнадцать. – Знакомьтесь: Орельен Таэссон. Бывший начальник оперативного отдела ириосского отделения Генштаба, если кому интересно. Одна из моих правых рук. Орельен, эти перспективные молодые люди на твоей совести. Общайтесь, а я поехал.

Он прощально и покровительственно улыбнулся Домино и Азату и вместе со своими телохранителями покинул помещение через ту же дверь, через которую вошёл Орельен. Хетт устало посмотрел на аурисов.

– Через десять минут чтобы были на Садовой, двадцать три. Мик проводит.

Ближе всех стоящий к Домино кейер почти дружелюбно осклабился и подтолкнул его прикладом автомата на выход. Последний раз обменявшись с Азатом взглядами, пока ещё ошеломлёнными, аурис послушно дёрнул на себя ржавую дверь и зашагал вверх по осыпающимся ступенькам.

В кафе, до которого Домино так и не запомнил, как они добрались, явно знакомые с Орельеном и его охраной официанты усадили всю компанию за самый дальний стол. Орельен только бросил им: "Как обычно", – и, пока общий набор несли, мерным голосом зачитывал аурисам их будущую жизнь. Ему потребовалось ровно пятнадцать минут, за которые Домино и Азат узнали, что отныне они относятся к одной из его групп, отвечающих за наркотрафик, и в ближайшее время должны предоставить детальный список всех клиентов, с коими уже наработаны отношения. Месторасположение их лаборатории хетта не интересовало – главное, чтобы она всегда была в "конвейере". О любых затруднениях они обязаны отчитываться руководителю группы – им выступал его сын Юстис, с которым они познакомятся сегодня же вечером, когда соберут весь свой скарб и бывших товарищей и приедут на постоянное место жительства, где произойдёт распределение их бойцов по другим отрядам. И само собой, если кто-то из них двоих желает быть занятым в иной сфере, тоже следует сообщить этим же вечером.

Пока Орельен скучным и словно бесцветным тоном рассказывал эти несомненно важные вещи, Домино наблюдал за ним и его окружением, чтобы составить правильное впечатление о начальстве и в дальнейшем выработать необходимую линию поведения. Он почти уже отошёл от потрясения – второго за какие-то сутки – и в новую реку нужно было войти с наименьшим количеством брызг. Орельен – очевидно, из тех, кто предпочёл своей организации Степного Волка из соображений силы или выгоды – был почти полной противоположностью Зебастиану и как будто совершенно не заинтересованным в их бизнесе – казалось даже странным, что Волк сделал именно его одним из своих советников. Они, в конце концов, принесли им трианг, самый дорогой наркотик в мире, а его полумёртвые тёмно-карие глаза выражали только усталость. Хотя, кажется, он был исполнительным и надёжным, этот примерно пятидесятилетний хетт с наполовину поседевшими волосами и сухими узловатыми пальцами, раз Зебастиан доверил ему один из основных источников прибыли. И Домино не хотелось знать, что он сделает с ними за неподчинение: похоже, всех ниже себя Орельен воспринимал обыкновенными шестерёнками в их отлаженном механизме и в любой момент был готов заменить отработавшую своё деталь на новую. Любопытно будет посмотреть, как он общается с сыном.

По окончании разговора Домино с Азатом поехали обратно, обрадовать соратников сменой руководства – и заодно убедиться, кто пойдёт за ними до конца. Азат шумно ликовал почти всю дорогу, торжествуя так легко доставшуюся победу: изнутри им будет намного проще подточить несущие колонны помоста Зебастиана, а они попали туда столь малой кровью! Домино же опять угрюмо молчал, размышляя о самой природе их фантастического везения и о том, что им делать теперь, когда весь их ранее, на выходе из Рей-Денна, заготовленный план окончательно полетел ко всем чертям. Что бы сказал Шона? И как расценивать этот провал вследствие появления Рэкса – действительно как негаданную удачу или как очередное предупреждение? Домино совсем не был уверен, что готов ходить под Зебастианом так скоро: он шёл на Север совсем не за этим...