Текст книги "Эффект Домино (СИ)"

Автор книги: Ольга Карелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 45 страниц)

– Примерно. Чувствую, меня ждёт увлекательный вечер.

– Ближе к середине книжки он расскажет, как мы переселились на Омнию, потому как это имеет прямое отношение к генным модификациям.

– Серьёзно? – удивился Домино. Алекта заговорщицки подмигнула ему.

– А то! Ты читай-читай. Потом обсудим. Я тут обычно где-то до девяти сижу.

Аурис кивнул с уважением и перевернул страницу.

Как рассказывалось в следующих абзацах, благодаря новому открытию буквально за десять лет человечество изменилось на корню. Были приняты новые эталоны красоты, требующие пройти хотя бы одну генную модификацию, выходили всё новые и новые законы, обязующие людей иметь при себе документ, удостоверяющий их "генетическое совершенство" и необходимый практически в каждой сфере повседневной жизни (даже чтобы оформить небольшой кредит, была нужна подобная справка) – таким нехитрым образом как будто сговорившиеся правители разных стран были намерены быстро и эффективно избавиться от любых болезней и физических недостатков. Деньги на этом зарабатывались огромные, но имелся также и практический интерес: в скором времени учёные предрекали полное истощение ресурсов и более чем вероятную масштабную экологическую катастрофу, поэтому уже в те годы вовсю шло освоение ближайшего космоса в поисках подходящей планеты для будущего переселения. И, если правительству стран для воплощения подобного плана в жизнь нужны были только деньги, учёные преследовали свои цели.

Пока люди делали из себя эталонных красавцев и красавиц, медики изменяли их геном, с тем чтобы приспособить его для обитания в другой экосистеме. Планета для колонии уже нашлась – та, на которой ранее было начато возрождение потерянных видов животных и растений, и, в то время как экологи и биологи продолжали приноравливать земные виды к жизни на Омнии, на Земле готовилось совершенствование человеческих антител для борьбы с новыми, только обнаруженными вирусами и бактериями. Сроки сокращались, поэтому претензиям людей к внешнему виду уделялось незаслуженно мало внимания, что и привело в итоге к катастрофе немыслимых ранее масштабов.

"Так или иначе вносимые изменения в геном делились на несколько, вполне классифицируемых типов. К тому моменту, как учёные забили тревогу, носители этих типов оказались связанными друг с другом в самом буквальном смысле: ни с кем другим продолжать род они способны не были. На то время носители различных групп генов ещё сильно различались внешне, но, поскольку речь пошла о формировании совершенно новых рас, обязанных узнавать друг друга сразу, чтобы не тратить эмоции на неподходящего партнёра, решено было закрепить определённые признаки, отличающие одну расу от иной. После проведённой работы, занявшей около двух лет, выделилось 8 рас с 17 подвидами, каждый из которых получил своё название. Подвиды внутри одной расы могут иметь потомков, которые способны также рожать детей как от подобных помесей, так и чистокровных представителей расы, но, так как в таком случае существовала реальная опасность накопления вредных мутаций, избавляться от которых было весьма проблематично, правительства включили социальную пропаганду, осуждающую смешанные браки. Вполне вероятно, что в дальнейшем эта проблема могла быть решена, пусть и через некоторое количество поколений детей, снова выращенных "в пробирках", однако в дверь уже стучалась другая беда".

– Ничего у него вступление! – присвистнул Домино, с трудом оторвавшись от чтения. Позади было уже с полсотни страниц, и некоторые вещи стали понятнее, но по факту всё это могло уместиться в пару листов. Алекта подняла глаза от своей книжки, лучезарно улыбаясь.

– Я так понимаю, ты дошёл до нашего переселения на Омнию, – сказала она.

– Что-то вроде того. Все эти выкладки из новостей и статей того времени об ЭКО, а потом и модах... А о чём он дальше-то писать будет?

– Он подробно распишет все использованные генетические модификации, благодаря которым мы стали такими, какие есть. Ты внимательно рассмотрел фотографии тех, прошлых людей?

– Мда, – Домино хмыкнул. – Ни тебе пятен, полосок, прядок, да и вообще – они все такие одинаковые! С другой стороны, им было всё равно, кто к какой расе принадлежит: жениться-то можно было на ком угодно. Даже странно, что это встречало столько осуждения.

– Тогда были другие времена, – покачала головой Алекта. – Человечество постепенно приняло различия друг друга, такие как аспекты сексуальности, языка, пола, культуры, но наличие государственных границ продолжало разделять людей. К тому же в разных странах были разные понятия о совершенной красоте – ну а потом это вылилось в разные расы.

– Удивительно, что одна из них возродила расу, давно канувшую в Лету, – коренных американцев. У нас их называют верами.

– Дальше будет немного подробнее о том, от каких рас по большей части пошли наши. Читай-читай.

– Ага, – Домино отхлебнул чая.

Из дальнейшего текста он узнал, что переселение на Омнию пришлось начать намного раньше планируемого, что вызвало множество затруднений для обживания. На планете-прибежище уже существовала небольшая колония из биологов и химиков, занимающихся животными и растениями, но для человечества условий пока было недостаточно. Впрочем, ничего иного им не оставалось. В общей сложности на Омнию было переправлено полтора миллиона человек, представителей разных рас в равной пропорции, которые и занялись построением нового общества. Ещё через пять лет должно было прибыть столько же, но связь с Землёй прервалась, а на обратный путь шаттлы были не способны, и новой части человечества пришлось полагаться только на себя.

Домино с интересом углубился в историю становления общества на Омнии, которой автор книги уделил целую главу, и имена, знакомые ему со школы, приобрели ещё больше красок. Во главе первых поселенцев стоял Тиберий Пикеров, опирающийся на своего ближайшего друга и советника Найджела Проморте, а также на верного соратника Сириуса Страхова. Датой начала новой истории стало 26 января 2205 года – день, когда шаттлы с землянами опустились на Омнию; тогда же началось строительство новой жизни. Спустя несколько лет в отношениях Тиберия и Найджела произошёл раскол: практика показала, что они слишком разнились во взглядах на суровость закона по отношению к собственным подчинённым. К тому времени каждый из них управлял примерно равным количеством общин, и, как бы они оба ни старались, соединить людей в одно целое так и не вышло. Зародившиеся тогда армии, дававшие присягу одному конкретному лидеру, положили начало организациям, владеющим миром сейчас: Генеральному штабу разведки (ранее Генштаб реабилитации), управляемому потомками Пикеровых, и блоку Мессии-Дьявола (до 2437 года СНВ – "Союз-на-Века", с 2437 года, когда пост лидера занял отставной премьер-министр Александр Стамесов, прозванный в правительстве по имени главного ангела-предателя из новой религии за чересчур радикальные методы решения проблем, организация переименовалась). Эти же двое управленца начали утверждение фамилий для разных рас, что называется, "с себя": сам будучи хороном, Тиберий постановил всем своим соплеменникам иметь в фамилии окончание "-ов", а Найджел внёс подобную поправку и для аурисов. Большинство образцов окончаний или удвоений согласных в принципе писалось с близкого к власти круга советников, и не было ничего удивительного ни в том, что утверждённая система по сути своей оказалась бессистемной, ни в том, что о правах и свободах большей части населения было благополучно забыто – яркое свидетельство того, что на самом деле якобы "свободолюбивый" Тиберий и "тиран" Найджел не очень-то отличались друг от друга.

...К девяти часам, когда Алекта возвестила о том, что пора бы уже возвращаться домой, Домино как раз дошёл до подробного описания генных модов и с удовольствием просидел бы в библиотеке всю ночь – но Шона вряд ли бы это одобрил. На обратной дороге они с Алектой, так и светящейся от радости, обсуждали уже прочитанное им.

– Значит, по большей части европеоиды, – подвёл итог Домино. – Парочка рас из монголоидов: кунканы там с сормахами, частично огели с тилонами, одна негроидная – хаены, а так одни европеоиды. Артау с никинами так и вообще за скобками. Знаешь, а я ведь даже не догадывался, что их гены – как карие и голубые глаза, то есть что от двух артау может родиться никин. И серебряные аурисы туда же, и чёрные терасы, и снежные хиддры... Думал, что-нибудь среднее выходит, как от вельков с хоронами.

– В смысле "среднее"? – прыснула со смеху Алекта. – С тремя рогами, что ли?

– Да кто их разберёт. Я в жизни-то ни одного не видел. Сколько их там – один процент? В итоге самыми неустойчивыми к вредным мутациям и оказались...

– Ага. Это здорово, что тебе понравилось. Будешь ещё приходить?

– Обязательно, – улыбнулся Домино. – В любое свободное время. Не с Азатом же шататься.

– Вы для этого слишком разные.

– Правда? Что же ты нас спутала?

– Больше не спутаю! – грозно пообещала Алекта и опять рассмеялась, а Домино в очередной раз залюбовался ей. Но теперь голова его была полна новоузнанными сведениями, и на фоне их важности желание понравиться Алекте неожиданно померкло.

Азат вернулся домой далеко за полночь, пахнущий дымом и алкоголем. Домино, лежащий на своей кровати с обычной, не исторической, книжкой, притворно помахал ладонью перед носом.

– Завязывал бы ты. На черта здоровье портить? Оно нам пригодится ещё.

– Хорошо, мамочка, – осклабился Азат, падая прямо на ноги Домино, и тот молниеносно поджал их, замолчав это притязание на его собственность. – Точно не хочешь с нами ходить? Помрёшь же со скуки!

– Не помру. Алекта показала мне старую библиотеку. Теперь в свободное время я буду там, с ней.

– О, Алекта, – Азат подтолкнул друга под находящееся в пределах досягаемости колено. – Надеешься так её покорить?

– Мы просто книги читаем, ясно? Она дала мне понять, что ей не нужны отношения, – огрызнулся Домино. Азат хитро сощурился.

– То есть у меня всё ещё есть шанс?..

– Отстань от неё, хорошо?!

– Ладно-ладно, я всё понял, конспиратор ты наш. Она твоя, удачи.

– Ты это ещё в наш первый день здесь говорил, а в итоге первый же к ней и пошёл.

– Ну прости, – Азат развёл руками и резко встал. – Ты как-то не торопился... Но на этот раз обещаю, больше трогать её не буду. А ты не увлекайся сильно книжками, ок?

Домино недовольно фыркнул и отвернулся к стене. Азат хохотнул, сходил на кухню за графином воды и уже окончательно скрылся на своей половине.

Отныне Домино перестал замечать время. Алекта составила для него список того, что нужно прочитать занимающемуся активным самообразованием человеку и в какой последовательности, так что аурису всегда было что делать. Он ощутил острую нужду в чём-то, что помогло бы систематизировать полученные знания, смог договориться с Шоной о нетбуке, к которому местные умельцы прикрутили гораздо большую память, чем тот изначально мог себе позволить, и так получил записную книжку. Алекта была права: в моментах, что касались причин возникновения новых человеческих рас и последующего переселения на другую планету (а также потери связи с Землёй), крылась какая-то тайна, по ощущениям Домино, тесно завязанная на Тиберия и Сириуса. Все авторы, у которых можно было прочитать об этом, старательно умалчивали и об экологической катастрофе (как будто она вообще не нуждалась в описании), и о роли Страховых в политике нового мира – а ведь сам Рэкс подтвердил, что они неизменно служили в ГШР и всегда были приближены к президенту! Пару раз мелькала фамилия лучшего друга Сириуса, Гедеона Гасспарова, видного учёного, ещё на Земле работавшего непосредственно с генными модификациями, но потом, после переселения, он словно испарился со страниц истории, хотя столь выдающийся ум просто не мог так быстро кануть в Лету. И самое главное: нигде, ни в одной книге или словаре Домино так и не нашёл описания того способа, которым проводились вмешательства в человеческий геном, – а также объяснения, почему, получив в руки столь мощный инструмент изменения тела, человечество не стало создавать совершенных людей для ведения эффективных и малокровных войн. Какая страшная тайна скрывалась за этим, оставалось только догадываться, и аурис дал себе слово, что потом, когда они покончат с Зебастианом и установят новую власть над Степным Севером, он обязательно выяснит все подробности по этому вопросу.

Ещё месяц пролетел для него как на крыльях, и, занятый по уши новыми открытиями и обучением на разведчика с дополнительными возможностями, Домино так, наверное, и не заметил бы реальной жизни вокруг себя, если бы не одно важное событие, случившееся с ним одним дождливым вечером, всё в той же библиотеке, куда он в очередной раз пришёл с Алектой.

Попавшие под ливень ещё на полпути, в здание они вбежали уже промокшие насквозь и стучащие зубами от холода. Пока Алекта грела чайник, Домино был отправлен в другую часть подсобного помещения, где с незапамятных времён хранились шерстяные пледы. На этот раз они с девушкой устроились за другим столом, в зале, четвёртом по счёту от входа, где хранились книги по политике – по большей части, общеизвестные и почти не способные удовлетворить растущее любопытство Домино.

– Что вы будете делать, когда закончите обучение? – спросила Алекта, с головой закутавшись в плед и осторожно отпив горячего чая. Свет горел в этой части библиотеки еле-еле, и гроза за окном выглядела неуютной донельзя.

– Пойдём по головам, – хмыкнул Домино. – От низших чинов к самому Зебастиану. Рано или поздно кто-нибудь нас на него да выведет.

– Много планируете оставить после себя трупов?..

– Убийство не всегда выход. Точнее, чаще всего совсем не выход. Шона уже объяснил нам, что на пропажу своих вассалов Зебастиан обязательно обратит внимание и этим мы выдадим себя. А вот если они будут напуганы до полусмерти и не знать, кому из своих можно доверять, всё очень долго может оставаться в тайне. Нас всё-таки пока только двое.

– Он не поедет с вами?

– Ему в этом деле светиться нельзя, он представляет собой МД, пусть сам и в отставке. Кстати, давно он тут у вас появился?

– Где-то за полгода до вашего прибытия, – припомнила Алекта, в задумчивости откусывая от печенья, которое она пекла сама и неизменно приносила сюда. – Шона был знаком со старейшиной, и тот позволил ему остаться. Сначала просто слонялся по окрестностям – а ещё его часто видели в барах, где он все вечера проводил. Грызло его что-то, в глазах тоска. Я его таким встретила, когда вечером в один продуктовый зашла. Мы друг другу удивились: я вельку у веров, он – ауриссе у веров. На следующий день он пришёл к нам, да так у нас и остался. Батес давно мужчины в доме не хватало. Гани, конечно, сначала был против, но один раз Шона вывел его для серьёзного разговора, и потом они подружились. Мне даже интересно, что он ему такого сказал. У Батес много ухажёров после смерти мужа поперебывало, но он никого не привечал. А тут...

– Шона, по ходу, любого в своей исключительности убедить может, – хмыкнул Домино, придвигая к себе поближе книжку, которую собирался читать сегодня, и доставая из сумки нетбук. – Я вон ему тоже с первого раза поверил. Есть в нём что-то такое, не скажу точно что, но люди ему доверяют без доказательств.

– Это да, – улыбнулась Алекта. – Хочешь начать читать?

– Ну конечно. А ты?

– Да тоже, наверное. Или, может, ещё немного поболтаем?

– Давай потом? – предложил Домино, уже включая нетбук и потому не замечая досаду, ярко отразившуюся на лице ауриссы после его заявления.

– Хорошо, – медленно проговорила девушка, хватаясь за свою книжку.

Следующие полчаса прошли в полном молчании – только разошедшийся дождь гремел по металлическим карнизам. Домино забыл обо всём на свете. Тишину нарушила Алекта:

– А чем я вам с Азатом так понравилась?

Этот вопрос настолько не вписывался в создавшуюся в помещении книжную атмосферу, что мозг Домино даже не воспринял его. Аурис хотел переспросить, но, отложив это на пару секунд, до конца читаемого предложения, так и не вспомнил об этом. Краем глаза он увидел, что Алекта, сбросив с себя плед, встала и пошла куда-то мимо него. Ему как раз попался интересный момент в книге, который обязательно нужно было занести в цитатник, и он уткнулся в экран нетбука, ничего иного не замечая.

Чьи-то руки вдруг ухватили его за плечи и резко дёрнули назад. Не успевший среагировать, Домино оказался на полу, ошарашенный неожиданной сменой положения, а Алекта села ему на бёдра и, наклонившись совсем близко к лицу, тихо спросила:

– Тебя надо хорошенько приложить головой о пол, чтобы ты обратил на меня внимание?

– Но почему... – начал Домино, но тут девушка впилась в его рот губами, и все возможные слова улетучились из его головы.

Когда поцелуй закончился и Алекта отстранилась, часто дыша, Домино обнаружил, что когда-то уже успел положить ей руки на талию и сейчас прижимает девушку к себе. Девушку, которую считал недосягаемым и ему лично недоступным совершенством. Как это получилось?

– Даже не ожидала, что ты так увлечёшься книгами, – усмехнулась Алекта, едва-едва касаясь тонкими пальцами его коротких, перекрашенных в тёмно-рыжий волос. – Но ведь в библиотеке можно заниматься и более интересными вещами. Что скажешь?

– Но почему... – опять завёл прежнюю пластинку ошеломлённый Домино, и Алекта весело встряхнула своими золотыми локонами.

– Я поменяла своё мнение о тебе. Таким ты мне нравишься. И было бы здорово, если бы мы попробовали узнать друг друга поближе. Как пара, к примеру. Что думаешь?

– Главное, научиться это совмещать, – наконец обрёл дар речи аурис.

– Научимся, – подмигнула ему девушка и снова прижалась к его губам. Задыхаясь от охвативших его чувств, Домино зримо ощутил, как всё ранее наводнявшее его душу: и плохое, и хорошее – отступает перед всепоглощающим светом той, которая вдруг стала для него центром его собственной вселенной.

Наваждение, однако, длилось недолго. Обнимая свою новую девушку, чувствуя тепло её тела и запах её почти высохших волос, Домино вдруг – в результате неизвестной ему цепочки ассоциаций – осознал, о каком количестве вещей им нужно поговорить. И о некоторых прямо сейчас, пока они ещё не очень сильно привязались друг к другу.

Алекта наконец отпустила Домино и перекатилась на пол рядом, где как раз лежал расстеленный плед. Несколько секунд, улыбаясь, она рассматривала ауриса, потом, посерьёзнев, поинтересовалась:

– Ты передумал?

– Нет, что ты, – Домино яростно мотнул головой. – Хотел только спросить кое-что... Можешь ещё раз, подробнее, рассказать, как ты оказалась в этом городе?

– О, это не очень длинная и интересная история. Мои родители передали меня, когда мне было два года, с рук на руки стражу ворот. Он рассказывал мне, что они выглядели так, как будто сейчас упадут от изнеможения, и, понятное дело, он предложил им помощь, но они отказались. Они пришли сюда пешком, случайно нашли этот город и решили, что здесь спрячут меня от врагов. Поскольку веров вмешивать в свои дела им не хотелось, они сказали, что уведут за собой погоню, и ушли. А я осталась тут. Меня взяла и вырастила Батес с семьёй. Вот и всё. О них я больше никогда ничего не слышала.

– От кого они убегали?

– Тогда же шла война, если помнишь. Это потом, годы спустя, в неё вовлекли МД с ГШР, и они быстро договорились между собой. К сожалению – я до сих пор сожалею, – сторона моих предков попала в жернова, а сторона моих врагов возвысилась. Я, конечно, не знаю, что там Генштаб за своих слуг Мессии предложил, но Мйоте проиграли, – в голосе Алекты на миг проскользнула отчётливая ненависть. – А тогда... Тогда они были на равных. Мирный ты житель или военный, не составляло большой разницы. Поэтому, когда мои родители бежали от Кирсте, веры показались им единственным надёжным местом. Это воздаяние – то, что сейчас происходит. Бывший лидер последнего отряда Мйоте захватил власть и не оставил никого из этих убийц, так что встала их проклятая кровь...

– Не встала, – отрешённо возразил Домино. – Один из Кирсте остался.

– Что? Как это? Их бойцы на каждом углу кричали обратное!

– Они не правы. Кто-то из них соврал своему лидеру, когда сказал, что они убили каждого. Но сыну главаря Кирсте удалось сбежать.

– Так вот чему вы учитесь! – просияла Алекта. – Вы хотите уничтожить его вместе с Зебастианом, чтобы Север наконец стал свободным?

– Почему ты вообще считаешь, что они хуже, чем Мйоте?

– Потому что Мйоте не убивали всех направо и налево!

– Странно, а мне говорили прямо противоположное.

Алекта замолчала, и от её пристального взгляда Домино стало не по себе. Но отступать уже было поздно. Пусть они лучше намертво разругаются сейчас, чем он своим происхождением разобьёт ей сердце позднее.

– Знаешь, а может, они оба были хороши, – наконец нарушила тягостное молчание Алекта, нерешительно улыбаясь одним углом губ. – Ведь не смогли же за такое долгое время договориться. Сначала правили одни, потом другие – какая разница? К чему ты вообще завёл этот разговор?

– Я просто хочу, чтобы ты знала правду. Я – Домино Кирсте. Я смог сбежать от приспешников Зебастиана, нового главы Севера, когда пытался спрятать от них семью. К сожалению, не сумел... – Домино сглотнул от резко нахлынувшей боли, но справился с собой. В сторону Алекты он не смотрел. – Мне осталось только надеяться, что, преследуя меня, они не убили мою младшую сестру. Я хотел уйти в ГШР, но по пути в Онегу передумал и решил мстить самостоятельно. Когда Шона выучит меня, я найду Зебастиана и убью его. А прежде разрушу всю его империю, выстроенную на нашей крови. Не знаю, кто был зачинщиком самой первой войны, но на этом отрезке именно он воспользовался моим доверием, проник в наш дом и убил моих домашних. И за это поплатится.

Домино выдохнул. Алекта, стеклянными глазами уставившаяся на плед перед собой, моргнула и тихо спросила:

– А Азат? Выходит, он не твой брат?

– Нет, мы просто очень похожи. Его семью тоже убили Мйоте, поэтому у нас общие цели.

– Считаешь, у вас получится?

– Попробовать стоит.

– А ты не думал... остаться здесь?

Домино потерял дар речи. Алекта – невероятно! – опять улыбалась ему, как будто он не признался только что в своей принадлежности к клану её злейших врагов, виновных в смерти её родителей. В ответ на его ошеломлённый взгляд девушка продолжила:

– Ну... остаться. Человеком, а не убийцей. Завести семью, заниматься общественно полезным трудом. Или просто уехать с Севера, обосноваться в каком-нибудь тихом городке на Великой равнине – да хоть в Канари! – и жить там, без войны и смерти.

– Я... пока ещё не думал об этом.

– А ты подумай, ладно? Да и Азат найдёт чем заняться.

– Подумаю, – кивнул Домино. Алекта легко поцеловала его в висок, встала и ушла разогреть чайник. Оставшись один, аурис буравил взглядом потолок, не зная, какой из толкающихся в голове мыслей дать приоритет. Но определиться ему так и не удалось, поэтому он просто рассматривал треснувшую штукатурку, пока Алекта не вернулась. Она поставила перед ним дымящуюся кружку, и аурис сел. Алекта юркнула к нему под плед.

– А как вы вообще с ним познакомились? – спросила она. – По-моему, невелика вероятность встретить своего почти полного двойника.

– Случайность, – хмыкнул Домино. – Мы с главным штабом командования тогда были в Семере – ты, конечно, не видела его после серии взрывов, абсолютно мёртвый город. Я, как у меня тогда вошло в привычку, сбежал из "клетки" и отправился гулять. Ну, точнее, ушёл сначала в галереи Генштаба – в то время наш клан уже был с ними в связке. Гулял, наткнулся на племянника Главнокомандующего их армией в нашей войне, Рэкса Страхова. Кстати, если когда окажешься в местах, где есть возможность добраться до ГШР, и тебе будет нужна помощь, упоминай его, он не откажет. Ну так вот, пообщались, я вышел на улицу, а там на меня напала стая бродячих собак. Совершенно диких и очень голодных. Сожрали бы за милую душу, если бы не Азат. Он возник из ниоткуда, воин кастрюль и сковородок... Что смеёшься? Я серьёзно: он прогнал собак тем, что громко стучал поварёшкой по дырявой кастрюле. Потом увёл у меня плащ и скрылся в сумерках. А на плащ Рэкс во время нашего короткого общения приклеил жучок, чтобы знать, где я, пока вот так шляюсь где попало. И, по странному стечению обстоятельств, именно в этот вечер меня решили похитить молодчики из недалеко обосновавшихся Мйоте. Только перепутали и схватили Азата. Благодаря жучку Рэкса их выследили и взяли. Азат после этого крепко на нас обиделся и ещё на три года пропал из моей жизни. Второй раз мы встретились уже в Онеге, куда я пришёл после того, как погибла моя семья. Буквально в одном-единственном паршивом баре я познакомился сразу и с Шоной, и, вторично, с ним. Он задолжал что-то группе веров, но Шона спас его, а я в итоге предложил поехать со мной. До сих пор не знаю, почему он согласился: наверное, ему уже нечего было терять, этому юному уголовнику. Здесь, в Рей-Денне, мы представились как близнецы. Ты, как я посмотрю, тоже нас путаешь. Один Шона ещё ни разу не ошибся.

– Я тоже в скором времени перестану ошибаться, будь уверен, – усмехнулась Алекта. – Ты так уж доверяешь ему? Не боишься, что однажды предать тебя ему покажется выгоднее, чем ваш союз?

Домино только пожал плечами. Он до сих пор не знал, что творится в голове у Азата, но, раз он всё ещё здесь и даже иногда откровенничает, наверное, им вместе не так уж плохо. А там время покажет.

– Вы очень разные, – продолжала рассуждать Алекта, – то есть во внешности как две капли воды, конечно, но внутри... Мне кажется, Азат может убить не задумываясь. А ты как будто создан для других вещей...

– Я уже убил однажды, – неожиданно для самого себя признался Домино. – И, наверное, легко бы повторил, если бы попал в такую же ситуацию. После того случая я перестал убегать от отца, хотя ему, конечно, не сказал ни слова.

– Расскажешь?..

– Не очень приятная история. Да и вспоминать противно донельзя. Но, если хочешь...

Алекта кивнула. Домино собрался с мыслями, воскрешая в голове события двухгодичной давности, и начал свою историю:

– Это произошло буквально через три месяца после знакомства с Азатом. С тех пор как отец начал брать меня с собой на боевые операции, потому что мне невыносимо было сидеть с мамой и сёстрами, а смотреть за мной там было некому, я всегда сбегал от своих "нянек". Нет, конечно, я старался быть осторожным. Почти всегда за мной присматривал один из старших кузенов, а я не хотел, чтобы ему влетело из-за того, что плохо следил за мной, – поэтому я всегда возвращался раньше, чем новости доходили до отца. Наши штабы чаще всего располагались возле пустующих селений или на склонах гор, так что сходить было куда. Плюс всегда было интересно посмотреть, как они выглядят, эти жуткие Мйоте – кстати, никаких различий не увидел, не пойму, из-за чего вообще началась эта война?..

Ко времени, когда это всё случилось, ГШР уже почти закончил эту часть войны, и бояться было практически некого. Поэтому я вёл себя не очень осторожно. И попался. Только не Мйоте, нет. Куда веселее – к работорговцам. Те бандиты, кто меня на выходе из деревни поймали, по-моему, просто возвращались в своё месторасположение, подальше от боевых действий, и прихватили меня чисто по привычке. Они даже не знали, кого поймали, и вряд ли догадывались, какие у них могли бы быть проблемы, если бы меня отследили свои. Однако весь ужас ситуации был в том, что меня не могли отследить. Они сразу отобрали все электронные устройства, выбросили подальше документы – а кого-то дальновидного вроде Рэкса, чтобы повесить на меня маяк, в окружении не оказалось. Увезли меня далеко, в предместья соседнего города, Кулоя, там стояла их резиденция, куда, как я потом понял, сначала свозили всех пленников, которые представляли хоть какой-то интерес для руководителя этой банды. Меня явно хотели продать на органы, так как для тяжёлой работы – например, в шахтах Дракона – я, по их мнению, не подходил, слишком щуплый. Но последнее слово должен был сказать главный, поэтому меня повезли в резиденцию. Из их разговора в машине я понял, что меня могут продать в каком-то ещё качестве, но так и не разобрал в каком. Впрочем, вскоре их главарь быстро мне всё разъяснил...

Пленных в резиденции содержали в одной большой комнате, связанными или в наручниках. Я тоже там просидел почти два часа. Рядом со мной были красивые девушки и женщины, крепкие мужчины, дети, здоровые и не очень, бездомные, больные – в общем, и стар и млад, как говорится. Человек так пятьдесят примерно. Я тогда ещё подумал, что потом, когда стану таким же сильным, как отец, обязательно сделаю всё, чтобы испепелить рабство и тех, кто в нём завяз, подчистую. По-моему, даже наркоторговля не настолько страшна. Ужас и отчаяние других пленников охватили и меня, я никогда прежде не думал, что могу попасть в подобный переплёт, когда никто – ни одна душа! – не знает, где ты и как тебя искать, и надежда на себя одного, а ты всего-то четырнадцатилетний мальчишка, почти ничего не умеющий. Как я тогда проклинал отца за то, что тот со своими войнами так и не сподобился обучить меня хоть чему-то, что могло помочь! И как потом больно было это вспоминать, когда его убили и я опять остался совсем один...

В общем, по истечении второго часа я боялся уже настолько, что почти ничего не соображал. И тогда появились они, мои бывшие похитители. Как-то странно улыбаясь, они притащили меня в личный кабинет их главного – примерно сорокалетнего риза с глазами как лёд и больше меня по комплекции раза в полтора. И неизмеримо сильнее. Когда конвоиры вышли, он, примерно так же неприятно улыбаясь, подвёл меня к своему столу и доверительно сообщил, что я очень симпатичный. А симпатичных мальчиков нельзя ссылать в шахты или сдавать на органы, у них совсем другое предназначение. И добавил, что мне очень повезло, так как он обожает аурисов и не будет меня никому продавать, а оставит себе лет так до двадцати трёх. А просвещаться на эту тему мы начнём прямо сейчас, потому что у него всё с собой...

Подойдя к самой неприятной части истории, Домино запнулся и замолк, опять переживая свой шок того времени. Алекта смотрела на него во все глаза, не моргая, и, с усилием придя в себя, аурис продолжил:

– Он достал пистолет и, приставив его к моей голове, нагнул над столом. Окончательно я понял, что происходит, когда он начал расстёгивать мой ремень. Весь мой ужас почему-то не парализовал меня до пяток, а вылился вовне, и я, чуть извернувшись, зарядил пяткой ему между ног. Насмотрелся, видать, в своё время на лошадей... Я попал удачно: он сразу отпустил меня, выронил на стол пистолет и упал на колени, взвыв от боли. Мои руки тоже были на столе; наручники мешали, но я смог схватить его. Развернулся, наставил на него дуло; руки дрожали так, что, казалось, сейчас выроню, и всё – конец. Он поднял голову и с ухмылкой сказал: "Кишка тонка, мой мальчик". И тогда я выстрелил. Целился в голову, но из-за дрожи промахнулся и попал в горло, почти навылет, но кровь всё же забила фонтаном, и он повалился на пол. Больше медлить было нельзя. Я подбежал к окну – это был, к счастью, первый этаж, – открыл его и выпрыгнул в сад. До сих пор не знаю, как мне удалось выбраться оттуда, миновать охрану и почему меня не хватились, почему не преследовали – тоже тот ещё вопрос. Может, когда к нему приводили развлекаться мальчиков, он часто для запугивания палил, так что это никого не удивило? Не знаю. Помню, что была резная ограда с частой решёткой и колючей проволокой поверху, а лезть с наручниками было нереально, поэтому, чтобы освободить левую руку, я сломал себе на ней большой палец...