Текст книги "Мир, в котором я теперь живу (СИ)"

Автор книги: Оксана Огнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

И вдруг… откровенно говоря – я не поняла, что это было. У меня в груди, в том месте, где у нас находится душа, словно шевельнулось что-то, а потом – резким движением рванулось наружу, оставив в душе ощущение непонятной саднящей боли. Как от ранки. И это непонятное, что как будто вырвалось из меня, судя по всему – угодило прямиком в эльфа. В его глазах, попеременно, появились: сначала недоумение, а потом – что-то, похожее на боль. Видимо, за всю свою, наверняка достаточно долгую жизнь, эльфийский король ничего подобного не испытывал, потому что в немом изумлении воззрился на собственную грудь. Я же, при виде его опустившихся ресниц, лишь почувствовала, как меня начала душить чисто женская жаба – да у нас, на Земле, ни за какие деньги такую красоту не нарастишь. Вот разве что матушка-природа, в виде исключения, кому-то от щедрот своих отсыплет.

Поскольку царственный эльф больше не держал меня в плену своих глаз, я машинально бросила взгляд по сторонам и обалдела. Все люди, присутствующие на площади, за исключением, пожалуй, человеческого короля, в буквальном смысле – пожирали эльфа глазами. Мне даже вспомнилась наша земная песня, ну, вы знаете, где есть эти строки – я душу дьяволу продам за ночь с тобой, и все такое. Причем, что удивительно, желание, горящее в человеческих глазах, и у мужчин, и у женщин – было совершенно одинаковым. Вряд ли эльф не чувствовал, что является объектом желаний такого большого количества людей, но, похоже, его и это – не особенно волновало.

Когда он поднял, наконец, голову, пришла моя очередь испытывать изумление на грани шока – меньше всего я ожидала здесь, в чужом мире, увидеть что-то настолько человеческое в нечеловеческих глазах. Не могу дать этому точного определения, но больше всего это напоминало… нежность. И за эти несколько минут эльфийский король непостижимым образом преобразился – как будто стал еще совершенней, еще краше. То ли так случилось от неожиданности, то ли по какой-то другой причине, но при виде нежности в его невероятных глазах, что-то во мне, в моей душе, заворочалось глубоко, горячо и пронзительно, признавая в стоящем передо мной мужчине самого дорогого, самого близкого, самого… родного. А потом, словно рванулось ему навстречу, увлекая меня за собой, настолько быстро, что даже если бы я и хотела это остановить – все равно бы не успела. Честное слово – только ремни, надежно удерживающие меня возле столба, помешали мне броситься к нему и повиснуть у него на шее. А он… как будто понял, почувствовал – нежность в его глазах как будто усилилась, стала пронзительно-щемящей. Сердце гулко стучало в груди, в ушах шумела кровь, я же мысленно поражалась тому, что оказалась способна на такие сильные чувства. Что это – издевательство, насмешка судьбы? Только я могла так вляпаться – влюбиться за пять минут до смерти.

Люди, присутствующие на площади, были слишком поглощены желанием, которое вызывал в них царственный эльф, и ничего необычного не замечали, а вот человеческий король – похоже, заметил и пребывал в полнейшем шоке от увиденного.

Магию момента разрушило недоразумение в куклуксклановском колпаке – сначала этот адепт неведомого культа прокричал что-то, обращаясь к народу, а потом повернулся к человеческому королю и сказал что-то ему, достаточно твердым, даже требовательным тоном. Но если ему и ответил король, то не человеческий – а эльфийский. При звуках этого бархатистого, гипнотического, похожего на музыку голоса, моя новорожденная любовь устроила у меня внутри настоящую революцию – кажется, даже слезы выступили на глазах. Куклуксклановец споткнулся на полуслове, словно проглотил так и не высказанную фразу, и молча склонился перед царственным эльфом.

Потом мой новоявленный любимый повернулся к присутствующим на площади людям и что-то сказал им. Видимо, это не подействовало – никто из людей даже не шелохнулся, по-прежнему пожирая его глазами. Тогда эльфийский король, едва заметно вздохнув, обратился к своему человеческому «коллеге».

Его «коллега» вздрогнул, словно приходя в себя, и зычным голосом прокричал какое-то слово. После чего, вдогонку, произнес еще одну фразу, явно в повелительной интонации. Нехотя народ начал расходиться.

Ко мне подскочили двое стражников и сняли удерживающие меня возле столба ремни. Кажется, в данный момент, по крайней мере, в этом мире – восторжествовала справедливость. От ремней ли, от длительного ли стояния в одном положении, ноги ослабели и совершенно не слушались – я бы, наверно, рухнула, как подкошенная, если бы один из стражников не успел подхватить меня на руки. В душе шевельнулось что-то, вроде легкого разочарования – как будто это были не те руки, в которых мне хотелось оказаться.

Я посмотрела на эльфа, который перевернул с ног на голову все мои представления о любви, в том числе, и о любви с первого взгляда – раньше я искренне считала, что ее в природе не существует. Ну, непонятно мне было – как можно вот так сразу полюбить того, кого совсем не знаешь? Хотя… нужна ли причина для любви? Наверно, нет. И, наверно, потому, что она сама – причина…

Меня охватила непонятная тревога, едва ли не тоска – а вдруг мы с ним сейчас расстанемся и не увидимся больше? Он уже собирался уходить вместе с человеческим королем, но, словно почувствовав мой взгляд – обернулся. Если бы раньше мне кто-то сказал, что взглядом можно обнять, к сердцу прижать – я бы не поверила. А так – меня просто обняли и прижали. И моя душа успокоилась, как будто почувствовала – никуда он уже от меня не денется. Как и я – от него.

Глава 5 Два короля.

Два короля вернулись в кабинет Веларга Разумного практически в полном молчании – односложные фразы, которыми они обменивались по дороге, не в счет. Оба были слишком потрясены, чтобы поддерживать светскую беседу – Веларг тем, чему он стал свидетелем на Площади Возмездия, Альдар тем, что происходило у него внутри.

Альдар, как ни напрягал свой безупречный разум, так и не понял – что это. По ощущениям – его внутренней сущности как будто стало больше. Настолько больше – что она уже с трудом помещалась в теле. Это было что-то очень подвижное, беспокойное, щемящее, зовущее, требовательное. И сильное. Настолько сильное, что, казалось – оно способно сокрушить все. Владыке стоило лишь подумать об удивительной, ни на кого не похожей девушке из другого мира (что она действительно из другого мира он просто увидел, едва взглянув на нее) – и это непонятное в нем, словно по какой-то своей прихоти, останавливало сердце, тут же пускало его вскачь, самовольно сбивало дыхание, а в следующий момент – делало его учащенным, заставляло испытывать желание увидеть ее настолько сильное, что оно причиняло почти физическую боль. Единственное, что понял Альдар Лучезарный – он больше сам себе не принадлежит. А принадлежит этому вот – своевольному, непонятному, и такому… прекрасному в себе. Интересно, если он попробует просмотреть себя самого, как просматривает других при желании – у него получится что-то увидеть?

– Веларг, у тебя есть где-то здесь поблизости зеркало?

Король Дармиры не ожидал такого вопроса, и потому не сразу нашелся с ответом.

Его молчание Владыка Радужного Леса истолковал по-своему:

– Да не смотри ты так на меня, брат! Мне зеркало нужно вовсе не для того, чтобы полюбоваться собой. Так есть или нет?

Веларг молча кивнул на дверь в смежную с его кабинетом комнату.

В общем, как альфар и ожидал – просмотреть себя самого у него не получилось. Но когда он смотрел на свое отражение, кое-что необычное все же случилось – впервые в жизни Альдар вдруг заметил, насколько он красив. Любой человек на его месте, наверно, испытал бы удовольствие от осознания этого факта, Владыка же альфаров почувствовал лишь что-то вроде досады на собственную глупость – самонадеянный глупец, ну, почему он не послушался Амора? На этот раз Амор ведь даже не советовал, как обычно, он чуть ли не требовал: «Альдар, если ты так решил, пусть будет так – мы все поедем к людям без масок. Но ты, хотя бы ты, надень эту проклятую маску! Контролировать сознание большого количества людей на их территории будет очень трудно, если вообще возможно, во избежание, Альдар – надень маску!». Нет же, он уперся, как хайгак в период гона: «Амор, впервые в истории Альфаира, альфары не откликнулись на приглашение, а сами напросились в гости. Разве вправе мы в такой ситуации прятать лица? Наверно, каждый человек хочет увидеть нас без масок. И, в отличие от всех остальных человеческих желаний – это желание так просто исполнить. Так пусть же оно исполнится, Амор!». Спрашивается – и что на него нашло?

До Альдара вдруг со всей очевидностью дошло, что же он натворил. Хотя бы по отношению к человеку, который так ему нравился – Веларгу Разумному. Что-то непонятное, необъяснимое в нем как будто сказало ему: Веларг никогда не забудет эту встречу, и его никогда не попустит, и регар Дармиры не из тех мужчин, кто будет утолять подобные желания с другими мужчинами. А он, Альдар – альфар, и по природе своей не способен возжелать мужчину.

В Альдаре бунтовала, бушевала неведомая стихия, она едва ли не рвала его на части, и царственный альфар, бросив последний взгляд на свое отражение – разве что не плюнул в зеркало.

Когда же Владыка Радужного Леса вернулся в кабинет к Веларгу, впервые в жизни он поймал себя на простом и понятном человеческом желании – напиться. Надраться в хлам. Что-то дрогнуло и сжалось у него в груди, когда их взгляды с Веларгом встретились, и все же Альдар пересилил это, опустился в кресло и, как ни в чем не бывало, сказал, обращаясь к Веларгу:

– Веларг, как ты отнесешься к тому, если мы с тобой на пару разопьем бутылочку секуры? (безвредный для здоровья стимулятор, по эффекту – что-то среднее между алкоголем и наркотиком)

Брови Веларга удивленно дрогнули:

– Разве альфары пьют секуру? Я слышал – она вас не берет.

– Ну, почему не берет? Берет – когда мы ей даемся.

– А как наши приближенные отнесутся к тому, что мы с тобой невменяемыми заявимся на официальный прием?

– Понятия не имею! Как бы ни отнеслись – это их личные трудности.

– Ладно, уговорил – сейчас распоряжусь.

Они уже допивали первую бутылку, когда Альдар задал Веларгу этот вопрос:

– Веларг, отпустишь со мной, в Радужный Лес, эту девушку, иномирянку? Ну – если она не будет против?

Веларг отвел глаза:

– Хочешь ее?

– Как бы тебе сказать… хочешь – это не совсем подходящее слово. Она вызвала во мне какую-то странную потребность в ней – жизненно важную потребность, я бы сказал. Даже не знаю, с чем и сравнить, разве что – с потребностью в воздухе. Если это и желание – то желание сущности, а не тела. По крайней мере – сейчас. И я надеюсь – желанием тела это не станет.

– Божественный альфар брезгует человеческой женщиной?

– Ты сам понял, что сказал, Веларг? Я похож на брезгливого? Ты просто не понимаешь… если у меня на нее встанет, это ничем хорошим не закончится – ни для нее, ни для меня. Можешь мне не верить, но с тех пор, как я ее увидел, главный вопрос, который меня волнует – есть ли способ для альфара переродиться, видоизмениться в человека? Ну, так как – отпустишь? Или мне здесь, у вас остаться? Выбор у меня сейчас какой-то совсем небольшой – или она едет со мной, или я остаюсь здесь.

Веларг смотрел на Альдара во все глаза:

– Ты говоришь так, как будто жить без нее не сможешь.

– А я тебе, о чем толкую?

Король Дармиры отвернулся:

– Эк, тебя накрыло! Да пусть едет – если хочет. Только что ты будешь делать, когда она тебя захочет? А она захочет – можешь даже не сомневаться. По твоим словам я понял, что альфарам с людьми почему-то нельзя в экстазе страсти сливаться – ох, уж эти ваши бесконечные тайны! Потому и спрашиваю – что ты будешь делать, когда эта девочка, при виде тебя, горячей и влажной будет становиться?

Альдар вздрогнул:

– Да с чего ты взял, что так будет?

– Альдар… ты ж вроде не так давно в зеркало на себя смотрел – неужели успел забыть, как выглядишь?

Альфар задумался:

– Обычно это происходит сразу. Но с ней этого почему-то не случилось. Так что есть надежда – что и не случится.

Веларг хотел сказать, что девушка эта – какая угодно, только не обычная. И на его, Альдара, месте, он бы не делал поспешных выводов. Хотел сказать – но почему-то промолчал. Может, потому – что его самого накрыло. Ни в одном из языков Альфаира не было названия для тех чувств и эмоций, которые забурлили в нем, как закипевшая вода в котелке, но испытывал он именно их: любовь, нежность, сострадание, желание изменить ситуацию – настолько сильное, что это больше походило на желание сломать хребет судьбе.

Вряд ли Альдар дал ему понять, что альфарам нельзя предаваться страсти с людьми из-за того, что им запрещает это делать какой-то дурацкий закон. На протяжении последних пятисот лет у Радужного Леса есть только один закон – и в его прекрасные глаза он, Веларг, сейчас смотрит. Значит – причина в другом. И причина – наверняка очень серьезная. Понять бы еще – что это за причина. Как иначе найти выход из положения? Неужели этому невероятному мужчине, и в самом деле – самому великолепному мужчине Альфаира, не дано познать женщину, которая стала для него так важна, чуть ли не с первого взгляда?

Высокие боги! Да что же это? За что?! Веларг ведь понял, почувствовал кое-что – он, Альдар, уже хочет эту девочку. Просто, пока еще не сознает этого. Должно быть, чувство, которое она в нем вызвала, настолько сильное, что заглушает даже желание – пока заглушает. И если он увезет ее в Радужный Лес, – какая жизнь его ждет, их ждет? Не жизнь – пытка.

А в следующий момент с ним, Веларгом, произошло что-то невероятное, невообразимое: его обычное человеческое зрение как будто изменило ему – он перестал видеть окружающие предметы и перестал видеть Альдара, по крайней мере, в том виде, в каком альфар был. Вместо этого, у него словно появилось другое зрение – или другая реальность? И в этой невиданной реальности на Альдаре Лучезарном… не было одежды. Его тело было так прекрасно, что Веларг задохнулся от восторга, в его глазах было такое выражение – что он почувствовал непреодолимую, странную потребность… прикоснуться к ним губами. Представьте себе – до этого момента Альфаир не знал, что такое поцелуи. И человек – не смог устоять. Он начал покрывать поцелуями глаза альфара, его совершенные черты, испытывая ни с чем несравнимое, похожее на муку наслаждение, от собственных прикосновений. А потом, в какой-то момент, альфар подался ему навстречу – и припал губами к его губам. Вселенная словно разлетелась на тысячи сверкающих осколков – такое с ним творили эти губы. Они его пили, они его убивали и дарили ему жизнь – вечную жизнь, не иначе…

Веларг вздрогнул, очнулся и первое, что он увидел, вернувшись в реальность – это ошеломленные глаза цвета Великого Океана. В этой реальности одежда на Альдаре была. Все та же, церемониальная – со знаками принадлежности к Роду. Король Дармиры вдруг понял – Владыка Радужного Леса не просто все знает, он знает даже – что именно ему, Веларгу, только что померещилось. В следующее мгновение Веларг почувствовал то, что мы, люди Земли, называем желанием провалиться сквозь землю. Без единой мысли в голове человек подорвался на ноги и рванул в сторону двери. Точнее – попытался. Железные пальцы альфара не позволили ему этого сделать.

– Тихо, тихо! Успокойся, человек… дорогой мой человек, драгоценный мой человек… Странно, правда – говорить о живом разумном, как о вещи? Но других слов я почему-то не могу подобрать – ни в одном из языков Альфаира нет подходящих слов. Почему в наших языках так мало слов, Веларг? И почему я только сейчас это заметил? А, ладно – плевать на слова!

Пока Альдар говорил, и его теплое дыхание шевелило волосы у него за ухом, Веларг чувствовал, как по спине словно бегут невидимые мурашки. Когда же руки альфара обняли его со спины, а туника на нем, Веларге, вдруг исчезла, как будто в воздухе растворилась – человек не выдержал и задрожал всем телом, инстинктивно подавшись спиной навстречу альфару. «Все-таки, альфары – колдуны», – мелькнула вялая, безразличная мысль – как чужая.

Эти божественные руки ласкали его тело – гладили шею, плечи, грудь, живот. Он, этот невозможный альфар – словно всего себя в эти прикосновения вкладывал. «А может, альфары – это и есть боги?» … «Наверное, так он прикасается к женщине. И по-другому – просто не умеет» … В какой-то момент Альдар осторожным движением убрал волосы у него со спины и припал губами к его обнажившейся шее – Веларг сам не понял, почему он в это мгновение не умер.

И то, что раньше делали руки – начали делать губы. Горячие, трепетные, разжигающие в нем что-то такое, чему не было названия. Мыслей в голове уже не осталось – остались одни ощущения. Поэтому человек даже не осознал, не уловил этого момента – когда альфар развернул его лицом к себе и припал губами к его губам. То, как ему это померещилось, не шло ни в какое сравнение с тем – как это было наяву. От потрясения – даже сознание снова включилось. «Высокие боги! Я – его. Я весь его – до последней капли крови. Но как же так? Я ведь – мужчина… или не мужчина – а ошибка природы?… Почему он медлит? Почему я до сих пор не чувствую его в себе?» … И Веларгу вдруг захотелось умереть – чтобы сжигающее изнутри желание его убило. Но оно почему-то не убило – оно умерло само.

Сразу – Веларг даже не понял, что случилось. Очнувшись в кольце сильных рук альфара, первое, что увидел – что Альдар, так же как и он, по пояс обнажен. Первое, что осознал – что совершенное тело перворожденного больше ничего в нем, кроме чисто эстетического восхищения, не вызывает. Но потом, после того, как человек поднял голову, и его глаза встретились с глазами альфара, он понял самое важное – желание действительно как будто умерло, желания больше не было. А вот чувство… оно словно стало еще сильнее. Король Дармиры осознал совершенно ясно и четко: если понадобится – за этого перворожденного он умрет, ни секунды не сомневаясь. И если будет надо сделать это еще раз, найдет обратную дорогу из Долины Теней – и умрет еще раз. Слов, чтобы выразить это – действительно не было ни в одном из языков Альфаира. Но почему-то Веларгу казалось, что и не нужно – говорить об этом вслух.

Но сказать что-нибудь все же наверно надо было. Веларг и сказал:

– Вы что же, и женщин своих – таким вот способом раздеваете?

– Бывает – что и таким. Все зависит от ситуации, – улыбнулся Альдар, после чего на его лице появилось озадаченное выражение, и он удивленно прикоснулся к собственным губам – дело в том, что до этого момента Альфаир не знал, что такое улыбка.

У Веларга же улыбка Альдара вызвала не удивление, а самый настоящий шок. И в этом мире, как и в нашем, люди, и не только люди, бывало, говорили: на воду и огонь – можно смотреть до бесконечности. Веларг же мог теперь добавить: до бесконечности можно смотреть на Альдара Лучезарного, когда он улыбается. Смотреть – и не насмотреться.

– И что случилось с моей… нашей одеждой, если это, конечно, не секрет?

– Да ничего особенного – распалась на первичное. Сейчас восстановлю.

Альдар посмотрел на него, как будто вспоминая что-то, слегка прищурив глаза, а в следующий момент по обнаженной, еще не остывшей от ласк альфара коже Веларга, словно запорхали крылья невидимых мотыльков – и вот уже его туника и пояс опять были на нем. Точно таким же образом альфар восстановил собственную одежду.

Веларг покачал головой:

– Все ясно – это какое-то ваше колдовство.

– Да какое там колдовство – всего лишь власть над Силой. Которая, в свою очередь, дает власть над Материей.

– Могу себе только представить – сколько еще таких тайн вы, альфары, скрываете от мира.

– Тебе так интересны наши тайны? Спрашивай – расскажу. После того, что между нами было – я тебе о чем угодно расскажу.

Если бы при этом разговоре присутствовала девушка из другого мира, она бы наверняка добавила в своей обычной ироничной манере: да, да, так и будет. Он все тебе расскажет, все отдаст, все сдаст – явки, пароли, ключи от квартиры, где деньги лежат…

Веларг смутился:

– То есть… между нами все-таки что-то было, а я был в таком состоянии, что даже не заметил, как ты меня… трахнул, в общем?

Альдар коротко засмеялся, потом – на какое-то мгновение застыл, в очередной раз, изумляясь себе самому, после чего ответил:

– Не смотри на меня так, Веларг! Можешь даже не сомневаться – я бы тебя трахнул, если бы в принципе был способен возжелать мужчину, как и любой другой альфар. И постарался бы сделать это так, чтобы доставить тебе удовольствие. Да в тот момент я был готов Фею с неба для тебя достать – не то, что трахнуть. Но, как оказалось, власть альфара над самим собой не безгранична. И если опустить свой член в определенной ситуации способен каждый из нас, то поднять – не способен даже Владыка альфаров. По крайней мере, мне это не удалось. Ну, может, потому, что я не был уверен, безопасна ли близость со мной для человеческого мужчины – соответствующий опыт, сам понимаешь, отсутствует.

– Выходит… для наших женщин совокупляться с вами опасно?

От взгляда альфара словно исходило какое-то тепло – ощутимое, казалось, чуть ли не на физическом уровне:

– До чего же мне нравится твой ум, Веларг! Да, царственный брат мой, для человеческой женщины оказаться в объятиях альфара – опасно, смерти подобно. А точнее – это что-то худшее, чем смерть. Женщина как будто превращается в какое-то бессмысленное, лишенное разума существо. Альфар же, после того, как его страсть сделала такое с женщиной… в общем, не проходило и полугода, как все они – слышали Зов и уходили за Грань. Это случалось не часто – всего лишь три раза за всю историю Альфаира. Но, согласись, три раза – вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Поэтому первое, что слышат наши мужчины, вступая в пору созревания: человеческая женщина – самое сильное искушение для альфара. Но – нельзя. Нельзя не потому, что неправильно или недостойно, а потому – что смерти подобно.

После этих слов Альдара Веларг почувствовал что-то, настолько пронзительно-щемящее, что у него глаза защипало. Потому и сказал в следующий момент то, что сказал – просто не смог промолчать:

– Альдар… ты отдаешь себе отчет в том, что уже ее хочешь, эту девочку, которую сегодня чуть не сожгли на костре по моему Слову?

Царственный альфар вздохнул и отвел глаза:

– Уже – отдаю. Трудно, знаешь ли, не понять – когда в штанах становится так тесно, что практически больно.

Тут Веларга осенило:

– Постой, Альдар! А что, если с ней тебе можно? Ну, если она и в самом деле из другого мира…

– Веларг… видишь ли, я уродился – даже не знаю, как сказать. Я уродился каким-то, не совсем нормальным – близость со мной опасна даже для наших женщин, для альфар. Последняя из них, после первой ночи со мной, приходила в себя почти полгода. Честно говоря, я уже думал, что она на всю жизнь останется такой. Сам понимаешь, второй ночи – у нас с ней уже не было. Такие проблемы в моей жизни появились после того, как мне на голову надели Венец Всевластия, да и то, не сразу – спустя примерно триста лет.

Король Дармиры ошеломленно выдохнул – так вот почему у Альдара до сих пор нет наследника…

– Подожди… ты хочешь сказать, что у тебя двести лет не было женщины?

– Ну… не двести, конечно, но все же – достаточно долго. Ты, наверно, у власти – столько не находишься.

– И как же… ты без этого обходишься?

Альдар снова рассмеялся, уже не удивляясь собственным реакциям:

– Да, в общем-то – достаточно легко, Веларг. Когда альфар не хочет какую-то конкретную женщину, потребности в близости, как таковой, он не испытывает. После того, как с Лаирой случилось такое, я, то ли перестал смотреть на женщин, как на женщин, то ли перестал воспринимать их как женщин – что-то в этом роде. Поскольку женщина альфара сама по себе мужчину не хочет, а лишь отвечает взаимностью на желание мужчины… Короче говоря – от неутоленного желания я не мучаюсь сам, и другие от него по моей вине не мучаются. Что не мешает мне думать о себе порой, как об ошибке природы, но это – сущие мелочи, недостойные внимания.

– Альдар… прошу тебя, пойми меня правильно сейчас. Когда я тебя увидел, то понял, что ты – невероятно силен духом. Силен, как никто другой. Но… если эта девочка тебя захочет – ты не сможешь устоять. Не потому, что слаб, а потому, что это выше, чьих бы то ни было сил.

– Веларг… я и не собираюсь заставлять ее мучиться от неутоленного желания. Просто мне придется найти другой способ его утолять. И даже наш с тобой сегодняшний опыт вполне может для этого пригодиться. Понимаешь, то, что я чувствую сейчас в себе – это что-то невероятное, что-то, сродни чуду. Ты не поверишь – мне практически тысяча лет, а у меня такое чувство, что я начал жить только сейчас, только сейчас стал по-настоящему живым. Я даже все, все вокруг как будто по-другому видеть стал – словно впервые увидел. И ты не поверишь, но я рад, что она меня этим заразила. В общем – я скорее сам себе, своими руками, отрежу то, что может причинить ей вред, чем причиню ей этот вред. Так что можешь не беспокоится, царственный брат мой!

– Альдар, а почему вы скрываете от людей и аруков свои способности – не хотите, чтобы вас начали считать богами?

– Ты угадал.

– Но почему… вы этого не хотите?

– Наши ученые мудрецы говорят: тот, кто стоит на вершине горы – всегда одинок. Даже если у ее подножия расположен густонаселенный город. Так уже было с Первыми – нашими предками. И мы не хотим оказаться в подобной ситуации.

– Альдар… даю тебе слово короля Дармиры, что ничего никому не скажу.

Альдар снова улыбнулся своей новоприобретенной сногсшибательной улыбкой:

– Мог бы и не давать. Я и так о тебе знаю – что ты не из болтливых. В свою очередь, Веларг, не могу не спросить у тебя – надеюсь, ты правильно поймешь. Скажи, мне это не кажется – ты действительно больше меня не хочешь?

– Ну… разве что – обнять, к сердцу прижать. А чтобы ты меня трахал – действительно больше нет хочу. Как будто перегорело.

После этих слов короля Дармиры Владыка Радужного Леса словно засветился весь, а Веларг подумал, что на него смотреть сейчас – все равно, что смотреть на Фею в полдень. Ослепнуть можно.

Они все-таки завалились на этот торжественный официальный прием не совсем… вменяемыми. На лицах приближенных с обеих сторон появилось изумление, но стоило Альдару Лучезарному слегка приподнять безупречную бровь – и все сделали вид, что так и надо.

Прием, надо сказать, прошел в более чем дружественной обстановке. В какой-то момент Альдар заметил, что присутствующие на нем человеческие мужчины не испытывают физического влечения ни к нему самому, ни к его альфарам. Сначала он не поверил своим глазам – решил посмотреть на них при помощи внутреннего зрения. Но и на тонком, невидимом для других разумных уровне – желания, вожделения видно не было. Это что же получается – приласкав дорогого для него человека, мужчину, и избавив его от желания, он избавил от этого заодно и всех остальных? Или в их отсутствие – они тоже чем-то таким занимались? Хотя, нет, если бы занимались – это было бы заметно… Неужели сбылось – и теперь, по крайней мере, с человеческими мужчинами они, альфары, смогут нормально общаться? Но тогда – он правильно сделал, что не послушал Амора, когда тот уговаривал его надеть маску. Этот самый Амор, кстати, тоже выглядел очень необычно для себя: растерянным, удивленным и довольным одновременно. Владыка Радужного Леса вдруг почувствовал, что его начинает переполнять нечто невообразимое: ему казалось, еще немного – и он взлетит. Не с помощью Силы – а сам по себе.

Люди же, глядя на него, задавались вопросом: в каких таких богов они вообще верят? Похоже, один из богов – сейчас перед ними. Альфары же, с одной стороны – восторгались своим Владыкой, как и люди, а с другой – думали о том, что Владыка сейчас выглядит… опасно, как никогда. С людей станется – уверовать в них, как в богов.

Предмет же всех этих размышлений думал о том, что это чудо случилось потому, что чудо в его мир принесла удивительная девушка из другого мира. Девушка, глядя в глаза которой, ему не просто хотелось сказать: я – твой, как говорит всякий альфар, когда его влечет к женщине, а почему-то впервые за его почти тысячелетнюю жизнь ему хотелось сказать – я твой навсегда.

Глава 6 Во всем виновата нежность…

На этот раз меня на руках отнесли, со всеми почестями, так сказать, уже не в тюремную камеру, а, судя по всему – в ванную комнату. Признаюсь честно – я была настолько поглощена мыслями о своей нежданной внеземной любви, что даже не обратила внимания, куда меня несут. Пришла в себя, только когда мой взгляд вместо привычной для нас ванны остановился на чем-то, вроде мини бассейна, наполненного горячей водой, от которой шел заметный парок.

Как мало человеку все-таки надо для счастья – погрузившись в эту, пахнущую какими-то неизвестными травами воду, я испытала ни с чем несравнимое блаженство. Честно говоря, душ или ванна, в последние дни стали моей навязчивой идеей – терпеть не могу, когда от меня начинает попахивать. Две молоденькие девушки явно собирались помочь мне совершить омовение, но я, пусть и с большим трудом, знаками, объяснила им, что в их помощи не нуждаюсь, и они оставили меня одну. Местные аналоги мыла и шампуня, если судить по запаху, тоже были изготовлены на основе каких-то трав – волосы и кожа от них просто засияли.

Выходить из воды совершенно не хотелось, но, в конце концов, она остыла, так что – пришлось выйти. Меня снабдили банным халатом, практически неотличимым от земного по фасону, и полотенцем из ткани, чем-то похожей на наш лен, после чего проводили в комнату, разительно отличающуюся от моей тюремной камеры.

Обставлена она была поистине с королевской роскошью – предметы обстановки по стилю больше всего напоминали мебель времен Людовика XIV, хотя я в этом не специалист, и могу ошибаться.

Завалившись на широкую кровать с балдахином, почему-то подумала, что переменами в своем положении наверняка обязана в первую очередь ему, эльфийскому королю. И тут впервые до меня дошло: то, что я чувствую – я чувствую не к человеку. Фантазии авторов женского фэнтези на тему любви человеческой женщины и красавца-эльфа – это, конечно, увлекательно. Но передо мной во весь рост встала реальность с оттенком горечи – а мы вообще совместимы, хотя бы даже в плане физиологии? И не считается ли в этом мире близость между эльфом и человеком чем-то, вроде зоофилии? Я еще не испытывала сумасшедшего физического влечения к нему, но откуда-то знала – оно появится, причем такое, что мало не покажется ни мне, ни ему. Разве это возможно – не отдать тело тому, кому уже отдал душу? И как бы не относились к подобным межвидовым отношениям жители этого мира, извращенкой я себя почему-то не чувствовала, и чувствовать не собиралась.