Текст книги "Мир, в котором я теперь живу (СИ)"
Автор книги: Оксана Огнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)
Альдар осторожно положил меня на это роскошное ложе, а потом по моему телу запорхали крылья бабочек, и я осталась, в чем мать родила.
Мой новоявленный супруг лукаво улыбался, склонив голову к плечу:
– По-моему – так намного лучше. Ты вообще из тех женщин, которым одежда не к лицу. Любая одежда. Не переживай, в случае чего, я тебя одену… когда-нибудь потом, – и горячие твердые губы с невыразимой нежностью прикоснулись к моим губам.
С трудом преодолев слабость и сонливость, я обняла его за шею, упрямо не желая отпускать, но он мягко высвободился и накрыл меня легким покрывалом, искусно вышитым диковинными птицами и цветами.
– Если хочется спать – надо поспать, сердце мое. Вполне возможно, что потом мы с Амором поспать тебе просто не дадим…
Владыка моего сердца поцеловал меня еще раз, и я провалилась в сон.
На этот раз ничего необычного мне не снилось, проснулась я отдохнувшей и полной сил уже ночью, о чем свидетельствовал призрачный свет Мии, пробивающийся сквозь просветы между листьями мокки, покрывающими наш шалаш. Альдар мирно спал рядом, сложив руки на животе, точно так же – в чем мать родила, и при таком освещении казался драгоценной статуей, шедевром великого скульптора. Спящий красавец, да и только, хрустального гроба не хватает – мелькнула в голове совершенно дурацкая мысль. Амора в шалаше не наблюдалось, ну, мало ли – засиделся с гостями или воздухом вышел подышать.
А в голове почему-то зазвучали собственные стихи – и кто бы мог подумать, что они когда-то окажутся пророческими?
Пусть никто не живет – как угодно душе,
Я однажды созрею, я однажды растаю,
Брошу все и вернусь в этот рай в шалаше,
Потому что другого его – не бывает…
Чем дольше я смотрела на спящего Альдара, чем дольше вдыхала его запах, тем больше мне хотелось к нему прикоснуться – обцеловать, облизать всего, с головы до ног. И почему от этого запаха у меня до такой степени сносит крышу? Или запах альфаров, потомков творцов изначальных, действует так на всех рукотворных разумных? Вроде того – творение влечет к творцу? Тут я вспомнила, что разбудить альфара невозможно, а значит, никто мне не помешает воплотить свои желания в реальность – оторваться по полной. Альфары сами толком не знали, что с ними происходит во время сна. Амор как-то обмолвился, что внутренним зрением в теле спящего альфара можно увидеть лишь тень от его сущности, саму же сущность – почему-то нет. Даже интересно – Альдар проснется, если я его поцелую, как в сказке о спящей красавице?
Владыка альфаров ожидаемо не проснулся – видимо, жизнь от сказки все же отличается. Но меня это ничуть не смутило, и тем более – не остановило.
По моему личному убеждению, говорить вслух о любви – все равно, что поминать господа всуе. Ее нельзя трепать языком, как какую-то сплетню – ее нужно беречь и хранить, как тайну. О ней можно орать в голос, содрогаясь в судорогах оргазма и не владея собой, но говорить можно лишь так: поцелуями, прикосновениями – молча. Я и говорила. Говорила – его скулам, губам, сильной шее, ямке между ключицами, напрягшимся горошинам сосков, длинным изящным пальцам, говорила и говорила – остановиться не могла… В голове, словно ласточка, попавшая в силки, билась одна-единственная мысль – Владыка, мой Владыка… Вот и меня, похоже, покорили – покорили именно те, кто к этому не стремился. Причем – сразу двое. Не иначе как эти двое и в самом деле – в комплекте идут… А вообще, мой жизненный опыт свидетельствовал о том, что тот, кто действительно любит, подчинять, покорять не стремится – ибо сам покорен…
И вдруг я обнаружила, что тело Альдара очень даже реагирует на мои «признания в любви» – пусть душа его и где-то далеко. Твердый, горячий, шелковистый, родной… и такой приятный, как оказалось, на вкус.
Амор появился совершенно бесшумно – когда я на миг распрямилась, сильное обнаженное тело прижалось ко мне со спины, и чуткие нежные руки легли на мой живот, плавно переместившись на грудь. Они начали поглаживать ее легчайшими касаниями, задевая ногтями соски, в то время как в поясницу упиралось ощутимое свидетельство его желания, а хриплый шепот вместе с теплым дыханием прямо в ухо пробирал до самого спинного мозга:
– Можно выплеснуть не только семя, но и всего себя, просто глядя на то, как ты его ласкаешь, сладкая… – одна из волшебных рук Амора легким перышком скользнула вниз и безошибочно нашла самую чувствительную точку на моем теле, тогда как другая продолжала гладить грудь.
– Хочешь присоединиться? – выдохнула я, откидываясь назад и отдаваясь во власть этих рук.
– Хочу. И когда-нибудь мы еще приласкаем его вместе… никуда он от нас не денется. Но сейчас… нужно сделать Альдара твоим в полной мере, сладкая. Пока он не проснулся и не помешал нам. Другого случая может и не представиться. Насколько я знаю нашего Владыку – сам он никогда на это не пойдет, опасаясь причинить тебе вред… Ни о чем не волнуйся – я перейду на внутреннее зрение и прослежу за тем, чтобы потоки Силы тебе не навредили…
– Это действительно так… опасно? – вопрос дался мне с трудом, потому что палец Амора вытворял нечто невообразимое – словно он не пальцем, а языком там меня ласкал…
Его голос прерывался от сдерживаемой страсти:
– Опасно? Для тебя – нет… Я почему-то… уверен, что успею… вовремя сдернуть тебя с него… в случае чего. Наше спасение в том, что нас трое… Какая же ты горячая, влажная, желанная… Ну, же – возьми его, девочка… возьми сама, возьми всего…
Поза наездницы никогда не была моей любимой – может, потому, что от вредной привычки доминировать я сознательно избавилась еще в детстве. Но когда Амор невыразимо медленно насадил меня на член Альдара, продолжая ласкать и прижиматься всем телом – едва не лишилась сознания от избытка чувств и ощущений. Он и в самом деле сейчас во мне, настолько мой, настолько – для меня? Как будто все разрозненные пазлы жизни вдруг сошлись и встали на свои места. Альдар как-то сказал, что ему во мне самое место. Теперь я точно знала – это воистину так…
Чернявый искуситель скользнул губами и языком по моей шее – словно попробовал на вкус какое-то лакомство, лег на бок рядом с Альдаром, и на секунду его светящиеся в полумраке глаза подернулись странной поволокой – должно быть, Амор перешел на внутреннее зрение. Он продолжал смотреть на меня, одной рукой машинально гладя тело Альдара, и это почему-то заводило едва ли не больше, чем самая изысканная ласка…
– Давай же, сладкая… сделай так, чтобы он излился в тебя… сделай хорошо ему… сделай хорошо нам всем… приласкай его своим телом, как ласкала ртом… и пусть он увидит все звезды вселенной, когда откроет глаза…
Надо ли говорить, что от этого, горящего демонической страстью взгляда, и завораживающего голоса с хрипотцой у меня сорвало все ограничители, и отказали тормоза, если они вообще были? Оказывается, женщина может приласкать мужчину и так – своим телом. Потому что мое тело Альдара именно ласкало, а не властвовало над ним. Ласкало, вбирало, умоляло – выплесни свой экстаз, родной, сделай это для меня… Обжигающая спираль удовольствия медленно раскручивалась внутри одновременно с тем, как все мое существо пронизывали невообразимые потоки чистой энергии. И в какой-то момент я вдруг почувствовала в себе силу целой вселенной – но на этот раз в ней не растворилась, хотя ощущения были намного сильнее, чем раньше. Отключилась только в самом конце – когда меня смело волной сокрушительного оргазма, и я успела лишь ощутить, как со стоном выгнулся и начал содрогаться во мне Альдар, кончая, а его руки сомкнулись на моей талии. Наверно, мысль о том, что он в меня кончил, и стала последней каплей – сделала удовольствие настолько острым, что сознание этого не выдержало…
В себя я пришла, лежа на спине. Альдар был все еще во мне – но теперь уже сверху. Никогда и ни в чьих глазах не видела такой тревоги и такого облегчения.
– Суть предвечная… с тобой все в порядке, – выдохнул он и упал лицом на подушку рядом со мной, – Амор, я не знаю, что с тобой сделаю… Почему ты не помешал этому?
Амор ухмылялся, как ни в чем не бывало:
– Да ладно тебе, Владыка, все ведь получилось. Тебе повезло, как никому из альфаров – тебя приняла человеческая женщина и осталась при этом в своем уме…
Альдар резко вскинул голову, и в его глазах сверкнула сталь:
– Амор, я тебя еще раз спрашиваю – как ты посмел так ею рисковать?!
– А что мне было делать? Ждать, пока ты сойдешь с ума от неутоленного желания? Или все мы сойдем? Сам ведь знаешь – одних только ласк нам всем было мало… Да успокойся, все в порядке, Альдар. Поскольку ты спал, Сила проникала в Алину постепенно, и ничего в ней не повредила. Если хочешь знать, я это контролировал – смотрел на нее внутренним зрением.
Идеальная бровь Владыки слегка изогнулась:
– Да ну? И у тебя получилось?
– Представь себе. Я еще и удовольствие вместе с вами получил. Какое-то оно у нас удивительное – одно на троих…
Что-то мне перестал нравиться этот разговор. Я обхватила Альдара ногами – чтобы не сбежал, чего доброго. А что такого, дорогой? Сам же когда-то сказал, что я мир, в котором ты теперь живешь – вот и живи, радуйся жизни. Он был по-прежнему твердым и горячим во мне, естественно и идеально – как меч в ножнах, и от одной только мысли об этом желание начало разгораться с новой силой.
Альдар задрожал всем телом и выдохнул мне прямо в губы:
– Сердце мое… я тоже тебя хочу. Хочу еще больше, чем раньше. Но я спящий, и я бодрствующий – это не совсем одно и то же. Будет лучше, если ты сейчас первым примешь Амора – по крайней мере, вместе с ним Сила целого мира в тебя не устремится… ты ведь хочешь Амора?
Я улыбнулась:
– А разве можно его не хотеть?
Мой Владыка бросил на Амора задумчивый взгляд:
– Ну, не знаю… нельзя, наверно. И чего ты ждешь, Амор? Оторви меня от нее – сам я, похоже, не в силах… Суть предвечная, быстрее!
Амор обхватил Альдара двумя руками за талию и с видимым усилием стащил его с меня. Это было неожиданно… больно. Так больно, как будто по живому отрезали кусок… Я непроизвольно дернулась, пытаясь помешать этому, и в следующий момент альфары прижались ко мне с двух сторон, успокаивая:
– Тише, девочка, тише… мы твои, мы здесь и никуда от тебя не денемся…
Я была в шоке – и так бывает? И как теперь жить, чтобы чувствовать себя при этом комфортно – в соединенном состоянии, в положении лежа на спине?
Альдар вдруг взял мою руку, поцеловал в раскрытую ладонь, и начал ласкать ею Амора – прошелся моими пальцами по его брови, скуле, губам, шее, груди и зашептал мне в ухо:
– Посмотри на него, сердце мое – как он хорош, силен, горяч, и до какой степени он твой…
А когда он накрыл моей рукой член Амора и легонько сжал ее сверху – у меня на миг потемнело в глазах и закончилось дыхание. Пусть эти двое и потомки богов, но демоны они еще те – да разве ж можно творить такое с женщиной?… Амор вздрогнул, застонал сквозь зубы, одновременно – беспомощный и способный на все. Мой. Действительно мой. Наши глаза с Альдаром встретились, и я уловила в них всего одну мысль: «Ни о чем не беспокойся – я за вами присмотрю».
Амор в меня не вошел – он ринулся в меня, как самоубийца в бездну. Весь. Целиком. Упал и замер, насквозь пронзив молнией удовольствия. Я инстинктивно сжалась вокруг него – невыразимо сладко для нас обоих… И эта сладость сполна отразилась в его сумасшедших, колдовских глазах: «Сладко… как же сладко в тебе»… Ответная мысль рванулась, как птица в небо: «Хочу тебя… хочу всего… хочу так – как это нужно тебе»…
…В этом не было ни принадлежности, ни обладания – мы оказались с ним равны в своем сумасшествии. Это был даже не секс – это была потребность, восставшая из мертвых, из самых глубин, с какого-то первичного уровня. Потребность, которая возникла раньше, чем желание есть, пить и жить, возникла – до всего… Бездумно и безоглядно мы вжимались, вламывались друг в друга так, словно хотели просочиться под кожу… Захлебываясь, задыхаясь, мы цеплялись, мы хватались друг за друга, как – утопающие за соломинку… Мы взламывали все пароли и отменяли все границы – как будто в том, другом, находится важная, недостающая часть тебя. Часть – без которой тебя нет, и не будет. И дотянуться до нее, соединиться с ней – вопрос жизни и смерти… По сравнению с этим даже невероятная сила альфара отошла на второй план – как что-то несущественное. И когда я вслепую нашарила в нем то, что искала, а он – во мне, мир не выдержал, сдался, взорвался ослепительным фейерверком, и потом оказалось – он умер. Чтобы родиться заново – уже нашим…
А после того, как мы с Амором пришли в себя, меня ждало очередное потрясение. Любовь – безграничная, всемогущая, вездесущая, была во всем: в его глазах, губах, каждой черточке, сердцебиении, дыхании. Она слепила лучами, рвалась наружу, выплескивалась через край, пока я не начала задыхаться от нее – в себе…
В следующий момент собственный голос показался мне чужим, настолько осипшим он был – неужели кричала так, что сорвала?
– Знаешь, что означает твое имя на одном из языков Земли?
– И что же? – улыбнулась любовь, словно обняла.
– Оно означает – любовь…
Любовь лизнула меня в кончик носа, на секунду остановив сердце:
– Ну… судя по тому, что творится у меня внутри – имя это мне вполне подходит. А я тут кое-что еще про себя узнал, сладкая. Оказывается – я лгал другим женщинам, до тебя.
– И в чем же ты им лгал?
– Я лгал, когда говорил им: я – твой.
Ну, да, лгал, потому что ты – мой. И вовсе не из-за того, что мне так хочется – просто это данность какая-то…
– Я тоже кое-что узнала. Узнала сейчас не понаслышке – что такое страсть Сатаны. А про себя узнала, что я безбашенная ведьма – вполне этому Сатане под стать…
– И кто такой этот Са-та-на?
– Не важно, забудь…
Вот как объяснить жителю мира, в котором нет таких понятий, как добро и зло, кто такой Сатана? Альфаиру были знакомы понятия вреда и блага, а что касается добра и зла – ни в одном из местных языков и слов-то этих не было. Скажете – это плохо? Не знаю – не уверена.
Амор повернул голову в сторону лежащего на боку Альдара:
– Теперь твоя очередь, Владыка – снимать меня с нее.
Альдар смотрел на нас совершено шальными, затягивающими, словно омуты, глазами. А учитывая, что в предрассветных сумерках они еще и светились…
– И не подумаю – мне слишком нравится то, что я вижу… А знаете, что больше всего удивляет меня? Что я жив до сих пор. Был такой момент, когда мне показалось: еще немного – и меня разорвет на куски от этой вашей страсти…
И вдруг я заметила, что тело Альдара едва ли не до подбородка покрывают перламутровые капельки семени. Ничего себе – отдача. И после такого – ему еще чего-то хочется?… Совершенно неосознанно протянула руку, подцепила пальцем одну из этих капелек и слизнула языком. М-м-м… как вкусно! На какой-то сливочный йогурт похоже. Как бы это не стало моим любимым блюдом…
В глазах Амора надо мной сияла улыбка:
«Я же тебе говорил, что он вкусный».
Я подцепила еще одну капельку, отправила на язык и приоткрыла рот, приглашая Амора присоединиться к этому пиршеству. Он вздрогнул всем телом и с тихим рыком припал к моим губам… А когда мы с ним разорвали поцелуй, глаза Альдара уже не были шальными – в них бушевала стихия. Стихия – без начала и конца, от мощи которой вышибало дух… В его же тихом голосе звучало что-то невероятное, чуть ли не змеиное:
– Вы ш-ш-то такое вытворяете, мои дорогие-е-е?
Самым удивительным было то, что ни эта стихия, ни змеиные нотки в голосе меня совершенно не испугали. На какое-то мгновение замерло все: дыхание, сердцебиение, кровь в венах, мир этот наш новорожденный… и первой ожила в моей пустой голове мысль – вот Оно. Мое. Воистину – Мое. Я смотрела Альдару в глаза и откуда-то знала: мне не придется ломиться к нему под кожу, чтобы найти в нем еще одну часть себя. Потому что он весь – эта часть. А точнее, это я – Его часть. Недостающая часть бытия…
На теле у него уже не было следов семени – видимо, он их развеял, пока мы с Амором пробовали его на вкус. Моя рука словно зажила собственной жизнью –заскользила по этому совершенному телу: шее, ключице, плечу, атласной коже груди с напрягшимся соском, едва различимым кубикам пресса, пока не сомкнулась на самой моей любимой его части. Горячей, твердой, шелковистой. И от того, что делала собственная рука, внутри почему-то разгоралось первобытное, ненасытное, не знающее преград пламя…
Амор глухо застонал, напрягся и, скрипнув зубами, скатился с меня – на другую сторону. Ощущение от нашего с ним разрыва тоже было неприятным, но все же, не таким болезненным, как в первый раз. Я продолжала ласкать Альдара рукой, заворожено ловя короткие вспышки молний в бушующей стихии его глаз и медленно превращаясь в пытающий факел изнутри. И тут пришло знание – последнее знание. Если он сейчас, сию минуту, в меня не войдет – я умру. Умру без этого – сгорю заживо. А если войдет – тоже умру. Умру – от этого… Выбор, в общем-то, невеликий, больше похожий на капкан, но выбор ли это – для меня?…
И вдруг… я выпала куда-то из реальности. Это был не сон, и не явь – где-то между. А потом появился голос – тот самый голос за кадром из моих снов, не женский и не мужской…
«Остановись, дитя! Близость сейчас вас погубит – и тебя, и его. И не потому, что он тот, кто он есть. А потому что вы с ним – суть одно и то же. Не станет тебя, не станет его – вы станете чем-то одним. И то, что получится – не будет чем-то нормальным».
«Какая разница, если выхода все равно нет?»
«Он есть. Тебе нужно сейчас принять их обоих – двоих сразу. Третий не даст вам пропасть, не даст раствориться друг в друге».
Кажется, до меня начало что-то такое доходить.
«Нас поэтому трое?»
«И поэтому – тоже. Но не только. Изначальной любви слишком много – слишком много для двоих. Что же касается троих… Когда любящих трое, каждый раз – словно первый. Это значит, что трое – равны бесконечности. Математика простая, дитя».
«Но почему так – почему двое мужчин и одна женщина? Почему не наоборот?»
«По той же причине, по которой нельзя посадить одно семя на двух полях».
«И мы что же, обречены всегда … быть втроем?»
«Нет. Потом – вы сможете быть… как угодно. Если, конечно, захотите что-то менять – в самом совершенстве»…
В реальность меня выдернуло как-то резко, рывком, чуть ли не за шкирку. Тихо, тихо, крыша моя – я тебя держу. Ну, подумаешь, померещилось что-то непонятное – с кем не бывает? Вот только проверять – померещилось или нет, почему-то совершенно не хотелось. От слова – совсем. Одно было хорошо – безудержный пожар внутри догорел до стадии тлеющих углей, хоть шашлыки жарь. Блин, и что за хрень лезет в голову? Раньше я считала, что даже сифилис – это слишком большая плата за удовольствие. Но то, что свалилось на нас Альдаром – вообще, ни в какие ворота не лезло. Нет слов – одни междометия, полный беспредел, наглый произвол… В следующий момент руки Альдара мягко привлекли меня к нему на грудь:
– Как ты, сердце мое?
– А что мне сделается? Если помнишь – на костре меня уже пытались сжечь, когда я попала в этот мир. Наверно – не судьба.
Я спрятала лицо у него на груди и начала думать думу. Уже без разницы, кто виноват, на повестке дня другое – что делать? Не то чтобы я была убежденной девственницей или наивной чукотской девушкой, не имеющей представления о том, как двое мужчин могут соединиться с одной женщиной… Вопрос первый и самый главный: захотят ли чего-то такого они? Вы не поверите, но альфары, для которых возжелать вдвоем одну женщину, всегда было своего рода подарком судьбы, за тысячи лет так и не узнали, что можно не просто смотреть – а заниматься этим втроем. Вот что значит – отсутствие земной эволюции и фантазии. Вопрос второй: хочу ли этого я? Стоп. Кажется, хочу… Еще как хочу! Не иначе как ветер подул, и на тлеющие угли упало сухое дерево, а заодно – и на мою бедную голову. Я даже дернулась непроизвольно. Так, берем себя в руки, включаем силу воли и не отвлекаемся – какой там у нас третий вопрос? Третий же вопрос, что называется, прозаический – как это все провернуть на практике? Самый простой и удобный вариант, если верить земным фильмам для взрослых – двойное проникновение, отпадал сразу. Во-первых, моя пятая точка, будучи скромной девственницей в этом смысле, понятия не имела, чего там можно хотеть. Во-вторых, для альфаров, в отличие от земных мужчин, пятая точка как таковая, гастрономического… тьфу, ты, сексуального интереса не представляла. Ну, не тянуло их почему-то в это место. Что же касается орального секса, то едва ли он считается полноценным соитием с точки зрения высших сил, которые нам устроили это попадалово в жизни. Оставался единственный путь – естественный. И вот тут меня начинали терзать смутные сомнения. Нет, я вовсе не думала, что эти двое во мне не поместятся, хоть они и большие мальчики – в конце концов, детей же мы, женщины, как-то рожаем? Вопрос в другом – будет ли это удобно и… приятно? И наконец – как вообще начать с ними разговор на эту тему?
В действительность меня вернула рука Амора, ласковой кошкой скользнув по спине.
– Ты как там, сладкая наша – все свои думы уже передумала?
– А?.. Что?
– Тот вопрос, над которым ты сейчас думаешь, на самом деле не имеет никакого значения…
Так… похоже, этот самый разговор начали без меня. Я повернулась к Амору:
– Вообще-то, это некрасиво – лезть в голову ближнего своего без ведома хозяина.
– Что? Желанная моя, ты неправильно поняла. Дело не в голове – я просто чувствую тебя…
Тут подал голос Альдар:
– Хватит, Амор. Скажи ей – скажи, как есть.
– Ладно. Понимаешь, девочка, дело в том, что мы, альфары, кое в чем отличаемся от людей… анатомически. В отличие от человеческого, мужской орган альфара не имеет какого-то, заранее определенного природой размера. Наше тело – лишь сосуд для сущности и полностью ей подвластно. А сущность мужчины всегда знает, что нужно женщине. Поэтому он у нас каждый раз такой, как должен быть для получения максимального удовольствия. Короче говоря – мы не просто в тебе поместимся, если ты этого захочешь, но и на удовольствии это никак не отразится. Ни на твоем, ни на нашем. Просто станем тоньше – и все…
Кажется, меня, в кои-то годы, вогнали в краску. А в таких случаях – я всегда начинаю действовать на основании не вполне осознанных инстинктов. Вот и тогда – подхватило и понесло. Лизнув Амора в шею за ухом, я прихватила зубами нежную кожу, в то время как моя рука стала поглаживать его горячего красавца (интересно, они у них вообще когда-нибудь падают или состояние эрекции у альфаров – это хроническое состояние?). Он же реагировал на мою ласку так, что это заводило до темных звездочек в глазах. Амор не воспринимал ее как должное, не ждал ее от меня и даже не нуждался в ней – а просто ей отдавался, подставив беззащитное горло, как добровольная жертва на алтаре. Демон… как есть – демон.
– Амор… а вы сами этого хотите?
– Хотим – чего? – выдохнул он, видимо, уже утратив и нить разговора, и связь с реальностью.
– Хотите почувствовать друг друга во мне? – хрипло спросила я, шалея от запаха и вкуса его кожи.
На какую-то долю секунды в пьяных от кайфа черных очах словно разверзлась манящая бездонная пропасть, а потом Амора как током ударило, по крайней мере – реакция тела была очень похожей. По нему прошла волна крупной дрожи, рука взметнулась и, сжимая, накрыла мою – ласкающую его член. Несколько мгновений он хватал воздух ртом, явно пытаясь что-то сказать, но, в конце концов, сдался:
– Кажется, в нашем языке каких-то слов не хватает…
Ну, еще бы! Русскому мату его научить, что ли, демона этого бесподобного? А что – ему пойдет.
Услышав с другой стороны судорожный вздох, я повернулась безо всякой задней мысли … и нарвалась. На маньяка. Нет, не так – на Его Величество Маньяка. В абсолютной степени и чистом виде. Ну, просто, бриллиант незамутненный, да и только. Это мы с ним – суть одно и то же? И вдруг поняла – да, с ним. Если я другая, почему же тогда мне так дорог этот маньяк – маньяком и дорог? Бриллиант сверкнул всеми своими гранями и выдал этим новоприобретенным крышесносным змеиным голосом:
– С-с-сердце мое, имей в виду: если ты сскажешь еще ш-што-нибудь в этом роде – нас с Амором уже ниш-што не остановит…
Снявши голову, по волосам не плачут – единожды нарвавшись, я продолжала нарываться:
– И не надо. Тормоза – для слабаков.
Меня рывком прижали к горячему сильному телу:
– Потом мне расскажеш-ш-шь, ш-што такое… тор-мо-за.
– Что ты – это совершенно ненужная для тебя информация. И однозначно – лишняя деталь.
И в самом деле – как можно приделать тормоза тому, у кого стихия внутри? Да и нужно ли?
«Хочу тебя… вас обоих хочу…хочу так сильно, что это больно» – вы когда-нибудь смотрели в глаза маньяку и думали что-нибудь подобное, точно зная, что он читает ваши мысли? Вот и я такого не делала – до сих пор. Крыша моя летала где-то далеко, как воздушный змей на ниточке, так что мысли в голове – что хотели, то и творили. Без пищи и воды выживу, без этих двоих – не смогу. Не потому, что сил не хватит, а потому что – незачем…
Вас когда-нибудь целовали и ласкали не только губами и руками, а всем телом – кожей по коже? Вот и меня раньше – нет. А сейчас целовали, ласкали – каждым вдохом и выдохом, ударом сердца, каждой клеточкой тела, словно впитывая этой ласковой кожей все мои невысмеянные горести и невыплаканную радость. Побеждая всех моих врагов и привечая друзей, разгоняя тучи, поджигая корабли. И в самом эпицентре этого чуда медленно зарождалась какая-то другая жизнь – наша единая и неделимая жизнь…
Они скользнули в меня плавно и синхронно. Как оголенные провода. Откуда такое сравнение? Да просто ощущения и эффект были очень похожими. Замкнулась цепь, взметнулись крылья и погасили ослепительной вспышкой свет… Что случилось потом – я не знаю до сих пор. Может, небо упало на землю, а может – они поменялись местами. Может, нас не стало. Может, мы распались на атомы, чтобы соединиться в итоге во что-то принципиально новое – неизвестное науке, не имеющее аналогов в истории. Потому что, если такое когда-то и случалось по любви – история об этом умалчивает…
Первой в себя пришла, как ни странно, я. А точнее – одна треть меня. Две другие – пребывали в глубокой отключке. При виде бездыханного Альдара на секунду внутри похолодело. Потом я вспомнила о том, что мне сказали между сном и явью – что для того, чтобы все было хорошо, нам надо сделать это втроем, и немного успокоилась. Мой голос почти не дрожал, когда я позвала своего маньяка, подув ему на ресницы:
– Эй!… Великий змей, ты там живой?
Ресницы дрогнули, приоткрыв один глаз, преисполненный безграничной неги и непостижимого ласкового лукавства. А голос у этого змея был в точности, как у наркомана под кайфом:
– И кто такой змей… сердце мое?
Я чуть сознание не потеряла от свалившегося на голову облегчения:
– Змей… в общем, есть у нас на Земле такое животное. В древности у многих народов считалось символом мудрости и вечности. А у тебя в голосе в порыве страсти появляются интонации, похожие на звуки, которые оно издает… Можно, я буду называть тебя великим змеем? Тебе подходит – просто, как второе имя.
– Да называй, как хочешь. И делай, что хочешь – хоть жги огнем. Только не выбрасывай… Амор, хватит уже делать вид, что ты умер. Ты же альфар – ты не можешь умереть. И вообще – у мертвых не стоит, насколько мне известно…
Голос у Амора и раньше был с хрипотцой, а сейчас звучал почти простужено:
– Суть предвечная… что это было?
Альдар задумчиво изогнул бровь и глубокомысленно изрек:
– Это было… что-то. Меня больше другой вопрос волнует.
– И какой же?
Мой великий змей подался немного вперед, поцеловал меня в уголок рта, после чего выдал:
– Кто будет нас с тобой от этой женщины отрывать, учитывая, что мы оба сейчас в ней?…
А потом он шевельнулся во мне, исторгнув из наших с Амором глоток синхронный то ли стон, то ли всхлип… и понеслось.
В общем… наша первая брачная ночь затянулась, по меньшей мере, на сутки. Самое удивительное – я от этого почему-то совершенно не уставала. Наоборот – чем дальше, тем больше силы и энергии в себе ощущала. Как будто близость с этими невероятными мужчинами не отнимала силы – а давала их. Из меня даже их семя не вытекало, как это бывает обычно (уж извините за такую подробность), словно мое тело усваивало его полностью, как пищу. А может, все дело было в том, что в какой-то момент во мне поселился ответ на вопрос о смысле жизни – оглушительно-ослепительное счастье, которое этим ответом, этим смыслом и ощущалось, с трудом помещаясь в теле, грозясь слезами хлынуть наружу, пульсируя, как еще одно сердце …
Ввиду полного отсутствия тормозов, остановиться сами мы никак не могли. И наверно, поэтому нас остановили – когда снаружи, сквозь пелену наваждения, прорвался зычный голос Маруза. Правда, скрывать не буду – и восприняли, и идентифицировали мы его далеко не сразу:
– Эй, жеребцы озабоченные, духи подгорные! Насчет вас я не уверен – может, вы и не нуждаетесь в пище. Но девочку-то можно было за сутки хотя бы раз покормить? Она же все-таки человек!
Да, я человек, и никем другим быть, никогда не стремилась. Но тем удивительнее было то, что, ни есть, ни пить, ни даже спать – мне почему-то совсем не хотелось…
Глава 26 Цветы жизни.
Арукария осталась позади. А впереди снова замаячили Синие горы. Мы не стали задерживаться в гостях у Маруза после того, как он своим зычным окриком все-таки оторвал нас друг от друга – привели себя в порядок, быстро перекусили в компании хозяев и отправились в обратный путь.
Я ехала на спине Азура впереди Альдара, как раньше, рядом гарцевал на Старке Амор, и невольно вспоминалась наша горячая скачка по дороге в Радужный Лес. Воспоминания вызывали желание… ее повторить – и это после такого количества потрясающих до самого дна оргазмов. Похоже, во мне поселилось какое-то неугасимое неуемное пламя. Становилось очевидным – я ненасытная нимфоманка. И что делать, узнав о себе такое? Ну, вариантов всего два: покончить с собой или жить с этим. А учитывая, что покончить с собой мне все равно никто не даст, оставался только один – жить. Нет, не так – Жить. Жить с этим, а точнее – с этими. Желание повторить становилось все сильнее. Руки Альдара обнимали меня за талию, а я уже как будто снова ощущала их у себя на груди и не только на груди… Как и прежде, ничего говорить мне не пришлось, но на этот раз первым на мое желание откликнулся Амор.
Неожиданно он выехал вперед и развернул Старка, преградив нам с Альдаром путь. И в это мгновение как никогда был похож на Сатану – такая сила, мощь и страсть светились в его глазах:
