Текст книги "Мир, в котором я теперь живу (СИ)"

Автор книги: Оксана Огнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 36 страниц)

Ну, и, разумеется, их интересовала Земля – вопросы сыпались, как из рога изобилия. Конечно, им было трудно понять наш мир, настолько отличающийся от их собственного, но они старались. И мне почему-то было проще понять их реалии, чем объяснить некоторые наши земные нюансы. К примеру, что такое музыка на Альфаире знали, а что такое песня – понятия не имели. Вот как объяснить, что такое песня тем, кто ни разу не слышал ни одной? Попутно выяснилось, что я первая в истории Альфаира попаданка, и что о существовании других миров его жители вообще ничего не знали.

Меня же, в свою очередь, просветили насчет географии и политического устройства Альфаира. Навскидку Альфаир оказался примерно такого же размера, как Земля, но вот материк на нем был всего один. Зато какой! Довольно широкая полоса суши опоясывала планету приблизительно в районе экватора, как обруч. Всю остальную поверхность занимал Великий Океан. Разумных рас на Альфаире было три: альфары, люди и аруки. Государств, соответственно, тоже три: Радужный Лес, Дармира и Арукария. Похоже, этот мир не знал того, что зачастую рвало на части Землю: передела территорий, борьбы за власть и прочих наших прелестей.

Государство альфаров, кстати, называлось Радужным Лесом вовсе не потому, что находилось в лесу – просто со всех сторон его окружал довольно большой по протяженности лес, который никто не мог преодолеть без их на то желания. Непосредственно в лесу, в полной изоляции от мира, располагалась только Школа Взросления, которая до достижения молодыми альфарами сорокалетнего возраста, заменяла им семью.

О своих обычаях, традициях, особенностях и возможностях альфары рассказывали без утайки, и было видно по ним, что мой интерес им приятен.

Ну, что я могу сказать, дорогие авторы и читатели фэнтези? Может быть, где-то и существуют миры, в которых магия и маги выглядят такими, какими представляются вам, но лично мне о них ничего не известно. Чтобы было понятно, владение Силой у альфаров – это примерно то же самое, что способность человека что-либо делать своими руками. Ну, например, мне пришлось очень долго объяснять им, что такое заклинания и пассы руками, а точнее – для чего они нужны. Не говоря уже о фаерболах и прочих спецэффектах из фэнтезийных книжек. Магия альфаров, кстати, визуально не воспринималась другими разумными, но они сами, естественно, видели силовые потоки, с которыми работали. О придуманных нами «магических академиях» я благоразумно умолчала – в Школе Взросления альфаров, конечно, учили владению собой и владению Силой, но к науке это не имело никакого отношения.

Честно говоря, чем больше мне рассказывали, тем более глупыми и наивными казались фэнтезийные книжки. Силой в полной мере у альфаров владели, кстати, только мужчины, а женщины – лишь на каком-то минимальном, бытовом уровне. Такие понятия, как «магический резерв» и «магическое истощение» их очень удивили. Сила альфара заключалась в способности задействовать для своих нужд Силу окружающего мира – чем больше Силы ему удавалось задействовать, тем более сильным считался альфар. Самым сильным у них был Альдар, вторым по силе – Амор, а каждый из доменов, соответственно – самым сильным в своем Доме. То есть, собственного магического резерва, в нашем понимании этого слова, у альфаров не было, но при этом в них было что-то такое, из-за чего Сила мира воспринимала их как своих хозяев.

Что касается пределов их возможностей, то эти мужчины могли силой воображения и усилием воли разрушить что-либо до состояния первичного, как они это называли, и точно также – создать что-либо из первичного, которого было с избытком в окружающем пространстве. Правда, способностью творить живое обладали только домены Дома ин Шарон – Альдар и его предки. Когда я в немом изумлении воззрилась на Альдара, он рассмеялся и признал, что да, есть у него такая наследственная фишка, и вершиной его «творчества» в этом смысле является Азур. А вот разумных он никогда не творил и не собирается заниматься такой ерундой, по той простой причине, что его вполне устраивают те, которые есть.

Альфары могли заставить что-то гореть или пролиться – дождь, могли заставить воду выплеснуться из реки или создать ее из влаги, сконцентрированной в воздухе, могли заставить воздушные потоки двигаться быстрее или медленнее, быстрее расти растения и так далее. Кстати, способность заставить передвигаться и говорить мертвое тело у них тоже была. Но, в отличие от героев нашего фэнтези, для этого им не нужно было проводить никаких ритуалов. Когда я спросила у Арманта, каким образом они это делают – ну, душу в него возвращают или как-то еще, он очень удивился и сказал, что пока тело не разложилось, вовсе не нужно возвращать душу умершего для того, чтобы что-то узнать – вся информация и так сохраняется в теле.

Когда же я узнала, что альфары скрывают от других разумных свои способности, как и свои лица, и почему они это делают, у меня появилась уже не догадка, а уверенность: этот удивительный народ, если и не боги, то совершенно точно – потомки богов. Ну, а как иначе назвать мужчину, чьи руки обнимали меня за талию, учитывая его способность творить живое? Я уже молчу о том, что он способен сотворить этими руками с живой женщиной. Этот самый мужчина словно почувствовал, какие мысли бродят в моей голове, потому что прижал меня к себе сильнее, а в следующий момент я ощутила его теплое дыхание и услышала шепот у своего уха:

– Сердце мое, выбрось эти глупости из головы. Если я бог – то, кто тогда ты?

– Я? Я – простая смертная.

– Уверена? Ну, тогда я тоже – простой смертный.

Поговорили – называется.

Получается – по-настоящему знакомиться мы начали только сейчас, а несколько совместно пережитых оргазмов – были своего рода прелюдией.

Неожиданно меня посетила мысль о том, что мне почему-то совершенно не хочется есть, хотя последний раз мы ели еще в Миро.

День клонился к закату. Когда вдали замаячили дымки очередного человеческого поселения, Альдар, видимо, мысленно позвал Артана, потому что тот развернул своего хайгака и направился к нам.

– Бери с собой Алоиля, езжайте вперед и узнайте, есть ли в этом поселке нормальный постоялый двор, где можно поесть и переночевать, – сказал Альдар домену, когда тот приблизился и склонил голову.

Артан удивленно посмотрел на своего Владыку, и даже как будто хотел о чем-то спросить, но потом его взгляд переместился на меня, и он словно передумал – только молча кивнул, разворачивая своего хайгака.

– Если не уверены, что сможете устоять – наденьте маски, – крикнул ему вдогонку Альдар.

Альфары переглянулись и синхронно покачали головами.

– Ты приказал нам снять их, Владыка. И мы наденем их снова – только, если ты прикажешь надеть, – за двоих ответил Алоиль.

Артан с Алоилем ускакали вперед, и только тут я начала ощущать первые признаки голода и усталости. Впрочем, вернулись альфары довольно скоро, сообщив, что постоялый двор имеется, и весьма приличный, а его хозяином является местный скард (староста), который будет рад предоставить нам кров и еду.

Когда мы подъехали к постоялому двору, стало очевидным, что население поселка уже в курсе, какие гости к ним пожаловали. Что-то мне подсказывало, что местные жители собрались там в полном составе поглазеть на диво дивное – альфаров без масок и человеческую девчонку непонятного вида.

Когда же до них дошло, что один из альфаров – сам Владыка Радужного Леса… эту картину маслом надо было видеть – не думаю, что верующих на Земле явление Христа во плоти поразило бы больше. Что удивительно, жители этого поселка уже не показались мне лишенными эмоций, как люди в Миро – они производили впечатление самых обычных людей, и мужчины, кстати, смотрели на альфаров без какого-то особого вожделения. По крайней мере, я ничего такого не заметила. Зато женщины… на других альфаров они, конечно, тоже глазели – но как они смотрели на Альдара… как на свой оживший эротический сон, честное слово. Альдар же… ну, что я могу сказать – мне бы уметь так отмораживаться.

Владыка альфаров спрыгнул на землю и снял мою тушку со спины Азура. Краем глаза я отметила, что Амор тоже спешился и встал по другую сторону от меня.

Плечистый коренастый мужчина средних лет с обветренной, загорелой до черноты кожей, как я поняла, хозяин заведения, и по совместительству – местное начальство, попытался бухнуться Альдару в ноги, но тот пресек эту попытку в корне, удержав его за локти.

– Владыка… как же это… твои альфары ничего не сказали, что с ними будет Владыка…

Альдар изогнул свою безупречную бровь:

– А должны были? И что это меняет, уважаемый?

– Но, Владыка… у меня нет… достойных тебя покоев.

В глазах у Альдара плясали черти, лицо же при этом – оставалось совершенно невозмутимым:

– Я правильно понял, любезный, что ты сейчас в вежливой форме даешь мне понять, что ночевать мне придется под открытым небом?

Трактирщик снова попытался упасть на колени:

– Что ты, Владыка… да как я могу…

– Вот и отлично. Приготовь нам комнату. На троих, – Альдар посмотрел на меня и Амора, обозначив, для каких троих нужна комната, и добавил – Остальных можешь разместить на их усмотрение.

Даже сквозь загар было видно, как трактирщик пошел пятнами, хватая воздух ртом и переводя ошалелый взгляд с Альдара на меня и с меня на Амора.

– Я правильно, понял, Владыка, что кровать… что и кровать тоже…

На лице Альдара расцвела широкая улыбка:

– Правильно, дорогой мой человек.

На хозяина постоялого двора было жалко смотреть:

– Но, Владыка… у меня есть… только двуспальные кровати…

Вот мне интересно – стебом мой прекрасный альфар тоже от меня заразился?

– Ничего страшного – мы поместимся. В крайнем случае – кто-нибудь на ком-нибудь поспит. Если мы вообще – будем спать, – и Альдар подмигнул окончательно обалдевшему мужику.

Краем глаза я заметила, что Амор зажмурился и сжал челюсти, явно пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Как реагировали другие альфары на своего Владыку в роли безбашенного юмориста, я не видела, но допускаю, что им тоже было не скучно.

Альдар оглянулся, кивнул Артану, и тот бросил трактирщику маленький мешочек, в котором что-то звякнуло.

– Что это?… Владыка, ничего не нужно, для меня честь… – видимо, от волнения мужчина выронил мешочек, тесемка распустилась и оттуда выкатилась монета из радужного металла.

При виде этой монеты глаза трактирщика приняли ее форму:

– Радужные шароны…

– Точно. И даже – с моим портретом. Только я там не сильно на себя похож. Ну, извини, парень – дамов у меня с собой нет. Думаю, здесь достаточно, чтобы оплатить ночлег тринадцати постояльцев, ужин и уход за нашими хайгаками.

Бедный мужик никак не мог прийти в себя:

– Здесь… да здесь… да за это можно дворец в Миро купить!

Альдар пожал плечами:

– Ну, купи – если он тебе нужен. Ужин, кстати, скоро будет, хозяин? А то мы проголодались с дороги, – сказал мой неподражаемый альфар и посмотрел при этом почему-то на меня.

Трактирщик спохватился:

– Да, конечно, Владыка. Прикажешь подать в вашу комнату?

– Не стоит. Накрой внизу, в общем зале, на всю нашу компанию. Секура, надеюсь, у тебя приличная?

Хозяин расцвел:

– Ты будешь доволен, Владыка. Сам делаю – семейный рецепт. С незапамятных времен, так сказать… Пять мирт (примерно семь минут) – и все будет готово.

Мы расположились за длинным деревянным столом на деревянных же лавках и отдали должное кулинарным талантам жены и дочерей хозяина заведения. Правда, видели мы их лишь мельком – хозяин обслуживал нас самолично. А эти таланты у них однозначно были – в жизни своей не ела ничего вкуснее. Несколько видов мяса, гарнир, по вкусу – что-то среднее между фасолью и картофелем, очень оригинальные, приготовленные из чего-то неопределяемого закуски, тающие во рту пироги, не из пшеничной муки, конечно, но все равно – вкусные. Секура, о которой я уже много чего слышала, мне подозрительно напомнила ту самую слабоалкоголку, с помощью которой Альдар приобщил меня к языку. На мой вопросительный взгляд он лишь кивнул:

– Да, сердце мое – секура входит в состав эликсира взаимодействия. Она, можно сказать, облегчает и ускоряет этот процесс.

И тут меня посетила мысль, что такое событие, как моя первая пьянка в другом мире, надо… отметить. Короче говоря – Альфаир познакомился с земным понятием «тост» в моем исполнении. Одним словом – было весело. Других посетителей в трактире почему-то не наблюдалось – видимо, хозяин принял меры, чтобы нам не мешали отдыхать.

Не могу сказать, что мы наклюкались до невменяемого состояния – но до состояния легкой эйфории расслабились однозначно. Я сама не заметила, как оказалась на руках у Альдара, который решил вдруг выяснить опытным путем, что такое стихи, короче говоря – попросил меня почитать их, причем, не чьи-то, а мои собственные. Хотя, лично мне казалось, что начинать девственному в плане поэзии миру надо с классиков, вроде Пушкина – все-таки, современная поэзия сложнее для восприятия. Но честная компания в категорической форме стихи Пушкина слушать отказалась, так что пришлось читать свои.

Когда я написала это стихотворение и задалась вопросом, о чем оно (такое со мной иногда бывает, когда моя шиза, то есть муза, не считает нужным посвящать меня в эти подробности), то пришла к выводу, что оно о том, во что я не верю – о любви с первого взгляда. И мне вдруг стало интересно, как эти стихи воспримут альфары, которые вообще никаких стихов сроду не слышали. Ну, и, само собой – прочла их благодарным слушателям.

Это был ослепительный мрак

Как будто врасплох застигнутой тайны.

Это было – фатально, как знак,

И вроде нечаянно – и явно специально.

Заносила песком города,

Воскрешала их – та же сила.

Это было – как будто всегда,

Это было – как будто… было.

Это было – как мой первый вдох,

Ну, а может – как выдох последний.

И, застигнутое врасплох –

Стало вечным одно из мгновений…

На какое-то время за столом повисло ошеломленное молчание, которое нарушил Альдар:

– Это… непостижимо. Я как будто вернулся в тот момент на Площади Возмездия… когда мы с тобой смотрели друг другу в глаза…

Ну, надо же – я правильно определила, о чем мои стихи. Перевела взгляд на Амора, в глазах у которого было ни с чем несравнимое, почти маниакальное выражение. Амор был немногословен:

– Еще!

Что бы им такое почитать – усложнить задачу, что ли? Я и усложнила. Это стихотворение как-то само собой «посвятилось» сайту «одноклассники», большой поклонницей которого была моя сестра, а вот о чем оно – мне тоже интересно.

Мосты хрустальные, я знаю – не горят,

Как не стареют души и улыбки.

Однажды оглянешься ты назад –

Пусть призрачны мосты, пусть берег зыбкий.

Как будто кто-то там забыл задуть

Свечу полночную в тревоге и печали…

Ты подними упавшую звезду,

Когда услышишь этот звон хрустальный.

Пусть наши дни развеются как дым,

Да не померкнет свет в твоем оконце –

Ты в хрустале сверкающем найди

То – после нас оставшееся солнце…

Пусть пепел от костров давно остыл,

И временем залатаны прорехи…

Звенят, зовут хрустальные мосты

На миг вернуться и уйти – навеки.

Откровенно говоря, я ожидала, что мне придется объяснять альфарам значение некоторых слов, метафор и аллегорий – аналогов которых нет в их языке, но никаких вопросов почему-то не последовало.

Спустя какое-то время Альдар сказал:

– Эти стихи… обо всем. Обо всем на свете. Сердце мое, объясни мне, как это возможно – обо всем на свете рассказать двенадцатью короткими строками?

Я не смогла сдержать удивления:

– Альдар, неужели у тебя не возникло никаких вопросов?

Мой царственный альфар загадочно улыбался:

– Приобщение к языку – обоюдный процесс. И это – нечто большее, чем просто выучить чей-то язык. Если у меня и появлялись какие-то вопросы, ответы на них почему-то возникали в моем сознании до того, как я успевал задать их вслух.

И тут наш томный литературный вечер бесцеремонно прервали.

Сначала за закрытыми дверями послышался непонятный шум, а потом они распахнулись, и на пороге появилась самая красивая женщина из всех, что я видела в жизни. Человеческая женщина. Владельцы земных модельных агентств пошли бы на преступление века ради контракта с ней. Высокая, с пышной грудью, длинными ногами и тонкой талией, темно-каштановыми густыми волосами, большими карими глазами в обрамлении пушистых ресниц, идеально ровным аккуратным носиком, пухлыми губами, нежным личиком в форме сердечка и безупречной матовой кожей. Судя по одежде и украшениям, красавица явно относилась к человеческой знати. Следом за ней вошли хозяин заведения и какой-то мужчина, видимо, ее спутник.

Трактирщик забежал вперед и поклонился Альдару:

– Прошу прощения, Владыка, наверно, я был недостаточно убедителен – благородная мейра не поверила мне, что ты почтил своим визитом мое скромное заведение, и по этой причине других посетителей мы временно не принимаем…

Альдар скользнул равнодушным (!) взглядом по красавице, ее спутнику и, наконец, его взгляд остановился на трактирщике:

– Эти путники наверняка устали и проголодались с дороги, так что ты вполне можешь обслужить их – они нам не помешают.

И тут я заметила, что другие альфары тоже не реагируют на красотку, как реагировали бы на нее земные мужчины – от них она удостоилась таких же безразличных мимолетных взглядов, после чего домены Радужного Леса вернулись к прерванной трапезе. Ну, что я могу сказать… Альфаир – поистине другой мир. И если подобная реакция удивила меня, то красавицу она потрясла до глубины души – благородная мейра явно отказывалась верить в то, что ее красота не произвела должного впечатления на таких потрясающих мужчин. Но в руки она себя взяла достаточно быстро и на полную мощность включила кокетство:

– Прошу прощения, Владыка, я и подумать не могла, что ты можешь удостоить своим посещением подобную забегаловку…

Мне, конечно, приходилось раньше наблюдать похотливые сальные взгляды у мужчин, но такой взгляд у женщины – я увидела впервые. Только на Альдара это неприкрытое вожделение почему-то не подействовало. Он был сама невозмутимость:

– Если ты считаешь это заведение забегаловкой, благородная мейра, отчего же тогда столь настойчиво пытаешься добиться у его хозяина, чтобы он тебя обслужил?

Прозвучало это, мягко говоря, несколько двусмысленно, и мне пришлось сжать губы, чтобы удержаться от улыбки. Но красотка заметила мою реакцию, и тут Остапа, что называется, понесло:

– Владыка, я могу узнать причину, по которой столь невзрачная человеческая женщина удостоилась твоего высочайшего внимания?

На лице у спутника красотки явственно отразился ужас, он даже дернул ее за рукав:

– Лерона, что ты творишь? Очнись!

Красавица только отмахнулась от него, как от назойливой мухи.

Альдар безмятежно улыбался:

– Причину? Причина проста, благородная мейра. Женщина, которая сидит у меня на коленях – лучшая из женщин. Если у тебя больше нет вопросов, мы с моими спутниками вернемся к прерванному ужину. Думаю, хозяин с радостью предоставит вам свободный столик.

Так что, дорогие мои земные подруги, если в вашей жизни была такая ситуация, когда какой-то мужчина предпочел вам красивую стерву, можете спать спокойно – Альдар Лучезарный за вас отомстил. Как он мне потом объяснил, все дело в том, что зрение альфаров отличается от человеческого. Для нас обычным является зрение, которое альфары называют поверхностным, для них же обычным – является истинное зрение. Это когда они видят одновременно и внешнее, и внутреннее. Причем, поскольку содержание важнее формы, в первый момент в глаза им бросается именно внутреннее. Поэтому человеческую красавицу они восприняли как существо, содержание которого не соответствует форме – как ошибку природы, как что-то противоестественное. Альдар вообще очень понятно объяснил, задав мне вопрос: «Если ты увидишь прекрасную драгоценную чашу, наполненную нечистотами, что ты почувствуешь: желание прикоснуться к ней или брезгливость?». А насчет меня он сказал, что в моем случае содержание, наоборот – совершенней формы, но при этом, по какой-то непостижимой причине, мое внешнее и внутреннее идеально друг с другом сочетаются, из-за чего альфары воспринимают меня, как прекраснейшую из женщин.

Мейра Лерона разве что зубами не скрежетала, но поделать ничего не могла. Хозяин усадил красотку и ее спутника за угловой столик, и до нас доносились лишь обрывки их разговора – судя по всему, мужчина в чем-то горячо убеждал женщину и, наверно, ему это удалось, поскольку никаких эксцессов больше не последовало.

Глава 10 Таинство.

Когда мы поднялись, наконец, в свою комнату, то первым делом, освежились с дороги. С водопроводом, кстати, на Альфаире не было никаких проблем – здесь повсеместно использовались баки из ларния, удивительного по своим физическим свойствам металла, и от коммунальных служб в этом смысле никто не зависел. Ларний обладал не вполне понятными мне, земному человеку, свойствами накапливать и сохранять тепло так, что вода, содержащаяся в емкостях из него, быстро становилась горячей и очень долго не остывала. Такие баки были установлены на крыше каждого дома, и по проложенным от них трубам вода поступала во все помещения в доме, где в ней была необходимость. С наполнением этих баков проблем тоже не было – все страны Альфаира располагались в близких к экватору областях, где дожди шли достаточно часто.

А после того, как мы по очереди приняли душ, Альдар повел себя как-то странно – он словно хотел спросить меня о чем-то и не решался, нервно расхаживая по комнате взад-вперед. Но потом все же решился:

– Алина, пойми меня правильно, я не могу не спросить тебя об этом. И очень прошу, если только ты никому не давала клятву хранить это в тайне, ответь мне на вопрос: каким образом ты попала в наш мир?

Ну, что я могла ответить ему на этот вопрос, по крайней мере, тогда?

– Если честно, мне и самой это интересно, Альдар. Я легла спать в палатке, в нашем земном лесу, а проснулась – в парке у Веларга.

– И все? Ничего необычного тогда не происходило?

– Необычного? Да вроде нет. Ну, сон мне необычный приснился. Но это для других людей – он необычный. Для меня же необычные сны – это норма. Хотя бы потому, что обычные – мне и не снились никогда.

Альдар резко остановился и как-то слишком уж серьезно посмотрел мне в глаза:

– Приснился сон? Что значит «приснился сон», сердце мое?

Я, конечно, в очередной раз обалдела от такого вопроса, но все же ответила:

– Знаешь, у нас на Земле существует множество теорий, пытающихся объяснить, что такое сон. Подожди, дай вспомню. Если не ошибаюсь, самая распространенная гласит, что сон – это наступающее через определённые временные промежутки состояние покоя, при котором полностью или частично отключается сознание, и проявляется то, что мы называем подсознанием. Считается, что во время сна мозг человека анализирует события, происшедшие с ним в состоянии бодрствования, вследствие чего человек видит разного рода образы, ну, картинки всякие, которых на самом деле нет, или делает что-то такое, чего на самом деле не делает. Ну, во сне ты как будто переносишься в реальность, которой не существует. Иногда бывает так, что у человека не получается решить какую-то задачу или проблему наяву, и тогда ее решение приходит во сне. Но такое бывает не часто.

Я машинально посмотрела на Амора и замолчала от неожиданности – настолько потрясенным тот выглядел.

– Я правильно понял, что для того, чтобы… увидеть сон, нужно лечь, закрыть глаза и отключиться? – спросил он у меня таким тоном, как будто речь шла о жизни и смерти.

– Ну, да… хотя, заснуть можно и сидя. А некоторые – и стоя умудряются.

– И если ты делаешь что-то во сне, значит… на самом деле ты этого не делаешь?

Я кивнула.

– Скажи, Алина, а может такое приснится, что ты… ласкаешь кого-то?

– Да сколько угодно! Но людям чаще снится, что ласкают их. Многим снится, что они сексом занимаются, и даже оргазм от этого испытывают, причем наяву. Такие сны называются эротическими. А вообще – присниться может что угодно, тут нет никаких ограничений. Единственное, что – человек над снами не властен. Ну, нельзя увидеть какой-то определенный сон по своему желанию, по заказу, так сказать – сны как будто сами выбирают, кому и какими сниться. И в этом смысле они похожи на любовь.

Амор зажмурился, нервно посмеиваясь и качая головой, видимо – от избытка чувств.

Альдар бросил на него озадаченный взгляд:

– Что это с тобой, Амор?

– Как бы тебе сказать… похоже, один сон в своей жизни я уже увидел.

– И о чем был этот сон, если не секрет?

– Можно, я тебе потом как-нибудь расскажу, при случае?

Альдар пожал плечами и улыбнулся:

– Да можешь и не рассказывать, если не хочешь. И так понятно – тебе приснилось, что ты кого-то ласкаешь. Надеюсь, того, кого ты ласкал в этом своем сне, тебе и наяву хочется приласкать? Если нет – тогда это неправильный какой-то сон.

Амор поперхнулся смехом – уже и мне любопытно стало, чего это он так странно реагирует.

– Не могу сказать… что мне не хочется этого наяву, и все же я почему-то рад – что это был всего лишь сон…

Альдар снова стал серьезным и присел на кровать рядом со мной:

– Алина, ты можешь мне объяснить, в чем необычность твоих снов? Ну, ты сказала, что обычные сны тебе никогда не снились…

– Ну, да – не снились. Для начала – мне ни разу за всю мою жизнь не снились кошмары, страшные сны. Нет, несколько раз такое было, что какие-то личности подозрительного вида пытались за мной гоняться во сне. Но, во-первых, настоящего страха я не испытывала, а во-вторых, стоило им подобраться поближе – как я отталкивалась от земли и взлетала вверх. Оставляла их с носом, короче говоря, испытывая при этом чувство глубокого морального удовлетворения: а ни фига вы мне не сделаете, потому что я летать умею, о, как! Кроме того, мне никогда не снились черно-белые или бессмысленные сны. В сущности, все сны, которые мне снились, ничем не отличались от реальности. По некоторым, вообще – можно было фильм снимать или книгу писать, еще бы и бестселлер получился. Ну, это если бы у меня было время и возможность их записать. Иногда мне снились какие-то необъяснимо знакомые места, где я совершенно точно не была – древние храмы странного вида, статуи, предметы разные, а иногда люди – совершенно незнакомые, и в то же время, смутно на кого-то похожие. Некоторые сны я сразу забывала, некоторые – до сих пор помню.

Например, однажды мне приснилось, что я сижу в борделе на кровати, а с двух сторон ко мне подбираются две лесбиянки. Ну, если у вас такого нет, бордель – это заведение, где женщины и мужчины занимаются сексом с посетителями за плату, а лесбиянки – это женщины, которые предпочитают женщин мужчинам. В общем, загнали они меня в угол, я даже что-то вроде паники начала ощущать от мысли, что эти девахи сейчас до меня доберутся, как вдруг открывается дверь, и заходят двое мужчин. Один помоложе и повыше, другой постарше и пониже. Как они выглядели, я не запомнила, единственное, что осталось в памяти – это то, что молодой был каким-то непривычно красивым, а у того, что постарше, была буйная темная шевелюра с проседью. Короче, тот, что помоложе, говорит этим девахам: «Девочки, милые, она моя невеста, отпустите ее со мной!». Девки в ответ скалятся: «Как же, знаем мы тебя! Если мы ее с тобой отпустим, то больше не увидим». И тут заговорил мужчина постарше: «Бля, ну, ты в своем репертуаре – девочки, девочки… Какие они на хрен девочки? Они – шлюхи!». И как гаркнет на девок: «А ну, убрали лапы от моей невестки и пошли отсюда»… ну, дальше был один сплошной мат, ругательные слова, короче. Лесбиянок как ветром сдуло, а в следующий момент мы с мужчиной помоложе оказались на палубе какого-то корабля. Первое, что бросилось мне в глаза – это взмахи необычайно длинных весел. Ну, я и спросила у него, мол, наш корабль в движение люди, что ли, приводят? А он и отвечает: «Не люди – рабы. Они не родились рабами, и рабами их никто не сделал, они рабы – по собственному выбору. Такие рабы ни на что другое, кроме как веслами махать, не годятся, и ничего другого – не заслуживают». Если на Альфаире такого нет, рабы – это несвободные люди, которые в буквальном смысле слова принадлежат другим людям, их социальный статус не отличается от статуса вещи.

В этом моем сне была ночь, и когда я посмотрела вверх, то вдруг увидела, что на небе столько звезд…в общем, из-за них самого неба практически не было видно. Красавец из моего сна обнял меня за плечи и спросил: «Нравится? Они явились с тобой познакомиться, и все они – твои». А потом я проснулась и, честно говоря, еще долго в себя приходила.

В другой раз мне приснился мужчина, лицо которого закрывала золотая маска, почти как у египетских фараонов – ну, это цари у нас такие были в древности. Подробностей этого сна я уже не помню, единственное, что помню до сих пор – в конце мужчина наклонился и поцеловал меня в губы. И губы золотой маски оказались теплыми, живыми! Можно сказать, от шока – я и проснулась. Ну, обо всех этих моих снах можно очень долго рассказывать, и они того не стоят – это же всего лишь сны.

Альдар вздохнул:

– Я, кажется, понял: чтобы уловить, в чем необычность твоих снов – надо знать, что такое обычные сны. Не будем сейчас в это углубляться. Тогда спрошу у тебя по-другому: что необычного было в том сне, который приснился тебе в ночь твоего перемещения в наш мир? Что вообще тебе снилось?

– Ну… мне опять приснился какой-то мужчина, и что больше всего меня в нем поразило – он выглядел ночью, как днем. Короче говоря, так – как будто его освещал дневной свет. Еще – он рассказал мне что-то очень интересное и очень важное. Пожалуй – это и было самым необычным в том сне. Обычно, когда мне во сне рассказывают что-то интересное – я это помню до мельчайших подробностей, проснувшись. А тут – никаких подробностей почему-то не запомнила.

– И все? Больше ты ничего не помнишь?

– Даже и не знаю… В этом я почему-то не уверена, но вроде как тот мужчина носил меня на руках. Что тоже необычно – раньше во сне меня на руках не носили.

Альфары переглянулись между собой – как будто сделали какие-то выводы, и тут я не выдержала:

– Альдар, а почему ты вообще мне все эти вопросы задаешь?

– Ну, наверное, главная причина заключается в том, что мне очень не хочется, чтобы тебя забрали из нашего мира, точно так же – как в него перенесли. Я порой даже ловлю себя на странном желании приковать тебя к себе какими-нибудь особо прочными цепями – ну, чтобы меня тоже за компанию прихватили, если однажды такое случится. И для того, чтобы понять, могу ли я на это как-то повлиять, мне нужно найти ответы на два вопроса: кто тебя перенес на Альфаир и зачем. Если этому неведомому кому-то просто нужна власть над Альфаиром, и он перенес тебя сюда для того, чтобы получить эту власть… тоже ничего хорошего. Потому что в таком случае неизвестно – чем это чревато для Альфаира.