Текст книги "Мир, в котором я теперь живу (СИ)"
Автор книги: Оксана Огнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)
– Может, он просто чувствует себя неуверенно рядом с красивой женщиной?
Мужчина рассмеялся:
– Кто? Он? Боюсь, ты опять неправильно поняла. Разве я говорил, что его женщины дурнушки? Просто это были не самые красивые женщины из тех, что встречались на нашем пути.
– И все же, у мужчин ведь бывают особые проблемы…
– Радость моя, просто поверь – таких проблем не может быть у сына его отца, – продолжал веселиться мужчина, – Я тебе больше скажу – когда в жизни у нашего царя появляется женщина, которая цепляет его за живое, он может сутками спальных покоев не покидать. Не ученые же беседы, в самом деле, они там ведут – дни и ночи напролет?
– Знаешь, теперь мне еще больше захотелось с ним познакомиться.
– Еще бы! Он у нас такой – единственный и неповторимый из всех…
…Был ли этот мужчина ее идеалом мужчины? Нет, не был. Ее идеал – померк перед этим мужчиной. Что она ожидала увидеть в его пронизывающих насквозь, цвета грозового неба глазах? Все что угодно, только не ответ на вопрос – зачем она пришла в этот мир… Лучшая ученица школы, в том числе, и в искусстве обольщения, вдруг обнаружила, что совершенно этого не умеет – обольщать. Древний женский инстинкт сказал ей: только попробуй сыграть с ним в эту игру – и ты его больше не увидишь. По крайней мере – так близко. Она, страстная поклонница театра, смотрела в невероятные грозовые глаза и понимала, как будто чувствовала нутром – театр не имеет ничего общего с жизнью. От слова – совсем. А те, кто играет в жизнь, как в игру – лишь малые дети, возомнившие себя взрослыми. Этот же мужчина не играл – он жил. И жизнь в нем бурлила, как горная река, и сияла – как солнце. Если бы ей явились все двенадцать олимпийцев сразу, и тогда – она бы не была так потрясена.
Повелитель слегка склонил красивую голову к плечу и бросил на нее лукавый взгляд из-под ресниц:
– Так вот ты какая, гордость Афин! Не стану скрывать – я о тебе наслышан.
Она смутилась – чего с ней не случалось давно:
– Боюсь, что эти слухи преувеличивают мои достоинства…
На его лице сверкнула искрометная улыбка, сделав это лицо еще прекрасней:
– А вот сейчас мы и узнаем. Скажи, это правда, что ты выбираешь мужчин по зову сердца, и далеко не всегда в этом смысле везет богачам?
– Когда выбирает сердце, оно выбирает человека, а не его достаток.
– Ну, что я могу сказать, девочка? Если твое сердце выбирает именно так – нет ему цены. И, наверно, мне нужно принести жертвы богам в благодарность за нашу встречу.
Она сначала сказала это и только потом осознала, что сделала то, чего ее покровитель советовал не делать:
– На твоем месте, царь, я бы не слишком часто посещала храмы.
Он слегка приподнял безупречную бровь:
– Почему это?
– Просто, при виде тебя живого, у верующих могут возникнуть сомнения в божественности богов.
Это было… смелое высказывание – и не только для женщины.
Взгляд повелителя обратился на ее покровителя, который стоял рядом:
– Ты случайно не знаешь, почему я совершенно спокойно реагирую на очередное восхваление своей, демоны б ее побрали, внешности? Может, все дело в том, что еще никто не говорил мне какой я красавчик столь оригинально?
Она же смотрела в грозовые глаза и чувствовала, что теряет связь с реальностью: эти глаза смеялись, неуловимо меняя цвет – как будто солнце выглянуло из-за туч и постепенно заполнило всю радужку…
– Что молчишь, брат? Не знаешь, как начать этот разговор? В таком случае я тебе помогу. Ты ведь пришел поговорить со мной о женщине, не так ли? И мы оба знаем – что это за женщина. Чего же ты хочешь от меня – чтобы я пообещал тебе ее не желать? Ну, такого я пообещать не могу – человек над своими желаниями не властен. А что касается этой женщины – то ее возжелает даже тысячелетняя египетская мумия. Так что мне пообещать тебе – не прикасаться к ней? Ты уверен, что это решит твою проблему?
– Я… понимаешь, у меня это… слишком серьезно. Я готов даже предложить ей стать моей женой.
Безупречные брови повелителя слегка дрогнули:
– А почему ты думаешь, что я не готов сделать то же самое?
– Ты хочешь сказать, что женишься на гетере?!
– А ты что хочешь сказать, брат? Что царь не может позволить себе того, что может себе позволить любой из его подданных? Тогда зачем мне быть царем – в чем мой интерес?
– Но в твоем положении жениться на гетере…
Повелитель не дал ему закончить эту мысль:
– Вот скажи мне, брат, какая женщина более добродетельна: та, что дарит радость и наслаждение мужчинам, или та, которая причиняет боль, отвергая их, неважно, по какой причине? Или ты, как все прочие, считаешь, что честь и добродетель у женщины между ног находятся, и имеются у нее лишь тогда, когда она, словно какая-то вещь, принадлежит одному-единственному мужчине? Но подумай сам – откуда у вещи взяться чести и добродетели?
Его собеседник молчал, не зная, что на это ответить, несмотря на свой недюжинный ум. И безуспешно пытался понять, почему мужчина в нем восстает против этих слов, но возразить ему – все равно нечего.
Повелитель вздохнул:
– Что касается того, женюсь ли я на ней… Учитывая, что я натворил в своей жизни, и еще натворю, даже если и не женюсь – то лишь потому, что слишком хорошо к ней отношусь. Сам знаешь, если со мной что-то случится – ее не пощадят. А влиятельной родни, которая могла бы обеспечить ей защиту в случае чего, у нее, к сожалению, нет… В общем, так, брат. Могу тебе пообещать только одно – что не стану соблазнять ее намеренно. Но если она придет ко мне сама – я ее не оттолкну. Эта девочка не заслуживает такого – быть отвергнутой…
– Что ты делаешь? Ты обезумел? Отпусти меня немедленно!
Не обращая никакого внимания на протесты и сопротивление женщины, мужчина продолжал методично связывать ее шелковыми лентами. А после того, как справился с этой задачей – взвалил на плечо, словно какую-нибудь тушу косули.
Женщина не унималась:
– Да что такое происходит, в конце концов?! Куда ты меня несешь?
– К лекарю.
– К лекарю? Но я не больна! И вообще – это не лечится.
– Можешь не сомневаться – этот лекарь тебе поможет. Тем более что в медицине он разбирается.
– Я свободная женщина, и ты не имеешь права…
– Радость моя, если ты не замолчишь, я заткну тебе рот кляпом. Мне вовсе не нужно привлекать лишнее внимание. Ты этого хочешь?
Женщина вдруг поняла – он действительно это сделает, если она не замолчит. И решила не сопротивляться. Ей просто нужно будет объяснить лекарю, что с ней все в порядке – и недоразумение разрешится. Слишком поздно до нее дошло – к какому именно лекарю ее несут…
Стражники на входе удивились настолько, что пропустили их даже без доклада.
Повелитель стоял, слегка склонив голову к плечу, и его взгляд, обращенный на мужчину, был, мягко говоря… недобрым – казалось, в нем плескалась сама первозданная тьма. Тихий же голос царя прозвучал страшно:
– Потрудись объяснить – что все это значит?
Мужчина сгрузил свою ношу на кушетку, стараясь не обращать внимания на холод, который разливался у него внутри от этого взгляда и голоса, после чего повернулся к повелителю и склонил голову:
– В общем… я не знаю, сколько дней она не ест – может, пять, а может, десять. Короче… сделай с этим что-нибудь… брат.
В ответ царь лишь слегка кивнул, позволяя мужчине удалиться. Женщина же попыталась вскочить и убежать, как только он разрезал острым кинжалом шелковые путы. Но сильные руки царя не позволили ей этого сделать:
– Далеко собралась, сладкая моя?
Она продолжала вырываться, и в ее глазах горел вызов:
– Отпусти! Мне не нужна твоя жалость!
– Жалость? Разве у тебя или у кого-то другого в этом мире есть какие-то основания считать меня жалостливым? Девочка моя, ты и в самом деле думаешь, что жалость – это именно то чувство, которое придает твердости мужскому члену?
– Что же… придает твердости твоему?
– Ну, может быть, то обстоятельство, что я – твой? По крайней мере – здесь и сейчас…
… И только дней через десять этих двоих посетила мысль о том, что их влечение друг к другу – это нечто большее, чем притяжение эроса, исступленная, иссушающая потребность тела…
Блин, что это за кино такое только что было? Нет, ну, мне всегда снились необычные сны, но чтобы – настолько необычные… Эти мысли пронеслись в моей голове в первый момент после того, как я открыла глаза. Когда же ко мне вернулась способность воспринимать окружающую действительность, я обалдела окончательно. Потому что проснулась совершенно не там, где заснула. От шока даже вопрос о том, что за сон такой удивительный мне приснился, временно отошел на второй план. Имелась и еще одна странность: я точно помнила, что ложилась спать голышом. Есть у меня такая фишка – терпеть не могу спать даже в белье, не говоря уже о пижамах и ночнушках. А проснулась почему-то в платье, чем-то напоминающем одеяние Артемиды-охотницы.
Помещение, в котором оказалось мое, спящее ненормально крепким сном тельце, было самым странным из всех, что я видела в жизни. Представьте себе абсолютно белую комнату: пол, стены, потолок, дверь, кровать – все было белым, как снег в Арктике. И кроме кровати, кстати, других предметов мебели в комнате не наблюдалось. Из единственного окна открывался вид на живописный горный пейзаж. Да и само окно поражало воображение, потому что казалось цельным куском какого-то прозрачного материала, вставленного непосредственно в стену – без рам. Я слегка постучала по нему ногтем, и, судя по звуку – это было не стекло. Дверь, вопреки ожиданиям, открылась легко, и я вышла в коридор, где обнаружились еще две двери. За одной оказался санузел, а вот вторая явно вела на улицу и открываться не желала. В голове почему-то зазвучала песня «Наутилуса» – в комнате с белым потолком, с правом на надежду… не иначе как на нервной почве. Интересно, если я последую этому: стучись, и тебе откроют – сработает? Хотя, учитывая мое отношение к религии как таковой – вряд ли. Мою же попытку проверить это на практике пресек на корню мужской голос, раздавшийся у меня за спиной – звучный такой голос, внушительный:
– Не сработает, человечка – и не надейся. На сотни парсаков вокруг – нет ни одного разумного.
Честное слово, от неожиданности – я чуть не опустилась на колени перед дверью, в которую собиралась постучаться. Как это у меня получилось – не заметить, что я здесь не одна? Впрочем, вопрос отпал сам собой, стоило повернуться на голос и увидеть его обладателя – им оказался альфар. Дело в том, что когда альфары проходят сквозь пространство, как они это называют – ни стены, ни прочие препятствия не являются для них преградой.
С этим же альфаром что-то явно было не так. Нет, внешне он был альфар как альфар – высокий рост, пропорциональное телосложение, совершенные черты лица, острые уши, светло-каштановые вьющиеся волосы, темно-зеленые миндалевидные глаза с кошачьим зрачком, ногти-стилеты. Одним словом, в плане внешности, мужчина был самим совершенством, как и все альфары, и разве что с моими любимыми альфарами в этом смысле сравниться не мог. Но, возможно, это потому, что они – любимые. Вот только на его одежде я не увидела никаких знаков принадлежности к Роду, так что определить, к какому Дому он принадлежит, не представлялось возможным. И альфары не стягивают волосы в конский хвост. А еще… этот взгляд. Честно говоря, когда наши глаза встретились, у меня возникло ощущение, что я заглянула в глаза… вечности – даже поежилась внутренне.
Но больше всего меня поразила его реакция – мужчина явно не верил глазам своим:
– Да кто же ты такая, человечка?…
Вопрос был явно риторический, но на меня вдруг напало какое-то беспричинное веселье, при этом страх почему-то напрочь отшибло – не иначе как вместе с мозгами:
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, кого умыкнул? Хм… ну, знаешь, хотя бы – зачем?
Уголок его рта слегка дернулся:
– Дерзкая, значит?
– Нет – просто веселая. Помирать, так с музыкой. И вообще – человеческая жизнь слишком короткая, чтобы предаваться унынию. Лучше я потом, после смерти, в депрессию впаду – когда не буду понимать, как мне плохо. Но если тебе интересно, меня зовут Алина. Алина Боголюбова. Можете не любить и не жаловать, но попрошу не обижать.
Видимо, этот конкретный альфар чувством юмора еще не успел обзавестись – мои подначки на него совершенно не подействовали:
– Твое имя меня не интересует, хотя бы потому, что я его знаю.
– Хм… странно. Имя знаешь, что человечка знаешь… так может, ты мне прямо скажи – че те надо? Если знаешь, конечно.
Вот почему, спрашивается, у меня до такой степени отшибло инстинкт самосохранения? Незнакомое место, незнакомый мужик, у которого непонятно что на уме – а я продолжаю прикалываться. Или все дело в моем логическом мышлении? К этому моменту мне уже было известно, что такой биологический вид, как маньяк сексуальный обыкновенный, в пищевой цепочке Альфаира отсутствует – это, во-первых. А во-вторых, если бы загадочный незнакомец хотел меня убить, он мог бы без проблем сделать это на месте – зачем тащить куда-то будущий труп?
Как бы там ни было, мое чувство юмора на этот раз оказалось бессильным – мужчина по-прежнему оставался серьезным, продолжая просвечивать меня взглядом, как рентгеном:
– Как он это сделал?… Невероятно… уму непостижимо… Ладно, в конце концов, подробностей своего происхождения ты можешь и не знать, но почему ты, как минимум, не лишилась рассудка… Алина, ответь мне всего на один вопрос – где они?
Интересно – кого он имеет в виду? Альдара с Амором, что ли?
– Гм… уважаемый… как мне к тебе обращаться, кстати?
– Принимая во внимание, что ты собой представляешь… можешь называть меня просто по имени – Армоном. Так где они, женщина – отвечай!
Блин, уж что-что, а приказывать этот мужик умеет – меня аж озноб пробрал:
– Ну… прадед Альдара услышал Зов, и они с Амором отправились попрощаться с ним…
– Алина, я спрашиваю сейчас не о Хранителе и его близком.
Интересное кино – чего же тогда он от меня хочет? И… как он назвал Альдара?…
– Стесняюсь спросить – кого, в таком случае, ты имеешь в виду?
Можно сказать, впервые, губы Армона тронуло что-то, похожее на улыбку:
– Я имею в виду мужчин, с которыми у тебя был… самый фантастический секс в твоей жизни.
Блин, а это ничего, что секса, как такового – у меня не было полгода, а группового так вообще – никогда?
– Извини, но я тебя не понимаю…
– Ладно, спрошу по-другому – ты знаешь, где сейчас находятся мужчины, которые перенесли тебя на Альфаир?
Ну, что тут можно сказать? Чем дальше – тем чудесатее. Получается – этот странный альфар на меня просто глянул и увидел прямо-таки удивительные вещи. Во-первых, – что на Альфаире я оказалась благодаря каким-то мужчинам, причем Армон с ними явно знаком. А во-вторых, – что у меня с этими мужчинами, ко всему, был секс. Даже спрашивать неудобно – сколько же их хотя бы было-то, господи?…
Впервые во взгляде Армона появилось что-то, вроде заинтересованности, хотя, симпатией, я бы это не рискнула назвать:
– Двое. Этих мужчин было двое – как будто ты не знаешь сама.
Тот факт, что он читает мои мысли, меня почему-то совсем уже не удивил. Я вдохнула и решила рассказать ему все, как есть. Одним словом – повторила то, что ответила Альдару и Амору на вопрос о том, как попала в этот мир.
На секунду в глазах у Армона промелькнуло изумление, а потом – такое выражение, какое обычно появляется у людей перед тем, как они кричат: эврика!
– Ты уверена, что тебе приснился только один мужчина? Впрочем – не важно… А ведь пожалуй – это все объясняет… Поэтому ты и не лишилась рассудка во время соития – они сделали это с тобой спящей…
Вообще – жесть! Спящую красавицу необязательно будить – если кто не понял.
– Армон, ты можешь хотя бы ответить на вопрос: кто – они?
– Они… может, для начала, пройдем в комнату?
И в самом деле, что же это я – держу на пороге не просто гостя, а хозяина. И не просто хозяина – а хозяина положения.
Когда мы с Армоном прошли в комнату, он бросил мимолетный взгляд на стену, противоположную той, возле которой стояла кровать – и там материализовались два кресла со столиком, похожим на журнальный, посередине. Правда, получились они у него такими же белоснежными, как и все остальное.
– Присаживайся, Алина, – сказал Армон и расположился в одном из кресел, – Пусть тебя не смущает белый цвет – мне просто некогда было раскрашивать эту картинку. В ближайшее время, так и быть – раскрашу, чтобы эта белизна тебя не смущала.
В следующий момент на столике появилось блюдо… с нашими земными яблоками и виноградом, кувшин с высоким узким горлышком и стакан.
– Угощайся – соскучилась, наверно, по земной пище? И – можешь задавать свои вопросы.
Я вгрызлась в яблоко, которое по вкусу ничем не отличалось от выросшего на дереве, после чего спросила:
– Скажи, Армон, о каких мужчинах ты меня спрашивал? Кто они?
– Ну, один из них – ваш вседержитель. А второй – тоже вседержитель, но не ваш, что, впрочем, не помешало ему стать вашим создателем. Неразлучная парочка Мироздания – как мы их называли с определенного момента, – Армон отщипнул от кисти виноградину и бросил ее в рот.
А потом в моей голове, судя по всему, взорвалась граната, видимо, оставшаяся там со времен последней войны – по крайней мере, ощущения были очень похожими.
– Подожди… ты мне сейчас о наших богах, что ли, рассказываешь? И, я так понимаю… ты – тоже бог? – ну, ничего себе я крейзи – над богом вздумала прикалываться. Да у этого Армона просто божественное терпение – другой бы от меня даже кучки пепла не оставил.
– Я бы согласился с этим, Алина, если бы человеческие представления о богах, хоть сколько-нибудь соответствовали действительности.
– А они не соответствуют?
– Сама подумай – если бы соответствовали, ты бы, наверно, сразу поняла, кто я такой. Видишь ли, разумным Земли боги представляются этакими тиранами, зацикленными на своей власти и могуществе. Просто люди воображают себе богов, исходя из собственных фантазий на тему: а что бы я делал, если бы был богом? На самом же деле, для любого из нас все это не имеет никакого значения. Мы – Творцы, Алина. Наша Суть, Наше Предназначение и Наш Смысл – Есть Творение. Если хочешь знать, в личностном плане мы похожи на тех, кого вы и сами на Земле называете творцами: художников, поэтов, композиторов, ученых. С той лишь разницей, что нам не нужно чье-либо одобрение или признание – для нас важно, чтобы то, что мы создаем, нравилось нам самим, а не другим. Ну, и недостатков, присущих людям творцам, у нас, естественно, нет. Конечно, этих отличий намного больше, но я не буду сейчас тебе о них рассказывать, думаю, суть ты и так уловила.
– И как мне к тебе теперь… обращаться?
Армон вдруг тонко улыбнулся, а я подумала: ни фига – на богов это тоже действует.
– На этот вопрос я тебе уже ответил: называй меня по имени – Армоном. И ты, безусловно, права в том, что на меня тоже действует Чувство. Если хочешь знать, в последнее время я пришел к выводу, что это Непостижимое Чувство и было Тем, что Стояло у Истоков Мироздания. Что благодаря Чувству, появились и мы сами – Творцы. Единственное, чего я не могу постичь – как у Него получилось Сотворить Нас, не вложив Себя в Нашу Сущность? По крайней мере, Оно точно не вложило в нас Себя в чистом виде – изначально мы были способны испытывать только три эмоции: Восхищение, Сожаление и Восторг Творения. Раньше мы называли То, что Появилось До нас – Предвечной Сутью, Предвечной Силой, Изначальным, но почему-то сами воспринимали это лишь как фигуру Речи – а зря.
– То есть, вы никогда не завались вопросом о том, что создало вас самих?
– Почему же – задавались. Но поскольку Ответ на него не Возникал в Сознании Сам – это означало, что соответствующее Знание не Заложено в нас Изначальным, а значит – в Нем Нет Необходимости.
– Я так понимаю, что каких-то подробностей о нашем вседержителе и нашем создателе ты мне не расскажешь?
– А какие подробности тебя интересуют?
– Ну, например – как их зовут?
Армон усмехнулся:
– Как зовут вашего вседержителя, ты и так знаешь, просто вспомнить сейчас не можешь. Вспомнишь, когда твое сознание освободится от Печати. Поскольку она временная – однажды это произойдет. Сама понимаешь – не мне идти против Воли Брата. Если ему сейчас зачем-то нужно, чтобы ты не знала, кто он такой, значит – в этом есть какая-то Необходимость. Что касается имени вашего создателя, то его звали Арием, по крайней мере, в то время, когда он вас создал. В человеческой же истории ваш создатель остался под другим именем, но я его тебе не скажу. Ты тогда сразу догадаешься, как зовут вашего вседержителя – и никакая Печать не поможет.
– Ты хочешь сказать, что они остались в нашей истории… как люди?
– Именно. Таков был Выбор вашего вседержителя – он Пожелал стать человеком в мире, который Сделала Живым Его Животворящая Душа. Пожелал, несмотря на то, что не знал заранее – будет ли Ощущать себя миром, после того, как станет человеком, или нет. А это, знаешь ли, очень Неприятное ощущение – из-за него никто из нас не может долго находится в мире, который создал. Единственный способ для Творца отсрочить его появление – это оставить свое физическое тело на Спутнике и явиться в мир в бестелесном виде. Но все равно – максимум через сутки, начинаешь ощущать себя миром и ничего не можешь с этим поделать. Что же касается Ария, то, скорее всего, он стал человеком просто потому, что устремился вслед за вашим вседержителем, видимо – по привычке.
– А то, что у нашего мира вседержитель и создатель разные – это обычное явление?
– Отнюдь. Кроме Земли и Альфаира – такого больше не было и нет нигде. Но чтобы ты понимала – Арий создал лишь биологический вид, который вы называете гомо сапиенс. И сделал он это по просьбе вашего вседержителя, которому тогда было не до собственного мира. В остальном же – ваш мир фактически Сотворил Себя Сам, имея в своем распоряжении лишь Животворящую Душу Творца. Я тебе больше скажу – вашему вседержителю не пришлось бы заниматься в своей земной жизни тем, чем он занимался, если бы разумных Земли не создал Другой Творец. И даже то обстоятельство, что Арий все время находился рядом и даже был у него в подчинении – ничего в этом смысле не изменило.
– Я правильно поняла, что они были друзьями?
– Друзьями в том смысле, какой вкладывают в это понятие люди Земли, эти двое стали только после того, как стали людьми. Когда же они были альфарами, то просто нравились друг другу, восхищались друг другом, но дружбой, привязанностью – это не было. Хотя сейчас, вспоминая о том, как все у них начиналось, я уже в этом так не уверен.
– И как это у них начиналось?
Армон какое-то время молчал, после чего ответил:
– Началось все с того, что бедовую, как вы это называете, голову Ария, посетила Крамольная по нашим понятиям Идея – идея о создании Свободного от Воли Творца мира, населенного такими же Свободными Разумными. Самое интересное – тогда он Не Видел Путей ее Воплощения, поэтому и Вынес на Рассмотрение Совета Творцов. Если бы не это, думаю, мы бы узнали о том, что она его посетила, только после того, как Арий создал свой Свободный мир.
Короче говоря, двадцать два из двадцати трех Творцов Мироздания проголосовали за то, чтобы Предать идею Ария Забвению, как такую, которая представляет Угрозу для Мироздания, потому что Может нарушить Его Порядок.
Последним тогда Голосовал ваш вседержитель, а значит – именно Его голос был Решающим. В отличие от вас, когда мы голосуем по Спорным вопросам, решения Принимаются только Единогласно. Ну – или Не принимаются. Он встал и сказал, что голосует Против того, чтобы Предать идею Ария Забвению, поскольку Никакой угрозы для Мироздания в ней Не видит. Речь вашего вседержителя до сих пор звучит у меня в сознании так, как будто это было совсем недавно. Он сказал тогда:
«Братья и Сестры! Всякий раз, когда я создаю свой очередной Новый мир, у меня возникает Ощущение, что я занимаюсь чем-то Бессмысленным. И, наверно, Идея о создании Свободного мира должна была посетить кого-то из нас, чтобы я, наконец, понял – Почему оно у меня возникает. На протяжении долгих лет Мироздания никто из нас не создает ничего Принципиально нового. Каждый новый мир, созданный Творцом, по Сути – ничем Не отличается от того, что Умер. Разумные – которые от Неразумных отличаются лишь способностью Сознавать свои мысли. Но – Их ли это Мысли? Существуют ли они На самом деле – разумные, которых мы творим? Так Скажите мне, Братья и Сестры: в Чем Смысл того, что мы Делаем? В чем Смысл Нашего Творения? Арий же хочет не просто создать Новый мир, он хочет Создать Мир – Принципиально новый. Поэтому я скажу Так: Пусть Арий Творит!», – Армон перевел взгляд на меня и спросил, – И как тебе Его Речь?
– Честно? Я этого нашего вседержителя еще в глаза не видела – но уже его обожаю! И Ария, кстати – тоже. А как отреагировали на эту речь творцы?
Армон усмехнулся:
– Чтобы ты понимала, то, что говорил ваш вседержитель, звучало для нас примерно так же, как звучит самая страшная ересь, самое кощунственное богохульство для верующих у вас на Земле. Но никто из нас не возразил, ни Слова – как будто мы, все разом, вдруг лишились Дара Речи. Тогда я не знал Почему, теперь – Знаю. Правда, понял я это лишь после того, как сам лишился Дара Речи на последнем Совете. Я вообще, Многое с тех пор понял.
Видишь ли, с Самого Начала Времен повелось так, что когда в Мироздании возникала какая-то Проблема, решали ее не мы Все, как следовало ожидать, Решал ее – ваш вседержитель. И всегда – в одиночку. Ну, разве что своих элементалей мог задействовать – если проблема была действительно Сложная. У него в какой-то момент даже Прозвище такое появилось – Стаж Мироздания. И всякий раз, поручая ему решить ту или иную проблему, мы Говорили Хором: наш Разум – Твой разум, наша Воля – Твоя воля, наша Сила – Твоя сила. Мы думали, что говорим Эти Слова для того, чтобы Он мог воспользоваться нашим Разумом и нашей Силой в случае Необходимости. И совершенно забывали при этом, что Каждое Слово, Сказанное Вседержителем, это не просто слово – это Действие. Произнося их раз за разом, мы Отдали и Мироздание, и Себя самих – в Полную Власть вашего вседержителя. Так что, с некоторых пор, мы, Творцы Изначальные, всегда считавшие себя Равными – больше Не равны. И у Мироздания, и у нас, есть теперь Хозяин, Повелитель – ваш вседержитель. Нужно ли это Ему – другой вопрос. Но даже если и нет – тянуть эту лямку, как вы на Земле говорите, все равно придется.
Вот честное слово – мне за державу стало обидно:
– Я правильно поняла, что долгое время на нашем дорогом и безотказном господе боге ездили все, кому не лень? Ну, вроде того – зачем напрягаться, если можно ближнего напрячь?
– Ты не понимаешь… когда Творец Одержим Идеей или в его Сознании Формируется Замысел, от этого очень трудно абстрагироваться, по большому счету, ваш вседержитель – единственный, кому это удавалось.
– Творческую шизу, прошу прощения, одержимость, я как раз понимаю – на меня тоже временами накатывает… Но тогда получается, что наш вседержитель – самый волевой из вас? А если так – то ему и хозяином быть, все справедливо. Не сочти за неуважение, но ты, кстати, не можешь ошибаться на этот счет?
– Как бы тебе объяснить… когда у Творца пропадает Дар Речи – это означает только Одно: Он в чем-то Погрешил Против Истины. И способность Говорить возвращается к Нему лишь после того, как Он поймет – В Чем Ошибался. Кроме того, чем дальше, тем больше я замечаю, что Многие процессы в моей собственной вселенной становятся мне Не подвластны. И в этом смысле – все сходится.
– Слушай, а вы хорошо устроились! Нам бы, людям, такой детектор ошибок заиметь. Но ты мне так и не ответил на вопрос: что тебе нужно от меня? Зачем тебе я?
– На самом деле, не одна Ашшора у нас умная – я тоже практически сразу понял, кто перенес тебя на Альфаир. Скажем так: твое присутствие рядом со мной значительно увеличивает мои шансы на встречу с Братом. А она мне сейчас нужна не только потому, что я, как вы говорите, соскучился. Я – Глава Совета Творцов и Смотрящий за Мирами Нынешнего Года Мироздания, и мне бы не помешало выяснить у Его Повелителя, Что Теперь Делать. Видишь ли, спустя какое-то время после того, как они с Арием покинули Землю, когда их земная жизнь закончилась, никто из нас больше не видел и не слышал ни Ария, ни вашего вседержителя. Сколько бы ни Звали – никакого Отклика. Мы знаем, что они где-то Есть лишь потому, что и Земля, и мир Ария по-прежнему живы. Сама подумай – не мог же я упустить такой шанс? Ну, и еще мне хотелось выяснить, что ты собой представляешь – почему, например, не лишилась рассудка, осознав, что попала в другой мир.
– Армон, Альдар с Амором будут меня искать и найдут – Альдар… чувствует мир, не думаю, что для него это будет проблемой.
Армон усмехнулся:
– Кое в чем Адемарр оказался прав: Альфаир не просто спокойно отреагировал на мое проникновение – он на него вообще не отреагировал. Видишь ли, я – один из создателей этого мира. И если я сам того не пожелаю, никто, даже Хранитель, не найдет в нем ни меня, ни тебя.
– А тебе не кажется, что это как-то не по-божески – выждать момент, когда женщина останется без защиты, и умыкнуть ее?
– Возможно. Но тут уж выбора у меня особого не было. Никто из нас не может себе позволить приблизится к Хранителю на такое расстояние, когда он просто нас почувствует, не говоря уже о том, чтобы увидел.
– Почему?
– Потому что в Этом мире он должен чувствовать себя Всемогущим, Всесильным. Если хочешь знать, нынешний Хранитель по своей силе и возможностям мало чем уступает нам, а может – и не уступает. Он не просто Чувствует мир – он Чувствует вселенную, в которой этот мир находится, так, как чувствует ее лишь вседержитель. Но если быть до конца откровенным… то с определенного момента, никто из нас даже не пытался сюда сунуться. Альфары этого мира, упорно отказываются признавать собственную божественную природу и считают, что никаких богов в природе не существует – пусть будет так. Это их Выбор, и они не рукотворные разумные, чтобы мы считали себя вправе навязывать им свою волю.
– Армон, как ты не понимаешь, когда Альдар вернется и узнает, что я исчезла в неизвестном направлении, именно это и произойдет – он усомнится в своем всесилии и всемогуществе.
– Усомниться и знать – несколько разные вещи, не находишь?
– А возвращать меня обратно ты вообще собираешься?
Армон задумчиво меня разглядывал:
– Брату зачем-то нужно, чтобы ты находилась рядом с Хранителем, в противном случае – тебя бы здесь просто не было. Поэтому, думаю, он сам перенесет тебя обратно, после того, как мы с ним поговорим. В ближайшее время я его в очередной раз Позову, и на этот раз он Откликнется, поскольку теперь мне есть чем его привлечь. Уверен, наше ожидание долго не продлится.
