Текст книги "Бесконечность любви, бесконечность печали"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 40 страниц)
«Стоп! – снова остановила себя Катя, чувствуя, что воспоминания приблизились к запретной черте. – Теперь к редакции».
Остановка у здания редакции «ВСЗ» также получилась долгой. И не только из-за избытка воспоминаний. Уже подъехав, она поймала себя на мысли, что вряд ли вернется в газету. С уходом Жорж– санд заявление на увольнение написала добрая треть сотрудников, в основном те, кто когда-то начинал с Камоловой. Пройдет еще пара лет – и от прежнего коллектива никого не останется. Похоже, и ей после декретного возвращаться будет не некуда, а не к кому.
Улица Пулихова, где она наметила следующую остановку, недалеко. К тому времени распогодилось, и Катя, остановившись неподалеку от дома Нины Георгиевны, захотела пройтись по набережной Свислочи, где выгуливала Кельвина с мамой Вадима. Замечательная, чуткая и умная женщина... Грустно, но вряд ли им доведется когда-нибудь встретиться. После расставания с Вадимом это невозможно.
Покинув Пулихова, Катя не могла не заглянуть на минуту в парк Горького: когда-то там с удовольствием гуляли старшие Ладыше– вы, а после встречи Нового года прошлись и они с Вадимом – кидались снежками, хохотали, дурачились, целовались... Кто ж тогда мог подумать, что их прогулка по этим аллеям станет единственной и неповторимой?
Дом на Сторожевке в ее маршруте значился предпоследней точкой, кроме него оставалась только улица Гвардейская. И подъехала к нему Катя уже в другом состоянии: то ли ностальгия иссякла, то ли основательно подготовилась к этой встрече заранее, выжала из себя все эмоции. Припарковалась напротив через дорогу, не выходя из машины, отыскала окна квартиры Вадима и неожиданно подумала: в первый и последний раз смотрит она «туда», а не «оттуда», навсегда покидая и эти окна, и вид из них...
«Ну все, программа «Ностальжи» успешно завершена, пора и восвояси, – стряхнула она грусть, взглянув на часы. – Предупрежу отца, что по пути загляну еще на Гвардейскую, и сразу домой».
Не успела. Зазвонил мобильный и на дисплее высветился номер... Колесниковой! Старый, который хранила память телефона.
– Катя! Катя! Господи, как хорошо, что ты сняла трубку! Катя, милая, родная моя, нам нужно встретиться! Срочно! Прямо сейчас! Скажи, где ты. Я вызову такси и приеду в любой район города! – в свойственной ей манере душевного перевозбуждения без пауз протараторила Ленка. – Прости нас, прости меня, прости Игоря... – и вдруг зарыдала.
Истеричные стенания Ленки Катю более чем впечатлили: за все годы знакомства на пальцах одной руки можно пересчитать моменты, когда подруга пускала скупую слезу. А здесь – целый Ниагарский водопад!
– ...Лен, ты чего?
– Как чего? Как это чего? Ты – моя подруга! У тебя такая беда, а я ни сном ни духом! Ненавижу Игоря! Как он мог от меня скрыть? Как посмел тебе отказать? А-а-а... – причитала Ленка. – Помешался на своих бабках – не человек, а кассовый аппарат. И крыша от ревности совсем поехала! Даже Павел уже не может с ним общаться! Сил больше нет! Костью в горле мне его деньги, шмотки, поездки... Было бы куда – сбежала бы... Катя, можно я к тебе перееду? Ты сейчас где живешь? Ы-ы-ы-ы...
– У отца в Ждановичах... Лен, ты, конечно, можешь приехать, пожить, отец тебе не откажет. Но ты хорошо подумала? А как же Егор?
– Сына он мне при любом раскладе не отдаст... Попала так попала! Когда замуж выходила, все подружки завидовали... Ы-ы-ы-ы...
– Не реви, слезами горю не поможешь, – попыталась успокоить ее Катя. – Уж я-то знаю... Лен, я завтра в Германию улетаю. И не известно, на сколько времени задержусь. Но ты приезжай хоть прямо сейчас в Ждановичи. Если действительно уйдешь от Игоря, поживешь в моей комнате. С папой я договорюсь.
– То есть... как улетаешь? Ты нашла деньги?!
– Нашелся фонд, который все оплатил. Генрих помог.
– Уф... Прям от сердца отлегло, – Ленка выдохнула. – А мы с Милой вчера весь вечер головы ломали, как тебе помочь. Боялись звонить – вдруг уже все, опоздали.
– Вы снова общаетесь? Как она? Что у них с Павлом? – оживилась Катя.
Тема Полевых, особенно после того, как она узнала, что Павел подал на развод, нет-нет да и всплывала в сознании: почти вся история этой семьи прошла на ее глазах. Перед отъездом хотелось хоть что-то узнать, да не у кого спросить. А здесь Ленка, как по заказу. Пусть расскажет, заодно переключит внимание со своих проблем. Что толку плакать? Если все так плохо, наплачется еще.
– Там – тьфу-тьфу, не сглазить бы! – вроде все в норме. Паша забрал заявление, но пока живут раздельно. Самое интересное знаешь что? Мила вышла на работу! – как о личном достижении сообщила Колесникова. – Пошла обыкновенным бухгалтером на завод, которым ее отец руководил! И это еще не все: наконец-то она познакомилась со сводными братом и сестрой! Те, как только узнали, что Мила в больнице, сразу примчались навестить. Они давно пытались с ней подружиться, еще когда отец был жив. Но Мила ни в какую! Теперь жалеет... А с родной сестрой по-прежнему не общается. И с мамой. Но, думаю, и там все наладится. Я Милку вообще в последнее время не узнаю: она ли это? Спокойная, уравновешенная, никаких тебе скандалов. Сашеньку утречком в садик отведет, Лизу к школе подбросит – и на работу. Ее брат туда устроил, он в заводоуправлении какая-то шишка, – скороговоркой закончила Лена рассказ о Полевых.
– Здорово! Рада за Милу, так и передай.
Катя, а давай мы к тебе с Милой приедем? Сама и передашь. Мы же с ней давно собирались тебя найти, столько раз это обсуждали. Да все не складывалось. А вчера Павел сказал: ты просила у Игоря деньги на операцию ребенку... Катя, ну почему ты мне сразу не рассказала, как только забеременела? Неужели я бы тебе плохого пожелала?
– Лен, не обижайся. Понимаешь, столько всего свалилось за полгода – руки опускались. Ты же знаешь, как я хотела ребенка, через что прошла. Потому ни с кем этим хрупким счастьем и не делилась.
– Хрупким? Так вот почему ты в больнице лежала. Сохранялась?
– Да. Все было на грани: угроза выкидыша, сильный токсикоз. Доктора помогли, сохранили беременность. Только успокоилась – новая беда: патология плода, сердечко. Оперировать надо сразу после родов, а у нас таких операций не делают. Искала деньги, металась. Решила у Игоря попросить, но сначала набрала тебя. Трубку он взял, помочь отказался, тебе звонить запретил. Вот так...
– Знаю, – виновато всхлипнула Ленка. – С ним Павел даже поругался из-за этого. Не общаются теперь. Полевой ведь добрый, сердечный, над своими девчонками трясется. И ты не чужая – столько лет тебя знаем... Не сдержался вчера, рассказал Миле, когда детей навещал. А она сразу мне.
– Лена, а почему ты со старого номера звонишь? Игорь вернул?
– Сама вернула. Симка на меня оформлена, как только паспорт на руках оказался – поехала, восстановила, телефон купила. Одно плохо: все контакты на старом остались.
– А Колесников знает?
– Знает, вчера все ему выдала. А еще предупредила: уйду, если не станет прежним Игорем, за которого я замуж выходила. Тот Игорь никогда не отказал бы в помощи моей близкой подруге и просто хорошему человеку. Тем более что ты не безвозмездно просила, предлагала в обмен квартиру, – Ленка, выговорившись, выдохлась и всхлипывать перестала. – А в ответ знаешь, что я услышала? Катись на все четыре стороны! Так я утром даже из комнаты не вышла, пока он не уехал. И впервые за годы замужества спала в Егоркиной комнате.
– А где Егор?
– В лагере. Частный, от банка. Каникулы ведь. Кать, но это еще не все... – Лена сделала паузу и, собравшись с духом, выпалила: – Я, кажется, беременна.
– Как это «кажется»?
Катя даже опешила от такой новости. В неприспособленности Ленки к реальной жизни она убеждалась не раз. Пресыщенность материальными благами, гарантированными мужем, позволяла той в упор не видеть никаких насущных проблем. К примеру, она понятия не имела что такое жить от зарплаты до зарплаты. А еще и жилье содержать надо, и цены постоянно растут. Все это Колесниковой неведомо. И вдруг она, такая избалованная, решилась уйти от мужа беременной? Нечто из области фантастики. Неужели так допек?
– Тест еще неделю назад показал две полоски... Раньше я второго ребенка не хотела – боялась Игоря потерять, если ему придется уделять меньше внимания. А теперь вот сама надумала от него уйти, – безрадостно подытожила Колесникова. – Представляешь, месяц назад в роно съездила, написала заявление на должность учителя английского. Правда, школу далековато предложили, в новом районе. И что теперь делать? Только настроилась на самостоятельную жизнь – и на тебе беременность. Ну почему так совпало?
– Ребенок важнее. Ребенок – это дар Божий, – ни на секунду не усомнилась Катя. – И здесь без вариантов: только рожать... Неспроста он решил появиться на свет в кризисный для вас момент. Игорь знает о беременности?
– Еще чего! – хмыкнула Ленка. – От него и без того не угадаешь, чего ждать. Вполне может заявить: не его ребенок. После твоего развода и брачного договора муженька моего как подменили. Набрал в голову: и я вслед за тобой разведусь и чего-то отсужу у него. Ни слова доброго, ни взгляда, только гыр-р и гыр-р-р...
– А срок у тебя какой?
–Где-то пять недель.
– Самый опасный. Ты поберегись.
– Знаю... Так я приеду в Ждановичи? Вот только адрес не помню.
– Приезжай. Адрес я СМСкой скину.
– Ура! – обрадовалась Лена. – Кать, так я не одна, а с Милой, – напомнила Ленка. – Она не меньше моего за тебя переживает.
– Ладно, приезжайте.
–Тогда жди!
«Хороший день сегодня, – отправив СМС с адресом, улыбнулась Катя. – Молодец Ленка, что объявилась, хоть наговоримся напоследок... Пусть мы и не подруги в полном смысле слова, но гораздо больше, чем просто приятельницы, – сдвинула она рычаг коробки передач. – Итого – осталось только сделать круг почета по Гвардейской...
Подъезжая к дому отца, Катя заметила припаркованную у забора синюю «Мазду».
«Валентина, что ли? – припомнила она, у кого из знакомых такая машина. – Не может быть!»
Не ошиблась. По саду в сопровождении Арины Ивановны прогуливались Замятина с дочерью.
– Привет! – неуклюже выбираясь из салона, поздоровалась с ними Катя. – Какими судьбами?
– Привет-привет! – поспешила к ней на помощь Валентина, похудевшая, постройневшая, в облегающем сарафане на бретелях. Похожий сарафан, но из другой ткани, и на Аленке. – Вот в гости напросились! Торт привезли. Номера твоего мобильного не оказалось, так мы по памяти дом нашли. Год назад я приезжала к Арине Ивановне за рассадой клубники, помнишь?
– Помню... А почему номера не оказалось? – удивилась Катя.
– Так получилось, – опустила взгляд Валентина. – Толя разбил старый телефон, когда я от него уходила. Все контакты там остались.
– Как? И ты?! – сильнее удивить Катю было невозможно. Вспомнилось, как накануне Нового года Валентина пыталась уговорить ее вернуться к Виталику. – Эпидемия у нас, что ли? И когда это случилось?
– Четыре месяца как живем с Аленкой на Партизанском.
–А Никитка?
– С Никитой сложнее. Анатолий не хочет его отдавать, да и он к отцу тянется... Катя, я к тебе за помощью. У нас суд через месяц. Мне бы Никитку вернуть, пока Толя на свой лад его не перевоспитал... Ты можешь дать координаты своего адвоката? Боюсь, не справлюсь сама, – Валентина с надеждой посмотрела на Катю.
– Конечно! Надя обязательно поможет! Что же ты раньше не приехала?
– Хотелось с Анатолием миром все решить, – женщина вздохнула. – Чтобы дети жили у меня и с отцом продолжали общаться. Но вчера поняла: ничего не получится! Спрятал он от меня Никиту, ни слова сказать, ни увидеться не дает. И Аленку пригрозил отнять, если не заберу заявление о разводе, – тихо, чтобы не услышала дочь, поделилась она печалями. – Аленка по вечерам плачет – и по отцу скучает, и по брату. Вот так... Только я не хочу обратно, в прежнюю жизнь. Ты была права: я перестала себя уважать.
– Да-а-а... Удивила. Ладно, пойдем в дом, расскажешь, как дошла до такой жизни...
А дошла до такой жизни Валентина просто. В конце зимы на телефон со скрытого номера стали приходить СМСки от некой дамочки, якобы беременной от Анатолия. Первое послание и еще несколько Валя попросту проигнорировала и супругу ничего не сказала. Хотела заблокировать номер назойливой абонентки, но не смогла, он не высвечивался. Да и номер Валентины был зарегистрирован на мужа.
Дамочка оказалась настырной – косяком пошли СМСки. Сначала она просила Валентину не мешать ее счастью с Анатолием и уйти от супруга подобру-поздорову. За это обещала оставить ей детей. Затем посыпались угрозы: мол, если не послушаешься, тебя подловят, устроят ДТП. И тогда Валентина испугалась: ведь в машине могли находиться дети, которых она возила в сад и школу.
Пришлось все рассказать Анатолию. Тот сразу пытался все отрицать, затем схватил телефон, прочитал сообщения, позеленев от злости, швырнул его об стену и куда-то умчался. Надолго. Вернувшись, поставил перед фактом: да, у него есть другая женщина, и она ждет ребенка. Он ее любит, отцовство признает и бросать не собирается. А Валентине в ультимативной форме посоветовал принять такое его предложение: официально они остаются в браке, она никому не портит нервы, продолжает вести привычный образ жизни, занимается хозяйством, детьми. Он живет отдельно, приезжает к детям, когда захочет, и обеспечивает всех материально. Иначе не видать ей ни сына, ни дочки.
– ...И что ты? – с сочувствием спросила Катя.
– А что я? – Валентина усмехнулась. – Понимаешь, подействовал он на меня, как удав на кролика: поначалу оцепенела – ни слова в ответ. Спать легла с Аленкой, хотя за ночь глаз не сомкнула. А под утро меня словно парализовало – весь бок занемел, не чувствую правой руки. И тут я испугалась, поняла: в таком состоянии долго не проживу. Прямо ужас накатил! За детей стало страшно. А тут и у Аленки температура поднялась. Вызвала врача. Не выдержала, позвонила маме, расплакалась, все рассказала. Через час они с братом за мной приехали. Собрала я кое-какие вещи, Аленку с мамой и братом в город отправила, а сама – в школу за Никитой.
Там и встретились с Анатолием. Он точно почувствовал неладное, решил сына сам пораньше забрать. В общем, Никиту он мне не отдал. И Аленку дважды пробовал отнять, но возвращал: маленькая она, хлопотно с ней. Сказал: пусть подрастет, – перевела Валентина грустный взгляд на девочку, игравшую в соседней комнате с котенком.
Рыжего пушистика неделю назад привела в дом Арина Ивановна – еще на станции он к ней привязался и пошел следом. На семейном совете решили оставить кота: сам прибился – хорошая примета. И назвали Апельсином.
– Да, дела... – протянула Катя. – А почему раньше со мной не связалась?
Я сразу хотела, но телефон-то разлетелся вдребезги. И пока брат новый не подарил, оставалась без связи. А потом как-то завертелось все: Аленке садик меняла, обустраивалась. Столько нового узнала от родных! Оказывается, отец, когда начал помогать Анатолию в бизнесе, соучредителем компании сделал Лешу, брата моего. Помогал и финансами, и заказами. Но, как только он умер, Толя, мерзавец, зарегистрировал другую компанию, перевел туда активы, а первую обанкротил. Или как там еще... В итоге Леша и без работы остался, и без денег. Но ничего, смог подняться – два магазина у него. А у меня после этих новостей глаза открылись. Я ведь только Толю слушала: мой брат – лентяй и раздолбай... – виновато вздохнула Валентина. – Хочу вот на раздел имущества подать – обидно за родных. Верну хоть какие-то крохи семье брата. Жена у него просто чудо! На работу вот меня взяла.
– Куда взяла? – Катя решила, что ослышалась.
Мир продолжал удивлять ее совпадениями в судьбах близких людей.
– На работу. У Насти кондитерский цех – пекут торты, пироги к торжествам. Прикинь, когда-то мы с мамой учили ее печь первый «Наполеон», а теперь у нее свое дело. Взяла меня дизайнером по оформлению продукции – я ведь когда-то в художественной школе училась. Так что мне повезло: заказов хватает, и каждый раз что-то новенькое, – улыбнулась Валентина. – Как тебе? – показала на торт на столе.
– Вкусный! Безумно! Невозможно оторваться! И на вид необычный. Это ж надо так придумать – украсить игрушками-погремушками! Крохотные, а будто настоящие, – похвалила Катя. – А как ты узнала, что я беременна?
– Неделю назад, когда Аленку у Анатолия второй раз забирала, он мне и выдал, какие мы все бабы – стервы. Не хотим – не рожаем детей, хотим – рожаем. А потом бедных мужиков ими же и шантажируем. Мол, у вас с Виталиком детей не было, потому что ты не хотела. А как только с ним рассталась, сразу забеременела, чтобы ему досадить.
– Так в чем проблема? Теперь у него другая жена, пусть рожает, – пожала плечами Катя. – Ничего против не имею.
– Какая жена? Ты Алису имеешь в виду? Кто тебе такое сказал?
– Колесников. Сообщил, что они в свадебное путешествие поехали.
Это тот банкир, который по совместительству твой бывший сосед? – уточнила Валентина. – Тогда понятно. Только, боюсь, Алиса выдает желаемое за действительное. Проскурин, считай, конкурс объявил: он женится на той женщине, которая первой родит ему наследника. У него теперь пунктик такой, болезнь. И Алиса вполне может проиграть – у нее уже случился выкидыш. Ты, наверное, не знаешь.
– Знаю. Ты не поверишь, мы же в одну палату в гинекологии попали. Не хочу вспоминать, мало приятного. Но уж пусть бы она ему родила, – вздохнула Катя.
– Пусть бы, – согласилась Валентина. – А тебе когда рожать?
– Не знаю. Завтра в Германию полечу – там решат, – ответила Катя и, заметив удивленный взгляд, пояснила: – Проблема у нас: сразу после рождения девочке должны сделать операцию на сердечке... Хорошо, что вы приехали. Аленка так выросла!
– А я ничего не знала! – прикрыла рот ладошкой потрясенная новостью Валентина.
– Да все хорошо уже, – успокоила Катя. – Проблем было море, но сейчас все в порядке – операция оплачена, меня там ждут. Давай-ка я позвоню Надежде, предупрежу, что ты от меня. Она прекрасный адвокат и человек замечательный. Поможет обязательно! – Катя взяла телефон. – ...Надюша? Привет!.. Да, я. Все хорошо, завтра вылетаю... Надя, можно я к тебе одну подругу по несчастью направлю?.. Развод, раздел имущества, дети несовершеннолетние... Прямо сейчас? Так ведь суббота... – Катя посмотрела на Валентину, та активно закивала. – Записываю адрес... – потянулась она за ручкой на столе. – Зеленое, дачное товарищество... Ой, оно же совсем рядом! А она как раз у меня в Ждановичах... Да... Да... Спасибо! Обязательно напишу!
– Все, езжай к ней прямо сейчас! – передала она записку. – В четверг Надя в отпуск улетает дней на десять, хочет принять дело и дать поручения помощникам. Давай сброшу ее телефон... Диктуй новый номер...
Проводив гостей до калитки, Катя обняла их напоследок и, взяв обещание, что Валентина будет держать ее в курсе дел, пообещала сама оставаться на связи.
«Невероятный день! Все отложенные дела сами собой неожиданно разрешились, чтобы мне там не думалось, как тут Ленка, Мила, Валентина... Все-таки есть связь между нами всеми... Почти одновременно вспомнили обо мне, захотели повидаться...» – изумилась она.
За окном тут же послышалось бибиканье.
«Милкина машина», – узнала Катя автомобиль за забором и поспешила к калитке...
...Кира в третий раз перепаковала чемоданы, взвесила и наконец радостно выдохнула: слава Богу, норма! Жаль, конечно, много нужного выложила, но ничего не попишешь – в самолете лимит. Пришлось даже купить место дополнительного багажа. Конечно, в поезде провезешь больше, но тогда надо ехать одной: завтра утром у Артема собеседование в университете, билетов на ближайшее время нет, а ей не в кайф и на день задерживаться в Минске. Сил больше нет терпеть и этот город, и этот дом, и этих новых родственничков! Выдохлась.
В пятницу, когда получила в консульстве паспорт с многократным шенгеном, она готова была прыгать от счастья. Свершилось! И неважно, что визу открыли всего на полгода. Как только Артем получит должность в университете и вид на жительство в Германии, она как законная супруга приобретет такой же вид автоматически. А дальше посмотрит по обстоятельствам...
Недели, прошедшие после похорон матери, Кира провела в бешеном темпе. Зато все успела – расписаться, собрать и подать документы на визу, изучить правила наследования имущества, разобрать дела и архивы матери, перетащить и складировать все ценное в свою комнату, в дверь которой Артем врезал надежный замок. А еще арендовать ячейку в банке, упрятать деньги, драгоценности, которых обнаружилось немало: Кира даже не подозревала, какая ее мать мышка-норушка и сколько у нее ювелирки! Не самой изысканной по дизайну, но зато с настоящими драгоценными камнями, в коробочках, с бирками.
Демонстрировать такое богатство перед мужем и его родственниками желания не было, и, чтобы попасть в банк без сопровождения, следовало еще найти повод для отлучки из дома. И она его нашла. Там же, в сейфе, целых два действующих кредитных договора. По одному выплачивать деньги предстояло еще два года, по второму – чуть меньше десяти. И процент немаленький.
Сначала, обнаружив их, Кира расстроилась, но, внимательно изучив, вздохнула с облегчением. И тот, и другой оформлены в белорусских рублях. По первому платить осталось всего ничего, а второй с учетом инфляции скоро также превратится в копейки. Кредиты мать брала на строительство дома, но, вероятнее всего, просто хотела себя обезопасить: налоговые декларации еще никто не отменял, а у нее загородный коттедж строится в престижном поселке. Со всех сторон не прогадала.
Оставалось найти риэлтора и как можно выгоднее от этой домины избавиться. Пусть подыщет покупателя за время ее отсутствия, а через полгода, когда она станет полноправной владелицей, продаст. Жить здесь при любом раскладе Кира не собиралась: она все это просто ненавидела! С переездом за город многое в ее жизни пошло наперекосяк. Стройка отца угробила, и мать, можно сказать, в нем самоубилась.
Принимая соболезнования от знакомых и незнакомых людей, Кира надевала скорбную маску, а оставшись одна, думала исключительно о делах – как бы чего не упустить, не забыть, все предусмотреть. Артема с родителями она даже не посвящала в свои планы. Ее нынешние свекор со свекровью, конечно, люди хорошие, сочувствовали невестке, но, как она подозревает, переживали большей частью из-за того, что не удалось погулять на свадьбе сына. Смерть будущей сватьи помешала торжествам. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Можно представить, в какой балаган превратилось бы это мероприятие: ведь почти вся родня Захаревичей – грубая деревенщина.
Среди всех важных дел числилось у Киры еще одно – суперважное: отомстить Обухову, потному, толстому, мерзкому типу, который убил ее мать. Притом отомстить так, чтобы ему самому жить расхотелось!
План созревал прямо на похоронах, во время траурной речи, которую от имени коллег произносил именно Юрий Анисимович. Кира слушала, крепко сжимая кулаки, еле справляясь с кипящей в душе ненавистью. Она отплатит ему так же цинично – с помощью компрометирующей видеозаписи. Копии ждут своего часа, и попасть они должны конкретным адресатам – супруге и непосредственному руководителю Обухова.
Чем это может для него обернуться? Крахом семейной жизни, крахом карьеры? Уж что-нибудь да убьет наверняка. Но и ей самой в таком случае разумнее держаться подальше. Она-то знает, чего можно ждать от этого типа. И он будет опасен, как никогда, поэтому лучше все сделать в день отъезда.
Как передать запись супруге своего врага, Кира придумала быстро. Выяснила, кем та является, и решила отправить диск прямо в депутатскую приемную. Если посмотрит кто-то еще – даже пикантнее, резонанс будет сильнее. В случае же с руководством, напротив, хотелось исключить возможность просмотра видео кем-то еще, чтобы не предупредили Обухова и не изъяли диск. Желательно вручить его адресату лично в руки.
Но как все сделать умно и правдоподобно, Кира никак не могла придумать, пока не стала разбирать бумаги в столе у матери, среди которых оказалось немало документов с грифом «Для служебного пользования». Вот он, простой и естественный повод передать запись непосредственно в руки начальнику!
Позвонив в приемную, Кира представилась и попросила соединить с руководителем ведомства. Тот как раз оказался на месте и тут же ответил: сыграли роль фамилия и сочувствие бедной сиротке. Далее скорбным голосом Кира сообщила, что нашла в столе у матери рабочие документы и не знает, как с ними поступить, – ведь она на днях надолго улетает. Есть там и какой– то диск, подписанный «Лично в руки». Высокий чин отнесся к ее словам с пониманием, продиктовал номер своего мобильного и адрес дачи в Боровлянах, где планировал провести выходные.
Оставалось найти посыльного, и на его роль Кира выбрала соседского парнишку, днями гонявшего по поселку на скутере. За небольшую плату тот согласился доставить пакеты по адресам: один – в воскресенье в Боровляны, второй – утром понедельника в Минск.
В том, что диск произведет эффект разорвавшейся бомбы, Кира не сомневалась. Скорее всего, пострадает и женщина с видеозаписи, но это ее проблемы: пусть тщательнее выбирает любовников. Рикошетом скандал может задеть и Ладышева – Обухов, как она слышала, считал, что диск у него. Но уж тот выкрутится как-нибудь.
Присев на чемоданы, Кира прикинула, что ей еще осталось сделать: принять душ, одеться, накраситься, передать пакеты с компроматом. С улицы послышался шум подъехавшей машины. Выглянув в окно, Кира скривилась: прибыли предки Артема, пожелавшие самолично отвезти их в аэропорт. И на чем! На допотопном, дышащем на ладан «Москвиче»! Хоть бы не заглох по дороге!
«А вот и мой посыльный», – заметила она подошедшего к калитке соседского парнишку, с удивлением рассматривавшего раритетное авто.
Передав ему конверты и деньги, Кира довольно улыбнулась: почти все! Пора в душ...
Высадив у зала отлета одно из своих семейств, Веня спустился вниз по пандусу и проехал в сторону бесплатной парковки: на охраняемой стоянке попробуй найди место летом, в период отпусков! Не известно, сколько простоишь в ожидании. Лучше отъехать чуток. Тогда и идти, конечно, дальше, но зато свободная площадь всегда в наличии и денег платить не надо. А ему придется здесь задержаться – нужно еще Катю проводить.
Так получилось, что не только день вылета среднего отпрыска с мамашей на отдых совпал с Катиным отъездом, но и разница во времени составила меньше часа. Поэтому Потюня посчитал разумным попрощаться с боевой подругой прямо в аэропорту. А свидеться перед расставанием надо обязательно: как ни крути, самый близкий и верный друг, хотя и женщина. Пусто без нее ему тут будет, грустно, но суть не в том. Пусть только ее дочурке немецкие доктора помогут!
Поставив машину, Веня быстрым шагом вернулся в здание, поднялся на второй этаж, прочитал сыну короткую лекцию на тему «как себя вести», помог сдать багаж, проводил семейство до зоны спецдосмотра и вздохнул облегченно: второй пошел. Первый, самый младший, уже вторую неделю отдыхал с беременной мамашей в детском санатории под Гродно. Третий, к счастью, от поездки отказался: подрабатывал курьером в интернет-магазине, куда его устроил Веня.
Подождать Катю Потюня решил на улице. Суета в зале отлетов его напрягала. Воскресенье. Валялся бы еще на диване, если бы не отъезды. Или у друзей за городом набирался сил – приглашений хватало.
Опустив со лба солнцезащитные очки, Веня прошел к месту для курения, вытащил из кармана сигареты, удивленно заглянул в пачку: вроде только вечером открыл, а уже пора новую распечатывать. Придется в очередной раз бросать курить – недешевое нынче для него удовольствие с учетом алиментов и отдыха отпрысков.
«Вот Катя же с первого дня бросила, как узнала о беременности. Говорит, что и не вспоминает... Мне бы такую мотивацию. Забеременеть, что ли?» – усмехнулся он, присел на край ограждения и от нечего делать принялся лениво рассматривать суетящийся люд.
Прибывали и отъезжали машины, из них вытаскивались отпускные чемоданы, улетающие обнимались и целовались с провожающими, спешили в здание, их место тут же занимали другие отпускники, то заслонявшие, то открывавшие обзор. И тут внимание Вени привлек мужчина, вышедший из зала навстречу людскому потоку. Вот он повернулся спиной, остановился, закурил. Высокий, крепкий, темноволосый...
Мужчина стряхнул пепел и, уступая место двум девушкам, отошел от автоматических дверей, встал полубоком...
«Ладышев! – подавился дымом Потюня. – Вот это номер! Тоже летит? Куда? А вдруг в одном самолете с Катей? – гадал он, наблюдая за сосредоточенно что-то изучающим в телефоне Вадимом. – Или собрался ее проводить? С минуты на минуту Катя подъедет... Нет, куда-то летит, – заметил он рядом с Вадимом небольшой чемодан. – Пусть бы на минуту задержался... Подойти, что ли?»
– ...заканчивается регистрация на рейс №... Минск-Франкфурт... Просьба к пассажирам... – донеслось из динамика.
Веня решительно встал, сделал пару шагов наперерез людскому потоку и тут же едва не был сбит с ног длинноногой девицей на высоченных каблуках. С выражением крайнего раздражения на лице она тащила за собой объемную сумку на колесиках, как танк, бесцеремонно расталкивая и людей, и чужие чемоданы.
– Женщина, осторожней! – возмутился молодой мужчина, едва успев оттащить в сторону ребенка в прогулочной коляске. – ...Ай– й-й! Дура! – не сдержавшись, рявкнул он вслед девице после того, как по его босой ноге, обутой в шлепанец, проехалась увесистая сумка. – Смотреть надо, куда прешь!
Все, кроме дамочки, обернулись. В том числе и Ладышев. По его лицу скользнула тень.
– ...начинается регистрация на рейс №... Минск – Прага... – между тем сообщил диктор.
Глянув на часы, Ладышев загасил сигарету, закрыл телефон, подхватил за ручку чемодан и сделал шаг к дверям.
– Простите! Извините! Опаздываю... Кира, подожди! Извините!
– Со стороны кратковременной парковки на пандусе от видавшего виды авто советской эпохи с двумя чемоданами бежал, вернее пытался это делать, хрупкий молодой человек в очках.
– Кира! – снова прокричал он, пытаясь высмотреть кого-то впереди.
– Привет! Помочь? – предложил ему оказавшийся рядом Ладышев и, не дожидаясь ответа, подхватил один из чемоданов.
– Вадим Сергеевич! Здрасте! Вы тоже летите? Спасибо!.. Машина по дороге сломалась, едва не опоздали. Кира злится... – донеслось до поспешившего за ними Потюни.
«Не судьба... – попав внутрь здания, проводил он взглядом мужчин, торопящихся к стойке регистрации, и снова вышел на воздух.
