Текст книги "Бесконечность любви, бесконечность печали"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 40 страниц)
– А ты и так скоро не во всякую дверь влезешь, – «порадовал» Потюня. – Мне, когда моя третья бывшая была на сносях, пришлось переселиться на раскладушку. Два живота на одной кровати никак не помещались. Ей-то хорошо, она разродилась, а вот я все никак.
– А на диету сесть не пробовал? – переваливая еду из контейнера в тарелку, поддела Катя.
– Не, диеты – это не про меня. Отказаться от еды и секса выше моих сил. Я и среди ночи могу поесть. А сама? – спросил он, заметив только одну тарелку.
– Не хочется мне пока каши с котлетами. Попозже. Йогуртом обойдусь. А ты ешь, приятного аппетита. Не стесняйся.
Веня и не думал стесняться.
– Обалденно готовит твоя мачеха! – налегая на содержимое тарелки, похвалил он. – Я бы от такой не отказался. Усыновил бы меня кто, что ли?
Катя только улыбнулась. Песню об усыновлении она часто слышала от Вени. Как и знала: в обмен на съестное с ним можно договориться обо всем.
Присев рядом у стола, она открыла баночку с йогуртом и, в отличие от Потюни, смачно уплетавшего кашу с котлетами, без аппетита медленно поднесла ложку ко рту. Просто давно пора поесть. Для ребенка.
– У тебя такое выражение лица, словно там не йогурт, а... лучше промолчу, – скривился Потюня.
– Вот и помолчи. Или расскажи, что в редакции.
– Все тебя ждут. Даже Стрельникова по собственной инициативе твой стол освободила. Ей Жоржсанд другой выделила.
-Чей?
– Росомахина.
– А что с Анатолием Францевичем? Как его здоровье?
– Вроде оклемался. Только ему на пенсию в этом году. Жоржсанд предлагала контракт продлить, но дети и жена настояли: уходи!
– И когда?
– Летом. Мария Ивановна попросила больше ее не вызывать -мол, возраст, глаза не видят, голова туго варит. Похоже, чувствует вину после твоей статьи.
– Зря. Она всегда хорошо ко мне относилась и ни в чем не виновата. Надо будет с ней поговорить после выписки, успокоить.
– Ну с этим вы сами разберетесь... Так что Олечка теперь очень даже кстати, – вернулся к теме Веня. – Мало чего, правда, умеет, но все равно лучше, чем зеленые выпускники журфака.
– Опыт – дело наживное. А она старается, – встала на защиту бывшей стажерки Проскурина.
– Согласен. Но одного старания, сама понимаешь, мало: надо нюх иметь, тонкости момента чуять. А вот с этим у нее проблемка.
– Снова чего-то утворила?
– По-крупному не успела засветиться, но по мелочам...
– Каким? – Катя поймала себя на мысли, что жизнь редакции ей по-прежнему интересна. Как и люди, которые там работают. -Каким мелочам?
– Взять хотя бы репортаж о больнице. Ну о той, где ты лежала, когда теплотрассу прорвало. О самой трубе и о людях, что на морозе вкалывали, – пару строчек. Зато о начмеде и ее «подвиге» по эвакуации больных – две трети материала. Плюс фотография, как для доски почета. А какой там подвиг? Прямые служебные обязанности. Не сама же она каталки с больными по коридорам гоняла.
Катя нахмурилась. Все, что связано с прежней больницей, вызывало у нее едва ли не аллергию. Кроме, конечно, Оли и Маринки, общение с которыми, увы, на сегодняшний день она вынужденно свела на нет, даже номера их телефонов занесла в черный список. Как и Зины, которая пыталась к ней пробиться, слала СМС. Никто из них не догадывался, что Катя снова в больнице.
– Стрельникову единственную из журналистов пропустили в больницу. Могла классный репортаж забацать – в палаты заглянуть, с людьми потолковать. А она помела хвостом перед начмедом – и все. А что может сказать чиновник? Только себя похвалить, зазвездиться. Короче, влетело потом Стрелке от Жоржсанд.
– Стрелке?
– Ну да. Теперь она у нас Стрелочница. Или Стрелка, как кому правится.
– А что еще было в статье?
Да ничего путного, стыдоба одна, – отодвинул пустую тарелку Веня. – Народ в комментах поприкалывался: мол, превращаемся в рупор сама знаешь кого. Зато из Минздрава позвонили, поблагодарили: в правильном свете осветили событие, народ успокоили.: Стрелка после оправдывалась: хотела тебе помочь, раз ты там лежишь. Ну, отношение персонала и прочее. Тебе помогло? Тут же в другую больницу перебазировалась, – усмехнулся он.
– Вень, а ты можешь привезти мне ту газету? – задумчиво попросила Катя.
– Могу. Только зачем?
– Персона одна меня интересует.
– Начмед, что ли? Я тебе сразу скажу: сука она, – неожиданно скривился Потюня.
Катя посмотрела на него с удивлением.
– Еще та сука, – подтвердил Веня. – Я же говорил: это с ее подачи Генрих увязался за мной в больницу в день выписки. Не хотел его брать, отговаривал, а он: начмед посоветовала!. Вот пойми ее! Поначалу, когда он звонил из Германии, даже разговаривать не хотела. А тут прям мать родная! Еще и цветы надоумила купить. Он и повелся. Чем все закончилось, сама знаешь.
«Знаю, – подумала Катя. – Увы, знаю гораздо больше... – в памяти отчетливо проявилась картинка, как мужчина с женщиной на руках поднимается по ступенькам, как она касается его щеки губами. – И все-таки что-то здесь не так... – наткнулась она на логическое несоответствие. – Со слов Ольги Валерия Петровна питала ко мне неприязнь, относилась как к личному врагу. То есть была осведомлена, что я и есть та журналистка, которая написала статью о профессоре Ладышеве. Возможно, из-за этой статьи у нее возникли проблемы. Та же Арина Ивановна говорила, что медики сразу вспомнили о гинекологе, которая пропустила криминальный аборт. А если так, то многое становится понятным и... непонятным. Почему она пошла навстречу Генриху, почему пропустила его в больницу, устроила нам свидание? Для чего ей это было нужно?.. А для того, чтобы нейтрализовать соперницу! – осенило ее. – Она знала или догадывалась о наших с Вадимом отношениях и решила очернить меня! Сыграв на чувствах Генриха, подстроила его приезд в больницу именно в тот момент, когда там будет Вадим. И выпустила меня из больницы в строго определенное время, – вспомнила она задержку с выдачей одежды в гардеробе. – И потом через главный вход прямо под начмедовские окна меня не просто так вывели. Ей надо было, чтобы трогательную встречу с Генрихом увидел Вадим!»
Сосредоточившись на выстраивании логической цепочки действий Лежнивец, Катя поставила на стол баночку с йогуртом и подошла к окну. Сердце стучало быстро-быстро. Подобная мысль мелькнула у нее и в день выписки, но тогда она не успела ее проанализировать.
«...Все складывается, кроме одного: он нес ее на руках по лестнице! Заставить это сделать Вадима невозможно. И почему он вдруг там оказался? Значит, они общаются... Должно быть, ему стало неудобно перед Валерией Петровной за статью... Приехал загладить вину? Неужели до сих пор к ней неравнодушен?»
Стремительно развивавшаяся до этой секунды мысль словно разбилась о невидимую преграду и рухнула замертво. Пейзаж за окном затянулся странной серой дымкой, качнулся, поплыл...
– Э! Ты чего? – привел ее в себя голос Вени. – Может, тебе прилечь? Блин!.. Побледнела вся... Ну-ка, ложись, – с непонятно откуда взявшейся прытью подскочил он, попытался ухватить Катю за локоть.
– Все хорошо, – отвела она его руку, отвернулась от окна и отрешенно произнесла: – Ты прав, надо прилечь.
– Может, врача позвать?
– Не стоит. Ничего не болит, – Катя присела на край кровати. -Немного голова закружилась.
– Точно все хорошо?
– Точно, – она через силу улыбнулась, переместив ноги на кровать. – Мне только на днях разрешили вставать. Ты иди. Все хорошо.
– Никуда я не пойду, даже не уговаривай, – буркнул Веня и снова плюхнулся на стул. – Один раз послушался, ушел, а тебя через час скорая забрала.
– Веня, на сей раз на скорой не увезут: я уже в больнице. И кнопка вызова медсестры – вот! – показала она взглядом на устройство над головой.
– И работает? Круто! – оценил тот. – Но я все равно еще немного побуду. Тарелку где можно вымыть?
– Там умывальник.
Прихватив посуду, Потюня скрылся за дверью санузла. Катя опустила голову на подушку и уставилась в потолок.
«Так что же для него важнее: добрая память об отце или нержавеющая любовь? В голове не укладывается... Скорее бы Веня ушел... – прислушалась она к шуму льющейся воды. Постепенно приходя в себя от неожиданно открывшейся истины, Катя чувствовала, как на нее наваливается неимоверная усталость. – Нет сил с кем-то разговаривать.... Надо поскорее отключиться от этих дурацких мыслей, уснуть... Потому что они могут сказаться на состоянии ребенка!» – вспомнила она совет Рады Александровны и привычным уже движением приложила ладонь к животу.
– Мать, а ты тут, как в раю! – не сдержал эмоций появившийся из двери Потюня. – Телевизор, холодильник, даже душ с биде! Кнопка эстренная! Полежать бы с недельку в такой палате, отоспаться!
– Палата платная,– не поддержала его энтузиазма Катя. – Вень, езжай. Я спать хочу.
– Ты ведь только что проснулась? – удивился он. – Дорого в такой палате лежать?
– Как сказать. Но за неделю накапает. Вень, спасибо, что навестил. Иди. Засыпаю я, – повторила Катя сонным голосом.
– Ладно, уговорила. Вымётываюсь... Точно все хорошо?
– Я в порядке, не волнуйся, почти сплю... Ой! – спохватилась она. – Чуть не забыла: подкинешь меня завтра вечером в Ждановичи? С отцом хочу повидаться, он перед Аксаковщиной домой заедет.
– А тебя отпустят? – засомневался Веня.
– Отпустят. Сбегу в крайнем случае. В первый раз, что ли?
– Хорошо, подкину... Спрятать в холодильник? – Потюня показал взглядом на пакет. – Мы с Жоржсанд тут на фрукты скинулись: киви, хурма, бананы. Сухофрукты разные. Беременным полезно.
– Спрячь, – кивнула Катя. – Спасибо.
– Она сама к тебе сегодня собиралась... – чувствовалось: Потюня тянет время. – Но не получилось. Номер вместе со Стрельниковой делает. Учит то бишь.
Оставив его слова без ответа, Катя демонстративно закрыла глаза и сделала вид что засыпает.
– Ну ладно... Пошел я. Загляну в ваш буфет, конфет куплю. К среднему сыну в гости надо заехать, день варенья у него, – поделился Веня заботами. – Звони, если что, – и, дойдя до двери, обернулся: – Так номер с репортажем завтра взять?
– Не надо... – чуть слышно ответила Катя.
– Ну не надо, так не надо, – пожал тот плечами.
Дверь скрипнула и захлопнулась. Открыв глаза, Катя уставилась в потолок. На самом деле ни о каком сне не могло быть и речи, мысль пульсировала, упрямо возвращаясь к Валерии и Вадиму.
«...Надя так и не перезвонила, – вспомнила она. – Не могут договориться?.. Ну и ладно, ну и не надо мне ничего! В сравнении с ребенком все это пустое – развод квартира... газета с репортажем. Не это сейчас главное... Только не плакать! – приказала она себе, почувствовав, что предательская слеза уже на подходе. – Надо почитать, успокоиться!» – потянулась Катя к лежащей на тумбочке раскрытой книге-пособию для беременных...
2.
– «Интермедсервис», добрый день! – автоматически поздоровалась Зина с невидимым собеседником.
Рабочий день подходил к концу, и пора было собираться к шефу в больницу. Самое главное – не забыть толстую папку с бумагами на подпись. Затри последних дня их накопилась целая гора. Ноутбук с зарядным устройством, модем для Интернета. Похоже, Лады-шев пошел на поправку, если ему потребовалась связь с миром. И это радовало: ведь еще нет и недели, как перевели из реанимации. И аппетит прорезался: Зиновьев каждый день заезжает к Нине Георгиевне за едой.
Вот и им с Андреем Леонидовичем сегодня предстояло сначала заехать на Пулихова за передачей. Нине Георгиевне и Галине Петровне Ладышев запретил появляться в больнице, чтобы не подцепили вирус.
Зина была этому только рада. Соскучилась по шефу, по его присутствию, его голосу. Изнервничалась, пока тот лежал в больнице без сознания.
– ...Я вас слушаю, – складывая в сумку ноутбук шефа и папку с документами, автоматически продолжила она.
– Очень хорошо, что слушаете!
Надменный, сухой, высокомерный голос.
«Чиновница», – сделала вывод Зина и не ошиблась.
– Людмила Семеновна Балай. Немедленно свяжите меня с Ла-дышевым, – отчеканил на том конце провода командный голос.
Фамилия дамы была Зине знакома. Как и должность, которую та занимала.
– Вадима Сергеевича нет на месте. Что-то ему передать? – привычно ответила секретарша.
– То есть как это нет на месте?! – возмутилась Балай. – А где он? Почему не явился на заседание тендерной комиссии? Вам было выслано уведомление, в котором указано: присутствие директора
обязательно! Немедленно меня с ним соедините!
– Не могу, извините.
Они действительно получили уведомление о том, что сегодня состоится экстренное заседание комиссии по отмене результатов прошедшего еще в декабре электронного аукциона на поставку медоборудования. Дабы не беспокоить больного шефа, Зина вместе с Красильниковым изучила папку с документами по этому вопросу. Насколько она поняла, сумма контракта не столь значительна и никакой дальнейшей работы с их стороны не проводилось – ни заявок, ни оплат.
Почему – знал только шеф. Возможно, опасался подобной отмены. А раз так, то информировать его об этом заседании пока не стоит. Так решил Поляченко, который, можно сказать, фильтровал новости для Ладышева и был единственным, кто до сегодняшнего дня посещал шефа в больнице.
Поначалу Зина расстраивалась, даже, можно сказать, ревновала, что выбор пал не на нее: все-таки личный секретарь, столько лет преданного сотрудничества. Но, подумав, успокоилась. Ладышев прав: нянька там ему не нужна, а необходимо доверенное лицо, способное решать не только производственные вопросы.
И хорошо, что он выбрал Андрея Леонидовича, а не того же Красильникова. Первый будет поопытнее и понадежнее.
– Как это?! – женщина чуть не задохнулась от возмущения. – Вы понимаете, чем это чревато для вас и лично для Ладышева? Да я приму меры, чтобы вас и близко не допускали к аукционам...
– Извините, но директор «Интермедсервиса» – Владимир Иванович Красильников. Он к вам и поехал, – спокойно перебила ее секретарша.
– Да на кой черт мне нужен ваш Красильников?! – взорвалась собеседница. – Да я уничтожу вас, вашего Ладышева, сотру в порошок вашу шарашкину контору «купи-продай»! Да я вас... да я... – от ярости чиновница так и не смогла облечь в слова обуревавшую ее мысль.
Признаться, в другом случае Зина запросто положила бы трубку: велика радость выслушивать вопли очередной базарной бабы. Пусть и редко, но скандалисты разного рода ей попадались. Однако на сей раз обрывать разговор не положено. Работа у нее такая – сглаживать острые утлы и недоразумения, в том числе и с различными ведомствами.
– Извините, ничем не могу помочь. К тому же Вадим Сергеевич в настоящий момент болен, – тактично ответила она.
– То есть как это болен? – не поверила Балай. – Знаем мы эти ваши дешевые трюки: чуть что не так – сослаться на мнимую болезнь.
– Вадим Сергеевич серьезно болен и лежит в стационаре. Так что ваши подозрения неуместны, – с достоинством парировала Зина.
Балай обрела дар речи только после паузы.
– Погодите... И в какой он больнице?
– Это личная информация. Извините, но рабочий день заканчивается. Если у вас нет других вопросов, я вынуждена с вами попрощаться, – довольная собой, проворковала Зина. – До свидания!
И решительно опустила трубку на рычаг. Время поджимало, а следовало еще обуться и одеться.
«Уничтожит она, как же! – пряча в шкаф туфли, Зина прокручивала в уме разговор. – Вадима Сергеевича даже болезнь не взяла, а тут какая-то тетка-чинуша! Видали мы таких!»
Не обращая внимания на вновь затрезвонивший телефон, она застегнула дубленку, прихватила сумку с ноутбуком, пакет с рабочими бумагами, погасила свет и покинула кабинет.
– Поляченко у себя? – спросила она у охранника.
– Ушел. Просил передать: будет ждать внизу, – ответил седовласый мужчина. – Вы у него уточните: мне сдавать офис на сигнализацию или нет?
Зина удивленно подняла брови.
– Так ведь он все равно сюда спать вернется, – многозначительно кивнул охранник на диванчик в коридоре, чем совсем поставил в тупик секретаршу.
«Зачем ему возвращаться и спать в офисе? – все еще недоумевала Зина, спускаясь в лифте. – Охранник на месте, пока помещение не покинет последний сотрудник. И на вахту заступает ровно к семи. Странно...»
Такой распорядок установил сам Поляченко: ни к чему всем сотрудникам иметь доступ к сигнализации. Потому и комплектов ключей от входной двери только семь: три – у охранников, у начальника отдела безопасности, у Ладышева, Красильникова и Зины. Если кому-то требовалось поработать в выходные, вопрос решался заранее. Что касается Поляченко, то по вечерам он край-I и* редко задерживался в офисе. И график работы имел свободный: | идо – приехал, надо – уехал.
Машина стояла прямо напротив офисного здания. Заметив Зину, Андрей Леонидович перегнулся через сиденье и открыл дверцу.
Все в порядке? – перехватил он из рук секретарши пакет и сумку с ноутбуком и аккуратно уложил на заднее сиденье.
Почти. Позвонили тут перед выходом. Ну, вы помните письмо, и ко тором вызывали на заседание тендерной комиссии.
И что? Красильников же поехал туда, – разворачиваясь на ближайшем перекрестке, припомнил Андрей Леонидович.
Чиновница по фамилии Балай скандал закатила: почему сам Ладышев не явился? Развопилась... – пожаловалась Зина. – Так хотелось ее послать, но в итоге пришлось сказать, что шеф в больнице. Фу! – передернула она плечами. – Чего ей в голову взбрело именно с Ладышевым говорить? Пожаловаться хотела или права
поначать? Терпеть не могу чиновников, а уж тех, которые в юбке, на дух не выношу! Когда шеф выйдет на работу, для таких истеричек на первых порах его не будет. Не дождутся!
– Время покажет, – не поддержал Поляченко. – Но сейчас все правильно: наша задача – максимально оградить Вадима Сергеевича от звонков и разговоров. Человек только-только выкарабкался, можно сказать, с того света.
– Это точно! Угораздило же так разболеться! Как вспомню ту неделю, так вздрогну... И накануне было не лучше...
Зина замолчала, хотя ее так и подмывало в очередной раз спросить, какая же кошка на сей раз пробежала между шефом и Катей. Она уже пыталась выудить информацию у Поляченко, но ничего вразумительного не услышала. При этом ее не покидали подозрения: резкое ухудшение здоровья Ладышева связано именно с этой встречей. Она и соседку пытала, но Маринка лишь пожаловалась: Катя перестала отвечать на ее звонки и СМС. Как раз с того вечера, как Вадим Сергеевич попал в больницу. И Зине не отвечала.
Предположения, что там могло произойти, у Зины, конечно, имелись, и они не радовали. Неужели она ошиблась в Кате и ребенок не от Вадима Сергеевича? Сердце и разум Зиночки отказывались такое принимать. Как и прощать. По ее разумению, тогда это было бы самое настоящее предательство по отношению к Лады-шевым, а значит, и по отношению к ней, Зине.
У Поляченко зазвонил телефон. Глянув на дисплей, он вздохнул и сбросил вызов. Однако вызов повторился. Краем глаза Зина успела прочитать имя абонента: Анжелика. Так звали его жену.
– Да, – решившись, глухо отозвался Андрей Леонидович.
Зина напрягла слух, хотя это было не обязательно: громкие крики, приправленные крепким матом, не заглушало даже работающее радио. Было от чего опешить: от Поляченко она ни разу не слышала ни такого тона, ни таких слов. Она вообще не помнила, чтобы он когда-либо повысил голос! Боже, как он терпит такую женщину?
Впрочем, насколько она смогла понять, терпение его закончилось. Во всяком случае, дома он не ночует. Похоже, семейная жизнь Андрея Леонидовича дала большую трещину и пришедшая по электронке анонимка совсем не случайна.
– ...Все сказала? – вцепившись в руль, прервал жену Поляченко. -До свидания!
На скулах его заходили желваки, невиданная ранее гримаса отвращения мгновенно изменила лицо до неузнаваемости. Но ненадолго. Буквально через секунду ему удалось совладать с эмоциями и принять прежний вид – спокойный, уверенный, сосредоточенный.
– Что-то случилось? – не сдержала любопытства Зина.
– Все в порядке, – отрезал он, дав понять: спрашивать больше не стоит.
До дома на Пулихова больше никто из них не произнес ни слова. Обоим было о чем подумать.
Андрею Леонидовичу – о том, что надо ускорить поиски съемной квартиры. Рано или поздно сотрудники узнают, что он ночует на работе – укрывшись дубленкой, спит в общем коридоре на небольшом кожаном диванчике для посетителей. Домыслы и шушуканье могут плохо сказаться на общей обстановке. Да и не привык он выставлять свою жизнь напоказ.
Но снять квартиру никак не получалось: эконом-предложения, что он находил в Интернете, или оказывались совершенно непригодными для жилья, или уже сданы – он опаздывал на какие-то минуты. Знакомый риэлтор, помогающий ему, только разводил руками: сейчас всплеск спроса на недорогое жилье.
«Надо менять методы поиска, – пришел к выводу Поляченко. -На базу в Интернете, которой, похоже, пользуется и риэлтор, рассчитывать бесполезно: за всеми обновлениями не уследишь, разве что безотрывно сидеть у компьютера. Поспрашивать у знакомых? Так и не у кого особо. Опять же вопросы начнутся... Зина, конечно, могла бы помочь, – бросил он быстрый взгляд на задумавшуюся секретаршу, – но и здесь слишком много «но». Так что, видимо, ничего другого не остается, как продолжать шерстить сайты недвижимости. А может, плюнуть и снять на время квартиру подороже? На пару месяцев, пока не подыщу другой вариант. Денег с зарплаты должно хватить... Эх, зря не позаботился о запасном аэродроме и заначек не делал...»
Так уж повелось со времен безденежья: с зарплаты Андрей оставлял себе небольшую сумму на текущие расходы, а остальное отдавал жене. Все до копейки. И никогда не требовал отчета, куда и сколько тратится, но почему-то был уверен, что жена понемногу откладывает на черный день. Однако, когда шеф предложил квартиру, Поляченко ждало разочарование: оказалось, у супруги денег пет. Пришлось влезать в большой долг – дал взаймы Вадим Сергеевич, а затем серьезно урезать семейный бюджет. Даже машину посчитал необходимым продать. Правда, Ладышев тут же выделил ему в пользование служебный автомобиль.
Пока отдавал долг, наслушался от жены много обидного и оскорбительного. Особенно когда не стал финансировать ее очередную поездку за границу. Надо сказать, жить в новой просторной квартире супруге нравилось, но ради этого отказывать себе в чем-либо она категорически не соглашалась.
Стиснув зубы, Андрей Леонидович тогда все же настоял на своем и, следуя режиму жесткой экономии – даже продукты сам покупал, в течение двух лет расплатился с шефом. И сделал косметический ремонт. После этого все вернулось на круги своя, и он снова стал отдавать деньги жене. Правда, теперь уже не до копейки, так как понял: в трудную минуту материальной помощи ждать не от кого.
И все же себя не перекроишь. Из отложенных денег он первым делом купил к Новому году подарки домашним: жене – шубу, дочке – планшет. Себе – ничего. Вот эта небольшая не потраченная на себя сумма у него и осталась. Похоже, хватит на оплату квартиры на пару месяцев вперед.
Ничего, было бы здоровье – заработает. Даст Бог, и на какой-нибудь свой угол тоже. Сейчас главное, чтобы шеф поскорее встал на ноги.
Зина же, не отягощенная жилищной проблемой, грустно раздумывала совсем о другом: как несправедлива бывает судьба и сколько испытаний посылает хорошим людям! Взять Вадима Сергеевича, Нину Георгиевну, ее саму, а теперь вот и Андрея Леонидовича...
Похоже, дома у него совсем худо, если жена орет в трубку как резаная. И ночует он в офисе... Допустим, из соображений женской солидарности можно признать, что он сам в чем-то виноват, но все равно ей искренне его жаль. Сама дважды пережила крах семейной жизни. Неважно, кто ты, мужчина или женщина, болит одинаково.
Снова зазвонил телефон Поляченко.
«Риэлтор Виктор», – успела она прочитать, скосив взгляд.
– Да... Какой район?.. – оживился начальник отдела безопасности. – Перезвоню через пять минут, – покосился он на навострившую уши сослуживицу.
«Квартиру ищет, – догадалась Зина. – Еще день-два – и все в офисе узнают, что он спит на диванчике. Пригласить пожить к себе?.. Нет, неудобно. Да и он откажется».
– Вы подниметесь со мной или подождете? – спросила она, когда машина припарковалась у дома на Пулихова.
– Подожду, – коротко ответил Андрей Леонидович и, глянув на телефон, нетерпеливо заерзал на сиденье. – Заяц просил не опаздывать и быть в приемном покое ровно в восемнадцать тридцать, – напомнил он.
– Постараюсь в темпе, – кивнула Зина, понимая, что на общение с Ниной Георгиевной времени почти нет.
Как только за ней закрылась дверь подъезда, Поляченко набрал номер риэлтора. Трубку сняли быстро. Ехать по очередному адресу тоже следовало не откладывая: квартира только-только появилась в электронной базе. По вполне приемлемой цене, в новостройке микрорайона «Каменная Горка».
Понятно, прямо сейчас Андрей Леонидович броситься туда не мог. А как долго он задержится в больнице, сказать сложно. Единственный выход – уговорить риэлтора отправиться туда и попытаться попридержать квартиру до его приезда.
«Жаль, если и эта уйдет, – Андрей Леонидович тяжело вздохнул, положил телефон на панель. – В душ бы сейчас. И постираться... Дожил, однако...»
Вадим открыл глаза. В палате было довольно темно: видны лишь очертания мебели, зеленый огонек работающего холодильника, красный – телевизора. Включив подсветку над головой, он поднял руку с часами: начало седьмого. Скоро приедут Зина с Поляченко. Пора вставать.
Присев на кровати, замер, прислушиваясь к себе: ничего не болит, сил прибавилось. Значит, процесс выздоровления идет полным ходом. Спасибо Андрею. И за палату-люкс в том числе.
Прошлепав в санузел, ополоснул лицо, посмотрел на себя в зеркало. Можно, конечно, и побриться, но, с другой стороны, зачем на ночь глядя? В конце концов, он не в офисе, а в больнице.
Вернувшись в палату, включил телевизор, досмотрел новости, прогноз погоды. Календарная зима подошла к концу, но, похоже, поены еще ждать и ждать. С одной стороны, оно и хорошо: мысль, что пора строиться, не будет зудеть в мозгу, можно спокойно восстанавливаться после болезни. С другой – хотелось тепла, света, солнышка. Уж слишком тяжелой выдалась зима, и пусть потеплеет если не внутри, то хотя бы снаружи.
Вадим старался больше ни о чем не думать и не вспоминать. В том числе о Кате. Затратно по силам, которые надо копить. Любые мысли пресекал на корню, и лучший помощник в этом сон: закрыл глаза – выключил мыслительную кнопку.
Пощелкав пультом, Ладышев понял – наступило время сериалов Это не для него. Скорее бы Зина привезла ноутбук – его связь с миром. Да и работой пора уже интересоваться.
За дверью издалека послышался перестук каблучков. Вадим улыбнулся: так вышагивать могла только его секретарша. Легко представил, как она спешит по коридору, как развеваются полы наброшенного халата. Оказывается, он успел по ней соскучиться.
Не ошибся. В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в палату влетела Зина.
– Вадим Сергеевич, здрасьте! Как я рада вас видеть! Как я скучала без вас, вы себе даже не представляете! – привычно затараторила она и, в один миг оказавшись рядом с кроватью, чмокнула шефа в щеку. – Ой, простите! Это я от избытка эмоций, – тут же смутилась, подскочила к столу и принялась выкладывать пакеты и контейнеры с едой.
– Добрый вечер, Вадим Сергеевич! – поздоровался оставшийся у двери Поляченко и кивнул в сторону Зины. – Едва догнал. Вертолет!.
– Как дела в офисе? – наблюдая за быстрыми перемещениями Зины, спросил Ладышев. – Справляетесь?
– Не волнуйтесь, – успокоила секретарша. – Все в лучшем виде, проблем нет.
– А люди как? Выздоровели?
– Почти. Коммерческий в полном составе трудится. В производственном – Руденков, как и вы, попал в больницу с осложнением, но завтра обещали выписать. Зиновьев – на сессии, но подъезжает, если надо. Остальные на местах. Грипп в этом году – страшное дело! Только меня да Красильникова вирусы боятся. Ну еще Андрей Леонидович – стойкий оловянный солдатик, – глянула она на «солдатика», скромно стоявшего в стороне. – Так... Давайте я вас покормлю! С чего начнем? Нина Георгиевна столько всего наготовила! Какие они молодцы с Галиной Петровной! Здесь и дра-ники...
– Зина, есть не хочу, – сморщился Ладышев, хотя, если честно, аппетитные запахи сделали свое дело и под ложечкой засосало. -Давайте сначала с делами разберемся. Ноутбук привезли?
– Конечно! Ноутбук, документы на подпись, почта, – отрапортовала она.
– Присядьте, – предложил Вадим. Зина и Поляченко, взяв стулья у стены, послушно сели рядом. – Сначала – срочное, на подпись. С почтой после разберусь.
Кивнув, секретарша открыла сумку и протянула одну из папок.
– Вам помочь? Ну... объяснить?
– Я сам, – остудил ее пыл шеф и стал просматривать бумаги.
Не зная, чем себя занять, Зина осмотрелась по сторонам.
– Я таких палат еще не видела! – не сдержала она удивления. – Круто! Жалюзи, кондиционер, холодильник, телевизор... А там что? Санузел? Я загляну?
Ладышев молча кивнул. У Андрея Леонидовича зазвонил телефон. Глянув на дисплей, он сбросил звонок, посмотрел на часы, вздохнул, перевел аппарат в режим «без звука» и спрятал во внутренний карман пиджака. Скрыть от шефа нервозность не удалось.
– Вы спешите? – догадался тот, не отрываясь от бумаг.
– Нет, все в порядке. Подождет.
– Гостиничный номер, а не палата! – восторженно поделилась впечатлениями вернувшаяся секретарша. – И душевая кабина есть! Дорого? – не удержалась она от вопроса.
– Пока не знаю. Но, думаю, недорого, – пожал плечами шеф. -Хотя все относительно.
– Андрей Степанович помог? – предположила Зина. – Дай Бог ему счастья! Жаль, вы заболели. Погуляли бы на свадьбе.
У Поляченко снова заработал мобильник. Вернее завибрировал, но так громко, что ему ничего не оставалось, как достать телефон и снова сбросить звонок.
– Извините, – виновато произнес он.
– Перезвоните, – спокойно посоветовал Ладышев. – Вдруг что-то срочное? Мне здесь еще работы минимум на полчаса, – приподнял он пухлую папку.
– Да, спасибо! Я выйду, – Поляченко направился к входной двери.
– Лучше туда, – Ладышев показал на санузел. – Там вас никто не услышит. И вы никому не помешаете.
Благодарно взглянув на шефа, Андрей Леонидович последовал ого совету.
